Тартановый Дракон — Эйгон, сын Бейлона

Начало 99 года после З.Э, Штормовой Предел

Точка зрения Эйммы

      Она коротко улыбнулась сиру Рокстону и сиру Крэббу, двум Королевским Гвардейцам, стоявшим по обе стороны дверей. Ее стражники позади нее присоединились к двум Королевским Гвардейцам, стоявшим на страже, когда она вошла в покои.       Она увидела Эйгона на своей кровати, а Визерис сидел напротив него, он всегда приходил повидать Эйгона, когда представлялась возможность, когда был перерыв между турнирными мероприятиями, такими как поединки и рыцарские схватки, состоящие из команд рыцарей.       Эйгон был прикован к постели в течение двух дней, его травмы были серьезнее, чем ожидалось, и она видела синяки, покрывавшие почти всю его грудь и туловище.       — Эймма! — С легкой улыбкой сказал Визерис: — Мы должны вернуться?       Она покачала головой: — Нет. Пока нет, — Пир уже начался, но их отсутствие и задержка были понятны, особенно учитывая, что до конца турнирных мероприятий оставалась еще одна неделя. Кроме того, ей не очень понравилось унылое гостеприимство лорда Баратеона. Им было нормально немного опоздать.       Она перевела взгляд на Эйгона, когда остановилась рядом с парой братьев.       — Как ты себя чувствуешь? — Мягко спросила она, ее взгляд упал на его забинтованную грудь. Он вызвал сильный приступ паники, когда так легко упал после своего боя.       К счастью, казалось, что это было всего лишь от истощения, хотя было ясно, что он получил ряд травм из-за того, как ему приходилось опираться на плечо Акселя Флорента, и морщился, когда на некоторые части его тела оказывалось давление.       — Как будто у меня сломаны ребра, — Сказал Эйгон, морщась при этом: — Боги, этот варвар может бить как кабан, — Сказал он, начиная подниматься с кровати.       — Варвар? — Спросила Эймма, приподняв бровь. Это было что-то новенькое. Определенно, когда речь идет о ком-то к югу от Перешейка.       — Когда он выглядит как варвар, действует как варвар и раздражающе бьет как варвар, то он определенно варвар, — Эйгон усмехнулся, прежде чем его лицо исказилось в легкой гримасе, а рука потянулась к боку.       Эймма сделала шаг к нему, но Эйгон отмахнулся от нее и мягко улыбнулся ей, показывая, что с ним все в порядке.       — Надеюсь, ты не собираешься повторять эти слова перед другими, — Визерис сказал неодобрительным тоном, хотя выражение его лица давало понять, что он, по крайней мере, находит выходки своего младшего брата забавными.       — Я не буду. Я еще не сошел с ума, — Эйгон сказал, бросив взгляд в бок, прежде чем двинуться к столу, на котором была сложена какая-то одежда.       — Кроме того, я уверен, что мы не хотим сыпать соль на их раны больше, чем это уже сделал ты, брат, — Сказал Эйгон, подбирая рубашку.       — Если бы я не остановил эту дуэль, ты, вероятно, сейчас не ходил бы, — Визерис немного резко сказал: — Тебе следовало сдаться после того, как вы оба бросили свое оружие. Ты никогда не победишь его в силе.       — Ты думаешь, я этого не знаю? — Сказал Эйгон, осторожно надевая рубашку и повернувшись к Визерису с нахмуренным лицом: — Я знал, что чем дольше будет продолжаться эта дуэль, тем больше вероятность того, что он победит. Но я не мог так легко сдаться, не когда на кону была гордость. Лучше проиграть бой, особенно среди лордов Штормовых земель.       — Гордость? — Немного недоверчиво спросил Визерис: — Стоила ли гордость этого? — Он указал на неуверенную походку Эйгона: — Или чего хуже?       — Гордость стоит больше, чем должна быть, — Устало сказал Эйгон, глядя на Визериса со странным выражением: — Она может заставить людей принимать нелепые решения и совершать ужасные поступки… и это то, что люди уважают. Больше всех уважают таких людей.       — Мальчики, — Решительно позвала Эймма, и она остановила то, что Визерис собирался ответить: — Не позволяйте своим нравам вспыхивать. Особенно здесь, когда мы далеко от дома.       Оба молодых человека выглядели должным образом провинившимися, хотя выражение лица Эйгона слегка изменилось на благодарность, когда он перевел взгляд на Визериса: — И все же… брат… спасибо, что остановил эту дуэль, когда ты это сделал. Ты не ошибся, сказав, что все могло закончиться хуже, чем в итоге бышло.       Эймма поджала губы. Наследник Баратеон зашел гораздо дальше, чем имел право, особенно против Принца, и, судя по жестким глазам Визериса, она знала, что он чувствует то же самое.       — Я поговорю об этом с кузеном Боремундом. Действия его наследника…, — Визерис разочарованно покачал головой.       — Если позволишь, Визерис… не надо, — Эйгон сказал спокойным тоном и привлек их внимание: — Оба Баратеона воинственны и будут  долго терпеть пренебрежение, если подумают, что ими пренебрегли.        Визерис прищурился, но прежде чем он успел что-то сказать, Эйгон подошел к Визерису и хлопнул его по спине: —Теперь мы присоединимся к празднеству? Я уверен, что мне не помешает кружка или двадцать эля, — Эйгон сказал с дразнящей ухмылкой.        — Я не знаю, как ты можешь пить эль, который они подают, — Сказал Визерис с отвращением, когда два брата начали идти к дверям: — Может, тебе просто нравится мучить себя, — Сказал Визерис, многозначительно оглядывая его торс, хотя в его глазах промелькнула усмешка.        — Я возмущен этим, — Эйгон пробормотал, хотя его губы дрогнули в подобии улыбки.        — Ты возмущен этим, брат? — Сказал Визерис, приподняв бровь, пока Эймма наблюдала за обменом репликами между братьями с улыбкой на лице.        — Нет, меня возмущает, насколько это правда, — Сказал Эйгон, и Визерис рассмеялся над его шуткой. На лице Эйгона промелькнул намек на улыбку, хотя, взглянув на выражение его лица, она подумала, что это немного не так. ———————————————————————————————————————————————————       Вскоре они все вышли из дверей, разговаривая и шутя, как будто то, что обсуждалось, никогда не случалось, двое Королевских Гвардейцев следовали за ними с тихим чувством долга. Звуки веселья и пиршества можно было услышать, когда они приближались к месту назначения, песнопения, ликования и смех, смешанные с лютнями и криками.       Они прибыли большой зал, наполненным весельем, зал, сделанный из тех же бледно-серых камней, что и другие стены великой крепости, которая возвышалась над заливом Разбитых Кораблей, крепости, которая, как говорят, была такой же старой, как и сама Стена — чаще всего это исходило от самого лорда Баратеона, построенная в Эпоху Героев тысячи лет назад Дюрраном Богоборцем, мифическим Штормовых Королем и основателем Дома Дюррандонов и его преемника Дома Баратеонов.       Зал был заполнен до краев лордами и леди, рыцарями и оруженосцами — правда, только благородного происхождения, все сидели за длинными столами, которые тянулись от одной длины зала до другой, причем столы для рыцарских Домов были более тесными, чем другие.       Взгляды упали на них, и громкие крики раздались по залу, и Визерис схватил Эйгона за руку, подняв ее, заставив крики еще сильнее усилиться.       Смущенный вид Эйгона был восхитителен, особенно когда его спутники с радостью присоединились к веселью, когда их вели к вершине зала, месту, где сидели Баратеоны и где они будут сидеть как высокопоставленные гости.       Его выступление в рукопашной схватке оруженосцев произвело впечатление на многих гордых лордов Штормовых земель, несмотря на ничью, которой она закончилась.       Хотя было ясно, что многие считали, что их будущий лорд, скорее всего победил бы в схватке, многие говорили, что мастерство Эйгона в оружии было лучше, чем у Борроса.       Это удивило их, несмотря на рассказы об искусстном владении мечом Эйгана, эти рассказы становились все более известными по всему Вестеросу.       Они сели на свое почетное место, справа от лорда Баратеона и его леди-жены, и вскоре пиршество и пир продолжились. Эйгон сидел рядом с ней, пока она была между Визерисом и Эйгоном, а Визерис рядом с лордом Баратеоном, с его женой по другую сторону и его наследником рядом с ней.       — Рад видеть вас в добром здравии, принц Эйгон, — Сказал лорд Баратеон.       — Спасибо, лорд Баратеон, — Эйгон вежливо кивнул, прежде чем его взгляд метнулся в сторону Борроса, который разговаривал с лордом Мейнардом Коннингтоном где-то дальше за столом: — У вашего сына сила оленя, — Похвально сказал Эйгон, снова переведя взгляд на лорда Баратеона.       Лорд Баратеон усмехнулся всем телом: — Да, он сильный парень, — Лорд Баратеон посмотрел на Эйгона с намеком на что-то: — Не стыдно проиграть ему, мой принц.       — Ах, кузен, ты совершенно ошибаешься, — Вмешался Визерис с улыбкой: — Это была ничья.       Лорд Баратеон улыбнулся, но Эймма могла сказать, что его слова были далеко от истины: — Конечно, мой принц, это была, безусловно, ничья. Однако, если бы так продолжалось, как некоторые говорят, что так и должно было быть, мой сын, скорее всего, победил бы, — Лорд Баратеон бросил взгляд на Эйгона.       Улыбка Визериса слегка померкла, и Эймма знала, что он злится: — Возможно. Но это не продолжалось, и поэтому неизвестно, что могло бы быть.       — Вот почему наш матч-реванш станет зрелищем, милорд, — Эйгон заговорил с ухмылкой: — Я не сомневаюсь, что зрелище будет еще лучше, когда мы полностью вырастем.       — Мы даже могли бы сделать это снова здесь, на другом турнире в Штормовом Пределе, как только я и кузен Боррос заслужим свои шпоры, — Эйгон предложил, и хотя его улыбка была дружелюбной, Эймма знала, что его глаза далеки от добрых.       Тем не менее, она узнала оливковую ветвь, и лорд Баратеон через несколько мгновений решил взять ее, когда он рассмеялся, его большое тело тряслось с кубком в руке и поднял его к Эйгону: — Да, взрослый Дракон против могучего Оленя, ха! Я могу выпить за это!       К счастью, это был конец этого напряженного момента, и все перешло к более веселой беседе, поскольку было выпито больше эля и вина, и общение среди знати стало больше, как только все утолили голод.       