Нашатырь - 2. Охота с элементами дипломатии

      — И что мы будем делать теперь? — Решив не тратить драгоценные минуты на каракули, Зоя положилась на интонацию и язык тела, по-хищничьи склонив голову к плечу.       Нашатырь поглядел на нее вопросительно, пошевелил жвалами без явной смысловой нагрузки и вернулся к осмотру повреждений на своей шкуре. Что ж, логично. Сперва оценить ущерб, а уж затем предпринимать дальнейшие действия. Неизвестно только, достаточным ли количеством времени они сейчас располагали. Но все-таки его правда. Если бы речь шла о паре царапин — дело другое, но отметины от когтей ксеноморфа вряд ли следовало игнорировать.       Безусловно, могло быть и хуже. Твари вообще могли легко убить клыкастого, потому как здоровяк — он хоть и здоровяк, но на стороне тварей имелись численное превосходство, крепкий экзоскелет и гораздо больше природного вооружения, чем у «хищника». Если честно, у Зои до сих пор в голове не укладывалось, как Нашатырь умудрился справиться с этой веселой парочкой голыми руками. Недавно военный разрядил в такую зверюгу целую обойму — в упор, с близкого расстояния, — а ксеноморф не то, что сразу не сдох, но еще смог добраться до стреляющего без остановки человека и прикончить его. А Нашатырь просто взял и в рекордный срок друг за другом разделался сразу с двумя особями, находясь при этом в заведомо невыгодном положении. Вывод напрашивался один: «хищник» просто хорошо знал, как таких животных убивать, и явно делал это не впервые, поражая слабые места инопланетных монстров с доведенной до автоматизма четкостью. Что же будет, если дать ему оружие? Полчаса — и проблема решена? Хотя это уж Зоя, конечно, загнула. Неизвестно, сколько существ сейчас разгуливало на свободе. Ночью в лаборатории зоолог насчитала порядка полусотни вольеров, однако вряд ли все образцы могли сбежать разом. Если только кто-то не выпустил их специально. Но кто может быть подобным самоубийцей?..       Тем временем «Ромашка», прежде напоминавшая оживленный муравейник, как будто бы враз опустела. Не слышалось ни шагов, ни криков, ни выстрелов; никто не спешил на выручку, никто не ловил разбежавшихся чудовищ. Даже сирена стихла. Возможно, ее отключили, либо она отключилась по истечении определенного времени сама. Или твари повредили какой-то отвечающий за оповещение шлейф.       Конечно, на других уровнях ситуация могла складываться иначе, но почему-то Зою не покидало навязчивое ощущение, что объект попросту законсервировали, заперев внутри всех, кто не успел спастись. Угощайтесь, зверюшки, на здоровье… Что могло последовать дальше — даже думать не хотелось. Ясно было одно: выбираться следует, не дожидаясь, когда «ромашковцы» снова зашевелятся. Потому что могли вообще не начать шевелиться, полагаясь на то, что со временем на базе все само подохнет от голода. А могли и наоборот от греха подальше подорвать весь комплекс.       Миссис Джефферсон уныло поглядела на клыкастого товарища. Тот в данный момент тщетно силился рассмотреть свою спину, выворачивая шею и напряженно вытягивая ротовые придатки, как будто это могло поспособствовать максимальному повороту головы. Зоя вздохнула. Ну что, герой, придется, похоже, оказывать тебе первую помощь. Хорошо бы ты при этом не сопротивлялся — и без того полно хлопот.       — Нет, я не пытаюсь напасть на тебя со спины, — уверенном тоном произнесла землянка в ответ на подозрительное рычание, раздавшееся при ее приближении. — Дай взглянуть.       Нашатырь отозвался ворчливым тарахтением, но, похоже, понял ее, и все-таки соизволил повернуться. Зоя окинула пострадавшую область взглядом и крепко сжала губы, дабы сдержаться и не охарактеризовать ситуацию словесно. Ну… Нет, было скорее не плохо, а неоднозначно. С одной стороны, раны выглядели довольно жутко, особенно на плечах и боках. Но в том-то и дело, что распоротая кожа и плоть всегда выглядят жутко, однако внешний вид отнюдь не главный показатель. Гораздо важнее — пришелся ли удар в какие-то стратегические области и присутствует ли выраженное кровотечение. Относительно первого: область позвоночника, к счастью, осталась не задета, что касается крупных мышц, то, насколько удавалось судить, рассечены были только поверхностные слои. Это могло сказаться на подвижности, но учитывая способность «хищника» терпеть боль, вероятно, не критично. Несколько «пинков» второй ксеноморф ухитрился нанести также по ногам воина, но бедра, на которых кожа чуть подвисала, как у ящерицы, не особенно пострадали, а голени от глубоких повреждений уберегли плотные передние щитки. Во всяком случае, при ходьбе Нашатырь даже не прихрамывал. Тем не менее общая кровопотеря при таких травмах должна была произойти весьма внушительная, но… к удивлению Зои, это оказалось не так. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что кровь как будто зажелировалась в глубине ран. Присутствовали лишь незначительные подтеки, очевидно, образовавшиеся в сам момент разрыва. Поразительно… У Вредины, который часто ранился в силу буйного нрава, тоже все быстро подсыхало, но тут — просто моментально, никакого сравнения. Возможно, отправляясь выполнять эту нелегкую миссию, кое-кто вкатил себе побольше синтетических компонентов? Знал, чего тут может ожидать. И все же…       — Слушай, это так оставлять нельзя, — осмеливаясь подойти вплотную, заключила миссис Джефферсон. — Даже зашить бы лучше… Разрешишь?       Она медленно протянула руку, убеждаясь, что «хищник» реагирует спокойно, и осторожно, опасаясь растревожить, сжала вывернутые края одной из ран. Послышалось не слишком довольное ворчание, но без явных нот протеста. Значит, все понимал.       Откровенно говоря, шить по живому самой Зое никогда не приходилось — бог миловал, как говорится, — но если бы потребовалось, она почти не сомневалась, что справится. По крайней мере наблюдать, как это делают ветеринары, доводилось часто. Вопрос был в другом: найдутся ли в пределах досягаемости нитки и игла, способная взять шкуру такой толщины. А еще, позволит ли такие вольности сам Нашатырь. Это как-никак более радикально, чем просто занозу достать.       — Я сейчас, — после минутного сомнения все-таки решилась миссис Джефферсон и, отняв руку от горячей, липкой из-за крови и кожных выделений чешуи, направилась к узкому металлическому шкафу — одному из немногочисленных предметов обстановки, включающей также стол, недавно фактически спасший землянке жизнь, пару стульев и на данный момент безжизненно мерцающие мониторы. В шкафу, скорее всего, хранились документы, но могла найтись аптечка или еще что-то полезное. В крайнем случае какая-нибудь сменная одежда, которую можно было порвать на бинты.       Проходя мимо мертвого ксеноморфа, женщина невольно содрогнулась. Казалось, что он вот-вот зашевелится, но Зоя понимала, что это всего лишь иллюзия перепуганного сознания. За дверью по-прежнему было тихо: если другие твари на базе и имелись, то они сюда пока не дошли.       Повернув ручку, доктор Джефферсон отворила дверцы и углубилась в изучение содержимого. Большая часть полок оказались пустыми, что избавило от долгих поисков. Наверху действительно лежали какие-то папки, также обнаружились два мотка армированного скотча, три заначенных кем-то бутылки колы и — о, счастье! — чемоданчик, похожий на аптечку. Вытащив его, Зоя убедилась в своей догадке, вернулась к «пациенту» и под внимательным, слегка недоверчивым взглядом последнего в нетерпении раскрыла. Оба одновременно заглянули внутрь: землянка — с надеждой, инопланетянин — с явной примесью скепсиса. Шовный материл, увы, в комплекте отсутствовал. Зато нашлись несколько упаковок разного пластыря, в том числе, достаточно широкого, а также салфетки и плотные синтетические бинты. Хоть что-то. Вернее, за неимением лучшего, очень даже кое-что. Что ж, приступим.       Для начала Зоя обработала и тщательно заклеила несколько ссадин на своих руках. Возможно, она тут была и не самая пострадавшая, но перчаток в наборе, к сожалению, также не нашлось, и, прежде чем контактировать с кровью внеземного существа, следовало принять хоть какие-то меры предосторожности. Нашатырь, очевидно, понял это, и возражать не стал. Либо просто решил показать себе джентльменом.       