Рысь в мешке

— Мне нужно к психотерапевту… — Эдик сначала втягивает пивную пенку, а затем делает первый большой глоток. — По ебалу тебе нужно! — Саня подметает коридор от песка, отвалившегося с кроссовок нашего теперь общего, походу, дредастого приятеля. Часто что-то начали пересекаться. — Ты дома, блять, тоже не разуваешься? — Извиняй, у меня ремонт. — пожимает плечами, а я из банки отпиваю. Вообще случайно к ним залетел со своим же пивом. — Грязнее внутри сейчас, чем снаружи. Так вот, гештальт этот выпирает, я бы сказал… — Да ёб твою мать, у всех что-то выпирает! — никак не может мой психованный друг успокоиться. Реально сам не свой последнее время. — Просто найди, куда этим приткнуться. — В том-то и дело… Старый я уже для таких поисковых экспедиций. Думал, дом хочу… И вот, приобрёл, а будто меньше ещё дома стало. — замолкает на этой грустной ноте. Молчим. Вздыхает: — Сами как? — Да меня заебало, что работа у меня здесь. С кровати встаю и сразу девайсы на день шлифую-натираю, только кофе намучу… Гостиную не отношу уже к хате своей, бесит. Тоже ошизею скоро, как ты, — Саня наконец садится за стол, чокается с моей банкой своим бокалом выдохшегося напитка. — Думаю шоп нахуй продать, открыть в другом месте студию, но это столько ебатни опять… Хотя в БН обратно тоже не хочу. Его кстати открывают на днях, в курсе уже? Вполне традиционные у нас ценности, оказывается. — Ага, — киваю. — Я ж им помогал с этими исками. Ещё позвали опять иголки показывать… Ты тоже будешь? — Не, мне надо к Романычу сгонять. Посмотреть, сколько там можно соскрести с этих любителей бытового аквапарка в ближайшие сроки, если реально закрываться буду. Никому кальяны не нужны кстати? — Можно. — Эдик соглашается. — У меня твои два списанных на балконе года полтора стоят без дела, я думал обратно тебе их сплавить. — вспоминаю, запрокинув голову и вытряхивая в рот последние капли. — А ты уже всё, разоряешься? Продать целиком твою табачку не вариант? — Да кому она нужна… Законов навыводили новых, каждый год приходится какую-нибудь хуйню с продажи снимать. Стики ебучие — то не закажешь, то сертификацию на них трясут, которой в помине не было, а под общую не проходят… В пизду, короче. Отмахивается, а я о своей работе думаю. С Рысиком же реально по поводу неё списались… Размышляю, как теперь слиться. Вместо Анжелы его ставить — я свихнусь. Точно кому-нибудь что-то не то проткну, когда он за стенкой. А если просто на соцсети посадить, чтоб из дома там всё мониторил и запись вёл, то ей ничего не останется, кроме как за стойкой сидеть, ворон считать и деньги — остальное то всё на Лере. Зарплату урезать придётся. Достаю телефон, пока вспомнил. — А переехать просто со всем этим богатством? — Эдик интересуется, пока бездумно листаю вверх и вниз диалоги. Поднимаю голову, когда тишина после вопроса затягивается. Саня оглох, что ли? — Под такое мало где сдают. — вздыхаю за него, когда вижу, что строчит усиленно кому-то — и глаза в экране, и уши. — Либо такой же цоколь с крылечком, либо на остановках или в торговых павильонах рядом. Там текучка, конечно, больше, но условия сильно хуже. А ты где раньше работал? — Да в центре косметологическом. Тоже на время закрыли, там у владелицы какие-то судебные разбирательства… Процветающая коррупция. Но мне, честно говоря, дома массажировать сильно удобнее. Телефон в ладони вибрирует. Сестра. Просит после учёбы вместе с ней съездить в гипермаркет. Ага, делать мне больше нехер, весь вечер тележку за ней возить между чипсами и всякой полезной эко-мешаниной. Будет снова ныть, что тыкву ей надо, тарелки какие-нибудь в виде листьев, гирлянду с грибами и прочий осенний декор… Родители, когда на НГ приедут, дом родной не узнают в этих висюльках. Но соглашаюсь, разумеется. Хотя вернуться пораньше хотел, завтра день загруженный — с утра клиент на тату, потом мастер-класс этот, потом… А потом надо с Рысиком встретиться, всё обсудить и мягко, но чётко ему отказать. Пишу сразу, пока не передумал.

— «привет, ты завтра свободен?»

