Комната под номером 456

      Это утро было не особо солнечным. Время на часах уже давно перевалило за десять. Сейчас оба мужчины спали. Оба вымотались из-за длительного перелёта, а чуть позже — ночного кошмара.       Сон Ки-Хун тихо всхрапнул и медленно приоткрыл глаза. Из-за неудобной позы, в которой он уснул сегодняшней ночью, всё его тело болело. Шея затекла, а ногу, которую он медленно убрал с колен Ин Хо, и вовсе свело судорогой. Ощущение было не из приятных. Ки-Хуну никогда не нравилось это чувство, и сейчас его ощущения не изменились. Превозмогая боль, он схватился за ногу и стал медленно массировать её, дожидаясь, пока боль чуть поутихнет.       — Что у тебя опять стряслось? — сонно спросил Ин Хо, когда мужчина нечаянно задел его локтем. — Имей совесть. Дай поспать нормально.       — Извини, — тихо сказал Ки-Хун. Боль постепенно проходила, и он смог разогнуть ногу. — Между прочим, сейчас десять часов. Неплохо мы поспали. Я удивлён, что Ка Ён ещё не заходила. Она наверняка сидит голодная.       Стоило ему только сказать имя дочери, как в дверь комнаты постучали, и внутрь прошмыгнула девушка. Её радостная улыбка сменилась непониманием на лице, когда она заметила, что отец в комнате не один.       — Пап? — спросила девочка, разглядывая Ин Хо. — А что... В прочем, не отвечай. Не хочу знать подробности твоих отношений.       Ки-Хун удивлённо взглянул на дочь и вскочил с кровати. Раздался грохот. Мужчина, не заметив как ноги запутались в одеяле, повалился на пол вместе с ним. При этом рукой он задел стул, стоящий около стола и тот повалился спинкой, упав ему на лицо.       — Ядрёна мать, — ругнулся он, сбросив стул с лица. Тот с силой стукнулся о кровать.       — Ответь мне на один вопрос, — сказал Ин Хо, садясь. — Как ты вообще выиграл в игре, если даже здесь со своим телом совладать не можешь? Каким гением нужно быть, чтобы упасть с кровати?       Ки-Хун осторожно приподнялся, потирая больную голову. Он раздражённо взглянул на мужчину, а позже перевёл раздосадованный взгляд на дочь. Она все ещё стояла в дверях, смотря на отца с каким-то страхом.       — Больно? — спросила она, осторожно подходя к отцу. — Я так испугалась, когда ты упал.       Ки-Хун обнял дочь. Он и сам перепугался. В его возрасте подобные полеты могли закончиться плачевно. Ему бы поберечь себя, а он тут летает с кровати.       — Что ты смеёшься? — спросил он у Ин Хо, заметив, как тот буквально трясется от беззвучного смеха.       Хван приподнял голову и засмеялся уже в голос.       — Ты очень эпично полетел, — сказал он. — Зато взбодрился. Давай я каждый раз буду приходить и скидывать тебя с кровати. Так можно и без кофе прожить.              Ки-Хун нахмурился. Он очень сильно горел желанием хорошенько вмазать Ин Хо. Однако при дочери он сделать бы этого не смог. Сон прекрасно помнил, как девочка не любила, когда он дрался. Поэтому эту затею придётся отложить на неопределённый срок.       — Так, ладно я умываться, — объявил Хван, гораздо более грациозно сходя с кровати, чем Ки-Хун. Он хотя бы не упал. — Хорошо бы потом сходить позавтракать. Я голодный, как волк, а вы?       С улыбкой взглянув на друга и его дочь, он вышел из комнаты. Как только это произошло, Ки-Хун отошел и осторожно сел на кровать. Дочь осталась стоять.       — Послушай, — тихо сказал он, боясь, что Ин Хо станет подслушивать. Кто знал, что могло прийти в голову этому придурку. — Мы с Ин Хо не...       — Пап, да всё нормально, — поспешно заверила Ка Ён, пытаясь избежать разговора на деликатную тему. — Я понимаю, что после развода с мамой ты пережил многое. Тебе нужен кто-то, кто мог бы вернуть тебя прежнего. Ин Хо с этой задачей отлично справляется. Как бы он это ни делал. К тому же, пап, мы живём в двадцать первом веке. Это раньше за такие отношения казнили, а сейчас к этому относятся вполне нормально. По крайней мере, не так, как раньше. А я не против. Ин Хо мне нравится, и мне кажется, что вы даже подходите друг другу.       