Путь Кайсэй

      Просыпается блондинка от того, что кто-то настойчиво облизывает её волосы. Конан такой привычкой не обладает, поэтому мозг довольно быстро опознаёт в фетишисте рыжего пса. Кое-как отодвинув от себя собаку, Окино приподнимается и тут же жалеет об этом поспешном решении: желудок посылает болезненные, осуждающие спазмы, во рту кто-то умер, а в теле такая усталость, словно она и вовсе не спала.        Путь до кухни кажется полосой препятствий, но Окино знает: единственная надежда на спасение — это рамен. Пока закипает вода в кастрюле, она добирается до ванной и с ужасом рассматривает себя.       «По мне как будто бульдозер проехался. Разварившийся пельмень выглядит и то приличнее».       Сил хватает только на почистить зубы и умыться. И всё это проходит мучительно медленно, потому что мозг заводится с почти слышным хрипом.        Возвращаясь на кухню, блондинка пускает лапшу, а затем добавляет яйцо. Под ногами трётся голодный Рюк, которого то ли действительно сегодня ещё не кормили, то ли у него бездонный желудок. В итоге к еде они приступают одновременно и затем так же одновременно возвращаются в объятия морфея. По-хорошему, сейчас по расписанию должна быть утренняя прогулка, но временно можно сделать исключение. Тем более пёс скорее за, чем против. За окном барабанит дождь, и девушке снится, как похитивший её маньяк сам кормит её лапшой, чтобы она подольше протянула, в какой-то момент заправляя выбившую прядь за ухо. Романтика.       Второе и окончательное пробуждение происходит уже после обеда, и девушка чувствует себя уже заметно лучше. Сладко подтянувшись, Окино идёт в ванну, наконец-то приводить себя в божий вид. В голове всплывают подробности прошлого вечера и слова Юзуки о том, что она подожжёт штаб, если кто-то вызовет её на работу до четвёртого января. В принципе, блондинка на этот счёт думает точно так же.       Когда Юки выходит из ванной в поисках собаки, входная дверь открывается, и в дверях показываются Конан и Рюк.       — Ты спала, и я решила сама с ним прогуляться. Всё нормально? — спрашивает синеволосая, замечая удивлённый взгляд Окино.       — Конечно, ничего. Спасибо! Вёл себя прилично? — наклоняясь к рыжему, уточняет блондинка.       — Погонял птиц немного, но на деревья не лез, — комментирует Конан, и девушки смеются, вспомнив скрытые навыки альпинизма пса.       Чуть позже, когда они вдвоём готовят сливочный крем и грушевый конфитюр для торта, синеволосая решает расспросить Окино о вчерашнем.       — Как голова? Ты выглядела такой уставшей.       — Тору так вчера напился, что пришлось тащить его на себе, — вздыхает Окино, взбивая сливки. — Это меня добило.       — А что, больше кандидатов в носильщики не нашлось?       — К тому моменту все уже разошлись. Тем более изначально нести меня должен был он. Просто в какой-то момент что-то пошло не так.       — Вот тебе и сильный пол, — с насмешкой в голосе комментирует Хаюми.       Под вечер девушки направляются в штаб организации, где готовят праздничный стол. Пейн держит тост, в котором благодарит всех за их неоценимый вклад в установлении мира и надеется, что уже в следующем году они подойдут максимально близко к своей цели.       Затем следуют язвительные шутки Хидана, перепалка Тоби и Дейдары, Окино с Хаюми осуждающе кого-то негромко обсуждают, а мечники втихую подкармливают Рюка. Кажется, на время они могут забыть о миссиях и вражде.       Окино предлагает сыграть в «Мафию» и объясняет правила, добавляя в конце предупреждающим голосом:       — Исключено применение физического насилия, шарингана и иных техник шиноби для облегчения поиска мафии. Только собственная интуиция!       — И пусть он не читает мысли! — восклицает Хидан.       — Он умеет читать мысли? — искренне удивляется Окино.       — Ну да…       — Хорошо, чтение мыслей тоже запрещено, — совершенно спокойно добавляет она. — У нас будет две мафии, полицейский и семь мирных жителей. Напоминаю: ведущий всегда прав, и мёртвые игроки не говорят.       Всем раздаются карточки, и шиноби рассаживаются поудобнее. Мафией оказываются Сасори и Тоби. Роль полицейского, шутка ли, достаётся Хидану. Остальные мирные жители выглядят несколько расстроенными.       — Все посмотрели? Тогда начинаем, — оживлённо говорит блондинка. — И мафия — по одному убийству за ночь. Держите себя в руках! Наступает ночь. Город засыпает. На улицы города выходит Мафия. Мафия знакомится друг с другом и выбирает жертву.       Сасори и Тоби показывают сначала на Дейдару, но потом, одумавшись, выбирают Какудзу.       — Мафия сделала свой выбор. Мафия засыпает. Просыпается полицейский.       Глаза открывает Хидан и кое-как пытается сдержать широкую улыбку, чтобы себя не выдать.       — Полицейский, кто по вашему мнению мафия?       Хидан показывает на Какудзу. Окино отрицательно мотает головой, показывая, что он не прав. Бедный Какудзу. Напарник подозревает его во всех смертных грехах.       — Полицейский засыпает. Город просыпается, — выговаривает Окино, наблюдая, как Акацуки открывают глаза. — С прискорбием сообщаю, что сегодня убили Какудзу. Какудзу, на ваш взгляд, кто мог точить на вас зуб?       По залу идут смешки, а сам шиноби усмехается.       — Хидан, — хрипло отвечает мужчина. — Мое мнение — Хидан.       «В принципе их подозрительность и недоверие обоюдно», — думает Окино.       — Хорошо, спасибо. Каждый может выразить своё мнение и представить свою собственную кандидатуру на голосование. Начнём по порядку, — говорит блондинка, показывая на Пейна.       Все единолично выбирают бессмертного в качестве подозреваемого.       — Да вы совсем ахуели тут? — возмущается несправедливостью Хидан. — Впервые в жизни решил выбрать сторону честных людей — и какой результат? В пизду! Чтоб вас всех черти драли!       — Хидан покидает нашу игру.       — А кем он был? — спрашивает Дейдара.       — А хер ты теперь это узнаешь, гнида! До конца игры! Вспомнишь обо мне, когда помрёшь!       — Хидан прав. Всё в конце игры, — кивая, отвечает Окино. — Так. Вторая ночь. Город засыпает. На улицы города выходит Мафия. Мафия выбирает жертву.       Хидан, увидев, кто мафия, впадает в режим берсерка и ещё активнее возмущается:       — Какого ху…       — Хидан! — обрывает его Пейн.       Сасори и Тоби снова останавливают себя от выбора убить Дейдару. Да что же такого он им сделал? Честное слово! Целью становится Джузо.       — Мафия сделала свой выбор. Мафия засыпает. Просыпается полицейский. — Девушка выдерживает театральную паузу, зная, что тот выбыл из игры. Пусть думают, что это не Хидан, так будет интереснее. — Полицейский, кто по вашему мнению мафия?       Хидан наливает себе саке и, поджимая губы, показывает на мужчину в оранжевой маске и Акасуну.       «Надеюсь, он не злопамятный».       — Полицейский засыпает. Город просыпается, — выдерживая театральную паузу, говорит Юки. — Сегодня чудовищным образом был убит Джузо. Ваши предположения, Джузо? Кто мог так с вами поступить?       Джузо бросает злой, осуждающий взгляд на Кисаме, рассматривая его. Мечник отвечает непонимающим взглядом и усмешкой.       — Кисаме, — уверенно бросает Джузо. — Учиха не такой смелый.       — Хорошо. Спасибо. Мнение других игроков?       Половина Акацуки склоняются к Кисаме сразу, но для Дейдары комментарий Джузо в адрес Итачи кажется в корне неверным. Блондин, кажется, видел в нём источник всех своих жизненных неудач и не исключал, что, возможно, все проблемы в мире происходят тоже из-за Учих. К нему неожиданно присоединяется Кисаме, обычно души не чаявший в брюнете, а следом подтягиваются и другие. В итоге мнение шиноби разделяется ровно пополам.       — В таком случае, подозреваемые должны доказать нам, что невиновны. Итачи, что скажешь в своё оправдание?       Учиха тяжело вздыхает и спокойно, несколько меланхолично, чётко выговаривая каждое слово, отвечает:       — Даже Джузо не считает, что я мог бы его убить. Если бы я был мафией, то действовал неочевидно, чтобы на меня не попали подозрения. Считаю, что убийца либо лидер, либо Сасори.       — Вот это обвинение, Итачи! Спасибо, — восклицает блондинка, замечая ухмылку у Нагато и хитрый прищур у Сасори. — Кисаме?       — Что тут говорить? В отличие от тебя, я своих напарников не убиваю. Без крайней необходимости.       В итоге после небольшой паузы Джузо отдаёт свой голос Итачи, который и выбывает. Учиха на это никак не реагирует.       — Третья ночь. Город засыпает. На улицы города выходит Мафия.       — Какого ху… — послышался тихий возглас Джузо.       — А я говорил, умники и умницы, блять.       Учиха хмыкает и легко усмехается, подсаживаясь плотнее к столу, чтобы урвать кусок жареного мяса. Пока все играют, еда остаётся почти нетронутой, и выбившие мужчины присоединяются к Итачи.       — Мафия выбирает жертву.       Тоби и Сасори показывают на Конан.       — Пиздец бля… — шумно вдохнув воздух, бросает Хидан.       — Согласен.       — Животные.       — Мафия сделала свой выбор. Мафия засыпает. Просыпается полицейский. — продолжает Окино, замечая, как Хидан поднимает чашку саке, в очередной раз привлекая к себе внимание, показательно доказывая, как все ошиблись на его счёт.       — Полицейский, кто по вашему мнению мафия? Хм, полицейский засыпает. Город просыпается.       — Какой-то хреновый у нас полицейский, раз ни разу не угадал, кто мафия, — со смехом выговаривает Джузо.       — Ой, бля. Помолчи.       — Убита Конан. Есть идеи? — обращаясь к синеволосой, произносит девушка.       Хаюми думает, подперев подбородок рукой, и беспощадным взглядом окидывает оставшихся игроков. Затем переглядывается с Пейном, внимательно, не моргая, смотрит на Тоби и говорит:       — Дейдара.       — Что? Конан? Серьёзно? — абсолютно не ожидавший такого резкого поворота, обиженно произносит подрывник.       Сасори и Тоби голосуют за Пейна, к ним же быстро присоединяется Дейдара и Кисаме. Выбывшие на удивление смиренно молчат, но всем своим видом показывают, что это полная брехня. Конан и Пейн выбирают Дейдару.       — Получается… выбывает лидер?       Узумаки оглядывает всех таким взглядом, что даже у Дейдары появляется желание проголосовать за самого себя.       — Да бля! Это не Пейн! — не выдерживает Хидан.       — Хидан, мёртвые молчат, — спокойно говорит Итачи.       — Если ты забыл или по глупости своей не знал, я бессмертен. На меня это не распространяется.       Джузо и Кисаме переглядываются, и после безмолвной беседы мечник меняет своё мнение, обвиняя Сасори. Удивительно верные умозаключения, учитывая, что Джузо открыто никак не намекнул, даже глазами. Потом присоединяется Нагато, Конан и самым последним, неохотно Дейдара.       — Как всегда все недооценивают Дейдару-семпая. Так грустно.       Некоторые шиноби усмехаются, и Дейдара закипает. Окино приходится быстро вклиниться, и она подводит итог:       — Итого: пять против двух. Сасори, ваш комментарий?       — Глупцы, — прикрывая на секунду глаза, выговаривает шиноби. Участников остаётся всего четыре, и если Тоби не раскроют, мафия победит.       — И последняя ночь. Город засыпает. На улицы города выходит мафия. Мафия выбирает жертву.       Конан смотрит на Тоби таким убийственным взглядом, что у Окино по спине проходит холодок. Тоби указывает пальцем на Пейна. В ответ Сасори недовольно поджимает губы, а Хидан и Джузо вертят пальцем у виска.       — Мафия сделала свой выбор. Мафия засыпает. Просыпается полицейский.       Хидан в очередной раз закатывает глаза.       — Полицейский, кто по вашему мнению мафия? М-м… Полицейский засыпает. Город просыпается, — поджимая губы, говорит Окино. — Жестоко убит лидер Акацуки. Даже не знаю, что сказать.       — Тоби.       — Тоби.       — Охереть, — с восторгом протягивает Дейдара. — Тоби.       — Тоби, — серьёзно детским голосом выговаривает мужчина в оранжевой маске, а потом, осознав, что сказал, быстро бормочет: — Постойте! Тоби никогда бы так не поступил. Тоби уважает лидера. В отличие от Дейдары-семпая. На всех миссиях он постоянно оскорбляет вас, Пейн-сама.       — Да что ты брешешь, недоразвитый?! — подрываясь, рыча кричит Дейдара.       — Дейдара, — предупреждающе говорит Узумаки и переводит взгляд на Окино.       — М-м-м… Поздравляю! Добро победило. Вторая мафия обезврежена.       — А кто был первой? — спрашивает Дейдара.       — Чёртов кукольник, — с каплей яда в голосе бросает Джузо, кивая на Сасори.       — Я тебе говорил, что Итачи-сан неконфликтный, — уверенно говорит Кисаме, обращаясь к Джузо, и отправляет в рот куриную ножку.       — А я вообще-то был полицейским. Мог вас спасти, а вы — гниды неверующие! Да с кем я вообще разговариваю! — расстроенно произносит подвыпивший Хидан.       — Нужен второй раунд, — сурово бросает Джузо.       — Нет. Так вы уже сразу будете ко всем с недоверием относиться, — тянет Окино, мотая головой. — У нас есть ещё «Бункер». Мне кажется, вам понравится. Только сначала перекусим.       Джузо и Кисаме что-то тихо обсуждают, ухмыляясь и поглядывая на Сасори. Акасуна выглядит расслабленным и находит в Окино прекрасного собеседника по части искусства. В их разговор плавно вклинивается Дейдара, оставляя свои планы по отмщению пареньку в оранжевой маске. Когда стол постепенно пустеет, а сознание начинает туманиться, все возвращаются к игре.       — Я очень упростила правила, и если коротко, то мир погрузился в апокалипсис из-за необычного вируса. И вот вы все, выжившие, доходите до единственного убежища, в котором можно укрыться на долгие годы. Ваша цель не просто выжить, но и продолжить род человеческий. Внутри есть всё: вода, еда, спальные места. Но вот незадача: в бункере всего пять мест. Каждый из вас сейчас, не глядя, выберет несколько карточек: профессия, биология, возраст, хобби, багаж и интересный факт. В каждом из раундов вы должны будете убедить других игроков, что достойны оказаться в убежище, раскрывая по одной карте. Голосовать будем в открытую, чтобы было проще.       Шиноби неуверенно разбирают карточки, пытаясь осознать масштаб катастрофы. Кто-то улыбается и переглядывается, а некоторые заметно приуныли. Кисаме с тяжёлым вздохом переворачивает карты и откладывает на стол подальше от себя.       — Каждый раунд я буду давать вам новые подробности, чтобы было проще придумывать плюсы вашей кандидатуры. Внутри есть медицинская лаборатория с операционной, — выговаривает блондинка, открывая первую карту.       — Я медик, и вы все, вероятно, выживите. Если не выбесите меня раньше, — первым говорит Джузо.       — У меня есть чемодан медика со всеми принадлежностями, — рассматривая свои карты, бросает Сасори.       — Да там же есть операционная! Нахер нам чемодан? Я — идеально здоров, — с ухмылкой говорит Хидан.       — Мне всего восемнадцать. И на здоровье я совсем не жалуюсь, — хрипит Какудзу.       — Тебе девяносто!       — Хм, — издав лёгкий смешок, начинает Узумаки, — я отличный собеседник и при отсутствии обезболивающего могу отвлечь от боли.       Окино с хитрым прищуром смотрит на Нагато, и тот отвечает ей быстрой, едва заметной улыбкой.       — Полная херня! — восклицает Хидан.       — Я вернулся с горячих точек и не боюсь вида крови. Могу ассистировать, — спокойно говорит Итачи.       — Тоби умеет делать алкоголь из чего угодно. Это хорошее средство от боли.       — Да я смотрю, тебе сегодня везёт, Тоби, — голосом, наполненным яда, фыркает Дейдара.       — Конан, Дейдара, Кисаме? — Окино в ожидании смотрит на шиноби.       — Мне, как Какудзу, восемнадцать, и я здоров! — с набитым ртом бормочет Дейдара.       — Да хватит жрать! — взвыл Джузо, обращаясь к подрывнику. Вместе с Дейдарой суши давится Окино, и по комнате расходятся смешки.       — Я ниндзя. Все ниндзя в какой-то степени обучены медицине, — уверенно говорит синеволосая.       — У меня нет талантов в медицине и отменного здоровья, — с тяжёлым вздохом откликается Кисаме, — но я повар. Даже на корабле всегда должен быть повар, не то что в убежище!       — Считаю, нахер лидера и Учиху! — резюмирует Хидан.       — То есть, Тоби тебя устраивает?       — Парень может делать саке из воздуха! Конечно, блять, устраивает!       — Не вижу смысла в поваре… — холодным тоном говорит Сасори.       — Кукольник… — поворачиваясь к Акасуне, криво ухмыляется Джузо.       — ТАК! СТОП! — обращая на себя внимание, восклицает Окино. — Я показываю на участника, а вы поднимаете руки, если считаете, что его нужно изгнать.       По итогам голосования выбывает Итачи — домохозяйка двадцати пяти лет с прибором ночного видения в багаже и боевыми искусствами, как хобби. Учиха, отличавшийся кротким и спокойным нравом, аккуратно наливает себе саке и садится рядом с Окино.       — Вторая карточка. Из запасов продовольствия только бобы, но в огромных количествах.       — У меня есть мешок риса, — даже не дослушав, вставляет Джузо.       — Я фермер и могу вырастить из этого риса ещё, — подключается Нагато.       — Знаю лично Кагэ и могу попросить подкинуть нам ещё, — гордо говорит Дейдара.       — Разбираюсь в грибах, — утверждает Какудзу.       — Я вообще браконьер нахер. Со мной не пропадёшь. Что хочешь, найду, — бодро говорит Хидан. Кажется, в этот раз он доволен положением.       — Тоби говорит с мёртвыми и может спросить у них, где найти еду.       — А если еды нет?       — Тоби может спросить всё, что угодно. Дейдара-семпай, не все такие обжоры, как вы.       — ТОБИ!       — Мне девяносто девять, и я женщина. А значит, у меня много опыта в выращивании растений и готовке, — обрывая Дейдару, говорит Конан.       — Сасори, Кисаме? — обращается к шиноби блондинка.       — Как я и сказал, я повар. И мне тоже около ста. Опыта хоть отбавляй.       — Я художник, а творческие люди мыслят шире. Да и потребность в еде у нас ниже.       — Повар тебе не нужен, еда тоже. Зачем тогда тебе вообще в бункер, Сасори?       — Голосование!       В конце концов выбывает Сасори — бесплодный мужчина, тихо похрапывающий по ночам с навыками массажа. Художники совсем не вписываются в сложившуюся компанию.       — Не могу поверить, что этот (Тоби) остался, а я нет, — мрачным голосом произносит Сасори. — Зачем вам экстрасенс?       — Третья карточка. В бункере полно книг и фильмов, но все они эротического содержания!       Хидан исходит на заливистый смех, а мечники Тумана весело ухмыляются.       — Как это аргументировать? — спрашивает Итачи.       — Напоминаю, что ваша цель — это возрождение рода человеческого. Вы можете сейчас раскрыть свой пол и возраст, какие-то необычные способности, которые могут привлечь партнера.       — Окино, а какие мужчины тебе нравятся?       — Которые мало болтают, всё время работают и на все мои предложения отвечают: «Да, дорогая», — сурово отвечает блондинка. — Так что?       — Я женщина-модель, и мне восемнадцать, напоминаю, — со смехом произносит Какудзу и, бросив взгляд на ухмыляющегося пепельноволосого, готового вот-вот пошутить, добавляет: — Хидан, заткнись!       — Я, кхм, безотказный, — невозмутимо выговаривает Нагато.       — Я женщина и мне сорок, — говорит Тоби.       — Я женщина и мне тридцать, — следом добавляет Джузо.       — Я стриптизёр, — с ехидной улыбкой шокирует Кисаме.       Комната взрывается смехом. Даже самые мрачные члены организации улыбаются, представляя эту абсурдную картину. Успокоившись, чуть нахмурив брови, Джузо спрашивает:       — А ты разве не выбыл, Кисаме?       — Нет, — с улыбкой протягивает мечник. — Все решили убрать служившего на войне Итачи и оставить повара-стриптизёра.       — Охереть. Вот это мы сплоховали. Как так-то, Учиха?       — Не ко мне вопросы.       — Так, блять. Я здоровый мужчина тридцати лет. Без меня ничего не получится.       — Конан, Дейдара? Хаюми у тебя что, совсем плохие карты?       — Мягко говоря. Я пиротехник, девочка-зажигалочка, — говорит синеволосая, выразительно посмотрев на Окино.       — Тебе девяносто девять! — заглядывая к ней в карты, восклицает Хидан.       — Я и не скрываю.       — Я активно занимаюсь спортом и хорошо сложен, — бросает Дейдара.       — Голосование!       Акацуки, извиняясь, робко поднимают руки, когда Окино показывает на Конан. Справедливости ради, Хаюми боялась обнажённого тела, была глухой и за пазухой держала лук и стрелы. Ну просто альтернативная версия амазонки!       — Четвёртая карта. Предпоследняя. Сейчас у нас осталось четыре мужчины и только три женщины!       — А кто у нас женщины? — нахмурившись, спрашивает Дейдара.       — Какудзу, Джузо и Тоби, — быстро отвечает Кисаме.       — Пиздец, конечно! — пессимистично протягивает Хидан.       — В подвале есть подземный ход, по которому можно дойти до чего угодно, — раскрывает подробности карты Окино.       Все внимательно рассматривают свои карты и первым начинает Дейдара:       — У меня есть отмычки, чтобы открыть закрытые двери.       — Не видел, чтобы в подземных ходах были двери, умник.       — У меня есть набор столярных инструментов. Может пригодиться, — сбрасывая карту, говорит Нагато.       — Я бродяжничала два года. Очень хорошо приспособлена, — серьёзно добавляет Джузо.       — Ни хера себе!       — У меня есть ножи для метания. Могут приходиться, — протягивает Кисаме. — Что? Внизу могут быть крысы и хищники.       — Помимо того, что я и так охеренный, у меня есть миллион йен. Если мы куда-то сможем пройти, я одолжу вам деньги на еду.       — Тоби?       — Тоби хорошо работает в команде.       — Спорное заявление, Тоби.       — Какудзу?       — Не знаю, что выбрать. То, что у меня депрессия, или то, что я грязно ругаюсь, — запустив ладонь в волосы говорит Какудзу. Шиноби снял головной убор, оставив только маску.       — Бля-ять. — Хидан сгибается пополам, задыхаясь от смеха. — Ты выбываешь, Какудзу!       Другие члены Акацуки ограничиваются смешками, но кто-то переходит на открытый смех, поддаваясь эмоциям язычника.       — Хидан! Голосование!       Выбывает действительно Какудзу. Окино непривычно видеть членов Акацуки без их фирменных плащей, и она внимательно разглядывает каждого. Первое, что бросается во внешности Какудзу — это яркие нефритовые зрачки, расположенные на розовой склере. Они делают его похожими на рептилию. Засмотревшись, блондинка не замечает воцарившуюся тишину и внимательно на неё смотревшего язычника.       — Рассмотрела? — вкрадчиво спрашивает Хидан, кивая на напарника. Окино одаривает его полным непонимания взглядом и хмурит брови. — Ему девяносто, Оки! Даже я заметил, как ты на него пялишься, он-то и подавно!       