Как стать супергероем

— Ай! — Гарри звонко вскрикнул и дёрнулся в сторону. — Я даже не начал! — Тони словил его за ворот рубашки и вновь усадил на высокий лабораторный стол. — Давай, двигайся поближе, это займёт секунду! Это всего лишь ухо, даже если я облажаюсь — не самый важный орган! Мальчика эти слова явно не успокоили, потому что он тихо визгнул, кувыркнулся через плечо и снова скрылся под столом. Тони глубоко вздохнул, отложил подальше длинную иглу, стянул перчатки и попытался действовать уговорами: — Послушай, Гарри, это не страшно. Вот, видишь, у меня тоже ухо проколото? Это сделал Роуди у себя на кухне. Без дезинфекции и прочего, но со мной всё равно всё в порядке. Думаешь, что-то страшное случится, если мы повторим это в специальных условиях? Да ладно тебе, я проектировал этот маячок весь последний месяц не для того, чтобы ты сейчас просто отказался от него! Поттер высунул из-под стола кулак и красноречиво отставил средний палец. — Почему бы тебе тогда не встроить его в браслет? В очки? — мальчик не сдавался. — Я не хочу дырявить уши ради того, чтобы ты знал моё местоположение каждую секунду! Сомнительное удовольствие, знаешь ли. — Попрошу! — возмутился Тони. — Тут стоит ещё и сканер общего состояния организма… У меня даже получилось встроить спектрограф! И всё это работает в магическом мире! — Зачем мне спектрограф в магическом мире? — прошипел Гарри. — Меч нужно носить с собой всегда, даже если он пригодится только раз в жизни, — философски ответил Старк, вновь натягивая перчатки. — А теперь вылезай, и мы покончим с этим. — Нет! — вскрикнул Гарри. — К тому же… Ты не можешь быть уверен, что всё работает как надо! Тони бесшумно залез на стол с ногами и подполз поближе к укрытию. — А вот и брехня! Я всё проверил в Косом Переулке вчера. Работает прекрасно, даже твой Дрю оценил. Гарри гневно ударил ладонью по полу: — Дрю что — разрешил тебе трогать мои уши? — Конечно нет, — Старк пригнулся, готовясь спрыгнуть со стола. — Но мы ему ничего не скажем. Сделаешь эту свою маскировочную штуку, как с теми био-чем-то. — Безоары! — Гарри сложил руки на груди. — Это другое! Их я сниму и забуду, а ты хочешь меня продырявить насквозь! Это же на всю жизнь! И твои старые самурайские цитаты на меня не действуют — я общаюсь с профессором Икс почти каждый день, у меня иммунитет. И вообще: я всё расскажу Эмили, чтобы она больше никогда не разрешала тебе забирать меня на выходные! Тони несколько раз качнулся вперёд, готовясь к манёвру: — Да перестань уже! Пять секунд, и пойдёшь дальше играться со своим шустрым кучерявым приятелем, тебе-то что. Он, кстати, как раз собирался поджечь стул Смитерса с помощью спичек и лака для волос, когда мы уходили… Классный пацан. — Он что? — Гарри от неожиданности опрометчиво высунулся из укрытия, и именно этот момент Тони использовал, чтобы взмахнуть руками, соскочить со стола и снова ухватить мальчика за рубашку. Маленький волшебник тут же возмущённо запротестовал, но Старк уже усадил его на прежнее место, дал подзатыльник и вернулся к своему занятию. — Вот когда мы закончим, пойдёшь и потушишь. Спичек там был полный коробок — пока он разберётся, как их правильно зажечь, пройдёт уйма времени! Научится чему-то новому, это ли не смысл воспитания детей? Видишь, кто хороший дядя? Я хороший дядя. — Тони! — Гарри со всей силы стукнул его по плечу. — У него дома газовая плита! — Газовая? Господи, страх-то какой, я думал, что их уже запретили законом. — ужаснулся он. — Тогда чему-то новому научится Смитерс! Не я же притащил в лабораторию «А» что-то потенциально горючее. Поттер разумно промолчал о том, чьи, по его мнению, были спички, и только прижал ладони к ушам при виде длиннющей острой иголки в руках Старка. — Да ладно тебе, хватит придуриваться. Всего лишь один маленький прокол… Сам посмотри: у меня их целых четыре, и ничего! Всё ради науки. — Вообще-то у тебя их только три, — Гарри недоверчиво опустил ладони и скользнул взглядом по лицу Тони. — О некоторых вещах тебе ещё рановато знать… — покачал головой он. — В любом случае, половину делал я сам. Я профессионал! Поттер тяжело вздохнул, нервно пошевелил плечами и решился: — Ладно. Я согласен. Только возьми иголку поменьше.

