Свет в кромешной тьме

1444 год. Дворец Османского падишаха Мехмеда II

Лале (12 лет)       — Деточка, ты как будто из сказки сошла. Твой наряд подобен первому нарциссу в марте. Шехзаде Мехмеду точно понравится.       Женщина, довольно оглядев меня, сделала шаг назад, продолжая любоваться.       Я убрала руки с волос и взглянула на наставницу с лёгким уколом раздражения. Последнее время она всё чаще упоминала о существовании моего кузена Мехмеда, которого до этого я не встречала.       После кончины старшего наследника империи Ахмеда в 1437 году султан Мурад назначил Мехмеда санджак-беем Амасьи. В 1443 году его в срочном порядке отправили в Манису — санджак будущих повелителей, — а его старшего брата сослали в Амасью. Неизвестно, чем руководствовался султан Мурад, однако в скором времени по его приказу средний сын и следующий по праву наследник престола Аладдин был казнён. Таким образом, шехзаде Мехмед стал единственным претендентом на трон.       С конца 1443 года Мурад II потерпел несколько поражений: в битве при Нише, около Яловаца между Софией и Филиппополем, в битве при Куновице. Весной 1444 года Мехмед прибыл во дворец по приказу отца, а в августе, после подписания Сегедского мирного договора с Владиславом, где обещалось не переходить Дунай в течение десяти лет обеим сторонам, он занял престол и стал султаном в двенадцать лет.       Я хорошо изучала историю. У меня была хорошая зрительная и слуховая память. Всё, что читала или слышала, я запоминала. С детства у меня интересовали разные науки. Я прекрасно владела арабским, персидским, турецким, румынским и немного болгарским языками. Кроме религии и иностранных языков, изучала литературу, каллиграфию, музыку, математику, астрономию и историю. Религиозные уроки преподавали известнейшие люди того времени — шейхи.       — Что? Даже не смотри на меня такими глазами. Он султан, и твоя кандидатура жены ему подходит больше всего. Кто, если не ты?       — Кто угодно, Шахла-хатун. Ты прекрасно знаешь, что моё отношение к нему только как к кузену. Я не хочу больше об этом слышать. Рановато мне думать о браке.       Я сделала глубокий вдох.       — А я не хочу слышать больше то, что ты сказала. — Женщина оглянулась и аккуратно поправила брошь на моей накидке. — Если кто-то услышит, то это немедля дойдёт до ушей твоего дяди. Так что следи за тем, что говоришь, мой прекрасный цветочек. Ты расцвела так…       Шахла-хатун стала поправлять мои платья, хотя они и так все аккуратно лежали. Женщине просто нечем было заняться. Я любила её. Правда. Но иногда она едко раздражала меня до пульсации в висках. Я впилась пальцами в ладони, из-за чего там остались следы-полумесяцы. Прикрыв веки, я выдохнула, собираясь с силами.       — Оставь меня пока одну, Шахла-хатун. Я хочу некоторое время побыть в одиночестве.       Раскрыв шторы, я впустила в комнату больше солнечного света и устроилась на подоконнике, глядя вдаль. Шахла-хатун ушла, оставив меня одну, конечно же не без комментариев. А я стала размышлять о том браке, о котором для меня мечтает наставница. Даже думать об этом скверно. Я сморщилась.       Гав!       Послышался громкий лай. О, нет! Если наставница увидит собаку около моего домика, она прогонит её. Бату прибежала не вовремя. Она хочет поиграть, и я хочу, но Шахла-хатун категорически запрещает касаться животных, потому что я могу подхватить какую-то болезнь. А если она укусит меня… то я заражусь бешенством. Сказки! Моя Бату не такая. Она игривая и весёлая.       — Эй! Не беги так далеко, я не успеваю! — донёсся до меня голос мальчишки, и я резво наклонилась вниз, прислушиваясь к звукам.       Мальчик! На территории гарема! Естественно, мои покои были дальше и не входили в его число, но это всё равно считалось территорией гарема. Если Шахла-хатун не ушла, то этому пареньку не повезло. Она оттянет его за уши и прикажет янычарам увести его под стражу!       «О, Аллах милостивый, прошу, пусть она не увидит его!»       Тут же, так некстати, ко мне залетела пчела. Я пыталась отогнать её, но она перешла в позицию «нападение». Горшок с цветами тут же рухнул. Ну какая ирония судьбы! Даже пчела была в шоке от моей неряшливости. Когда она уже сделала своё дело — нагадила мне, — то улетела как можно дальше, и тут же две пары глаз устремились наверх. Я отскочила назад одним рывком и почувствовала, как заколотилось сердце.       Мальчик пришёл не один! С Асланом! Тот был на год старше меня, и мы вместе ходили в мектеб, обучались религии. Его привезли из Болгарии.       Рыжая грива светилась на солнце, но, когда его глаза метнулись ко мне, он улыбнулся, заставляя меня сделать то же самое в ответ. Аслан спрятался за огромное дерево, а рядом с ним уселся на корточки незнакомый мне мальчик. Он тоже смотрел, но его взгляд отличался от взгляда моего рыжего знакомого. Он был подобен взору неба… Я отвела глаза, не сумев удержать зрительный контакт, и опустилась на колени, спрятавшись от их глаз.       Синий. Стойкий. Храбрый.       Его глаза сверкнули на солнце. Такие чистые, как небо, и глубокие, как море, что я готова была в них утонуть. Просто взгляд. А столько там неприязни и ненависти. Но я чувствовала тепло внутри. Мне кажется, или я влюбилась?       Шахла-хатун ушла, всё оборачиваясь, чтобы суметь найти источник подозрения, а я сидела, прижав ладони к груди. К Аслану я не чувствовала такого. Кто же этот мальчик?       — Лале! Она ушла! Спускайся, поиграем с Бату! Она соскучилась по тебе! — крикнул Аслан, и я чуть выглянула из своего убежища.       Тот мальчик всё ещё сидел, прижавшись спиной к толстой коре дерева с невозмутимым видом. Волосы он имел короткие тёмно-русые, слегка причёсанные вперёд, но торчали со всех сторон, придавая ему вид ёжика. Кожа была бледноватой, а глаза голубыми.

