Баллада о заморской бродяге

***

      Погода в тот день была ветреной, но над Королевской Гаванью нависало облако густого чёрного дыма, как будто совсем недавно там бушевал пожар. К запаху моря и городских нечистот прибавилась едкая, оседающая в носу и груди гарь. Джейме вдруг охватило какое-то неприятное, тревожное, гнетущее ощущение; пальцы единственной руки похолодели. Придержав поводья, он всмотрелся в туманную даль внимательнее. — Что спалили, пока нас не было? — Бронн остановился рядом и принюхался. — Септу? Не вижу купола. — Сейчас выясним. — Погодите минутку. У меня вопрос. — Какой?.. — Джейме раздражённо повернулся к нему. Конь в нетерпении топнул копытом. — Куда девать Безликую? — В смысле — куда? Солейн работает на меня, как и ты. Естественно, она поедет с нами в Красный Замок. — Ланнистер, признайтесь, Вам по пути вытрясло все мозги? — Аккуратнее с выражениями, Бронн, — нахмурился Джейме. — По-Вашему, Серсею не насторожит непонятная баба, которая ошивается возле Вас? Или то, что она не блондинка, должно зарубить все подозрения на корню? — К чему ты клонишь? — он заговорил тише, чтобы следовавшие за ними солдаты не подслушивали. — Попробуйте выдумать достойное оправдание, на кой Вам теперь целых два наёмника. — Солейн служит не за деньги. Она преклонила колено и поклялась в верности дому Ланнистер. — Тем более, — Бронн вскинул брови и хитро оскалился. — Заморская девка, не шлюха, вкалывает даром… Да Ваша сестрица проглотит её с потрохами и не подавится. — Что ты предлагаешь? — Я могу присмотреть за ней, — тот сделал паузу. — Не бесплатно, конечно. — Да, очередная женщина около тебя вряд ли кого-то удивит, — устало буркнул он. — И придётся поискать алебардиста. С копьём я как-нибудь управился бы, но ебучая алебарда… Кто вообще дерётся ими всерьёз? Не бой, а суходрочка. — Хорошо, — Джейме прервал его возмущения. — Скачи к Солейн, объясни ей ситуацию. Она привыкла к тебе, вряд ли будет сопротивляться. Где ты планируешь поселиться? В Блошином Конце? — Нет, — скривился Бронн, — там опасно. Она языкастая, наплодит нам проблем в первый же день. У неё синяки с того раза до сих пор не зажили. Где найти меня, Вы знаете. — Сколько? — вздохнул Джейме.       Он надеялся, что Бронн не назовёт ему запредельную сумму: путешествие до Риверрана, Близнецов и обратно в Королевскую Гавань получилось затратным. После того, как они немного поторговались, Бронн обронил скупое «скоро увидимся, Ланнистер», развернул коня и растворился в рядах кавалерии. Утомлённые долгой дорогой всадники понуро стягивались к столичным воротам. Джейме снова перевёл взгляд на пожарище, и его горло сдавило спазмом. Интуиция подсказывала, что в ближайшее время ему будет совсем не до Солейн с её тренировками.       К несчастью, предчувствия его не обманули.       Принц Томмен, его младший сын, не вынес мук совести и покончил с собой сразу после того, как Серсея, сговорившись с пиромантами и Квиберном, взорвала септу: спрятанные в подземных коридорах бочки с диким огнём вспыхнули, и здание разлетелось на куски. Погибли и Его Воробейшество, и дядя Киван, и Лансель, и почти всё семейство Тирелл. Только старуха Оленна уехала домой, в Хайгарден, незадолго до происшествия. Серсею поспешно короновали — она стала полноправной королевой, не регентом, но привкус у церемонии был горький. Джейме смотрел на когда-то любимую им женщину и не узнавал её. Коротко постриженная, затянутая в строгое чёрное платье, она выглядела, как блёклая тень Тайвина Ланнистера. Серсея заметно похудела, черты её лица заострились, щёки впали. Со смертью Томмена лукавые искорки её в глазах погасли — их вытеснило даже не презрение, а ледяная, беспощадная жестокость; увяла и её циничная полуулыбка. — Враги на востоке, — шипела она, расхаживая по нарисованной на полу карте мира, — враги на юге. Враги на западе… враги на севере. Мы окружены предателями. Скажи, как командир армии Ланнистеров: что нам делать? — Зима пришла, — Джейме кожей чувствовал боль Серсеи, её отчаяние, но то, с какой злобой она выплёвывала каждую фразу, пугало его. — Мы не выиграем войну, если нам будет нечем кормить людей и лошадей. У Тиреллов есть зерно, скот… — Присоединятся ли их вассалы к орде дотракийцев