Баллада о заморской бродяге

***

      Как только Бронн услышал топот лошадиных копыт вдали, он сразу понял — битва была безнадёжно проиграна.       Даже если бы Джейме Ланнистер приказал солдатам мгновенно перегруппироваться и лихим галопом помчаться обратно, укрыться за стенами Хайгардена, то они не успели бы — не хватило бы времени. На них неслись не пехотинцы, а конница; кругом простиралась сухая, плоская степь без оврагов и крутых подъёмов. Веди Джейме за собой королевскую кавалерию, бой получился бы более-менее равным, но брать Хайгарден они отправились пешком: заранее знали, что победят, да и сопровождать загруженные под завязку обозы было удобнее, шагая ногами по земле.       Разомлевшие от жары и окрылённые лёгким успехом солдаты потеряли бдительность, расслабились. Едва ли стоило попрекать их этим — до злосчастного вечернего привала у реки всё шло по плану. Никто — ни простые пехотинцы, ни командиры — не предугадал бы, что на Розовом Тракте они столкнутся с худшими противниками из всех возможных: ордой бешеных дотракийцев. Ещё с юности Бронн любил играть в кости, особенно — с пьяными солдатами или трактирщиками; он занимался этим и в Вестеросе, и в Эссосе, узнавал и запоминал много нового из откровенных хмельных бесед. Слушая истории про Кровавый Век, он удивлялся: как могли безмозглые дикари, которые кочевали бестолково туда-сюда, завоевать и подчинить половину континента? Зачем они покоряли, опустошали и переименовывали города, в которых не собирались жить?       Дотракийцы с боевыми воплями обнажили изогнутые клинки; в облаках, расправляя крылья, зарычал дракон, и тогда Бронн окончательно убедился — им конец. Он попытался уговорить сира Джейме сбежать в столицу, но гордость не дала тому оставить своё войско. — Мы сможем их сдержать, — отрезал он. — «Болван ты упёртый! — мысленно обругал его Бронн. — Какая от тебя, однорукого, польза в драке с отшибленными на голову дикарями?»       Тут его взгляд словно бы против воли зацепился за алый плащ не-Солейн — почти такой же, как у большинства солдат Ланнистеров, но с капюшоном. — «Блядь… Алебарда».       Внутреннее красноречие Бронна внезапно иссякло на этой короткой фразе, и он отвернулся. Как бы настойчиво он ни уверял сира Джейме, что ей ещё рано сражаться, что она не готова, что у неё с рассудком беда, тот игнорировал его предупреждения и делал всё по-своему. Брать не-Солейн в поход на Хайгарден, по мнению Бронна, было глупо и безответственно. Погружаясь в свои видения, она полностью исчезала из окружающего мира — застывала в одной позе, смотрела внутрь себя, не откликалась на прозвища; подобные помутнения у неё вызывало вообще что угодно, каждый день. К тому же, она так и не приспособилась к бою с мечом. Это значило, что сейчас ей предстояло слезть с лошади, взять алебарду и втиснуться в ряды копейщиков, но у тех хотя бы были ростовые щиты — ну, или одна свободная рука, больше простора для манёвров. Громоздкое двуручное оружие, яркая одежда, отсутствие опыта в сражениях… — «Дотракийские ублюдки растопчут её в лепёшку, Ланнистер избавится от безликой убийцы и вздохнёт спокойно. Я-то какого хрена…»       Бронну не нравилось тревожиться накануне боя — если речь, конечно, шла не о деньгах. Почему-то он продолжал слепо верить в то, что сир Джейме исполнит своё обещание: купился на репутацию всегда-выплачивающих-долги Ланнистеров, заглотил крючок и барахтался на нём теперь, беспомощный и готовый на всё ради замка и титула. Любой другой наёмник, очутившись на его месте, давным-давно плюнул бы и отправился на поиски более подходящей работы, но Бронн помнил, как приятно было прогуливаться под ручку с леди Стокворт, щеголять в одежде из дорогих тканей и слышать от слуг уважительное обращение «милорд».       Тем не менее, на драконов они с сиром Джейме не договаривались.       