Она оставалась сидеть рядом с Баратеонами в течение большей части праздника, часто разговаривая с леди Селисой, женой Боремунда, хотя она обменивалась вежливыми разговорами с рядом других благородных леди и лордов.       Сам Визерис часто находился в компании лорда Боремунда и нескольких его знаменосцев, таких как лорд Коннингтон.       Эйгон в итоге пообщался с несколькими лордами Штормовых земель в течение ночи, включая Боремунда и Борроса после того, как он ненадолго присоединился к Визерису, и это, казалось, прошло хорошо.       Вскоре его потащили танцевать с несколькими благородными дамами, хотя дольше всего он танцевал со старшей дочерью лорда Эстермонта, овдовевшей женщиной, которой все еще было около двадцати.       Она заметила, что он имел тенденцию танцевать с дамами постарше дольше, чем с девушками. Это не было чем-то примечательным само по себе, особенно учитывая, что его внимания добивались многие дочери, вероятно, по приказу их отцов.       Даже будучи третьим принцем, который ничего не унаследует, Эйгон был такой же желанной партией, как наследник богатого и могущественного дома, такого как Рейны, Редвины или Хайтауэры. Он не только был все более известен на своем пороге рыцарства в возрасте пяти и десяти лет, но и, что самое главное, был всадником на драконе с тесными связями со вторым в очереди на трон.       Женитьба на нем в их родословной значительно увеличила бы шансы их внука жениться на ребенке ее и Визериса, в то время как возможность выдать замуж дочерей Эйгона в основной родословной также была там, таким образом, привнося потенциал всадников драконов в их родословные, как это произошло с Домом Веларионов.       Что-то, чего не мог не знать их дед.       Ее взгляд переместился на Эйгона, который выглядел немного смущенным, когда Уолтер Леффорд сказал что-то с усмешкой на лице, прежде чем он кивнул в сторону одной из дам, его ухмылка стала шире. Эйгон слегка оттолкнул его, пока остальные его товарищи смеялись над его смущением и размахивающим Леффордом.       Эйгон был совсем не похож на дерзкого Деймона… и на ее Визериса, который был добрым и нежным сердцем без капли жестокости или обмана в своем существе.       Эйгон может возненавидеть это, если она когда-нибудь расскажет ему о том, каким он, по ее мнению, был, но она верила, что темперамент и личность Эйгона были смесью Деймона, Визериса… и их королевского деда Джейхейриса.       И она думала, что он, скорее всего, будет самым опасным из них, когда он вырастет, потому что с его блестящим умом, который он скрывал от всех, кроме нескольких человек, он мог достичь всего, чего бы он ни задумал.       Один взгляд на его спутников, которых он собрал, все из которых были наследниками выдающихся и сильных Домов, был всем, что ей было нужно, чтобы напомнить себе об этом.       Он подружился с ними без особых трудностей и внушил им сильную преданность и товарищество, товарищество и преданность, которые казались более искренними, чем большинство лордов, выказывали Визерису во время их путешествия.       И она не была уверена, что он даже знал об этом.       Трудно было поверить, что это был тот самый отчужденный мальчик, которого она редко видела в Королевской Гавани.       Их королевский дед проявил большую мудрость, заставив Эйгона присоединиться к этой поездке, даже если казалось, что Эйгон несколько затмил Визериса своим мастерством и победами на протяжении всего их путешествия.       Хорошо, что Визерис не был ревнивым или легко обижаемым человеком, и что его натура скорее сблизила Эйгона с ним, чем оттолкнула его.       Она думала, что Эйгон отличался от всех троих мужчин тем, что его очень мало заботил сам Вестерос, и нетрудно было услышать из нескольких раз, когда он откровенно говорил с ними, что он жаждал оказаться в воздухе — или на море.       Визерис рассказал ей о своих разговорах с отцом о том, чего Эйгон добился на Драконьем Камне, в частности о его попытках улучшить главный порт и обучить простой народ.       Она и Визерис часто говорили об Эйгоне, и они оба считали хорошей идеей убедить своего королевского деда предоставить Эйгону землю на Расколотой Клешне с выходом к морю. В этом регионе было много разрушенных крепостей, и Эйгон, с небольшим финансированием от Короны, мог бы восстановить одну из них.       Учитывая его блестящий ум, ему не потребовалось бы много времени, чтобы превратить ее в богатую землю и, вполне вероятно, еще один центр морской торговли. Это также решило бы еще одну проблему, которую, как они с Визерисом знали, их дед стремился решить… особенно теперь, с новостями о Лейноре Веларионе.       Лейнор Велариан, который связался с Морским Туманом, было предупреждающим знаком.       Опасная угроза господству Таргариенов.       Веларионы могут быть родственниками, но Корлис был ненасытным лордом, и никто не мог сказать, унаследуют ли его потомки эту ненасытность так же, как они наследуют драконов.       