Клинок и перо

-      Я запрещаю! – голос Святого Старца громыхал набатом. – Вы не посмеете устроить такое непотребство в школе! -      С каких пор защита чести и достоинства стала считаться непотребством? – удивился я, отвлекаясь от полировки ногтей. Кристальный лак я снял в воскресенье и теперь готовился к новому визиту в салон миссис Браун. Идея Авроры с вишнёвым цветом показалась мне весьма привлекательной. -      Вы преподаватели, вы не имеете права подавать подобный пример ученикам.       Я не выдержал и заржал. Флитвик, которого директор, разумеется, заставил прийти на очередное экстренное собрание, посмотрел на меня с пониманием и завистью – ему хохотать в голос не позволяли деканская этика и остатки чувства хоть какой-то субординации. Наверное, Дамблдор надеялся, что Декан сможет повлиять на меня и попытается уговорить разрешить конфликт миром, но маленький профессор чар даже не собирался призывать меня к порядку. Его всё устраивало! -      Не стоит говорить про примеры для подражания. Эта сентенция своей фальшью ничем не отличается от золота лепреконов. Директор, нет ничего, что могло бы предотвратить, отложить или вовсе запретить нашу с Северусом дуэль. Устав Хогвартса прямо разрешает подобный способ решения споров. -      Не всем древним канонам стоит следовать! -      Слабый аргумент. Директор, я просил, я уговаривал, я беседовал, я пытался… Всё оказалось без толку. Я могу попытаться закрыть глаза на оскорбления, адресованные лично мне, но Джейн… нет. Решительно нет. -      Гилдерой, ты думаешь, твоя крёстная будет счастлива, когда узнает, что ты затеял дуэль со своим другом из-за пары неосторожных слов, сказанных в её адрес? – Дамблдор попытался зайти с другой стороны. Северус бросил в его сторону немного виноватый взгляд и наш Светоч устало прикрыл глаза. -      Как любая здравомыслящая женщина, она не станет вмешиваться в мои дела. А что касается неосторожных слов… Вы лучше других знаете, какие слова я прощал Северусу. Я всё понимаю – трудное детство, сложная юность, безрадостная зрелость, но ведь надо когда-то и учиться самостоятельному принятию ответственности за свои поступки. Вы слишком сильно держите цепь, прикрывая её звенья иллюзией опеки. Эта дуэль, которая состоится между мной и Северусом – исключительно ваша вина, директор. -      О, я догадываюсь, что ты имеешь в виду, Гилдерой, – развеселился Декан. Он сидел в высоком кресле и беззаботно болтал ножками, с каждой минутой всё сильнее и сильнее выражая свою радость от происходящего. Флитвик любил дуэли, его гоблинская кровь жить не могла без сражений, но человеческая часть не позволяла уподобляться родичам и заниматься бесконтрольной резнёй. Он нашёл способ справиться с этой дилеммой и с самой юности проявил себя как лучший дуэлянт Англии и церемонные, скованные множеством правил поединки, стали тем, что смогло укротить его буйную натуру. Возраст пригасил былой огонь, но любви к дуэлям и боевой магии не убавил. – Это так знакомо – утаить немаловажный нюанс, чтобы потом выложить его в виде козыря, вот только в этой игре нет места подобной тактике. Либо честность, либо ложь. -      Я бы сказал по-другому: действие или бездействие. Скалярная потенция, увы, нынче не в чести. Северус, ни слова! Я уже слышу, как размыкаются твои губы. Не ухудшай ситуацию, милый, иначе я заткну тебе рот знакомым способом - у меня всегда при себе есть парочка яблок. -      Гилдерой, я прошу тебя проявить хоть немного серьёзности. Дуэль – это не шутка и не дружеская потасовка, на которую я мог бы закрыть глаза, – теперь директор принялся исполнять роль доброго аврора. – Об этом станет известно Попечительскому совету! -      Почти все его участники – аристократы, они ценят приверженность обычаям. -      Дети напишут о поединке родителям! -      Я не буду против, если они укажут причину, которая точно не оставит никого равнодушным. -      Ты говорил, что считаешь Северуса другом, но твой вызов уничтожит его репутацию! -      Или же возвысит его, если он сможет победить меня. Разве нет способа лучшего для доказательства истинности своих утверждений, чем практика и наглядная демонстрация? -      Никакой наглядности! Я не позволю устроить из этого постыдного события представление для студентов, – Дамблдор вновь начал злиться. Интересно, почему его так злил факт дуэли? Он ведь получил шанс избавиться от меня – неосторожное заклинание, ошибка или невиная шалость моей изменчивой Фортуны, и проблема в виде меня будет устранена. Но директор чуть ли из мантии не выпрыгивал от негодования! -      Отлично. Значит, будем веселиться вчетвером. Хотя нет – согласно Уставу, на дуэли, участником которой является один из деканов Хогвартса, обязаны присутствовать остальные главы факультетов. Это судьба, господин директор! Без милых дам никуда… Не забудьте известить Помону и Септиму. -      Что ж, не вижу смысла пытаться отменить то, что обязано произойти, – Декан явно горел желанием приступить к подготовительному этапу. – К этому всё шло, Альбус, и ты это прекрасно знаешь. Я даже удивлён, что давно ожидаемая мной дуэль случилась только сейчас. Зная привычку наёмников решать разногласия поединком… Итак, Северус, выбор оружия за тобой? Клинки, палочки, или совмещённый вариант? -      Палочки…       Это было ожидаемо. Снейп определённо не умел сражаться одновременно и магией, и сталью, и поэтому предпочёл стандартное оружие волшебника. Ну, а вариант с использованием исключительно клинка был прерогативой наёмников, среди которых считалось «невежливым» меряться только лишь одной магией. Многие из нас были далеко не самыми сильными волшебниками, но вот ножами орудовать умели все… -      Форма? Дуэль в одни чары в несколько раундов, классическая «дорожка» с элементами магического фехтования или поединок в замкнутом пространстве? -      «Дорожка», – решил Северус. -      Полноценный поединок внутри защитного поля, – заявил я, не желая ограничивать себя в средствах и силах. – Ни я, ни Северус не обучены дуэлингу и первая же глупая ошибка станет причиной для прекращения боя и технического поражения. Это не нужно ни мне, ни ему. Дело не в том, кто из нас искуссней, а в том, кто готов отстаивать свою правду до конца. -      Условия поражения? До первой крови, до смерти, до истощения? Альбус, почему ты молчишь? Это в наших интересах – договориться сейчас, пока есть возможность предотвратить возможное несчастье установлением максимально жёстких правил! -      До истощения, – проскрипел Снейп, взяв слово вместо своего опекуна и патрона. До него дошла безысходность ситуации, но, стоит признать, мой дорогой визави не собирался праздновать труса или отказываться от поединка. -      Никаких заведомо смертельных заклинаний и проклятий. Это касается и вредоносной магии отсроченного действия – добавил Альбус, выразительно поглядывая на зельевара. – И мы с Филиусом имеем право прекратить дуэль в случае использования запрещённой магии! -      Запрещённой – это какой? Все боевые чары носят нейтральный или условный темномагический характер. Огласите список разрешённых заклинаний, директор, а не то мы до Имболка будем перебрасываться безобидными чарами для первокурсников.       Светоч сдержался, но по выражению его лица было ясно, что моя осведомлённость ему не по нраву. -      Всё, кроме запрещённых законом заклинаний и тех, которые носят безусловно темномагический характер. Невербальная магия разрешена, – директор явно выбивал преимущества для своего протеже. -      И беспалочковая тоже, – парировал Флитвик, наслаждаясь этим соперничеством, после чего неожиданно заявил: – И никаких ментальных чар. Запрещено трансфигурировать посторонние объекты в элементы нападения или защиты, запрещено переговариваться. И никаких иллюзий! -      Справедливо, – признал я. Флитвик отчаянно подсуживал Снейпу, пытаясь запихнуть наш с ним поединок хотя бы в подобие рамок равных шансов, и меня безгранично радовало благородство Декана. Пристрастия и личная привязанность – это хорошо, но справедливость должна стоять превыше этого. -      Северус, Альбус, я сделал за вас всю работу, – с укором протянул полугоблин. – Хоть время и место назовите! -      Запретный лес, полночь, – предсказуемо определил драматический персонаж. Альбус покосился на окно, в которое била шотландская метель, а затем посмотрел на Снейпа, как на самоубийцу. -      Большой зал, девять вечера, – решил Дамблдор, явно не желая превращаться в снеговика на радость кентаврам, которые обязательно придут посмотреть на людскую глупость. – Иначе к утру школа лишится всех деканов, директора и одного не в меру ретивого преподавателя ЗОТИ! -      Ничего не имею против. Тогда до встречи на ужине, господа. Вы ведь не думали, что я пропущу его! – я сунул пилочку в карман, поднялся с кресла и, отвесив короткий до неприличия поклон, направился к выходу. -      Гилдерой, – директор никак не мог позволить мне уйти просто так, – эта мальчишеская выходка не решит твои проблемы. Победив в мелочи, ты определённо проиграешь в более крупной игре! -      Ах, вы так и не поняли? – чуть манерно воскликнул я, оборачиваясь к нему и изображая недоумение. – Я не играю… Я живу! И собираюсь жить дальше, несмотря на все попытки эту самую жизнь прервать.       