Побледневшая не-Солейн с ужасом, не мигая, таращилась на приближающееся войско. Бронн вдруг подумал о том, что дикари её не убьют — схватят и приберегут такое сокровище, чтобы отыметь по кругу после боя. Эта мысль была настолько отвратительной, что он растерялся и нечаянно назвал Алебарду её дурацким именем, когда приказывал ей спешиться и встать за копейщиками.       Дейенерис Таргариен приблизилась вплотную и крикнула что-то своему дракону.       Дальше начался кошмар.       Бронн быстро догадался, как дотракийцам удалось завоевать Эссос: они не страшились ни боли, ни крови, ни смерти; бой с пугливыми чужаками в железных доспехах был для них не испытанием, а развлечением. Солдаты Ланнистеров и Тарли горели заживо, кричали, разбегались в ужасе… Дикари лишь ухмылялись, глядя на их жалкие попытки сопротивляться. Дракон летел над обозами, поливал их огнём, и внутри Бронна закипела злоба. — «Эта белобрысая идиотка понимает, что такое урожай? Кто-нибудь сказал ей, что в Вестеросе скоро зима, и людям нужно будет пережить её? Вряд ли — иначе она не тратила бы запасы еды так бездарно».       Сир Джейме выстроил оставшихся лучников в ряды и скомандовал им дать единый залп в дракона. Стрелы отскочили от усеянной шипами груди огнедышащей твари, даже не поцарапав её. — «Скорпион» Квиберна вон там, — тот повернулся к Бронну. — Так вперёд, — огрызнулся он. — У меня одна рука, — сир Джейме поднял позолоченную кисть и выразительно помахал ею.       Бронн поджал губы, развернул своего коня и помчался к баллисте. По пути он схлестнулся с кем-то из дотракийцев: метнул, как обычно, в него поясной нож, но соперник отразил удар. Тогда Бронн достал меч, но не успел пустить его в дело: дотракиец, изогнувшись в седле, на ходу отсёк переднюю ногу его любимому дорнийскому жеребцу. С мучительным, надрывным ржанием конь завалился на бок, и Бронн неловко шлёпнулся на землю следом за ним; от падения на такой скорости из его груди словно выбило воздух. Он встряхнулся, чтобы прийти в себя, и тоскливо взглянул на кошелёк, который сир Джейме вручил ему несколько часов назад. Часть монет рассыпалась, смешалась с пеплом, но задержаться и собрать их Бронн не мог: упёртый дотракиец по-прежнему жаждал его крови.       Он побежал прочь, изо всех сил пытаясь запутать следы. Враг не отставал — скакал за ним до самого «скорпиона». Добравшись до баллисты, Бронн буквально пригвоздил назойливого дотракийца огромной стрелой к повозке и выдохнул с облегчением. Пробный вариант «скорпиона» был тяжёлым, неповоротливым, а дракон кружил над полем битвы, не замедляясь ни на секунду. Разглядеть в раскалённом огненном мареве его силуэт и прицелиться издалека оказалось сложнее, чем предполагал Бронн — первые два снаряда улетели мимо и исчезли в дыму. Тогда он сменил тактику: дождался, пока Дейенерис заметит «скорпион» среди повозок с урожаем, направится в его сторону, приготовится атаковать… Дракон разинул пасть, и Бронн выстрелил. Он надеялся попасть в глаз, шею или, что было бы потрясающе, сбить с него саму Дейенерис, но снаряд угодил всего-навсего в основание правого крыла. Дракон дёрнулся, заскулил, издал пронзительный свист и резко устремился вниз. Бронн победно ухмыльнулся, потянулся за новой стрелой, но тут же замер: шипастая тварь не грохнулась оземь, не плюхнулась в реку, а нависла над «скорпионом», нервно виляя хвостом. — «Блядь», — успел подумать он, спрыгивая с баллисты куда-то в клубы густого дыма.       Что случилось потом, он помнил плохо. Кажется, он выползал из-под обломков — нелепо, боком, потому что левая рука странно хрустела в плече, и опираться на неё было неудобно; безумно кружилась голова, тошнило, перед глазами всё плыло. Он то терял сознание, то снова приходил в себя, и в этих коротких промежутках Бронн видел то Алебарду, то Джейме Ланнистера, то горящие телеги и горы обугленных трупов… Голова трещала от боли, и, что было гораздо страшнее — пропадало зрение. Темнота охотилась за Бронном, как тот проклятый дикарь, пожирала его. Из крохотной искры она разрослась до гигантского пятна с неровными краями, которое застилало почти всё вокруг; остались только звуки, но постепенно затихали