и Безупречным, безмозглым кастратам-рабам? — Да, если решат, что Дейенерис победит. Какой смысл сражаться на проигравшей стороне? — Я королева Семи Королевств… — Трёх, в лучшем случае, — поправил Джейме, — и пока что преимущество не за нами. Ты вообще понимаешь, в какой мы опасности? — Я понимаю, — отрезала Серсея, — что идёт война на выживание, и что проигравший умрёт, а победитель заложит династию на тысячи лет вперёд. — Династию для кого? — он разозлился. — Все наши дети и племянники мертвы. Мы — последние Ланнистеры! — Значит, для нас двоих. — Мы так и не поговорили о Томмене... — робко начал Джейме. — Мне нечего сказать, — Серсея развернулась и пошла к столику, на котором стоял кувшин с вином и пустой бокал. — Он предал меня. Предал нас.       Внутри него словно оборвалась туго натянутая струна. Их добрый, светлый мальчик, который любил весь мир, не мог никого предать, тем более — посмертно. При грамотных советниках Томмен, возможно, нарастил бы панцирь, окреп; его характер закалился бы, из него получился бы мудрый и милосердный король. Серсея же предпочла изолировать его от жены, лично разрешила фанатикам буйствовать в столице, наслаждалась тем, как они громили бордели, как Лораса и Маргери заточили в темницу... Её нездоровая мстительность била ключом, подкидывала ей идеи, но Серсея всегда совершала одну и ту же ошибку: не просчитывала последствия своих поступков наперёд. — «Шагнул ли бы Томмен из окна, если бы его не бросили в одиночестве? Зачем нам теперь Риверран? А утёс Кастерли? Там некому править...»       Серсея продолжала что-то гневно твердить, но он больше не слушал её — задумался. Дворцовые шпионы принесли тревожное известие: в Вестерос вернулась уцелевшая Арья Старк, и у неё обнаружились новые таланты. Спустя пару дней после того, как Джейме вместе с войском покинул Близнецы, она явилась туда и убила Уолдера Фрея — отомстила за смерть брата и матери. Потом Арья надела его лицо, созвала оставшихся Фреев на пир и хладнокровно перетравила их всех, будто муравьёв или крыс. Юные официантки, которых она по какой-то причине пощадила, бледнели от каждого шороха и блеяли дрожащими голосами: «та девушка носила лицо лорда Уолдера, как маску! Она просила передать, что Север помнит, и что зима пришла в дом Фреев...» — «Значит, Арья Старк тоже примкнула к Безликим. Пересекались ли они с Солейн? Может, Бронн был прав, и Солейн на самом деле послали убить меня? У него хорошее чутьё…»       Вынырнув из тяжёлых мыслей, Джейме попытался убедить Серсею, что даже Ланнистерам не выстоять без союзников. В ответ она лишь усмехнулась и пригласила его на набережную — якобы, там его ждал сюрприз.       Поначалу Джейме решил, что ему привиделась галлюцинация: к берегам Королевской Гавани стремительно приближалась армада кораблей. На чёрных парусах, отражая солнечные блики, гордо сверкали золотые кракены — герб семьи Грейджой. Чайки приветствовали гостей пронзительными криками, но Джейме их восторга не разделял. Он с ранних лет презирал Железнорождённых, считал их мелочными, озлобленными на весь свет морскими разбойниками, грабителями без совести и чести. Эурон Грейджой, пожалуй, был худшим их представителем — грубый, развязный, дурно воспитанный… Когда-то его с позором выгнали из родного дома, а теперь избрали новым владыкой Железных Островов. Джейме категорически не желал иметь с ним никаких дел, но Серсея, видимо, уже вписала его в свои планы. — Чем Грейджои лучше Фреев? — недоумевал он. — У них есть корабли, — довольно промурлыкала Серсея, — а ещё они умеют убивать. — Я знаю Железнорождённых, — вспылил Джейме, — и ничего они не умеют, поверь мне. Они не люди, а паразиты, способные лишь воровать и потреблять чужое… — Эурон Грейджой здесь не за этим. — Тогда что ему нужно? — растерялся Джейме. — Королева, — Серсея расплылась в самонадеянной улыбке.       