Блондинка возмущённо всплёскивает руками и открывает рот в попытке что-то сказать, но нужные слова никак не приходят на ум. В миг собравшись, она произносит:       — И последняя карточка. Узнаем, кто будет среди выживших. Одно из спальных мест оборудовано как жертвенный алтарь.       — А если мне нечем больше козырять? — спрашивает подрывник.       — Вы можете обменяться странными фактами, чтобы определить, кто менее странный.       — У меня есть хвост.       — Нет руки, — говорит Джузо.       — Вижу галлюцинации, — бросает рядом сидящий Кисаме.       — Тоби необидчивый, у него склероз.       — Тремор рук, — отвечает Пейн.       Хидан непривычно молчит и долго смотрит на свою карту.       — Пишу с ошибками, блять.       — Фух, а я уж думал, читать разучился.       — Даю вам подольше времени, чтобы подумать, кто лучше подходит! Можете привлечь изгнанных игроков.       В комнате начинается бурная дискуссия, и каждый подсаживает ближе к тем, мнение которых считает важным.       — Сасори но Данна, что думаете?       — Надо убирать Кисаме. У него ножи и галлюцинации. Так ещё и повар. Неоправданный риск, Дейдара.       — Женщин убирать нельзя, поэтому Кисаме.       — Итачи-сан?!       — Лидеру семьдесят, а тебе девяносто. Надо убирать молодого Дейдару, чтобы избавиться от конкуренции.       — Конан?       — Кисаме или Дейдару. На твой выбор, Пейн.       — А у Тоби нет напарника…       — Я буду твоим напарником, Тоби! — улыбаясь, говорит Окино.       — А ведущий может участвовать?! — восклицает Хидан.       — Да! — показывая ему язык, бросает Окино и, подсаживаясь к Тоби, тихо делится мыслями: — Дейдару точно убирать нельзя из-за его связи с Кагэ. Джузо — медик. Всё-таки Кисаме. Он самый старый и подозрительный.       — Это подстава, Окино!       — Это жизнь, Кисаме! ГОЛОСОВАНИЕ!       Выбывает Кисаме. Миссия достигнута, и род человеческий будет продолжен.       Когда вечер подходит к концу, Конан и Окино решают уйти раньше, прежде чем алкоголь окончательно сделает своё дело и градус веселья достигнет опасного уровня. Уже дома девушки смеются, обсуждая праздник, и делятся планами на отдых. Под утро в квартиру подтягивается совсем плохой рыжеволосый и, сдвигая Рюка, укладывается на диван, накрываясь с головой пледом в цветочек.       Утром Окино заходит к Кирико и, вручив подарки, получает в ответ бурю ярких эмоций от Ичиро и подруги, утеплённое кимоно и приглашение сходить в храм на первую молитву в новом году. Девушка старается максимально избегать такого по причине того, что абсолютно не знакома с религиозными традициями Японии, которые, скорее всего, были примерно одинаковы повсеместно, и оправдаться Страной Снега не получится.       — Я знаю, что ты стесняешься, Окино. Не знаю только, почему.       Окино осторожно смотрит на Кирико, на ходу придумывая объяснение.       — Традиции моей семьи отличались от общепринятых. И я почти не знаю, как всё устроено.       — И поэтому ты переживаешь? — с сомнением в глазах спрашивает Кирико и, облегчённо вздохнув, добавляет: — Это мелочи. Ты же просишь каждый год богов удачи дать тебе благословение на что-то? Просто это будет в храме. Напишешь или скажешь, что ты хочешь больше всего, и, возможно, это исполнится. Желания же не всегда исполняются.       — Мои исполнялись всегда, — робко отвечает блондинка.       — Правда, что ли? И что ты желала?       — Ничего конкретного чаще всего. Хороший год или успехов в работе.       — Окино…       — Сбывалось же.       — А любовь?       — А её я никогда не желала. Тратить ещё на это единственное желание.       — Окино! Значит, в этом году мы точно идём именно за этим!       Оставшийся вечер блондинка занимается почти привычным новогодним меню: оливье с бататом и курицей, селёдка под шубой, бутерброды с икрой, запечённая утка с яблоками. Два дня чисто японского празднования ей поднадоели. Остро хотелось домашней, хорошо знакомой кухни. Конан наблюдает за всем с интересом и подозрением.       