и они. Уже позднее, полулёжа на чём-то шершавом, он вдруг услышал всхлипывания Алебарды — жалобные, отчаянные. Бронн попробовал придвинуться к ней ближе, но не смог. Она плакала ещё какое-то время, стонала, бормотала что-то, а потом пугающе затихла. — …эй, — прошелестел он. — Эй, Аль’б-рда, ты…       Не-Солейн продолжала молчать, и это беспокоило его, потому что в воздухе, помимо гари, пота и навоза, чётко пахло свежей кровью. Бронн позвал её снова, но она не отвечала. Он бессильно склонил голову и вздохнул. — «Померла, наверное. Ланнистеру опять повезло, вот же сукин сын», — с этой мыслью он провалился в небытие.       В следующий раз его разбудил Квиберн — новый десница королевы. Темнота перед глазами слегка отступила, но полностью не исчезла: плотная чёрная завеса распалась на отдельные мерцающие островки. Один из них загораживал лицо Квиберна ровно наполовину. — Сир Бронн, — в своей привычной заискивающей манере заговорил тот. — А?.. — Вы меня слышите? — Д-да, — он едва ворочал языком. — Что с Вами случилось? — …дракон, — пробормотал Бронн. — Он атаковал Вас? — Квиберн не унимался. — Да... нет... не знаю. — Кто я такой? Как меня зовут? — Советник... Серсеи, — он поморщился. — К-Кви...берн. — Что Вы помните последним? — Алебарду, — наобум ответил Бронн. — Она живая? — …живая алебарда? — растерялся тот. — Подлатай её, — попросил он и прикрыл глаза.       Но Квиберн и не думал отпускать его. Сначала он терзал его расспросами, а потом принялся ощупывать и вертеть его переломанную руку. Это было так больно, что Бронн словно бы увидел себя со стороны: шагнул за пределы собственного тела и наблюдал за тем, как лорд-десница пытал его. В комнату тихо, как призраки, просквозили Сёстры Милосердия — жуткие тётки в капюшонах, которых звали к раненым солдатам или тяжёлым, умирающим больным. Они хранили зловещее молчание, стоя около кровати полукругом. — Вы будете в порядке, сир. — К моменту, когда Квиберн закончил с процедурами и вынес вердикт, Бронн уже практически забыл своё имя. Взмокший и охрипший от крика, всё, о чём он мечтал — это уснуть и проспать следующие лет двести. — Вам нужен покой. Я дам Вам макового молока.       Бронн не стал признаваться, что частично ослеп — подумал, что тогда Квиберн открутил бы ему ещё и голову. Он просто жадно припал к чашке с лекарством и спустя несколько мгновений провалился в сон. Там не было ни Ланнистеров, ни драконов, ни дотракийских дикарей, ни явно чокнутого лорда-десницы — лишь Алебарда, отчего-то одетая в красное платье. Она вошла в комнату и замерла посередине, по-солдатски сцепив руки за спиной. — Ты умерла, сказочница? — спросил её Бронн.       Сперва она молчала, как Сёстры Милосердия, но затем повернулась к нему лицом. Из центра её груди торчала рукоять клинка; вниз по ткани медленно ползли тоненькие струйки крови — красное на красном. Не-Солейн коснулась раны, вытерла пальцы о юбку и виновато посмотрела на Бронна. — …блядь, Алебарда, — мрачно повторил он. Что-то грузное и гадкое навалилось на его плечи, схватило за горло. Бронн разозлился — на сира Джейме, на себя, на дикарей, на Дейенерис с её драконом... Хоть её и занесло однажды к Безликим, Алебарда не заслужила такой чудовищной судьбы. Он представлял её не наёмницей, не убийцей, а обычной женщиной, мирно живущей в Эссосе — в сосновых лесах, которые она постоянно вспоминала. Дома не-Солейн наверняка пела бы песни, готовила бы вкусную еду и охотилась в лесах наравне с мужчинами. Кровь продолжала вытекать из раны: у босых ног Алебарды собралась бордовая, подёргивающаяся мутной плёнкой лужица. Не-Солейн шагнула назад, размазывая кровь по каменному полу, и улыбнулась — с грустью в глазах. Будто экзотическая птица в полёте, она изящно выгнулась в воздухе и исчезла. Бронн вздрогнул от неожиданности и проснулся.      