Поскольку и Деймон, и Гейль претендовали на собственных драконов, вполне вероятно, что по крайней мере Ройсы могли бы в конечном итоге стать Драконьими Всадниками по собственному праву — как только разногласия между Реей и Деймоном будут разрешены — поскольку первенец должен был унаследовать Рунный Камень и, как ожидалось, сменить свое имя на Ройс.       А Гейль…       Ее глаза были устремлены на Эйгона.       Брак с Эйгоном гарантировал, что ее род останется Таргариен, а также обезопасил бы род Эйгона. Они создали бы вторичную ветвь Дома Таргариенов в Королевских землях без опасности того, что его род перейдет к другому могущественному и богатому Дому, такому как Ройсы или Веларионы.       Она знала, что это было… несколько неприлично так думать, но она помнила гнев Корлиса из-за того, что Рейнис обошли стороной, а теперь у них есть сын, не Таргариен, всадник на драконе…       Было глупо не попытаться избежать подобной ситуации, особенно теперь, когда Ройсы могут присоединиться к Дому Таргариенов как  третий Дом всадников на драконе.       И все же… она не была совсем бессердечной. Она верила, что Гейль и Эйгон любили друг друга, и она искренне верила, что эти двое будут очень счастливы друг с другом, как они с Визерисом.       — Ах, Эймма, — Проговорил Визерис, опускаясь на сиденье рядом с ней. Он схватил ее руки и нежно поцеловал их. Она посмотрела на него немного нерешительно.       От него пахло вином, и он выглядел пьяным, как мул: — Визерис…, — Начала она, осторожно развязывая свои руки, прежде чем погладить его по щеке: — Сколько ты выпил? — Она спросила, обеспокоенно нахмурившись, глядя на его слегка покрасневшее лицо.       — Немного, — Ответил он.       Эймма нахмурила брови, немного раздраженная, прежде чем медленно встала: — Пойдем, Визерис, пойдем в наши покои.       Глаза Визерис замерли на этом, и Эймма слегка улыбнулась ему: —Понимаю, — Сказал он, вставая и протягивая руку: — Пойдем, жена? — Сказал Визерис с похотливым взглядом в глазах. ———————————————————————————————————————————————————

Начало 99 год после З.Э, Королевская Гавань

Точка зрения Гейль

      — Почему? — Спросила Гейль у матери с нотками отчаяния в голосе: — Визерис, Эймма и Эйгон там! Штормовой Предел не так уж и далеко, она достаточно взрослая, чтобы отнести меня туда без малейшего беспокойства!       — Гейль, хватит! — Строго сказала ее мать, ее глаза сверкали гневом: — Я сказала нет. Это окончательно.       — Нет, это не так! — Гейль сказала, сжимая кулаки, почти вибрируя от гнева: — Ты всегда отказывала мне во всем, о чем я когда-либо просила, а я просила мало! И ты, и отец!       — Когда мы когда-либо отказывали тебе, дочь? — Устало сказала ее мать: —Тебе давали все, о чем ты могла когда-либо просить.       — Ты отказывала мне в драконе, пока мне не пришлось улизнуть и  забрать его! — Сказала Гейль, подняв руки в раздраженном раздражении: — Что-то, что Деймону не нужно было делать, когда он пришел и забрал Караксеса!       — И разве мы не приняли твой выбор вместо того, чтобы запереть ее от тебя? — Спросила ее мать, сердито прищурив глаза, прежде чем быстро продолжить другими словами, словами, сказанными резким тоном: — Что-то, за что тебя не наказали, несмотря на то, что ты пошла против отца и меня.       — Ты не называешь наказанием то, что я месяц сидела в своей комнате, не имея возможности выйти? — Недоверчиво спросила Гейль.       — Дорогая девочка, если ты думаешь, что это было наказанием…, — Алисанна покачала головой.       — Значит, ограничение того, как долго я могу оставаться со своим драконом, тоже не было наказанием? — Горько спросила Гейль.       Алисанна ничего не сказала, и Гейль на мгновение закрыла глаза.       Они не доверяли ей, они на самом деле не видели в ней человека. Просто что-то, что нужно сохранить. Ее притязания на дракона только ухудшили ситуацию.       — Ты говоришь, что не отказываешь мне, но ты это делаешь… когда это действительно важно, — Гейль горько сказала: — Особенно, когда это далеко от тебя.       — Осторожно, Гейль, — Ее мать сказала сердито шепотом, крепче сжимая трость, даже если она еще не встала.       Гейль улыбнулась с уродливым намерением: — Осторожно, — Она сказала едко, и если бы она на мгновение остановилась, то удивилась бы своему тону, но она была слишком слепа в гневе: — Да… Гейль всегда должна быть осторожна. Я всегда должна быть осторожна, чтобы не стать распутной шлюхой, как Сейра, или дурой, как Визерра.       Шлепок!       Гейль отшатнулась, схватившись за щеку. Она повернула широко раскрытые глаза к своей стоящей матери, на лице которой было выражение ярости, которого она никогда не видела направленным на нее.       — Не говори того, чего не понимаешь, Гейль, — Сказала Алисанна шепотом, она, казалась, едва сдерживала гнев: — Твои сестры — это больше, чем то, как называет их твой отец.       