Пэйринг и персонажи
Метки
Описание
Ки-Хун проиграл. Его план провалился. Погибли люди. Он вернулся домой и стал строить новый план мести, но тут ему приходит уведомление. Два слова, складывающиеся в название ресторана. Что это? Очередная подстава или возможность раз и навсегда прекратить игру? Определенно тут было из чего выбирать.
Пообещай, что никогда так не поступишь
16 января 2025, 12:35
Америка встретила проливным дождем. Самолет приземлился ранним утром, и мужчины поспешили выйти из него. За собой они тащили два чемодана. Ки-Хун шёл чуть впереди. Сейчас он чувствовал себя более уверенно. Америка не казалась теперь чужой страной. А уж аэропорт, в котором он бывал уже дважды, тем более.
В здании было тепло и сухо. Тут и там разговаривали разные люди. Кто-то шёл спокойно, кто-то бежал, видимо, сильно опаздывая на самолет. Кто-то говорил на корейском, кто-то на английском. Из-за этого голоса смешались в общий гул.
— Ну и народу, — сказал Ин Хо, усмехаясь. — Как в этой толпе можно найти хоть кого-то?
Ки-Хун пожал плечами. В прошлый раз дочь сама к нему прибежала, и искать её не было смысла, а сейчас... Сейчас у него возник вопрос: а сказала ли Ын Чжи, что он вообще прилетает?
— Папа!
Услышав родной голос, мужчина наконец улыбнулся. Сомнения развеялись. Страхи исчезли. Он с готовностью раскрыл руки для объятий, в которые минутой позже вбежала его дочь.
— Опять мы встретились, — сказал Ки-Хун с улыбкой. Чуть отстранившись, он поцеловав дочь в макушку, а после снова прижал к себе. — Как поживаешь?
В отличие от других подростков Ка Ён была слишком жизнерадостной. Она принялась рассказывать, что с ней успело произойти за эти несколько дней.
— Ин Хо! — воскликнула девочка, когда, закончив рассказ наконец-то увидела мужчину за спиной отца, и бросилась в его объятия.
Ин Хо стушевался. Он, осторожно обняв девочку, растерянно посмотрел на Ки-Хуна. Тот улыбался. Он кивнул, давая мужчине понять, что всё хорошо.
Видеть, как смущается Хван Ин Хо, было странно. Обычно он надевал маску равнодушия. Казался жестоким придурком. Сейчас он был именно тем человеком, каким был, возможно, несколько лет назад. В далёком две тысячи пятнадцатом.
— Идём? — спросила девочка, отстранившись. — Мама ждёт тебя вон там.
Ки-Хун коротко кивнул и, взяв дочь за руку, пошел в указанную сторону. Ын Чжи сидела на одном из многочисленных стульев и беседовала с мужем. Она хмурилась, яростно ему что-то доказывая.
— Мама, папа приехал, — подала голос Ка Ён и подтолкнула отца в их сторону.
Ын Чжи повернулась, уставившись на бывшего мужа так, будто видела впервые. На самом деле он не очень-то сильно изменился за эти несколько дней. Хотя у него, за это время, почти полностью вернулась прежняя длина волос, так что он теперь походил на себя прежнего.
— Привет, — сказал он, склонив голову. — Мы можем поговорить?
Ын Чжи кивнула и осторожно встала, положив на своё место дорожную сумку. Вместе с бывшим мужем она отошла за одну из многочисленных колонн.
— Что ты хотел? — спросила она, прижавшись плечом к колонне. — У меня полчаса.
Ки-Хун кивнул. Ему и не потребуется слишком много времени для того, чтобы поговорить.
— Говори ты, — сказал он. — Ты, я вижу, хочешь поговорить гораздо сильнее.
Ын Чжи вздохнула, пронзив бывшего мужа взглядом.
— Наш вчерашний разговор, — неуверенно начала она. — Ты сказал, что можешь материально обеспечивать ребёнка. Откуда у тебя такие деньги? И что ты понимаешь под словами «материально обеспечивать»? Ежедневно ездить с ней на автобусах, покупать дешёвый фастфуд? Она девочка, Сон Ки-Хун, и должна жить не такой жизнью. Ей нужен дом, тепло, забота и любовь. Что из этого можешь дать ей ты?
