Путь Кайсэй

      Те три недели, которые пролетели с момента встречи с рыжеволосым, были хаотичными, напряжёнными и слишком насыщенными. Первая встреча с молодыми шиноби в академии прошла неплохо за исключением того, что отдуваться пришлось мне одной. Публичные выступления я ненавидела, чувствуя себя обезьянкой в зоопарке. Двоилось в глазах, першило во рту, потели ладони и постоянно хотелось выпрыгнуть из окна, но я справилась. Несмотря на свой юный возраст, шиноби активно слушали, задавали вопросы по существу и были заинтересованы. Получив положительный отклик, началось самое сложное: разработать учебную программу. Никто из нас понятия не имел, как это делать, и потому мы напрягли всех: преподавателей из Академии, двух моих консультантов в преклонном возрасте и всех наставников, желающих поучаствовать.       С перечнем дисциплин разобрались довольно быстро, а вот их наполнение согласовывали намного дольше, постоянно сталкиваясь с драматическими конфликтами, политическими дебатами и сюжетами для смешных роликов, если бы их кто-то снимал. Решив вопрос лишь наполовину, Иоши и Шайори занялись подбором преподавателей, договариваясь с наставниками. Они же потом будут самостоятельно готовить материал. Мы зашли на второй круг ада, обсуждая графики и зарплаты, и хотя я подключалась только по необходимости, мне очень часто хотелось застрелиться, уйти в лес и забраться к кому-то на ручки одновременно. По тонким намекам, да и используя логику, я понимала, что появляться в Академии мне тоже придётся, а это угрожало моим последним пяти часам сна в день. Передышка наступила только сегодня, и я уже была не просто выжата как лимон — меня уже можно было отпевать.       Наступила зима, но её начало я даже не заметила. По Амэгакурэ вообще сложно определить время года. Осознание ко мне приходит только в предпоследнюю неделю декабря, когда я возвращаюсь домой по украшенной гирляндами и парящими фонариками-оригами улице. Местные лавки ломятся от сладостей, подарков, талисманов и украшений, жители привязывают к веткам молодых деревьев тандзаку, а в воздухе царит атмосфера чего-то волшебного и праздничного. Ливень замедляется и превращается в едва заметный грибной дождь, бесшумно, мягко касающийся земли. Все это так не похоже на знакомую мне деревню.       Первый мой Новый год в этом мире. Полгода как я пытаюсь освоиться в абсолютно незнакомом мне месте. И всё складывается совсем неплохо, если забыть про обстоятельства. Сегодня Шайори приносит на работу пару кадомацу — традиционную композицию из веток деревьев и ягод рябины. Задобрить богов удачи. Все рассказывают о семейных новогодних традициях, и мне вспоминаются мои домашние посиделки: как мы сжигали бумажки с желаниями, смотрели семейные фотоальбомы, фильмы и лепили вареники с посланиями. Празднование обычно начиналось ещё до тридцать первого декабря и растягивалось до Старого Нового года, а между этим мы умудрялись куда-то съездить. Как же мне не хватает этого. Благо, Иоши заметил моё эмоциональное состояние на грани слёз и перевёл тему. Для всех мои родители умерли, на самом же деле, это я умерла для своих родителей.       Помнится, психологи советуют в тяжёлом стрессе делать привычные вещи. Так что в этот вечер, я покупаю домой кадомацу, парочку ярких гирлянд и начинаю думать о подарках. Я всегда обожала дарить подарки, тщательно выбирать, упаковывать их в яркую бумагу и наблюдать за реакцией.       Вспомнив о том, что Кирико давно хотела приготовить суп мидзутаки, но не могла найти подходящих размеров глиняный горшок, захожу в лавку, где миловидная женщина продает керамику. Выбираю набор из трёх больших суповых горшков приятного коричневого оттенка с выпуклым узором по центру. По пути покупаю Ичиро новую настольную игру. Продавец детских товаров так заманчиво уговаривает в довесок купить Го и карточную викторину, что соглашаюсь. Захожу почти во все лавки подряд, но не нахожу ничего, что можно было бы подарить Конан или Нагато. С последним всё совсем не просто. В оружии я не разбираюсь, в вещах Узумаки особо не нуждается, книги не читает. Идеальным новогодним подарком для него мог бы стать какой-нибудь обмотанный ленточкой враг-шиноби, но и этой информацией я не располагала.       