Гейль судорожно сглотнула, когда горькие слезы собрались в уголках ее глаз, и она сердито сморгнула их.       Она услышала, как ее мать вздохнула и стул заскрипел по полу, и она оглянулась на свою мать, медленно возвращающуюся на свое место, на ее старческом лице было измученное и усталое выражение, и весь гнев улетучился из Гейль.       Видя свою мать такой…       — Мне жаль, мама, — Выдавила Гейль.       Ее мать подняла глаза, и их взгляды встретились на некоторое время, прежде чем ее мать слегка кивнула, и она тихонько указала на стул напротив нее.       Гейль взяла его.       — Я понимаю твое разочарование, правда, — Ее мать начала мягко, прежде чем грустно улыбнулась Гейл: — Особенно я.       Гейль вздрогнула от этого признания, и Алисанна немного рассмеялась, прежде чем слегка покачать головой: — Дорогая девочка… Я знаю, что я была… неразумной, — Она устало вздохнула: — И эгоистичной, — Она перевела взгляд на Гейл, когда протянула ей руку.       Гейль помедлила, прежде чем взять руку матери: — Но ты так много значишь для меня, Гейль… больше, чем ты думаешь, — Она сказала это с таким волнением, что это застало Гейль врасплох.       — Мама…, — Гейль попыталась, хотя и не знала, что еще сказать.       То, как ее мать это сказала…       — Знай, что я беспокоюсь о твоих интересах, Гейль. Это может показаться несправедливым, но это лучше, чем то, что терпят многие женщины твоего возраста и даже моложе, — Ее мать твердо сказала, сжимая руки Гейль немного крепче, прежде чем отпустить ее.       Ее мать немного выпрямилась: — Поезда близка к концу. Ты скоро их увидишь, — Она сказала это твердым тоном, и Гейль почувствовала, как внутри нее снова поднимается разочарование.       Выражение лица ее матери изменилось, и она заговорила прежде, чем Гейль успела что-либо сказать: — Если только ты не ведешь себя так, потому что скучаешь по кому-то конкретному, дочка? — Сказала ее мать с любопытным и понимающим взглядом на лице.       Гейль покраснела от расспросов матери, и Алисанна тихо усмехнулась: — Скоро ты будешь видеть Эйгона чаще, дочка. Просто будь терпеливой.       — Что ты имеешь в виду, мама? — Подозрительно спросила Гейл, странное чувство трепетало в ее животе.       Ее мать, казалось, боролась мгновение, пока она не решила ей рассказать: — Вы с Эйгоном поженитесь, как только он вернется из тура по королевству.       Глаза Гейль расширились: — Что? — Спросила она, затаив дыхание.       Ее мать посмотрела на нее мягким взглядом: — Мы не слепые, Гейль. Мы знаем, что вы с Эйгоном любите друг друга.       Гейль ничего не сказала, пока ее мысли бешено носились в голове. Она собиралась выйти замуж за Эйгона?       Ее сердце трепетало при этой мысли.       Она никогда не поднимала тему брака, и Гейль никогда не хотела спрашивать из-за страха ответа, но со временем, когда она разговаривала с несколькими девушками при дворе, она задавалась вопросом, почему не было разговоров о браке или даже помолвке от ее родителей. Она думала, что, возможно, никто не просил ее руки, особенно с тех пор, как ее сестры Алисса и Дейла вышли замуж молодыми.       Ее удивление… и страхи привели ее даже к мысли, что ее отец собирается заставить ее стать Молчаливой Сестрой, как Мейгеллу, и если бы она была немного честна с собой, это было бы частью причины, по которой она заявила права на Лиасмаринью, чтобы ей не пришлось идти в Старомест.       Но теперь… теперь это имело немного смысла, если бы она собиралась выйти замуж за Эйгона.       — Он знает? — Спросила Гейль немного ошеломленно.       — Ему скажут, как только они вернутся из поезди, — Ее мать сказала, прежде чем она наклонилась вперед и схватила ее за руку: — Так что будь терпеливой. Ты увидишь его достаточно скоро. ———————————————————————————————————————————————————

Начало 99 года после З.Э, Узкое море

      Корабль поднялся над маленькой волной, звук воды, разбивающейся о корпус, был как далекий колокол. Здесь, в Узком море, вода была спокойнее, когда он откинулся на корму корабля, держа в руках журнал.       Залив Разбитых Кораблей, безусловно, оправдывал свое название. Несмотря на то, что последние несколько месяцев не было никаких штормов, море в этом регионе было гораздо более бурным, чем у берегов Драконьего Камня, Дрифтмарка или Расколотой Клешни.       Неудивительно, что большинство кораблей в этой части были галерами, которые близко прижимались к побережью. Корабль, на котором он находился, тоже был галерой.       Было четыре основных корабля Вестероса, используемых лордскими Домами: ладьи, когги, галеры и карраки.       Эссосцы были немного более креативны со своими кораблями, даже если они были всего лишь вариациями коггов, каррак и галер. Они были немного больше, чем когги, карраки и галеры Вестероса, и несколько раз он видел интересные когги с более узкими корпусами и брам-стеньгой.       