Студенты – существа буйные, периодически непредсказуемые, а в силу подросткового периода ещё и наглые. Кто-то из них недолюбливал меня, кто-то хотел увидеть, как наконец поставят на место зарвавшегося декана Слизерина, а кому-то просто хотелось посмотреть на драку, поэтому объединившиеся вместе старосты четырёх факультетов продавили-таки для старшекурсников разрешение присутствовать на дурацком поединке. Как ни крути, но оскорбление было нанесено прилюдно, а значит этот самый люд имел полное право пронаблюдать за результатами давнего противостояния «Павлин и Ворон». Малышня дулась и таскала со стола наиболее вкусные блюда, чтобы было чем задобрить старших учеников и выклянчить пересказ недоступного им зрелища. Гарри снисходительно поглядывал на них, так как ему-то уж точно никто не мог помешать сунуться в Большой Зал и самолично всё увидеть – Мальчик-Который-Жаждал-Крови явно собирался стоять в первом ряду, прячась под своей чудесной мантией.       После требования учеников желание преподавателей поглядеть на такую забаву уже никого не удивило. Даже Кеттлберн припёрся, отчаянно скрипя протезом и надсадно хрипя порчеными лёгкими. Когда через час после ужина все приготовления были закончены, младших студентов разогнали по общежитиям, а старших трижды проинструктировали о правилах поведения и запрете на малейшее вмешательство, я наконец-то начал ощущать отголоски надвигающегося азарта.       Я терпеть не мог поединки с магами – слишком коварны и непредсказуемы были такие противники, даже хуже тёмных тварей, но любое противостояние всегда заставляло кровь бежать быстрее, согревая тело и наполняя его желанием движения. Я ощущал на себе полный безмолвной поддержки взгляд Гарри, который давным-давно проник в Большой зал. Кожу будто пекло взволнованными взорами Септимы и её подружек, я слышал тяжкие вздохи Помоны и мадам Помфри, испуганных неожиданным событием, и они лишь подогревали костёр моего эгоистичного желания ещё раз показать всем, насколько я хорош. Я не сомневался в себе – не было смысла начинать эту авантюру, не имея железных шансов на победу.       Перед началом, когда ограждающий барьер был уже возведён и нам с Северусом оставалось лишь зайти внутрь, чтобы начать причинять друг другу страдания, директор вспомнил о своих обязанностях и заставил нас обоих избавиться от всех магических вещей и амулетов, которые были надеты на нас. Снейп отдал лишь амулет от сглазов и порчи, мне же пришлось отдавать Декану на хранение фибулу и перстень с охотничьей меткой. -      Второе кольцо, Гилдерой, – напомнил мне директор. -      В нём нет магии, – я протянул ему ладонь, позволяя насладиться красотой смеющегося хризопразового кабошона. – Мне его даже в Азкабане разрешили оставить! -      Позволь, я всё же проверю, – он явно не верил мне и поэтому потратил целых семь минут на изучение подарка королевы сидхэ. Я ждал, всё это время продолжая держать руку вытянутой – снимать перстень и передавать его Дамблдору было равносильно самоубийству. И всё время, пока Великий Светлый Чародей плёл чары, проверяя кольцо на присутствие в нём магии, я ощущал, как под сводом черепа аккуратно шевелятся пушистые паучьи лапки, но в моём разуме не было ничего, кроме проснувшейся наконец жажды сражения, и поэтому он был вынужден отступить. Кажется, мой азарт был физически неприятен такому просветлённому человеку…       Я расправил кружева манжет, проверил надёжность ленты, стягивающей волосы, и бестрепетно вошёл за барьер, который тут же сомкнулся за моей спиной, отгородив нас со Снейпом от зрителей прозрачной, мерцающей серым маревом стеной. Я вынул палочку – официальную, из вишни и волоса единорога, до хруста размял запястье, и замер, ожидая сигнал Флитвика. -      В последний раз спрашиваю, – вдруг не очень довольным голосом выдал Декан, явно уступив кое-чьему желанию, – согласен ли один из вас принести извинения, а другой – принять их?       Какая милая формулировка: «Один из вас». Как будто я мог чем-то оскорбить Снейпа! -      Никаких компромиссов, даже перед лицом смерти, – ответил я, не сводя с Северуса алчный взгляд. Мне было очень любопытно узнать, на что он способен. -      Скорее все ирландские мертвецы восстанут, чем я пойду на примирение, – с привычным тягучим высокомерием поддержал меня мой противник. Ах, как низко и подло! Я ведь должен был разозлиться, да? Пассаж про ирландских мертвецов прозвучал настолько непрозрачно, что даже самый недалёкий хаффлпаффец понял, что к чему. -      Палочки на изготовку. Щиты не ставить. Три. Два. Бой! – воодушевлённо пропищал Декан.       Снейп атаковал первым, умело запустив в меня два диффиндо и бросив глациус под ноги. Банально, просто, для разминки сойдёт. Я отпрыгнул назад, погасил чужие чары потоком нейтральной магии и отправил в ответ инкарцеро, которое Северус легко разгадал по рисунку заклинания, а когда он уклонился от зачарованных верёвок, то использовал пондус. Мы обменивались несложными заклинаниями, проверяли способности друг друга к предугадыванию коварных замыслов противника и умению избегать их, не выставляя протего или иной щит. А потом нам как-то одновременно обоим надоели эти танцы и потеха разгорелась всерьёз.       У нас было достаточно места – директор и Флитвик отгородили под нашу забаву центр Большого зала, дав простор для манёвров и движений. Вот только если я пользовался этим изо всех сил, то Северус предпочитал почти не двигаться с места, делая лишь по паре шагов в сторону или незначительно отступая, чтобы потом снова занять прежнюю позицию. Сначала я не понял, в чём тут кроется подвох, а затем едва не пропустил режущее, так как начал ржать, словно соплеменник Бэйна. Для реализации моей задачи выбранная Северусом тактика подходила как нельзя лучше. Я нарочно позволил ему зацепить меня роем осколков, чтобы «порадовать» и уверить в своей уязвимости, а затем поступил также, как с муриоше – отправил в сторону Снейпа три пондуса, один за одним. Первый он отбил, от второго уклонился, а третий отбросил зельевара на барьер, и я почти услышал, как треснули его рёбра. Природная магическая защита не позволила причинить Северусу серьёзные травмы, но общее состояние подпортила. Как только он вернулся в вертикальное состояние, я перестал атаковать его самого и начал гонять по площадке, безжалостно целясь в ноги сгустками пламени, эффектными и весьма болезненными.       Волей-неволей, но Снейпу пришлось начать бегать, бить на ходу, в прыжке, в повороте, творить чары на полувыдохе и едва не вприсядку. Почти сразу его меткость снизилась, он начал натурально мазать, и яркие вспышки или сияющие лучи пролетали в стороне от меня, разбиваясь о стены магического барьера. Беготня сбивала Северусу прицел, боль в грудине снижала концентрацию и делала чары нестабильными, а привычки колдовать с поломанными ногами и треснувшим черепом у Снейпа не было. И слава Моргане, наверное! Меня же не заботили ни порванный камзол, пропитавшийся кровью, ни отбитые мышцы – Снейп запустил в меня какой-то неизвестной дрянью, я не смог её отбить и по моим бёдрам будто пришёлся удар бревном, смявший плоть и едва не заставший покрыться трещинами кости. Воздух гудел от сконцентрированной остаточной магии, всё вокруг сливалось в круговерть ярких вспышек и смазанных лиц наблюдавших за нами учеников.       Неожиданно Северус, снова едва не рухнув от очередной устроенной мной «подножки», выкрикнул незнакомое мне заклинание и в меня полетела здоровенная разъярённая змея, уже заранее раззявившая уродливую пасть. Я машинально вскинул правую руку, собираясь разрубить гадину баселардом, вот только вместо рукояти клинка пальцы сжимали палочку, и змея тут же обвилась вокруг моего предплечья, метя зубами прямо в лицо. Миг краткой заминки стоил пропущенного удара, который подбросил меня в воздух и кинул на барьер. Позвоночник тут же доложил, что ему такие развлечения не нравятся, а в голове поселилась тупая и тяжёлая боль. Я рухнул вниз, но прежде, чем моё лицо состыковалось с полом, я успел применить отталкивающие чары и меня вновь подкинуло вверх, правда теперь я сам управлял своим взлётом и падением. Не обращая внимания на змею, я ещё с воздуха отправил в Северуса несколько очередных вспышек пламени, а затем добавил к ним контрастное ледяное облако. Северус закашлялся, вдохнув морозный пар, отвлёкся и я отметил этот успех тем, что сбросил с себя змею и раздавил ей голову каблуком. Начарованная или призванная, эта дрянь мне мешала, и поэтому должна была стать мёртвой.       Темп нарастал, Снейпу приходилось уже не просто метаться, а натурально бегать, и это был лишь вопрос времени, когда он сдастся. Вот только я добивался не капитуляции противника, я преследовал иные цели. Усталость должна была стать измождением, а слабость – бессилием! Я щёлкнул в воздухе воздушным бичом, метнул его в сторону Северуса и со второй попытки мне удалось зацепить его. Мысленно благодаря за змеиную подсказку, я притянул к себе противника, заставив его рухнуть на пол и проехаться по камням, собирая их повреждёнными рёбрами, а затем сделал то, что давно хотелось – ударил магией, не оформив её ни в какое боевое заклинание. Тщательно контролируемый поток энергии враз ополовинил оставшийся у меня резерв. Вторую попытку я бы не потянул, но мне хватило и первой – не самый честный трюк сработал и Северуса чуть не вмяло в камни. Он захрипел, пытаясь противостоять волне магии, но был уже слишком ослаблен и всё, что смог – это поднять руку с палочкой, желая наградить меня последним заклинанием, наверняка смертельно-опасным, но я выбил её из бледных пальцев, ударив сапогом прямо по сжатой ладони.       Этот удар и стал последним.       