Квартира встречает меня уютной тишиной, и в одиночестве я начинаю развешивать яркие лампочки, немного запоздало осознав, что не хватает самого главного — ели. За украшение рождественского дерева ответственным в нашей семье была я: в детстве без меня не начинали развешивать игрушки, а лет с тринадцати полностью передали эти обязанности. К двадцати меня повысили, и я стала отвечать уже за две новогодних ёлки — собственную и родительскую. Каждый новый год в коллекцию добавлялась как минимум одна стеклянная игрушка от меня и несколько игрушек от друзей.       «Должна же быть возможность вернуться. Если бы это было перерождение или что-то подобное, то я бы родилась заново в другом теле или мой разум переместился бы в тело другого человека. А это… Меня не очень искусно выдернули, и вот я здесь. При самом лучшем раскладе время в наших мирах идёт одинаково, и я спокойно вернусь и продолжу свою жизнь. Но в фильмах показывают, что время может разительно отличаться, и тогда, возможно, возвращаться мне будет не к кому…»       Погружённая в эти невесёлые размышления, провожу вечер за набросками. Рисование могло как успокоить нервы, так и вызвать настоящий психоз в случае неудачи. Повезло, что сегодня был первый вариант. Рюк, раскинувшись на тёплой лежанке, спит, повернувшись на спину. Глаза слипаются, и, положив голову на руки, решаю на секунду прикрыть глаза и проваливаюсь в сон окончательно.       Просыпаюсь слишком рано и сразу же решаю вернуться в царство морфея. Второй раз открываю глаза, когда за окном рассвело. Потягиваюсь, разминая затёкшие за ночь конечности. Судороги, появившиеся полгода назад, почти исчезли и не беспокоят, но ночное онемение… Были ночи, когда я просыпалась с криками, абсолютно не чувствуя ногу, словно она мёртвый груз. Никакого серьёзного заболевания местные врачи не нашли и, сославшись на нервное напряжение, посоветовали продолжать пить на постоянной основе успокаивающие травки. Ими и спасаюсь всё это время.       — Доброе утро… — замечая моё пробуждение, тянет где-то за спиной куноичи.       — Доброе… Выходной или веришь, что на том свете отдохнёшь? Если твой лучший друг выбрал смерть, это не значит, что ты должна последовать его примеру, — зевая, выговариваю я, наконец-то опуская ноги на пол и поворачиваясь к подруге.       «Кажется, я засыпала не здесь».       Конан что-то готовила, а рядом сидел тот самый лучший друг трудоголик.       «На правду не обижаются».       — И тебе доброе утро, Нагато.       — Что такое выходные? — смеясь, спрашивает у Нагато синеволосая. — Это что-то для бездельников?       — От работы дохнут кони! — подходя ближе, бурчу я. — А ещё повышается риск преждевременных инфарктов и инсультов. Мы тут все уже немолодые, надо беречь своё здоровье. Вон, с Узумаки песок уже сыпется. — Театрально стряхивая импровизированный песок с плеча Нагато, ухожу в ванную.       Пока умывалась, снова думала о подарке для Конан. И поняла, что единственное, что та не покупает себе — украшения. Сразу вспомнился тот атмосферный, даже магический магазинчик в Стране Рек, где я купила себе браслет. Вероятно, там я смогла бы найти что-то интересное… Но добраться до праздников я не смогу, а идти с Конан совсем не вариант.       Погружённая в свои мысли, возвращаюсь на кухню, наконец-то рассмотрев, что у нас сегодня на завтрак: яичные рулетики с рыбой. Куноичи что-то делает в спальне, а Узумаки сидит за столом, попивая кофе из моей кружки, в полном одиночестве.       «Забрал мою подругу, переманил собаку, пьет из моей кружки… Не удивлюсь, если в следующий раз и одежду у меня отберёт».       — Нагато, как ты планируешь отмечать Новый год? — как бы между делом спрашиваю рыжеволосого, накладывая себе завтрак. К сладкому шиноби особой любви не испытывал, в отличии от меня, но всё остальное ел охотно. — Я знаю, что вы с Конан много лет вообще ничего не празднуете. Но я хочу устроить праздник… и буду рада, если ты присоединишься.       