— Все, — уверенно отозвался Ки-Хун. Пальцами он неосознанно теребил края рубашки. — Разве Ка Ён не рассказывала тебе о том, как мы проводили время?
Ын Чжи кивнула. Дочь, конечно же, рассказывала о том, как отец проводил с ней всё время и не дома, а в самых разных уголках Лос-Анджелеса. Это казалось чем-то невообразимым. А ещё более странным казалось то, что деньги, которые были переведены на карту Ка Ён на эту неделю, так и остались нетронутыми. Девочка уверяла, что за всё заплатил отец, в чём женщина очень сомневалась.
— Да, но я сомневаюсь, что шофёры много зарабатывают, — сказала она. — Если даже ты добьёшься суда, то ничего изменить не сможешь. Мой муж гораздо более...
— Ну говори, — нахмурившись, сказал Ки-Хун. — Кто он? Что есть у него, чего сейчас нет у меня? Деньги? Да их у меня вагон. Девать не куда. Дом? От матери остался. Ка Ён всегда нравилось там, хоть он и не такой шикарный, как у вас. Разве ты ещё не поняла, что Ка Ён будет лучше со мной?
Ын Чжи ушла. Она вернулась на своё место, оставив Ки-Хуна одного.
— Мам, о чём вы разговаривали? — тут же спросила Ка Ён. Все это время она стояла и прижималась к Ин Хо, обнимая его за торс.
Женщина критично оглядела дочь. С подозрением посмотрела на мужчину, но ничего говорить не стала. Она знала, что друзья мужа, какими бы придурками не были, всегда уважительно относились к его дочери. К тому же Ка Ён не раз говорила, что Ин Хо ей понравился.
— Это дела взрослых, — ответила Ын Чжи, едва взглянув на дочь. — Ты ещё...
— Я не ребёнок, — возразила Ка Ён. — Прекрати меня так называть.
Ин Хо, наблюдая за перепалкой между матерью и дочерью, усмехнулся. Ка Ён и правда была похожа на своего отца своей упрямостью. Это, видимо, подметила и мать девочки. Тяжело вздохнув, она прикрыла глаза. Ее муж тем временем, видимо, сам решил поговорить с Соном. Хван проводил его недобрым взглядом.
— Непростой разговор вышел? — решил спросить он, не сводя глаз с Ки-Хуна.
Ын Чжи открыла глаза и удивлённо посмотрела на мужчину. Она и не знала, что тот слышал их короткий разговор с бывшим мужем.
— Да, — коротко ответила она. — Извините, но я не настроена на разговор с друзьями бывшего мужа.
Ин Хо усмехнулся.
— Я вас понимаю, — сказал он, по-прежнему не сводя глаз с Ки-Хуна. Тот не удержался от очередной ссоры. Сейчас Хван лишь надеялся, что они не подерутся. Не стоит затевать драку в аэропорту. — Ки-Хун упрямый. Очень упрямый. Прямо как моя жена.
Ын Чжи с интересом посмотрела на мужчину. Так со стороны и не скажешь, что у того была жена. Он скорее был похож на отшельника. По нему сразу было видно, что он чувствует себя неуютно среди большого количества людей.
— У вас есть жена? — спросила женщина.
Ин Хо нахмурился.
— Была, — коротко бросил он. — Она умерла от цирроза печени несколько лет назад. Так что с тех пор я один. До недавнего времени пребывал в своего рода депрессии, из которой меня вытащил ваш бывший муж. Вы зря думаете о нём плохое. Он хороший отец, замечательный друг и, вероятно, когда-то был хорошим мужем.
Ын Чжи с сомнением посмотрела на мужчину.
— Простите, — сказала она, склонив голову в поклоне. — Я не знала, что вашей жены не стало. Но вы правы Ки-Хун — просто невообразимо упёртый баран. Хотя вы правы и в том, что он был замечательным мужем, пока его дружок Чон Бэ не начал звать его пить.