Раздавленный, разбитый, проигравший, зельевар потерял сознание и без чувств обмяк на камнях. Я выдохнул, провёл ладонью по взлохмаченным волосам и едва не уселся на пол рядом с поверженным противником, настолько мне было хреново. Северус был хорош, он умел сражаться, но отсутствие настоящей практики и полноценной физической активности свели на нет всю его силу и арсенал заклинаний. Меткость, выносливость, крепкие лёгкие и ставшая инстинктом способность не обращать внимание на боль не входили в перечень доступных ему навыков. Ах, как было бы интересно сразиться с ним в полную силу, раскрыть магию навстречу магии, сплестись потоками энергий в могучем вихре, лишённом желания принести смерть или боль. Просто сила на силу, магия против магии! И почему так сложно добиться подобного доверия? Лишь с Джоном можно было разойтись в волю, не боясь оказаться проигравшим или, что хуже, выигравшим! -      Хватит! – крикнул Флитвик, спеша к нам. – Бой окончен!       Вслед за ним, приподняв юбки, бежала перепуганная мадам Помфри. Почему они так взволнованны? Им что, почудилось, будто я убил Снейпа? Смешные, нашли за кого бояться! Мне эта нежная чёрная ромашка была нужна живой, здоровой и адекватной! -      Это был не бой, – ответил я, сплёвывая кровь из невесть когда разбитой губы, – а танцы без аккомпанемента. Терпеть не могу магические дуэли, то ли дело старая добрая поножовщина…       Я провёл пальцем по губе и понял, что это я сам прокусил её во время последнего удара, когда приходилось выплёскивать из себя магию, удерживая векторы потока. -      Во имя Морганы, ну почему всё надо решать силой! – мадам Помфри оттеснила меня от Снейпа и торопливо принялась за проверку его состояния. – Вы же могли покалечить друг друга! -      Я – не мог. Декан, водичкой не поделитесь? Что-то в горле пересохло, – я снова вытер текущую из губы кровь и машинально слизнул её. Флитвик с шипением, присущим скорее потомственному слизеринцу, чем ворону, схватил меня за руку и начал вытирать её. Потом заставил усесться на пол и под взглядами десятков студентов принялся диагностировать, оплетая сетью чар. Ну, правильно – колдомедик в школе один, и Снейпу он сейчас нужнее. -      Тебе надо в Больничное крыло, как можно скорее, – пропищал Декан срывающимся голосом. – У тебя переломов, как блох на бродячем низзле! -      О, я думал, будет хуже. Вы не распознали, чем таким заковыристым Северус попал мне по ногам? Никогда не встречался с таким заклинанием, мне теперь любопытно. -      Это было любимое развлечение молодых Пожирателей – ломать одним разом чужие щиты и ноги, чтобы потом покуражиться над лишённым возможности сбежать волшебником, – рука Флитвика дрогнула. – Как он посмел применить его к тебе?! Да ещё без щита, гасящего половину урона? -      Как думаете, Северус научит меня ему? Очень полезные чары, хорошо действуют на всяких прыгучих тварей! Мне пригодится, – я захихикал, отталкивая от себя руки Декана. – Прекратите, я в порядке. Хватит меня изучать, а то кое-кто подглядывает за нами. И вообще – я победил, мне надо отметить это дело. -      Гилдерой, ты не в себе, уймись! -      Я как никогда в себе. Не представляете даже, Декан, как отрезвляет необходимость учить уму-разуму человека, которому ты доверял и искренне считал своим другом! Последние иллюзии пропали, остался лишь жестокий страшный мир, который придётся любить через не могу, насилуя самого себя. Как же меня это всё затра… заколебало. Простите, мадам Помфри. Ну что, в каком состоянии наш дорогой Северус? -      Жить будет, – слова школьного лекаря походили на угрозу. – И даже послезавтра сможет приступить к работе, но завтрашний день ему лучше провести в постели. Филиус, что с Ги… -      Отлично, – я не стал вслушиваться в безынтересный для меня разговор, на остатках магии подтянул к себе Снейпа, буквально выдернув его из-под носа мадам Помфри, и поднялся с пола уже вместе с ним на руках. – Тогда я пошёл! -      Куда?! – взвыл Флитвик, в отчаянии цепляясь за мой камзол, потрёпанный и залитый кровью. – Что ты собрался делать с этим олухом? -      Ну, не жрать заживо, это точно! Отнесу в Больничное крыло, это будет быстрее, чем с помощью носилок, они слишком медленно левитируют, – я кивнул в сторону загодя принесённого мадам Помфри лекарского инвентаря, прислоненного к преподавательскому столу. – Прогуляемся, Декан? Я хочу, чтоб вы рассказали мне, где я налажал и что упустил. Это ведь первая моя дуэль с выжившим противником…       Как ни странно, мало кто из студентов проявил настоящее злорадство по отношению к проигравшему декану Слизерина. Все видели, что он сражался всерьёз, что я тоже пострадал, и что бой был далёк от учтивых уколов жалящими заклинаниями. Всех удовлетворил результат, порадовал процесс, а день без занятий по зельеварению и вовсе оказался мёдом для злых детских сердец. Впечатлительные девицы обсуждали всё, что могли – от взглядов, тона произнесения заклинаний и жестов рук. Какая-то пронырливая хаффлпаффка (судя по ракурсу и месту положения барсучьей наблюдательной делегации, это была именно воспитанница Помоны) догадалась одолжить у Криви колдокамеру и уже к обеду все, кто хотел, обзавелись комплектом фотографий с самыми впечатляющими моментами поединка. Наибольшей популярностью пользовался снимок, на которым я выходил из Большого зала со Снейпом на руках. А что?! Надо же было мне проверить, всё ли я правильно сделал с этим подземным несчастьем, выбив из него остатки дури и магии, сделав пустым и восприимчивым к дальнейшим манипуляциям! От долголетнего плена разума не избавить за десять минут, тут нужны не только подготовка, но и добровольное согласие объекта на все действия! До нервного срыва Снейп довёл себя сам, на поединок отправился тоже без возражений, так что все условия были соблюдены, мне оставалось лишь наградить себя за успешное проведение спасательной операции!       Мне никто не дал это сделать. Мадам Помфри попыталась уложить меня на соседнюю коечку и даже сообщила, что специально заказала в Мунго больничную рубашку под мой размер, поэтому я позорно сбежал из её обители, наплевав на боль в ногах. Дав приказ Люччи не пускать ко мне никого, кроме Гарри, я привычно намешал себе «Коктейль идиота», состоящий из двух долей костероста, одной – огневиски, половины доли животворящего эликсира и такого же количества желчи броненосца. Таким образом можно было быстро поставить себя на ноги, вот только ускоренный процесс излечения доставлял настолько приятные ощущения, что оставалось лишь грызть подушку и орать в неё.       Залив в немногочисленные раны экстракт бадьяна, я самостоятельно забинтовал себя, вправил слабенький вывих и приготовился к весёлой ночи. Проводить её под присмотром мадам Помфри и всех, кто имел доступ в Больничное крыло, я не имел права – в ослабленный болью разум было так легко забраться… К счастью, меня никто не беспокоил и не пытался ни выразить восхищение, ни поделиться возмущением относительно моего поведения.       Гарри – не в счёт.              Он несколько часов просидел рядом со мной, болтая и отвлекая от выкручивающей меня винтом боли. Нет, Снейп определённо был хорош, но весь его потенциал почти испарился из-за долгого отсутствием практики и запущенного состояния собственного тела. Пока я не начал гонять его, заставляя прыгать, уклоняться и выкладываться на максимуме физических сил, он неплохо противостоял мне, но вот потом быстро выдохся и натурально сдулся. В классическом дуэльном поединке, превращённом в искусство, он бы смог потягаться со мной на равных, но я не оставил декану Слизерина и шанса на победу. В его случае само поражение было выигрышем, о нём же заботился. -      Ты даже не представляешь себе, что старшекурсники врут о твоей со Снейпом драке! – весело сообщил мне Гарри, прихлёбывая чай. Он сидел возле моей кровати и на его мордашке боролись сочувствие ко мне и восторг от увиденного зрелища. – Типа он и Адское Пламя на тебя напускал, а ты каких-то тварей ужасных вызвал, которыми на Самхейн всех развлекал, и прочую чушь порют. Кто-то даже начал утверждать, что директор вас разнять пытался, а вы его чем-то страшным приласкали и пока мадам Помфри его в чувство не привела, вы половину Большого зала разрушили. Теперь все ждут не дождутся завтрака, чтобы пожрать среди руин. Идиоты, – он хихикнул, а потом посерьёзнел: – Это действительно было нужно? -      Я же объяснял, что да. Даже Джон согласился, что иного выхода нет. -      Они за тебя очень сильно переживали. Ну, тётеньки-преподавательницы, которые за нашей деканшей хвостиками бегают. Особенно… -      Не надо, – буркнул я, обнимая покрепче подушку и пряча в неё лицо, чтобы Гарри не видел, как черты лица кривятся от боли и, чего греха таить, смущения. Всё-таки, я не до конца разучился его испытывать. -      Почему она такая странная? Все преподаватели боятся директора, а наша астрономичка будто нарочно делает всё ему поперёк. Знаешь, что она сказала, когда ты Снейпа уволок? Что всего этого можно было избежать, если бы кое-кто забыл о своём бесполезном пацифизме и хоть раз выпорол избалованного мальчишку, которого сам и приучил к безнаказанности. Директор попытался ей какую-то возвышенную речь прочитать, ну, про своевременность, предназначение и свободу выбора, а профессор Синистра на него зыркнула так снизу вверх, что у него чуть борода не выпала, и заявила, мол, свобода выбора кончается там, где начинается надетая на шею цепь, и что физический закон действия и противодействия относится не только к предметам, но и к людям, как бы кто не пытался его отменить! Наш Дедушка чё-то смутился и заткнулся… Астрономичка одна с ним так говорила, никто другой даже слова не сказал. Она клёвая. Интересно, почему карта папы только её фамилию неправильно показывает? -      Потому что «Синистра» – это не настоящая фамилия Авроры, – глухо произнёс я. – Математика. Ты готов? -      Ага! Ты ей доверяешь, значит, тут что-то сложное. Надо попробовать понять, чтобы никому не навредить. Ты же знаешь, я иногда могу ляпнуть что-нибудь, а потом стыдно становится! -      Дед Авроры был Пожирателем