Узумаки поднимает на меня свои глаза, которые в тёплом освещении смотрелись ещё темнее и насыщеннее. Обычно глаза в совокупности с мимикой помогали понять реакцию собеседника, и мне казалось, что я поднаторела в этом искусстве. На лице рыжеволосого не дрогнул ни один мускул. Вид был грустный и несколько скучающий — одним слово обычный.       — Да брось! Будем только мы втроём, — начинаю уговаривать, жалобно поджав губы.       Шиноби ещё немного медлит, но в итоге сдаётся. От маленького праздника ещё никто не умирал.       — Отлично! — широко улыбаясь, бросаю и, наклоняясь ближе, шепчу: — И раз теперь мы в одной команде, то мне нужна твоя помощь. Первое и самое важное — это подарок для Конан. Я знаю одну отличную лавку, но она находится в Стране Рек…       Шиноби прищуривает глаза и улыбается, ожидая от меня продолжения.       — Чем скорее, тем лучше. Можем прямо сегодня, я свободна.       — Куда собрались? — спрашивает вернувшаяся куноичи.       — Я попросила Нагато принести небольшую ель, чтобы я могла украсить её на Новый год. В Стране Дождя вся древесина влажная, поэтому нужно взять где-то в другом месте.       Синеволосая бросает внимательный взгляд на меня и переглядывается с Узумаки.       — Зачем?       — В культуре некоторых северных народов, ель — единственное вечнозелёное дерево, которое никак не меняется с приходом зимы. Ель ассоциируется с вечной жизнью, долголетием и перерождением. А украшали её по той же причине, по которой вы украшаете кодомацу: задобрить богов, чтобы они принесли счастье и удачу в новом году. Правда, лично я украшаю, потому что мне это нравится. Атмосферно, красиво и сразу появляется чувство праздника.       — Я заметила гирлянды.       — Ну ведь лучше?       — Лучше, — улыбаясь, соглашается подруга.       — С вас двоих по новогодней игрушке, — бросаю я и тут же замечаю растерянный взгляд у обоих. — Необязательно обычный шарик, можете купить что угодно. Главное, чтобы это можно было повесить на дерево.       Кажется, я только усложнила им задачу. Дожить до тридцати лет и не знать про новогодние игрушки. Вся деревня украшена шариками темари, цветными лентами и лампочками, а эти двое как обычно. Пришлось найти в телефоне старые фотографии и показать наглядные примеры.       Мы заканчиваем с завтраком и расходимся каждый по своим делам. Узумаки уходит первым, обещая заглянуть чуть позже, как найдёт время. С Хаюми обсуждаем мои вчерашние покупки, и договариваемся на совместный шопинг.       — Конан, что можно подарить Нагато?       — Хороший вопрос, — отвечает она и задумывается. Такой вопрос ей задают впервые. В детстве они абсолютно не заморачивались с подарками, и любая мелочь приносила счастье и радость. — В этом плане мы оба совсем неприхотливые.       — И?       — Всё, что угодно, Окино.       Абсолютно не избавив меня от головной боли, Хаюми оставляет меня одну.       «Чем они всё время заняты? Прям как зло, которое никогда не дремлет».       Утеплившись, выхожу с Рюком на утреннюю прогулку. За окном стабильно не очень, но договориться с собакой остаться дома невозможно. Никогда не получалось. Пес мог смириться со многим, кроме отсутствия яблок и улицы. И сегодня как раз случилось комбо. Пёс стоял рядом с ящиком, где, как он считал, магическим образом появляются яблоки. Но сегодня в мире волшебников случился сбой, и Рюк с непониманием и обидой смотрел, что любимое лакомство не появляется, даже если попросить хозяйку открыть ящик несколько раз подряд.       В продуктовой лавке пес от счастья перепрыгивает с ноги на ногу, заставляя продавца смеяться, а меня едва заметно закатывать глаза. С неловкой улыбкой расспрашиваю женщину о местных новогодних блюдах, прикрываясь тем, что в Стране Снега немного другие традиции. В каждом регионе существуют свои особенности. С каждым её словом моё лицо тускнеет: вечная лапша и суп, только в другой вариации, закуски из овощей, рыбы и моти. Ну, просто меню мечты.       