Рысь в мешке

— И как? — перебивает Эдик скрип перчаток, когда закручиваю ему лабрет. На этот раз ухо решил проколоть. — Чего? — у меня башка вообще другим забита — надо иглы заказать, ножки на один и шесть, бумагу трансферную. Купить по пути домой зелёный чай Дане и йогурты, Славику — хлеб белый и смесь готовую для блинов, себе овсянку и… Из-за блинов вспоминаю, что Алинка просила найти контакт тренера знакомого из качалки в фитнес-центре недалеко от квартиры родителей, который медведя бил, а тут возникает ассоциация с плагами для тоннелей, на которых картинки животных, должны прийти скоро, надо у Леры спросить… Параллельно плаги в голове другие всплывают, не для ушей, про Саню думаю, что обещал ему тачку на выходные пригнать, пока его в ремонте — поедет дедов дом проверять на даче, не сгнил ли после ливней, вещи в шкафах повыше перекладывать… И вот из-за шкафов только снова возвращаюсь к Эдику, на мочку его смотрю с чёрным шариком, вокруг которого кровь проступает. — Идёт тебе. — Да я не про это… Ты обмолвился, что отныне не один живёшь. Со Славой? Как быт складывается? — А, это… — отмахиваюсь. Не самый актуальный вопрос — неделя Славика длится уже третью. И живём мы тоже практически втроём, пока на удивление дружно: Даня, когда ночует, с ним болтает про домики — я недавно ржал, что теплицы обсуждают — и иногда в приставку рубится, а Славик ни к кому из нас с личными вопросами не лезет и сверх меры не наглеет, хоть и работает по какому-то неадекватному графику теперь, то утром уходит, то днём, то ночью. А я уже со всего этого не охреневаю. — Пока все живы, никто никого не покусал. — Не покусал? Животное какое-то завели? — Ага. Рысь. — Интересно… — Эдик сам рассматривает ухо в зеркало, пока привычно ищу памятку по уходу… Последняя осталась про уши — самый популярный прокол, надо ещё распечатать. И про трансфер бы не забыть… Для горла ещё купить этих шипучек, опять побаливает. И для стирки капсулы заканчиваются! — Кота что-ли? — Типа того, — посмеиваюсь. Перчатки стягиваю. — Я вообще не со Славиком сейчас, у меня… другие отношения. Он просто временно контуется. — Ого как… Тройное подключение уже было? Спрашивает, и в первую секунду, когда догоняю, даже органично образ двух голых задниц встаёт между синим гелем в прозрачных оболочках и блестящими таблеточными блистерами… А потом щёлкает осознанием, что конкретно представляю. — Блять, нет! — замираю уже, оказывается, с салфеткой, и хмурюсь в сторону Эдика. Он хмыкает. — Фу. Вообще не замечал у себя полиаморных наклонностей. — Так не обязательно всех всем любить, чтобы делить постель. — Мы втроём в одну кровать не влезем. — У меня однажды было четыре прекрасные жрицы единовременно, и готов признаться, что пространства для манёвров так открывается даже больше. — Жрицы — это одно, — завязываю пакет со всяким бумажным мусором. Не хочу я ни с кем Рысика делить, ни физически, ни эмоционально. Славика вот готов был, он меня даже однажды на подобное мероприятие уговаривал с каким-то симпатичным парнишкой, но тот сорвался в последний момент. — У меня там вообще другой зоопарк, они совсем разные. — Один серый, другой белый? Да нет, вроде оба голубые. — Один Славик, другой — его почти полный антоним. — сам лишь сейчас об этом задумываюсь. И внешне совсем разные, и по темпераменту… — Тебе какая вообще разница? — Совершенно никакой. Просто любопытно. Было бы у меня такое — с удовольствием бы потемачил с обоими сразу. С обеими, разумеется, в моём случае. Попытался бы привести к общему знаменателю. Морщусь, и думаю, что реально хочется иногда Славику отбавить этого его… Его. И Дане подлить. Но большую часть времени я всё же охереваю от их разноплановости по-хорошему. Особенно, когда в моё настроение попадают: Рысик не мельтешит и ничего себе не надумывает, когда я уставший после работы его к себе забираю, Славик понимающе в наушниках где-то шкерится и не отсвечивает. А когда скучать начинаю, наоборот — первый смеелеет, жмётся ко мне, уже не стесняясь постороннего белобрысого присутствующего, который болтает без умолку и носится под музыку по квартире. Но это всё не про Тему. Её вообще у нас после чупа-чупса не было… Зато поцелуи после батутов появились. — Потемачить я бы Славика к Сане отправил с