У изголовья его кровати сидел Джейме Ланнистер — на первый взгляд, целый и невредимый, но уставший, замученный, смурной. Остатки чёрной завесы растаяли, и Бронн смог осмотреться. Он удивился, когда обнаружил, что возле двери маячили сразу четверо облачённых в доспехи охранников. — …хули им здесь надо? — прошептал Бронн. — Как ты себя чувствуешь? — невпопад поинтересовался сир Джейме. — Лучше б сдох, — честно ответил он. — Так плохо? — тот протянул ему высокую кружку с водой. Бронн сделал пару несмелых глотков — в горле всё ещё саднило — и вернул её сиру Джейме. — Этот ваш учёный, на хую верчёный, как его… — …Квиберн? — он приподнял брови в недоумении. — Да. Я думал, он меня добьёт. — Квиберн спас твою руку, — тот укоризненно покачал головой. — Ты мог потерять её. Если бы он не подсуетился, со временем она усохла бы ниже локтя. Поблагодари его при случае. — Далековато мне до звания Хромого Льва, а? — Бронн усмехнулся. — Или двое одноруких — чересчур для Красного Замка? — Ты даже сейчас дерзишь?.. — сир Джейме округлил глаза. — Значит, силы у тебя есть. Буду считать, что ты поправляешься. — Что с Алебардой? — По поводу неё… — тот насторожился и оглянулся. — Я думаю, что ты был прав — тогда, у Риверрана. Солейн опасна. Я приказал не подпускать её к тебе. — Ланнистер, — Бронн вздохнул, но тут же скривился и зашипел от внезапно пронзившей его бок боли. — Как вышло, что по башке огрели меня, а с ума сбрендили Вы? — Объяснись?.. — Ваша сестрица махнула юбкой, и Вы вспомнили, что боитесь красивых баб? — Красивых?.. — сир Джейме сконфуженно моргнул. — Ты... о Солейн? — А, ну да, она же темноволосая, куда Вам… — Бронн, — посуровел он. — Конечно, я рад, что ты жив, но ты зарываешься. — Потому что я предупреждал: любая девка рядом с Вами вызовет у Серсеи сомнения. Это и ежу понятно. Вы ж умнее ежа, Ланнистер? — Кем Солейн была до того, как встретила нас, и кто она теперь?.. Кому из женщин Вестероса удалось бы без труда попасть в королевскую армию? — Э-м-м… Бриенне Тарт? — Леди Бриенна не служит под моим началом, — нахмурился сир Джейме. — Она принесла клятву Сансе Старк. — Так она и не просилась. Неужто Вы б отказали ей? — Бриенна — благородная леди, а не бродяга без имени и памяти. — Что же, Алебарда сама себе нарисовала должность? — Бронн поёрзал в подушках. — Вы назначили её своим присяжным рыцарем. Я мог бы сразу утопить её, и сейчас Вы не разводили бы страдания на пустом месте. Это Вы распорядились оставить её в живых, не я. — Серсея говорит, что… — Серсе-ея говорит, — он закатил глаза. — Напрягите мозги, Ланнистер, и пошевелите ими. У Алебарды была сотня возможностей прикончить и меня, и Вас, но она до сих пор этого не сделала. Почему? — Выжидает? — Чего? — усмехнулся Бронн. — Если б она вправду вспомнила, как менять лица, то зачем ей тянуть время? Нож в горло — и привет, Браавос. Там уже, поди, очередь из новых заказчиков собралась. — Серсея говорит, — с нажимом повторил сир Джейме, — что Солейн — иноземная шпионка, и у неё есть план. — Какой? Сдохнуть в битве за людей, которых она не знает? — С чего ты взял, что Солейн умерла? Она жива, просто я велел не пускать её к тебе в покои. — Вот что я скажу Вам, сир Джейме. — Боль усиливалась, и Бронну было всё сложнее сдерживать гнев. — Вы не делили с ней дом — с Алебардой, я имею в виду, и не наблюдали за ней целыми днями. Помните, как она треснула меня по морде из-за шлюхи? — …приблизительно, — выдавил из себя тот. — Был ещё один случай — не смешной. Я обещал Алебарде, что не выдам её, но раз Вам неймётся… В общем, после переезда в столицу ей стало хуже — она начала ходить во сне. Мне не пожаловалась, тайком сбегала к мейстеру, и он прописал ей лекарство. Оно не помогло. — Это ты к чему?.. — не понял сир Джейме. — Однажды я проснулся, потому что она барабанила в мою дверь. Можете представить, насколько она испугалась, если решилась разбудить меня посреди ночи? Алебарда боялась нечаянно кого-нибудь убить, поэтому попросила меня привязать её к кровати. — Почему ты не сообщил мне? — Что-то изменилось бы? Я постоянно твердил, что она совсем ку-ку, но Вы слышали только то, что хотели. — Ладно, продолжай, — понуро пробормотал сир Джейме. — В ту ночь я спал с красивой, сочной девкой. Просто спал, Ланнистер — впервые в жизни, а ведь мне побольше лет, чем Вам. Я и пальцем её не тронул, хотя ничего не мешало мне скрутить её и оттрахать во все дыры. — Что тебя остановило? — История, которую мне однажды поведал Ваш братец. О его первой женитьбе.       