Пытаюсь не размышлять, но какого-то хера ладошки потеют. Всё равно волнительно… Не на свиданку же зову, что такое то? На ночь его внезапно где-то подбирать коленки не дрожат, а звать пожрать вместе — да. Пиздец. — «Привет Да» Улыбаюсь. Сука, я ещё и улыбаюсь… Надо написать, чтоб к клубу подъезжал в четыре. Там рядом все существующие фастфуды, где-нибудь приземлимся. Главное в этот раз не смотреть, как он жуёт. Или подрочить перед выходом. Просто деловая встреча, можно сказать, неформальное собеседование… — Сок, ты чё там? — Саня пытается заглянуть, но блокирую сразу. Нехер подглядывать. — Славик вернулся? — Не, сестра. — вру зачем-то. Хотя не прям уж вру, не договариваю просто, она же писала. Тему перевожу: — Ты сам кому написываешь? Снова рука жужжит. — «Завтра встретимся?» — Романычу, блять, кому. — хмурится друг. Тоже пиздит, по глазам вижу. Ну и ладно. Поскрытничаем. — Я ему так скоро на шею сяду, что реально жопу подставлять придётся. Вот какого хуя не ты мой юрист? — Вот именно поэтому. — встаю со стула, банку в мусорку запускаю. — У меня шея занята, как раз ехать надо за этим чудищем. Давайте. Снова быстро по буквам Рысику тапаю:

— «ага, в четыре к БН сможешь?»

— Да-а-а, за шею твою с этой мелкой не мне тягаться. — тянет напоследок. — Гошан кстати когда приедет, не в курсе? Удивляюсь вопросу про своего друга детства. Саня тоже его знает, разумеется, но как-то не замечал, чтоб они не через меня контачили. Отвечаю, когда выходим уже к порогу: — Скоро, не помню точно. А он тебе зачем? — Думал у него про палатку спросить, он же походник. — Нахера тебе палатка? — Ну блять, в поход хочу. Всё лето думал, вот, надумал. — разводит руками. Не, реально что-то не так. Вроде те же волосы тёмные, ровно подстриженные, глаза с густыми ресницами, простая ровная морда с чуть косым после перелома носом, а внутри как будто пришелец с нейросетью себя за Саню выдаёт. Речь знакомая, а поведение всё странее и странее. Но не время сейчас спрашивать… Руки жмём. — Ну всё, давай, короче. В лифте, как всегда, разглядываю свою сияющую физиономию. Вот бы меня тут каждый раз фоткали, интересно посмотреть на контраст — сначала бомж немытый с чемоданом, потом уставший додик с колонкой и больным горлом, теперь вот дурачок какой-то с кривой лыбой без причины. Я хоть когда-нибудь адекватно выгляжу? Даже когда при параде в честь какого-нибудь мероприятия здесь появляюсь, в этом зеркале всегда либо уже пьяный, либо еще нервный — не люблю мероприятия. И снова телефон. — «у нвс в актовом презентация дане чет поплохело» Сердце в пятки уходит ещё до того, как понимаю, что это Алинка. Я и забыл, что оба на учёбе — понедельник. Вот почему он не отвечает… Не успеваю спросить, что случилось, как новые сообщения появляются. — «которыц твой мальчик кровь из носа» Выдыхаю, хотя не сильно легче становится. Спрашиваю, во сколько у них там конец, пишу, что выезжаю. Надеюсь, что позовёт его, как обычно. Всегда же зовёт. Сука… Доезжаю быстрее, чем рассчитывал, жду… И Рысик даже раньше выходит, чем эта пигалица. Не видит меня. Выбираюсь из машины сам, когда понимаю, что в другую сторону уже намылился, преграждаю путь. —Ой… — не сразу замечает, чуть не врезается со своим телефоном. — Я как раз тебе пишу… — И что пишешь? — Что смогу. А почему туда? — Мастер-класс там провожу. — волосы свои поправляю, потому что ему потрепать хочется. — Посидим рядом в каком-нибудь… Не успею договорить, как слышу уже знакомый топот в стороне — даже по асфальту уже узнаю. Бежит в белой с цветочками куртке распахнутой, локоны накрученные в разные стороны разлетаются. — Фу-у-унь! — врезается в меня с разбега — даже не планировала притормозить. Даня только отшатнуться успевает. — Подождёшь ещё полчаса? Пожа-а-а-луйста! — Лин, ты… — хочу наехать, но осознаю, что нихера из её слов за наблюдениями не понял. Прогоняю про себя заново… А, не, всё правильно. Наезжать можно. — Издеваешься? — Ну Фунь! Мне надо с Женей и Дашей доделать презентацию… Про чучелов. Тьфу! Чучел. — Ты раньше, блин, не могла сказать? — Ну сходите пока в нашу кофейню, не знаю! Попей свой американо вонючий! Тебе чё сложно? Полчаса всего! — дуться начинает, истеричка. А потом опять кота шрековского корчит: — Подождёте? — Ладно. Но домой потом, в «Пятёрочке» закупаться будешь. — По рукам! Убегает