Это был удар ниже пояса. Эурона Грейджоя интересовали не деньги и не воинская слава. Он мечтал переспать с королевой — заполучить очередной трофей, добавить строчку в список достижений. Серсея, без которой Джейме не мыслил своего существования — не мог есть, пить, дышать, совершенно спокойно готовилась отдаться отвратительному неотёсанному мужлану взамен на помощь в битве. Представляя Серсею и Эурона в одной постели — их дикарские, животные объятия, поцелуи и секс, он чувствовал тошноту. Тем не менее, отсутствие соратников равнялось проигрышу в войне, поэтому Джейме смирился — опять. Много лет подряд он терпел пьяные выходки Роберта Баратеона ради титула сестры и благополучия их детей. Теперь он старательно внушал себе, что Серсея жертвовала собой во имя победы; так было чуточку легче. — «Между ними нет ни любви, ни страсти. Он хочет обрести повод для хвастовства, а она — его флот. Всё».       Во время встречи в тронном зале Эурон Грейджой вёл себя так, будто все семь королевств уже лежали у его ног. Он неприкрыто издевался над Джейме: намекал, что знал об их кровосмесительном союзе с Серсеей, хвастался заново сколоченной армадой кораблей, боевыми навыками и наличием двух рабочих рук… На его предложение заключить династический брак она ответила отказом, но Эурон не отчаялся — пообещал доставить подарок, который растопит её сердце, и торжественно удалился. Судя по выражению лица Серсеи, она рассчитывала именно на такой исход событий. — Племяннички угнали его флот, чтобы задобрить драконью суку, — выпалила Серсея, когда они с Джейме остались вдвоём. — Ни разу в истории дотракийцы не путешествовали через Узкое море, и она собирается исправить это. Шлюха Таргариен посадит дикарей вместе с кастратами на корабли, а эта старая тварь, Оленна, откроет им порт в Вестеросе и впустит их на наши земли. — Однажды Робб Старк преподал мне неплохой урок, — пробормотал Джейме. — О чём ты?.. — Сможешь организовать переговоры с вассалами Тиреллов? Чем скорее, тем лучше. — Естественно, — она повела бровью, — я же королева. — Кажется, у меня есть идея. Не одна ты слушала отца сорок лет подряд, — он усмехнулся.       Пока Серсея дожидалась возвращения Эурона, Джейме не бездействовал: побеседовав по душам с Рендиллом Тарли, он склонил его на сторону Ланнистеров. Убедить упёртого старика оказалось проще, чем думал Джейме: в силу возраста тот скептически относился к иноземцам, не доверял им, а ещё ему не было чуждо понятие долга перед короной. Заручившись поддержкой дома Тарли, он слегка воодушевился, но отвращение по-прежнему разъедало его, отравляло каждую секунду, каждый вздох. Джейме пил бы, если бы был склонен к этому, или играл бы в кости на деньги, чтобы отвлечься, но такие занятия его не манили. Закрывая глаза в надежде уснуть, он всё чаще вспоминал Бриенну — чистую, верную, честную. Её судьба очень беспокоила его: в последний раз они виделись при осаде Риверрана, и Джейме не знал, куда они с Подриком уплыли на той лодке — в захваченный Болтонами Винтерфелл дорога им была закрыта. — «На Севере вне крепостных стен не выжить — холодно, нечего есть... Может, они отправились к Джону Сноу? Он сейчас командует в Чёрном Замке, Санса — его сестра, вряд ли он позволит Бриенне и её оруженосцу замёрзнуть насмерть».

***

      В безумной суматохе зарождающейся войны он на время позабыл и о Бронне, и о Солейн, и об алебардистах. Сектанты разорили все известные бордели и питейные заведения в Королевской Гавани; Джейме, едва опомнившись, вновь растерялся. Бронн, как правило, лежал под какой-нибудь шлюхой — или под несколькими, если ему хватало монет и сил, но обстановка в городе кардинально изменилась. Потратив на поиски около недели, Джейме нашёл его в таверне. Бронн выглядел обыкновенно, не считая полинявшего уже кровоподтёка под глазом. — Мне жаль, Ланнистер, — он участливо похлопал его по плечу. — Что?.. — Томмен, — пояснил Бронн. — Милый был мальчишка. Чересчур мягкотелый для короля, но хороший, добрый.       