Ки-Хун нахмурился. За те две минуты, что его дочь говорила ему эту речь, он уже успел пожалеть, что Хван ушел. Ну вот и как он сейчас будет объяснять подростку, что она совсем не так все поняла? Про кошмар он говорить не хотел.       — Ка Ён, — сказал мужчина. — Ты не так все поняла. Понимаешь... — пытаясь подобрать слова, он замялся. — сегодня ночью мне приснился кошмар. Ин Хо услышал, что я говорю во сне, пришел сюда и разбудил меня. Мы даже не поняли как уснули вместе, потому что разговаривали несколько часов. Так что мы с ним просто друзья.       Ка Ён внимательно смотрела на отца. Она чувствовала как его руки легли на плечи. Она видела, как он внимательно смотрит на неё. В его глазах она увидела боль и тревогу. Казалось он смотрел на нее с каким-то ужасом.       — Ка Ён, — снова позвал Ки-Хун, видя, что дочь уставилась в окно. — Послушай. Ты растёшь, взрослеешь. У тебя появляются чувства, мысли, сомнения. Удачи и падения, победы в конкурсах, новые друзья. Новые проблемы... Я хотел сказать, что несмотря на все это, у тебя много друзей. У тебя есть мама, отчим, брат. Я... Я хочу, чтобы ты просто пообещала мне, что если у тебя что-то случится, ты обратишься за помощью к кому-то из нас. Не тяни все в одиночку. Хорошо? Даже если я снова пропаду...       — Ты собираешься куда-то пропасть? — вскинулась девушка. — Пап, только не говори, что снова хочешь бросить меня на три года. Я терпела, я ждала тебя, ждала твоего звонка каждый чёртов день. Я ссорилась из-за тебя с отчимом, и для чего? Для того, чтобы ты объявился через три года, нормально общался со мной полгода, а сейчас заявил, что снова исчезаешь?       Ки-Хун вздохнул, протерев лицо ладонью.       — Я этого не говорил, — сказал он. — Я сказал, если вдруг пропаду. Я не собираюсь бросать тебя, мой ты чертенок. Эй, а ты все ещё боишься щекотки?       Ка Ён кивнула, и в туже секунду отец повалил ее на кровать, защекотав. Девушка радостно засмеялась, пытаясь отбиваться от отца и руками, и ногами. Она не учла лишь то, что Ки-Хун был ловким и с лёгкостью уворачивался от ее пинков.       — Пап, хватит! — крикнула девушка, смеясь. — Все-все, я сдаюсь. Папа!       Ки-Хун улыбнулся. Он позволил дочери встать, а сам остался сидеть на кровати. Списав все на шутку, он никак не мог сказать дочери того, что его на самом деле тревожит. Тот кошмар казался таким реалистичным. Так, будто он реально там присутствовал. Так будто, реально стал новым ведущим и позволил дочери умереть. Он просто был не в силах что-либо изменить.       — Не хотелось бы прерывать ваше семейное единение, — сказал вошедший Ин Хо. — Но мы завтракать сегодня будем? Желательно чем-нибудь корейским. Американская еда у меня не усваивается.       Ки-Хун взглянул на вошедшего мужчину. Их глаза встретились. Встретились также, как встречались миллион раз до этого. И почему ему во время игры этот взгляд казался простым? Он точно не был простым. Не мог быть таким. Так не смотрят на тех, с кем дружишь или находишься в одной команде. Так смотрят на тех, кого любишь. Только правда ли Хван Ин Хо любил его? Были ли его чувства искренними, если он так безжалостно убивал людей? Ки-Хун не знал ответа на этот вопрос.       — Ты же знаешь, что недалеко отсюда есть корейская забегаловка, — ответила Ка Ён вместо отца. — Можем сходить туда. Пап, ты купишь мне жареной курицы?       Ки-Хун усмехнулся и покачал головой. Нет, его дочь нисколечко не изменилась за это время. Даже Ын Чжи не смогла выбить из нее привычки, любви к Корее, ее традициям, кухне.       — Конечно, — отозвался мужчина. — Хоть годовой запас. Можем купить все что захочешь, и сходить куда ты хочешь. В школу ведь ты уже не вернёшься?       Ка Ён покачала головой. Этот учебный год кончился довольно рано. Школу закрыли на карантин, и учителя не видели смысла продолжать обучение, решив, что смогут наверстать пропущенное в следующем учебном году. Дети, конечно же, были этому только рады.       — У нас каникулы целое лето, — ответила девушка, выскакивая на улицу. Следом за ней шли двое мужчин. — Подумать только, никакой домашней работы. Ничего. Можно отдыхать целое лето. Пап, а ты надолго?       Ки-Хун дёрнулся. Он даже не заметил, как успел полностью погрузиться в свои мысли. И как интересно, он дошёл до нужного места ни разу не споткнувшись? За дорогой он не следил. Мог бы запнуться или упасть пару раз.       Ответ на этот вопрос нашёлся быстро. Кто-то, а точнее Ин Хо, сжимал край его рукава и оттаскивал в нужный момент. Так что до нужной забегаловки дошли быстро.       Единственное, что Ки-Хуну нравилось в Америке, так это то, что тут было много корейцев. Они встречались здесь довольно часто, потому что приезжали на заработки. Вот и в этой забегаловке работал кореец, так что попросить у него все необходимое не составило труда.       — Пап, а ты уверен, что я это все съем? — спросила девушка с сомнением.       Столик, за которым они сидели, был полностью заставлен разной едой. Здесь была и любимая жареная курица, и токпоки, и рамен. От множества еды разбегались глаза. Девушка не знала с чего начать. Что попробовать первым, ведь корейскую еду она ела только тогда, когда приезжал отец. Мама же стремилась сделать так, чтобы дочка отвыкла от нее.       — Съешь, — уверенно сказал Ки-Хун, — а если нет, то мы поможем. Здесь не только ты голодная.       С едой было покончено за полчаса. Все это время не смолкали разговоры. Ка Ён рассказывала про школьные будни, подруг, учителей, которые задают много домашки.       — А еще Джесс хотела с тобой познакомиться, — закончила девушка рассказ про свою лучшую подругу. — Она видела тебя как-то и считает, что ты гораздо лучше, чем мой отчим. Я тоже так считаю.       Они медленно шли по небольшой улочке. Временами им навстречу бежали люди, которые, судя по всему, опаздывали на работу. Дети бежали домой из школы, что-то говоря своим друзьям.       — Мне приятно, — сказал Ки-Хун какое-то время спустя. — И знаешь, я был бы не против познакомиться с твоей подругой.       Ка Ён просияла от счастья. Живя в Корее, ей не удавалось познакомить папу со школьными друзьями, и те видели его лишь мельком, когда он забирал дочь из школы. Сейчас же у нее появилась возможность осуществить мечту — познакомить папу со школьными друзьями.       — Тогда, может быть, сейчас? — спросила она с надеждой. — Меня подружка звала с утра погулять, но я ей отказала, сказав, что хочу провести время с отцом.       Ки-Хун кивнул. Он был не против. К тому же, услышав, что из-за него дочь отказалась от встречи с подругой, он немного смутился.       Услышав одобрение отца, Ка Ён улыбнулась и обняла его, после убежав, чтобы позвонить подруге.       — Что же, ты хочешь провести весь оставшийся день в окружении детей? — спросил Ин Хо. До этого момента он не сказал ни слова, предпочитая идти чуть позади бледной тенью, чтобы не мешать единению отца и дочери.       Ки-Хун пожал плечами.              — Возможно, — сказал он. — А ты что ли нет?       Хван покачал головой. Он мог бы остаться, если бы не чувствовал себя неуверенно. К Ка Ён он привык. Он знал, как общаться с этой девочкой, потому что та была точной копией своего отца. Как общаться с другими детьми, он не знал. Даже представить себе не мог.       — У меня есть парочка дел, — сказал он, теребя рукав пиджака. — Кстати, мне нужен твой паспорт.       Ки-Хун с подозрением посмотрел на мужчину.       — Для чего это тебе нужен мой паспорт? — спросил он.       — Ну как же? — спросил Ин Хо удивлённо. — Чтобы узаконить наши отношения.       Эмоции на лице Сона менялись стремительно: от ужаса до гнева, от гнева до раздражения.       Хван рассмеялся.       — Неужели ты так не рад? — спросил он. — А кто ночью шептал, что любит меня?       