таким же вихрем обратно, а я на прихеревшего Рысика оборачиваюсь. Пожимаю плечами. — Не пугает тебя? — интересуюсь так, для заметки. Не может не пугать, меня уже почти двадцать лет кошмарит — никак не привыкну. — Она у меня немного дикая. — Она со мной вышла и салфетки дала, когда кровь пошла из носа… Опять. — камушек какой-то пинает под ногами. Горжусь сестрой, неравнодушие у нас семейное. Жить иногда мешает, правда, когда алкашу в сугробе скорую вызываешь, а он очухивается, материт и уходит за новой порцией. В таких случаях на самом деле ментов надо вызывать, они сами медиков приведут, если надо, а так за распитие примут, и в участке точно от обморожения никто не помрёт. — А я… Вы снова меня подвезёте? — Подвезём, походу. — во множественном числе же подождать просила. — Ты не голодный? — Нет. — Тогда пойдём за кофе. Пьём в машине. Обсуждение жуткой еды в университетской столовке, из-за качества которой все и ходят в кофейню рядом, плавно перетекает сначала к мультикам детства с пластилиновой кашей, а потом и к кино. Внезапно обнаруживается, что у меня с его Дианой схожие вкусы, а самому Рысику даже Нолан не заходит. Зато в музыке мы одинаково непривиредливы — от зарубежной попсы восьмидесятых до отечественного хайперпопа текущих лет. И в еде тоже сходимся — Рысик, как и я, животное всеядное, у него только к овсянке какие-то детские претензии. Хотя у меня и у самого они имеются, просто из-за гастрита привык жрать по утрам, перебивая иногда омлетами и яичницами. Замечаю на окне рядом с ним божью коровку. Показываю тихонько, он аккуратно пальцем подцепляет, а она взлетает и садится прямо в волнистые волосы. И как-то я ненормально быстро для себя решаю, что это вселенная мне разрешает до них дотронуться, тянусь… — Ой! — Алинка открывает по привычке переднюю дверь, не глядя, замечает Рысика, мою руку и бедное насекомое. Берёт двумя пальцами, боюсь, как бы не раздавила, считает вслух точки, озвучивает в мифическом соответствии с их числом жучий возраст, в траву сажает… Топает назад и залетает в машину почему-то с другой стороны, прямо за мной. Не к добру. — Фунь… — М? — спрашиваю, когда завожусь. Даня почему-то очень внимательно смотрит на мои руки, а сестра очень подозрительно молчит, так что готовлюсь к худшему: — Лина, выкладывай. — Можно я у тебя переночую? — Зачем? — Мне дома грустно одной. Гоша не скоро приедет, пусто там. — обнимает меня сзади. Вот зачем туда села. — Пожа-а-а-луйста… Я даже умывашку уже взяла. — То есть ты с самого начала хотела продуктами и всякой ненужной херней затариться и ко мне все эти мешки везти? — Ну можно-о-о? — ноет и ноет, щеки мои мнет на ощупь, в глаз бы снова не заехала… Сука, зачем вообще изобрели этих младших сестёр? Я не умею ей отказазывать, нет такой опции. Поругаться, поломаться, поорать и иногда чем-нибудь лёгким запустить — да. Все родительские функции, кроме снова «нет», доступны. — Ладно. — закатываю глаза, хватаю её руки маленькие с разноцветными колечками и убираю со своего перекошенного лица. — Только отстань. — Мы сначала Даню отвезём? — Нет, блин, домой сначала приедем и оттуда как-нибудь телепортируем. Вопросы тупые не задавай. Рысик едва заметно грустно вздыхает, когда выезжаю. Мне тоже не сильно весело: какой-то сумбурный день, будто много дел и событий, но ни у одного нет логического завершения. Снова уже синеет всё вокруг, фонари зажигаются, когда сворачиваю в его двор. Вылезает их машины, а я понимаю, что не могу так. Надо хотя бы сейчас какую-то точку определённости поставить. И прямо за долю секунды в голове рождается тупой план, бросаю сестре сзади: — Посиди, я в туалет к нему забежать попрошусь. Еле успеваю поймать подъездную дверь, когда догоняю. Темно здесь — лампочка, походу, перегорела у входа, только за углом у лифта работает. Рысик туда очень уверенно чешет, но останавливаю на первой ступеньке маленького пролёта. — Стой-стой-стой, — за плечо осторожно хватаю, оборачивается удивлённо, — прости, я… уточнить хотел, завтра всё в силе? — Да… — отвечает неуверенно, соображая. Потом ещё раз утвердительно кивает. —Да. — Хорошо. Тогда до завтра. Тяну ему руку, сжимаю прохладные маленькие пальцы. Смотрю на искринки в его волнистой шевелюре — отдельные волосинки светящимися проволочками блестят от неяркого позади света. — До завтра.