смерти. -      И чё? -      Приближённым к Неназываемому настолько, что набивший мне оскомину лорд Трэверс и рядом с Фабием Синистером не стоял. О нём мало что известно – он относился к так называемым «Скрытым», которые не выставляли себя напоказ, как многие другие аристократы, поддерживающие Волдеморта. Лорд Синистер погиб в начале июля восемьдесят первого – кто-то умудрился проникнуть в его защищённый особняк и превратить в весьма неаппетитный труп. Отец Авроры вроде как сбежал от собственного папеньки задолго до этого радостного события, когда его дочери только-только исполнилось двенадцать лет, и они всей семьёй долго прятались, чтобы их не убили. -      Почему? Нелогично! -      Джон нашёл дело Авроры с пометкой «Потенциальная угроза». Она слабая волшебница, посильнее Джейн, но её не приняли в Хогвартс, поэтому она тут и не училась. При этом она тёмная, словно постоянно использует запретную магию. Кроме того, по завещанию Фабия всё его имущество достаётся именно ей, минуя сына, который на момент смерти лорда Синистера был ещё жив, но Аврора ни разу не попыталась вступить в права наследника, хотя её пытались принудить к этому чиновники Министерства. Всем было интересно влезть на закрытую территорию, запустить руки в чужие тайны, имущество, компромат и прочее. Аврора отказалась и Миллисента Багнолд едва ли не официально закрыла для неё любую возможность устроиться куда-то на работу и получить шанс на нормальную жизнь. Отец умер, не выдержав подобной милости от победившей стороны «добра», семья осталась без денег и возможности как выжить, так и уехать из Англии. -      И директор взял профессора Синистру в Хогвартс, как преподавателя астрономии, да? – догадался Гарри. – Она теперь ему должна за это? -      Ага. Дай воды, а? Не-не, помогать не надо, – я вовремя предотвратил попытку Гарри с ногами забраться на мою кровать. Я кое-как напился, вылив на себя при этом почти половину стакана, и снова спрятался в подушке. – Ещё как должна. Но ей чувство справедливости не даёт сидеть в уголке молча, вот она всё время и кусает руку, которая держит её за шкирку! -      Хорошая… Подумаешь, тёмная! Сириус Блэк тоже точно тёмный, но он же почти свой. И Драко – я уверен, что этот засранец тоже тёмный, но ты бы видел, как он по Снейпу убивался! Даже никогда бы не поверил, что ему так его декан дорог. Так что тёмный – не значит плохой, надо просто знать, с чего он вдруг таким стал. Вдруг это наследственное? -      Скорее всего, Фабий Синистер нарушил в отношении внучки одно из немногих незыблемых правил магии – не пытаться отнять волшебство у одного мага с целью передать другому. Как же так - слабосилок в семье верного почитателя идей Неназываемого, позор, даже позорище! Артур за подобное собственного сына Амра не пощадил, а тут Пожиратель с отсутствием тормозов и преград! Наверняка накрутил что-то с ребёнком, используя весь доступный арсенал темномагических средств, вот её родители в ужасе и смылись. -      Но она же не виновата! -      Она причастна, и поэтому уже виновна. Обыватели верят Министерству, насколько это возможно, а Багнолд, избранная за год до падения неубиваемого говнюка, и вовсе долгое время считалась кем-то вроде вождя победителей. -      Но почему Корнелиус Фадж не снимет с нашей астрономички опалу, как с дяди и тёти? Неужели дело только в том, что она – преподавательница Хогвартса? -      Именно. Тиберий смог ускользнуть ото всех, а Аврора – нет. Да и остальные преподавательницы тоже вляпались по самую макушку. -      Да тут не школа, а колония для исправления тёмных волшебников, – развеселился Гарри. – Снейп, Синистра, которая на самом деле Синистер, Люпин недобитый… Наш директор не преподавателей набирал, а личных должников. Понятно, почему ты ему так не нравишься! Ты ж сам по себе, директору тебя ухватить не за что. Не за Снейпа же – он ему самому нужен. -      Уже есть, – признался я, для надёжности укрываясь одеялом с головой. Тело ломило и выкручивало, болели все кости, а в голове шумело так, будто вместо мозга в черепе плескалось буйное северное море. -      Но твоя крёстная далеко от него, директор не дотянется, да ему и наш Министр не даст. Фадж мадам Равиаль уважает, она ему рейтинг так поднимает, что он своей улыбкой вспышки колдокамер затмевает. Лаванда сказала, что в прошлом выпуске «Ведьмополитена» писали, будто он вроде как жениться на ней хочет.       Я не выдержал и заржал. Корнелиус? На шпионке Отдела Тайн?! Да ведь Джейн, несмотря на защиту сквибов и помощь им, продолжала снабжать Грэя нужными сведениями! Дядя скорее собственные котелок себе в глотку запихнёт, чем официально свяжет с себя с ведомством невыразимцев! -      Дело не в Джейн. -      Понятно, – Гарри вздохнул. – Это вроде того, что наш замечательный директор может попробовать дотянуться до тебя через астрономичку, а ты не будешь стоять в стороне, если он её обижать станет, да? Что ж он за человек-то такой говнистый?! Вот ни себе, ни людям – сам в одиночку живёт, и хочет, чтобы все вокруг такими же были. Какое ему дело до того, что ты с профессором Синистрой можешь начать того-этого? Она точно лучше Снейпа и, в отличие от него, на тебя не шипит, а помогает. -      Гарри! – взвыл я. – Хватит уже, а? Мне тут плохо, а ты издеваешься. -      И ничего я не издеваюсь, – надулся он. – Мне, может, нравится наблюдать за счастливыми людьми? Вы, взрослые, забавные, когда дело до всякого доходит. Ты по Франции бегал, а Джон с Корделией всё лето старались друг на друга не смотреть и чуть ли в прятки не играли. То она от него подальше, то он от неё, я уж решил – всё, поругались! А потом дошло – это ж вроде как в твоих книгах, только по-глупому как-то. Джон хороший, самый лучший, чего Корделия боится-то? -      Она уже была один раз замужем и дело закончилось плохо. Может, ей не хочется повторения пройденного урока. А может, дело в том, что Джон – мой друг, и я иду к нему обязательным приложением, от которого никуда не деться. У нас с этой чудесной исцелительницей очень сложные отношения. -      Глупость какая! Ты же классный, как тебя можно не любить? Красивый, весёлый, немного прибабахнутый. Самый крутой педик-психопат в Англии! Не настоящий, конечно, зато так интересней, как драже «Берти Боттс», но с нормальными вкусами, без всякой дряни. Слушай, а если я Джона напрямую спрошу, чего он с Корделией тянет, это плохо будет? -      Несвоевременно. У него работы сейчас по горло, выспаться не может, какие на хрен отношения? Они мешать только будут. -      А я тоже мешаю? -      Чего?! – я вынырнул из-под одеяла и уставился на Гарри с возмущением, негодованием и даже обидой. Даже боль отступила, поражённая заявлением мальчишки. -      Ну, у Джона служба, у тебя – преподавание, василиск непонятный, книжка эта чёрная и прочее. А я тут к тебе в гости бегаю и мешаю возвышенно страдать из-за сломанных ног и растрёпанной причёски, а его от дежурств отвлекаю и мешаю спать иногда. -      Ты – друг. Понимаешь? Друзья нужны не только, чтоб весело проводить время, но и помогать, а иногда – не мешать. Это само собой подразумевающееся условие дружбы. Если мне станет хуже, то я смогу тебя попросить уйти или помолчать, а женщине ты подобное не скажешь – она обидится. Найти такую, которая не станет пытаться забрать себе девяносто процентов твоего времени и сердца – невероятно сложно. Это же должна быть скорее соратница, а не просто жена или любовница. Семья сжирает прежнюю жизнь, и это правильно. Но когда ты и твоя жизнь – понятия неотделимые, семья или пожрёт сама себя, как Уроборос, либо перемелет тебя, превратив в тень былого. -      Нет, это для меня ещё слишком сложно. Отношения эти ваши дурацкие, – Гарри недовольно поморщился, а потом вдруг стянул с ног ботинки и полез на кровать. Я едва не отпихнул его подушкой. – Тебя знобит, ты ж от холода трясёшься. У меня тоже так было, когда кости в руке восстанавливались, – он растянулся на одеяле и схватил меня за руку. – Ты тогда вместе со мной сидел, чтоб я поменьше мучился, но у меня была только одна лапка поломана, а у тебя чуть ли не все! Так что я буду тебя греть, чтоб ты не думал всякое нехорошее. А то нехорошее начну думать я – у папы с мамой была семья, у дяди с тётей она есть, и хорошая, а вы с Джоном из-за своей службы и работы так совсем одни и останетесь, это неправильно. Как будто в этом я виноват потому, что у вас есть и мешаю жить. Типа вы больше обо мне, чем о себе думаете. -      Не глупи, – пробормотал я, прикрывая лицо подушкой. Может, я задохнусь и этот разговор прервётся?! И чего Гарри вечно ко мне липнет, я же не Джон, у которого наш маленький рыцарь на плечах ездит. Он даже пару раз у него на руках спал, когда мы в Уэльсе не успевали вовремя вернуться с прогулки в гостиницу. – Это неправда. Есть куча всяких «но», которая не позволяет делать то, что хочется, потому что может принести вред другим. Это для тебя я – крутой забавный парень, а Джон – самый лучший друг. Для большинства людей, которые скоро забудут о моём участии в Хогвартских делах, я всегда буду продажным наёмником и создателем низкопробной литературы, а Джон – цепным псом, готовым рвать любого по первой же указке Министерства. Представляешь себе, как станет влиять на близких нам людей подобная репутация? -      Ну и дурость. Вы оба – самые-самые лучшие. Думаю, вы папе с мамой понравились бы! Мама ведь была такой же честной, как и Джон, а папа оторвой вроде тебя. Вроде хулиган, а вроде какие-то свои тайные правильные цели преследовал. Ты если вдруг папу ещё как-нибудь увидишь, скажи ему, что я вас с Джоном очень-очень люблю, ладно? Пусть папа тебе раскроет тайну, как можно с девчонкой какой-нибудь и вместе жить, и дружить, чтоб ничего не портилось. У них же с мамой получилось!       