Подготовив руки, землянка извлекла рулон бинта, отмотала немного и продемонстрировала клыкастому с намеком, что он — следующий. Смирившись с неизбежным, «хищник» отозвался покладистым стрекотом и утвердительно нагнул башку, после чего, не дожидаясь Зоиной просьбы, опустился на корточки, и для удобства даже убрал гриву вперед. Кто бы мог подумать, что все пойдет так гладко… Хотя радоваться было, пожалуй, все же рановато.       На миг женщина заколебалась, не зная, с чего начать. По идее требовалось в первую очередь как следует все промыть, но вдруг это наоборот спровоцировало бы кровотечение или занесение инфекции? Применять антисептики тоже показалось не лучшей мыслью — неизвестно, как на них мог отреагировать инопланетный организм. На Вредине, кажется, ничего такого не тестировали. Наверное, правильнее всего было просто подсушить края и закрыть раны во избежание загрязнения.       Пока миссис Джефферсон размышляла, как поступить с вверенной ей спиной, Нашатырь сидеть без дела не стал, а тоже вытащил из ящика рулон бинта. Зоя хотела было сказать: «Подожди, я все сделаю, куда ты с такими когтями», но раздумала, увидев, насколько мастерски Охотник принимается обматывать упругой лентой свои руки от ладоней до локтей. Судя по всему, делал он это далеко не в первый раз, и намеревался даже не столько перевязать ожоги, сколько защитить кулаки и запястья неким аналогом боксерских бинтов. Стало быть, готовился ко второму раунду… Что ж, оставалось только помочь ему в этом — другой-то альтернативы все равно не предвиделось.       Предоставив Нашатырю заниматься боеготовностью когтистых лапищ, Зоя приступила к своей части работы. Начать она решила с небольших ран, оставив самые длинные борозды от когтей, тянущиеся через ребра, напоследок. Случай во всех отношениях являлся нетипичным, и раз экстренной остановки кровотечения не требовалось, лучше было набить руку на чем-то попроще, а лишь затем браться за серьезные повреждения. Воспользовавшись стягивающим пластырем, благо к чешуйчатой шкуре он клеился превосходно, женщина свела рваные края первой раны и зафиксировала повязку поверх импровизированного шва. Вроде бы, все держалось. Нашатырь на протяжение всей процедуры даже не шелохнулся, продолжая вдумчиво перематывать запястья. Ладно. Похоже, ему было вполне терпимо.       Повторив подобную манипуляцию еще пять раз на разных участках порванной шкуры, миссис Джефферсон взялась за основную рану. Тут уже пришлось хорошо повозиться. Срезав клеевой слой по бокам нескольких широких пластырей, Зоя налепила их друг за другом, чтобы с поверженными тканями соприкасалась только впитывающая часть, после чего для надежности проклеила повязку по периметру. Получилось не очень презентабельно, но вроде как прочно. Отступив на шаг, миссис Джефферсон оценивающе поглядела на свою работу. Что ж, она как минимум старалась.       Нашатырь, почувствовав, что землянка закончила, вновь попытался заглянуть себе через плечо. Затем что-то неуверенно проурчал, поднялся на ноги и совершил несколько пробных движений корпусом и плечами. Сразу стало понятно, что его беспокоит: в двух местах пластырь отошел, а в третьем — очень сильно натянулся. «Хищник» завел руку за спину, ковырнул когтями мешающий ему участок, а затем с претензией рыкнул на Зою.       — Поняла, сейчас исправлю, — видя свою ошибку, поспешно отозвалась землянка и с готовностью отмотала остатки пластыря. К сожалению, их не хватило, и пришлось пойти на крайние меры в виде армированного скотча. Но куда было деваться… На распоротые плечо и бедро повязку пришлось накладывать уж исключительно с применением монтажной ленты — оказалось, что весь бинт ушел на руки. Зато вышло очень крепко. Поистине, скотч незаменимая вещь — даже для оказания экстренной помощи инопланетянам…       Когда лечение было исчерпано, клыкастый снова проверил подвижность и, видимо, остался ею удовлетворен. Он что-то проговорил на своем рычаще-курлычущем языке (возможно, это даже было «спасибо»), недвусмысленным знаком повелел спутнице сесть в сторонке и смирно ждать, а сам без промедления занялся… обследованием ксеноморфьих туш! Подойдя к первой дохлой твари, он с видом знатока потянул ее за лапы, поднял и повертел в руках хвост; положил, затем то же самое проделал со вторым животным, выпрямился и замер, явно задумавшись.       — Только не говори мне, что в такую минуту ты печешься о трофеях! — возмутилась было Зоя, но Охотник пропустил ее слова мимо ушей и, сосредоточенно сдвинув брови, начал озираться по сторонам, как будто пытаясь что-то отыскать. Наконец внимание рептоида сфокусировалось на некоем объекте, и из клыкастой пасти вырвалось распевное басовитое рычание. Примерно с такой же тональностью Нашатырь обычно выражал удовольствие, когда перебирал свою коллекцию черепов или любовался отполированным лезвием. Проследив, куда он смотрит, землянка не сразу поняла, чем вызван этот восторг — все, что она увидела, это ряд тонких металлических труб, скрывающих внутри себя электропроводку. Но спросить миссис Джефферсон не успела, а в следующий миг ей уже было не до вопросов, потому что пришлось отскочить подальше.       — Эй, ты что творишь?! — взвизгнула женщина, когда «хищник» решительно пересек помещение и одним рывком отломил от стены трубу. Провода заискрили, но Нашатыря это ни капли не смутило. Призвав человеческую самку к молчанию сердитым шипением, он вытянул из интересующей его детали пучок опасно потрескивающих жил и, небрежно бросив их на пол, взялся за следующую трубу. Всего их клыкастому для непонятных целей понадобилось семь (ошеломленная свидетельница сама не поняла, зачем посчитала), остальную разводку он не тронул. Правда и этого акта вандализма хватило с лихвой: все лампы в помещении разом погасли, и единственным источником света остался слабый аварийный сигнал над дверью.       — Да что ты такое придумал… — шепотом проговорила Зоя, тревожно наблюдая сквозь полутьму, как инопланетянин усаживается на пол и начинает деловито греметь железками. Нашатырь же, абсолютно теперь ее игнорируя, аккуратно сложил куски трубы вместе и в трех точках скрепил получившуюся «вязанку» скотчем — так уверенно, будто всю жизнь пользовался подобным материалом. После этого Охотник поднялся и придирчиво взвесил получившуюся конструкцию в руках, выставил перед собой, как будто оценивая длину, несколько раз повернул и в качестве заключительного элемента программы изобразил нечто вроде боевой стойки.       — Так ты пытаешься копье сделать? — внезапно осенило миссис Джефферсон.       Теперь все стало понятно. Понятно и вместе с тем непостижимо. Потому что дальнейшие действия Нашатыря — снова были из разряда «нарочно не придумаешь». Рептоид вернулся к одному из ксеноморфов и затащил его труп в опустевший карцер, оставив снаружи только самый кончик хвоста. Затем клыкастый вновь использовал дверь в качестве режущего механизма. Двумя быстрыми ударами воин отделил грозный хвостовой шип, положив его рядом с заготовкой из труб. Со второй тварью «хищник» проделал ровно то же самое. В последнюю очередь он отломил несколько затвердевших пальцев, и если о назначении шипов Зоя уже начинала догадываться, то с какой целью понадобились пальцы, пока было неизвестно.       Вернувшись к «рабочему пространству», Нашатырь уселся поудобнее — не на корточки, как обычно, а по-портновски, скрестив ноги, — размотал временное крепление и выбрал из «вязанки» самую длинную трубу, которую, как позже выяснилось, собирался использовать в качестве главной оси. Потом он взял палец ксеноморфа и медленно сдавил в кулаке, добиваясь появления в месте надлома капель кислоты. Как только выступила жидкость, «хищник» с предельной осторожностью, выдаваемой каждым его движением, нанес узкую полоску едкой субстанции по всей длине трубы. Металл начал шипеть, и Нашатырь быстро, пока не закончилась реакция, приложил к первой трубе вторую, прочно спаивая их между собой. Да ведь он… использовал кислоту вместо сварки!       