Я понимаю, что если дома и смогу всё сделать по-своему, то корпоратив на работе будет традиционный. Ещё одна головная боль. Если женщина и удивляется моему выбору ингредиентов для новогоднего стола, то вида не показывает. Заглядываю в соседнее здание, в котором расположилась небольшая кондитерская, и заказываю пышный хлопковый бисквит, который мне предстоит превратить в торт, с набором праздничных моти. К радости пса, пешком дохожу до ресторана, чтобы забронировать большой стол накануне нового года, желательно в конце коридора.       «Чёрт! Я не смогу свалить пораньше, потому что здесь не принято уходить откуда-то раньше руководителя. Уходить в восемь рано, а до двенадцати я не до тяну. Ещё платить за всех придётся. Подстава со всех сторон».        Затерявшись на новогодней ярмарке, наконец-то нахожу небольшие детские фигурки и лёгкие статуэтки, которые после небольших манипуляций смогу использовать как елочные украшения. Там же покупаю подарки своей банде городских сумасшедших и с почти спокойным сердцем возвращаюсь домой. Шиноби появляется через час, сообщая, что мы выдвигаемся. Так и хотелось съязвить, что в приличном обществе обычно предупреждают немного заранее, а не ставят перед фактом, но кто я такая, чтобы перечить самому «Ками-сама». Он внимательно слушает мои попытки подобрать слова, чтобы объяснить, как добраться до места. Нервничаю, потому что ничего нормального не выходит.       Я вспоминаю, как от Деревни ремесленников мы медленно поднимались на гору, окружённую зелёным смешанным лесом, время от времени встречая бегущие сверху ручейки. Магазинчик находился почти на вершине, стены его были сделаны из тонкого темного дерева и бумаги.       Узумаки спокойно кивает, передавая мне куртку.       — Понял.       Замечаю, как тяжелеет голова, картинка расплывается, и в попытке предотвратить своё падение хватаюсь за локоть Узумаки, прикрывая глаза. Полностью вернув контроль над своим телом спустя пару минут, поднимаю благодарный взгляд на рыжеволосого, который свободной рукой придерживает меня за плечо, и тут же замечаю изменения: мы на месте.       Восхищённо смотрю то на Нагато, то на местность перед собой: деревья приобрели глубокий, тёмно-зелёный оттенок, а просачивающиеся сквозь высокие кроны лучи зимнего солнца нежно подсвечивали ветви, создавая на них сверкающие блики.       «Пятьдесят очков шиноби из Деревни Скрытого Дождя». — С лёгкой улыбкой отстраняюсь и иду по тропинке к лавке.       В свитере тепло, и я иду неспешно, наслаждаясь природой. Мне срочно нужен недельный отдых в таком месте. Узумаки идёт позади, наблюдая за моей искренней радостью.       Конечно, мне хочется увидеть снег, но Страна Рек южнее. Нам повезло, что нет характерного для зимы в этой местности дождя. С детства любимое явление природы осточертело мне настолько, что я просто не пережила бы и разразилась бы возмущённой тирадой, столкнувшись с ним где-либо ещё.       Ветряные колокольчики на входе извещают хозяйку о нашем приходе. В лавке, как и раньше, пахнет сочным апельсином и чем-то терпким, похожим на ладан. На столах в раскрытых, обшитых атласом шкатулках лежат дорого украшенные заколки, сверкающие под мягким светом. На небольших подставках расположены кольца, браслеты, серьги и ожерелья, дополненные самыми разными камнями и минералами. Тут и там висят яркие амулеты и обереги, а на деревянных стеллажах стоят масла в изящных бутылочках, свечи и травы. Обожаю такие таинственные, уютные места: словно оказываешься вне времени и пространства.       Подошедшая женщина узнаёт меня, и мы обмениваемся тёплыми приветствиями.       — Благодаря Богам удачи вы снова здесь.       Я лишь усмехаюсь в ответ, про себя отмечая, что пока мне помогает только один Бог. Но и тут нет полной уверенности. Богом шиноби провозгласил себя сам. А вот насчёт удачи… Мне кажется, тут тоже все не так однозначно.       