Сир Джейме едва заметно побледнел и налил себе стакан воды. Бронна его нервозность даже обрадовала — без слов говорила о том, что у сира Джейме, вопреки окружающим его слухам и прилипшим к нему прозвищам вроде «клятвопреступник» и «цареубийца», сохранились остатки совести. — Если бы Алебарда забралась ко мне под одеяло и полезла целоваться, я бы что-нибудь заподозрил. Но она лежала, как камень. Никому не пожелал бы такой дрянной судьбы. — В смысле? — Из всех мужиков Вестероса поблизости оказался только я. — Но ты оправдал её доверие... разве нет? — Оправдал. И сейчас болтаю с Вами, а не варюсь в драконьем желудке или не мотыляюсь по Простору кучкой пепла. — Хочешь сказать, что Солейн отплатила тебе за помощь? — В отличие от некоторых, — Бронн недобро покосился на него. — Все эти дни я задаюсь вопросом, по какой причине она отговорила меня от нападения на Дейенерис. В чём подвох? — Подвох?.. Ланнистер, у Вас одна рука, и та левая, а Дейенерис летает на огромной огнедышащей твари, которая подчиняется её приказам. Алебарда — баба рассудительная. Ей изрядно подпекло мозги, но они работают. Вам поучиться бы. — Ты ранил дракона, — сир Джейме устало взглянул ему в глаза. — Я успел бы метнуть в неё копьё, пока она возилась с его крылом. — Вам жить надоело?.. — оторопел Бронн. — Вы всерьёз собрались заколоть Дейенерис — притом, что около неё сидел дракон?.. — Я закончил бы войну. Умер героем. — А, вот в чём дело, — расслабился он. — Новый хахаль королевы Серсеи заклеймил Вас трусом? Нашли, кого слушать. Он же с головой не дружит. Грейджои все слегка того… — Прекрати, — грубо оборвал его сир Джейме. — Вы должны мне замок и титул лорда, — Бронн повысил голос. — По-хорошему, Вы и Алебарде теперь что-нибудь должны. Она спасла Вас от тупой и бесполезной смерти, но вместо награды вы с Серсеей обвинили её в заговоре! — Я дал тебе мешок золота, — возразил тот. — Большой. — …угу, который я потерял в бою. Дотракийский ублюдок искалечил моего коня и чуть не убил меня. Вы должны мне, Ланнистер. Так что уведите этих хуеглотов из комнаты, — он показал на охранников. — И ещё: если вдруг Алебарда затоскует по моему природному обаянию, то пусть приходит, когда хочет, и сидит тут, сколько ей вздумается. Я — не Вы, и красивых беспамятных девок не боюсь. — Пока ты работаешь на меня, я забочусь о твоей безо... — Лорд Тирион платил мне вовремя, — огрызнулся, перебивая его, Бронн. — Вы же только обещаниями кормите. Когда закончим войну, когда закончим войну... — передразнил он. — Мы проиграли, сир Джейме, и Вы это прекрасно знаете. Больше я ради Вас и бровью не поведу, ясно? Или отдавайте мне замок, или ищите другого идиота, который согласится прикрывать Ваш позолоченный зад за приторные речи и миражи. — Серсея планирует нанять Золотых Мечей — армию из двадцати тысяч человек. Возможно, они переправят на кораблях боевых слонов. — Летающих? — Что?.. — Летающих слонов? — Бронн, — сир Джейме деликатно хмыкнул, — слоны не умеют летать. У них нет крыльев. — Тогда на кой они нужны? Драконы или спалят их, или сожрут. Кстати, чем Серсея будет платить? Всё, что не пожгла эта дурища, Дейенерис, пойдёт на погашение долга перед Железным Банком — Вы сами мне говорили.       Сир Джейме молча потёр переносицу и налил себе ещё воды. — Вы хотели задать ей тот же вопрос, но не стали ссориться? — После нашей победы я подарю тебе Близнецы, — он поднялся со стула. — Ты, как Уолдер Фрей, сможешь брать деньги за переправу. Надеюсь, такой вариант тебя устроит.       И, не дожидаясь ответа, сир Джейме покинул комнату; охранники проследовали за ним. — Лучше подарите Вашей сестрице щепотку ума, — проворчал Бронн, оставшись в одиночестве.