удовольствием, ему полезно будет. — продолжаю разговор. — А я людей тут мучаю, мне хватает. Некоторые от этой боли тоже тащатся. — От этой боли даже нам позволительно катарсис ловить, особенная… Тебе самому не нравится? — Удивить тебя? — Валяй. — Я понятия не имею, — поднимаю руки, демонстрируя со всех сторон, что из украшений там только синие прожилки вен. — Никогда ничего не бил, и железа тоже в организме хватает. Чистый холст. — О… — Эдик действительно открывает глаза шире, но быстро гаснет. — Да, как я сразу не подумал?.. Сапожники же без сапог. Ухожу из салона под недовольный взгляд Леры — работы ей приходится прибавить. Раньше времени в этом месяце всё заканчивается, нетипично для октября… Направляюсь домой и заворачиваю в супермаркет, а потом, когда уже к подъезду подхожу, светлая макушка Славика внезапно из него выныривает. Чешет куда-то так уверенно, чуть с разбега в меня не влетает. — Сок, там этот твой кружку разбил! — сразу выпаливает без всяких там приветствий, соизволив поднять глаза. Куда так срочно намылился-то в такое время? Для второй смены поздно, для третьей рановато. — Твою любимую, с ёлками! Специально столкнул, я видел! О, значит Рысик снова раньше меня приехал… В прошлый раз случайно так вышло, и мне ужасно понравилось приходить домой, когда он уже там ждёт. Надо бы ключ ему тоже сделать. — Да похер, разбил и разбил. — возвращаюсь к теме. Реально плевать. Поправляю этому своему квартиранту торчащую прядь, не могу, глаза мозолит антенна из трёх волосин. — Тебе лишь бы наябедничать. — Да я не ябедю… Ябежу… Не ябедничаю! Он расстроился просто. Что именно любимую разбил. — А он откуда знает, что она любимая? — всплывает вопрос, и брови сами от подозрений на переносице сходятся. — Я из разных всегда пью, она вообще где-то в углу же стояла. — Я достал. — признаётся сразу. Конечно, сам же её мне в магазине всучил, когда к новому году закупались. И об этом Дане рассказал наверно тоже, поделился… Сука, зла не хватает. — Она моя наполовину, а тебе не нужна. Была. — А тебе пить не из чего? Ты же видел этот мой посудный склад! Мать постоянно новые тащит, Алинка старые… — начинаю закипать. — Какого хера ты вообще решил, что она мне не нужна, если любимая? — Ну я же не нужен, кружка тогда нахуя? — пожимает плечами как-то… грустно. И мне вот это вообще не нравится. — Чего, блять? — смотрю, а он в ответ пялится с вызовом каким-то и обидой. И что это, нахер, значит? — Слав, в смысле «не нужен»? Да, трахаться с тобой больше не хочу, но на помойку же не выставляю. Хотя пора бы, мы на неделю договаривались. Ты куда вообще? — На помойку, судя по всему! — бросает и разворачивается. Ну да, как началась неудобная тема, так сразу пора бежать. Это вот одно у них с Рысиком общее, оба тревожно-избегающие типы! Сбегает с крыльца по ступенькам и вопрошает снизу: — Ты хлеб купил? — Купил. Но шнягу эту твою для блинов — нет. — Да похуй, мне расхотелось уже вам печь. Сидите голодные. Я по делам важным! Ну и супер. Пиздец! Теперь ещё и разбираться, какая муха Славика укусила… Или что там, блять, за насекомое ему так настроение испортило, что он мне испортил? У меня же дел важных нет! Захожу в подъезд в какой-то прострации, поднимаюсь. А Даня даже встречать не выходит, так и сидит грустно над осколками на полу, двигает туда-сюда. Одна часть большая, которая с ручкой, остальное всё разлетелось… Опускаюсь на корточки перед ним, привычным уже движением придерживаю за подбородок и целую. — Давай уберём всё. — открываю шкафчик под мойкой, совок и щётку достаю. — Не поранился? — Нет. Прости. — Славик нажаловался, что ты не случайно её разбил. — Я… — краснеет, даже веснушки заметнее проступают. Собирает крупные осколки в отдельную кучку. — Не специально сначала сдвинул, но потом что-то… Рука сама дёрнулась Прости. Ага, сама дёрнулась. Слишком внезапный какой-то приступ ревности, даже странно… — Я не злюсь, Рысь. Всё в порядке, это просто кружка. Нравилась мне, да, но похер. Новую купим. — Я сам на себя злюсь. — вздыхает печально, когда я всё, что намёл, в мусор выкидываю. Пылесосом бы ещё пройтись, но вроде и так чисто… — И думал, ты будешь ругаться… А, вот оно что. Не думал он, что я ругаться буду, а хотел, чтоб я поругался — слышу в голосе сожаление. Значит