Когги и галеры использовались в основном южными Домами, хотя Мандерли, вероятно, использовали когги так же часто, учитывая их репутацию, в то время как карраки были редким зрелищем во флотах Вестероса. По крайней мере, из того, что рассказал ему Корлис. У флота Корлиса Велариона их было около дюжины, и они использовались для торговли в основном с городами за Ступенями, такими как Волантис или Лис.       Сейчас на веслах никого не было, не сейчас, когда дул благоприятный ветер, который мог бы доставить их к Драконьему Камню, но они были укомплектованы для этого.       Он увидел, как Бартимос разговаривает с капитаном корабля, прежде чем он направился к нему. Он решил отправиться в Драконий Камень после того, как празднества в Штормовом Пределе закончились, хотя он должен был вернуться в Королевскую Гавань, но он узнал, что Элдрик Сангласс и Бартимос Селтигар планировали отплыть из небольшого порта неподалеку от Штормового Предела.       Визерис не был рад этому, даже рассердился, но в конце концов он выиграл спор, сказав, что вернется на Мисарагорне.       Однако это была не единственная причина, по которой он откладывал свою поездку обратно в Королевскую Гавань… Он закрыл свой журнал, обеспокоенное выражение грозило появиться на его лице. Ему придется уйти раньше, подумал он, прежде чем отогнать эти мысли.       Тем не менее, он с нетерпением ждал возвращения на Драконий Камень, особенно учитывая, что Деймон вернулся в Королевскую Гавань. Он очень скучал по Мисарагорну, больше, чем он мог себе представить, и прошедший год и несколько месяцев напомнили ему, как сильно он привязался к своему дракону.       Он оставил Мисарагорна на Драконьем Камне, чтобы питаться дельфинами и рыбой, которые были в изобилии в море, окружающего Драконий Камень, и он был рад снова его увидеть.       Любопытно.       Он ожидает, что Мисарагорн значительно вырос с тех пор, как он видел его в последний раз. Он все еще был немного меньше Мелеис, но не слишком, и хотя он не думал, что Мисарагорн достигнет размеров Мелеис, он ожидал, что тот будет немного ближе к ней. Он уже был вдвое больше Морского Тумана, когда Эйгон в последний раз видел Мисарагорна.       Может быть, через пять лет Мисарагорн доберется и до Мелеис.       — Если ветер сохранится, мы должны вернуться на Драконий Камень в течение недели, — Сказал Бартимос, подходя к нему: — Мы могли бы добраться туда быстрее, если бы люди сели за весла, — Сказал Бартимос, в его голосе ясно слышался вопрос.       — Пусть они пока отдохнут, — Сказал Эйгон, немного откинувшись назад: — Я сейчас никуда не тороплюсь, — Объяснил Эйгон Бартимосу, прежде чем закрыть глаза, сосредоточившись на движении галеры на воде.       Он узнал, как ведут себя когги в море… они, конечно, были гораздо более устойчивыми, но двигались медленнее и имели только одну мачту, и если не было бы ветра… ну…       Карраки были еще прочнее и двигались подобно тому, как танцор балета перемещается по сцене, несмотря на то, что были построены как замок по сравнению с галерой.       Но они были медленными и представляли собой всего лишь двух- или трехмачтовые корабли с квадратным парусами, парусно-оснасточное устройство, которое использовалось в Вестеросе и Эссосе, где основные движущие паруса располагались на горизонтальных рангоутах — деревянных шестах — перпендикулярно донжону кораблей.       В своей прежней жизни он не очень много знал о кораблях, но видел достаточно фильмов о том, что корабли до броненосцев и линкоров имели гораздо больше парусов и мачт.       Знание этого, однако, мало что значило.       Это было немного похоже на то, как эти мейстеры могли наблюдать, как предмет упадет на землю после того, как его отпустили, и оставаться на земле, но не знали силу, которая заставляет это происходить, или величину этой силы.       — А, — Сказал Бартимос, садясь на одну из бочек неподалеку: — Интересно, почему вы не торопитесь, мой принц, — Бартимос раздражающе сказал, что это попахивало понимающей улыбкой. Эйгон открыл глаз и увидел, что Бартимос ухмыляется ему.       Он хотел ударить идиота.       — Не надо, — Эйгон только сказал, закрывая глаз: — Не в настроении.       Бартимос усмехнулся: — Не знаю, почему ты в таком отвратительном настроении, мой друг. Лиза Эстермонт не могла быть  настолько хороша, что ты избегал этого.       Эйгон хмыкнул, хотя и держал глаза закрытыми. Лиза Эстермонт раньше была Лизой Карон, ранее была замужем за наследником Дома Каронов, но идиот умер, его грудь проломила его лошадь, когда он был сбит с седла во время охоты на кабана несколько лет назад.       У лорда Карона был второй сын, который был женат и имел наследника, поэтому привилегия вдовы Лизы была несущественной и без промедления была отправлена ​​домой к своему отцу.       Ей было лишь двадцать шесть лет, и она была красива, она могла бы легко снова выйти замуж, но, похоже, Дома Штормовых земель сочли ее «испорченным» товаром, так что лучшее, на что она могла надеяться, был вассал, присягнувший ее Дому.       За неделю празднеств он смог… оценить ее.       