Сто йен

      Было непривычно вот так сидеть на маленькой кухоньке перед Ясухиро и не ерничать. На самом деле, что нас с ним связывало? Эфемерные родственные связи, от которых мне хотелось плеваться? Слабенькая дружба? Мы же никто друг другу.       — Будет немного больно, — предупреждает меня Муто, дотрагиваясь смоченным в растворе хлоргексидина ватным диском к царапине на лбу.       От боли я даже не дернулась, продолжая пребывать где-то в своих мыслях и пытаясь понять, что делать теперь дальше. Начинать всё с самого начала как-то больше не хотелось. Хреново только, что меня никто и не помнит из родных. Надеюсь, и Хитто позабыл обо мне. Но и просто так сидеть сложа руки тоже не вариант, да и не моё это — оставаться в неведении и на вторых ролях.       — Братец Мучи, — рука у юноши дрогнула, — слушай, — моргаю пару раз, концентрируясь на его лице, — а сейчас какой год? Не две тысячи восьмой, так ведь?       — Две тысячи пятый, — сипло.       Киваю, принимая к сведению.       — А месяц и день?       Ясухиро ничего не успевает мне ответить, как на кухню заходит бабуля Ио, кутаясь в тонкий платок, что больше напоминал мне шторку для ванной. Пришлось оставить расспросы на потом, ведь мой потрёпанный и унылый внешний вид уж больно впечатлил женщину.       — Да кто тебя так изуродовал, внучка? — бабуля больше переживала о неровно остриженных волосах, чем о моём психическом и эмоциональном здоровье, заставляя меня повернуться к ней спиной.       — Хаджиме Коконой, — отвечаю честно, не видя, как окаменело лицо бабули от так знакомой и ненавидимой ей фамилии.       Отца я не винила. Не винила и мать. Им плевать на меня — мне плевать на них. Всё просто. Так чего расстраиваться лишний раз?       — Оказывается, у меня есть ещё один брат, по отцу, — добавляю спешно, разглядывая содранные ладони. — Мы с ним похожи, только у меня уши забавно торчат, а у него глаза раскосые. Странно так.       — Почему это? — спрашивает бабуля удивлённо.       — Матери у нас разные, — отвечаю я не менее радостно, — но мы всё равно похожи друг на друга, как две капли воды.       — Капли разные по своей структуре, — бросает угрюмо Ясухиро, — как и снежинки. Не бывает двух одинаковых капель.       Кошусь на него недоуменно, мол, серьезно, ничего поумнее сказать не мог? Бабуля тоже решилась оставить его высказывание без ответа, велев идти умываться.       Первым пропускаю вперёд Ясухиро, утащив аптечку себе в комнату. Я же могу теперь эту комнату считать своей? Уже стоя напротив зеркала, леплю на лоб пластырь, разглядывая свое отчего-то помолодевшее и похудевшее лицо. «Вроде такое же, каким я его помню», — думаю про себя отрешенно. Снимаю футболку, угрюмо разглядывая свою грудь-единичку, подмечая россыпь черных родинок на рёбрах с правой стороны. Может, хоть в этой временной линии удастся накопить на пластическую операцию и увеличить себе грудь? Даже для гимнастки я была чересчур худой. Удивительно, как ещё ветром не унесло куда подальше. А драться как? Натягиваю футболку обратно, вздыхая. Ладони, как и колени, обрабатываю сначала хлоргексидином, а уже потом зелёнкой. «Надо что-то делать», — решаю я, поднимая брошенный у зеркала школьный пиджак. Убираю обратно в шкаф, рассматривая висящую на плечиках одежду.       Слышу, как из ванной вышел Ясухиро. Быстро убираю в шкаф пиджак и выхожу из комнаты. В ванной легко «узнаю» свою зубную щетку и чешу голову. Волосы были неровно обрезаны на затылке и по бокам до самых ушей. Думаю, что если немного пройтись по бокам машинкой, а челку зачесать на бок, то выйдет вполне себе неплохо. Кажется, где-то у нас была машинка. Или Ясу бреет голову острой бритвой? О чем я спрашиваю у юноши, выйдя из ванной комнаты.       — Знакомый бреет за копейки, — мой вопрос явно его удивил.       — Сводишь меня к нему?       — Хорошо, — ему понадобилось некоторое время, чтобы согласиться.       Из включенного бабулей телевизора я узнала, что сегодня суббота и двадцать седьмое июня. Какая-то мысль скребёт неприятно на подкорке, понять бы ещё, что мне покоя не даёт. Столько раз уже прыгала во времени, что невозможно было всё запомнить. В школу бабуля мне разрешила сегодня не идти. Так что настроение у меня было довольно сносным. Я с удовольствием помогла накрыть на стол, поглядывая одним глазом в сторону телевизора, желая хоть что-то узнать об этой временной линии. И ничего не вспоминала.       — О чём задумалась? — спрашивает меня братец Мучи, когда я натурально зависла над своей тарелкой с рисом.       — Да так, — отвечаю неопределённо, решая сразу же после завтрака добраться до своего сотового телефона или компьютера.       Я помнила наизусть номер Рана и Рин-рина. Вот только я не помнила, с какого года они ими пользовались. Помнила номера телефонов Кавата. Кенчика. «Ничего ведь не случится, если я напишу Риндо или Аники?»       С трудом мне удалось осилить половину своей порции. Есть не хотелось. Кончики пальцев покалывало от нетерпения. С силой заставила себя вымыть посуду и просто прибраться на кухне. Мне некуда больше торопиться. Они меня совсем не знают. И сейчас это трудно осознать.       — У нас остался тот странный успокаивающий сбор трав? — хорошо, что я вспомнила про этот сбор, достав из шкафчика заварник.       — Это который с каннабисом? — тянет с сомнением Ясухиро.       — С мятой и ромашкой, — опровергаю я его слова, найдя в глубине одного из шкафчиков, за коробкой зелёного чая, так нужный мне сбор.       «Лишним не будет», — убеждаю я сама себя, заварив травяной сбор в чайнике. Жду минут пять и ухожу к себе. Мне пока ещё было трудно придумать, о чём мне говорить с братцем Мучи или бабушкой. Какого-то чувства вины я не ощущала.       Сотовый телефон лежал на рабочем столе выключенным. Включать его отчего-то мне не хотелось, но надо было. Другого-то у меня нет, как и не было денег, чтобы покупать новый. Я быстро осознала, из-за чего, точнее чьих сообщений мне не хотелось включать телефон, расстроившись, что у Коко была весьма скудная фантазия. «И где только гаденыш взял мой номер телефона?»       Порывшись в памяти, откинувшись поудобнее на стуле, я ничего путного не нашла. Да, Хаджиме был недурен собой и весьма умен. Считай, один из лучших учеников школы. Харизматичен. И состоит в Чёрных Драконах, занимая роль одного из капитанов наравне с Инуи. Эта временная линия была схожа с моей. Вот только у Сейшу не было шрама от ожога на лице.       Интересно.       Зачесываю ладонью чёлку назад, забивая номер Риндо в записную книгу. Не забываю и про Рана, так и не придумав, что им написать.       Блядство. из окна твоей комнаты видно маленький фонтан загадывал ли ты в нем желание? я — да очень давно ты не помнишь       Стираю последнюю строчку. один человек спросил меня, что именно я пожелала у дешёвой имитации боялась, что если скажу, то оно не сбудется на удивление, сбылось твой брат здоров и счастлив, как и ты а мне большего и не надо       Перечитываю напечатанное, пытаясь понять, не слишком ли слащаво получилось, как в каком-то дерьмовом фильме. хорошо питайтесь и научись стирать белое и цветное отдельно и скажи брату, чтобы деньги начинал откладывать уже сейчас. инфляция — дело такое и не ведите дел с иностранцами. с любыми и не забывайте про дедулю. у него больное сердце и про Тору-тору и даже не думайте продавать машину! и…       Так многое хотелось ещё написать. и выполни своё обещание       Долго не решаюсь нажать на кнопку «отправить». Сообщение высвечивается, как отправлено, и я включаю на телефоне блокировку экрана. Не раскладушка, а раздвижная Nokia.       