Лицо Ки-Хуна исказила гримаса ужаса. Он тревожно взглянул на дочь, которая, стоя в нескольких метрах от них, весело разговаривала с подругой, договариваясь о встрече. Потом он оглядел улицу. Рядом с ними, слава Богу, никого не было.       — Ты слышал? — раздражённо спросил Сон. — Я думал, ты спишь.       — Ты вертелся. Попробуй тут уснуть, — ответил он с усмешкой. — Сто раз перевернулся. Один раз своей головой вообще меня по челюсти ударил.       Ки-Хун не ответил. Он мысленно чертыхнулся. Хван Ин Хо был довольно хитрым человеком. Кто знает, на что он способен. Что он сможет сделать с этой информацией?       — Так зачем тебе мой паспорт? — опять спросил Сон, решив, что мужчина пошутил про узаконивание отношений. — Кредитов на меня хочешь набрать?       Ин Хо вновь усмехнулся. Он взглянул за спину друга, наблюдая за его дочерью. Ка Ён стояла, небрежно прислонившись к столбу. Вероятнее всего, ее подруга прибудет сюда, поэтому она не торопит мужчин идти дальше.       — А смысл? — спросил он. — Это не интересно. Зачем брать кредиты, если ты быстро все сможешь вернуть? Вот был бы ты снова должником — это другое дело.       Ки-Хун нахмурился. Хван явно пытался заговорить ему зубы. И, вероятнее всего, не скажет, для чего ему понадобился чужой паспорт в Америке.       — Да не буду я делать ничего противозаконного, — заверил Хван. — Потерпи недельку и все узнаешь.       Сон вздохнул. Был ли смысл сопротивляться? Он хоть за эти три года и стал сильнее, все равно бы не смог бороться с Ин Хо. Только не сейчас когда по уши в него влюбился.       — Держи, — отдав документ, Ки-Хун отошел. — И иди уже, пока Ка Ён не видит.       Хван улыбнулся.       — Люблю тебя, — довольно громко сказал он и ушел, буквально на ходу поймав такси.       Сон чертыхнулся. Перестав прожигать взглядом машину, на которой уехал ведущий, он повернулся к дочке. Та, видимо услышав разговор, обернулась.       — И это тоже не то, о чем я думаю? — спросила она с улыбкой, когда отец подошел и встал рядом с ней.       Ки-Хун покачал головой.       — Не слушай его, — сказал он. — Он за частую говорит всякую ерунду. Я и сам давно уже перестал его слушать. Ну что, когда приедет твоя подруга?       Ка Ён взглянула на телефон. Там большими цифрами отображалось время.       — Через десять минут, — ответила девушка и прижалась к отцу, руками обвив его торс. — Пап, тогда, когда вы приехали и ты разговаривал с отчимом... Ин Хо сказал маме, что Чон Бэ умер. Это правда?       Ки-Хун сглотнул. Так вот о чем Хван говорил с его женой. Он даже не думал, что ведущий об этом заикнется. Зачем. он вообще это сделал? Так еще и при ребёнке?       Сон встряхнул головой. Неосознанно воспоминаниями он вернулся в ту самую ночь. Он помнил, как страх в тот момент сковал его тело. Как медленно сначала Чон Бэ, а потом и он опустились на колени. Как с ненавистью он взглянул на фронтмена, еще не зная, что за ним скрывается Ён Иль. «Вам понравилось играть в героя?» — спросил тогда Ин Хо. А дальше пистолет будто в замедленной съёмке переходит в сторону игрока триста девяносто. Оглушительный выстрел, и Чон Бэ падает. На этом все. Конец.       Ки-Хун до сих пор помнил свои эмоции в тот момент. Разрушительную ярость, желание добраться до ведущего и придушить его голыми руками. И он бы обязательно это сделал, если бы его не схватили, прижав к полу.       — Правда, — коротко ответил он, не желая вдаваться в подробности. Ему хватило того, что он видел и помнил. Говорить об этом, а уж тем-более заново рассказывать он не собирался. Тем более не хотел говорить об этом с дочерью. Не за чем ей знать, что в этом мире не все так просто. Хотя он знал, что она догадывается. Она была умной девочкой.       Ка Ён молчала, осознавая услышанное. Когда она услышала это в первый раз от Ин Хо, то посчитала все не более чем дурацкой шуткой, однако сейчас она действительно поверила в происходящее.       — Ты был рядом? — спросила она, видя как отец смотрит куда-то вдаль пустым взглядом.       