нихера это не ревность, простая нехватка внимания. Тематического. Ну да, словами же он не умеет… — Не люблю ругаться. — отвечаю, чтобы отвадить сразу от таких провокаций. Но глазки зелёные с такой надеждой смотрят, прям ждут. Ещё и вздыхает снова. Решаю убедиться, точно ли это оно: — Ну что мне в угол тебя поставить, чтоб легче стало? И Рысик реально осматривается, идёт к холодильнику и встаёт на колени, лицом меж ним и стеной! Не знаю, что предпринять, даже охереть толком не успеваю, как ещё и звонок в дверь раздаётся… Бешеный ещё что-то забыл? Выхожу в прихожую медленно, а он даже не дёргается. Сидит смирно. Открываю, всё так же голову сворачивая, в глазок, как обычно, не смотрю… А когда взгляд в проём перевожу — хочется захлопнуть обратно! — Бля, Джейсевен, я крест лаком покрыл, не могу дома, воняет… — Саня заходит и кроссовки сдирает, наступая на пятки, скидывает куртку и только после этого спрашивает: — Пустишь на ночь? — У меня тут… Говорю и оборачиваюсь снова, пытаясь что-то на ходу в башке собрать… Ситуация, однако, интересная. Как в анекдоте, сука! Только не муж домой вернулся, а Дом… — Это?.. — Саня сам уже следит за моим взглядом, щурится, разглядывая… И ржать начинает! Тащу его в другую комнату и на балкон, чтоб наверняка не слышно было — только и успевает куртку за крючок зацепить и сигареты из кармана предприимчиво сцапать! — Это… — пытаюсь что-нибудь сформулировать, когда он с улыбкой закуривает и кашлять начинает от своих смешков, затянувшись. Перевожу взгляд отчаяния на потолок. — Сука… — Бля, у меня проскакивала мыслишка, что кто-то из нас может увести у другого мужика, оба ж мелких любим… Но чтоб саба! Давится дымом, но ржёт чуть ли не до слёз. Я и сам лыбиться начинаю, но больше истерически… — Я с ним… встречаюсь, кажется. Почти. — Нихуя себе! — И мы не темачим так! Точнее… Блять. — начинаю с мыслями собираться, чуть подуспокоившись. — Нет, мы темачим, но… — Не, ну у тебя всегда были зачатки… — Да сука, послушай сначала! Рассказываю всё в красках, целиком и по порядку, наблюдая за реакцией, и бешусь, что этот Дурдом просто невозмутимо курит! Под конец даже не выдерживаю и сигарету выхватываю, психанув… Сам затягиваюсь, зарывшись пальцами в волосы и не выдыхаю, пока сооружаю новый хвост. — Ебать, конечно… — Саня руку мне на плечо кладёт. — Но вы раз вместе спите, диван же свободен? Нет, ну это нормально, блять? Рот беззвучно открываю, слов не хватает… Выдавливаю с нечеловеческими усилиями: — На диване Славик. — У вас ещё и Славик?! — совсем эта прямая рожа рядом со мной вытягивается. — Бля, родной… Я в ахуе! — Да ему просто жить негде! Вот вернётся, у него и спрашивай. — Чё спрашивать, в обнимку с ним спать или валетом? — выглядывает в комнату на диван, мысленно примеряясь, походу. — Ни так ни этак не влезем, я лучше дома потоксикоманю тогда. Сны может красочные будут. — Да раскладывается диван! — лицо тру, не могу больше спокойно вывозить этот ебанутый день. — Там почти два на два, если до конца выдвинуть и подушки подложить… Сука, вы же там с Алинкой каким-то летом вместе спали с котом её длинным плюшевым посередине, с хера ли ты не помнишь? Она ещё жаловалась, что ты храпишь страшно, будто подыхаешь… — А, точняк. — голову чешет. — Тогда и спрашивать не буду, а то тоже ныть начнёт… А ты не парься. Особенно насчёт возраста, мы же не совсем деды с тобой, двадцать пять лет всего. Хотя погоди, ты же младше, в шесть в школу пошёл… Тебе двадцать четыре? Какой щас год-то, бля… В мае же отмечали, а у меня в ноябре… Да, тебе двадцать четыре. С таким видом кивает, как будто я, блять, не в курсе! Не знаю даже, как реагировать, кроме как многогранным «пиздец». — В Теме опыт у тебя тоже есть. — перевоплощается Саня из великого математика обратно в… А нет у меня для этого тоже цензурных слов. — Ему как раз такой и нужен, не сильно продвинутый и осторожный. Ты идеально подходишь, дырки в людях делать и чернила под кожу загонять — почти то же самое. Ответственность осознаёшь, внимательный… Опять те же слова… — Но я могу уплыть и накосячить! Взрываюсь последним аргументом. Самым, на мой взгляд, убедительным, но почему-то все его, блять, пропускают мимо ушей! — Да не пизди ты, накосячить он может… — Саня закатывает глаза. — Не страшнее, чем другие. Ты со «щенками» тогда раньше меня понял, что он стопануть хочет! Хватит себе мозги ебать, у вас пока всё по лайту. Не мучай пацана, отшлёпай и зацелуй потом, нашёл, блять, проблему — он уже в углу у тебя стоит! А я пойду пару часов погуляю. — Ага. Обниматься лезет, стучит по спине: — Удачи с Рысиком. — С Даней. Он Даня. — С Даней. Давай, короче…

