Ойхон

      Паром не спеша пересекает пролив. В лицо бьёт ветер, со всех сторон переправу окружают чайки, которые на лету игриво ловят хлеб, брошенный туристами. Где-то позади остаётся материковая часть.       Антон смотрит на всё распахнутыми глазами и пока что, в моменте, всё ещё с трудом осознаёт себя и то, где именно он находится. Вода такого насыщенного синего цвета, что кажется, будто такого просто не бывает. Небо над головой раскинулось широко, солнце слепит, а воздух такой, что им невозможно надышаться.       Обычно, даже если люди не уверены в местоположении на карте, все всё равно знают про озеро Байкал. Все говорят о нём с каким-то благоговением, обязательно упоминают, что мечтают здесь побывать, а те, кто побывал, непременно советуют всем. Но что именно тут такого чарующего и волшебного, никто не говорит. Просто говорят, что надо. Ну, раз надо, то кто Антон такой, чтобы противостоять мнению большинства?       И вот теперь он стоит на пароме, вглядывается в берег с Сарминским ущельем, которое с такого расстояния, конечно, не видно, но оно находится ровно напротив него. А значит, в лицо ему бьёт самый сильный и самый коварный ветер Байкала.       Паром останавливается. Люди торопливо покидают переправу, Антон подхватывает свой тяжёлый рюкзак и, стоя в небольшом заторе, чувствует тычок в бок от Димы.       — Смотри, — Дима кивает в сторону берега, где в кристально прозрачной воде виден не только белоснежный песок и водоросли, но и одинокий пластиковый пакет.       Поджав губы, Антон кивает и не успевает ничего сказать, потому что толпа подхватывает его и выталкивает на берег.       Они почти теряются среди взволнованной толпы, которая торопливо отходит в сторону, пропуская машины, спускающиеся с парома. Но вдруг перед ними возникает тот, кого до этого они видели только на фотографиях.       — Привет! Вы Дмитрий и Антон, правильно?       Дима первым протягивает руку:       — Ага, можно Дима. Или Поз. Сергей?       — Да, Серёга.       Серёга небольшого роста, загорелый, с густыми чёрно-смольными волосами. Несмотря на тёмные очки, он всё равно морщится от солнца, когда пожимает им руки.       — Идём, — машет он рукой, разворачиваясь. — Вы сильно не расслабляйтесь, нам ещё до Хужира ехать где-то полчаса.       Антон почти стонет вслух, потому что с самого утра умандился сидеть скрючившись. Но, увидев большой внедорожник, он слегка выдыхает, понимая, что эта поездка будет точно лучше тряски на разваливающейся маршрутке. И всего полчаса вместо пяти часов по горному серпантину.       У пассажирской двери машины стоит второй гид, которого упоминал Серёжа в переписке, но фотографий которого они с Димой не видели.       — Дима, Антон, знакомьтесь, это Арсений.       Арсений оказывается высоким, с тёмными вьющимися волосами и бесконечными родинками на плечах. Он улыбается, шагая вперёд и протягивая ладонь.       — Привет. Как добрались?       Дима слегка подпрыгивает на месте, поправляя огромный рюкзак на спине, и устало отвечает:       — С божьей помощью. Этот водитель клал всё, что можно, на безопасность и мчался по убитой дороге под сотню.       Это правда, они с Димой ради интереса открывали карты и по навигатору отслеживали их скорость.       — О да, — подаёт голос Серёжа, открыв багажник, чтобы сложить туда рюкзаки, — но простите, не было возможности забрать вас прямо из Иркутска. И с другой стороны, мы бы сейчас стояли с вами в пробке, как все остальные бедолаги.       И это тоже правда: маршрутки до Хужира переправляют в первую очередь, когда все остальные туристы на личных автомобилях иногда могут простоять в ожидании переправы целый день.       В машине душно, тихо и пыльно. Вообще, вокруг очень много пыли, песка и выжженной солнцем травы. И где эта хвалёная буйная дикая природа национального парка?       Сев за руль, Серёжа заводит машину и включает кондиционер.       — Сразу говорю, что дорога будет не самой приятной.       Антон косится на широкую гравийную полосу, которая идёт вверх по склону, и не сомневается в сказанных словах.       Машина осторожно выходит на колею, встаёт в ряд за другой, и перед лобовым стеклом сразу же вырастает облако оранжевой пыли, а об корпус начинают биться мелкие камни. Машина вся дрожит и вибрирует, несмотря на хорошую подвеску, на языке оседает землистый привкус, и Антон оглядывается на Диму, который, наверняка, тоже с ужасом представляет, как по такой дороге сейчас будут ехать те, кто ехал с ними в маршрутке.       — А тут нет другой дороги? — подавшись вперёд, спрашивает Дима.       Серёжа немного убавляет фоновую музыку и отрицательно мотает головой.       — Не, только такая. Тут это больная тема. Раньше, может быть, когда Ольхон не был таким популярным туристическим местом, всем и плевать на это было. А сейчас поток людей с каждым годом всё больше, дорогу всё тяжелее поддерживать хотя бы в таком вот состоянии, местные страдают, пытаются бороться, но, как всегда, ничего не происходит.       — А разве это не территория национального парка? Здесь вообще можно дорогу закатывать?       Серёжа согласно кивает.       — Да, это тоже. По закону тут много чего нельзя, землю в собственность брать, рыбу ловить, дороги вот так прокладывать. Но, видите, кто-то не хочет ехать по этой стиральной доске и съезжает на обочину, и всем плевать на предупреждающие знаки, что это охраняемая территория. Так что, может быть, оно бы и к лучшему, если бы дорогу уложили.       Антон видит в окне, как параллельно основной дороге бесконечные степи пересекают многочисленные дорожные колеи.       — Так погоди, уложили ведь, — с весельем в голосе добавляет Арсений. — Пожаловались местные аж президенту, он пальцем погрозил, дорогу разрешили укладывать. Проложили шестьсот метров и всё, дело заглохло.       Серёжа смеётся, Антон с Димой переглядываются.       — Шестьсот метров?       — Да, там какая-то история всплыла, что разворовали весь бюджет. Ничего нового.       — Мы будем по этой достопримечательности ехать, увидите, — крепко удерживая руль, говорит Серёжа, а потом добавляет. — Вообще, говорят, что это духи острова не рады туристам и делают всё, чтобы не увеличивать их поток ещё больше.       Серёжа говорит это с такой лёгкостью и уверенностью, что вопрос невольно сам собой слетает с губ Антона:       — Вы тоже верите?       Серёжа неопределённо ведёт плечом:       — Ну, мы почти местные, так что да, наверное, верим.       И, не давая возможности задать ещё вопросы, переводит тему:       — О, посмотрите налево. Это залив Загли, это место считается самым солнечным на Байкале, вода тут — парное молоко. Если после всего нашего запланированного маршрута у нас будет время, а у вас желание, можем сюда заглянуть, искупаться.