Как только он заставил ее снять с себя слои «леди», конечно. Женственность и приятная чепуха, которую он так ненавидел. После этого она была на удивление остроумной и мрачной в юморе. Некоторые из ее слов оставили его безмолвным.       Это было здорово.       Он никогда не заходил так далеко, чтобы заняться с ней сексом — он совершенно не хотел, чтобы вокруг бегали дети, и хотя он был о ней хорошего мнения, он не собирался рисковать, женившись на ней… ни один его ребенок не получил бы того обращения, которое Вестерос проецировал на таких детей — но они делали все остальное.       Половое созревание было сукой…       — Не будь таким грубым, — Пробормотал Эйгон, заставив Бартимоса усмехнуться еще глубже. Он слегка приоткрыл глаза: — Лиза — не проблема.       — Тот факт, что у меня даже нет слов, чтобы выразить, насколько мы близки, — Подумал он, слегка приоткрыв глаза.       — Я третий сын… Я могу носить имя Таргариен и титул принца, но я безземельный. Как мне нравится. Жениться на ней… У меня нет желания связывать себя такими вещами, — Сказал Эйгон своему другу, снова закрыв глаза.       Гейль заявила, что дракон затянул петлю на его шее.       Раньше у него был шанс избежать брака с ней с минимальными последствиями. Были бы сказаны гневные слова, могли бы быть брошены разочарованные взгляды, но в конечном итоге они не стали бы давить на него, если бы он не хотел.       Несмотря на неудачные браки Вестероса, в частности, в Доме Таргариенов, в отношении того, в каком возрасте они заставляли людей жениться — Эймма вышла замуж в одиннадцать… одиннадцать! — принуждение людей к браку не было обычным делом.       — По крайней мере, если ты был мужчиной, — Подумал он про себя, поморщившись.       Вряд ли можно утверждать, что женщины имеют право отказаться, когда большинство из них никогда не достигали совершеннолетия и уже выходили замуж.       Но теперь…?       Он понятия не имел, как избежать этого, не уезжая скоро.       Их аргументы были бы обоснованными — в теории, если игнорировать всю эту историю с инцестом — и сосредоточены на сохранении драконов в Доме Таргариенов. У него было бы мало возможностей для споров, как если бы у нее не было дракона.       — Хмф, — Прозвучал голос Бартимоса: — Мне кажется, у тебя будет небольшой выбор, мой принц, — Бартимос сказал сочувствующим тоном:       — Я не думаю, что даже со всей твоей сообразительностью ты сможешь этого избежать, — Бартимос закончил, вставая, и прежде чем уйти, Бартимос похлопал его по плечу, оставив Эйгона наедине с его тревожными мыслями. ———————————————————————————————————————————————————

Начало 99 год после З.Э

Точка зрения Гейль

      Ее закутанная в плащ голова слегка выглянула. Она не увидела никого патрулирующего окрестности, обернулась и высунула ногу из-под себя, схватившись за самодельную веревку, сделанную из ее платьев.       Это было недалеко, земля с этой стороны Красного Замка, но она не хотела причинить себе вред. Она медленно спускалась, пока не прыгнула на последних тридцати сантиметрах, прежде чем быстро огляделась по сторонам.       В Красном Замке было много скрытых маленьких туннелей и тупиков. Ей никогда не разрешалось покидать Красный Замок, если с ней не было ее матери, но ей разрешалось быть почти везде в замке.       Ей было десять, когда она впервые нашла секретный туннель, и с тех пор она пыталась найти их все, и когда они с Эйгоном стали друзьями, она показала ему несколько таких туннелей, ложных стен и люков.       Эйгон сказал, что Мейгор приказал сделать это, по-видимому, он узнал о нем от мейстера Элисара, но никто не знал, сколько их было, так как Мейгор приказал убить плотников, каменщиков и строителей, чтобы сохранить эту тайну.       К счастью, все его остальные истории были намного лучше после этой.       Грохот моря вырвал ее из мыслей. Туннель, из которого она вышла, был проходом, ведущим к скалам, обращенным к Узкому морю. Вдоль Черноводной реки была небольшая тропинка, которая вела обратно в город.       Вскоре ей удалось пробраться обратно в город через Речные ворота, и она быстро пошла по улицам Королевской Гавани, плащ скрывал ее лицо, а ее серебристо-светлые волосы были покрыты одним из головных уборов, которые когда-то принадлежали Мейгель.       Она отводила глаза от всех, пока добиралась до более оживленных частей города, даже в это раннее утро, и когда она шла по улице Сестры, которая вела к Холму Рейнис, в нее кто-то врезался, и она чуть не упала, но ее держали сильные руки.       Она подняла глаза и увидела, что это был высокий светловолосый мужчина с точеным угловатым лицом, которое не было редкостью среди дворян Западных земель, которых она встречала раньше, хотя он был определенно красивее. Он тоже был молод, возможно, не старше двадцати пяти именин. Ее глаза посмотрели на то, что было у него на спине, и показалось, что это была лютня.       — Извините, — Сказал молодой человек, заставляя ее снова взглянуть на его лицо, лицо, на котором играла очаровательная улыбка.       