***

— Ну я же не съем тебя, Рысь! — прямо входную дверь, блин, ему загораживаю. Как-то неправильно я вдохновился, походу, разговором с Саней: из угла Даню достал и посадил всё обсудить, напрочь забыв, что он на все эти «обсудить» и «поговорить» реагирует бегством. Лучше бы реально отшлёпал! Сначала он смущённо покивал на мои доводы, что не обязательно кружки бить, чтоб я в угол поставил или как-то наказал, и можно просто попросить, а потом сразу же на другую тему перепрыгнул, начал с важным видом проверять какие-то свои конспекты. И теперь вот, после второй моей попытки, уже реально к кроссовкам пробирается — как услышал, что этот Дурдом ночевать придёт, так и рванул домой. Отличный же предлог соскочить! А я психую. — Ну чего ты боишься? — Ничего! Я просто не хочу… Если он придёт. — Да я не про это, блин! — про это я уже догадался! Тут ежу, сука, понятно, что им обоим будет не по себе… Рысику так точно — носа из спальни не покажет, пока этот Дурдом в квартире. Хотя тут я за Славика больше переживаю, Саня на него как-то ненормально реагирует, из-за всякой херни вечно чуть ли не скандалят… А Даню я хоть и не против в обычной, не связанной с этим проклятым БДСМ-ом, обстановке с другом лучше познакомить, но точно не в текущей психушке! И момент для диалога, признаю, выбрал тоже не самый удачный, но отступать уже некуда: — Почему ты разговаривать со мной боишься? — О чём? — Да как-то, блять, у нас дохера уже тем накапало, тебе не кажется? — взрываюсь, не выдерживаю. Ну не хотел ведь голос повышать, а всё равно довели! Нет, орать — не ору, конечно, только чуть прибавляю громкость и вот эти недовольные интонации, но с моим ростом и этого достаточно, чтобы все шугались. Вот и Рысик в комок сжимается опять, я ещё и в угол его загнал, на этот раз образно, преградив единственный путь наружу и изъявив это прямое желание диалога… Медленно выдыхаю, пытаюсь как-то совладать с эмоциями и успокоиться. — Иди сюда. Обнимаю, когда делает только один неуверенный шаг навстречу, утыкаюсь носом в любимую макушку и просто пару минут дышу этим цитрусовым ароматом шампуня, пока Даня сопит куда-то мне в грудь. И всё внутри так быстро уравновешивается, что в другую сторону ползти начинает — не для разговоров отрываюсь, а для поцелуев. Снова его целиком подхватываю, тащу на диван, усаживаю себе на коленки, и руки как-то сами решают между делом разбежаться по неисследованным ранее территориям: правая с поясницы вниз перебирается, а левая наоборот ползёт вверх по груди. Ощупываю маленькие ягодицы, что почти целиком обе помещаются в одной моей ладони, толкаю ближе и вижу, как небольшие бёдра вокруг моих широко разъезжаются. Вжимаю Рысика в себя, практически усаживаю на свой стояк, растекаясь и в прямом, и в переносном смысле — прямо вот чётко ощущаю, как мысли замедляются, а в штанах становится охерительно жарко и влажно. И желание растёт ещё, стоит мне погладить и сжать сквозь футболку его затвердевший сосок, хотя, казалось бы, некуда уже расти… Слишком, ужасно сильно хочу. Даже реально переживаю, может ли что-нибудь там от перевозбуждения лопнуть, когда Рысик выгибается и встречает мой язык своим беспокойным в попытке углубить поцелуи. Начинаю спешно расстёгивать его штаны, чуть откинувшись назад… — Подожди… — тихо мяукает, накрывая мои руки. И когда останавливаюсь, понимаю, что у него пальчики дрожат не от возбуждения. Или не только от возбуждения — оно, вообще-то, тоже имеется. — Что такое, Дань? — Я… — смотрит вниз, а затем к лицу хочет подняться, но будто стесняется, оставляя глаза на уровне моей шеи. Наклоняюсь сам и вижу заметно разгоряченное, румяное и ужасно растерянное личико. — Я не хочу… Прости. — Не хочешь? — уточняю, кивая на приметную выпуклость на чужих джинсах. Дело тут явно не в физическом желании… Напугал его, походу, своей резкостью. — Я могу поубавить напор, если тебя это