***

Британский вокзал Кингс-Кросс был местом по-настоящему сказочным. Колонны из светлого камня уходили высоко в стеклянный полукруглый потолок. По платформам сновали люди. В последний летний день вокзал был переполнен — пришлось долгое время толпиться у входа, затем кое-как узнавать своё местоположение по карте на стене. Та была вдоль и поперёк исчерчена цветными линиями, украшена кучей разнообразных значков и кружочков с цифрами, так что делом это было воистину тяжёлым. Провожать Поттера в дорогу сначала увязались все: и Ло, который как-то уговорил свою мать на длинную дорогу, и Дэнни, неизвестно откуда выяснивший всю информацию вплоть до номера платформы (мальчик был уверен: ему билет, полученный от гоблина, мистер Даунинг показал в последнюю очередь), и вся большая семья Эмили в полном составе. Даже Джесси, с которым Гарри до этого особо не общался, внезапно заявил, что его присутствие понадобится. При этом выражался он очень туманно, смотрел расфокусированным взглядом куда-то сквозь Поттера, и последний мысленно предположил, что Джесси что-то видел. У него такое случалось нередко. Ло и Дэнни, однако, были уверены, что ему просто понравился Тони, и поэтому Джесси старается проводить с ним больше времени. Гарри, если честно, такого не замечал. Всё это безобразие прекратила Мэл, заявив, что провожать Гарри они с Дрю будут вдвоём (Старк здесь шёл по умолчанию, потому что заставить его остаться дома было невозможно), ведь ни к чему привлекать много внимания такой большой компанией. Поттер был абсолютно согласен, и потому тридцать первого августа в десять часов утра они уже стояли перед нужным вокзалом. Доехать до него было нетяжело: сначала камином переместиться в «Дырявый Котёл» — такое название передал Рагнок, — выйти в немагическую часть Лондона и прокатиться в уютном чёрном кэбе (Гарри такие видел только в кино!). Водитель был приятным смешливым человеком и всю дорогу веселил мальчика рассказами о своих самых странных пассажирах. По его словам, однажды на месте Поттера сидел мрачный человек, укутанный в синий шарф, который за десять минут езды рассказал о водителе всё на свете, даже угадал то, что в его кармане лежит яблочная карамелька! А ещё в один раз, как клялся мужчина, ему пришлось везти нервного доктора с безумным взглядом и крикливую девушку в свадебном платье, которые попросили ехать до самого Кардиффа! Жутко необычные люди. «Можете добавить в этот список ещё и начинающего волшебника», — думал Гарри. Нумерация платформ была непривычная: Поттер был уверен, что на его билете написано «девять и три четверти», но вот они уже прошли первую и вторую платформы, а за ними следовали третья и четвёртая. Никаких половин или четвертей. Или это сделано лишь для последних платформ? Может, из-за другого расположения? Однако, когда миновали цифры «семь» и «восемь», Гарри осознал, что слева него девятая платформа. А справа — десятая. И ничего посередине. — Может… — предположил Дрю. — Она где-то в другом месте? Можем спросить у распорядителя. Мальчик кивнул, поставил клетку с совой на чемодан и сам подошёл к работнику вокзала — молодому пареньку в синей форме, который как раз помогал заблудившимся туристам найти их поезд. — Извините, — Гарри кашлянул, привлекая его