***

— Если говорить о длине — сорок миллиметров самая ходовая, удобна и для первого опыта, и для последующих. При знании дела даже ей можно прошить кожу несколько раз… БДСМ-ный плей-пирсинг не то чтобы моя тема, как и сама Тема, но навык имеется. Поэтому на мастер-класс к открытию клуба именно меня опять позвали, а в качестве модели пригласили довольно опытную девчушку, что ни раз испытывала на себе и иглы, и найф-плей, и много еще специфических и рисковых практик. Ей лет тридцать пять на самом деле, просто очень миниатюрная — чуть ли не в пупок мне дышит, так что другим словом назвать не могу. — А куда их выкидывать? — интересуется грузный пузатый мужчина с краю. Рядом с ним высокая девушка — уверен, что Домина — едва слышно цокает, и я вот полностью с ней солидарен. Каждый раз этот тупой вопрос. — Если практика регулярная… — делаю паузу, когда достаю катушку с атласной лентой — будем делать небольшую декоративную корсетную стяжку на спине. — То можно приобрести в аптеке специальный контейнер для таких отходов. А так просто завернуть в бумагу или ткань, чтоб себя, детей и животных обезопасить, и выбросить в обычную мусорку. Башка уже трещит, когда по второму кругу объясняю правила безопасности, но уже с демонстрацией. Проговариваю даже очевидные для большинства разумных людей вещи, типа, что нельзя дваджы одну иглу использовать даже в одном и том же месте одного и того же тела, что нужно при себе иметь нашатырь, воду, место для «полежать» и возможность подышать свежим воздухом. Что не только нижнего надо морально и физически готовить, следить, чтоб не голодный и не сонный, но и самому всем этим пунктам следовать, ведь принципы БДР-а вообще на верх и низ не делятся. Даже любимую байку вставляю, как один Дом так сабу в плечо иголочек трясущимися руками навтыкал и вырубился, а тот в чувства привёл пощёчинами, и такая у них реверсивная сессия получилась. Смеются. Не помню, если честно, откуда история, то ли Саня рассказывал, то ли кто-то из его клиентов, но для забавного поучительного примера всегда заходит. Интересуюсь состоянием девчушки, когда уже все иглы под верхним слоем кожи продел, всего шесть — по три с каждой стороны. Отрезаю и осторожно цепляю ленту за пластиковые наконечники, создаю шнуровку. Худые загорелые плечики даже не дёргаются, когда щекочу концами обнажённую кожу — только сзади обнажённую, она топ с открытой спиной купила прямо по дороге сюда. Как её зовут-то, эту изящную выносливость? Вроде Лена. Дышит глубоко и ровно, как надо, в одну точку не смотрит и невозмутимо пьёт воду из пластикового стаканчика — каждый раз восхищаюсь. Даю всем полюбоваться и посмотреть поближе, а затем предлагаю желающим испытать себя на листах искусственной кожи — ненавязчиво рекламирую свой салон. Спрашиваю подошедшего админа, есть ли випка свободная, чтобы пожрать в тишине принесенные с собой бутеры — сразу после работы сюда, не успел никуда заскочить, а народу тут для буднего дня собралось немало. Освобождаю бедную девчушку, которая, знаю, на публике не может в полной мере покайфовать и вынуждена молча терпеть пусть и привычные, но довольно неприятные ощущения, передаю сопровождающему её мужчине. Не Верху, ванильному партнёру, похоже. Иду к предложенной мне комнатке… — Привет. — сзади догоняет… Рысик. И брови сами к переносице ползут. Договаривались же после этого мероприятия встретиться. Около, блин, клуба, а не внутри. Зачем вообще припёрся, а главное — как? Ограничение сегодня в двадцать один плюс, мастер-классы не для новичков и вход только по записи. — Привет. — хмуро в ответ здороваюсь. — Ты как тут? — Я сказал, что к тебе… Хотелось посмотреть. Пропустили. Пропустили, сука, конечно. Там сейчас либо кнуты начнутся, либо мумификация, нельзя таким мелким и впечатлительным, после пирсинга же свалился. Но не поинтересоваться не могу: — И как тебе? Топчется на месте, руки мои чуть боязливо взглядом мажет. — Я, кажется, боюсь иголок… Ага, пиздец. Посмотреть, блин, ему хотелось… А если бы обморок снова? — Ну и нахера тогда? Хоть бы предупредил… — ругаюсь немного и вслух, но прежде, чем успевает что-то вставить, нажимаю на ручку двери. — Пойдём. Завожу его в