смутило. — Нет, у меня… Не знаю… — замолкает и несколько раз вздыхает, нервно облизывается, будто бы собираясь с духом… — У меня какие-то проблемы с этим, кажется. — Проблемы? — переспрашиваю, не догоняя, но двигаю желанное тельце обратно вниз, лишая контакта с причинным местом. Помогаю перебраться на диван рядом. Проблемы… С сексом или?.. Нет, гадать я больше не хочу. — Так. Давай хотя бы об этом сразу поговорим. — Сейчас? — Нет, блин, в третье воскресенье ноября за ужином! — смеюсь нервно, хотя сам же к спокойном диалогу снова нихера не расположен — из-за возбуждения какой-то слишком… Возбужденный. Надо как-то отвлечься и остыть. — Сейчас, только попить схожу… Тебе принести? Рысик снова в угол забивается, привалившись к той неудобной подушке, и тихо угукает. А мне после стакана прохладной воды легчает. Мысленно настраиваюсь и даже не смотрю специально, как Даня со своим расправляется, хотя хочется — боюсь, что опять как-нибудь незаметно ускользнёт… А он и планирует, походу, в стакане спрятаться! Вижу, когда оборачиваюсь, что даже половину не выпил. Явно, чтоб было куда сбежать… Падаю обратно на диван и чмокаю его влажными губами в щёчку, оставляя там мокрый след, но дистанцию по прежнему соблюдаю. — Тебе проще самому рассказывать или если я буду спрашивать? — Лучше спрашивай. — сдаётся с дрожащим выдохом. А я в упор не понимаю, чего он так боится, и к чему мне готовиться… Даже примерные варианты накручивать некогда. — Хорошо. — киваю, но начать решаю с текущего и волнующего. — Ты как себя сейчас чувствуешь? — Не знаю… Хочу домой. Блять. Ну вот спрашиваю я, и что? На первый же вопрос по-человечески ответить не может! Хочет домой. Оттуда ко мне сбегает, а от меня, сука, туда… — Дань, ну я отвезу тебя, я же сказал… — сил нет возмущаться, только в миллионный уже раз вздыхаю. — Ладно… О каких проблемах ты говорил? С… близостью? Кивает. А я прикрываю глаза. Понимаю, что тема реально щепетильная, но вот так вот красться по этому минному полю… Может реально другой день отдельный на это выделить? Так он же не придёт! Двигаю дальше сам: — Ты имеешь в виду какие-то физические проблемы, или?.. — Нет, я… У меня очень редко желание, и… На других людей нет… реакции. — делится обрывками и сглатывает. — Не было. Не было… Все процессоры встают, не могу вникнуть. — Не было? — До тебя. До меня? Так. Это он сейчас говорит, что у него до меня ничего ни на кого не стояло, или я как-то не так всё понимаю? — То есть… Вообще ни на кого? У тебя никто не вызывал… возбуждения? — продолжаю тупо переспрашивать, ибо вообще по полочкам в мозгах не раскладывается, не могу даже отыскать нужные. Рысик робко мотает головой. — И никакого опыта у тебя тоже не было? — Нет. — шепчет и останавливает бегающие по ковру зелёные глазки в одной какой-то точке. — А… Открываю рот для очередного всплывшего вопроса, и запоздало накрывает страшное осознание… Он девственник. Этот котёнок, который сам насаживался ртом на мои пальцы и сосал чупа-чупс между моих ног. Молча выуживаю стакан из его рук, отпиваю сам… Минуты две ахер не отпускает. — А сам с собой ты?.. — договариваю тот свой возникший вопрос. Язык не поворачивается с ним говорить про дрочку, да и вообще говорить и думать сразу выходит теперь плохо. А Даня наоборот чуть-чуть размораживается: — Да, но тоже… нечасто. Нечасто. Просто низкое либидо, может? Вспоминаю, что знаю про асексуалов… В Теме их, как ни странно, дохера — даже лекции отдельные в БН-е проводили. Он тоже на этом спектре? Интересуюсь дальше: — И ты ничего не смотришь, не представляешь? Просто от ощущений?.. — Не смотрю обычно, но представляю иногда… других людей. Точнее, то, что между ними… Ну… Близость? Не физическая, а… какая-то привязанность. Не знаю… — То есть тебя привлекает какая-то эмоциональная связь? — любопытство внезапно даже удивление перебивает, когда детальки начинают в общую картинку складываться. — Доверие? — Да… — Рысик тоже почти совсем оживает, хоть дышит по-нормальному — не через раз и носом. Мордочку не прячет. — Наверно. — И мне ты доверяешь? Погружаемся на мгновение в звенящую тишину, глядя друг другу в глаза, а затем он кивает. Кивает, а я, какого-то хера, улыбаюсь, хотя до мозга явно не всё долетело — поразмышлять ещё надо… — А