Искажение

      — Да, деточки, натворили вы, конечно, дел… — протянул Орочимару и по-стариковски пошамкал тонкими бледными губами. — Где же оно… было же с собой… — он спешно начал хлопать себя по бокам, чем привлёк к себе ещё большее внимание.       Сакура уж было подумала, что сейчас он достанет из кармана что-то полезное, что-то волшебное, что-то, что разом решит все её проблемы. Хоть умом она и понимала, что это маловероятно, но отчаяние, которое вызвала их неудачная попытка, скручивало мозги в узел всё сильнее и туже. Когда в руках Орочимару оказалась лишь длинная курительная трубочка, из горла Сакуры вырвался разочарованный выдох. Старик задумчиво вертел деревянную трубку в руках, словно вспоминал, что с ней вообще делать, и не говорил больше ни слова, лишь шевелил губами. Казалось, он вёл обсуждение сам с собой — поднимал и опускал брови, пожимал плечами и хмурился.              Сакура повернула голову и взглянула на Итачи. Ну, конечно! Учиха сидел с непроницаемым лицом, словно вылепленным из воска — ни единый мускул не шевелился, и равнодушно наблюдал за Орочимару. Она хотела привлечь внимание напарника и заглянуть в его спокойные глаза, хотела увидеть в них привычную уверенность и прочитать во взгляде Итачи мысли о том, что они не зря выложили перед стариком все свои карты. Ну, практически все — Сакура аккуратно обошла тему личных отношений всех участников этой истории, оставив лишь сухие факты. Конечно, она в общих чертах обрисовала ситуацию собственного мира, рассказала, что война на пороге, дабы показать, что желание вернуться не просто её глупая прихоть. Вскользь упомянула, что там Итачи является нукенином, и не удержалась от описания знакомого ей Орочимару, давая понять причины своего настороженного отношения. К счастью, старикашка не стал выпытывать подробности, и Сакуре очень хотелось, чтобы так всё и оставалось. Однако интуиция настойчиво попискивала, что этот дотошный дед обязательно зацепится за что-то и начнёт выуживать детали.              — Честно говоря… честно говоря… я слегка удивлён, — медленно проговорил Орочимару. — Сам я с таким не сталкивался, но читал о подобной возможности… перенос разума, перенос сознания, это ведь техники Яманака, — бормотал он, бегая взглядом между Сакурой и Итачи. — Но чтобы между разными мирами… Хм, забавно, забавно, детки. Я полагаю, вы совместно приняли решение рассказать мне обо всём и надеетесь, что я вам помогу? — ехидно ухмыльнулся он и пригвоздил Сакуру совсем не добрым взглядом.              — Да, я была бы очень признательна, — прошептала Сакура, запихивая поглубже противоречивые мысли и раз за разом прокручивая в голове то, что это другой Орочимару. Это не тот человек, злодеяния которого запустили печальную цепочку событий, приведших её мир к такому ужасному состоянию. Ведь не укуси он Саске, и тот остался бы в Конохе, не убей он Третьего Хокаге, и всё могло сложиться совсем по другому. Навряд ли удалось бы избежать войны, тут спору нет, да и уход Саске послужил толчком для неё и Наруто, чтобы стать теми, кем они являются теперь. Как же всё неоднозначно и запутанно…       — С тобой всё ясно, милая Сакура, ты хочешь вернуться в свой мир, это очевидно. А вот ты, Итачи-чан, с чего взялся помогать почти незнакомой девушке? Или вы всё-таки были знакомы в вашем мире? — в жёлтых змеиных глазах Орочимару промелькнул ледяной блеск.       — Ну, мы знали о существовании друг друга, косвенно были знакомы… как вам сказать, — фальшиво улыбнулась Сакура и нервно поправила несуществующие складки на юбке. — Мы ведь из одной деревни… и Итачи брат моего сокомандника…       — Плохо, плохо… — Орочимару прикрыл глаза и лениво помотал головой.       — Почему плохо? — испуганно воскликнула Сакура.       — Врёшь ты плохо! — сверкнул глазами старик и сердито нахмурился, отчего по нервам Сакуры пробежала струя обжигающего холода.        