Ин Хо покачал головой. И почему каждый раз всё возвращается к игроку триста девяносто. Что в нём такого особенного?
— Вы только при Ки-Хуне его имени не произносите, — посоветовал Хван. — Знаете, за последние три с половиной года ваш бывший муж пережил такое, что я бы не пожелал пережить вам, вашей дочери или вашему новому мужу. У него умерла мать, три года назад погиб один из друзей, вы забрали дочку в Америку, и полгода назад погиб Чон Бэ.
Ка Ён в его руках дёрнулась, но он не отпустил её. Всё также крепко держал, следя за ее матерью. На лице той стремительно менялись эмоции.
— Чон Бэ умер? — удивлённо спросила женщина. — Но как? Я последний раз разговаривала с ним полгода назад. Он искал Ки-Хуна. Когда он мог умереть? Мне кажется, вы что-то перепутали.
Ин Хо усмехнулся.
— Разве? — спросил он. — А вы взгляните на него. Вспомните, каким он был три года назад и каким стал сейчас. Взгляните и увидите, как исчез блеск из его глаз. Взгляните и увидите, что ваш муж почти перестал улыбаться. Взгляните и увидите, что ему очень тяжело. Он пережил потрясения, после которых очень сложно вернуться к обычной жизни. Сам он точно не сможет этого сделать. Ему нужно окружение семьи.
— Но я...
— Вы — нет, — перебил ее Ин Хо. — Вы ему никто. А вот Ка Ён... Она единственное, что удерживает его на плаву. Поверьте, я знаю лучше вас.
Ын Чжи молчала. Она тревожно взглянула на мужчин, которые теперь о чем-то тихо переговаривались. Ссора между ними, казалось, сошла на нет.
— Чего вы хотите? — спросила женщина, подняв взгляд на мужчину.
Ин Хо улыбнулся.
— Через неделю вас будет ждать суд, — тихо сказал он. — Советую явиться туда, а сейчас я бы посоветовал начинать собираться. Посадка на ваш самолет начнётся через три минуты. Приятного вам полета. Эй, Ки-Хун!
Мужчина обернулся и посмотрел, туда куда указывал фронтмен. Время, как оказалось поджимало. Скоро начнется посадка на самолёт.
— Я надеюсь, мы обо всём договорились? — спросил мужчина.
Ки-Хун повернулся и коротко кивнул, уже зная, что не будет следовать советам мужчины. С такими лучше вообще не спорить. Они считают себя главными над всеми остальными. Мусором под своими ногами.
— Удачного полёта, — тихо сказал Ки-Хун, смотря больше на бывшую жену, чем на её мужа. Похоже, она была чем-то напугана.
Семейство ушло. Ки-Хун ещё долго смотрел им вслед, пока его дочь не прижалась к нему, отойдя от Ин Хо. Только тогда он опомнился, что они стоят здесь уже чересчур долго.
— Ну что, идем? — с улыбкой спросил он у дочери. — Закажешь такси?
Девушка кивнула и, достав новенький смартфон, тут же вызвала такси. Таксист обещал приехать через пару минут, а значит, пора уже было выходить на улицу.
— Пап, а у тебя волосы снова начали отрастать, — сказала Ка Ён с улыбкой. — В прошлый раз они были немного короче.
Ки-Хун улыбнулся. Он действительно больше полугода уже ничего не делал со своими волосами, так что те к лету грозились стать точно такой же длины, как и три года назад.
— Надоело что-то в себе менять, — сказал он. — Я снова хочу стать прежним Ки-Хуном. Таким, каким был три с лишним года назад.
Ка Ён с сомнением посмотрела на отца. Она прекрасно помнила, как тот в день её рождения ударил отчима. После этого у нее резко уменьшилось желание общаться с ним. Он всегда казался таким хорошим. Сейчас девушка, глядя на свои детские фотографии, могла сказать, что отец изменился до неузнаваемости. Она могла не задумываясь назвать отличия. Во-первых, волосы. Сейчас они хоть и отрастали, но мало походили на старую причёску, которая девочке очень нравилась. Во-вторых, взгляд. Раньше его глаза были добрыми, наивными, почти щенячьими. Сейчас... Они были просто другими. В-третьих, был ещё ряд мелких отличий.