Зоя затаила дыхание и глядела во все глаза. Видно, конечно, было не очень, но самого умельца полумрак нисколько не беспокоил. Сейчас преимущества его ночного зрения были налицо. Одну за другой он стал приваривать трубы, соединяя их с осью и между собой, пока не получился плотный пучок диаметром около восьми сантиметров. Для руки человека он был бы слишком велик, но пальцы Охотника свободно смыкались на нем.       Как только древко схватилось, Нашатырь занялся изготовлением наконечников. Тут, строго говоря, вся технология заключалась в том, чтобы насадить шипы с двух сторон — те сами прикипели к металлу за счет оставшейся внутри кислоты. Длина копья в результате немного уменьшилась, но сам «хищник», по-видимому, как раз на это и рассчитывал, потому что несколько раз в процессе изготовления измерял оружие при помощи размаха собственных рук. Вероятно, он прикидывал, сможет ли развернуться с таким копьем в коридоре.       Пока он был занят, страх женщины успел частично смениться любопытством. Вспомнив про ксеноморфов, исследовательница потихоньку пробралась к Нашатырю за спину и склонилась над телами мертвых чудищ — хоть рассмотреть их минимально, что ли... Но клыкастый мгновенно отреагировал на поползновения человеческой самки и угрожающим рычанием вынудил ее вернуться на прежнее место, в пределы видимости. Ничего не оставалось, кроме как послушаться. Миссис Джефферсон разочарованно уселась на стул дежурного и стала наблюдать за работой спутника дальше. Последний же вскоре закончил монтаж и вновь непринужденно, как будто так и надо, взял скотч и приступил к тщательной обмотке древка. Видимо, чтобы не скользило.       — Да тут «Очумелые ручки» отдыхают… — тихо пробормотала Зоя. — Боюсь подумать, что было бы, если бы в твоем распоряжении имелась пластиковая бутылка…       Кстати о бутылках. На фоне переживаний в горле сильно пересохло, и припрятанная в шкафу кола пришлась бы сейчас как нельзя кстати. Как говорится, война войной… Так что миссис Джефферсон оставила клыкастого в покое, предоставив ему возможность заниматься своими делами, и в полутьме на ощупь сходила за газировкой. Однако стоило ей сорвать крышку, как Нашатырь мгновенно вскинул голову в поисках источника шипения. Зоя с наслаждением сделала большой глоток, после чего показала инопланетянину бутылку, проговорив успокаивающе:       — Не волнуйся, это всего лишь газ пшикнул. Видишь? Она с пузырьками.        «Хищник» оскалился, потом смекнул, в чем дело и расслабил ротовые придатки. Зоя отпила еще немного. Нашатырь вдруг принюхался и, вместо того чтобы вернуться к обматыванию копья, заинтересованно заворковал.       — Если хочешь, можешь попробовать, но можно ли тебе такое? — уловив в ворковании конкретный вопрос, с некоторым сомнением проговорила зоолог. — Аллергия или отравление нам сейчас совершенно ни к чему — от тебя очень многое зависит. К тому же, там тонна сахара…       Нашатырь лишь презрительно фыркнул, протянул руку и требовательно пошевелил когтями. Зоя пожала плечами и достала еще одну бутылку. Как знать, возможно, тонна сахара — это было как раз то, что ему требовалось именно сейчас…       В других условиях Сумрак ни за что не доверился бы уманке. Не из-за предрассудков, а просто потому что боевые раны — не шутка. И та заноза десятилетней давности, разумеется, совершенно была не в счет. К тому же, Сойэ в тот раз просто застала его врасплох. Раньше это было довольно легко. Это теперь, с годами, сын Грозы научился более настороженно относиться к самочьим замашкам. Только сейчас, конечно, речь шла совершенно не о том. Идти на бой с драной шкурой не улыбалось, а без набора самопомощи под рукой все средства были хороши. К большому сожалению приходилось признать, что примитивный перевязочный материал, который имелся в распоряжении, не позволял самостоятельно закрыть раны в труднодоступных местах. А Сойэ обещала все сделать как надо. Ну максимум — косо в силу неопытности. Вредить специально она бы не стала.       Очевидно, почуяв со стороны яутжа сомнения, уманка решила показать имеющиеся навыки врачевания на собственных мелких ссадинах, заодно лишний раз продемонстрировав, какие ловкие у нее лапки. Ну хорошо, малявка, давай, согласился Сумрак и добровольно отдал под ее эксперименты свою спину. Сам же воспользовался освободившимся временем, чтобы защитить от дальнейших ожогов руки и как следует обдумать предстоящие шаги.       Сойэ, надо отдать ей должное, проявила аккуратность и старание. Возможно, у нее и правда был какой-то опыт врачевания, или же у всех самок это записано в подкорке… Так или иначе, перевязку она сделала неплохо. Только вряд ли надолго — в интенсивном бою умановские липучки наверняка отклеятся. А поберечься в ближайшее время не получится при всем желании…       Что ж, здесь пока было без вариантов, поэтому сосредоточиться следовало на более важных вещах. В частности, на создании оружия — по возможности, достаточно надежного, чтобы прорваться к месту хранения нормального оружия, которое украли уманы. Хотелось верить, что Сойэ хотя бы приблизительно в курсе, где это.       Кстати, самочка в целом хорошую идею подала, когда начала от Жесткача уборочным инвентарем отмахиваться. Нет, с черенком от щетки Сумрак на Священную Дичь, понятное дело, идти не собирался, но находчивость подруги помогла растерявшемуся было воину быстрее сориентироваться. Вообще-то изготовление оружия из хвостового шипа Жесткого Мяса являлось одним из навыков, которые обязательно развивали у Молодой Крови. Обычно подразумевалось простейшее, наскоряк сработанное копье, либо кинжал, если подходящей для древка палки не найдется. Но делать-то такие штуки делали, да на практике мало кому доводилось применять. По сути, для практического применения безоружному самцу требовалось оказаться в улье, располагая при этом достаточным количеством времени на подобное творчество. Странная ситуация, согласитесь. Сын Грозы просто не мог себе представить, как должны сложиться обстоятельства, чтобы это умение пригодилось. До сегодняшнего дня не мог…       Но реальность порой затейлива. И вот уже Сумрак, как Учитель бывало говаривал, намеревался лезть в пекло с голым задом… Кроме шуток, в текущем положении воин предпочел бы лишиться набедренной повязки, но не доброго клинка. Однако он располагал лишь тем, что послали боги — весьма иронично, надо сказать, в этот раз настроенные. Что ж, отсиживаться сын Грозы точно не собирался, даже несмотря на то, что это было бы безопаснее для Сойэ. Конечно, как вариант, он мог попробовать оставить ее здесь, она бы заперлась изнутри… Но Жесткачи умели взламывать двери, это было только делом времени. Кроме того, уманка более-менее знала базу, а Сумраку требовался проводник. Да, маленькой самочке предстояло собрать всю свою храбрость, но она достойно выдержала первую встречу со Священной Дичью, и это обнадеживало. Чувствовалось, что мелкая не побоится идти дальше. Разумеется, под защитой самца, за его спиной. Сумрак твердо решил, что она ни при каких обстоятельствах больше не должна обороняться самостоятельно, и собирался гарантировать ей безопасность во что бы то ни стало. Хотя и понимал, что будет очень и очень сложно.       Впрочем, положительные моменты в ситуации тоже имелись. Как минимум, имелись время и материалы для изготовления более прочного копья, нежели предусматривала стандартная технология. Умановские технические сплавы по прочности и рядом не стояли даже с самыми плохонькими яутжевскими, но составная конструкция должна была выдержать несколько боев. Если не подведет, то хватит, чтобы добраться до вооружения…       Закончив, Сумрак положил копье «отдохнуть» — чтобы окончательно схватилось, после чего допил странный приторный напиток. Неизвестно, что его дернуло попробовать этот раствор с изрядной долей углекислого газа (уманка вот тоже не была уверена, что это безопасно), но запах показался сыну Грозы необъяснимо привлекательным. Да и бодрости после этой штуки как будто прибавилось. Стоило смотреть правде в глаза: сейчас миссию сильно осложнял тот факт, что самец толком не успел восполнить массу после Сезона. Таким образом, задача превосходила по важности любую из Охот, а телесных сил на ее выполнение чувствовалось гораздо меньше, чем стандартно перед Охотой. Ладно хоть Жесткачи пока попадались довольно юные и мелкие. Два солдата, преследовавших Сойэ, скорее всего, вышли из каких-то небольших копытных — это было видно по строению конечностей и форме голов, — причем вышли относительно недавно. И тут Сумраку, несомненно, повезло: окажись твари больше и опытнее, исход стал бы совершенно иным. Но не факт, что прочие особи были столь же субтильными. Неизвестно, кого там еще успели наплодить уманы. Явно ведь баловались. С Жесткачами все разумные народы рано или поздно через это проходили. И все потом обязательно жалели о содеянном. С Головастыми — было, у чша — было, у иижааш — было, фехххи…. Боги, нашествие орды Жесткачей, вышедших из феххов, даже вошло во все популярные руководства для начинающих охотников… Да что там говорить, даже сами яутжи, несмотря на свое уважительное отношение к Священной Дичи, почти на эту приманку попались. На «Острове» всего двумя перерожденцами обошлось, конечно, но тоже дел натворили… Сумрак невольно потер шрам на лбу, оставшийся в память о той зачистке. Ну вот и уманы, стало быть, дорвались. Себе на погибель.       