Осознание их недавнего провала всё ближе и глубже пробиралось в её мысли, и Сакура ощущала, как что-то похожее на истерику уже маячит на горизонте. Нужно взять себя в руки, как учили! Она ведь куноичи, а не изнеженная дочка феодала, валящаяся в обморок от любого косого взгляда, она знает, как реагировать на стресс, и умеет переживать собственные неудачи, поднимаясь с колен и упорно двигаясь к цели. Так что же происходит с её телом сейчас? Откуда эта резь в глазах, готовая вылиться в горькие жгучие слёзы? Почему тело покрывается противным липким потом, а голова кружится? Неужели сознание не способно приказать организму, пусть и чужому, успокоиться? А может, это перебор даже для привыкшей к разным неурядицам Сакуры?                     Итачи с любопытством наблюдал за тем, как Орочимару открыто провоцирует Сакуру и выводит её из себя, и к своему неудовольствию он замечал, что девушка вот-вот сорвётся. Очевидно, что старик искренне хочет разобраться в проблеме и помочь, а вспышка его гнева вызвана лишь попыткой Сакуры утаить правду. Имеет ли Итачи право выложить ему вообще всё? В былые времена Учиха давно бы выдумал несколько вариантов «правды», один изящнее другого, и накормил бы ими Орочимару без зазрения совести.              Только сейчас им действительно нужна помощь, а Орочимару, очевидно, прекрасно чувствует ложь, даже слишком чутко. Возможно ли, что он и правда незаметно читает их с Сакурой мысли, а своими расспросами лишь проверяет их? Данный вариант исключать нельзя, ведь обо всех способностях Орочимару, даже в своём мире Итачи не был осведомлён, что уж говорить о мире этом. Логика неумолимо толкала Учиху к тому, что он делал в жизни очень редко, и что было непривычно до ужаса — рассказать правду… Как бы ни было ему гадко на душе от одной лишь мысли, что придётся поделиться с кем-либо ещё раз, выбора нет.              Странно, но раскрываться перед Сакурой было тяжело лишь поначалу, а потом слова сами лились ручьём, освобождая сердце от многолетнего груза одиночества. С Орочимару такого не будет. Итачи признавал, что без откровений заслужить благосклонность этого человека — ближайшего и пока единственного варианта спасения Сакуры — не выйдет, а значит, нужно отбросить подальше въевшуюся до самых костей привычку врать и недоговаривать. Усугубляло ситуацию и то, что времени оставалось совсем немного. Он ведь захватил местного Итачи посреди завтрака, и желательно вернуть тело на место как можно скорее. «Провалы в памяти» становились всё длиннее, и скрывать от здешнего Итачи то, чем он занимается без своего ведома, становилось всё сложнее.              — У нас мало времени, Орочимару-сама, — Итачи опустил все барьеры и начал говорить быстро и чётко, — мы просим вас помочь и дать нам всю имеющуюся у вас информацию о том, как вернуть Сакуру обратно. Эта замена негативно сказывается на вашем Итачи, — осторожно намекнул он, ведь был уверен в том, что старик любит семью Учиха и захочет помочь хотя бы ради них.              — А не боишься, что я расскажу всё про вас? И тогда вас поместят в тюрьму, запечатают чакру и будут выяснять, кто же вы такие? Да и так свободно управлять чужим телом ты не сможешь, ведь Итачи-чан сильный шиноби, он не позволит этого, если будет осознавать твоё присутствие, — грозно процедил Орочимару и вытащил из кармана засаленный серый мешочек, перевязанный фиолетовой тесёмкой.              — Вы не производите впечатление глупого человека, а данное развитие событий никакой пользы вам не принесёт. Лишь навредит дорогим для вас людям, — Итачи продолжал холодно чеканить слова, возвращаясь к своему прежнему образу безжалостного нукенина и манипулятора. Хоть он и ненавидел эту свою сторону, которая за долгие годы срослась с ним намертво, Итачи не мог не признавать эффективность такого поведения.              — Ты не похож на Итачи-чана, это очевидно, — Орочимару злобно сощурился и начал высыпать из мешочка в ладонь что-то тёмно-зелёное и пахучее. При этом часть просыпалась прямо на его колени из-за дрожащих сильнее, чем обычно, рук. — И как он не заметил вторжения в свою голову, открой секрет?              — Он заметил, — пискнула Сакура и уставилась на Итачи круглыми глазами, в глубине которых плескалось беспокойство. Затем девушка повернулась к Орочимару, и и тяжело вздохнула. — Он вроде как думает, что у него провалы в памяти, ну и я по мере сил стараюсь отвлечь его или заболтать. Но с каждым разом получается всё хуже, и мне жаль его, ведь он ни в чём не виноват, — жалобно произнесла она.              — Я понял, как сдерживать его сознание, но долго это делать довольно тяжело и рискованно. Поэтому я попросил бы быть лаконичнее, — отрезал Итачи.              — Я в целом понял вас, — усмехнулся старик и принялся заполнять свою трубочку, трамбуя табак указательным пальцем. — Это всё, конечно, очень необычно и завораживает, вы, деточки, не на шутку заинтересовали меня. Ответьте на последний вопрос и я отпущу вас, ведь времени мало, я помню, да и тритоны мои не кормлены…       — Ответим, — Сакура несдержанно фыркнула и замерла в ожидании.       — Как вы уже поняли, обмануть меня у вас не выйдет. Знаю и вижу я очень многое, ведь давно живу и разное повидал на своём веку, да и вы думаете слишком громко, — он утробно захихикал, вызывая у Итачи ненужные воспоминания и образы. — Сделаем так, я расскажу вам, что понял из ваших… ваших рассказов. И так уж и быть, я разрешаю вам перебить меня, если ошибусь, — он укоризненно взглянул на Сакуру, отчего она сконфузилась и опустила глаза.       Сейчас выражение лица Орочимару было неотличимо от хорошо знакомого Итачи. Плутоватая надменная ухмылка, прищуренные цепкие глаза, взгляд которых будто выковыривал из людей душу и обнажал их слабости. На секунду в сознании Итачи сформировалась невероятная мысль о том, что, возможно, они с Сакурой не единственные, кто провалился в параллельную реальность? Но мысль эта казалась слишком ошеломляющей и смелой, да и кроме сходства ненавистных змееподобных лиц двух людей из разных миров, доказательств не было. Но то, что этот чудаковатый старик пудрит людям мозги в разы лучше другого Орочимару, было ясно как день.              — Ты, значит, погиб в своём мире и оказался в теле Итачи-чана, — медленно начал свой рассказ Орочимару и поджёг табак в трубке щелчком пальцев. Значит, он не утратил своих сил окончательно и на лёгонькое дзюцу всё же способен…              По комнате сразу разнёсся приятный сладковатый аромат, отчего в носу защекотало, а по телу разлилась волна тепла. «Что он там такое курит?» — параноидальный мозг Итачи среагировал на потенциальную опасность как сторожевой пёс. Нужно быть на чеку и внимательно следить за реакциями Сакуры на этот подозрительный дым.              — А ты, милая Сакура, поменялась сознанием со здешней такой же прекрасной девушкой, — продолжил Орочимару, пристально разглядывая собеседников. — И теперь ты хочешь вернуть всё назад. А вот для тебя, очевидно, путь закрыт, — он вопросительно взглянул на Итачи, чуть наклонил голову и затянулся куревом сильнее прежнего. — Сакура хочет вернуться в свой мир, к своим друзьям и родным, у неё там важные дела, война на носу, всё понимаю. Тебе возвращаться некуда, и своей мир ты, вероятно, больше не увидишь. Но ты рискуешь быть обнаруженным здесь, контактируя с Сакурой. И делаешь это явно не для развлечения, а человек ты опасный, и доверия у меня к тебе никакого. И теперь вопрос — зачем ты ей помогаешь? Что задумал?               — Зачем вам эти подробности? — не выдержала Сакура. — Скажите прямо — поможете или нет? Почему вы тянете из нас жилы? Почему не предупредили, что наша попытка с призывом это ложный след? — вскрикнула она и подскочила на ноги.              — Потому что хотел убедиться, что след и правда ложный, — усмехнулся Орочимару. — Ты пей чаёк, моя хорошая, разнервничалась совсем…              А вот это очень плохо. Сейчас у них нет времени закатывать истерику, ведь Итачи очень чётко ощущал сопротивление хозяина этого тела. И вырвись он на свободу — как Сакуре объяснить их нахождение в гостях Орочимару и такой непростительный провал в памяти местного Итачи? Ранее они хотя бы не меняли «локацию», где происходила замена, и здешний Итачи словно бы выпадал из реальности на несколько минут, а Сакура отвлекала его, стараясь продолжить общение примерно с того места, на котором они прерывались.              — Сакура, — миролюбиво окликнул её Итачи, стараясь быстро привести в себя.              — Что «Сакура»? Ну сколько можно юлить и ходить кругами? — яростно выплюнула девушка. — Сперва ты мучил меня и водил за нос, а теперь вы! — она обвинительно указала пальцем на забавляющегося Орочимару. — Я устала, понимаешь? Я хочу домой… — Сакура спрятала лицо в ладонях и всхлипнула.              — Я ведь обещал, что помогу взамен на правду. Ты должна понять, что я не могу содействовать вам, не выяснив истинных намерений этого подозрительного человека, — он кивнул в сторону Итачи, вернул себе серьёзный вид и отложил трубку. — Мне нужна правда, и я ненавижу, когда мне врут и хотят воспользоваться мною! — грозно проскрипел он и сжал дрожащие руки в кулаки. Вероятно, сейчас Орочимару задели за живое, ведь с него мигом облупился весь налёт таинственности: старик выглядел обиженным, уязвимым и подавленным. Похоже, его излишняя осторожность вызвана чем-то ужасным, что произошло с ним в прошлом.              — Мой брат… свернул с верного пути. Он покинул деревню и хочет разрушить её, — подбирая слова, начал Итачи, — я же желаю ему только добра и считаю, что Сакура одна из немногих, кто способен вернуть его. Поэтому мне нужно отправить её обратно, чтобы спасти Саске.              — Вот как? И с чего ты взял, что у этой милой девушки получится?              — Мы были напарниками, я ведь уже сказала, — раздражённо вставила Сакура и снова уселась за столик. Она залпом выпила остатки чая и без колебаний схватила фарфоровый чайник, наливая себе ещё стакан.              — Она не чужой для него человек, — сдавленно пробормотал Итачи, скосив глаза на Сакуру, которая яростно сжимала несчастный стакан.              — Любимый человек, ты хотел сказать. Оговорился, видимо? — язвительно пропел Орочимару и вздрогнул от звука разбивающегося вдребезги стакана.              — Ох, извините, Орочимару-сама, — стыдливо пролепетала Сакура и принялась собирать самые крупные осколки на салфетку, — ерунда какая, как вы могли подумать такую чушь, — нервно усмехнулась она и с надеждой взглянула на замершего в недоумении Итачи. Но он смотрел в ответ без тени улыбки, а губы Сакуры медленно выпрямились в тонкую жёсткую линию.                     Сакура хлопала глазами и открывала рот, силясь что-нибудь сказать, но будто забыла, как вообще это делается. Итачи своим молчанием только подтвердил слова Орочимару про Саске, и от понимания сказанного у неё мутнело в глазах. То ли из-за дыма, которым старикашка провонял всю комнату, то ли из-за слёз, прорвавшихся наружу, но сейчас перед глазами Сакуры застыл смазанный облик человека, сидевшего рядом. Она очень хотела взглянуть в его бесстыжие чёрные глаза, а ещё больше она хотела врезать обманщику со всей силы. Теперь-то картинка складывалась в её голове целиком, и Сакура припомнила весь тот бред, которым пичкал её подлый Учиха с самой первой встречи. Она не могла понять причин этих отговорок. Ну почему нельзя было сказать ей правду о том, что Саске к ней неравнодушен? Что бы изменилось? Ведь ей явно стало бы легче на душе, её окрыляла бы надежда, что для него ещё не всё потеряно! Почему Итачи утаил это?              Один лишь факт осознания этого не позволял мыслить трезво, где уж тут анализировать причины вранья Итачи… Она обязательно спросит! Даже не так, она прижмёт засранца к стенке и вытрясет из него правду! Ну сколько можно помыкать ею, как слепым котёнком?              — Я уже не уверен в этом, — попытался оправдаться Итачи и сжал челюсти.              — Тогда, думаю, пора расходиться, — Орочимару свёл ладони вместе и принял свой привычный добродушный облик. — Мне пора отдыхать, деточки, а у вас свои дела. Пошарюсь я в своих свиточках, милая Сакура, не волнуйся, — мягко улыбнулся он и похлопал её по плечу. — Обещать не буду, дело ваше загадочное и жуть какое интересное, но я сделаю всё, что смогу. Вы уж подождите старика, потерпите, разберусь я, а на ближайшем ужине всё расскажу вам, постарайся быть там, Сакура, соскучился я по стряпне Саске-чана, вот какой же талантливый мальчик вырос, и булочки печёт, и эти, как же их… тьфу ты, голова седая, повылетало всё… тритоны? А нет, ну да и чёрт с ними… — Орочимару в полудрёме продолжал лепетать что-то бессвязное, прозрачно намекая, что Сакуре и Итачи пора уходить.              — Возвращаемся, — раздражённо бросила Сакура и ухватила Итачи за рукав плаща, утягивая из комнаты. — Ты где его подобрал вообще? Дома?              — Да, не было времени ждать, я торопился, пришлось увести его с завтрака.              — Ну и как быть? Задержались мы дольше, чем планировалось! — рявкнула Сакура, признавая, что вымещает собственную злость на том, кто виноват лишь косвенно. Это ведь она была почти уверена, что поход к Орочимару — это билет в один конец, и разбираться в ситуации придётся обоим Итачи, местной Сакуре и Орочимару, только уже без неё…              — За завтраком Саске сказал, что собирается на тренировку, так что предлагаю вернуться в поместье Учиха вместе…              — И я опять буду плести разную ерунду, откуда я здесь и почему он опять ничего не помнит, — устало вздохнула Сакура и потёрла виски. Головная боль незаметно добралась до неё и теперь изводила девушку противным постукиванием изнутри черепной коробки.              — Сакура, — мягко произнёс Итачи и развернул её к себе за плечи. Он с сочувствием вглядывался в её глаза, немного сжимая предплечья ладонями. — Соберись, нельзя сейчас раскисать.              — Ты прав, прости, — пробормотала она, чувствуя поддержку Итачи буквально сердцем. По его тону, взгляду и доброму выражению лица было ясно, что он всё также готов ей помогать, что она не одна здесь и что она обязана собраться. — Я всё сделаю, переноси нас к Учихам, — уже бодрее добавила она и дерзко задрала нос. — Но насчёт того, что ты опять мне наврал, мы ещё поговорим!

- - - - -

      Сакура вновь брела по этому прекрасному поместью, поражаясь его величественности. Вокруг царил идеальный порядок, видимо, Саске постарался не на шутку. Ни единой пылинки, всё лежит на своих местах — обстановка была похожа на музей, словно здесь живут не два молодых парня, а целая орава горничных. Те же натёртые полы, сверкающая блестящая мебель, слабый аромат кофе и булочек — да Саске просто хозяюшка! Кому-то достанется настоящее чудо, а не муж! Если, конечно, он когда-нибудь поставит в стойло своё либидо и решит отдать своё чувствительное сердце в нежные женские руки.              Привычное волнение потряхивало Сакуру, ведь она судорожно выстраивала в голове намечающийся разговор. Что же придумать для Итачи в этот раз? Ведь согласно принятым правилам, Сакура в этот дом не приходит просто так, особенно когда Итачи находится здесь один. Хоть она и ответила довольно неоднозначно на его предложение раскрыть их отношения перед Саске, к общему решению в тот раз они не пришли, и всё закончилось жаркими поцелуями. Да что лукавить, всё закончилось бы практически интимом, не появись её Итачи в нужный момент! И нет бы посоветовать ей сейчас что-нибудь, но он опять молча уселся на диван и задумчиво осматривается.              Сакура осторожно присела рядом. Кожаный диван, проминаясь под её весом, неприятно скрипнул обивкой, и Итачи повернулся к Сакуре с серьёзным выражением лица.              — Должен предупредить, что у меня почти не осталось возможности контролировать его, поэтому в случае чего…              — Да, понятно, — цыкнула Сакура и шлёпнула Итачи по руке. — Выкручусь как-нибудь, не впервой. В смысле, спасибо тебе, конечно, за тот раз, — потупившись добавила она, — ты прямо спас меня. Знаешь, я пришла к выводу, что вариант раскрыть их отношения не так уж плох. Нам будет намного проще общаться с тобой, да и сейчас легче будет выкрутиться и объяснить, зачем я вообще пришла сюда, — Сакура усмехнулась и сжала ладонь Итачи. Она очень хотела, чтобы Учиха поддержал её идею и не стал критиковать, ведь, несмотря на внешнюю браваду, силы держать лицо иссякали.              — Согласен, я уверен, ты справишься, — Итачи легонько улыбнулся, совсем незаметно, но Сакура уже научилась подмечать, когда уголки его губ мило изгибаются, а взгляд становится бархатным, а не стеклянным. — Я постараюсь вернуться вечером, у меня появилась ещё одна… — договорить Итачи не сумел, и его голова опустилась вниз, словно шнур от Учихи выдернули из розетки.               