— А я хочу что-то поменять, — тихо сказала Ка Ён. — Уши проколоть или волосы покрасить.
Ки-Хун посмотрел на дочь и коротко усмехнулся.
— Ого, — с улыбкой сказал он. — А в какой цвет? Я вообще-то тоже волосы красил. Так что в этом кое-что понимаю.
Ка Ён удивлённо посмотрела на отца. Она этого не знала. Видимо, он сделал это в течение тех трёх лет, что они не виделись. Потому что сейчас у него был привычный чёрный цвет.
— А в какой цвет? — с интересом спросила девочка. — Я хочу покрасить волосы в блонд или каштан. Может быть, ещё в фиолетовый, но мне кажется маму от этого удар хватит.
Ки-Хун усмехнулся. Он представил, что было бы, если его жена увидела у дочки фиолетовые волосы. А что было бы, если у него до сих пор был красный цвет волос? Ын Чжи после такого, скорее всего сошла бы с ума и запретила ему общаться с дочерью.
— Красный, — ответил за него Ин Хо.
Ки-Хун посмотрел уже на мужчину. Откуда тот знал, в какой цвет были покрашены его волосы? Он следил за ним не только посредством жучка за ухом? Может, где-то установил скрытые камеры?
— Ничего себе, — с удивлением сказала девочка. Она никогда бы не смогла представить отца с красным цветом волос. — Ты выглядел круто, наверное. А я вот не могу решиться. С одной стороны, хочется. С другой стороны, я тогда буду меньше похожа на тебя. Ну и мама, конечно же, будет против.
Ки-Хун кивнул. Он и сам отлично знал, что жена против резких изменений. Она была за естественность. Минимум косметики, натуральный цвет волос, непроколотые уши, никаких татуировок.
— Ну ты должна слушать маму, — нравоучительно произнес он, чем заставил дочку нахмуриться. — Такси приехало.
Такси медленно продвигалось по знакомым улочкам. Ки-Хун смотрел в окно, ощущая рядом с собой мужчину. Отчего-то никто из них не сел спереди, а Ка Ён отказалась сидеть посередине, высказав желание смотреть в окно. Поэтому Ин Хо сидел рядом с ним. Их колени соприкасались. Порой Ки-Хун чувствовал на себе его пристальный взгляд, но старался не смотреть на него, боясь выдать свои чувства. Все время поездки до дома, где жила Ка Ён с мамой и отчимом, он раздумывал над сообщением Хвана. Хочет ли он продолжать игру? С одной стороны, нет. Это было неправильным, постыдным. Да и был велик шанс того, что он проиграет. А если ему удастся сравнять счет? Что будет потом? Ему вспомнилось голосование. Тогда счёт был поровну, и повторное голосование должно было пройти на следующий день. Устроит ли Ин Хо повторную игру? Наврядли. Сейчас была весна. Неизвестно, сколько они проведут времени здесь. Через сколько дней, а может даже, недель пройдёт их последняя игра. Во всяком случае, повторная игра должна состояться осенью. Станет ли Хван тратить на игры время, когда его присутствия требовали на острове? Даже сейчас он сидел в телефоне, видимо, давая кому-то указания.
Ки-Хун достал телефон. Открыл недавно начатую переписку с Хваном и написал сообщение.
Сон Ки-Хун, 8:31
«Ты мог остаться в Корее. Я не маленький, чтобы меня сопровождать».
Ответ пришел в ту же минуту. Хван Ин Хо, 8:31 «В тот раз ты тоже так говорил».Сон Ки-Хун, 8:32
«В этот раз говорю также. Ты не должен был ехать со мной».
Хван Ин Хо, 8:33 «Твоя дочь хотела меня видеть. Да и нужно же нам проводить игру».Сон Ки-Хун, 8:33.
«А разве твоего присутствия не нужно на острове? Мне казалось, у тебя возникли какие-то проблемы».