Ладно, хватит уже рассуждать. Какие бы Жесткачи у уманов ни получились, их следовало ликвидировать как можно скорее. Парни, несомненно, останутся довольны, что скучная миссия переросла в отменное побоище. Хотя Сумрак бы предпочел, чтобы она осталась скучной. Потому что это, безусловно, очень занимательно прорубаться через полчища тварей нагишом, но лучше бы и дальше такие истории оставались в пьяном репертуаре Бродяги. И уж точно не хотелось его больные фантазии в чем-то перещеголять. Правда, увы, к тому дело и шло…       Поднявшись на ноги, воин позвал уманку тихим стрекотанием и направился в свой бывший карцер. Там до сих пор стояла доска для письма, и пришло время прибегнуть к ее помощи. В дверях Сойэ замешкалась, побоявшись перешагивать через дохлых Жесткачей. Пришлось вернуться и перенести ее. Но когда Сумрак приступил к рисованию дальнейшего плана, выяснилось, что при имеющемся освещении оба не видят на доске ни черта, так что самец был вынужден тащить обратно под уцелевший фонарь и уманку, и средство общения с ней.       На обсуждение следующих действий они затратили около получаса. За это время сын Грозы узнал следующее: Жесткачей на базе много. Сколько много — было сложно сказать, потому что у уманки, впервые столкнувшейся с такими существами, и бывалого охотника на этот счет складывались совершенно разные представления. Но Сумрак смел надеяться, что уманкино «много» — это около десятка. По крайней мере, именно столько кружков, изображающих Священную Дичь, она нарисовала, пытаясь изобразить «толпу».       Далее. Сейчас они находились под землей, на втором уровне базы. Оружие хранилось уровнем ниже, но насколько точными координатами располагает самочка, понять так и не удалось. Она попыталась изобразить нечто вроде плана, но только сама себя запутала. Пришлось дать ей понять, что ее чертежи неинформативны и тратить на них драгоценное время не стоит. Почтенные Старейшина Глыба и Советник Тень, опять же, если верить ее каракулям, томились на четвертом уровне. Что самое паршивое, там же содержалось основное поголовье Жесткачей.       О том, насколько твари сильно расползлись, Сойэ осведомлена не была. Но, видимо, тешить себя надеждами не следовало. Раз уж Жесткое Мясо проникло сюда, нижние уровни точно были захвачены. Особенно если Матка смогла скоординировать своих подчиненных. Сойэ призналась, что не видела Королевы, но принимать это за абсолютную истину не позволяло здравомыслие. Это как в известной поговорке: «Видишь Жесткача? Нет? А он есть». Самочка во многом по наивности своей заблуждалась. А что-то могла скрывать намеренно — по дурости. В общем, тот негативный сценарий, в котором Матка выжила, и твари успели организовать улей, не только не стоило сбрасывать со счетов — к нему надо было всерьез готовиться.       Но освобождение пленных все-таки оставались главной целью миссии. И, учитывая, в каких условиях они могли содержаться (тут Сумрак по себе судил) в течение столь длительного срока, шансов отбиться самостоятельно у них оставалось ничтожно мало. Прибавить сюда почтенный возраст Глыбы и пропущенный ежегодный профилактический курс... Что-то совсем печально становилось. Правда уманка опять-таки утверждала, будто оба яутжа находятся в добром здравии, да только она со своей нехитрой логикой точно так же могла считать, что и Сумрак сейчас полон сил, раз двух тварей ухлопал, а это даже близко было не так. Тем не менее переубеждать ее сын Грозы не стал — еще самочьей истерики ему не хватало.       Получив максимум возможной на данный момент информации, воин сообщил спутнице, что им пора выдвигаться. Пользуясь уже больше жестами, а не рисунками, он объяснил, где ей следует держаться во время перемещения и как себя вести в момент нападения Жесткача, чтобы не попасть под удар или собственному защитнику под ноги. Они даже немного потренировались, в результате чего Сумрак понял две вещи: первое — объяснил он для умановского ума вполне доступно, второе — толку выполнить простейшие требования у тщедушного создания определенно не хватало. Оставалось смириться с тем, что они управятся хотя бы как-нибудь. Боги, с мальком на руках — и то бы, верно, было проще…       Что ж, тянуть дальше не имело смысла. Жесткачи рано или поздно пришли бы сюда сами, и рискнуть все равно бы пришлось, так что Сумрак покрепче взял самодельное копье и указал Сойэ на электронный замок. Трепещущая от ужаса самочка послушно приложила к контактной площадке чип и после сигнала тотчас же юркнула за спину своего покровителя.       — Умница, — рыкнул сын Грозы и толкнул дверь.       Выглянув в коридор, самец убедился, что путь свободен. На полу лежали останки двух Жесткачей и двух уманов. Несколько дверей оказались распахнуты и покорежены, но тишина на уровне говорила о том, что за ними пусто. Впрочем следовало проверить. Сумрак пригнулся и быстро скользнул вдоль стены, по очереди заглянув в темнеющие проемы. Там тоже располагались карцеры. Внутри остались несколько растерзанных тел. Сильно разило Жесткачами. Беспорядочные следы алой крови мягкотелых уводили к шахте лифта, прежде скрывавшейся сразу за двумя парами ворот — ныне створки были отогнуты и носили следы когтей, ударов и кислоты. По-видимому, насытившись, твари утащили несколько живых жертв в ясли, организованные где-то на нижних ярусах. Точно, заразы, обживаться начали…       Сойэ, оставшаяся рядом с недавним убежищем, тихонько пискнула, и позвала воина, используя привычную кличку. Обернувшись, сын Грозы увидел, что она указывает на оружие, зажатое между трупами Жесткача и сражавшегося с ним бойца.       — Ты хочешь взять? — не понял Сумрак, но самочка при помощи жестов объяснила, что это он тут как самец должен вооружаться. В определенном смысле она, конечно, была права: обычно пушка действительно эффективнее копья, но пару моментов малявка не учла. Во-первых, это была умановская пушка, с которой яутжа никогда раньше не имел дела и не мог быть уверен в ее надежности. Во-вторых, что принципиально, это было чужое оружие.       Сумрак категорично мотнул головой и молча показал вниз, напоминая, что им нужно спуститься. Сойэ растерянно поморгала, но потом решила не настаивать и засеменила в противоположную от лифта сторону. Как следовало из ранее нарисованного ею плана, это был единственный путь, который она знала.       Коридор заканчивался тяжелой дверью, запертой на несколько замков, в том числе и механический. Видимо, чтобы заключенные не сбегали, даже если электричество отрубится. Разумно. Остановившись у этой двери, уманка принялась деловито перебирать связку ключей, но спустя некоторое время обнаружилось, что ни один к замку не подходит. В конце концов самочка скорчила измученную рожицу и показала спутнику два довольно сильно оплавленных под воздействием кислоты ключа. По-видимому, какой-то из них и был от этой двери…       — Значит спустимся с другой стороны, там ведь наверняка тоже можно пройти? — указав жвалами в сторону лифта, фыркнул Сумрак. Сойэ развела руками и втянула головенку в плечи. Не знает она… Ну а что теперь?       