внимание. Парень обернулся и одарил его лучезарной улыбкой: — Чего тебе, малыш? Не потерялся? — Нет, — помотал головой Гарри. — Дело в том, что мне нужно попасть на платформу, а я не могу её найти. Я имею ввиду платформу девять и три четверти. — Поразительно! — воскликнул парень. — Просто поразительно! Гарри смутился: — Простите… Но что же тут такого поразительного? — А то, — парень раскинул руки в стороны, — что ты уже пятый человек за сегодня, кто спрашивает меня об этом! Как удивительно! — Но я всё ещё не понимаю… — Ох, мальчик, — Гарри ласково потрепали по голове. — Вся загадка в том, что платформы с таким номером не существует. Так-так, задача усложняется. Поттер поблагодарил работника вокзала, развернулся на пятках и поспешил обратно к родителям. Что ж, это хорошо, что времени оставалось с запасом. Поезд отправлялся в одиннадцать, и у Гарри было ещё около часа на то, чтобы разгадать эту загадку. Толпы растерянных детей поблизости не наблюдалось, а это значит, что на платформу девять и три четверти попасть было вполне себе возможно. Наверное, так новичков проверяли на наличие мозгов. «Глупый волшебник — мёртвый волшебник», — подумал Поттер. Что-то подобное им говорили в школе профессора Ксавьера, когда кто-нибудь из класса ленился и не хотел учиться. Что же, пришло время применить все свои знания на практике. — Дай угадаю, — сказал Тони, когда мальчик подошёл достаточно близко, чтобы услышать его. — Никакой платформы девять-с-чем-то-там на этом вокзале нет? Гарри только прикрыл глаза и утвердительно кивнул. — Но что же нам тогда делать? — засуетилась Эмили. — Почему же никто не предупредил? Дрю, дай мне билет, может быть, мы попали не на тот вокзал? — Нет-нет, — нахмурился тот в ответ. — Всё верно. Кингс-Кросс, Лондон. Он здесь один такой. Гарри успокаивающе махнул рукой: — Я думаю, это что-то вроде задачки… На сообразительность. Знаете, как тогда в школе, когда ночью все комнаты перепутались, и входные двери оказались в самых невероятных местах. Профессор придумал это для того, чтобы мы научились работать друг с другом, а не со своими силами. Нам нужно было прожить так целый день, при этом как самые обычные люди. Я это к тому, что тут что-то похожее, не видите? У меня нет возможности использовать что-то волшебное, но зато есть вы, и книги, и своё собственное воображение! А ещё это задача на время, потому что у нас осталось… сорок три… сорок две минуты! Нужно обговорить идеи и попытаться придумать, как попасть туда. Мы можем вернуться к схеме здания или попросить помощи у кого-то ещё или… — …или ты просто сделаешь вот так! Тони с самым самодовольным видом картинно размял кисть, растопырил пальцы и погрузил ладонь прямо в стену позади себя. Гарри округлил глаза, потрясённо отшагнул назад и только потом осознал, что его рот всё ещё открыт. — Но… Это же задача. Для меня! — Но… Это же очевидно. Для любого, — передразнил его Старк. — Номер платформы какой? Дробный. Девять и три четверти где находятся, карапуз? Подсказка: это уже не девять, но всё ещё не десять. Где-то, — он снова погрузил руку в стену, — между… — Как странно, — подал голос Дрю. — Я вроде как и вижу, что твоя рука исчезла, но почему-то очень не хочу на это смотреть… — Да, как и я, — согласилась Мэл. — Будто