Интернат для неудачников

POV Оливер Янг Походу, Монтгомери трахнул не только мою задницу, но и мозг. Иначе мое внезапное признание в сильных чувствах никак не оправдать. Я поворачиваю голову, чтобы убедиться, что этот ебарь-террорист еще спит. Вместе с головой случайно разворачиваю и корпус, что моментально отдает в пострадавшую пятую точку. Спит, скотобаза. Вчера разложил меня, а теперь сопит, как ни в чем ни бывало. Начинаю прокручивать вчерашний вечер и моментально краснею. От всего вместе взятого. От того, что долго не сопротивлялся и выполнял его приказы. От того, что сосал, как в последний раз и подмахивал задом. От того, что назвал его хозяином, от его властного «молодец». От того, что признался в любви. Даже не знаю, признался ли. Признался — это когда озвучил правду. А я сам не знаю, правда ли это. Пытаясь сдержать шипение, чтобы не разбудить соседа, начал думать, как выбраться из кровати. Все бы ничего, да вот только его тяжеленная рука лежит поперек моего туловища. Тихонько совершаю порыв выскользнуть из-под «капкана» и замираю, проверяя, не просыпается ли этот. Вроде нет. Увереннее пробую скинуть ноги с постели, как Нил, вцепившись за мой бок, притягивает к себе вплотную. И ехидно улыбается, не открывая глаза. Я, чертыхнувшись, бормочу себе под нос, что мог бы и посигналить, что уже не дрыхнет, и ворочаюсь в попытках высвободиться. — Ты че подорвался с утра пораньше? — голос у него с утра всегда такой хриплый. — На уроки собираться надо, — бормочу я, — лапу подними свою! А этому хоть бы хны. Подтягивает меня к себе, как мягкую игрушку, и утыкается носом в шею. Мысленно отказываюсь комментировать такое открытое проявление близости. То шугался, как кот из подворотни, то ластится. И я, вроде как, должен ликовать — вот тебе Оливер, как ты хотел, Нил на тарелочке с трах-каемочкой. Но нет, стыд перебивает все. — Ты слов человеческих не понимаешь? — шикаю я. — Оливер, — как-то максимально строго и по-учительски выдает Нил. — Что? — Куриное капшто, такой хороший был, пока не проснулся. — Ну вот теперь нехороший, пусти, я обоссусь сейчас! — Сегодня выходной, уроков нет. — Я в туалет хочу, Нил, — говорю уже максимально серьезно, и старший убирает руку и откатывается на спину. — Спасибо. Я с горем пополам добираюсь до ванной и, справив нужду, решаю принять душ. Просто чтобы оттянуть момент возвращения в комнату, где лежит он. Нарочно долго моюсь, причесываюсь (Я! Причесываюсь! Ага) и, замотавшись в полотенце, выхожу из парилки. В комнате его нет. По вещам вижу, что оделся и вышел. В себя что ли пришел? Или, может, пошел заглаживать вину перед Лией? Так то он ей изменил, получается. Напялив трусы и футболку, сажусь на кровати. Просто пялюсь на входную дверь. Ловлю себя на том, что жду его. Как ебаный пес. Фыркнув себе под нос, падаю на подушку, и в этот же момент открывается дверь. Монтгомери. В наспех неправильно застегнутой рубашке и с подносом. Комнату заполняет запах оладьев и кленового сиропа. И кофе. — Я тут… короче, вот, — старший будто бы мнется и ставит поднос на стол. — Спасибо? — почему-то получается с вопросительной интонацией. Нил, который стоял у стола какое-то время, медленно подходит к кровати и садится на край, вперив в меня свои глазюки. — Ты как? — В смысле? — Ну, как… твоя… — Терпимо. — Хорошо, — он не смотрит на меня в этот момент, а пялится куда-то выше моей головы. — Я бы мог сам принести завтрак, — не знаю зачем, но напоминаю соседу о привычном положении вещей. Он — старший, я — отброс. — Мне не трудно. — Окей. Снова молчим. Он явно не знает, как подступиться. По его гуляющему где угодно, кроме меня, взгляду становится понятно, что тоже переживает. На секунду