1457 год. Валахия. Замок Дракулы

      — Ты, — выдохнула я, прикрываясь, и широко распахнула глаза, — вы… помните…       Я чувствовала себя полной дурочкой. Он знал всё с самого начала, и любое его действие было зациклено на том, чтобы сделать мне какую-то гадость, но он каждый раз поднимал меня из грязи — в буквальном смысле. Я уже задумывалась насчёт того, что ему нравлюсь, но зачем ему подрывать свой железный контроль с девушкой, которая ему безразлична? Я точно его зацепила, но теперь поняла, что обманывала не его, а себя. Влад не был тем, кто прощает ложь, но почему он сделал меня исключением? А может быть, это и есть мой конец? Вдруг он тут же лишит меня жизни?       Я заплыла в собственные воспоминания.       — Кто ты? Представься.       — Меня зовут Майя, господин.       Это его почему-то позабавило. Я была в недоумении.       — Откуда ты родом, Майя? — Он сделал особое ударение на моём имени.       — Из Греции, господин.       — Сколько тебе лет?       — Двадцать два.       — Как ты попала в плен?       — Османы напали на наш город, разграбили и увезли девушек.       Влад усмехнулся, отвернувшись, и мне стало ещё больше неловко, но я держалась, как могла.       — Я рад, что ты наконец-то поняла. Потому что я никогда не забывал ничего о тебе, Лале-хатун.       Сердце упало в пятки. По коже пробежался табун мурашек, и я попыталась отползти назад. Упоминание собственного имени из его уст заставило содрогнуться.       — Не стоит меня бояться. Если бы у меня в мыслях было сделать тебе больно, я бы давно покончил с тобой, — сказал он, пожимая плечами, и поднялся полностью обнажённым, чтобы налить в бокал вина.       — Но… как?.. — выпалила я, сильнее укутываясь в простыню.       — У меня зрительная память.       «И у меня», — хотела я сказать, но промолчала.       Он пригубил вина, а затем выпил залпом весь бокал. Капля скатилась по подбородку, и он вытер её одним взмахом локтя.       — Но вы меня даже не видели. Это невозможно.       — Очень редко — да. Но ты ведь не была заключена под домашний арест. Я замечал тебя несколько раз и, если честно, подумать бы не мог, что ты сейчас окажешься в моей постели. — Он сделал паузу на несколько секунд и продолжил: — Что случилось, цветочек? Тебя не выдали замуж за Мехмеда за то, что ты натворила делишек, и наставница выкинула тебя из дворца?       В его голосе было что-то сардоническое, насмешливое.       Я возмутилась.       — Я убежала, — парировала я.       — О, убежала, значит. Смело. Зачем только?       — Чтобы почувствовать свободу.       — И как? Получила?       — Да, здесь, в замке.       — Теперь послушай меня внимательно. — Он выдержал паузу, и моё сердце забилось быстрее. — Здесь нет никакой свободы, Лале. Ты — моя пленница, и это не означает, что если я отнёсся к тебе по-доброму, то ты особенная. Я тебя пожалел. Забудь о своей семье и дворце, замок тебе не дворец. Ты здесь не госпожа, как была когда-то там. Ты будешь делить со мной ложе, когда мне этого захочется, и служить мне так, как я того потребую. Твоя жизнь в моих руках. Я не прощаю тебя за ложь и не верю ни единому слово, которое ты мне говорила.       Влад не делал остановок, но с каждым словом спокойный голос становился жёстче.       — Ты серьёзно думала, что смогла обдурить меня своими любовными словами, или ты набралась духу, лишь потому что я с тобой переспал? Знаешь, сколько девушек здесь бывало?       Я затаила дыхание. В глазах скопились слёзы, но я не давала им волю. Только сильнее прикрылась, осматривая постель туманным взглядом.       — Ты подорвала моё доверие. С самого первого дня, — не останавливался он.       — Прошу, выслушайте меня. Я… я… просто испугалась. Я была напугана… Мною воспользовались. Из одного плена я попала в другой. Всё остальное, что я вам говорила, было искренне, прошу, поверьте мне. — Мой голос задрожал, и я, обернувшись в простыню, встала, чтобы подойти к нему.       — Из одного плена в другой. Воспользовались. А что случилось только что между нами? Я воспользовался тобой. Но на этот раз добровольно. Ты думала, если переспишь со мной, я открою тебе путь к своему трону, сделаю тебя своей госпожой? Чего ты хочешь?! Власти?! Золота?! Я жажду крови! Крови всех турок! Может, мне начать с тебя? — Тембр его голоса повысился, и Влад бросил пустой бокал в стену.       — Нет! Нет-нет-нет… Влад…       — Мой господин! Для тебя — «мой господин»! Ты передо мной всего лишь пленница! Ты служишь мне!       Он терял контроль, но на этот раз мне становилось страшно. Он злился на меня, но я злилась на него больше! Он должен был меня понять! Хотя я ожидала именно этой реакции. Я забилась в угол и задрожала, когда в мою сторону полетел кувшин с вином. Стекло разбилось вдребезги, и брызги полетели в меня.       — Ты всего лишь шлюха. Податливая, подлизывающаяся шлюха. Убирайся прочь из моих покоев, или я покончу с твоей жизнью прямо здесь и сейчас, — пригрозил он.       Мне стало так страшно, что мир стал вращаться перед глазами. Ноги не держали, и я опустилась на корточки, прижимаясь к стене. Между ног жутко болело, и меня трясло. Я упёрлась руками в пол, но почувствовала острую боль. Разбитые стёкла врезались в кожу, как шипы, но у меня не было сил даже закричать. Я просто старалась дышать, что не получалось, и это заставляло усиливало панику в моих жилах.       — Я не буду ещё раз повторять, Лале. — Его взгляд остановился на мне и сузился.       Я прикрыла веки и начала считать. Один. Два… Три. Дальше не шло, всё было в тумане. Перед глазами плыло, и слёзы буквально сами по себе полились по лицу. Влад       — Я не буду ещё раз повторять, Лале, — сказал я, вглядываясь в неё.       Состояние Лале изменилось, когда я назвал её шлюхой. Сильно даже для меня, ведь я не хотел, чтобы она любила меня. Иногда я задумывался о том, как она меня недостойна, но практически абсолютно уверился, что это я не был достоин её сердца. Что с того, что я не любил ложь, если сам себя обманывал? Обманывал часто, заставляя забыть, что умею чувствовать; заставляя забыть, что я на самом-то деле не такое уж и чудовище, но с каждым моим шагом я становился всё более уверен в том, что я и есть чудище в обличье человека. Я делал больно женщине, которая доверилась мне, открыла собственное сердце, согрела, а в ответ я ударил её морозом по коже. Заставил чувствовать тот же холод, что и я, вместо того чтобы согреться с ней вместе.       Я даже не знал, слышала ли она меня. И потерял свой щит бесчувственности, преклоняясь пред ней. Никогда бы не подумал, что одна хрупкая светлая душа может поставить меня перед собой на колени. Мысль об этом даже казалась возмутительной. Внутри что-то ёкнуло ещё раз, и я почувствовал, как меня грызёт совесть. За что я с ней так обошёлся, ведь она мне тоже дорога?.. Это было так. Но я не хотел признавать сей факт.       — Лале, ты слышишь меня?.. — Я взял её за дрожащие ладони, пытаясь успокоить.       Лале трясло от страха, её руки были в осколках, и мне стало стыдно за свои поступки. Она — самый честный и искренний человек в замке. Неужто я этого не понимал? Я знал, зачем она соврала. Я всё осознавал.       Девушка была юна тогда, и я не обратил на неё должного внимания, но сейчас заметил, какой женственной и нежной она стала. Я не использовал её; для этого были другие женщины, но мне хотелось чувствовать только Её. Касаться и целовать Лале. Показать ей, какой я на самом деле. Она приняла меня таким, а я в отместку ей сделал невообразимо больно, довёл женщину, к которой почувствовал что-то тёплое, до такого состояния. Я ведь обещал, что буду её защищать, но самой большой опасностью для неё являлся в этот момент сам.       — Я соврал. — Я сделал паузу. — Я не хочу, чтобы ты уходила, Лале. Я залечу твои раны. Успокойся…       Она подняла на меня омут бездонных глаз, полный слёз. Мой мир рухнул.       — Представь море… Представь, как тебе там хорошо. Ты свободна от всех, и ни одна душа не посмеет тебе помешать… — Я стал аккуратно поглаживать её плечи, чувствуя, как напряжение угасает. — Ты бегаешь босиком по пляжу, а волны и песок касаются твоих пяток. Чистая вода, лазурное небо, облака, тёплые лучи солнца…       — Вы…       Моё неживое сердце ударилось. Её тихий ангельский голос зазвучал, и Лале зажмурилась, хныкая от боли. Я немедленно схватился за её руку, осматривая рану, но она отдёрнула её и тыльной стороной коснулась моей щеки.       — Ты и я… на том пляже… — едва слышно прошептала она.       — Ты и я. И никто больше, — подтвердил я.       — Я знала, что ты не такой.       Я успокоился. Улыбнувшись ей, поднял в один миг на руки. Лале тихонько охнула, не ожидая такого. Я впервые за долгое время улыбнулся!       — Подожди меня, я принесу воды, чтобы промыть рану.       Лале одарила меня смущённой улыбкой, но мне показалось, что я этого недостоин. Когда уже вернулся, она вынула все осколки из руки и промывала рану водой из чаши. Лале всё ещё была завёрнута в простыню и выглядела как Ангел, даже если ничего не делала.       Однажды, когда я спросил у отца, как он понял, что любит мою мать, он сказал, что я это пойму, когда встречу женщину, которая в моих глазах будет выглядеть как Ангел. И вот она, Лале — совершенная и чистая, такая наивная, стояла в моих покоях, как в собственных, и, хмурясь, промывала раны, которые ей нанёс я.       — Справляешься сама? — спросил я.       — Мой господин… вы не поранились?.. Простите мне мою глупость, я забыла спросить… — тихо выдохнула она, поворачиваясь лицом ко мне.       — Нет. Лале, иди ко мне. Я помогу.       Моё дыхание замедлилось от воспоминаний.