комнатку, где вдоль стены кожаный диван расположен, возле другой такой же мат на полу, на стене одинокий светильник под канделябр с умной лампочкой и простенькие ударные девайсы. В углу открытая двухъярусная тумбочка: на верхней полочке мелкие игрушки вроде зажимов, кожаных наручников, поножей и повязок, роликов колючих с шипами… На нижней аптечка и всевозможная барьерная контрацепция от латексные салфеток до перчаток по локоть. Ничего травмирующего, понятное дело, не держат, как и засовываемого в полости тела, хотя имеющиеся предметы и поверхности всё равно после каждого посещения обрабатываются. Неоднозначное, конечно, место для перекуса… Но что есть. Свет тёпло-оранжевый горит, почти красный. Даже на реальные свечи похоже, только имитации колыхания пламени не хватает. — А ты часто здесь бываешь? — глазками зелёными хлопает, в которых двумя яркими точками всё это отражается. — Тебя как будто многие знают. — Я с Саней просто слишком хорошо дружу. — киваю на диванчик, куда и сам падаю. Достаю из рюкзака еду… — Из-за него тут почти со всеми перезнакомился, с частью ещё, когда админом работал. Я тут типа внештатного специалиста, с чем можно помогаю: и по юридическим делам консультирую, и по проколам… Один раз даже лампу чинил. — Я тут был только два раза, потом уже ездил… Ну… Туда. — туда. Неприятным чем-то кроет, даже откладываю, не развернув, свои бутерброды. Рысик их замечает: — Я тоже хотел поесть… Мы ведь куда-нибудь зайдём? — Зайдём. Вздыхаю. Не говорить же ему, что пожрать тут решил, чтоб с ним только напитки взять, и мне, больному извращену, не лезли в голову всякие подозрительно похожие на порно картинки, когда в рот что-то тянет. А Рысик, сука, будто мысли читает — воду из своего синего рюкзака достаёт, откручивает крышечку и обхватывает пластиковое горлышко губами. Слишком долго, прежде чем опустить взгляд, задерживаюсь. Мне может вместо модели выйти? И на кнут согласен до кровавых рубцов, и чтоб пищевой плёнкой с ног до головы обмотали, оставив лишь прорезь для носа. Только бы его так не разглядывать. Но приходится. — А они… — тянет нерешительно, и поворачиваюсь, чтоб понять, о чём речь. Светится любопытством в сторону контейнера с зажимами. — Ими больно? Фух. Самым безобидным заинтересовался. — Там разной силы, но совсем жутких нет. — двигаю к себе эту полупрозрачную коробочку с множеством отдельных ячеек — для ювелирки предназначена, походу. В квадратных лежат одинаковые по парам и группам, а в продолговатой — цепочки, шнурки и кожаные ремешки, чтобы соединять. Интересный органайзер придумали. — Я ни с кем эти штуки не пробовал, но когда-то себе на пальцы цеплял от скуки. Они вообще не страшные. — Понятно… — отвечает и разглядывает ещё внимательнее. Достаёт пару самых простых, слабеньких, с неотсоединяющейся цепочкой и чёрными резиновыми наконечниками. Открывает и закрывает. — Хочешь попробовать? — спрашиваю, и запоздало сам с себя херею. Очень неоднозначно звучит, Рысик сразу во все глаза на меня пялится. — Тоже на руки поцеплять, я имею в виду… — А… Да. Давай. «Давай». Блять, почему я-то сразу? Хотя предложил же сам… Но не это же предложил! Не себя, а чтоб он потрогал, не шугался этих побрякушек. А со стороны теперь, будто сам я их боюсь. Ладно. Ладно, иголки же несколько минут назад втыкал в живого человека, а в прищепках на пальцах вообще даже Темы никакой нет. Одно баловство. — Давай. — беру его руку, чуть трясущуюся — хорошо, так моей дрожи не видно — и осторожно обхватываю мизинец. Забираю приглянувшийся Рысику зажим, прилаживаю на маленькую подушечку. Другой себе цепляю, за компанию. Чтобы не было у нас сейчас никаких ролей. — Почти не чувствуется. — шевелит пальцем, от чего игрушка едва не слетает. Цепочка между нами натягивается. — А эти… Сильнее? Указывает свободной рукой на другие, которые напоминают какой-то гибрид прищепок для белья и заколок. У Алинки точно для волос что-то похожее есть… Приделываю ему их на безымянный и указательный, но тоже совсем слабо крепятся и болтаются от малейшего движения. — На пальцах почти все еле держатся, давай вот сюда… — разворачиваю его лапку ладошкой вверх и сжимаю кожу чуть выше запястья. Дёргается, когда