Самец приподнял когти на ногах и мягко двинулся к шахте. На подходе он сделал уманке знак остановиться, а сам отправился проверять, безопасен ли спуск. Пока что им везло. Несмотря на явные признаки недавнего присутствия Священной Дичи, сейчас внутри было спокойно. Конструкции, по которым можно было слезть, уже частично скрылись под слоем черной слюны, но оплести шахту полностью Жесткачи не успели. В целом, ничего сложного. Главное, чтобы внизу не встречали…       Поразмыслив, Сумрак оставил Сойэ наверху и как можно тише спустился до следующего проема. Возле него самец развернулся, практически повиснув вниз головой, и внимательно осмотрел открывшееся перед ним пространство. Твари зафиксировали створки лифта при помощи своих выделений, чтобы беспрепятственно передвигаться между уровнями, так что обзору ничто не мешало. К счастью, данное направление Жесткачи, видимо, сочли неперспективным, возможно, потому что наверху находился тупик. По крайней мере, сейчас оно не охранялось. Лифтовой холл был свободен, и соседнее помещение, просматривающееся за полуоторванной дверью, тоже выглядело пустым. Подозрительных звуков не отмечалось.       Сын Грозы чуть сдал назад и поглядел наверх. Уманка стояла в проеме и с тревогой таращилась на него, напрягая непривычное к полумраку зрение. Самец позвал ее тихой трелью, и, качнувшись на одной руке, выпрыгнул в холл, тотчас ж выставив перед собой копье. Выпрямился, перевел дух: действительно никого.       Моментом следовало пользоваться, и Сумрак решил поторопить спутницу, но когда он снова заглянул в шахту, то чуть не завыл от досады. Сойэ так и стояла на краю, не решаясь лезть следом. Воин скрежетнул жвалами и нетерпеливо махнул ей рукой, но малявка лишь замотала головой и отступила. Да что ж это такое…       Времени на уговоры не было, кроме того, что-то подсказывало, что они окажутся бесполезны, так что сын Грозы предпочел вернуться. И тут оказалось, что проблемы только начинаются: уманка наотрез отказалась спускаться в шахту даже со страховкой. Хотя учитывая ее плохое ночное зрение, полное отсутствие когтей и слабые мышцы… Если как следует подумать, отказ, пожалуй, был даже обоснованный.       — Хорошо, — сдался самец, — тогда цепляйся за меня и держись крепче.       С этими словами он присел пред упрямицей, вновь подставив ей свою спину, и показал, что его нужно обхватить за шею. Если бы его руки были свободны, Сумрак попросту зажал бы уманку под мышкой, но наготове также приходилось держать и копье, а третьей руки у сына Грозы, увы, не имелось.       Сойэ немного поколебалась, но, очевидно, осознала, что других вариантов у нее нет, и сделала как велено. Однако стоило охотнику встать, как пассажирка поехала вниз. Взвизгнув, она попыталась обхватить торс самца ногами, от души саданув по свежим ранам. Сумрак зажмурился и стиснул челюсти, но стерпел. Попытавшись подсадить уманку, самец лишь получил повторный пинок — туда, куда ну вот совсем бы не надо.       — Что ж ты делаешь-то, окаянная? — простонал он. Самочка снова запищала, вынуждая на себя шикнуть, и опять безуспешно заелозила по заклеенным ранам. В довершение всего одна ее рука сорвалась, соскользнув по чешуе, и рефлекторно схватилась за гриву, дернув до россыпи звездочек пред глазами.       — Слезай! — немедленно опускаясь на корточки, с раздражением прострекотал сын Грозы. Непостижимо: малявка даже собственный вес удержать не могла, такие хилые у нее были лапки. Как вот с ней?       Сойэ послушно отцепилась и виновато поглядела на поднимающегося с характерной болезненной гримасой спутника. Поймав этот взгляд, Сумрак страдальчески возвел глаза к потолку, после чего решительно развернул самку к себе спиной и наклонился.       Это был последний отряд. Если не считать тех, кто остался в лесу. Но судя по недавнему докладу, их можно было уже не принимать во внимание. Тех, кто не был готов нарушить Устав, командир Вуд заранее отправил в оцепление, которое в любом случае следовало усилить — путь ребята делают, что должно, не сомневаясь в свой правоте. И лишь двадцать встали с ним плечом к плечу, чтобы спуститься в комплекс и задать расплодившимся гадам жару, спасая тех немногих, кто смог уцелеть в этом проклятом гнезде. Двадцать — слишком мало, для того чтобы отправиться туда, где только что за пару часов погибли почти пять десятков. Но это все, чем располагал Вуд.       Просто не верилось, что какие-то инопланетные звери могут стать настолько опасным, сильным и непредсказуемым противником. Еще утром на совещании очкарики обсуждали тактику умерщвления ксноморфов — гуманного, мать их! И аккуратного, чтобы не повредить образцы. И хоть бы одна сволочь обмолвилась, что на самом деле этих тварей вообще хрен убьешь! Зачем, спрашивается, нужны биологи, если они не в состоянии подобное предусмотреть? Либо эти сумасшедшие сразу все прекрасно понимали, но молчали, опасаясь, что им не разрешат эксперименты… Да их ради одного только этого стоило вытащить живыми, чтобы допросить с пристрастием!       Безусловно, Вуд, как любой военный, спокойно принимал тот факт, что его люди да и он сам ежедневно подвергаются опасности. Но он никогда не позволял своим людям гибнуть зря. И если кто-то осознанно становился причиной их напрасной гибели, майор готов был достать его даже из-под земли. Кроме того, кто-то из парней все-таки мог быть жив и нуждаться в эвакуации. Оставлять их на растерзание тварям было низко, хотя именно этого требовали правила. Правила трусов, которые вместо того чтобы с самого начала делать все по уму, готовы были жертвовать другими людьми исключительно ради своего самолюбия.       Нет, в глубине души Вуд понимал, что, сунувшись на законсервированную территорию, четвертый отряд с большой вероятностью повторит судьбу первых трех. Однако уверенности прибавляло то, что он не обманывал своих людей: те, кто пошли за ним, тоже все прекрасно понимали. И сделали свой выбор. Знали они и другое: даже в случае успеха расплаты им будет не миновать. Но так устроен мир: «положено» и «правильно» совпадают крайне редко. И военная стезя чаще всего подразумевает первое, однако всегда рано или поздно где-то и когда-то находится предел…       Вуд чувствовал: именно для него этот предел наступил сегодня. Оставить командование и выйти в запретную зону, да еще и с отрядом — трибунал, гарантированно. Но… Помирать, так с музыкой. Необходимые указания майор раздал, а без командира специальное подразделение не останется — вероятно, уже днем вместе с подкреплением прибудет новый. Если подразделение вообще не прекратит существование со всей базой заодно. Если бы мог, Шон Вуд пошел бы один, но какой от него одного был бы толк… И тем не менее он не приказывал идти за собой. А они все равно пошли. Каждый, наверное, по своей причине.       — Лейтенант Брей, как это понимать? — Майор смерил запыхавшегося двадцать первого члена отряда строгим взглядом, хотя в голосе проскользнула нота недоумения. Ленни Брей всегда выдумывал что-то эдакое, и его решению присоединиться, хоть и запоздало, Вуд ни капли не удивился. Но какого черта он, спрашивается, притащил с собой собак???       — Разрешите внести предложение? — отчеканил Брей, с трудом сдерживая радостно снующих перед ним и старательно путающих поводки овчарок. Псы явно засиделись в вольерах, и теперь были безумно счастливы, что кто-то их забрал, хотя и явно не понимали, какую задачу перед ними собираются поставить.       — Пять секунд тебе, — буркнул Вуд, с подозрением наблюдая за собаками.       — Это Джек и Шкипер, — зачем-то пояснил Ленни. Весь отряд поглядел на неожиданное пополнение в растерянности.       — Знаю. Дальше что? — Лицо майора приобрело каменное выражение.       — Они самые молодые из всех, еще способны побегать. С вашего позволения, сэр, мой дед занимался охотой. Они, конечно, не охотничьи, но можно попробовать их использовать, чтобы отвлечь тварей. Мы пустим их вперед, чтобы у нас было чуть больше времени на уничтожение цели.       — Мы имеем дело с внеземными формами жизни. Собак к этому не готовили, они могут обратиться в бегство, — возразил Вуд.       — Не думаю, — Ленни мотнул головой. — Они видели всякое дерьмо. Инопланетным дерьмом их вряд ли удивишь.       — А если их сразу разорвут? — не сдался командир.       — Может быть, — кивнул лейтенант Брей. — Но это служебные собаки. Пусть и списанные. Многие из нас не переживут эту ночь, но лучше погибнуть, сражаясь, чем сидеть в конуре и ждать конца. Разрешите и им послужить в последний раз.       Сказав так, Леонард вытянулся по стойке смирно. Псы-ветераны, как будто опомнившись, что ведут себя слишком по-щенячьи, дисциплинированно уселись по бокам от него. Вуд немного помолчал, затем вдруг криво усмехнулся и махнул рукой.       Задача усложнилась. Боги, кто бы мог подумать, что запутывать уманов окажется немного сложнее, чем выслеживать, а не дать им сбежать — еще сложнее, чем запутывать? Нет, таких заданий ни самому Кошмару, ни тем более кому-либо из парней не доводилось выполнять никогда. Отряд был вынужден подобно мягкотелым разделиться. Полосатый с Ядом и Броней продолжили развлекать уманов-следопытов, которые, к слову, уже выглядели весьма выдохшимися. Грома, Вопля и разобравшегося наконец со своей раной Вулкана Кошмар отправил на перехват — их задачей стало не выпускать умановских бойцов из леса. Сам же сын Броска метался между двумя флангами, занимаясь враз двумя противоположными вещами: вносил порядок в действия сородичей и сумятицу — в ряды мягкотелых.       Нескольких особо настырных особей пришлось прихватить при помощи сетемета. Потом сети закончились, и Кошмар начал использовать трос. Это, конечно, был нонсенс: подвешивать за ноги живых уманов и оставлять их так болтаться, но иного способа задержать мягкотелых, не убивая, охотники не знали. Пару штук воины оглушили — и то неясно, с концами или нет. Еще чуть-чуть, и нервы грозили окончательно сдать…        «Меня достало», — пришло сообщение от Яда.       — Это не план, а фуфло! — проорал из дальних кустов Полосатый.       — Может быть их уже все-таки можно отстреливать? — недовольно осведомился до сих пор покладисто выполнявший приказы Гром, заглядывая остановившемуся перевести дух Кошмару через плечо.       — А может быть вы еще и покомандуете вместо меня? — не выдержав, огрызнулся сын Броска сразу на всех. Про себя же он подумал: «Пошло оно все в пень. Никогда. Никогда я не буду хотеть стать Вожаком».       Восемнадцатая приветствовала вернувшихся сестер радостным скрежетом. Ей досталась чрезвычайно ответственная, хотя и однообразная функция: обустраивать ясли. Но большая часть работы уже была выполнена. Теперь следовало оборонять камеру и встречать сородичей. Событий происходило мало, так что любое из них, даже самое незначительное, воспринималось с повышенным вниманием.        Сестры уже добыли первых носителей и теперь начали транспортировать яйца, а Восемнадцатая всякий раз принимала их и фиксировала строго попарно — каждой личинке свой носитель. Пока обстоятельства складывались наилучшим образом.       На самом деле ясли могли бы пустовать еще долго, заставляя Восемнадцатую мучиться чувством непричастности. Но повезло. Спящую кладку удалось обнаружить совсем недавно — в большой ледяной пещере. Ни прародительницы, ни ее следов там не было, но это не имело значения. Главное, яйца были жизнеспособны. Обороняющиеся двуногие истребили много единиц, и Улей ослаб. Популяцию следовало восстановить как можно быстрее, но Она — новая Она — пока не приступила к размножению. Благодаря же сохранившейся в холоде кладке прежней Ее, ждать этого момента не пришлось.       Очередного носителя в камеру доставила Тридцатая. Двуногий вышел на нее сам — осталось лишь схватить. Вооружен он был очень плохо, поэтому не смог причинить ощутимого ущерба. Сейчас он уж не сопротивлялся, выбившись из сил.       Восемнадцатая забрала носителя у сестры и незамедлительно принялась крепить его к стене камеры, пока не пришел в себя. Как только двуногий занял оптимальное положение, повиснув над одним из готовых проклюнуться яиц, вернулись признаки жизнедеятельности. Носитель издал мычание и попробовал пошевелиться, затем открыл глаза и замотал головой, открыл рот. Отлично, вибрации скоро спровоцируют вылупление. Восемнадцатая смиренно сложила лапы и отошла, наблюдая издали. Дальше личинке предстояло разбираться самостоятельно.       Надо сказать, миссис Джефферсон не на шутку струхнула, когда к ее шее потянулись жвала. Инстинктивно она попыталась увернуться, но Нашатырь преградил ей путь рукой и с сердитым клекотом пододвинул к себе. Зоя зажмурилась, почувствовав, как волосы на затылке шевелятся от вылетающего из клыкастой пасти дыхания, а в следующий миг ощутила, что одежда в районе ворота натягивается.       — Ты какого творишь?.. — еще не до конца веря в свою догадку, громким шепотом возмутилась женщина, но рептоид уже, не слушая ее возражений, начал подниматься.       В последний раз безуспешно дернувшись, Зоя поняла, что вырваться не получится и остается лишь покорно повиснуть на высоте довольно внушительного Нашатыркиного роста. «Хищник» выпрямился, раздраженно фыркнул и слегка надавил ладонью на макушку землянки, давая понять, что голову надо опустить — закрывает обзор. Затем взял прислоненное к стене копье и как ни в чем не бывало зашагал к шахте лифта, удерживая живую ношу жвалами за куртку.       Первым желанием было завопить как можно громче. Зоя не успела опомниться, как ее ноги оказались над темнеющей бездной, а громада за спиной опасно наклонилась вперед, отыскивая опору. Но все произошло быстрее, чем женщина открыла рот. Нашатырь ухватился за какой-то выступ — в темноте было невозможно понять, имелась ли там лестница — и переместился на стенку шахты, в результате чего миссис Джеффесон теперь была зажата между ее конструкциями и грудью инопланетянина. Не дав землянке времени опомниться, «хищник» начал быстро спускаться вниз, умудряясь при этом держать в одной руке оружие. Зою он нес уверенно, поступая подобно пуме, карабкающейся по скалам с котенком в зубах. Женщине оставалось лишь для подстраховки цепляться руками за все, что удавалось нащупать перед собой. И надо сказать, думать о том, что попадалось под пальцы, сейчас не хотелось, так как помимо металлических выступов встречались упругие тяжи явно органического происхождения…       Спуск занял совсем немного времени и, несмотря на столь необычный способ, прошел весьма гладко. Страшно подумать, чем бы он закончился, если бы пришлось лезть в шахту самостоятельно или путешествовать у Охотника на закорках, где было совершенно невозможно удержатся. Ступив в коридор третьего уровня, Нашатырь поспешно опустил Зою на пол и вышел вперед, крепко сжимая копье обеими руками. Насколько секунд он прислушивался, медленно поводя головой. Его спутница тоже напрягла слух, но не услышала ничего, кроме гнетущей тишины.       Лифтовая площадка, на которой они находились, вела к санпропускнику. В теории он должен был предшествовать химическому сектору, за которым располагался технический, но точно миссис Джефферсон не знала, так как бывала во владениях Янга всего пару раз и никогда не заходила с этой стороны.       — Кажется, тут никого, — скорее чтобы успокоить себя, нежели оповестить спутника, тихо проговорила Зоя. Нашатырь немедленно обернулся и абсолютно человеческим жестом (не исключено, что у людей он этот жест и перенял) прижал палец к рту, после чего сделал несколько шагов к вывороченным дверям санпропускника и замер, вновь превратив свою голову в локатор. При этом рептоид раскрыл жвала и часто задышал, как видно, дополнительно подключив к оцениванию обстановки обоняние.       Если честно, Зоя никогда не понимала, каким образом «хищники» слышат. Углубления, похожие на барабанные перепонки ящериц она со временем по бокам Нашатыровой головы все-таки обнаружила, но они были скрыты под гривой, которая вероятнее всего глушила звуки. Тем не менее, все свидетельствовало о том, что клыкастые имеют чуткий слух, и единственным возможным объяснением являлась форма их черепа. Похоже, широкий лоб действовал как принимающая поверхность. Именно поэтому Охотнику требовалось постоянно поворачиваться из стороны в сторону, определяя источник того или иного шума. По сути, здесь работал тот же механизм, которым пользуются земные совы — аналог улавливающего звуковые колебания лицевого диска.       