Хван Ин Хо, 8:35 «Сами разберутся. Не маленькие. До игры я на остров всё равно не вернусь. Нужно же кому-то набирать игроков. Смею заметить, из-за тебя я лишился первоклассного вербовщика. Теперь придётся выполнять грязную работу самому».Сон Ки-Хун, 8:35
«Найди нового вербовщика. На этот раз мешать не буду».
Хван Ин Хо, 8:36 «Почему я тебе не верю? Хотя не важно. Не так просто найти человека, который будет разыскивать должников, играть с ними в игры и раздавать пощёчины. Может, мне нанять тебя на эту работу?» Хван Ин Хо, 8:37 «Хотя мне кажется, ты самый не подходящий вариант. Ты не очень хорош в таджи. Мне кажется, ты будешь проигрывать чаще, чем выигрывать, и какой же смысл тогда должникам идти в нашу игру? Это не доставит ни им, ни мне никакого удовольствия».Сон Ки-Хун, 8:39
«Придурок».
Ки-Хун вышел из переписки и сделал это как раз вовремя. Такси в этот момент подъехало к дому. Как только машина остановилась Ки-Хун вышел и с наслаждением вдохнул свежий воздух. В машине было не то чтобы душно, но сильно пахло одеколоном, которым набрызгался Ин Хо. Раньше он не замечал за ним чего-то подобного. Либо он действительно не брызгался, либо Сону было просто не до этого. В дом зашли быстро. Так же быстро мужчины унесли свои чемоданы в комнаты. Оба остались в тех же комнатах, что и в прошлый раз. Хотя Ки-Хуну почему-то казалось, что Ин Хо будет тайком к нему ходить. Слишком уж странным казался его взгляд, его улыбка. Его движения. Весь оставшийся день просидели дома. Ка Ён вместе с отцом смотрела полюбившийся ей в детстве сериал. Слава Богу, мама не смотря ни на что, скучала по Корее и каким-то непостижимым образом подключила корейские телеканалы. Ин Хо на телевизор поглядывал лишь временами, когда там происходило действительно что-то интересное. Телевизор он давно не смотрел. Точнее не смотрел по нему какие-то фильмы, сериалы, возможно новости. По телевизору он смотрел видео с камер наблюдения, следил за игрой. Сейчас же он сидел в телефоне. Он вел активную переписку с офицером, который во время его отсутствия был назначен за главного. Сейчас остров восстанавливали. На данный момент времени его команда восстанавливала здание общежития. — Ин Хо? Мужчина оторвал взгляд от телефона и посмотрел вправо. Они исключительно по корейской привычке все трое сидели прямо на полу, игнорируя всякую мебель в комнате. — Что? Ин Хо выжидательно уставился на Ки-Хуна, который сидел левее. Между ними сидела Ка Ён. Она уже дремала на плече отца. Был поздний вечер, а девочка встала ранним утром. Понятно почему она уснула. — Ты когда спать? — спросил Сон шёпотом. Мужчина пожал плечами. Спать ему не хотелось. Режим его дня не подходил под американские стандарты, поэтому чудом будет, если он уснёт хотя бы под утро. — Не знаю, — ответил он. — Работы много. Иди спи, если хочешь. Ки-Хун внимательно посмотрел на мужчину. Тот на него внимания больше не обращал. Казалось, что он вообще его не видит, носом уткнувшись в телефон. Мужчина осторожно поднялся, попутно придерживая дочь за плечо, чтобы та не упала. Дальше он осторожно поднял ее на руки. Девочка на удивление не проснулась. Слишком крепким был ее сон. — Спокойной, — начал было Ки-Хун, но передумал. Ин Хо поднял голову, удивлённо посмотрев на мужчину. — Что? — спросил он. Ки-Хун качнул головой. — Не важно, — ответил он и ушёл. Войдя в комнату дочери, он осторожно, боясь навредить, уложил её на кровать и накрыл одеялом. Поцеловав дочку в лоб, он удалился в свою комнату. Пришлось преодолеть желание спуститься вниз. Комната казалась родной. Он уже к ней привык, так что ворочаться на кровати долго не стал, быстро провалившись в сон. Неожиданно, но