ты? — шепчет без звука почти, по губам разбираю. И нахуй все размышления, без них ясно. Доверие у нас взаимное. — Конечно, Дань. — двигаюсь поближе и ловлю небольшую вспотевшую ладошку — и ему попроще, и мне антистресс. — И я понимаю, если ты пока не хочешь. Всё в порядке. Не очень понимаю, на самом деле — своё первое влечение к кому-то даже вспомнить не могу. Очень давно было и очень случайно, а до первого опыта по пальцам не пересчитать, кого, когда и где я хотел в подростковые годы. Но со временем либидо устаканилось, и сейчас его высоким точно не назовёшь — каждый день мне много. Меня проблемы Славика с жильём поэтому и не устраивали, реально уставал с ним трахаться… Спокойно обходился интервалами от пары раз в неделю до пары раз в месяц, а сейчас вот, если не считать тот неудавшийся перепих в машине, третий уже идёт. И ничего, в целом, на людей не бросаюсь — самоудовлетворений после объятий, поцелуев и мини-сессий с Рысиком пока хватает. А он продолжает: — Я хочу, но… только в мыслях. И не знаю, получится ли так, мне слишком… Не знаю, просто слишком. Прости. И опять «прости»! Сколько можно-то, я же не выгоню из-за такой хуйни… — Рысь, ну за что ты извиняешься? — Я не могу тебе ничего дать. Но и не хочу, чтобы ты с другими… — Дань, я тоже не хочу с другими. — перебиваю, не выдерживая. — И не буду, меня ты сейчас интересуешь. Во всех смыслах. — А если я так и не смогу? — Так, во-первых… — поднимаю наши руки к лицу, выдыхаю и касаюсь губами костяшки его большого пальца. — Ты уже дохера всего мне даёшь, обделённым я себя не чувствую. А во-вторых, не ставь на себе крест. Мы первый раз сейчас в этом направлении шагнули, и я слишком поторопился… Если тебе больше пока не хочется, можем дальше продолжать и без прямого контакта. Буду фоткать тебе руки или ещё что-нибудь, будем темачить понемногу, чтобы я тоже мог на тебя… любоваться. Попривыкнем сильнее, может и ещё раз попробуем потом. М? Что думаешь? — Не знаю… — Почему ты вообще считаешь это проблемой? — вспоминаю, возвращаясь к изначальной теме. — Тебе бы хотелось, чтобы чаще… хотелось? — Нет, мне нормально. Просто… Как будто не должно так быть. — Если тебя всё устраивает и нет никаких трудностей с самой функцией, значит всё окей. Это вроде… демисексуальность? По-моему, так называется. — Да, я об этом слышал. — вздыхает, но уже по-хорошему. С облегчением. — Но не разбирался, пока не беспокоило… И тут последняя деталька на место встаёт, прям со щелчком залетает: — А беспокоить стало из-за меня? Ты поэтому от меня бегал тогда, испугался моего желания? — Да… Это было почти без Темы. А я только в ней мог быть… с тобой. И не бояться, что ты не остановишься. — А я как раз в ней и боялся не остановиться. — признаюсь в ответ. — Меня вообще отрубает, казалось, перестаю всё вокруг замечать. Но тебя не перестаю, похоже… Так что теперь не боюсь. — Я тоже теперь не боюсь. — Видишь, всё у нас получается. Улыбается, и я губами в его улыбку впиваюсь. Глубоко и нежно, но недолго — отрываюсь для ещё одного признания: — Очень нравится с тобой просто целоваться. — Мне тоже… — снова трётся об меня щекой по-кошачьи и добавляет тихо-тихо, быстро и почти невнятно: — Это лучше, чем я думал. Стоп. Ну не может же быть такого? В восемнадцатилетнего девственника верится с лёгкостью, но… — Что? — оттаскиваю его от себя за плечи. Может послышалось? — Что? — Ты до меня и не целовался? — В шестом классе с девочкой не считается? — нервно хихикает, а я, нахмурившись, мотаю головой. — Тогда нет. — Ты, блин… — прямо в охапку его сгребаю и не целую, а агрессивно клюю губами везде, куда дотягиваюсь, сжимаю и щекочу, не определившись, удивление внутри орёт, умиление или злость. — Ты раньше почему не сказал?! — Ты не спрашивал! — смеётся и пытается вывернуться из моей хватки, когда лезу под мышки и кусаю тихонько в шею. — Охереть, я ещё и виноват! Ну Рысь… — морщусь уже от этого комка эмоций, из которых выловить ничего определённого не получается. — Я столько всего с тобой делал… И думал, что у тебя опыта только в Теме не было, а не вообще, ну надо же о таком предупреждать! — Ты бы тогда не стал… Ты и так не хотел, я же видел. Видел он… Ну да, не стал бы. И ничего бы сейчас не было, так что согласно фыркаю: — Ладно. Справедливо.