И эта мелкая зараза уснула. На моей кровати! Вцепившись в мою руку! Согревая меня и спасая от озноба. Наглый, как джарви, добрый, как лунный телёнок…       Я осторожно протянул руку, снял с Гарри очки и передал их Люччи. Не выдержал, и провёл ладонью по расслабленному, спокойному лицу ребёнка – это казалось чудом, что он до сих пор доверяет мне, беспокоится и… что-то даже понимает. Он казался мне сокровищем, чем-то невыразимо драгоценным и важным, что необходимо сберечь любой ценой. Только бы не облажаться и не испортить всё, что я затеял… -      Люччи, перенеси Гарри к нему в кровать, и ботинки его не забудь. -      Юный воспитанник очень хороший человек. Он задаёт вам, мастер Рой, правильные вопросы. -      И неуместные. -      Ненавижу Ирландию и вашу цыганку! Ух, сама бы убила её, – разозлилась домовушка. – Костьми лягу, но в Эйр вас больше не пущу. Лучше в Уэльс катайтесь, вы после него счастливый!       И исчезла, забрав Поттера, его очки и ботинки. И почему они все суют нос в мою личную жизнь? Даже сама Аврора так не делает! Но нет, словно конкурс объявили – кто половчей ткнёт меня носом в то, что я как-то неправильно живу. Какое им дело?! Живу, как могу, в силу собственных кривых моральных норм и с помощью попыток Джона придать им человеческие рамки. У меня есть задачи поважнее надоевших сердечных страданий. Василиск, ежедневник, Данбар, Трэверс, загадочная нелегальная тварь, экзамены, а там и до сдачи книги издателю недалеко. Какие нахер отношения?!              До Йоля оставалось всего ничего – пять дней, но студентов мало волновали проблемы преподавателей, готовившихся принять великую кару гневного шотландца. Подарки, празднование Перелома Года, игры в снежки, мелкие потасовки и попытки сдать промежуточную аттестацию занимали всё их внимание именно в этом порядке, и я был безумно рад детскому эгоизму. Он бодрил и действовал не хуже тоника, который Люччи мне утром так и не дала! Она разбудила меня за час до завтрака, когда я срастил все свои переломы и залечил ушибы, но к прежней бодрости вернуться не успел, и выдала всего лишь одну маленькую чашку кофе. Вкусно, но мало. А пока я читал стенографию ночного слияния душ двух патологических лжецов, обсуждавших мою со Снейпом дуэль, Люччи привела в порядок мои волосы и стянула их в низкий хвост бархатной летной. -      Ты всё точно записала, моя прелесть? – я отвлёкся от детских каракуль домовушки и с недоверием посмотрел на неё. – Они точно обсуждали это? -      Точнее не бывает. Эти два негодяя, шерстнатый и чернильный, действительно полночи злословили о проклятом колдуне, которого вы решили вылечить! -      Даже не знаю, как назвать эту динамику – положительной или отрицательной? С одной стороны, наш скаженный мародёр полностью под властью искусственной личности, скрытой в ежедневнике, и это плохо. Всё-таки мне не по душе порабощение разума и воли, даже в случае Люпина. Но это играет мне на руку, а значит хорошо. Он сдался быстрее, чем две девчонки-младшекурсницы, и это опять-таки плохо, но так я успею осуществить свой план до нужного срока, и это просто великолепно. -      Мастер, а в чём именно состоит ваш план? Вы хотите выдать помощника лесника графу Данбару, как виновника магического ранения маленькой подруги юного воспитанника? -      Нет, что ты, в это никто не поверит. Да и зачем лгать, если правда куда полезней всякой выдумки? Я предоставлю графу истинного преступника. А затем убью – такая тварь не должна существовать! Хитрая, подлая, лживая, невероятно разумная и безжалостная – она даже опасней самого Неназываемого! -      Можно я попробую угадать, Мастер Рой? Это потому, что сущность из ежедневника прикидывается ребёнком, студентом школы? Детей ведь нельзя обижать, Мать-Магия их любит! -      Да, Люччи. Ты абсолютно права. Волосы в порядке? Я могу отправляться на очередную общественную казнь? -      Вы прекрасны, мастер, – ответила она, осторожно перекидывая мне на плечо волнистые пряди. – Ах, почему так мало людей ценит вашу доброту? Вы ведь давно должны были убить языкастого сквернавца, а вместо этого снова оставили его в живых. И эти люди ещё будут осуждать вас за ваше милосердие! -      В силу обстоятельств я немножко отвечаю за этого придурка, Люччи, – я вздохнул и осторожно проверил тонкую, зыбкую ниточку нашей со Снейпом связи. Жив, почти здоров, крайне зол, расстроен, испуган, капельку благодарен, оскорблён и полон жажды мести. То, что надо. Он бы мог отнестись к случившемуся гораздо спокойней, если бы я не выбил из него магию, ненадолго истощив резерв. Подобное надругательство над своей сутью волшебники не прощают, даже если сами виноваты в случившемся. Кратковременная потеря врождённого дара равна обрезке крыльев у птицы, она ранит сильнее любой телесной травмы. И Северус, как крайне предсказуемый персонаж дурно написанной бульварной готичной книжонки, отреагировал именно так, как было нужно мне. Оставалось решить – закончить сегодня возню с носатым страдальцем, или завтра? Я, вроде бы, восстановился, но мало ли как ответит тело на очередную нагрузку? А если что-то пойдёт не так? -      Люччи, следи за записями на копирке. Если вдруг оборотень снова начнёт плакаться, ныть и упомянет о снедающем его желании убивать – тут же сообщай мне! Это очень важно. -      Да, мастер. Я не отвлекусь от жуткой книжки ни на секунду! -      Тогда до вечера, моя дорогая, – я погладил домовушку и отправился в Большой зал.       При моём появлении никто играть в молчанку не начал и сжигать пристальным взглядом тоже не стал. Только Декан облегчённо выдохнул, увидев, что я в полном порядке. Снейпа предсказуемо не было. -      Вы не в курсе, как Северус? – спросил я у него, накладывая себе на тарелку несколько кусков омлета с грибами. – Я хотел навестить его вместо обеда, но, боюсь, не доживу до этого часа. Я так за него волнуюсь! -      Очень странно с твоей стороны переживать за того, кого ты сам едва не убил, – холодно ответил Дамблдор, не дав Флитвику и рта раскрыть. -      Господин директор, вы говорите так, будто никогда сами не выясняли в драке отношения с другом, который перестал воспринимать словесные доводы, – удивился я. Вообще-то в годы ученичества Дамблдора дуэли среди учеников были куда более распространённым делом, чем сейчас!       Дамблдор замер на краткий миг, а затем едва не поставил кубок с тыквенным соком в блюдо с тостами. Маккошка в последний момент успела отвести его руку в сторону, однако ни возмущаться моим заявлением, ни скорбно поджимать губы не стала. Даже косой взгляд, брошенный ею, предназначался не мне. -      Это не выход. Дуэль всегда приводит к трагедии! -      А в этом я полностью согласен с вами! Это такая трагедия – откатиться назад, к самому началу наших отношений. Мне придётся заново приручать такую мнительную и подозрительную личность, как Северус. А ведь я добился успехов – мы гуляли вместе, катались на лодке, встречали рука об руку Самхейн и обсуждали духи. Он почти согласился отрастить бороду! И всё впустую… Ничего, у меня до июня есть ещё много времени, я всё успею. Декан, так что там мой драгоценный Чёрный Принц? -      Жив, здоров, уже перебрался из Больничного крыла к себе. Заперся и ругается через дверь на всех, кто пытается узнать о его состоянии. -      И много пострадавших? -      Да почти все, – фыркнул полугоблин. – Разве что Септима по понятной причине не стала выражать обеспокоенность здоровьем нашего дорогого коллеги, но больше никто не остался безучастным! Перед завтраком его по очереди навестили едва ли не все преподаватели школы.       Я представил себе, каково было высокомерному, но одновременно обидчивому и ранимому Снейпу оказаться под прицелом искренней и немного назойливой тревоги милых хогвартских колдуний, и едва не зашёлся счастливым хохотом. Вот они – женщины. И вроде бы внимание проявили, и вместе с тем довели беднягу до белого каления, измучив напоминаниями о том, как стали свидетельницами его поражения. Они мстили за Септиму как могли, и я мог их понять! -      Что ж, тогда мне действительно необходимо проведать своего дорогого товарища, иначе он может решить, что я всё ещё обижаюсь не него! -      А это не так? – с подозрением спросил Дамблдор, опять не давай Флитвику открыть рот. -      Ни в коей мере, конфликт исчерпан. На данный момент…       Завтрак шёл своим чередом, студенты шушукались, хихикали, списывали друг у друга эссе и задания по теоретической трансфигурации. Слизеринцы пребывали в состоянии торжественного траура и скалились подобно стае голодных волков, загнавших наконец неуловимого оленя. Один лишь Драко Малфой почему-то сидел повесив нос и его верные телохранители старательно загораживали его своими немаленькими телами, пытаясь скрыть тот странный факт, что мальчик едва не плачет у всех на глазах. Малфой! Ближе к концу завтрака, Гарри вместе с Оливером Вудом подошли к слизеринскому столу, поговорили о чём-то сначала со старостами, потом с Флитом, а затем Маркус полез наружу, вытаскивая следом пребывающего в отчаянии Драко. Через несколько секунд всех четверых уже не было. Быстро сработали, молодцы!       