что-то мешает мне увидеть до конца. Как же так? Тони только хмыкнул, вытащил из-под ворота байки ярко-синюю ракушку необычной формы и ответил: — Маглоотталкивающие чары! Я про это всё прочитал. Пока у вас не будет специально ориентированного на преодоление магического предмета, вы будете видеть, но не осознавать, что видите. Штука класс, до сих пор не пойму, как она действует на мозги. — Мне не нравится, — признался Дрю. — А то! — обрадовался Тони. — Я тебе такую же достану, и пройдёт. У меня в Косом Переулке постоянно голова болела, я сначала думал — отчего это? А потом понял, что это не у меня мысли путаются, а это место их путает… Тяжело объяснить. Короче, если бы мы посмотрели на вход в переулок со стороны, то без Гарри ни за что бы не поняли, что он именно там. Разве что кто-нибудь из нас бы специально прощупывал стены. Сам Гарри тем временем развлекал себя тем, что играл со стенкой: вот ладонь уходит в каменную кладку, а вот возвращается целой и невредимой, вот снова исчезает и снова появляется, исчезает и… — Ой! Что-то потянуло Гарри вперёд, и он по инерции шагнул следом, проваливаясь в стену целиком. Звуки вокруг тут же изменились: объявления по громкой связи сменило уханье сов, к обычному гулу прибавились странные звуки: что-то непрерывно булькало, свистело, шипело и обязательно тикало. Платформа оказалась самой обыкновенной, копией той, с которой Поттер и исчез, но на этой вместо современных поездов стоял самый настоящий красный раритет — из тех, что работали на угле. Золотая надпись гласила «Хогвартс-экспресс», и Гарри понял, что попал в нужное место. — Ну и чем ты, скажи на радость, тут занимался? — протянул на ухо знакомый голос. — Драко! Привет! Я… я пытался… — Обратить на себя внимание как можно большего количества маглов, — Малфой попытался изобразить на лице что-то вроде крайнего неодобрения, но всё равно не смог сдержать улыбки. — Я так и знал, что ты придёшь этой дорогой, поэтому и встал поближе. Я уже успел перепугать до смерти кучу первогодок! Вон те двое следят с самого начала, — он кивнул в сторону одинаковых рыжих парней, — хохочут как безумные. Не знал бы я, что они из Уизли, решил бы, что слизеринцы. — Ой! — ещё раз воскликнул Гарри. — Извини, но мои опекуны и мой друг остались на той стороне. Нужно помочь им пройти! — Да не волнуйся, — Драко схватил его за рукав, видя, что Гарри собрался нырять обратно, — они справятся и без тебя. Это может быть тяжеловато, но только в первый раз. Уж не хуже, чем аппарация. Не успел Малфой договорить, как из стены друг за другом появились Тони, Дрю и Мэл. Старк на секунду замер в проходе, отчего шедший следом мистер Даунинг споткнулся, грациозно взмахнул руками и не очень грациозно свалился на каменный пол. — Какой здесь туман! — воскликнула Эмили. — Представляешь, Гарри, эти двое так громко спорили о том, как работают чары, что даже не заметили, как ты пропал! Ой, а кто этот милый молодой человек? «Милый молодой человек» нахохлился, принял гордый вид и протянул: — Драко Люциус Малфой, мэм… — Драко, это Эмили, Мэл, это Драко, — быстро представил Гарри, прежде чем Малфой начал называть свои титулы. — Драко, это Дрю, они с Мэл мои опекуны. А это Тони — мой крёстный. — Приятно познакомиться, — прищурился