его режим дня ещё не до конца поменялся, поэтому он уснул довольно быстро. Ему снился кошмар. Очередной кошмар. Ки-Хун беспомощно ворочался на кровати. Он приглушенно вздыхал, шептал непонятные слова. Из его глаз текли слезы. Липкий страх сковал все тело, не желая выпускать из своего плена. — Нет... Нет, — шептал он, сжимая в руках простынь. — Не убивайте. Убейте меня. Дверь тихо открылась. Внутрь вошел мужчина. Он осторожно присел на край кровати и с силой встряхнул другого мужчину. — Ки-Хун, — позвал Ин Хо. — Проснись. Сон, однако, просыпаться не желал. Он беспокойно ворочался, пытаясь вырваться из цепких мужских рук. — Ки-Хун, — повторил Хван, с силой встряхнув мужчину за плечи. Снова нет ответа. Мужчина, казалось, не слышал его. Хотя так, скорее всего, и было. Фронтмен знал, как порой тяжело просыпаться после кошмаров. — Не убивайте, — тихо раз за разом повторял Ки-Хун. — Она ничего не сделала. Ин Хо нахмурился. Он не понимал, о ком идёт речь. Не понимал, когда мужчина просил не убивать. Не понимал, с чего к нему вдруг вернулись кошмары. Их не было больше недели. — Ки-Хун, — повторил Хван более настойчиво и ударил мужчину по лицу. Пощёчина оказалась эффективной. Мужчина открыл глаза и тяжело задышал, озираясь помутневшим взглядом. Он мелко дрожал, а из его глаз по-прежнему текли слёзы. Сейчас он выглядел таким потерянным. — Господин Сон, — тихо сказал Ин Хо, впервые за последнее время назвав его так официально. — Вам снова приснился кошмар. С силой опустив руки Ки-Хуна, Хван обнял того, поудобнее устроившись на кровати. Тот, на удивление, тут же перестал биться и сотрясаться в конвульсиях. Он начал постепенно успокаиваться, хотя страх, судя по всему, все еще владел им. — Ки-Хун, — тихо сказал Ин Хо, начиная перебирать короткие волосы мужчины между пальцами. Так он делал каждый раз, когда беспокоилась жена. Она волновалась каждый раз, когда его задерживали на работе, когда он уходил на ночные смены. И каждый раз ее успокоить мог только он. Его, как она называла, ласковые прикосновения, его нежный голос, который в миг мог успокоить всех присутствующих. Да и сам он был отличным успокоительным. — Расскажи, что тебе приснилось. А я решу, что с этим делать. Ки-Хун сглотнул. Он никогда ни с кем не делился своими страхами. Никогда ни с кем не обсуждал их. Всегда все старался решать самостоятельно, своими силами. Однако сейчас он чувствовал, что устал бороться в одиночку. Сколько раз он пытался так делать и что из этого вышло? Ничего хорошего. Он кивнул и пустился в рассказ. Всё тоже игровое поле встретило новых игроков пустотой. Игровая площадка была пуста, за исключением куклы, стоящей в конце. Ки-Хун осмотрелся, не веря своим глазам. Снова это чёртово место, в котором он побывал дважды. Та же кукла. Та же игра. То же чертово поле. Те же правила. Только люди другие. Номера другие. Он, привыкший к номеру четыреста пятьдесят шесть, удивился, увидев на себе совершенно другой. Теперь он был игроком номер один. Неужели он первым решился сыграть в эту игру повторно? Для чего? Он же пообещал себе никогда больше не вмешиваться во что-то подобное. Обещал вернуться к прежней жизни. Однако, видимо, так и не смог. Он не понял, как, но тут же оказался перед толпой народу. — Послушайте, — громко крикнул он, словив дежавю. — Каждый из вас должен быть крайне осторожен! Это не просто детские игры. По всей территории этой площадки прячутся люди. Как только кукла засечёт ваше движение вы умрёте, поэтому прошу, пожалуйста, не двигайтесь! Не двигайтесь. На удивление, сейчас ему все поверили. Не пришлось объяснять, что он уже играл в эти игры, что потерял здесь друзей, что каждый из прошлых