Когда появляется Узумаки, Окино достаёт коробку с купленными игрушками, и все вместе начинают украшать ёлку, всё это время неприкаянно стоявшую в углу комнаты. У Юки страшно чесались руки, но желание подключить к родной традиции этих двоих всё время пересиливало, и блондинка ограничилась лишь гирляндой с жёлтыми фонариками. Ответив на её просьбу, шиноби приносят новогодние игрушки, и Окино радостно улыбается, распаковав сначала фигурку Нагато. В коробке оказывается пушистая японская макака с комком снега на голове и выражением чистого удовольствия на морде. Поддавшись порыву, блондинка резко обнимает шиноби и отстраняется раньше, чем он успевает обнять в ответ. Узумаки вешает игрушку повыше, рядом с красным самураем, купленным Окино на новогодней ярмарке, и протягивает ещё один сверток с подарком.       — Все подарки положим под ёлку и вскроем после двенадцати. Тоже традиция, — щёлкая по носу рыжеволосого, отвечает Юки.       Конан одной игрушкой не ограничилась и наполнила целую коробку оригами с героями из совместно просмотренного осенью сериала. Рюк в стороне не остаётся и тащит Окино свой любимый плюшевый мячик. Любимый настолько, что на ёлке он провесит не больше пару часов.       Новая кухня шиноби заходит на ура, и весь день мучавшая Окино тревога исчезает. Рыжеволосый по достоинству оценивает салаты, а Хаюми, как истинный фанат икры, не может оторваться от бутербродов. В комнате царит такая атмосфера тепла и уюта, что на какую-то секунду Окино ловит ощущение дома и, слегла расплакавшись, быстро срывается в ванную, подправить макияж. Блондинке требуется время, чтобы собрать себя снова.       — Воспоминания? — вкрадчиво спрашивает стоявшая в дверях Конан.       — Да, немного.       — Они никуда не исчезнут, Окино. Это часть твоей жизни. — Синеволосая подходит ближе и обнимает подругу. — Грустить и скучать это нормально. Ты сама мне так говорила, помнишь?       Юки молча кивает и, спустя время вернувшись в комнату, достаёт коробку моти с предсказаниями. Все они, как правило, типичные и банальные. Узумаки выпадает: «Одна закрывшаяся дверь открывает сотни других», и тот находит в этом какие-то параллели со своей жизнью. Хаюми легкомысленно улыбается, получив: «Чудеса случаются, главное в них верить», а Окино приходится весело отмахнуться от насторожившего её предсказания: «Иногда правильное решение заставляет грустить сильнее».       Когда стрелки часов показывают полночь, они наконец открывают новогодние подарки. Конан с улыбкой достала выбранное Окино кольцо с бумажными птицами и кораблём. От Узумаки ей достаётся красивый с виду детский кулон с белым плюшевым медведем, но на глаза подруги наворачиваются слезы, и Юки понимает, что рыжеволосый сделал правильный выбор.       Нагато же обнаруживает набор из двух похожих кружек с фигуркой лягушки на дне, которую не видно в наполненном состоянии, от Окино и что-то совсем загадочное от Хаюми. Узумаки даже не распаковывает это, понимая всё и так.       Окино же достаются круглые серьги с тёмным небосводом, на котором изображены звёзды, и она удивлённо поднимает взгляд на рыжеволосого, услышав: «Ты вечно жалуешься, что в дождливую погоду не видишь звёзды. Так пусть они будут с тобой всегда». Блондинка умиляется и снова обнимает Узумаки, только теперь он успевает обнять её в ответ. Хаюми дарит Окино новый свитер, который блондинка давно хотела. Рюк без подарков тоже не остаётся: новый дождевик, мячик и перчатка-массажёр.       Окино засыпает первой, а вслед за ней подтягивается и Хаюми. Узумаки второй день подряд засыпает на диване с Рюком, только в этот раз вставшая попить ночью Окино накрывает его пледом с цветочками самостоятельно.