Под самый конец завтрака, когда уже все почтовые совы давно доставили послания и мелкие посылки, в Большой зал влетела маленькая сова с коричневым оперением и красноватой опушкой лицевого диска. Она сделала круг под потолком, а затем очень аккуратно подлетела ко мне и сбросила в подставленные ладони небольшой свёрток. Совушка опустилась на спинку пустующего стула Снейпа, а затем склонила голову набок и издала странный звук, похожий на смех. Личная и едва ли не тайная любимица Джейн вдруг навестила меня у всех на виду и даже принесла что-то явно важное! -      Какая красивая сова, никогда не видел похожей. Что за порода? – Декан с интересом смотрел на птицу, которая даже не думала улетать. Ясно, ей был дан приказ дождаться, когда я разверну доставленный свёрток. -      Новозеландская смеющаяся сова, её обыденный подвид вымер уже как сто лет, а вот магический ещё держится! – ответил я, раскрывая уголки батистового платка, в котором лежала замшевая лента, расшитая золотыми астрами и нарциссами. Более символического поздравления с победой нельзя было и придумать. Вот, Мордред! А ведь это уже второй раз, когда я используя Джейн как прикрытие для желания набить морду своему оппоненту. Грюм, Снейп… Надо найти себе новый повод для драки, повторы – это так пошло!       Совушка снова довольно хохотнула, легко поднялась в воздух и вылетела в окно, довольная выполненной задачей. На спинке остались глубокие борозды, будто птица нарочно портила чужую мебель. -      Интересно, а откуда Джейн узнала об этом печальном недоразумении? – спросил я, разглядывая её подарок. Неужели Дамблдор настучал, надеясь через неё призвать меня к порядку? -      Это я написала твоей крёстной, – внезапно призналась Аврора, не отвлекаясь, впрочем, от чашки с чаем, которую она разглядывала с преувеличенным интересом. – Извини, я догадалась сделать это только после того, как вы с Северусом отправились в Больничное крыло. -      Вот как… -      Не хотелось бы заставлять мадам Равиаль снова беспокоиться о тебе, после первого ноября это было бы крайне жестоко по отношению к ней. Прости, если влезла не в своё дело. -      Спасибо, Аврора, – проговорил я, снимая завязанную Люччи ленту и заменяя её на подарок Джейн. И когда она успела её подготовить? Астра и нарцисс… – Я, признаться, и не думал сообщать дорогой Джейн об этом неприятном инциденте! Не в первый раз мне приходится защищать имя и честь женщины, которая не может это сделать сама. Знаешь, меня так сильно бесит манера многих дурно воспитанных магов подло бить по женщинам, не имея сил или смелости ударить лично по мне, что в следующий раз я просто убью того, кто попытается дотянуться до меня через дорогих для меня людей. Чужая смерть не идёт ни в какое сравнение с безопасностью тех, кого я люблю.       Аврора едва не подавилась чаем, Декан одобрительно крякнул, и даже Макгонагалл – да что с ней такое?! – изобразила согласие с моими словами. Директор же молча и очень внимательно слушал мой более чем неприкрытый намёк. Я помнил его угрозу и прощать её не собирался! Несмотря на то, что ночью Люччи была занята переписыванием чужого разговора, она иногда отрывалась от своего занятия посматривала в заранее раскрытую мной Карту Мародёров. Какого-то хера Грюм, по-прежнему навещавший директора, выбрался в коридор и полночи шлялся по этажам, умело избегая встречи с Баннахом Мактивешем и дежурившими по школе Флитвиком и Помоной. К двери Авроры он не подходил, в отличие от Дингла, но зато добрался до комнат Вирсавии, Чарити, и даже в башню Сивиллы влезть пытался. Как-будто проверял крепость защиты в покоях женщин… Именно в эту ночь я был способен лишь мычать от боли и грызть подушку, обессиленный дуэлью и экстренным излечением. Если бы я мог, бы выбрался наружу и скинул старого придурка из окна башни, но сейчас, когда уже ничего нельзя было сделать, нюх на неприятности в голос орал о том, что от меня ждали именно этого. Что ж, значит директор не внял моему предупреждению. Значит, после разборок со Снейпом мне придётся заняться крысами, пролезшими в замок.       В обед Снейп меня к себе не пустил, даже голоса не подал, как бы я не ломился к нему в комнаты и не отбивал каблуки о дверь. Подобное поведение гордого последователя Салазара только играло мне на руку. Я зашёл к нему в половину шестого, потом – после ужина, навестил и в десять вечера, но все мои показательные усилия пропали втуне. Около полуночи я в последний раз поизображал активного сострадальца, жаждущего воочию убедиться в том, что милый его сердцу визави пребывает в добром здравии, получил шквал молчаливого презрения, смешанного с толикой испуга, и отправился с чистой совестью спать. Люпин ещё держался, хотя Чернильный Томми активно склонял его к радикальному решению охотничьего вопроса, так сильно давя на остатки волчьих мозгов, что не поплыть и не сдаться мог только какой-нибудь стойкий духом монах-непротивленец или убеждённый буддист, вроде Грэя.       Человеческая душа – одновременно пластичная и очень неподатливая субстанция. Кого-то крайне легко склонить ко Тьме, кто-то будет отбиваться от неё до последнего, блюдя чистоту любой ценой, а кто-то сможет долго балансировать на краю, десятилетиями находясь в шаге от падения. Непростительные заклинания, несмотря на то, что существуют десятки чар вроде бы более опасных и страшных, чем они, ужасны именно тем, что их применение действительно искажает аурную оболочку мага, вызывает искривление внутренних магических потоков и влияет на разум. Смерть, рабство, боль – три вестника истинного зла, которое не имеет оправдания. Благими намерениями тоже легко выстелить дорожку в болото, убеждая самого себя в том, что цветущая по весне ряска – это заливной безопасный лужок, но как только в благостных размышлениях начинают встречаться тезисы о том, что плен, пытки и чья-то гибель это не ужасные, но необходимые инструменты, без которых не обойтись, как бы не было это противно душе, а самые что ни на есть правильные методы борьбы за Великое Добро, то всё – маг искажён, даже если он уверен в собственной святости. Две гриффиндорки, вляпавшиеся в чернильное дерьмо, желали моей смерти. Люпин, поначалу горевший желанием просто вывести меня на чистую воду и избавить Хогвартс от тлетворного присутствия алчного охотника, благодаря мозгоправской деятельности ежедневника уже уверовал в то, что школе жизненно необходима моя смерть.       Судя по записям Фэй, девочки не помнили ничего ни про Тайную Фальшивку, ни про василиска, ни про свои прогулки по замку. Они попали под власть тёмной сущности и та вертела ими, как только могла пожелать. То же самое происходило с Люпином – он понятия не имел о своей прогулке по школе, не помнил о том, как использовал парселтанг и пробудил древнюю тварь. А когда он убьёт меня, то пути назад не будет – или Зло-Из-Книги окончательно овладеет им, или случится ещё какая мерзость. Джинни и Фэй спасло то, что я не умер, что аурная линза защитила меня от смертоносного взгляда василиска, а какая-то неведомая сила - от участи стать наполнителем желудка. Он же тогда сам отказался меня есть. Почему?!       Подставляться под очередное окаменение ради сохранения остатков душевной чистоты скаженного оборотня я не собирался. Покончу со Снейпом, чтобы тот прекратил мешать и портить без того нездоровую атмосферу в школе, и придёт пора топить пригретого директором щеночка. Сколько дел, сколько забот, сколько мерзавцев, недовольных моей прекрасной и заботливой персоной! Мне даже маску для волос было некогда сделать! -      Мне не нравится твой план, я вижу в нём минимум три слабых места, и я не хочу, чтобы Генри в нём участвовал, – выразил своё мнение Джон, расхаживая по гостиной. Он проник в школу через час после полуночи с помощью всё того же «Голоса Тесея», и поэтому в моей тщательно экранированной гостиной находился ещё и Гарри, донельзя гордый своим участием в нашей коварной затее. -      Когда я излагал свои домыслы, у тебя не было возражений! -      А у тебя не было сотрясения мозга, истощённого резерва и по Хогвартсу не шастал Грюм. Это не школа, а проходной двор, куда может пролезть любой ублюдок. -      И не говори, – я кивнул на камин, в котором весело полыхало несколько поленьев, разгоняя полумрак гостиной. – Когда я занялся безопасностью собственного логова, то с трудом перекрыл путь в бордель – наследие Слагхорна оказалось более чем живучим. Пришлось и вовсе обрезать транспортную функцию, чтобы никто не смог добраться до меня. -      И директор точно об этом знал… Ладно, объясни мне, чем Снейп ценнее Синистры, на которую шизоглазый психопат, порочащий честь аврорской мантии, явно решил поохотиться? Её-то ты не пытаешься пасти любой ценой. -      Тем, что Снейп – человек директора, а Аврора – нет. Она уже какую ночь проводит в своём чулане, в компании подружек, так что о тайном похищении или убийстве не может быть и речи. Судя по тому, что можно было понять благодаря карте, они даже спят по очереди! А вот наша капризная принцесса может в любой момент выкинуть такой фортель, что останется только пойти в Запретный лес и повеситься. Снейп всерьёз обвинял Генри в причастности к «болезни», назовём её так, Фэй Данбар и Джинни Уизли, вконец рассинхронизировал сердце и мозги, впав в подростковую диссоциацию, и дошёл до того, что начал в открытую применять заклинания, выученные под присмотром прежних своих хозяев, – я выразительно похлопал себя по левому предплечью. – Он опасен. Убить нельзя вылечить. Где ставить запятую известно нам обоим. -      Джон, Рой прав, – подал голос Гарри. Мальчик сидел в дальнем углу, забравшись с ногами в кресло, и изучал Карту Мародёров. – Рон мне по секрету сказал, что к Джинни возвращается магия и она потихоньку уже колдует. Фэй тоже, так что после Йоля они вернутся в школу! – он расцвёл радостной улыбкой, в которой не было ни следа обиды или злости на свою подружку. – Снейп же похерит всю работу лекарей мадам Джейн, он с девчонок живых не слезет. Драко, например, на него дико злится, при этом ужасно переживает, и мы даже с Маркусом и Оливером водили его к Снейпу, чтобы тот соизволил вякнуть хоть слово и успокоить