он, но протягивать руку не стал. — У вас знакомое лицо, сэр. Мы не встречались раньше? — Многие мне это говорят, — откликнулся Тони. — Хотя все мы произошли от обезьян. А вот и прямое доказательство! У вас тут печатный станок сломался… — кивнул он в сторону рыжих близнецов, которые даже не скрывали, что подслушивают разговор. Те тут же захихикали и одновременно подмигнули Гарри. Дрю поднялся с пола, отряхнул штанины и толкнул к Поттеру его чемодан, на котором шатко стояла клетка с перепуганной совой. — Что, поможем тебе затащить вещи в поезд? Нужно ещё найти пустое купе, как я понимаю, его можно выбрать, раз на билете не указано… Драко несколько раз кашлянул, ухватил Поттера за рукав и уверенно заявил: — Гарри поедет со мной! Не волнуйтесь за нас, мы сами справимся с чемоданом. Малфой по-хозяйски ухватил свободной рукой вещи друга, развернулся на сто восемьдесят градусов и потянул Гарри за собой через клубящийся дым. — Нет, постой! — крикнул Поттер. — Я же ещё не попрощался! Нельзя вот так уходить, я не увижу их до самого Нового Года! — Так радуйся! Гарри хотел было громко возмутиться, но в голову снова пришла картинка башни в лесу. Ну конечно. — Послушай, Драко. Мне и правда дороги эти люди, так что я должен поговорить с ними, хорошо? Я обещаю, что сразу вернусь к тебе, но я не могу просто оставить их там. Малфой поправил свои волосы, окинул Поттера удивлённым взглядом и отпустил его рукав: — Да. Точно. И-извини меня. Гарри хлопнул его по плечу и метнулся обратно к проходу на платформу. Дрю и Мэл озирались вокруг, взявшись за руки, а Старк исчез. Стоять на месте он не умел, так что Гарри предположил, что если тот ещё здесь, то он либо исследует алый локомотив, либо обменивается визитками с близнецами Уизли. Что-то подсказывало, что эта кооперация почти так же смертоносна, как Ло в комбинации с адскими разработками стажёра Смитерса. — Гарри! — вскрикнула Мэл, заметив мальчика. — Мы уже было заволновались! Всё хорошо, вы с этим мальчиком друзья? — Да-да, — заверил её Гарри. — Я хотел сказать «пока». Я обещаю, что при первой возможности свяжусь с вами через камин! Не волнуйтесь… — он погладил Эмили по руке. — Я справлюсь. Тем более, я уже завёл знакомых, точно не пропаду. И буду писать письма! Настоящим пером! Прощание вышло очень скомканным, потому что все важные слова они сказали друг другу ещё дома, и остались только последние наставления от Мэл и крепкие объятья от Дрю. Тони с хитрющим видом появился уже тогда, когда Гарри собирался уходить, обнял, сунул ему в карман что-то увесистое (если это та ужасная дымовая шашка собственного изготовления, которую нужно было кинуть под себя, чтобы эффектно исчезнуть, Поттер избавится от этой гадости при первой возможности) и прошептал: — Оставь пирожные. Захвати пистолет*. — Я уверен, что ты ждал целую вечность, чтобы сказать это, — хмыкнул Гарри. Тони приложил палец к его губам, встряхнул волосами, и, глядя куда-то вверх, красиво исчез в каменной кладке стены. — Какой-то театр, — констатировал Дрю, кивнул Гарри напоследок и тоже шагнул в проход, забирая с собой Мэл. Гарри вздохнул и повернулся к поезду. Время приключений: впереди долгий путь, новая школа, новые друзья и самая настоящая магия. А скучать он будет как-нибудь потом.