Джейме стиснул челюсти и шумно выдохнул через нос. Даже Бронн, беспринципный наёмник, который продал бы собственную мать — так утверждала Серсея, посочувствовал его потере, а не заклеймил Томмена предателем. — Надо было предупредить Вас, — тот отпил эль и облизнулся, — что бордели до сих пор не заработали. Приходится таскаться по домам. — Дай угадаю: тебя поймал муж какой-нибудь из твоих девок? — Вы про это? — Бронн показал пальцем на синяк. — Именно. — Не угадали, — он ухмыльнулся. — Та история повеселее. — Поделишься? — Джейме подманил официанта ближе и заказал себе кувшин вина. — Поделюсь, почему нет. Я устал шляться по чужим спальням и привёл проститутку в комнату, где мы с Леди Алебардой ночуем. Так она взбесилась — Вы бы слышали, Ланнистер! Её визгом бокалы можно разбивать. — Бронна это как будто забавляло. — Кто, проститутка?.. — не понял он. — Беспамятная. — Она умеет… беситься? — оторопел Джейме. — Я сам охуел, когда она послала нас трахаться где-нибудь в другом месте. — И что было дальше? — Я попробовал сгладить конфликт и предложил поебаться втроём. Тут Беспамятная совсем озверела и треснула меня. — …алебардой? — Джейме поперхнулся вином. — Ланнистер, Вы серьёзно думаете, что я бы с Вами тут сидел, если бы получил алебардой по морде? Кулаком ударила. Спугнула шлюху, зараза! Хорошо, что я заплатить не успел. — Да Солейн у нас — дама высокой чести, оказывается, — восхищённо протянул он. — Ревела потом, — Бронн с тоской посмотрел на дно опустевшей кружки. — Боялась, что я Вам наябедничаю, и Вы её вздёрнете на площади. — Но ты не наябедничал. — Вот ещё, жаловаться из-за такой хуйни, — тот поморщился. — Если посчитать, сколько раз за всю жизнь я огребал по хлебалу, то можно нечаянно заснуть. — Солейн освоилась в столице? — Толпа её пугает, — Бронн без разрешения Джейме взял кувшин с вином и до краёв наполнил свою кружку, в которой ещё недавно плескался эль. — На рынок ходим только вдвоём, одна не хочет. Готовит хорошо, вкусно. Спит плохо. Один раз залезла ко мне в кровать — нет, не за тем, чего обычно от меня требуют бабы. Я пообещал, что не буду ебать её, если она не попросит. Она угомонилась и заснула. Знаете, у неё бывают, — Бронн сосредоточенно нахмурился и пощёлкал пальцами, подбирая нужное слово, — помутнения. — В чём это выражается? — насторожился Джейме. — Замирает с пустыми глазами и не реагирует ни на что. Потом встряхивается и смотрит уже нормально. — Часто с ней такое? — Да. — Она не пыталась… нападать на тебя? Помимо того конфликта с проституткой. — Не-а. Мы много разговариваем — она любит поболтать по вечерам, когда темнеет. А, и ещё… Я думаю, что она была артисткой в бродячем театре или бардом. До того, как прибиться к Безликим. — Ты ведь шутишь, — он округлил глаза. — За услуги скомороха отдельная плата, сир Джейме. — Нет, правда, что натолкнуло тебя на эту мысль? — Я пел при ней, пока точил ножи. Беспамятная послушала и сказала, что я неправильно беру верхние ноты. «Аккуратнее, Бр-р-ронн, Вы вот-вот сорвёте голос», — он прорычал звук «р» в своём имени, как это обычно делала Солейн. — Научила, как положено? — А то. — Теперь ты вообще не замолчишь, — впервые за последние недели Джейме искренне улыбнулся. Рядом с Бронном он чувствовал себя спокойно, словно бы на горизонте не маячила никакая Дейенерис Таргариен с её драконами, и его собственной семье ничто не угрожало. — Как продвигаются бои на алебардах? — Херово, — пожал плечами тот. — Я нашёл одного мужика, который согласился давать уроки. Он участвовал в сражении при Черноводной, я его помню. Но как только он узнал, что заниматься придётся с бабой, то отказался наотрез, и Ваши деньги не помогли его уломать. В чём-то я его понимаю — бить девок неприятно. Сейчас я тренирую её сам. — Что можешь сказать о её данных? — Что Беспамятную пиздили, как мясо для котлет. Она вся в шрамах, Ланнистер, вся! Руки, ноги, спина… Алебарду схватила правильно, стойка отрепетирована — не доебаться. Умеет уворачиваться, парировать удары. С мечом тормозит — рубит им, как топором. В целом, тело для драк уже годится, а мозги — нет. — Я собираюсь штурмовать Хайгарден, — Джейме наклонился к Бронну и прошептал эту фразу ему на ухо. — Мне нужна твоя помощь. — Напоминаю: Вы до сих пор должны мне замок. — Ты умный человек, Бронн. Сам посуди — сегодня я подарю тебе, к примеру, Близнецы, а завтра Дейенерис Таргариен сядет на Железный Трон и казнит нас обоих. Сначала мы должны выиграть войну. — Иногда мне хочется придушить Вас, Ланнистер. Если бы не Вы, я давным-давно женился бы на леди Стокворт. Детишек нянчил бы, донимал крестьян, чтоб не расслаблялись, а не мотался бы по Вестеросу, прикрывая Вашу хитрую задницу. — Ты получишь... — Пока мне только пиздюли достаются, — Бронн вздохнул. — Ни леди, красивее и моложе, чем Лоллис, ни титула, ни замка... — Вот