***

      Дни, серые и скучные, медленно ползли друг за другом. Бронн выздоравливал: заново — под чутким руководством Квиберна — учился пользоваться травмированной рукой, иногда гулял по галереям Красного Замка, пил эль со стражниками, как в старые добрые времена... Алебарда по-прежнему не объявлялась. Ему начало казаться, что сир Джейме соврал, чтобы не тревожить его; в действительности же её труп потихоньку гнил где-нибудь за чертой города. Расспрашивать Квиберна напрямую он не рисковал — тот мог моментально сообщить Серсее о его подозрительном интересе.       Не-Солейн навестила его примерно три недели спустя: робко постучалась, спросила разрешения войти и лишь потом заглянула внутрь. На ней, по странному совпадению, было надето красное платье, но не яркое, а тёмное, винного оттенка. — Привет, Алебарда, — он искренне улыбнулся ей. — Добрый день, сир Бронн, — она поздоровалась тихо, вполголоса, не поднимая головы. — Эй, что такое? — забеспокоился он. — Ты какая-то... бледная. Выпьешь вина? — «Эй» зовут лошадей, — непривычно сухо и жёстко ответила она. — Лорд Квиберн сообщил, что Вы желаете меня видеть. — Лорд Квиберн? Ты шутишь, Беспамятная? Этого извращенца выперли из Цитадели — знаешь, почему? За опыты над живыми людьми. Какой из него лорд? — Знаю, — не-Солейн сжалась и обхватила себя руками, будто бы стараясь стать меньше. — Но Квиберн — лорд-десница Её Величества. Лорд. — Что они с тобой сотворили?.. — Бронн встал и подошёл к ней ближе. Не-Солейн отшатнулась. — Алебарда, ты чего?.. — Вы так играете со мной в хороших и плохих?! — разъярилась она. — Я ничего не скажу! — Кто с тобой играет? Во что? Что, блядь, здесь происходит?.. — Меня ранили в бою, — она оскалилась, как загнанный зверь, — и я долго лежала без сознания. Потом ко мне пришёл лорд Квиберн. Вы рассказали ему, что я потеряла память! Бронн, Вы предали меня! — ...я рассказал? — Не было такого, по-Вашему?! — не-Солейн стиснула ладони в кулаки. — Алебарда, я... — он замялся. — Квиберн поил меня маковым молоком, чтобы я не свихнулся от боли. Может, я что-то и ляпнул ему — в первые дни. — Ляпнули, — она отвернулась. — Вы ляпнули, а он построил на этом целую схему! Притворился добрым, предложил помочь с моими видениями... И я согласилась — он же учёный, королевский лекарь! Доверилась ему... А он доложил обо всём Её Величеству! — Серсея угрожала тебе? — догадался он. — Зачем Вы спрашиваете, Бронн?.. Вы с ними заодно! — Алебарда, напоминаю: я наёмник, — он сделал маленький шажок в её сторону. — Я не присягал ни Серсее, ни Джейме, не клялся честно служить им. Я работаю за деньги. — ...то есть? — она нахмурилась. — Интриги королевского двора меня не касаются. В основном. — Тогда почему меня не пускали к вам, запрещали выходить из комнаты, а теперь вдруг раз — и разрешили?! Ещё так странно, через лорда Квиберна... — Понятия не имею, — Бронн дёрнул здоровым плечом. — Ланнистер заявил, что ты опасна, и притащил ко мне в покои толпу стражников. Еле уговорил его выгнать их к хуям — ненавижу, когда на меня пялятся. — Бронн, пожалуйста, — умоляюще зашептала она, — скажите, что Вы не врёте. Что хоть кто-нибудь... в Вестеросе... не презирает меня, не считает обманщицей... — Ш-ш, Алебарда. — Он смело, не боясь, что она ударит его, приобнял её уцелевшей рукой. — Ну-ка, посмотри на меня. Посмотри.       Не-Солейн выпрямилась и обречённо уставилась на него. Её глаза словно провалились глубже, губы посерели; с момента их предыдущей встречи она заметно похудела и выглядела очень больной, затравленной. Бронн подумал, что она, скорее всего, спала мало — урывками, вздрагивая от каждого шороха, и не ела толком, потому что боялась яда. Он относился к жизни проще, заранее просчитывал все риски, но Алебарда была не готова к таким испытаниям: видения, кровавые битвы, Серсея, Квиберн, голодовка и недосып вымотали её до предела. — «Ещё чуть-чуть, и она либо взбеленится, либо сломается», — Бронн поймал себя на том, что по-настоящему жалел её. — Что именно Квиберн спизданул Серсее? — спросил он вслух. — Что у меня есть брат в Эссосе. Тот, который выковал для меня меч, — она запиналась, из последних сил сдерживая слёзы. — Однажды лорд Квиберн принёс с собой карту мира и показал, что город Браавос расположен не в лесу. Мне было нечего ответить. Потом пришла сама Её Величество... — И? — Она отвела меня в подвал... а там... — Что? Темницы без окон?       