Ну вот и всё, теперь осталось виртуозно сыграть свою роль, заболтать местного Итачи и потом… А что вообще ей теперь делать? До ужина, обещанного Орочимару, ещё уйма времени, никаких зацепок у Сакуры не осталось, так чем ей заняться, пока старик не удосужится рассказать им с Итачи хоть что-нибудь? Запасным вариантом оставался Менма, но это было до того, как она узнала, что версия с техникой призыва провальна. И есть ли теперь какой-то смысл обращаться к двойнику Наруто за помощью?              — Опять… — сдавленно прошептал Итачи, уперев лицо в ладони и потирая глаза. Затем резко вскинул голову и ошарашенно уставился на печально улыбающуюся Сакуру. — Что…              — Все хорошо, не переживай, — Сакура робко придвинулась поближе и положила ладони Итачи на плечи. — Я позаботилась о тебе.              — Спасибо, — хрипло отозвался Итачи, обнимая Сакуру в ответ. — Похоже, мне нужна помощь. Это странно, я не хочу вот так постоянно терять сознание, — проговорил он ей куда-то в шею, а затем зарылся носом в её волосы.              — Я ведь рядом, всё хорошо, — Сакура ласково гладила Итачи ладонями по спине, успокаивая и отвлекая.              — Да… ты всегда рядом… — промурлыкал Итачи и уже было прижался губами к нежной коже на шее Сакуры, как вдруг резко отстранился и вонзился в девушку потемневшим взглядом. — А ведь и правда, в такие моменты ты всегда рядом со мной, Сакура, — задумчиво процедил он и нахмурился. — Тебе не кажется это странным?              — Нет, — язвительно бросила Сакура, включая так обожаемую этим Итачи стервозность. Как бы не хотелось ей и дальше успокаивать несчастного Учиху, она знала — здешняя Сакура довольно строптива, и раз уж возвращение затягивается, пора вживаться в роль от всей души. — Что ты надумал себе, а?              — Ничего не надумал, просто догадался кое о чём, — грозно ответил он, взглянув на неё исподлобья, отчего в животе и голове Сакуры закопошился животный страх. Не похоже, что Учиха шутит, да и её Итачи не способен выручить Сакуру сейчас, что же делать?              — О чём? — сухо прохрипела Сакура онемевшими от ужаса губами и попыталась сконцентрировать чакру в кулаках, как бы безнадёжно это не выглядело. Она не сможет дать отпор Учихе, это смешно, но привычка обороняться вшита в каждого шиноби намертво.              — О том, что я схожу с ума рядом с тобой, — низко прорычал Итачи и затянул одеревеневшую от шока Сакуру к себе на колени. — Это из-за тебя я теряю голову настолько, что отключаюсь, — шептал он между поцелуями, властно стискивая талию Сакуры. — Значит, именно ты и сможешь вылечить меня…              Сакура конечно была рада, что Итачи вовсе не планировал нападать на неё. Ей очень даже повезло, что Учиха в таком состоянии думает сердцем, членом, да хоть задницей — не важно! Главное, что не своей гениальной головой! Но сейчас он напорист как никогда, и Сакуре только и оставалось вяло отвечать на его жаркие ласки, попутно соображая, как бы сейчас отвертеться. Идеи пролетали в мыслях одна за другой. Сказать, что обстановка совсем неромантичная? Или сослаться на женское недомогание? Какой вариант будет более щадящим и даст Сакуре максимальную отсрочку, не разозлив перевозбуждённого Итачи? Одна только мысль теперь скрашивала плачевное положение Сакуры — все реакции, которые выдавало её тело, принадлежали не ей, а другой Сакуре, точнее, этому конкретному телу. А значит, и её загадочная тяга к мужчине даже тогда, когда его телом управляет Итачи из её мира, объясняется именно этим, ведь так?              Сакура собиралась с духом, хотя от возбуждения уже закладывало уши, и сопротивляться было чудовищно тяжело — она чётко понимала, что тоже хочет близости, что ей до звёздочек в глазах нравится происходящее, и что Итачи прекрасен в своей безудержной страсти…              — Аники, я дома! Тренировку отме… — Саске замер посреди гостиной, выпучив глаза, как золотая рыбка.              Как они могли не услышать его прихода? Так вот насколько отключаются все рефлексы шиноби, когда два человека увлечены друг другом? В любом случае Сакура и Итачи планировали раскрыться перед Саске, а что может быть нагляднее взъерошенной Сакуры, сидящей на коленях его старшего брата?