игроков погиб. Все ему поверили. Каждый игрок двигался по его команде, и из-за этого к концу игры погибло лишь пару человек. Вторая игра оказалась дальгоной. Всё шло точно также, как и в его самый первый раз участия в этой игре. Здесь игроков выбыло гораздо больше. Многие, почувствовав страх за собственные жизни, начали совершать неверные движения, из-за чего проигрывали. Третья игра оказалась поворотной. Он не знал, как. Не знал, почему не замечал раньше, но сейчас он просто не хотел в это верить. Будучи игроком под номером один, он не мог не поинтересоваться, кому же достался его номер. Игроком под номером четыреста пятьдесят шесть оказалась его дочь. Ка Ён, которая под стать отцу заработала кучу долгов, пришла сюда, чтобы выиграть деньги и погасить, видимо, срочные долги. — Ты могла обратиться ко мне, — тихо сказал Ки-Хун, временами поглядывая на таймер. До начала игры оставалось десять минут. Он старался говорить спокойно, но теперь впервые с момента начала этих игр почувствовал страх. Он помнил, что большинство девочек не переживали этих игр, а значит, его дочь в огромной опасности. — Я бы дал денег. Помог закрыть долги. Ка Ён усмехнулась. Она будучи двадцати четырехлетней девушкой давно перестала верить в отцовские сказки. Она даже не видела его со своего десятого дня рождения. С того дня отец будто исчез. Обещал приехать на день рождения. Не приехал. Не отвечал и не звонил. — Что-то мне кажется, что у тебя самого не очень-то хорошо идут дела раз ты пришел сюда, — ответила Ка Ён. — К тому же твои подачки мне давно уже не нужны. Ки-Хун, нахмурившись, посмотрел на дочь. Та совсем стала походить на него самого. Была такой же упрямой. В какой-то степени такой же вредной. Сейчас его интересовало, как дочь смогла набрать столько долгов? Что произошло? Почему отчим перестал ее обеспечивать? Однако он этого не спросил. Третья игра была с камушками. Игрокам нужно было разделиться на пары. Зная, чем это закончится, Ки-Хун специально не стал брать в пару дочь, да и та не особо к этому стремилась. Казалось, она вообще жалеет о встрече. В пару он взял какого-то парня. Девушку брать побоялся, да и не хотел, чтобы она пострадала из-за него. Игра началась. Некоторое время Ки-Хун сидел просто так, решив, что начнет играть, как только отсюда выберется его дочь. Охранники его не поторапливали. Даже парень, которого он взял играть с собой, молчал. Видно, понимал, что он сейчас чувствует. Когда до конца игры оставалось пятнадцать минут, они начали играть. Правила были просты. Ты зажимаешь в руке шарики, а другой человек должен угадать, какое количество шариков четное или нечётное ты взял в руку. Если он не угадывает то отдает из своего мешочка, то количество шариков, которое было в руках у соперника. И наоборот. Игра подошла к концу довольно быстро. Парень проиграл. Ки-Хун даже не дрогнул, когда того застрелили прямо на его глазах, забрызгав кровью его лицо. Что его удивило, так это то, что после победы его не увели в общежитие. Никто из работников этого проклятого места не тронул его. Это навевало странные мысли. Почему именно он стал игроком один? Во время первой игры этот номер носил создатель этих игр, во время второй — его наследник, который именовал себя ведущим. Так кто же тогда он? Неужели тоже кто-то из этой шайки придурков? Он надеялся, что нет. Послышался крик. Женский крик. Ки-Хун с трудом, но все-таки узнав крик своей дочери, бросился в сторону шума и застыл увидев охранника с маской треугольника, наставившего на нее пистолет. — Папа! — крикнула Ка Ён. Сердце Ки-Хуна сжалось. Охранник почему-то не стрелял. Хотя было видно, что он мечтает уже поскорее это сделать. — Не