уж не подумал бы, что ты мечтаешь о детях, — изумился Джейме. — Всему своё время, — тот философски пожал плечами. — Я не молодею. До седых яиц вспарывать глотки за деньги — так себе достижение. Пора бы уже и семью заиметь. — Так что, ты отказываешься? — Я слышал, у вас проблемы с Железным Банком. — Это одна из причин, по которой мы идём на Хайгарден, — Джейме подчеркнул последнее слово. — Как только мы завоюем замок Тиреллов... — Ясно, опять обещаниями кормите, — Бронн закатил глаза. — Я могу рассчитывать на тебя или нет? — Если это будет похоже на вылазку в Дорн, то даже не заикайтесь. — Не будет, — заверил его Джейме. — С нами отправятся солдаты Тарли — несколько тысяч человек. Оленна Тирелл предала королеву и открыто поддержала Дейенерис Таргариен. — Казните, значит, старушку. — Эта старушка запросто прирежет тебя во сне, Бронн. Чужими руками, разумеется. Не обманывайся её внешностью. — И как же суровую леди Тирелл угораздило вырастить бесхарактерного внука-членососа? — Лорас был достойным воином, — возразил Джейме. — Я б не сказал, — Бронн скорчил скептическую гримасу. — Ладно, Ланнистер, — он встал и вытер руки о замызганное полотенце, — лишних денег не бывает. Только Беспамятную надо бы предупредить — потеряет меня, испугается. — Солейн поедет с нами. — Рано, — он покачал головой. — Нет времени ждать, — отрезал Джейме. — Тогда определитесь, кого мне прикрывать: её или Вас. У меня, конечно, две руки, но ведь и не четыре. — Это она должна защищать меня. — Ланнистер! — Бронн повысил голос. — У Алебарды вместо мозгов пудинг, её клинит, как ржавые ворота! Никто не знает, как она поведёт себя на поле боя. Ни я, ни Вы, ни она сама. — Вот и посмотрим, — Джейме демонстративно расплатился только за себя. Бронн, вздохнув, промолчал и пристроил свои монетки рядом. — Идём. — Куда? — К вам в гости. — Не верите мне? — вскинулся Бронн. — Навещаю женщину, которая присягнула мне на верность, — Джейме изобразил невинное выражение лица. — Неужели ты запрещаешь?       Тот вновь не стал протестовать, и Джейме усмехнулся. Чувство, что в дерзком, остром на язык, но смышлёном и практичном Бронне он не ошибался, теплилось в нём со дня их первой тренировки; не подвело оно и сейчас. — «Самый надёжный способ привязать человека к себе — это задолжать ему неприлично крупную сумму».

***

      Столица разочаровала Солейн до нелепости быстро.       От места с громким названием Королевская Гавань она ожидала большего: красивых пейзажей, чистого побережья, изысканной архитектуры… На деле же её встретили узкие улочки, тесные жилые кварталы, разбитые, грязные мостовые и вонь. Воняло всё: бухта, сточные канавы, рынки, площади, дома… После странствий по горам и лесам Солейн буквально задыхалась в городе, ей часто становилось дурно — кружилась голова, тошнило, темнело в глазах. Она ненавидела толпу, сторонилась её — ей казалось, что люди вот-вот обернутся, окружат её плотным кольцом и начнут швыряться гнилыми овощами, крича: «убийца! убийца без имени, без памяти!» Страх был настолько сильным, что у Солейн немели и подгибались ноги. Она замирала, хваталась за стены, чтобы не упасть, а потом неслась в ближайший закоулок или подворотню — пряталась в тёмных уголках, как умирающий зверь.       Удивительно, но меньше всего проблем ей доставлял Бронн, с которым она делила жильё. Его практически никогда не было дома: он уходил ближе к обеду, а возвращался поздно вечером, источая приторный аромат масляных женских духов. Почему-то это ужасно раздражало Солейн. Она не могла объяснить себе, откуда у неё постоянно возникало желание надеть ему на голову котелок с супом, стукнуть железной поварёшкой сверху и возмутиться, мол — «ешьте там же, где трахались». Но портить отношения с ним было неразумно, и она продолжала покорно готовить для него еду, стирать одежду и убираться в комнатах. К тому же, Бронн ни разу не накричал на неё, не оскорбил, не поднял на неё руку… Солейн давно простила ему пытки в палаточном лагере — в конце концов, этого потребовали обстоятельства.       Постепенно она решилась доверить ему свой главный страх.       