***

— Ты не мог предупредить, что мне с этим, — Славик кивает на Саню, — спать придётся? Я бы, блять, не возвращался, на мусорке заночевал лучше реально. Три часа назад Даню отвёз, а мозги до сих пор пухнут. И вынужден ещё между этими двумя сидеть, чтоб не подрались, хотя и так плеваться скоро начнут друг в друга! С первого дня у них эта неадекватная взаимная неприязнь, местами будто несерьёзная, но… Хер разберёт. Только повод дай посраться! Один раз Славик реально бутылкой в Саню запустил на даче, а тот его в бане закрыл потом. Нетопленной, разумеется. Они ещё и странные оба в последнее время: один второй месяц непривычно рассеянный, второй тоже дёрганный ходил, а сегодня вообще как с цепи сорвался. И этот его выпад, когда у подъезда столкнулись… Нужность какая-то его вдруг волновать начала! Никогда такого не было. — Ты где был-то? — спрашиваю, чтобы тему перевести. — Предупредили бы, если бы пораньше вернулся. До двенадцати шляешься. — Позвонить могли! — с грохотом ставит стакан на стол. Не в духе до сих пор, бешеный. — Или написать! Я в курсе, что у меня тут не самое авторитетное мнение, но хотя бы… Да похуй, с кем я вообще разговариваю? Удивлён, что ты алкашей с картонками не пускаешь! Бомжатник, блять… Хочет встать и уйти, но Саня его за руку хватает: — Так, истеричка. Успокоился. — включает свой этот голос, которого даже нижние боятся больше, чем прутся. Полезная штука, сразу все тухнут опасливо. — Ты тут тоже не прописан. — Да иди нахуй! — вырывает Славик руку. На него вообще нихера не действует. Поворачивается обратно на меня: — Блять, ну я не думал, что такое у тебя терпеть отношение! Зачем вообще пустил, если похуй?! Я не напрашивался! Ага, не напрашивался. И глазки не строил, и жопу не подставлял… — Слав, реально успокойся… — я уже прямо здесь готов упасть и отрубиться, не до выяснения отношений. Приходится поддаваться: — Ты ушёл «по делам важным», хер знает, каким, поэтому я не предупредил, извини. Доволен? — Доволен. — сквозь зубы шепчет и обратно на стул плюхается. — Блять, Сок, ты ещё перед ним извиняешься? — смеётся Саня. — Ему ремня надо. Причём не тематического. Ожидаю очередной вспышки и готов уже предложить Славику в своей кровати спать, а самому с Саней на диване, но он только пыхтит недовольно. Тоже устал, походу. Ну и к лучшему… — Всё, я спать. — бросаю, разворачиваясь. — Постельное вынесу, сами разложите. Выхожу, за угол заворачиваю, глядя на время в телефоне. Алинка должна была написать, что домой вернулась после похода на какой-то ужастик с подружками. Не написала до сих пор, так что начинаю печатать сам, перечитав перед этим «доброй ночи» от Рысика, но слышу звуки с кухни: — Давай, колись, чё у тебя случилось? — Санин голос сквозь стук посуды. Слава воздух втягивает, прямо представляю его сердитое лицо, но друг не даёт возмутиться: — Ебало попроще сделай и выкладывай. Я не отъебусь. Чуть ближе подхожу. Знаю, нехорошо подслушивать, но я скорее в целях безопасности. Кухню бы мне не разнесли… — Тебе это нахуя? — щетинится ожидаемо. Но потом выдаёт: — С работой у меня проблемы. И всё. С работой? Нормально же было — и командировки, и коллектив неплохой… Сам же говорил. — Вот про «всё» давай подробнее. — Да что подробнее?! — шипит опять. — Я уволился. Плохо и со скандалом, чтобы к московским этим уйти, потому что место неплохое там наобещали. Теперь никуда не берут, других вариантов пока нет, подушка кончается и жить негде. — С хуя ли не берут, раз обещали? — задаёт Саня заинтересовавший и меня вопрос. Замолкают на минуту наверно, но продолжаю стоять и ждать. Любопытно же. — Обещания были, — Славик мнётся как-то, в волосах наверняка роется, — чтобы в постель меня затащить. А я повёлся. — Бля, ну ты и еблан. — прыскает Саня, и грохот затем раздаётся, даже подальше отхожу. Сука, реально спасать надо кухню! Уже собираюсь идти смотреть, что они там с таким страшным звуком швыряют, но снова голос прерывает… — Да тихо ты! Сел обратно, быстро. Успокойся. Щурусь в темноте неверяще, когда слышу всхлипы. Никогда при мне не ревел… И неприятно. Не из-за того, что не ревел, а из-за таких обстоятельств. Даже жалею, что контакта не хватило, чтобы Славик мне это всё сам рассказал. Чисто по-человечески жалею. — Блять, я… — слезами давится, сглатывает громко. — Я не знаю, куда мне идти. К родителям точно не варик, в клоповнике каком-то жить не хочется, а здесь… Я тут пиздец лишний. Даже если бы Сок этого своего сюда не таскал, мне бы не хотелось с ним… Когда знаю, что со мной не хочет. И Даня этот ревнует, я же вижу! И понимаю, блять. И хуёво, что я не нужен вообще никому теперь ни здесь, ни там. Я уже на стройке хотел шабашить! Реально сердце сжимается. Даже виню себя, что в первый день нормально не поговорили. Да, не до того было, но… Знаю же, что сложно ему приходить за помощью. И чего стоило ко мне попроситься, пусть даже наглыми намёками… — Так, подбери сопли. — отрезает Саня, и шмыганья реально прекращаются. Не от слов же? Что он там сделал такое, интересно?.. — У меня одному знакомому нужны архитекторы, узнать? В этот, как его… Уточняет название компании, но мне ни о чём не говорит. — Куда? — а вот Славик удивляется. Таким охеревшим тоном произносит, что прямо вижу, как рот открыл и рукой замер на белобрысой торчащей пряди, которую от нервов всегда теребит. Неплохое, походу, местечко.