Нагато же ограничивается кивком, рассматривая предметы. Вероятно, ему не приходилось бывать в подобным местах, и в его взгляде скользит лёгкое любопытство. Выбор огромен, и я поначалу теряюсь: бегаю глазами по полкам в поисках чего-то особенного. Взгляд цепляется за аккуратную, выполненную из белого коралла заколку с бело-голубым аксолотлем. Хвост животного так искусно выполнен и содержит в себе много резных элементов. Помню, как Конан пришла в восторг, увидев их впервые у меня на эскизах. В дополнение к заколке нахожу две небольшие шпильки с нефритовыми жабками на концах.       Рассматриваю кольца, серьги и понимаю, что хочу скупить всё, не отказывая себе ни в чём. Ограничивает меня только бюджет. Ищу долго, избегая любых полумер, и в итоге нахожу: трёхъярусное кольцо с небесно-голубым камнем в центре, сверху и снизу окружённым «бумажными чайками» из белого нефрита. Несмотря на тонкую работу, кольцо не выглядит хрупким.       Хозяйка бережно упаковывает подарок и тихо уточняет не для той ли синеволосой девушки всё это.       — Да, всё именно так. — отвечаю я, уже расплачиваясь.       Женщина бросает взгляд на мои часы, которые я купила здесь в прошлый раз, и на её лице появляется та говорящая улыбка, по которой ты понимаешь, что собеседник очевидно что-то не договаривает.       — Если не торопитесь, могу угостить чаем во внутреннем дворе, — с улыбкой предлагает владелица лавки, внимательно оглядывая.       Я уже отрицательно киваю с полной уверенностью, что тот не сможет найти пару минут в своем графике, но Узумаки, к моему удивлению, соглашается. Женщина на секунду скрывается за шкафом, и уже через минуту в моих руках оказывается чашка ароматного зелёного чая, словно нас здесь ждали. Благодарю владелицу и выхожу в сад, замечая заминку рыжеволосого.       На заднем дворе уютно: в тени крыши расположен небольшой столик и фиолетовые подушки с кисточками на ступенях, куда я присаживаюсь. Вид открывается волшебный, и у меня перехватывает дыхание. Я почти расстраиваюсь, что не могу запечатлеть это, как резко вспоминаю, что в сумке лежит фотокамера, которую мне подарила Юзуки. Несколько несложных махинаций — и я рассматриваю получившиеся снимки: цвета мягкие и насыщенные, и, хотя камера передает всё в чуть более тёплом свете, создавая «плёночный эффект», атмосферу сохранить удаётся.       «Можно было бы сделать пару отличных кадров на вершине, если бы мы поднялись», — с досадой думаю я, попутно замечая, что Нагато всё ещё не вышел.       Справедливо решаю подождать пару минут и проверить, но не успеваю: шиноби появляется в дверях и присаживается чуть поодаль. Поглядываю на свои часы — мы управились меньше, чем за час. Невиданное везение.       — Нагато, оставь меня здесь, — наслаждаясь тёплым чаем, выговариваю я. Узумаки в ответ только легко хмыкает, меланхолично рассматривая кроны деревьев.       — Может, мне открыть свой магазин в Стране Рек? Никакого стресса, минимум людей, отсутствие дождя… Вообще нет минусов.       Нагато переводит на меня взгляд и усмехается, но продолжает молчать.       — Узумаки, напоминаю, что слова бесплатные, — ехидно бросаю я, отставляя чашку в сторону. — Что это у тебя такое? Это не зелёный чай! Ты что, заставил бедную женщину заваривать для тебя отдельно?!       Рыжеволосый тяжело вздыхает и начинает тихо посмеиваться. Протягивает мне свою чашку, вкусно пахнущую чем-то ореховым с кленовыми нотками. Шиноби почти не притронулся к напитку. Осторожно пробую.       — М-м-м, — с наслаждением прикрыв глаза, тихо произношу я. — Слишком сладко для тебя, да? — И получив в ответ лёгкий кивок, продолжаю: — Ты мой друг, Нагато, а друзья всегда помогают друг другу. Именно поэтому я пожертвую тебе свой чай, а сама допью этот ужасный напиток. Не благодари.       Я с серьёзным лицом передаю свою чашку ему, наблюдая за весёлыми смешинками в его глазах.       Допиваю первая и сижу какое-то время, погружённая в свои мысли.       «Интересно, у нас ещё есть время побродить здесь? Или на сегодня я израсходовала весь лимит времени и доброжелательности владельца ринненгана?».       