Из размышлений выдернула короткая нетерпеливая трель Нашатыря. Повернувшись к Зое, он нахмурился и шевельнул жвалами, очевидно желая сказать: «Не зевай! Нам пора идти».       — Иду, иду, — одними губами произнесла женщина и, стараясь двигаться бесшумно подобно своему товарищу, поспешила за ним.       В полутьме санпропускник со своими многочисленными отделениями выглядел устрашающе. Даже при минимальном аварийном освещении было видно, какой здесь царит разгром. Под ногами валялись разорванные защитные костюмы; опрокинутые стеллажи громоздились подобно баррикадам. Однако Нашатырь двигался вперед уверенно и спокойно, значит волноваться пока было не из-за чего. В голове запоздало мелькнула мысль о возможной утечке химикатов, но пытаться переодеваться сейчас показалось еще более безумной идеей, чем идти как есть. Пришлось положиться на старый добрый авось. Но при случае Зоя решила поторопить товарища, чтобы проскочить химлаборатории как можно быстрее — задерживаться там все равно резона не было.       Миновав санитарную зону, они вышли в просторный вестибюль, от которого вправо и влево вели коридоры. Ощущался специфический «лабораторный» запах — эдакой дразнящей ноздри чистоты с фенольно-хлорной примесью. Нашатырь остановился и вопросительно посмотрел на исследовательницу. Миссис Джефферсон заколебалась. Она понятия не имела, куда поворачивать. Несмотря на строгий наказ оставаться позади, она обошла Охотника и еще раз огляделась. С другой стороны вестибюля обнаружился второй санпропускник. Наверняка в соседний сектор следовало двигаться через него. У дверей лежало нечто, впотьмах похожее на груду тряпья. Но приглядевшись, Зоя поняла, что это еще одни человеческие останки. С трудом проглотив образовавшийся в горле комок, женщина тронула «хищника» за руку и указала на охраняемый мертвецом проход.       Нашатырь щелкнул в знак понимания и передвинул спутницу за себя. Сделал он это очень вовремя, так как впереди послышался клацающий звук — как будто по бетонным плитам сюда направлялась крупная собака с отросшими когтями. Сам ксеноморф появился буквально в ту же секунду. Его лакированная башка, высунувшись из санпропускника, блеснула в красном свете аварийной лампы, и тонкие передние лапы оперлись на растерзанный труп. Раздалось шипение, затем последовал стремительный бросок, и Нашатырь, всхрапнув, так же резко сорвался с места. Самого момента столкновения человеческому глазу даже не удалось засечь. Из картины, наблюдаемой потрясенной землянкой, как будто бы вырезали кадр. Следующее, что увидела миссис Джефферсон, — это елозящая на спине тварь с пронзенным насквозь горлом. Лапы ксеноморфа конвульсивно вытягивались вверх, а грозный хвост, ныне бесполезный, извивался под стопой Охотника. «Хищник» напряг плечи и надавил на древко копья. Последовал неприятный хруст, и башка твари окончательно откинулась назад. Лапы задрожали, схватили воздух и медленно поджались, как у прибитого насекомого.       Нашатырь выдернул из туши копье, бодро встряхнул гривой и, отыскав взглядом остолбеневшую от ужаса Зою, направился к ней. Тратить время на приведение землянки в чувство он не стал, просто без разговоров обхватил ее свободной рукой поперек тела и двинулся дальше.       Фил очнулся с неприятным ощущением давления в горле и грудной клетке. Во рту стоял странный привкус, от которого сводило скулы, челюсти как будто онемели. Он попытался проморгаться и одновременно сплюнуть — толком не вышло ни то, ни другое. Следующее, что осознал Фил, — это то, что он не способен пошевелиться. Его как будто бы крепко связали, причем в крайне неудобной позе…       — Черт, что такое… — собственный голос его испугал. Не голос — надсадный хрип, закончившийся внезапной отрыжкой. После трех сказанных слов потребовалось отдышаться. Грудь заболела. Ее как будто одновременно стягивало снаружи и распирало изнутри.       — Эй! — Фил не сразу сориентировался, с какой стороны его окликнули. Голова кружилась, и он едва отличал верх от низа, а с право-лево было и того хуже. Наконец он не без труда смог вычислить, откуда слышался голос, и повернул голову.       По соседству обнаружился человек. Судя по всему, кто-то из рядовых… Филиппу было знакомо его лицо, но имени он не помнил. Парень почему-то был приклеен к стене чем-то вроде армированного скотча в пятьдесят слоев… Бродила когда-то в казарме такая шутка… Только цвет был у этого «скотча» не серебристый, а черный, и слои выглядели слишком объемными…       Сосед, не дожидаясь словесной реакции, кашлянул и попытался сально пошутить:       — Знаю, что ты сейчас думаешь: не отсосал ли ты кому-то по пьяни.       — Я не… — начал Фил, но тоже закашлялся.       — Нет, друг, если б оно было так, ты бы сейчас сказал судьбе спасибо, — сосед горько усмехнулся и устало опустил голову.       Фил перевел взгляд на свою грудь и с нелогичным для такой ситуации, чудовищным каким-то безразличием осознал, что тоже замотан почти по самую шею этой черной дрянью. Медленно повернувшись в другую сторону, он увидел еще троих ребят, что таким же образом были примотаны или прилеплены к стенам. Один не подавал признаков жизни, два других тяжело дышали и ни на что не реагировали.       — Эти твари чем-то нас заразили, — снова послышался голос соседа. — Тебя притащили последним. Томас был еще тогда в сознании, видел, как тебя оплетали…       — Оплетали? — Фил непонимающе посмотрел на собеседника. Тот вместо ответа кивнул, указывая на что-то в отдалении. Сержант проследил направление его взгляда и похолодел. Черная тварь, не сливающаяся с темнотой полностью лишь благодаря влажному блеску своих покровов, возлежала у противоположной стены, сторожа десятки пульсирующих кожистых яиц. Безглазая морда была устремлена на пленников, но сама гадина не двигалась, лишь жидкая слюна стекала из зубастой пасти, вытягиваясь в блестящие нити. В памяти короткой вспышкой мелькнул бросившийся с потолка ксеноморф. Так вот как он тут оказался…       — Не боись, она не тронет, — пояснил сосед. — Я давно за ней смотрю. Она просто ждет, когда мы… того. Томас — он там, с краю, — уже на подходе. Последние часы он очень плох, ему недолго осталось. Потом Вилли, Джейкоб и я. Потом ты, и кого еще притащат. У тебя эта штука только-только отвалилась с лица. Есть время поразмышлять… о смысле жизни…       Тут рядовой снова зашелся кашлем. Фил опустил взгляд. Крабообразное нечто, подогнув лапки, лежало там, где из черных тенёт едва выглядывали носки его сапог. Парень тяжело сглотнул.       По вентиляции снова проскрежетало — на этот раз громче и совсем близко.       — Они не пролезут, — уверенно качнул головой Блейн. Присутствующие поглядели на него с гораздо меньшим доверием, чем несколько часов назад.       — Когда за нами придут? — дрожащим голосом проговорила психолог Джулия Вебер.       — Не знаю, — вздохнул начальник научного отдела. — Но я уверен, что скоро. Нужно сохранять спокойствие, мы в безо…       Удар в вентиляционную решетку заставил его осечься.       — Что это?! — в один голос воскликнули лаборантки.       — Скорее, надо чем-то закрыть! — тотчас же сориентировался Нолл.       Началась суета. Вебер, не вполне осознавая действительность, схватила со стола пластиковую папку, Мур принялся отдирать покрытие с пола, а Торренс попытался отсоединить защитный экран радиатора. Решетка тем временем стала быстро плавиться.       — Ай, оно вылазит! — заверещала Лиззи Ли, в страхе указывая трясущимся пальцем на показавшиеся из прорехи лапы.       — Стойте, это детеныш, из последней партии, — оставив в покое батарею, попытался уладить ситуацию Торренс. — Кто-нибудь, дайте мне спецовку, я попробую его поймать.       Винар молча стянул с себя рабочий халат и протянул главному специалисту. В этот же момент крошка-ксеноморф отломил последний растворяющийся прут решетки и выскочил из вентиляции со скоростью пробки от шампанского. Люди бросились врассыпную, а мелкая тварь, очевидно, испугавшись не меньше их, заметалась по залу.       — Ловлю! — возопил Торренс и, раскрыв халат, кинулся вдогонку, сшибая мебель. Лиззи, визжа, запрыгнула ногами на стул. Остальные прилипли к стенам. Но поймать детеныша не удалось: сделав несколько панических кругов, он протиснулся обратно в вентиляцию и торопливо полез прочь. Сразу у нескольких членов коллектива вырвался вздох облегчения.       — Может быть, нам пора отсюда уже самим выбираться? — робко поинтересовалась Лиз, спускаясь на пол. Блейн и Нолл синхронно замотали головами.       — Это исключено, — заявил начальник. — Снаружи могут оставаться особи гораздо крупнее этой.       — А если мне в туалет надо? — хныкнула лаборантка.       — Ну… Нам просто нужно где-то здесь организовать отхожее место, — смутился Блейн. — Все же мы живые, понимаем…       — Спасибо, лучше потерплю, — насупилась Лиззи.       Следующие четверть часа прошли в молчании. Но затем внезапно нарастающие звуки в вентиляционном коробе заставили всех повскакивать с мест. Судя по стуку множества конечностей, взять реванш направлялись уже не одна особь, а примерно с десяток. Двое или трое, двигавшиеся впереди, вскоре уж пытались прорваться через ранее проделанную дыру, но застряли и стали пронзительно верещать, пихая друг друга в узком пространстве. Одна из них умудрилась высунуть морду; показавшаяся через секунду лапа, по всей видимости, принадлежала другой.       — Снаружи тихо, быстрее, у нас есть шанс! — прильнув к двери, крикнул Винар, и коллеги, как будто разом лишившись рассудка, кинулись помогать ему отодвигать стол. Как только это удалось, ученые всей гурьбой вывалились в коридор. Мужчины тотчас же заперли зал заседаний и для надежности придвинули декоративную, но основательную бетонную стелу, стоявшую неподалеку, а женщины сгрудились позади них, тревожно озираясь.       Лишь спустя насколько минут, переведя дух, люди осознали, насколько им повезло: тварей поблизости действительно не оказалось. Но ситуация могла измениться в любой момент.       — Попробуем воспользоваться запасной лестницей, постарайтесь двигаться как можно тише, — за неимением лучшего варианта, распорядился Блейн, после чего, внутренне замирая от ужаса, двинулся к аварийному выходу. Остальные покорной вереницей потянулись за ним.       За дверью везение продолжилось: на лестничной клетке также было пусто. Но продвигаться приходилось практически на ощупь: лампы горели через пролет и то еле-еле. А когда половина пути до третьего уровня осталась позади, на верхнюю площадку, ковыляя, вышел… трехногий ксеноморф. Его правая передняя лапа отсутствовала до середины плеча, а на голове имелись многочисленные вмятины. Увидев эвакуирующихся людей, «ветеран» замер, но тут же с шипением двинулся на них, моментально обратив в бегство.       Чудом не попадав с лестницы, ученые ринулись обратно, но через дверь, ведущую на четвертый уровень, уже настойчиво просовывала морду другая тварь.       — Это чертов пони! — от страха Джерри сорвался на визг и перескочил несколько ступенек сразу. Коллеги, толкаясь, ринулись следом, устремляясь уровнем ниже.       Спасла несчастных лишь неповоротливость «коня». Из-за крупных размеров животное слегка замешкалась в проеме, подарив своим незадачливым создателям несколько драгоценных секунд. Бегущий последним Торренс успел заметить, что тварь все-таки выломала дверь своим мощным корпусом, но остановилась, дойдя до края лестницы: очевидно, спускаться она не умела.       Пятый уровень также встретил обманчивым спокойствием, и группа, пользуясь затишьем, бегом направилась в ближайшую переговорку, способную послужить убежищем. Но когда до нее оставалось буквально рукой подать, раздался вскрик. Споткнувшись, Джулия упала, беспомощно заголосив.       — Что случилось? — Оказавшийся ближе всех Питер Торренс остановился и бросился к ней, попытавшись поднять отнюдь не худенькую женщину.       — Лодыжку подвернула, — морщась от боли, пробормотала психолог.       — Вставайте…       Пыхтя и охая, Джулия схватилась за своего спасителя и вместе с ним поднялась, стараясь не наступать на поврежденную ногу. В этот же миг послышался испуганный возглас, и стукнула дверь переговорки. Непонятно откуда появившийся «ксен» врезался в нее головой и яростно заскреб металл. Двое отставших в ужасе замерли.       Первым отошел Питер. Рванув Джулию за руку, он на ходу обхватил внушительную талию коллеги, и поволок ее дальше по коридору к распахнутым дверям серверной. По пути они были вынуждены перепрыгивать через скопление обезображенных тел. Очевидно, это были погибшие военные из группы зачистки.       — Питер, не могу, они же мертвые! — сквозь слезы шептала Джулия, пытаясь скакать на одной ноге.       — Бежим, умоляю, не смотрите на них, — хрипел тот в ответ, не решаясь обернуться.       Они уже были на пороге серверной, когда позади стихли удары в дверь и раздалось приближающееся цоканье когтей. Заметив более доступную добычу, тварь оставила попытки взломать переговорку и теперь настигала.       Питер зажмурился и заорал — от натуги и безысходности. С силой толкнув Джулию в проем, он последним рывком заскочил туда сам и захлопнул дверь, на которую снаружи тут же обрушился невероятный по мощности удар. К счастью, засов остался жив. Дверь содрогнулась, но не поддалась.       — Питер, надо его уронить! — раздался голос Джулии. Женщина уже стояла возле одного из набитых оборудованием шкафов. Быстро кивнув, доктор Торренс подбежал с другой стороны, и они вместе навалилась на конструкцию. Тяжелый шкаф заскрежетал и, обрывая провода, со страшным грохотом повалился, придавив дверь. Лишь тогда беглецы, чуть дыша, разом осели на пол.       С минуту они молчали и прислушивались, ожидая, что тварь вот-вот продолжит штурм. Но, как ни странно, в коридоре воцарилась тишина. Видимо, ксеноморф разочаровался и удалился. Либо отправился искать обходной путь. Наконец Джулия рискнула шепотом заговорить.       — Питер, как вы думаете, он испугался шума? — спросила она.       — Не знаю, — честно признался Торренс. — Не знаю, может ли вообще кто-то или что-то их напугать…       Лай звонко отдавался в молчаливых стенах. Джек бежал впереди, бодро виляя хвостом. Шкипер чуть отставал. Он то и дело возвращался, чтобы проверить, поспевают ли хозяева. Собаки пока что воспринимали все происходящее как увлекательное приключение.       Всю ответственность за несанкционированную операцию майор Вуд взял на себя, и командовал отрядом самолично. Но никто из участников не собирался ему возражать. Лишь Ленни неудачно пошутил про «дезертирство наоборот», но его попытки разрядить обстановку не оценили.       На базу отряд проник через эвакуационный выход, тщательно заперев за собой все двери. На первом этаже сразу же были обнаружены мертвые бойцы и несколько мертвых тварей. Живых не нашлось никого.       Псы поначалу отнеслись к внеземным существам настороженно, однако затем решились их обнюхать. Шкипер слегка обжег нос кислотой, но его энтузиазму это на навредило, даже наоборот. Придя в радостное возбуждение, овчарки забегали кругами. Так как кинологов в отряде не было, призвать их к порядку удалось не с первого раза, но после пары сердитых окриков собаки вспомнили о дисциплине и чинно зашагали в составе сопровождения.       После того как отряд осмотрел весь этаж, Вуд принял решение спуститься на следующий уровень и проверить штаб. Псов снова пустили вперед. Бойцы с оружием наизготовку двинулись следом. И первая же неминуемая встреча, как майор Вуд больше всего и опасался, произошла на лестнице — в месте со всех сторон стратегически невыгодном. Возможно, правильнее было бы пройти через шахту грузового лифта, но никто не подумал о том, как спускать собак, и в этом случае четвероногие стали бы скорее помехой, нежели подспорьем.       Псы, ко всеобщему изумлению, оправдали возложенные на них надежды незамедлительно. И сделали это так, как не мог ожидать никто. Стоило первой троице ксеноморфов показаться на лестнице, Шкипер и Джек с рычанием кинулись вниз по ступеням. Вуд приготовился отдать команду стрелять на поражение, но так и застыл с открытым ртом. Остальные члены отряда, откровенно говоря, уже успевшие прицелиться и мысленно попрощавшиеся с хвостатыми героями, тоже в изумлении опустили оружие. Удивляться было чему, ведь инопланетные твари, лишь только заслышав собачий лай, дружно свернули наступление и обратились в постыдное бегство, спотыкаясь от спешки и истерически толкаясь в узких пролетах.