прицепляю, шевелит рукой из стороны в сторону. — Нормально? — Да… Не больно. Вздыхает печально, прямо вынуждает спросить: — Хочешь покрепче? — Не знаю… Можно. Необычно чувствовать здесь что-то такое… — Вот эти потуже. — достаю похожие на предыдущие, но более вытянутые. — Должно быть ощутимо. Закатывает рукав выше, и цепляю, собрав побольше кожи. Морщится… Но улыбается, блин! Вывод, что он не маз, походу, был ошибочным. Хотя хер знает, не больно должно быть здесь даже такими. Очень-очень ощутимо просто, наверное. Неприятно. — Неприятно… — шепчет с выдохом, и даже пугаюсь, не вслух ли всё это бормочу… — Но не слишком. Хорошо. — Хочешь второй? — Угу. Глажу кожу перед тем как ущипнуть снова в очень нежном местечке — прямо под сгибом локтя. Губы прикусывает, когда покачиваю зажим из стороны в сторону. Придерживаю его за плечо. — Тут ещё много с регулировкой, вот эти синие — средненькие, между этим и этим. — киваю на первый и последний, пока кручу, проверяя, колёсики. — Куда-нибудь ещё прицепить? Поплывшим взглядом за мной наблюдает сначала, а потом ко мне разворачивается. И хватается за край лонгслива. Блять. Блять-блять-блять, зачем так то?! Есть же ещё рука втор… Похер. Мысли уже с перебоями начинают работать, сигнал пропадает, будто антенну сбили, и ловит теперь только канал с эротикой. Какие же рёбра… Не сильно выступают, но виден красивый волнистый рельеф. Плоский светлый живот с намёком на какие-то мышцы, где в самом низу виднеется красноватый отпечаток белья, прерываемый редкой дорожкой волос под пупком. И сама резинка, оставившая этот ребристый след, из-под джинсов с ремнём чуть выступает, чёрная, скрывает впадинки возле тазовых косточек. Вот как себя сейчас об стену башкой ёбнуть, чтоб он не заметил? Представим… Нет, сука, не то представим! Представим, что это тоже сейчас работа. Беру зажимы, максимально концентрируюсь на механической части процесса, абстрагируюсь от эмоциональной… И вроде даже выходит. Воображаю, что не тело это, а тоже кусок искусственной кожи. Ненастоящей. А внутри механизм какой-то, что вдохи имитирует, по которому без слов понимаю, куда цеплять, на каком расстоянии друг от друга и с какими временными промежутками. Интуитивно. Хорошо держусь, пока чёрт не дёргает на лицо его взглянуть: Дане приятно. Глаза прикрывает после каждого щипка, выдыхает шумно приоткрытыми влажными губами. Раскраснелся весь. Красивый. Охереть какой красивый, сука, я молиться на эти ебучие прищепки готов — за то, что служат проводником сейчас для прикосновений моих тёплых пальцев к его прохладному животу. Подрагивает иногда, напрягается. Дорожку цепляю по левому боку, от джинсов до скомканного в его пальцах лонга, который Рысик доверительно приподнимает выше для последнего, открывая сосок. Молча прикусываю зажимом, сразу впитывая пальцами лёгкую дрожь и кожей горячее дыхание на моей шее — даже не успеваю заметить, как там его мордочка оказалась. Сидим так какое-то время, не двигаемся, просто варимся в общем, я уверен, ощущении. Которое я даже не берусь идентифицировать — нечто отдалённо похожее только во время секса возникало в момент, когда подо мной кто-то кончал: несколько секунд, когда для удовольствия уже не надо никаких стимуляций. Но сейчас будто бы гуще это, не окатывает быстрой волной, а долго и тягуче внутри растекается. Такое необъяснимое, но очень понятное удовольствие. — Саша?.. — вздрагиваю, когда Рысик цепляется за мои плечи и разрывает объятия. Как давно у нас вообще объятия? — Я… Можно снимать. — Больно? Головой заторможенно мотает. Убираю осторожно, сначала с груди и живота, где следы едва-едва заметные остаются, двойные пятнышки. А на руках, от тугих, более явные, рельефные — не могу удержаться и провожу пальцем. — Приятно. — отзывается спустя неопределённое количество тишины уже вменяемо, когда я складываю всё отдельной кучкой на тумбочку. Выглядывает на мой рюкзак, кивает на бутеры: — Можно я съем один? Очень хочу. — Зайти же куда-нибудь собирались… — улыбаюсь со вздохом, но достаю. — Ешь на здоровье. — А если администратором, там тоже два через два график? Так, впечатлениями, походу, делиться не будем. И хер знает — к сожалению или к счастью.