Шиноби поднимается, и хандра завладевает моим вниманием целиком. Я чувствую себя ограниченной, слабой, связанной по рукам и ногам. Никто не лишает меня возможности путешествовать напрямую — всё осложняется чудовищными расстояниями и опасностями, с которыми мне, не шиноби, справиться не под силу.       Поздно замечаю, как Нагато забрал у меня чашку и уже вернул всё владелице. Шиноби молчит, но и без слов понятно, что делать здесь больше нечего. Вяло поднимаюсь и улыбаюсь в надежде на свою актёрскую игру. Я купила подарок для подруги — это главное, а Страна Рек не убежит от меня. Прощаюсь с владелицей и выхожу на лесную тропу, ожидая действий от шиноби.       Узумаки выходит следом и долго всматривается вдаль, останавливаясь на расстоянии, а затем, что-то для себя решив, переводит внимательный взгляд на меня:       — У нас есть еще немного времени. И если ты хочешь…       — Мы можем подняться на вершину, — договариваю за него я, широко улыбаясь.       — Мы можем выбрать ёлку, — одновременно со мной бросает шиноби.       Легко бью себя по лбу, совсем забыв о новогоднем дереве. И киваю Узумаки, соглашаясь с его предложением. Нагато улыбается и смотрит на меня так, как я обычно смотрю на Рюка, стоит собаке начать выпрашивать еду.       — Так и быть. Сначала на вершину.       На моём лице снова появляется широкая улыбка, и на радостях, чуть ли не в припрыжку, начинаю продвигаться по тропе наверх. По пути напеваю себе под нос весёлые песенки, театрально кривляюсь, прекрасно зная, как комично выгляжу. Какое-то время рыжеволосый даже старается держать лицо, но потом не выдерживает и смешок срывается с его уст.       — Как мало нужно для счастья, — насмешливо протягивает шиноби.       Панорама впечатляет даже Нагато. Незамёрзшие реки неспешно извиваются, огибая кое-где заснеженные шапки гор, окружённые жёлто-красными огнями. Вода сверкает на солнце мягко и игриво, оживляя застывший ландшафт. Кое-где замечаю полностью голые деревья, расположенные в основном у самого подножия гор. Присаживаюсь на камень, наслаждаясь открывшимся видом.       Вытаскиваю камеру и делаю пару снимков, а затем неуверенно прошу шиноби сфотографировать меня. Он соглашается. На что-то действительно хорошее я не надеялась, потому что Узумаки до этого момента лично камерой не пользовался. Но рыжеволосый отлично справляется, впечатляя меня.       Спокойствие, царящее вокруг, наполняет воздух, словно мягкое, убаюкивающее дыхание. Удивительно, как это место сочетает в себе и осень, и зиму.       — Нагато, а вы в Акацуки отмечаете Новый год? — с любопытством спрашиваю я. — Просто если у тебя вдруг нет идей, где можно посидеть, то для своей команды я забронировала корпоратив в «Белом журавле», где мы в прошлый раз сидели. Хотя вам, наверное, такое не подходит? Можно попробовать договориться заказать. Ну или я могу немного помочь Конан с готовкой.       Рыжеволосый отворачивается и какое-то время молчит. Ему бы и в голову не пришло собрать на праздники всех вместе хотя бы потому, что некоторые друг друга на дух не переносят, каждый раз создавая проблемы на его голову. Обычно каждому он давал пару выходных, и те зачастую проводили их отдельно даже от своего напарника. Яхико всегда стремился сделать из Акацуки большую семью, и Нагато старался. Но Акацуки Яхико и его Акацуки — совершенное разные шиноби. Несмотря на общие цели, каждый из них преследовал и свои. Узумаки не был глупцом.       — Обычно мы все проводим это время… по отдельности. Они не очень ладят друг с другом, — поморщив нос, отвечает рыжеволосый.       Я понимающе киваю. Мысли о том, что я буду заперта с пьяными членами моей команды на несколько часов, приводят меня в ужас, леденя душу. Конфликты не прекращались даже в обычное время, хотя некоторые находились в разных уголках здания и почти не пересекались друг с другом лично. Корпоратив с полным успехом мог стать настоящим ядерным взрывом.        — Но твоя идея звучит неплохо. Возможно, и получится что-то… А теперь за ёлкой?