***

Разговор с Дамблдором оказался более тяжёлым, чем Люпин ожидал. Он знал, что рано или поздно им суждено было встретиться вновь, но вряд ли он когда-нибудь был бы к этому морально готов. Слишком сильно Ремус стал зависеть от этого человека, слишком много ужасных вещей случилось из-за этой зависимости. Старик говорил. Много говорил. Так, что почти убедил Рема в чистоте своих помыслов. Почти. Второй раз это уже не сработает. В прошлый раз после такого разговора «по душам» — Люпин был тогда ещё совсем юн, ему только исполнилось двадцать — он потерял всё самое дорогое. Директор был невероятно талантливым манипулятором, и поэтому, когда он слёзно умолял Ремуса бросить своих друзей, свой дом и свою жизнь ради того, чтобы послужить на общее благо, тот ни секунды не сомневался. Время было очень смутное, никто даже не давал шанса сесть и подумать. Выбирай сторону — или та, или другая. Был бы у Рема свой мэнор — он бы заперся там под Фиделиусом и переждал, как делали многие волшебные семьи. Но вместо мэнора был только старый дом отца: без домовиков, без охранных чар, в самом магловском районе на всей земле. Люпин вспомнил, как на коленях умолял Сириуса спрятаться вместе со своей семьёй и не лезть в бой. Конечно, ни он, ни Джеймс его не послушали. Они бы не смогли прятаться. Не они. Было страшно. Очень-очень страшно. Страшно стоять спиной к спине, отражая лучи заклятий, страшно смотреть на лежащие без движения тела, надеясь, что среди них нет «своих», слышать хлопки аппарации и высматривать среди прибывших знакомые рыжие волосы. Лили Поттер в самой гуще событий. Лили Поттер, которая носит ребёнка Джеймса. Но страшнее всего было навещать школьных друзей. Каждый раз мерзкий холод сковывал спину и ноги, когда Ремус подходил к парадной двери. Потому что самое страшное — узнать, что в доме больше никто не живёт. И поэтому было так тяжело встретиться с человеком, который не сохранил всё то, что Рем ему доверил. Люпин получил «секретное задание» за полгода до конца войны. И после этого всё сломалось. Он не знал, где сейчас Поттеры, в безопасности ли маленький Гарри. Не знал, куда подевался Пит. Не знал, что случилось с Лонгботтами, Диггори, Динглами. Жива ли ещё Марлен Маккинон, единственная из всех них, у кого ещё остались надежды на лучший исход. Вроде бы Сириус тоже получил своё задание. Это пугало больше всего, потому что, как уже запоздало понял Рем, личные задания Дамблдора равносильны тому, чтобы послать человека на верную гибель. Снейпа, который оказался в кругу приближенных, было особенно жаль. Говорили, он до сих пор жив-здоров, вот только доверять слухам было нельзя. Это тоже было страшно — никто ничего не знал наверняка. Рем искренне надеялся, что Сопливус, который ловко удирал из лап Джейми, так же ловко одурачит и Лорда. Не нужно больше смертей. Это слишком. «Этого не может быть», — повторял он как мантру, стоя посреди директорского кабинета в тот день, когда Дамблдор сказал, что никого не осталось. Нет жизнерадостной Лили, вспыльчивого Джеймса, нет милой Марлен, больше никогда не будет уютных разговоров с Алисой, смешного фырканья Пита под ухом. А ещё директор сказал, что их предали. Предал Сириус Блэк. Разумеется, Рем не поверил. Он никогда бы не смог поверить в это. Потому что это Сириус. Его лучший друг. Друг, которого без суда посадили в самую ужасную в мире тюрьму, и не было известно, услышит ли Рем когда-нибудь его лающий смех вновь. И конечно Ремуса не слушали. Никто не слушал. Ему не дали увидеть его, ему не дали переговорить. Просто сказали не мешать работать профессионалам. Профессионалам, которые не пользуются сывороткой правды на допросах, потому что жаль тратить деньги и время на человека — очевидно, не в себе, — который признал свою вину. Дамблдора они бы послушали. Дамблдора, не Рема. Но старик отказался. Сочувствующе хлопал глазами, предлагал любую помощь. Любую, но не эту. В тот день Люпин видел его в последний раз. Он просто развернулся и ушёл. Больше не было причин доверять этому человеку. Он не испытал никаких высоких чувств или угрызений совести, когда