В тот день Бронн вернулся неожиданно рано — Солейн едва успела отойти от печи и присесть, разминая гудящие икры. От него не пахло другими женщинами, и она подумала, что очередное свидание, должно быть, сорвалось. Однако Бронн не казался ни несчастным, ни потерянным. Поздоровавшись с Солейн, он вальяжно двинулся в сторону кухни. — Ты не разговаривала с кузнецом? — он внезапно обернулся на пороге. — По поводу своего меча. — Я… — она закусила губу. — Сир… то есть, Бронн, я… — Что такое? — он нахмурился. — Мне страшно, — Солейн была счастлива произнести это вслух. — Почему? — он подошёл к ней. — Кто-то опять лез к тебе, пока меня не было? — Нет. — Она потёрла переносицу. — Я… боюсь выходить к людям. — Они кусаются? — Бронн приподнял бровь. — Плюются? Смеются над твоим акцентом? — Нет, — повторила она. — Просто… вдруг… Вдруг кто-нибудь меня узнает? Скажет стражникам, что я убийца, меня арестуют, казнят… — Алебарда, — он вздохнул и протянул к ней руку, но в последний миг отдёрнул её. — Во-первых, ты теперь защитница сира Джейме Ланнистера. Во-вторых, несколько лет назад я лично командовал городской стражей. Если бы в Королевской Гавани завелась убийца с твоей внешностью и говором, тебя бы живо выловили и повесили. — Но я меняла бы лица, разве нет? — Тогда причём тут твоя родная мордашка, м? — Извините, Бронн, — пробормотала Солейн. — Простите, что-то я совсем… Я запекла для Вас мясо и овощи, но они ещё горячие. — Я тебя провожу, если хочешь, — предложил он. — В кузницу. — А на рынок… могли бы? — она умоляюще посмотрела на него снизу вверх. — Знаешь, Беспамятная, — Бронн всё-таки опустил ладонь на её плечо, — рядом с тобой стать героем не сложнее, чем обоссать два пальца. Мне это даже нравится. — Я не думала, что будет так… трудно, — Солейн высвободилась из его хватки. — Ты просто одичала в лесу, — он расстегнул куртку и небрежно бросил её на кресло. — Привыкнешь потихоньку. — Наверное, Вы правы, — она учтиво поклонилась. — Я принесу Вам ужин. — Отдохни, Алебарда, я сам, — отмахнулся он. — Потом к кузнецам сходим. — Вас так заботит мой меч? — Не особо, — фыркнул Бронн. — Но я люблю радовать женщин, — многозначительно добавил он.       Щёки Солейн зарумянились от смущения, и она поспешно отвернулась, чтобы он этого не заметил.

***

      К сожалению, кузнец не смог сказать ничего определённого. Сталь дешёвая, некачественная, много непонятных примесей; клейма нет — меч точно выковали не в замке, и мастер был не именитый. — Странная форма, — задумчиво бормотал кузнец. — Клинок широкий, но не обоюдоострый… Как будто кто-то решил побаловаться и проверить, сумеет ли сковать меч. В итоге получилось вот это. — Для сражений сгодится? — уточнила Солейн. — Вы рослая, — тот окинул её цепким взглядом, — длиннорукая. Сгодится, если нет лучшего выбора, но будет очень неудобно. На Вашем месте, миледи, я переплавил бы его на что-нибудь другое, — кузнец всунул меч обратно в ножны и протянул ей ремни. — Нет, спасибо. Это... память, — отказалась она. — Выйди-ка на минутку, женщина, — попросил Бронн. — Мне надо обсудить с мастером свои дела.       Солейн кивнула и неслышно, чтобы не отвлекать учеников от работы, прошмыгнула за ворота. В кузнице было жарко, душно, но и снаружи солнце палило отнюдь не по-осеннему. Она утёрла выступивший на лбу пот и медленно провела пальцами по тёплой бирюзовой рукояти меча. Дальше произошло нечто странное: Солейн словно бы перенеслась из Королевской Гавани в густой сосновый лес — тот, что почти каждую ночь видела во снах. Пухлые слоистые дождевые тучи висели так низко, что верхушки деревьев утопали в них; на горизонте сверкали всполохи зарниц — собиралась гроза. — Вот, держи! — юношеский голос в её голове был похож на тот, что советовал ей играть в опоссума, но принадлежал человеку чуть постарше. — Зачем мне меч?.. — Солейн с удивлением узнала свой собственный тембр. — Я не умею драться. — Придётся, когда они вернутся, — с сожалением ответил парень. — Не бойся, он не заточен. Возьми его. — Тётя наругает меня, — упиралась она. — Не-а. Это они с папой...       Наваждение рассеялось в один миг, и Солейн снова оказалась посреди столичной улицы. Бронн помахал рукой прямо перед её лицом: — Эй? Алебарда, ты где? — ...