The undertaker's gift

Его рот был полон земли. Он кричал, и мокрая земля попадала прямо в глотку. Он задыхался, попытался встать, но вес грязи был слишком велик. Еще больше земли сыпалось вниз, камни и ветки отскакивали от его черепа, а черви извивались вокруг его лица и шеи. Он должен выбраться. Он лежал в могиле, ради Христа, и его хоронили заживо. Он должен был выбраться. Но земля продолжала сыпаться, и в конце концов он ничего не смог увидеть. Грунт был невероятно холодным, мокрым, тяжелым, земля давила на его лицо и грудь, как гигантская стопа, вдавливая его глубже в яму. Песок попал ему в глаза и уши, и он не мог даже пошевелиться, не говоря уже о том, чтобы дышать. Земля сомкнулась над его головой, и некоторое время он слышал только приглушенный стук каждой лопаты, сыпящей на него сверху землю, и сильный прилив крови к голове. Он умерал. Снова. Сколько времени это займет на этот раз? Сколько времени потребуется, чтобы умереть, и сколько времени потребуется, чтобы ожить? «Джек?» Он резко проснулся, резко хватая ртом воздух. Было темно, но на нем не было ничего, кроме простыни. «Плохой сон?» — спросила Гвен Купер. Она стояла у края его кровати, смотрела на него и улыбалась. «Да. Теперь мне снится много таких». «Этого следовало ожидать, — сказала ему Гвен. Она села на кровать рядом с ним, голая. — После всего, что ты пережил». Джек улыбнулся и потянулся к ней, поглаживая обнаженную руку. Она была прохладной и сливочной в темноте. Ее волосы висели, как густая черная фата, на плечах, а глаза блестели. Взгляд Джека прошелся по ее лицу и шее, изучая изгибы, выискивая любые недостатки и не находя их. «Ты замечательная», — честно сказал он ей. «Я знаю», — прошелестела она, наклоняясь, чтобы поцеловать его. Джек потянулся, обхватил ее затылок и прижался губами к ее губам. Она имела вкус чистой горной речушки, холодной, освежающей и полной жизни. Джек потянул ее на кровать, перевернув так, чтобы он мог заглянуть ей в глаза. Глаза Гвен были невероятны; огромные, темные озера, которые могли бы утащить тебя за собой во тьму, глубже, чем время. Она смотрела на него снизу вверх, томно и обожающе. Он снова поцеловал ее, взбираясь на нее сверху. «Где все?» — спросил он, сам не понимая почему. Укол вины? «Они мертвы, Джек, — ответила она. — Они все мертвы». Джек нахмурился. Он хотел поцеловать ее снова, но что-то терзало его в глубине души. Что-то было не так. «Ты прощаешь меня, Джек?» — спросила Гвен. «Простить тебя? — Он неловко рассмеялся. — За что?» «За убийство, конечно. Ты бываешь таким глупым, правда, Джек? «О чем ты говоришь?» «Мне пришлось сделать выбор. Помнишь? Мне пришлось убить одного человека, чтобы спасти всех остальных. Это был выбор, который ты мне предоставил». «Выбор?» Она улыбалась ему в темноте, но также причиняла ему боль. Ее ногти впивались в его плечи, как когти Цербера, и теперь он понял, что теплое, щекочущее ощущение на коже его спины было не нежной лаской ее пальцев, а кровью, вытекающей из царапин, которые она оставляля. «Гвен!» — выдохнул он, словно любовник в оргазме. «Отпусти!» «Я никогда тебя не отпущу, Джек», — сказала она ему, и когти впились глубже в его плоть, пока он не почувствовал, как они царапают кости. Он попытался оттолкнуть ее, но она держалась яростной, мучительной хваткой. Ее ноги сомкнулись вокруг его талии, и внезапно он почувствовал, что она собирается его раздавить. «Отпусти меня!» «Никогда.» Она все еще улыбалась, ее лицо было совершенно расслаблено и не показывало никаких признаков усталости или напряжения. И все же Джек пытался отстраниться от нее со всей своей силой. Мышцы затвердели под его кожей, сухожилия напряглись, но это не произвело никакого эффекта. Он был ребенком в ее руках. Он начал плакать, слезы падали ей на лицо. Она рассмеялась и открыла рот, чтобы поймать их. «Пожалуйста!» — закричал Джек. «Пожалуйста, остановись!» «Я убила их всех, Джек», — повторила она. «Всех до единого, каждого человека на планете. Теперь здесь только мы, ты и я. И я никогда тебя не отпущу». «Черта с два, ты этого не сделаешь!» — взревел Джек. Он сомкнул руки на ее шее