заглядываю внутрь себя и задаю вопрос: «А мне-то вообще понравилось?» В ответ вся кровь внезапно приливает вниз живота, как по команде. «Понравилось», — мысленно подтверждаю я. Как ему об этом дать знать, чтобы совсем от стыда не сгореть? — Не хочешь… полежать еще немного? — делаю попытку я, а старший будто ждал любого повода. Моментально скидывает рубашку, брюки, ботинки. И как хаски, прыгает в сугроб из одеяла. Выныривает уже рядом со мной и хитро улыбается. Я тоже не могу сдержать улыбки. Два дебила, блядь, вот честно. — Доброе утро, — запоздало приветствует старший и чмокает в плечо, а я понимаю, что уже во всеоружии. Толкаю старшего в плечо и, ухватившись бедрами, оказываюсь на нем. — Доброе, — отвечаю, упираясь ему в грудь. Тот продолжает улыбаться. Так открыто и ехидно, что можно кончить уже сейчас. Сукин сын. А руки мгновенно пускает по моей талии, спине, бедрам и заднице. На последней части тела задерживает свои лапищи и запускает их под ткань боксеров. — Мне кажется, ей нужна передышка. — Без проблем, — пожимает плечами и прикладывает палец к моим губам. — Рту она тоже требуется? Мнусь с ответом, потому что не привык я к этим сексуальным разговорам. Что ответить? Как дать понять, что я бы не против отсосать? Да похуй, так и скажу. — Хочу сосать, — выходит как-то крипово, будто сам с голодного края и вижу огромную рульку. Старший закидывает руки за голову и откидывается на подушку, как бы говоря, что готов к обслуживанию. Такой весь вальяжный, типа позволяет мне это сделать. Типа сам не хотел, но раз уж я так хочу, то так и быть. Это еще больше заводит, и я, проделав цепочку из поцелуев до самого пупка, стягиваю с него белье. Член Нила — это ебаный пиздец. Как это вообще вчера поместилось во мне? Видя мой шок, старший сдавленно усмехается и сам берется за основание своего «друга». Другую пятерню запускает мне во влажные после душа волосы, оттягивая голову вбок, и медленно водит головкой мне по губам. Я размыкаю губы и немного вытаскиваю язык. Старший шумно выдыхает. Ему нравится управлять процессом, видеть, что я делаю все так, как ему захочется. А мне нравится, что ему нравится. Продолжая держать меня за голову, Монтгомери медленно насаживает мой рот на стояк, и его хитрая ухмылка пропадает с лица. Челюсть Нила ходит ходуном, а глаза будто зеленеют еще сильнее. Берется за мою голову двумя руками и постепенно начинает увеличивать темп. Я решаю занять позу, которая точно понравится старшему. Выставив пострадавшую задницу вверх, встаю на колени и завожу свои руки назад, будто они скованы сзади. Я оказался прав. На этом моменте сосед давится воздухом и начинает откровенно трахать мое горло. Останавливается, дает мне немного отдышаться, но член до конца не вынимает. Я дышу, не сглатывая слюни и позволяя им стекать по стволу. — Нравится? — спрашивает он, сверкая уже почерневшими глазами. — А… — по опыту мы оба знаем, что это значит "да". Мне правда нравится. Стыд отступил, и я хочу, чтобы он позволил себе всё, что захочет. Что угодно. — Хороший мальчик, — хвалит и отвешивает легкую пощечину, отчего я чуть не сливаю прямо себе в трусы. Сразу после этих слов он поршнем начинает загонять мне в глотку член. Момент кульминации не заставляет себя долго ждать. Нил отводит мою голову от члена и начинает дрочить. Точно. Мы же не проговаривали момент того, можно ли кончать в рот. Мы вообще блядь особо ничего не проговаривали. Но я бы хотел попробовать. Я осторожно убираю его руку со своей макушки и, насаживаясь заново на ствол губами, убираю вторую его руку. — Оли… Оливер, я же сейчас… Я начинаю быстро двигать головой и смотрю ему в глаза. Чувствую, как в горло начинает выстреливать горячая