— Я туда после учёбы просто по приколу пробовался, даже не надеялся, и не взяли… — Само собой, ему опытные нужны. — жмёт плечами Саня. Уверен, что жмёт. Тоже интонация такая. — А ты как раз поднабрался уже, пусть посмотрят. — Ладно… Спасибо? — Комната, если чё, у меня тоже ненужная есть. И так сдавать думал в особо плохие времена, но пронесло… Тяжело было найти, кого устроит рядом «пыточная». — Меня тоже, блять, не устроит! — А ты не в том положении, чтоб выёбываться! У меня же не стоят там вопли денно и нощно… Раза три в неделю. Зимой в студию это всё перевезу. — А нахуя ты мне вообще помогаешь? — с подозрением тянет Славик тихо и глухо — куда-то в стакан, похоже. А потом снова его ставит громко, реально будто бьёт о столешницу. — Я с тобой ебаться не буду! — Да Боже упаси, блять! — хохочет Саня, шумно какую-то посуду к себе двигает. — Так дёшево не отделаешься. За половину коммуналки будешь платить, за пивом и сигами мне гонять. Только бытовая выгода, ты за кого меня принимаешь? — Ага. — фыркает этот истеричка в ответ и отдаляется, походу, мыть за собой что-то — вода включается. — Я согласен. Саня добавляет под шумок: — Ебаться и просто так можно. — Чё ты сказал, прости? — переспрашивает Славик. Слышу, как ложки мытые к остальным запихивает и убавляет напор. — Да ничё, прощаю. Только успеваю разобрать ответную реплику, как кран снова начинает громко шипеть… Из-за этого слышу шаги слишком поздно! Но прятаться и не думаю. Не от Сани. Смотрит на меня недоумённо, уличающе щурит совсем чёрные в темноте глаза, но и улыбается ими же. — Вы не греметь, блин, можете? —притворно громко зеваю в сторону кухни, когда Славик воду выключает. Саня тихо ржёт, и добавляю ему шёпотом: — Да, я уши тут нагло грел. Спасибо. — Да у меня цель не то чтобы бескорыстная… — так же тихо отвечает и виновато немного. — Ты у меня того увёл, я у тебя этого хочу. — Чего, блять? — грудь вроде от смеха дёргается, но в башку уже такое не лезет. — Вы же друг друга поубиваете. — Зато ебать весело. Мы с осени немного заобщались... Но я, если чё, только щас пригляделся, ты не думай. Нравиться вдруг стали такие… Охуевшие. — Он не всегда такой… — возражаю, а потом задумываюсь. — Хотя не, всегда. Обычно просто чуть поменьше. — Ладно… Диван ваш ебучий расправлять надо. Спасибо, что пустил, ты сам как ещё не ку-ку в этом доме ку-ку? — На одной сопле держусь… — зеваю теперь по-настоящему. — Какое нахер «спасибо»? Тебе всегда можно, знаешь же. — Знаю. По плечу меня хлопает, а мне как-то очень тепло становится. Вот тот самый Санька, которого я всегда знал, с которым на первом курсе чуть ли не до утра так на кухне зависали, а потом он до полудня у меня на диване дрых и шёл к третьей паре… Надо реально устроить совместный выходной какой-то, а то вообще с этими взрослыми работами не общаемся. Вот так вот, как сейчас. На кухню заглядываю, и Славик сразу отворачивается к окну, воду пьёт — уверен, что делает вид и стакан только что помытый и пустой. Встаю рядом. — А ты чего тут? — спрашиваю как бы между делом. Не смотрит в мою сторону, лицо опухшее прячет — совсем там плохо от слёз, наверно, учитывая, что по утрам у него не морда, а один сплошной отёк, и краснеет от малейшего напряжения. Но я же типа не в курсе ничего… — Дуешься до сих пор? — Не дуюсь. — поворачивается. Нет, ну не так всё и плохо пока… Заметно, но черты лица ещё узнаваемые. — Просто. — Ревел что ли? — продолжаю играть. — Нет, блять, соринка попала. Не издевайся. — Не буду, иди сюда. — обнимаю чисто по-дружески: волосы треплю и по спине тихонько стучу, не прижимаясь. Надо было всё это раньше. — Слав, ты правда мне не чужой. И если у тебя какие-то проблемы, то я не гоню. Нас же не только секс связывает, не думай, что раньше я только поэтому впускал. — Ты из-за кружки не злишься? — тему переводит и отстраняется от меня, но голос теплеет заметно. Поясняет ещё: — Ну, это же я достал её. Не знаю, правда, нахуя… Поностальгировать. — Да не злюсь я, — даже глаза закатить уже ресурса не хватает. Сука, ну помешались все что ли на этой тупой посуде? Не китайский антиквариат же. — А ты на меня не злишься? За помойку. — Нет. И я правда скоро съеду, если чё, уже нашёл вариант. — Ага, диван этот «вариант» расправляет. — Я не хочу вам с Даней мешать… Он мне нравится. Ну, как человек, в смысле. Милый. И тебе не хочу проблем, просто… Мне не очень сейчас. Хуёвая полоса. В плохом смысле. — Расскажешь потом? — Когда? — Да хер знает, надо собраться. В выходные следующие за город не хочешь? Не только со мной, с Даней, с этим Дурдомом. Я хочу их как-нибудь… Законнектить. Глаза трёт сонно, загружается. Но кивает в итоге: — Погнали. — Погнали. Давай сюда, — стакан у него забираю, когда на него и на мойку смотрит по очереди, — сам помою. Иди спи.