Дамблдор появился в его жизни спустя десять лет и попытался пристыдить его за то, что тот не выходил на контакт. «Бросил общее благо ради личного, мой мальчик», — так он сказал. Общее благо. С каждым годом, который он проводил вдали от интриг старого манипулятора, Рем уверялся, что этого хвалёного блага никогда не существовало. Разве достойно оно таких жертв? Сколько ещё нужно потерять лично Люпину, чтобы наконец установился мир во всём мире? И конечно, директору не нужен был Рем. Он искал Гарри Поттера. «Подождите месяц, сам явится», — прошипел оборотень. Гарри — единственное, что осталось от его прошлой счастливой жизни. И теперь Дамблдору нужен ещё и он. А как же. Люпин был в курсе истории со снятием из-под опеки. Лучшая новость за последние годы. Жаль, что консервативные министерские законы не позволяют ему взять под опеку человеческого ребёнка. Но это хорошо, что Гарри был счастлив. А он был счастлив — уж в этом можно было не сомневаться. Рем и сам не понял, почему аппарировал не к логову, а в абсолютно противоположную сторону. Было так паршиво, что, видимо, он совсем не контролировал свою магию. Однако, подняв голову, он неожиданно понял, что он там, где нужно. Дома одиннадцать и тринадцать были абсолютно обычными старыми лондонскими постройками. Впрочем, вся эта улица не представляла из себя ничего необычного. Конечно, для взгляда обычного человека. Рем же был волшебником. И он знал волшебное слово. Сириус открыл ему доступ в свой дом ещё в то время, когда они учились на пятом курсе. Его никогда не волновало то, что Рем, скорее всего, никогда туда не попадёт. Уж слишком ненавидела полукровок его мать, уж слишком тёмным и безрадостным было это место. Сириус свой дом ненавидел, но всё равно дал Ремусу маленькую бумажку с надписью «Площадь Гриммо, 12». Просто потому что ему казалось, что так Рему будет, куда идти в самое тёмное время. Хотя бы сюда. После войны Рем был здесь часто. Это приносило какое-то необъяснимое душевное успокоение. Посидеть в кресле у давно потухшего камина, походить по ветхим лестницам. Тихо, чтобы не разбудить портрет Вальбурги — ужасной крикливой матери Бродяги. Полистать старинные книги, рассмотреть портреты и редкие артефакты. Он никогда ничего не брал. Просто не мог. Это было Сириуса. «Сириус жив». Почему-то сейчас Рем был уверен в том, что хочет сделать. Он пробовал это раньше — сразу после того первого злосчастного разговора с директором. Это было опасно, но того стоило. Потому что он мог снова увидеть знакомые лица. Мог пережить заново лучшие моменты своей жизни. Чтобы вода полностью заполнила ванную, пришлось открутить все краны — они еле работали. Ремус не был уверен, что в сейчас состоянии правильно наколдовать даже простейшее «Агуаменти». Тоненькие струйки наполняли ванную чистой прозрачной водой. Рем повернулся к шкафчику рядом с раковиной. В этом шкафчике хранились такие зелья, о которых в приличном обществе было принято не упоминать. Некоторые могли разрушать сотни жизней. А одно – особенное — могло спасти тысячи. «Не по-настоящему, не по-настоящему...» — повторял себе он. Нельзя было погружаться слишком глубоко. Вода полностью заполнила ванную. Рем глубоко вздохнул, открыл пузырёк с зельем и вылил его в воду. Та моментально окрасилась в чёрный цвет. Все мелкие волнения тут же исчезли — поверхность разгладилась так, что Люпин мог видеть в ней отражение своего уставшего лица. — Сейчас… Сейчас, — прошептал он, успокаивая себя. Пришлось крепко зажмуриться и сосредоточиться изо всех сил, чтобы тонкие серебристые нити воспоминаний потянулись за его палочкой. Голова сразу стала лёгкой и пустой. Рем опустил кончик палочки в воду, и воспоминания погрузились за ней. Ремус снял рубашку, заворожённо глядя на белые всполохи, мелькающие в глубине чёрной воды. Погружаться пришлось медленно — вода была жутко холодной, — и штаны неприятно прилипли к ногам, а все пальцы разом онемели. — Я дома, — прошептал Рем. — Я возвращаюсь домой. Он в последний раз глубоко вдохнул, сложил руки на груди и погрузился с головой, отдавая своё тело и разум чёрной глади воды.