1446 год. Дворец Османского падишаха Мурада II

      — Принцессе не подобает сидеть на земле и вгрызаться в неё своими пальцами. — Аслан усмехнулся и присел к девушке.       — Принцессе подобает делать то, что она пожелает. Даже копать руками землю. Смекаешь? — игриво промурлыкала она.       Девчонка была юной, но с чистым добрым сердцем. Она копала ямку, чтобы посадить туда цветок, который ей вручил дядя. Чтобы сохранить жизнь цветку, который уже сорвали. Её надежды были глупы и бесполезны, но что-то внутри потеплело от этой картины.       — Ты можешь пораниться, — сказал Аслан.       — Ай! Всевышний! Почему сегодня мне так не везёт?! Чего смотришь? — надулась она и смешно нахмурила брови.       Она порезалась куском стекла, но уже закатила такую истерику. Наверное, у неё и вправду выдался тяжёлый день.       — Я говорил.       — «Я говорил». Бла-бла-бла! — поддразнила его девушка и встала, вытирая грязные руки о роскошное платье.       Она разговаривала с ним. Не со мной. Она никогда даже не смотрела на меня, хотя мы с Асланом часто проводили время вместе. Я тоже хотел с ней дружить. Её улыбка принадлежала всем, но не мне. Мне стало интересно, каково это, когда тебе улыбается такая красивая девушка? Мне наверняка этого никогда не узнать.

1457 год. Валахия. Замок Дракулы

      — Я справилась сама. Не стоит беспокоиться… — тихо выдавила она.       — Хорошо.       «Я всё равно беспокоюсь, но почему?»       — Я застелю вашу постель, господин. Вам нужен сон после… — Лале запнулась. — После вашей охоты.       «На кого? На тебя?»       Я кивнул, но моя самодовольная ухмылка всё же не смогла скрыться от её глаз. Я и правда хотел спать. Когда лёг, последним, что видел, были её глаза.       Большие.       Круглые.       Добрые.       Мои.       И я заснул. С ней в моих объятиях.