***

Кровать узкая одноместная с синим бельём — не понимаю, реально выцветшим, или фотка такого качества, столик на трёх ножках рядом, добротный такой шкаф в половину стены, окно в пол с белым полупрозрачным тюлем и видом на открытый балкончик… А за балкончиком море. Ну, настолько глубокую лужу в огромной дорожной дыре, которую пытались щебнем засыпать, по-другому назвать не получается. Как раз галечные пляжи эти бесполезные белые камушки имитируют. Недострой ещё серый рядом в полтора этажа, мусорка и, что неожиданно, реально очень южный объект — торговая палатка с фруктами. Три звезды, ага. — Ебать, ну это сильно, конечно… — Саня бубнит там что-то своё, развалившись в моей кровати и закинув мне на колени одну свою ногу с вонючим носком. Я на этой же кровати сижу. — Нормальные, не? — Ага… Мы вроде видос какой-то вместе смотрим, но меня больше занимают номера в отелях случайных городов на другом конце страны, потому что лучше мне сейчас куда-нибудь съебаться. Подальше, думал даже обратно к предкам, в земле рыться. Рысик работает теперь у меня, Лере сильно понравился. Хозяйственный, говорит, и скромный, быстро схватывает всё нужное и делает молча, в служебке всё удобно разложил. А я третьи сутки хожу, как сбежавший из дурки, после той херни в клубе — Алинка даже у виска крутила, спрашивала, с чего это я от её заколок шарахаюсь. Я и прищепки бельевые под раковину убрал на кухне, носки теперь с сушилки на балконе слетают. — И эта вот хуйня реально работает? — Хер знает… Из головы не выходит это… Да не ебу я, что это было за наваждение. Ладно бы просто стояк, можно было бы себя попилить, поотчитывать, понять и простить. Но это нихера не физическое влечение, это в башке у меня какой-то неведомый червь поселился. И я вроде взрослый уже, с мозгами — должен уметь определять ощущения и эмоции, рефлексировать как-то пережитый опыт, но сейчас эти навыки недоразвитыми ощущаются. — Не, они припизднутые какие-то… Помнишь мы у Ленки на ДР запускали? — Ага… Да, мне было приятно. Могу даже конкретно выделить, что понравилось ему дарить ощущения и видеть реакцию. Отдачу. Как будто нацелен-то Рысик не на меня был, да, но я и курок жал, и в плечо получил. И понравился мне этот лёгкий привкус какой-то… Власти? Или контроля. Настолько, что я растворился в этом и ничего, кроме процесса, не чувствовал. Подозрительно на дом-спейс описанием походит, но я это уверенно считаю явлением мифическим. Выдумки и сказки — не может человек никуда улететь чисто на психологии, не такой сильный гормональный выброс. Да и вообще-то охереть опасно фокус в этом деле терять, раскайфуешься так под стоны и мольбы, стоп-слово среди них не заметишь… Это даже не первый мой тематический опыт, я ж не просто с нихера решил, что не тематик. Пробовал уже и с мальчиками — как с Саниными, так и с теми, кто сами по себе, и с девочками, когда мысль возникла, что сексуальное влечение меня отвлекает. Но не заходило. Ни разу, сука, вообще ничего не ёкало, ни с чужими, ни со своими: в отношениях, разумеется, тоже пытался. До Славика у меня был один эксперементатор, что сам однажды вручил мне плётку и вакуум для члена, а я пусть и не побрезговал — хорошо прям его отходил, скулить заставил от этой штуки, кончать со слезами — всё равно сам прикола не выкупил. Нравилось просто долго и весело двигать его к оргазму, но средства для достижения этой цели предпочитал игнорировать. С ним же потом выяснилось, что всякие игровые изнасилования и унижения мне тоже ни капельки не вкатывают. Капельки… Опыт с золотым дождём вообще из памяти бы удалить, хотя принимающей стороне вполне себе зашло. Славик от таких глубоких извращений далёк: максимум шлепки и плевки ему какое-то время нравились. Но это просто скрашивало наши яркие процессы, в отдельности от секса бы сам меня в ответ поколотил и обхаркал… Блять. Я даже сейчас и на месте того бесстрашного, и этого блондинистого, Рысика представляю. Надо валить, хотя бы на пару недель — глядишь, подостыну. Посмотрю, где погода лучше, и билеты буду выбирать. Во Владивосток, Хабаровск или… — А если в ебало прилетит?.. Бля, ну ты слушаешь хотя бы? — Ага… — Сады придонья, приём! — М?.. — Сок, ну ёб твою мать! — Саня выхватывает у меня телефон, где уже известный сайт для бронирования открыт. Брови его густые поднимаются на непонимающе-охеревшем лице. — Ты в Анадырь, блять, от