Не-Солейн не вытерпела и разрыдалась — горячо, бурно. Бронн прижал её к себе, погладил по волосам... Она не сопротивлялась — наоборот, прильнула к нему, как будто в Королевскую Гавань внезапно нагрянула зима, ударили морозы, и они замёрзли бы насмерть, если бы разорвали объятия. Тело не-Солейн била мелкая дрожь. Бронн взял её за руку — ледяную, напряжённую, и крепко сжал её ладонь в своей. — Говори, Беспамятная. — Там... сидит женщина, — почти неслышно пробормотала она, — Эллиара... — Эллария? — поправил Бронн. — Эллария Сэнд? — Да, она и её дочка... мёртвая... Они обе... прикованы цепями к стенам... — Ух, блядь, — присвистнул он, вспоминая свои дорнийские приключения. Мимолётная грусть заставила его глубоко вздохнуть — Тиена Сэнд ему нравилась. Конечно, в жёны она не годилась, но в постели Бронн поразвлекался бы с ней от души — юная, красивая и дерзкая, Тиена будила в нём самые смелые фантазии. Он слышал, что Эурон Грейджой взял Элларию и её младшую дочь в плен, однако их дальнейшая судьба оставалась для него загадкой — до этого момента.       В умении мстить с Серсеей могла сравниться, пожалуй, только Арья Старк. — Серсея пообещала посадить тебя к ним? — Нет. — Не-Солейн промокнула лицо рукавом платья. — Она сказала, что сперва отыщет мою родню в Эссосе, и вот тогда... — Хоть посмотришь на тех, кого позабывала. — Бронн! — она возмутилась и вмиг разорвала хрупкое рукопожатие. — Нет у тебя родственников, не переживай. — Откуда Вы знаете?.. — Иначе тебя не приняли бы в орден Безликих. Если кто-нибудь и был, то ты добровольно отреклась от них. — ...я не думала об этом, — не-Солейн отстранилась. — Страх туманит голову, мешает рассуждать. — Бронн потеребил одну из её затейливо заплетённых косичек. — Но ты не виновата, и бояться тебе нечего. Если Серсее удастся выяснить, что ты Безликая, то страшно будет уже ей.       Алебарда нервно хихикнула; её щёки слегка порозовели. — Давай вот как поступим, — он, игнорируя отголоски боли в рёбрах, наклонился и зашептал ей прямо в ухо. — Твоя монета из Браавоса на месте? — Да. Я пришила к кошельку маленький кармашек — изнутри, и спрятала её там. Слуги королевы не заметили её, когда осматривали мои вещи. — Отдай её мне. — Что? — она округлила глаза. — Зачем?.. — Всем «пташкам» и шпионам рты не заткнёшь. Если Квиберн вытянет из тебя правду, то по городу пойдут слухи. Тем более, тебя уже обвиняют в заговоре. Я-то придумаю, как отбрехаться. — Наврёте, что выиграли её в кости? — Или отобрал у дикаря. — Не знаю, могу ли я теперь доверять людям. Даже Вам, Бронн, — Алебарда покачала головой. — Я когда-нибудь причинял тебе вред? — Да. Вы топили меня в лагере у Риверрана. — После этого. — Нет. — Я жаловался на твои причуды Ланнистеру? Королеве? — Бронн умолчал о том, что сир Джейме его попросту не слушал. — Нет. — И с чего ты решила, что сейчас я на их стороне? — Когда-то Вы обронили фразу, что Вас могут перекупить... Кто ещё пообещал бы Вам замок? Дейенерис Таргариен? Вы бы сражались за неё? — Алебарда внезапно сменила тему. — Ага, так она и разбежалась — дарить замок и титул тому, кто ранил её драгоценного дракона. — Вы злитесь на сира Джейме, — не-Солейн аккуратно коснулась его перебинтованного плеча. — Ждёте вознаграждения, а он медлит. — Да ты сама проницательность, Алебарда, — Бронн мрачно усмехнулся. — Монета останется со мной. В ситуации, которая складывается вокруг нас, Её Величеству убрать Вас будет выгоднее, чем меня — я зáмков не требую. Не желаю принимать в этом участие. — Волнуешься за меня, Беспамятная? — Пусть так, — она смутилась. — Предлагаю заключить сделку, Бронн. — Какую? — Если Вам поручат убить меня, то Вы согласитесь на это только за зáмок — не дешевле. — Алебарда! — он подавился хохотом. — Удивительная ты, всё-таки, баба. — Идёт? — Скажи-ка мне, — он подался вперёд, вынуждая её отступить к стене. — Ты постоянно твердишь про зáмок, но ни разу не побеспокоилась о моей будущей знатной леди-жене. Почему? — Я... — не-Солейн стушевалась и закусила губу. — Я просто... — А я знаю, почему, — он ухмыльнулся — довольно, как сытый кот. ...