вязкая струя. Одна за одной. Продолжаю сосать, потому что знаю по опыту с девушками, как отстойно, когда почувствовав, что оргазм наступил, партнер вдруг резко останавливается — ощущения от этого смазываются. Старший дергается несколько раз, а в последний насаживает мою голову до упора. Я плотно сжимаю губы, чтобы ничего не вытекло, и медленно поднимаюсь. Он смотрит на меня немного ошалело. Проглатываю сносную на вкус жидкость. — Охуеть, — чуть отдышавшись, говорит Нил. — Оливер… иди сюда. Подхватив меня за плечи, притягивает к себе и целует. Так жадно, не как раньше. Я улыбаюсь ему в губы. Лежу на нем и просто, блядь, тону. Я с парнем. Я с Нилом Монтгомери. — Неужели так понравилось? — усмехаюсь я. В ответ старший сильнее стискивает объятия и целует уже нежнее. Понравилось. Ну, бля, всегда пожалуйста. Мне тоже… типа, ну, понравилось. Так мы пролежали еще какое-то время. Интересно, что во время секса Нил жесткий, властный. Да, заботливый и внимательный, но все же подавляющий волю и заставляющий подчиниться. А вот когда с ним просто лежишь, то он становится просто булочкой. Он обнимает, целует, гладит меня по волосам. И пырит, блядь, в меня своими моргалами. Так внимательно и практически не мигая. — Ты чего так смотришь? — наконец не выдерживаю я. — Нельзя? — Да можно…— А что я скажу? — Ну и все, — подытоживает. И не приебёшься. Проголодавшись, мы перемещаемся за стол и начинаем уплетать оладьи. В голове всплывает воспоминание, как старший бесился от моей манеры есть руками. Мне не хочется все рушить, и я пыхчу, отрезая по кусочку. Внезапно на пол грохается вилка старшего. Ага! Сам бы вот сначала научился нормально приборами пользоваться. Сосед спускается за ней под стол, и все бы ничего, но его нет секунд пять. Потом десять. А потом я чуть не давлюсь. — Ты ведь не кончал ещё, — я опускаю голову и вижу, как старший трется губами об мой уже полувставший бугорок. Я просто пялюсь, не зная, как реагировать. — Давай-ка уберём лишнее. — Ты ешь, не обращай на меня никакого внимания, — говорит Нил и полностью заглатывает член, коснувшись носом лобка. Пиздец. Ешь, говорит. Естественно, я уже ничего не могу делать, кроме как глазеть на Монтгомери, который облизывает, сосëт и целует меня. Долго это не продлилось. Просто потому, что стояк, появившийся еще утром, так и не спадал. До этого момента. Я громко кричу, запустив руку в его короткую стрижку. Он тоже все проглатывает. Ну мы конечно и…пидоры. Ну и похуй. Мне сейчас слишком хорошо. — Ты вкусный, — оценивает Нил, вылезая из-под стола с вилкой, за которой туда полез. Хотя, я уверен, что и ее падение — это четко спланированный перфоманс. — Перестань, — краснею снова. — Я серьезно. И мне с тобой хорошо. Очень, — говорит он и продолжает трапезу как ни в чем ни бывало. Не ожидая ответа. Мне тоже хорошо. Но говорить пока стесняюсь. Потому что тогда придется вернуться к моему вчерашнему признанию, факт которого мы пока что успешно избегаем. А может, он забыл вовсе? Весь день мы провели в таком режиме. Сделали вместе домашку, валялись. Много целовались, и я еще парочку раз упал ртом на его член. Да и он на мой. Короче, идиллия, мать её. Идиллия, которая продолжалась недолго. В дверь кто-то заколотил. Мы переглянулись и, поняв, что никто из нас не ждёт гостей, прислушались к голосу за дверью. Это была Лия. И она явно была напугана. Нил поднялся (забыв надеть на себя хоть что-то, в одних труханах!) и открыл дверь. — Нил, там… там… — послышались всхлипы Лии. Я решил тоже выйти и, накинув рубашку, подошёл к ребятам. — Что случилось? — в один голос спросили мы с Нилом. — Там Зигги, он… Я не знаю, он походу… Его Феликс убил. Идиллия, ага. Пиздец какая.