меня съёбываешь?! — Я устал! — отбираю обратно. Не даёт, зараза, ещё и коленом своим волосатым меня отпихивает. — Мне надо куда-нибудь себя деть, я не вывожу… — Так… — друг моментально успокаивается. Сам ползёт ниже, садится со мной рядом. — Чё случилось? — Переработал. — Не пизди. — Личное. — Славик? — Нет. Повисает молчание, пока этот балбес прищурившись меня сканирует. — Та-а-ак… — берёт с пола мою банку пива, трясёт остатки на самом донышке и, вздохнув, вручает мне свою — разглядел, походу, что дело серьёзно. Руку на плечо вооружает. — Рассказывай. — Я не буду рассказывать! — отшатываюсь от него нервно, совсем уже в истеричку превращаюсь. Но отпиваю. А потом вспоминаю, что Дом же этот Дурдом: — У тебя… какие в башке ощущения от сессий? Не рабочих. Саня аж присвистывает. Ну да, года два назад последний раз это обсуждали. Когда я заявлял, что Тема меня абсолютно точно не интересует ни с какой личной точки зрения, просто за другими иногда понаблюдать интересно, посмотреть на этих фриков. Морщусь и ладонями в лицо давлю от безысходности. — Ты куда без меня вляпался, родной? — спрашивает, хлопая мне сверху по макушке, и когда убираю руки, вижу совсем близко к своей Санину морду и понимающие тёмные глаза. — Когда успел? — Да ничего я не успел, сука! — увернуться хочу, но знаю, что не пустит сейчас и не отстанет. Лет семнадцать ведь уже общаемся. Тому, в кого я вляпался, почти столько же… — Просто была какая-то странная херь. — Вся жизнь — какая-то странная херь, давай на понятном. Чё конкретно тебя интересует? — Спейс сверху реально бывает? — Нихуя себе. Ага, я такой реакции и ждал. Вздыхаю и падаю боком на кровать, за спину друга, подтягиваю к себе колени: — Мне надо разобраться. — вздыхаю и всё-таки одной деталью делюсь: — Пока зажимы цепляешь, например, можно что-то такое поймать? — Ну смотри… — чешет Саня голову, даже не подстёбывая. Серьёзно пытается. — Ты когда готовишь чё-нибудь, там, жаришь-паришь, тебе прикольно? — Да не всегда… — нихера не догоняю пока, причём тут вообще кулинария. — Я вообще не люблю кашеварить, только жрать люблю. — Вот здесь та же хуйня примерно, как с готовкой, кому-то вкатывает, кому-то нет. Жрать — это для нижних, там физиология: жевать и переваривать приходится, иногда вкусно, иногда нет, иногда настолько вкусно, что… Бля, Шлюшка с чипсами сабспейс сравнивал — типа начинаешь хрумкать вроде осознанно, а потом обнаруживаешь в какой-то момент, что непрерывно их в рот тянешь и сам не замечаешь, настолько охуенно… Пиздец, сам хочу теперь эти, помнишь, с малосольными огурчиками… — перестаёт облизываться под моим недовольным взглядом. — Короче, когда нравится процесс приготовления этой картошки, когда знаешь и видишь по лицу жрущего разницу между толщиной кусков, там, количеством приправ этих вкусовых, сколько соли куда бахнуть — тоже ведь ныряешь куда-то. Иногда с башкой, на глубину. Вот такой примерно у нас спейс. Это как пальцами кого-то трахать. — приводит напоследок друг куда более понятный и менее ебанутный пример. — Похожие ощущения. — А проворонить что-нибудь не страшно? — Блять, ну волков бояться — в лесу не срать. — разводит руками. — Совсем до невменоза, как у сабов, почти ни у кого не доходит. А у кого доходит, им, по-моему, проверяться надо у психиатра. Без шуток, реально лучше перебдеть, чтоб до смерти не допороть случайно. Подуспокаиваюсь немного. Рысик меня по имени тихонько позвал, и я сразу выплыл… Но проблема то вообще не в этом была! Я и так знаю, что не псих! Хотя уже сомневаюсь… Мне просто… — Мне просто надо ещё раз попробовать. — начинаю размышлять вслух. — Наверно. — Тему? — Да, чтобы убедиться. — Ты чё просто с кем-то чуть-чуть побэдээсэмил и теперь загоняешься? — Не знаю. — у Рысика краду уход от ответов. — Там сложно… Сложно. И не в БДСМ-е дело, хотя волнует, с чего это у меня с ним получилось поймать такое. И сам он волнует. — А когда легко-то было? — хлопает Саня меня по спине, телефон возвращает. — Разберёшься, ты ж юрист — охуенный решала… Бля, шесть уже?! Всё, давай, короче, я поехал на оргию с нашими налоговиками. Послезавтра чтоб никакого Анадыря и в восемь у меня был, как штык! Точно, «щенки» же послезавтра. Суббота. Смена Анжелы — две недели отрабатывает и сама уходит, поэтому Даню взять и пришлось. Он параллельно выйдет, со следующей. А на следующей теплее в Хабаровске…