знаете? — рассеянно переспросила она. — Поделиться с тобой?       После короткой паузы она кивнула.       Бронн всегда был авантюристом — наверное, сразу родился таким; и даже теперь, когда на кону стояли жизни их обоих, он не мог не воспользоваться шансом.       Придвинувшись ещё ближе, он поцеловал её. Бронн ожидал, что Алебарда засопротивляется, расцарапает ему лицо, вдарит коленом в пах или вывернет больную руку — ко всему этому он был готов. Но она обвила его шею ладонями и ответила на поцелуй — одновременно страстно и нежно; тихо, чтобы никто в Красном Замке не подслушал их. Закатное солнце заливало комнату розовым сиянием, и Алебарда выглядела в нём красавицей: молочно-бледная кожа, чёрные глаза, копна густых тёмных волос, уложенных на столичный манер... Бронн провёл пальцем по её выступающим ключицам, поцеловал её в щёку, прикусил мочку уха, спустился ниже, к шее... — Бронн, — она перехватила его руку, которая бесстыдно лежала на её груди, — осторожнее. Ваше естество упирается мне в... — Извини, Алебарда, — он тряхнул головой и отступил. Его возбуждало не только её лицо, фигура и голос, но и переливчатая горловая «р» в его собственном имени. — Не сейчас и не здесь. — Но ты не против?.. — уточнил Бронн. — В целом. — У Вас всё ещё два глаза, — лицо Алебарды озарила хитрая улыбка. От её зажатости и страха не осталось и следа. — Спасибо, Бронн. — За что?.. — растерялся он. — Что не сделали этого раньше. Я не выдержала бы допрос от Её Величества, и Вы бы пострадали. — Ты считаешь, что я хотел... — он восхитился тем, что она невольно переиграла его. Со шлюхами дела обстояли проще: никаких чувств, никаких интриг — плати и веселись, пока не закончится отведённое время. — Я предполагаю. — От её взгляда по коже Бронна пробежали мурашки. — Что бы Вас ни сдерживало... это уже не важно. Спасибо. — Ты врезала мне по морде, потому что приревновала? Тебе не лесные призраки нашептали — «вон тому уеби»? — Думаю, да. Тогда я отгоняла эти мысли. Понимаете, Бронн... Я не осознавала, насколько ужасна война, и как легко лишиться жизни в битве. Вы мне нравитесь — очень сильно и уже давно. Но Вы собирались жениться на другой женщине, знатной, из богатой семьи. Вы покинули бы меня, оставили с разбитым сердцем или даже с бастардом в животе. Теперь же... Как у вас тут говорят — «в пекло»? В пекло будущее, Бронн. Оно может не наступить. — И ты утащила меня с поля боя не из благодарности... — Разумеется, нет. — Да уж, — он фыркнул и замолчал, переваривая её слова. — Загляните завтра ко мне в покои, — попросила она. — У меня есть, чем Вас обрадовать. — Ты ж говоришь, не здесь?! — Я не о постели, Бронн, — Алебарда демонстративно закатила глаза. — Но Вам понравится, не сомневайтесь. А сейчас я вынуждена оставить Вас. По вечерам я изображаю прилежную, ни в чём не замешанную заложницу. — Может, хоть церемонничать перестанешь? — он ухватил её за руку, пытаясь задержать — хотя бы на пару ничтожных мгновений. — Не получится. Иначе я привыкну и выдам нас.       На прощание они поцеловались ещё раз — торопливо, смазанно, и Алебарда постучала в двери, сообщая сопровождающим её солдатам, что готова выйти. Окружённая охранниками со всех сторон, она медленно брела по коридору — Бронн следил за ней взглядом, пока процессия не скрылась за углом. — «Если Ланнистер не выплатит долг, я заберу её с собой в Эссос. — Он запер дверь изнутри и уткнулся лбом в холодную стену, чтобы остыть, отдышаться. — Мы уплывём вместе, и пусть Дейенерис Таргариен творит, что ей вздумается — в вольном городе нам будет плевать на неё и её порядки».       Бронн с детства мечтал отнюдь не об этом; вольные города Эссоса не впечатляли его. Он видел себя вестеросским лордом, богатым, уважаемым — главой нового великого дома. Однако сторона, за которую он сражался, проигрывала в войне, и ему снова пришлось ступить на проторённую дорожку — приспосабливаться и менять планы на ходу. — «Мне нравится жить», — Тириона Ланнистера не было рядом, но Бронн чётко услышал его голос в пустой комнате.