его. Не знаю, чё Драко так дёргается, но мы двадцать минут орали, чтобы упырь носатый соизволил лично послать нас туда, куда даже Роя не посылал. Из-за него опять буча подняться может, а директору только того и надо будет. -      Я знаю, что вы оба правы, – Джон прекратил своё хождение и замер посреди гостиной, заложив руки за спину. – Мне не нравятся обстоятельства. На такое дело надо идти с полным резервом и максимально здоровым. -      Четыре пятых магии со мной, да и физическая форма восстановлена! Я не облажаюсь. А что касается нашего маленького рыцаря, то он будет сидеть здесь, следить по карте за перемещениями опасных для нас объектов, а в случае необходимости пошлёт Люччи. И больше ничего. В прошлом году Генри вляпался в Ирму Пинс потому, что я не стал делиться с ним подозрениями на счёт библиотекарши. Не хочу повторения несчастья из-за нехватки информации или попыток запереть это чудо в гриффиндорской башне. -      Завещание обновил? – вдруг спросил меня Джон. -      А то! -      Отговорку для знания парселтанга, если это кто-то заметит, придумал? -      Обижаешь, ещё до дуэли! Даже Люччи предупредил. -      Тогда собирайся. Ты наденешь броню и даже не вздумай отнекиваться. -      А ты? -      Моя хранится в тренировочном зале, у меня нет ни единого шанса добраться до неё без привлечения внимания Скримджера. К тому же, у меня есть кое-что получше, – он похлопал себя по груди, напоминая о подарке из кожи единорога. -      Джон, если я явлюсь к Снейпу в броне, то он что-то заподозрит. К тому же, мой новый комплект куда массивней предыдущего, поверх него мантию для отвода глаз уже не натянешь. -      Броня! – рыкнул Джон. – Живо! Баселард, все три палочки, комплект зелий, завещание и биту Маркуса! Иначе я просто пойду к Снейпу, выбью дверь, выволоку его наружу и так экзорцирую, что он до конца жизни будет ходить мелким шагом, носить только белое и петь псалмы фальцетом. -      Ну нет, я не могу потерять такой источник вдохновения, как его ядовитый баритон. Всё, иду готовиться к свиданию, – я подорвался с дивана и, едва не сшибая мебель, бросился в спальню, где уже был готов к облачению полный комплект брони. Я никак не мог решить, надевать его или нет, ведь она могла вызвать ненужные вопросы и подозрения, но Джон полностью развеял все мои сомнения. Если мой друг говорил «Надо», значит, действительно было надо. Меня же он послушал и явился в школу, теряя ночь и рискуя нарваться на неприятности по службе!       Бита хранилась у Маркуса под подушкой, так что пришлось обойтись без неё, а вот всё остальное я, разумеется, взял. Даже копию завещания! Мало ли… Мне удалось добраться до комнат Снейпа незамеченным, портреты покорно засыпали или покрывались глухой патиной при моём приближении – об этом заботился Джон, идущий впереди под прикрытием мантии-невидимки. Мы прошли кругом, заранее расчищая путь к тайному входу в змеиное логово. Крюк вышел большим, но безопасность стояла превыше таких мелких неудобств. -      Северу-у-ус! – пропел я, выстукивая костяшками по двери бодрый ритм. – Открывай, иначе я взломаю эту чудесную дверь, и тебя не спасут ни яд, ни чары остолбенения, ни маленькое милое проклятье, которое ты установил явно ради меня. Облысение – фу! Так пошло… – я постучал сильнее. – Ты же помнишь, как в прошлый раз проснулась Чарити? Хочешь снова добиться её внимания? Вряд ли, ведь она будет смотреть только на меня, потому что из всей одежды на мне лишь синий полупрозрачный пеньюар с блёстками. -      Это который ты привёз из Бельгии? – не выдержав, шёпотом спросил Джон. -      Ага! Он так здорово мерцает при каждом движении!       Дверь распахнулась и в меня полетело сдвоенное депримо, даже по ощущениям слабое и чахлое, на уровне ученика второго курса. Я легко отбил его и буквально ворвался внутрь погружённых во мрак покоев Снейпа. Дверь осталась открытой, позволяя Джону не только видеть нас, но и в случае необходимости вмешаться в происходящее. Мало ли куда меня рефлексы заведут. Прибью ещё недоумка носатого. -      Ну, наконец-то! – воскликнул я. – Ты заставил меня поволноваться, так нельзя поступать с друзьями. -      Пошёл вон, тварь! – Снейп, одетый в свою стандартную, будто вросшую в него суконную мантию, попытался выпихнуть меня, но я схватил его за руки, притянул к себе и крепко обнял, буквально впечатывая его чахлую грудь в пластины брони. -      Жив, здоров, активен и бодр! Узнаю своего дорогого Северуса… Как же я скучал без тебя, ты даже не представляешь, как мне было тоскливо. Джейн прислала мне новую ленточку, а я даже не мог похвастаться тебе! -      Пусти, дерьма ты кусок, не смей прикаса-а-а-а… – он захрипел, так как я усилил объятия и ему стало попросту нечем дышать. -      Ну-ну, не сердись, что я так редко навещал тебя. Уроки, студенты, да и масочку для лица надо было сделать, а это не десять минут занимает. Кстати, не хочешь попробовать? – я отстранился и обхватил его лицо ладонями, разглядывая серую пуще обычного кожу. – Советую что-нибудь тонизирующее, с опаловой пылью, корнем имбиря и лепестками моли. У меня есть… -      Ты припёрся сюда говорить о косметике? Тогда исчезни и найдись где-нибудь у женской юбки, там подобные разговоры будут уместней! -      Не ревнуй, – я щёлкнул его по носу, – тебе это не идёт. И вообще – собирайся, мы идём гулять. -      Да пошёл ты… -      Только с тобой, – я снова прижал его к себе. – Ты даже не поверишь, что я хочу тебе показать. Это чудо, великая тайна, и я хочу посвятить тебя в неё первым, – прошептал я ему на ухо, аккуратно проводя ладонью по мутным волосам. Нет, ну нельзя так запускать себя, Снейпа надо спасти только для того, чтобы он начал заботиться о своём внешнем виде! – Хочешь стать моим первым, Северус? – он как-то не так меня понял и начал вырывать ещё активней. – Ах, ты определённо станешь моим первым гостем, потом, конечно, придётся впустить директора, да и Декан не откажется, но что поделать – в нашей тесной Хогвартской семье нельзя быть эгоистом.       Я не слышал Джона, но ощущал, как он еле давит рвущийся наружу хохот. Для чего же ещё нужны ужимки Гаера, как не для того, чтобы веселить Рыцаря? Он знал меня как облупленного и все мои выходки воспринимал исключительно как шутки, ещё более смешные с учётом моих непоколебимых пристрастий. -      Одежда – есть, палочка при тебе, так что пойдём! Нечего топтаться на пороге, когда нас ждут восторг и радость от новых впечатлений, – я, как следует помяв и выбив из колеи Снейпа, потащил его прочь из тёмной комнаты. Он, конечно, ярым энтузиазмом не горел, но уже не сопротивлялся. Почему-то при настойчивом физическом контакте слизеринский змей напрочь терял всю свою ершистость завзятого недотроги. Это ж насколько сильно его поломали? И как? Хотя нет, даже думать об этом не хочу! -      Надеюсь, Мактавиш при виде тебя вызовет Данбара, и ты вылетишь из школы ещё до рассвета! -      С какой стати рыжего, мужественного, сурового и донельзя брутального школьного завхоза должна заинтересовать наша с тобой прогулка? Ты что-то о нём знаешь? – с ноткой капризности спросил я, подтягивая к себе Снейпа, чтобы одарить его гипертрофированно-ревнивым взглядом. Мордред, ему понравилось. Какого размера должны быть докси в голове, чтобы такая мерзкая вещь, как ревность, порождала чувство удовольствия?! Совсем у него от одиночества крыша поехала, раз для подтверждения своей нужности и исключительности он готов терпеть подобное обращение! Он был готов жрать внимание к себе ложками, и плевать на соус, приправляющий это жизненно важное для него блюдо! -      Только то, что оба Мактавиша, как образцовые шотландцы, терпеть не могут таких, как ты. -      Да я знаю. В землях Данбара вообще охотников не жалуют. Нашёл, чем меня пугать. Идём! – я вновь поволок его по коридору и теперь Снейп шёл куда охотней, точь-в-точь как нашкодивший ребёнок, получивший после отлупа прощение. Какой он декан?! Да Северус по ментальному развитию даже Маркуса не догнал. И Септима ещё меня мальчишкой называла? Это Снейп – обиженный, брошенный всеми пацан, пытающийся найти, за кого можно зацепиться, чтобы перестать ощущать за спиной пустоту, мало чем отличающуюся от пропасти под Астрономической башней.       Сначала он обрёл приют у старшекурсников-слизеринцев, увлёкших его тёмными искусствами и Снейп, наверняка хлебнувший горя в детстве, нашёл в среде Пожирателей подобие семьи с жёстким и суровым, но справедливым «папой»-Волдемортом. А когда до его затуманенного счастьем мозга дошла истина намерений его новых приятелей, то он бросился к «дедушке», чтобы тот угомонил пошедшего вразнос террориста. Опять ошибся, проиграл, потерял ту, которую любил непонятной, изломанной любовью, спрятался в Хогвартсе и начал превращать себя в подобие сиятельного Люциуса, но без самой сиятельности и малейшего флёра на изысканную стервозность лорда Малфоя. Просрал отношения с прекрасной женщиной, так как наверняка испугался ответственности и счёл, что связью с Авророй предаёт память о Лили Поттер. Разрушил возможные хорошие отношения с Гарри, который стал бы для него утешением и живой памятью о прекрасной и храброй женщине, которая до сих жила в его сердце. Похерил все мои усилия, бешено кусая протянутые к нему руки, хотя шёл, шёл ведь на контакт, но пугался, боялся, забирался всё глубже в свою раковину и не верил уже никому, особенно самому себе. Дурак малолетний, даром, что на два года меня старше. Выпороть бы его, да вдруг ему понравится?       