Ки-Хун кивнул. Конечно, он был рядом и считал это великой ошибкой. Нужно тогда было взять с собой Ин Хо. Может быть, он и не убил бы Чон Бэ, зная, что его там нет. Нужно было почувствовать, что творится что-то плохое. Однако тогда его захватила идея мести, желание спасти людей. Это было своего рода синдромом героя, от которого он никак не мог излечиться.       — Был, — охрипшим голосом сказал Сон. — Он умер прямо на моих глазах.       Ки-Хун не стал говорить, что Чон Бэ убили. Не стал говорить, что далеко отсюда есть место, где люди играют на деньги. Где неудачники в конце-концов умирают. Об этом они поговорят чуть позже.       — А его жена знает?       Мужчина вновь покачал головой. Он хотел позвонить жене друга, но потом передумал. Что бы он ей сказал? Что они оба вступили в смертельные игры? Только вот Ки-Хун оказался более удачливым, и ему удалось выбраться живым? Если подумать, его жена и дочь даже прийти никуда не смогут. Семьи погибших не возвращали тела убитых игроков, а значит, от них избавлялись по-другому. Хоронили на территории острова или отдавали на органы, а остатки тел сжигали. Об этом думать не хотелось.       — Нужно ей, наверное, сказать, — всё-таки решил Ки-Хун, не понимая, как вообще будет говорить о подобном. Чон Бэ хоть и развёлся с женой, но он точно знал, что у последней ещё остались чувства. Сон знал это. — Эй, не грусти.       Ка Ён слабо улыбнулась. Не грустить она никак не могла. Чон Бэ она знала с детства. Девушка помнила, как в детстве он часто к ним заходил, таскал сладости для нее. А еще она дружила с его дочкой. Той, наверное, сейчас приходится тяжело. Точно также как самой Ка Ён, когда она узнала, что родители больше не будут жить вместе.       — Джессика!       Ки-Хун вздрогнул. Погрузившись в свои мысли, он не заметил, как недалеко от них остановилась машина и оттуда вышла довольно милая девочка. Ростом она была чуть выше Ка Ён. У нее были голубые глаза и светлые волосы, которые девушка заплетала в две косички. Одета девушка была в весеннее пальто, небрежно перевязанное на талии пояском.       — Привет, — сказала девушка и обняла подругу.       Джессика оказалась довольно веселой девушкой. После того как Ка Ён познакомила подругу со своим отцом, та без умолку говорила, пока они шли до парка аттракционов. Она говорила сама, рассказывая о том, кем работали ее родители, в какую школу она ходила, чем увлекалась, какие школьные предметы ей нравились и не нравились, и задавала вопросы Ки-Хуну, на которые он довольно вежливо отвечал.       В парке аттракционов было немноголюдно. В будние дни здесь всегда было не очень много народу. Родители были на работе, а большинство детей — в школе. Именно поэтому Ки-Хуну с детьми не пришлось стоять в очереди для покупки билетов.       На этот раз перед прилётом в Америку он действовал более предусмотрительно. Взял свою карточку, на которую закинул немного денег из тех сорока с половиной миллиардов, что у него осталось.       Вскоре девочки напрочь позабыли о нем. Увлечённые аттракционами, они бегали от одного к другому, пока Сон спокойно сидел на лавочке. Он лениво пил горячий кофе, не переставая думать о прошедшем. Эти игры забрали у него двух друзей. И что он сделал, чтобы отомстить за них? Ничего. Разве только, что влюбился в сумасшедшего придурка, который заставил его играть в игру с невыполнимыми правилами. Как вообще он может сравнять счеты? Это нереально, и Ин Хо, кажется, об этом знает.       — О чем же ты так задумался, что не замечаешь меня?       От голоса, раздавшегося прямо над ухом, Ки-Хун вздрогнул и, замахнувшись рукой, ударил кого-то по лицу.       — Ну спасибо, — сказал Ин Хо, потирая ушибленную щеку. — Я ему в любви вчера признался. Таскаю тут его везде, проблемы его решаю, а он меня то с кровати роняет, то по лицу бьёт. Может, мне найти кого-нибудь поспокойнее?       Сон нахмурился и отвернулся.       — Извиняться не буду, — сказал он. — Ты это заслужил.       — Да что я опять-то сделал? — удивленно спросил Ин Хо, садясь рядом на скамейку.       Ки-Хун взглянул на мужчину исподлобья. Он повернулся к нему, перед этим оглядевшись, чтобы поблизости никого не было.       — Убил Чон Бэ, — сказал он. — Зачем это нужно было делать?       Хван вздохнул. Внезапно нахлынуло раздражение. В последнее время он стал чересчур раздражительным, и все из-за идиота-брата, которому вздумалось взорвать чертов остров. Будет чудом, если его успеют восстановить до следующих игр.       — Опять ты об этом, — сказал Ин Хо. — Будешь до моей смерти вспоминать этот случай?       Ки-Хун не ответил. Если будет нужно, то он будет вспоминать. Будет вспоминать и говорить, чтобы Хвану было также тяжело, как и ему. Чтобы тот понял, что натворил.       — Да я ему жизнь спас, — сказал мужчина. — Я тебе уже говорил, если бы не я, твоего дружка убили бы во время игр. А так он хотя бы погиб, как истинный морпех. В бою.       И снова Ки-Хун оставил эти слова без внимания. Ему все это жутко надоело. Он ненавидел себя. Ненавидел Ин Хо. И в тоже время он любил его, не зная как бороться со своими чувствами.       — Правда? — спросил Сон какое-то время спустя. Он решил не ссориться с Хваном, зная, что и дня без него теперь прожить не сможет.       Ин Хо ответил не сразу. Он долго обдумывал свои слова. Думал, стоит ли говорить мужчине правду. Их отношения итак едва балансировали между любовью и ненавистью.       — Нет, — ответил он в конце-концов. — Я убил его, что бы проучить тебя. Хотел доказать тебе, что в том, что люди умирают, нет твоей вины. Ты не вершитель человеческих судеб.       Ки-Хун усмехнулся. Он и сам успел в этом убедиться.       — А зачем нужна наша игра? — спросил он спустя какое-то время. — Только не говори, что так ты пытался рассказать мне о своих чувствах.       Ин Хо покачал головой.       — Вот уж точно нет, — ответил Хван. — Я понял, что люблю тебя относительно недавно. До этого с помощью этой игры я хотел сломать тебя, унизить. И я рад, что ты поднял тему игры. Следующая игра состоится на следующей неделе.       Ки-Хун удивлённо уставился на мужчину.       — Почему так долго? — спросил он чуть ли не с жалостью. — Неужели надоело?       Ин Хо рассмеялся.       — Да расслабься ты, — сказал ведущий, сжав плечо мужчины. — Я хочу этого также сильно, как и ты, но готов потерпеть, чтобы приурочить наш финал к кое-какому событию. Кстати, вот твой паспорт.       Ки-Хун чуть ли не с трепетом забрал документ. Открыл, внимательно пролистал каждую страницу и наконец убрал в карман пиджака. Он хотел уже спросить для чего же фронтмену всё-таки понадобился его паспорт, но не успел. Подошла Ка Ён со своей подругой.       — Пап, а давай дома поиграем в камушки? — спросила она с надеждой. — Ну... в четное или нечетное. Джессика никогда не играла и очень хочет попробовать.       Ки-Хун сглотнул. Перед глазами снова возникли моменты из того кошмара. Кровь. Много крови. Солдаты с треугольниками на масках. Безжалостный Ин Хо.       — Может, лучше в конги или такджи? — спросил он с надеждой, но быстро осознал, что дочь будет не переубедить. — Ладно, хорошо, идем домой.       Идя по парку аттракционов, Ки-Хун все больше убеждался в том, что эти игры больше никогда не будут казаться ему детскими. Никогда он не будет испытывать той радости, с которой играл в них раньше. Теперь казалось бы безобидные детские игры были покрыты кровью и играть в них не было сил.       — Эй, — шепнул тихо Ин Хо. — Все будет хорошо. Когда-нибудь ты забудешь.       — Я в этом сомневаюсь, но очень на это надеюсь.       — Я помогу, — сказал Хван, сжав руку мужчины. — В конце концов, из-за меня ты стал таким. Мне тебя и возвращать к прежней жизни.       — Спасибо, — с полуулыбкой сказал Ки-Хун.       — Позже поблагодаришь, — ответил Ин Хо. — В конце концов, у нас остаётся ещё одна игра. Там то я и буду ждать от тебя благодарности.