стреляй, — приказал Сон, будто бы это могло возыметь хоть какой-то эффект. — Если хочешь, то можешь убить меня. Я не молод. Мне терять нечего. Но, черт возьми, не трогай мою дочь. — Не положено, — ответил работник. — Должна умереть девчонка. Ка Ён стоя за спиной отца громко сглотнула. Она неосознанно вцепилась в рукав его кофты, желая больше всего на свете вернуться домой. Да куда угодно лишь бы не оставаться здесь. — Прошу, — повторил Ки-Хун. — Не убивайте. Убейте меня. Знак крестика стал очередным ответом. Кроме того, Ки-Хуна оттащил от дочери другой работник и держал. — Не убивайте! — громко крикнул Сон. — Она ничего не сделала! Раздался оглушительный выстрел. Ки-Хун зажмурился, не в силах на это смотреть. Он закричал. Закричал громко, срывая голос до хрипов. Его последний единственный родной человек погиб. Он остался один. Ки-Хун не знал, куда его вели, но держали его крепко. Так крепко, что даже если бы он захотел вырваться, у него бы это не вышло. Работники, судя по всему, были двумя крепышами. Так просто от них сбежать не получится. Пока он просто раздумывал. Прокручивал в голове последние моменты с дочкой. Он даже не заметил, как его привели в незнакомую комнату, и перед ним предстал человек, которого он жаждал встретить, жаждал убить больше всего на свете. — Проходи, — сказал фронтмен и снял маску, как только работники покинули его личную комнату. — Ты не весел. Почему? Разве ты не просился в игру для того, чтобы взбодриться? Не ты ли говорил, что устал быть ведущим? Ки-Хун поднял взгляд. Он удивлённо воззрился на Ин Хо. И откуда он, черт возьми, знает как его зовут? Почему тот называет его ведущим? Неужели он и сам решил вступить в эти игры? Также смотреть и наслаждаться, когда погибали простые люди, оказавшиеся в затруднительном положении? Неужели он стал тем, кого ненавидит? — Что же ты не весел? — с усмешкой спросил Хван. — Ты знал, что там была моя дочь? — спросил Сон, пронзив мужчину взглядом. Мужчина не ответил. Он лишь рассмеялся. Холодно, резко. От этого смеха мурашки разбегались по коже. А дальше его кто-то ударил. Правую щеку прожгло невыносимой болью, и он проснулся. Ки-Хун молчал. Он все еще не мог отойти от увиденного во сне. Как его девочка, дочка, которая сейчас мирно спала в своей комнате, могла попасть в эти игры? Как ее вообще посмели тронуть? Ин Хо с тревогой выслушал рассказ мужчины. Конечно, сейчас это казалось не больше чем просто кошмаром. Однако, если посмотреть с другой стороны, такое действительно могло быть. Дети, в детстве часто наблюдавшие за поведением, родителей во взрослом возрасте копируют их поведение. Ки-Хун проигрывал все деньги на ставки. Могло ли быть так, что его дочь могла стать такой же? — Ин Хо, — тихо сказал Сон. Он давно уже успокоился и сейчас тихо лежал в объятиях мужчины. — Пообещай, что никогда так не поступишь. Если я проиграю и ты заберешь меня на тот чертов остров в качестве ведущего, то не возьмешь в игры мою дочь. Я не хочу, чтобы нечто подобное произошло с ней. Ин Хо не осознанно запустил руку в волосы мужчины, растрепав их. Сейчас это было сделать легко, они уже не торчали жестким ёршиком, так что им можно было придать хоть какое-то подобие прически. — Обещаю, — уверенно сказал Хван и поцеловал мужчину в макушку головы. — В конце концов, я не поступил бы так с тобой. Я сам прошел через смерть ребёнка и понимаю, какого тебе сейчас. А еще я люблю тебя. А сейчас спи. Два часа ночи. Ки-Хун кивнул, но этой ночью он так и не уснул. — Я тоже люблю тебя, — прошептал он, надеясь, что Ин Хо его не слышит. А Ин Хо все слышал. Поэтому засыпал с улыбкой. Веря, что у них все будет хорошо. Он верил в лучшее.