Она слегка покраснела и немного изогнулась, и он отпустил ее, раскрыв ладони и сделав жест капитуляции.       — Не нужно извиняться, мило…, — Она внезапно остановилась, прочищая горло: — Хороший сир. Я уверена, что это была моя ошибка, — Сказала она, делая движение, чтобы обойти его.       — Подождите, подождите! — Сказал он, когда она прошла мимо него: — Позвольте мне проводить вас. Это время неподходящее для такой молодой девушки, как вы.       Она не обернулась, хотя и оглянулась через плечо, положив руки на край капюшона: — Со мной все будет в порядке, сир, но спасибо за вашу заботу, — Поспешно сказала она, быстро отходя от мужчины и не поднимая головы.       К счастью, по пути больше не возникло никаких проблем, и она держалась сама по себе, несмотря на несколько опасных ситуаций, и ее сердце наполнилось облегчением, когда она достигла своей цели.       — Стой! — Закричал один из стражников у входа в Драконье Логово.       Гейль сбросила капюшон и сняла головной убор.       — Принцесса Гейль! — Удивленно сказал стражник, прежде чем склонить голову, и другие стражники последовали его примеру: — Мы вас не ожидали, — Стражник удивился, хотя выражение его лица было подозрительным: — Где ваши стражники?       — Не беспокойтесь о делах, которые намного выше вас, — Сказала Гейль с усмешкой в ​​голосе, продолжая идти к воротам: — Отойдите, я здесь, чтобы увидеть своего дракона, — Она сказала так властно, как только могла, несмотря на свою нервозность.       Стражники выглядели неуверенными, что делать, и это расстроило ее, и прежде чем она поняла это, слова слетели с ее губ: — Я сказала ОТОЙДИТЕ! — Потребовала она, и стражники быстро отошли, и она быстро прошла через ворота, не бегом, но ее сердце бешено билось в груди.       — Не следуйте за мной, — Успела сказать она, проходя мимо последнего стражника, и когда она отстранилась, она позволила себе вздохнуть с облегчением и немного нервно рассмеялась. Это было волнующе!       Ужасно, но волнующе!       Она прибыла в куполообразное Драконье Логово, и драконоблюстители заметили ее.       — Принцесса Гейль, — удивленно сказал один из хранителей драконов на валирийском.       — Выведите Лиасмаринью, — Потребовала Гейль, когда она подошла к ним.       Драконоблюстители переглянулись, и она прищурилась. Ей надоело повторять одно и то же. Никто ее не слушал, даже те, кто должен был служить ее семье.       — Вы отказываетесь от приказа своей принцессы? — Холодно сказала она им, и их глаза расширились от ее тона.       — Эрис, иди, иди и выведи Лиасмаринью, — Сказал старший драконоблюститель.       Они двинулись к заднему входу в Драконье Логово, и нетерпеливо ждала, ее глаза метались в сторону восходящего света рассвета, и только после крика Лиасмариньи она перевела дух.       Морда Лиасмариньи с длинными рогами, выглянуло из тени, ее грязная золотисто-коричневая чешуя сияла в манящем свете рассвета.       Лиасмаринья понюхала воздух, и ее длинная шея затряслась, когда ее дракон узнал ее запах, и ее взгляд упал на Гейль. Гейль широко улыбнулась и двинулась к своему дракону.       Ее рука коснулась чешуи Лиасмариньи, ее рука ощутила чешую, которая была гладкой, как полированное серебро. Лиасмаринья повернула шею к одному из драконоблюстителей, тихо рыча на мужчину, и Гейль постучала по ее чешуе: — Скокойно, Лиасмаринья, спокойно, — Сказала она ей на высоком валирийском.       — Мы собираемся в полет, моя девочка. Мы не привыкли к более длительному полету, но я знаю, что ты сможешь сделать это, — Тихо сказала она своему дракону. По словам драконоблюстителей, Лиасмаринье было около четырех лет.       Она была маленькой, но не такой маленькой, как дракон Эйгона в том же возрасте, так что вполне возможно, что она могла расти так же быстро, как Мисарагорн.       Лиасмаринья могла легко нести ее, она была уже достаточно стара и велика для этого, но так далеко она еще не летала.       Один из драконоблюстителей принес небольшую табуретку, и она запрыгнула на спину Лиасмариньи и пристегнулась.       Лиасмаринья тихонько взвизгнула, и Гейль улыбнулась, зная, что Лиасмаринья ждет команды: — Лети! — Крикнула она.       Лиасмаринья расправила свои крылья и замахала ими, создавая порывы ветра, которые разносили песок по Логову. Лиасмаринья пошла, ее шаги были медленными и тяжелыми, прежде чем она набрала скорость, ее крылья били все быстрее и быстрее с каждым взмахом, и вскоре она была в воздухе, воздух начал ласкать ее лицо с возрастающей силой, когда Лиасмаринья взлетала быстрее в воздух.       Гейль счастливо улыбнулась, когда ее сердце, из-за бешеного ритма, казалось, хотело вырваться из груди, и она не знала, было ли это из-за возбуждения полета, правил, которые она нарушила, или из-за того, что она снова увидит Эйгона. Возможно, это было из-за всего разом!       — На Драконий Камень, — Прошептала она, когда они летели среди первых лучей рассвета.