здесь, — она отозвалась не сразу. — Извините. — Вспомнила что-то? — Его проницательность порой пугала. — Этот меч мне подарили, — Солейн крепко обняла ножны. — Друг детства или брат. Я должна была защищаться, когда они вернутся. — Кто — «они»? — Не помню. — Ты свои помутнения слышишь или видишь? — И то, и другое, — Солейн нахмурилась. — Но в них нет лиц. Голоса, пейзажи, предметы... — Кстати, об алебардах, — Бронн ненавязчиво подтолкнул её в бок, и они двинулись вниз по кварталу. — Тот хуй, который пообещал тренироваться с тобой за деньги Ланнистера, передумал и отказался. — Потому что я женщина, и это ниже его достоинства? — Угу. — Простите, что не могу отрастить член, — рассердилась Солейн. — Бриенне Тарт его отсутствие не мешает. Хорошо, что... — Бронн неожиданно замолчал на полуслове. — ...что? — она в нетерпении чуть не дёрнула его за рукав. — Не унывай, Алебарда, — он уклонился от ответа, — выкрутимся. Вина хочешь? Я знаю одно местечко, где вкусно кормят. — Только без перца! — в ужасе воскликнула она. — Не понравилось? — развеселился Бронн. — Я как будто глотала огонь, — Солейн поёжилась, — горела изнутри. — Так и положено. Лекарства — они не для удовольствия, Беспамятная. — Вы когда-нибудь начнёте звать меня по имени, Бронн? — С чего бы? — скривился он. — У тебя его нет. — Но я придумала... — Оно подходит тебе примерно как здоровенный хер между ног. — То есть, никак? — у Солейн вырвался нервный смешок. — Умная ты баба, Алебарда, хоть ничего и не помнишь, и в этом твоя беда. Дуракам легче живётся. — Можете стукнуть меня по голове ещё раз, — она вздохнула и ссутулила плечи. Что-то невидимое сдавило её лицо вокруг глаз, в горле заворочался ком. — Вдруг Вам повезёт, и я поглупею. — Ты чего, обиделась? — Не знаю, — промямлила Солейн. — Мне... пора домой. Поделитесь вином с кем-нибудь ещё.       У входа в таверну толпились люди — разгорячённые, пьяные, и её сердце затрепетало от страха. Она оттолкнула Бронна и бросилась бежать, не смотря под ноги. На одном из поворотов Солейн упала и до крови раскроила колено о мостовой камень. Полная седовласая женщина в поношенной юбке склонилась над ней, обеспокоенно спросила что-то... Солейн закричала, поднялась кое-как и понеслась, прихрамывая, дальше. Дома она заперла дверь на замок, подёргала её для надёжности и только после этого позволила себе разрыдаться — зло, отчаянно. — «У меня нет имени! Нет и не будет! Я его не заслужила! — по её щекам покатились слёзы. И как я смогу защитить сира Джейме, если боюсь людей?! Он разжалует меня и приговорит к смерти... Пусть! Всё равно мужчины брезгуют тренировать беспамятную бабу без члена!»       Поколебавшись, Солейн вынула замок из проушин: Бронн, наверное, зарезал бы её, если бы ему после попойки пришлось лезть внутрь через окна. Она раскачивалась взад-вперёд, сидя на кровати, и нежно прижимала меч к своей груди. Где-то там, в прошлом, у неё была семья, друзья, дом... Теперь она стала никем — ни имени, ни родных, лишь глухое, беспросветное одиночество. Не выпуская меч из рук, она забылась тяжёлым сном.       Когда она проснулась следующим утром, Бронн возился на кухне — звякал чем-то, потихоньку напевая жизнерадостную мелодию. Солейн долго лежала в кровати и играла в опоссума, потому что ей было стыдно попадаться ему на глаза. Но желудок возмущённо урчал — требовал еды, и ей пришлось встать. Рана на колене тут же напомнила о себе тупой болью, и Солейн, охнув, пошатнулась. — Всё веселье пропустила, — сказал ей Бронн, не оборачиваясь. — Извините меня, сир, — её голос дрожал. — Нога сильно болит? — Нет, — изумлённо пробормотала она. — Не очень. — Тогда бинтуй её и готовься, вечером пойдём тренироваться. — Но тот человек отказался… — Со мной. — После того, что я вчера… — Алебарда, — Бронн вздохнул, — я терпеть не могу бить баб. Но раз больше никто не хочет, придётся взять на себя эту неблагодарную работу. — Где мы будем заниматься? — Не на центральной площади, не переживай. — Вы не злитесь на меня? — Я уже язык стёр повторять: ты трахнутая в голову. Смысл злиться? Только воздух сотрясать. Но если ты вычудишь что-то подобное при Ланнистере, то за его дальнейшие приказы я не отвечаю, — он приподнял брови и выразительно взглянул на неё. — Я наёмник, а не советник. — Поняла Вас, Бронн. — Облегчение окутало Солейн приятной прохладой. — Спасибо.