и сжал, глубоко вдавливая большие пальцы в мягкую часть ее горла, чтобы перекрыть трахею. Он стиснул зубы и навалился на нее, полный решимости убить. Но она просто улыбнулась ему, как будто не чувствовала боли и ей не нужно было дышать. И тут ему пришло в голову нечто, крошечная деталь, которая теперь была столь же очевидна, как боль в его разодранной спине: у нее не было пульса. Он сжал ее шею пальцами и не чувствовал пульса. Она была уже мертва. Но она не переставала улыбаться. Когда она открыла рот, он увидел, что он был полон земли, черной, крошащейся и с извивающимися червями. С последним, задыхающимся криком Джек вырвался на свободу, оттолкнувшись от нее. Запутавшись в холодных от пота простынях. «Плохой сон?» — вежливо спросил Янто. Джек резко сел, моргая от внезапного, яркого света. Он тяжело дышал и чувствовал пот на шее и груди. Простыни были скручены вокруг него, но он был один в кровати. Янто стоял у края кровати, в костюме и ботинках. Он выглядел готовым к делу. «Я не вижу снов», — наконец сказал Джек. Ему потребовалось некоторое время, чтобы восстановить дыхание. «Я даже не сплю. Не сплю как следует. Ты же знаешь». Янто осторожно поставил кружку свежего кофе на прикроватный столик. «Тогда, что ты делаешь в постели? Один, я имею в виду?» Джек несколько секунд настороженно наблюдал за Янто, прежде чем ответить: «Не знаю. Думаю. Дрейфую. Мечтаю, я полагаю». «Иногда я думаю, что тебе не помешал бы хороший сон». «Сомневаюсь». Джек взял кофе и отпил его, размышляя. «Это был кошмар». Он звучал растерянно, как будто кошмар был самым последним, чего он ожидал. «Меня хоронили заживо. Ничего удивительного, я полагаю. Но это было… по-другому…» Он не хотел сейчас вдаваться в подробности о Гвен. Это была одна из фантазий, которую нужно было держать под замком. «Возможно, это из-за вчерашней пиццы. Слишком много сыра перед сном.» Джек покачал головой, он был не в настроении шутить. «Как Гвен?» «Насколько я знаю, все в порядке. Риз уехал на съезд перевозчиков или что-то в этом роде в Глостер. Она скучает по нему, но в остальном с ней все впорядке? Что-то случилось?» «Я не знаю» Янто начал раскладывать одежду Джека. «Гвен рассказала мне о пришельце на похоронах Томми Гринвэя на прошлой неделе. Я думаю, мы можем ожидать еще одного визита от наших друзей из Хокралы». «Да». Джек вылез из кровати. Он был голым, и Янто внезапно почувствовал себя нелепо разодетым в своей тройке в полоску и в шелковом галстуке. Но Джек, казалось, не замечал этого. «Меня беспокоит не это», — сказал он. «Тогда что?» Джек направился в душ. «Когда ты живешь в одном месте достаточно долго, ты начинаешь его чувствовать. Ты можешь сказать, когда что-то не так». Он включил воду и встал за матовое стекло. Пар заполнил кабинку, вода нагрелась, и Джек превратился в розовое пятно. «И что-то не так?» — спросил Янто. «Ты это сказал. Сейчас через Разлом столько всего проходит — это кажется неправильным». —Отозвался Джек. «В последнее время он был необычайно активен, — согласился Янто, доставая из кармана блокнот и открывая его. — Мы были сбиты с ног с тех пор, как Джексон исчез и xXltttxtolxtol. И, конечно, Агнес…» Джек вздрогнул, но Янто, несмотря ни на что, продолжил. «Затем были похороны Гринвэя и Фэруотерские палки смерти. В Бьюттауне произошло нашествие крысогролонов. В Сплотте разгуливает пара отморозков из племени Блоуфиш. Наш друг-электрик в камере номер один… Список можно продолжать. На самом деле, мы никогда не были так загружены. «Я знаю, я знаю», — сказал Джек, плескаясь. Мокрые волосы прилипали к его лицу. «Но дело не в этом. Есть что-то еще». Янто наблюдал, как острова мыльной пены перемещались, словно континенты, по неясным очертаниям груди Джека, прежде чем их смыло. «Я не знаю, что это, — продолжил Джек, — но я чувствую это. Что-то плохое приближается к нам, Янто». Янто наблюдал еще целую минуту, как Джек спускал горячую воду. По его плечам и спине струятся струйки воды, прежде чем он спрашивает: «Может мне присоединиться?» Голубые глаза Джека распахнулись, ресницы стали густыми и влажными. «Нет», — сказал он. «Не сейчас»