Время до обеда потратила на изучение рабочих тетрадей и учебников, убеждаясь, что нужно любым образом закончить школу за год экстерном. Я не выдержу трёх лет с инфантильными и туповатыми подростками. Так что быстро намечаю план на следующую неделю. Жить дальше как-то надо было, не влезая во всё это дерьмо, что будет дальше.       Ханагаки искать намеренно я не буду, как и Хитто. С Какучё я так или иначе увижусь позже. Кажется, братец Мучи ещё учится с ним. Или он учился с Курокава в одном классе? Но Ясухиро успел отсидеть и прославиться в узких кругах.       Я запуталась. Чёрт.       «И чего я больше будущее не вижу?» — делаю большой глоток терпкого травяного чая, морщась от горячи. Вроде бы ничего не делаю, как и обещала Хитто, а жить всё равно тяжко.       Сука!       Обедать я не стала, завалившись спать. Слышала отдалённо, как засобирался куда-то Ясухиро. Он что-то спросил у меня, заглянув в комнату, но быстро закрыл за собой дверь. Кажется, даже пару раз кто-то позвонил мне. Вставать до последнего не хотелось. Не было сил и желания.       Ужинать мне тоже не хотелось, но я заставила себя выйти из комнаты и показаться бабуле, усевшись рядом с ней у телевизора. Крутили какую-то дораму. Не хватало только Зузу и толстяка Джо под боком. Я не спрашиваю, как прошёл у бабушки день, просто сижу рядом, бездумно глядя в экран. В какой-то момент бабуля встала и принесла тарелку с юзу и почищенной грушей. С благодарностью беру кусочек груши и бросаю в рот.       Ясухиро вернулся только поздно вечером. Встречать его я не вышла.       Утро воскресенья потратила на стирку. Нужно было хоть чем-то занять руки. К телефону я больше не притрагивалась. На обед потушила овощи с тофу, чем сильно удивила домашних. Широюки готовила редко и не всегда съедобно. Стараясь не слушать их подколки, нарезала салат и достала из холодильника бобов натто. «Давненько я их не ела».       О том, что нужно идти завтра в школу, я старалась не думать. Пришлось напомнить Ясухиро о его обещании сводить меня к своему знакомому, чтобы тот привёл мои волосы в порядок. Идти оказалось недалеко, всего-то на второй этаж.       Брил брата отсидевший уже давно своё якудза. На покрытые татуировками руки и шею я не обратила внимания. Хотя и было интересно разглядеть рисунок более подробно. Выслушав нашу просьбу и приняв остатки обеда, мужчина пригласил нас в свою квартиру, велев Ясухиро притащить с кухни стул, а мне идти в ванную комнату. Квартира пропахла дешёвым куревом.       Тсуме Киоши был мастером своего дела. Закурив и спросив, что ему нужно будет сделать, мужчина принялся за работу. Прошло где-то пятнадцать минут, как я уже собирала свои остриженные волосы в кулек из-под газеты, чтобы после их сжечь. Денег Киоши не принял, пообещав занести посуду как-нибудь потом. — Может, — говорю я, как нас выпроводили из чужой квартиры, — сходим за мороженым?       — Хорошо, — кивает мне брат.       Ясухиро по своей натуре не был многословным. Так что мы молча вышли из подъезда. Одета я была явно не по погоде, сразу растегивая замок на ветровке.       Чтобы дойти до маркета, нужно было пройти мотомастерскую Рюгуджи. Точнее, Шиничиро Сано. «Но разве в две тысячи пятом Сано не был мертв?»       В этой временной линии мотомастерская работала. И это не могло не радовать.