***

      К вечеру погода испортилась: с моря задул холодный ветер, на небо наползли облака. Солейн доверчиво шагала за Бронном, стараясь не обращать внимания на других людей, которые встречались им по пути. Вонь не ослабевала даже вне городских стен, но заброшенный участок набережной, возле которого остановился Бронн, с высоты казался чистым. Волны с грохотом разбивались о полуразрушенные заграждения, и пенистые брызги летели во все стороны. — …мы будем драться здесь? — удивилась Солейн. — А ты чего ждала, площадку для турниров? Спускайся. — Но нас услышат! — Тут никого нет. — «Я как раз никто», — мысленно подметила Солейн. — Вы... — Возьму кое-что и догоню тебя.       Припадая на здоровую ногу, она осторожно побрела вниз по щербатым каменным ступенькам. Шелестели сухие ветви, гулко рокотало море, издалека доносились скрипучие крики чаек. Солейн закрыла глаза и позволила бризу обласкать её лицо. — Смотри, чего есть, Беспамятная. — Бронн спустился следом за ней. Он держал в руках продолговатый, длиннее его собственного роста, свёрток. — Что это? — Про тренировочные мечи столичные кузнецы слышали, но чтоб кто-то попросил тренировочные алебарды… — он хохотнул. — Они не заточены — не поранишься, но по голове друг друга лучше не бить. — Вы обсуждали их, когда выгнали меня за дверь? — Не только. — У меня… была такая штука, — Солейн уверенно взялась за древко оружия. — Мне… мне завязывали глаза… — она зажмурилась, пытаясь сконцентрироваться на воспоминании, но картинка ускользала, разваливалась на части. — Начнём с упражнений попроще. Давай-ка, покажи стойку. Как бы ты меня ударила?       Солейн поразилась сама себе, когда поняла, что её тело помнило всё на уровне рефлексов: как встать, быстро оценить противника — прикинуть его слабые точки, куда перенести вес… Она смело замахнулась, и Бронн отразил её атаку. — Кстати, — предупредил он, — я не умею драться на алебардах. — Постараюсь не убить Вас, Бронн, — Солейн не знала, шутила она или нет.       Она рубила изо всех сил, вкладывая в каждый удар злость, обиду и отчаяние, что переполняли её с тех пор, как она потеряла память. Бронн больше уклонялся, чем парировал атаки — двигался ловко, вёртко, и вскоре Солейн устала гоняться за ним. Стиснув зубы, она продолжала бесцельную борьбу, пока обе её руки не свело. Она рухнула на колени и выронила оружие; стальной наконечник алебарды звякнул о гладкую каменную плиту. — Теперь представь, что на нас напал дракон, — Бронн склонился над ней. — Прямо сейчас. — А?.. — Солейн подняла голову. Глаз, в который затекла струйка пота со лба, нещадно щипало, ушибленное накануне колено ныло. — Силы у тебя есть, это отлично. А вот умение распределять их, видать, в Браавосе потерялось.       Она закричала и попыталась ударить его снова, но ослабевшие от непривычной нагрузки руки не слушались. Споткнувшись, Солейн рухнула на бок вместе с алебардой и зарычала от досады. — Дошло, Беспамятная? — Да, — угрюмо буркнула она. — Поднимайся, — Бронн прислонил свою алебарду к ограждению. — Помочь? — …да, — повторила Солейн. — Ты не просто умная баба, — он довольно оскалился, — ты ещё и мощная. Того и гляди, на Железный Трон усядешься. — Ха-ха. — Нарисуешь алебарду на гербе, сочинишь девиз… — Какой герб, Бронн? — Солейн вздёрнула бровь. — У меня нет имени.       То, что он замешкался с ответом, стало её первой маленькой победой.