Наконец, я подвёл Северуса к пустой стене, и торжественное указал на старые камни. -      Вот! -      Что – «Вот»? Это просто стенка! -      Не просто. Ты видишь тайный проход Северус? А он есть! – и я начал по-варварски выдирать из стены крепление факела, чтобы за скрипом железа скрыть змеиное шипение. Уверен, что как только Снейп услышал бы его, то тут же попытался позвать Дамблдора или даже предпринял попытку бесполезной атаки. Стенка отъехала в сторону, как миленькая, явив нам тёмный зев змеиного тоннеля, скрытого в каменной толще. – Вуаля! Как тебе, ты впечатлён? -      Таких проходов по школе штук десять, – процедил он с беспокойством и некоторой нервозностью. -      Да, я знаю. Но этот – особенный. Как ты… Пойдём! – я поволок его в темноту, не хватало лишь зловещего хохота и шороха крыльев нетопырей. Подошвы охотничьих ботинок гулко стучали по выглаженному полу, я старался как можно сильнее шуметь и говорить настолько громко, насколько это ещё могло казаться естественным. Мне нужно было скрыть присутствие Джона и создать звуковую завесу для второго акта провокационного шипения. Да, мантия скрадывала шаги моего друга, но лучше было перестраховаться. – Я случайно наткнулся на этот проход – гулял по школе, тосковал, размышлял о причине твоей холодности… А тут – он! Это был знак, я сразу понял, что моя находка откроет путь к твоему сердцу, до сих пор отказывающемуся принимать все мои дружественные порывы. -      От твоих «порывов» воняет твоими же духами. -      Неправда, я сегодня ими не пользовался. Это крем для тела, он позволяет сохранить кожу мягкой, нежной и эластичной!       А ещё не даёт огрубевать и чесаться старым шрамам, которые дико мешают и причиняют массу неудобств, но говорить об этом я не собирался. Северус и так впал в подозрительное молчание, наверняка порождённое излишне богатой фантазией.       Мы проходили через незаметные порталы, перемещаясь по всей школе, и наконец достигли тупика. Снейп тут же разразился руганью, в которой слышались разочарование и обида, я начал возражать, повышая голос, в один из моментов мне удалось незаметно прошипеть ломающее язык и уже обрыдлое своей банальностью «откройся». Стеночка, как выдрессированная собачка, послушно откатилась в сторону, и я втащил Снейпа в фальшивую Тайную Комнату Салазара Слизерина. Вспыхнули огни и обвивающие колонны змеи тут же уставились на нас злыми изумрудными глазами. -      Ну, как тебе? Нравится?! – восторженно воскликнул я, останавливаясь посреди этого мрачного великолепия. – Только этот обезьяний хер весь антураж портит, но его можно и занавеской какой-нибудь прикрыть, чтоб глаза не мозолил, – я кивнул в сторону уродливой статуи, и ошарашенный Снейп стал бледным, как выполосканный речной водой утопленник. -      Ты хоть понимаешь, где мы?! -      Какая-то очередная Хогвартская заброшка, – безалаберно отмахнулся я. – У нас таких по школе – как блох на собаке. Эта хотя бы красивая, пусть и мрачная. Но, я думаю, она должна тебе понравиться. Ты доволен? Я порадовал тебя? Скажи, скажи! Я не зря вытащил тебя из твоего унылого логова? -      Не зря… – сквозь потрясение начали прорываться восторг и, чего греха таить, собственническая зависть. Северус догадался о том, что я привёл его в место, которое могло называться Тайной Комнатой одного из Основателей, и теперь обижался на то, что её обнаружил я, а не он.       Снейп несмело двигался по просторному залу, касался ладонью колонн, гладил резную чешую и поверить не мог, что находится в святая святых своего факультета. Надо было действовать быстрее, пока первое впечатление ещё было сильно и он не начал задавать логичные и ненужные вопросы. -      Ты представляешь, как много всего здесь можно сделать?! Хоть секретную лабораторию обустраивай, чтоб тебя никто не побеспокоил. Это же чудо, не правда ли? Наша с тобой маленькая тайна, – прошептал я, подходя к нему и беря за руку. – Хочешь, я сделаю тебе ещё один подарок? Только для тебя одного, Северус? – я усилил хватку на его запястье и привлёк к себе. Он упёрся ладонями мне в грудь, пытаясь отпихнуть от себя, но было проще сдвинуть с места Хогвартс, чем остановить меня, вошедшего в состояние охотничьего ража. – Мои знания, достижения, старания и мастерство, тщательно выпестованные долгими годами – я всё это солью в единую песнь магии и чуда для тебя. Хочешь?!       Ему бы сказать «нет», подумать о том, что может предлагать экзальтированный придурок, зачем-то напяливший ночью охотничью броню, но Северус был поражён, впечатлён и выбит из колеи. А ещё он подозревал, что я от него что-то скрываю и хотел докопаться до истины. Поэтому Снейп, всё ещё злящийся за своё поражение, решил попытаться взять реванш и ответил: -      Да.       В моей левой руке уже давно была сжата волшебная палочка, которая едва не утыкалась кончиком в черноволосую макушку. Я улыбнулся, нежно и ласково, а затем прижал губы к его уху и прошептал: -      Нонконсьента…       Сознание быстро и плавно покинуло Северуса, оставив на моих руках обмякшее тело. -      Наконец-то! – Джон сорвал с себя мантию, быстро сунул её за пазуху и помог мне оттащить Снейпа к статуе – перед ней было самое удобное место для магических манипуляций. -      И не говори, у меня самого уже язык к нёбу прилипать начал, – пожаловался я, укладывая Северуса на камни. Сориентировавшись по сторонам света, мы повернули его головой на север и я приступил к самой важной части нашего плана – начертанию рун. Я вынул и мешка толстую кисть, баночку ярко-голубой краски и приготовился к акту то ли творения, то ли вытворяния. -      Ты уверен, что это необходимо? Почему нельзя просто убрать привязки одержимости и оставить его разбираться с последствиями? – Джон никак не мог понять проявление несвойственного мне человеколюбия. Он ходил следом за мной, постоянно удерживая перед моими глазами развёрнутый свиток с заранее составленным рунным кругом, и помогал не ошибиться в порядке нанесения символов. -      Джон, при наличии гибкой совести и не менее пластичной морали, я и то пытался спрятаться от осознания совершённых мной дел. Ты представляешь, что будет со Снейпом, когда до него дойдёт, как сильно он обделался? Маг-самоубийца, это не то, что нужно Хогвартсу. У него же критичность мышления отсутствует, как данность, а комплекс неполноценности размером с Букингемский дворец, и такой же пафосный, возвышенный и страдательный, как залог в английском языке. Нет-нет, сначала я ему вобью в мозги ясность мышления, а потом уже ты уберёшь одержимость. С остальным пусть сам справляется, подлец. Он меня предать хотел, представляешь?! -      Поэтому я и не хочу ему помогать, – спокойно ответил Джон, переступая через раскинутые ноги Северуса с таким безразличием, словно тот был трупом на очередном месте преступления. – Но если наши действия лишат Светоча союзника, то усилия не будут считаться напрасными. Чем меньше у него последователей в Хогвартсе, тем безопасней для Гарри и других студентов. Что мне делать теперь? -      Немного подождать. Мне теперь надо влить в руны магию, изобразить из себя древнего шамана-годи, а потом уже ты сможешь устроить ауре Снейпа тотальную чистку. Я взял с собой линзу, она поможет определить результативность наших усилий.       Я убрал в мешок банку с кисточкой и размял пальцы. Начиналось самое интересное! Так как руны не были нанесены кровью, их надлежало превратить из угловатых штрихов и чёрточек в проводников магии, а для этого надо было постараться изо всех сил – никакой индивидуальности, никакой возможной привязки, только сила, направляемая волей, и ясный разум без следа эмоций.       Чистота.       Я прокрутил в пальцах «грязную» охотничью палочку, наслаждаясь гладкостью бука, ощущая хищную сдержанность сердцевины из пера грифона. Ну что ж, пришла пора опять пройтись рядом с чертой, не заступая за неё ни единым шагом. Встав в стороне от рунного круга, я вскинул палочку и запел, так как древняя магия творилась только так – нараспев, с выворачиванием души и полной самоотдачей. -      Град небесный – холодные зёрна, льдинок поток и змеиная болесть. Шрам от укуса и гроза в декабре, моря стылая кровь…       Я пел кеннинги рун, пробуждая начертанные мной символы. Вирсавия, моя дорогая коллега, не зря вбивала в голову ученикам все известные рунические имена, чтобы они не сплели вместе те, которые будут ненавидеть друг друга и стоять в такой жёсткой противофазе, что сгорит даже испещрённое рунами дерево.       Хагалаз, начертанная над головой Северуса, вспыхнула ярким светом, бросая отсветы на колонны и придавая голубоватый оттенок его бледному лицу. -      Воспалённая рана – детское бедствие и битвы следы, дом плоти гниющей. Душа затворённая и гвоздь гробовой, шёпот смертельного страха…       Кано, продублированная тюркским юлом, мягко засияла двумя разными цветами, окрашивая чёрное сукна над сердцем неразумного зельевара. Нужно было смягчить, пригасить истинный смысл, и ромвекские руны подходили для этого лучше всего! -      Нужда – и рабья тоска, и выбор тяжёлый, труд утомительный. Тщетности горечь и бесприютность, бездомного руки холодные. Тюр – Ас однорукий, волчий объедок и капищ властитель. Обманутый друг и преданный сын, кровь застоялая и сорное семя.       Наутиз и тюр обрисовали контур ладоней Северуса, смягчили сухую кожу и придали изящества длинным пальцам.       Я пел и звал, вытягивая рунами из Снейпа все беды и злосчастья – те, которые преподнесла ему судьба и те, которые он сам на себя навлёк. Моя магия, моя дорогая и прекрасная сила крутилась вихрем вокруг меня, касалась безжизненных символов и превращала их в ловушки для чужого горя, опасных заблуждений и надуманных страданий. Вспыхивали основные руны, медленно загорались блоки соединительных ставов, увязывающие все символы в единый конструкт. Палочка резала воздух, выводила в нём рунические контуры, но вместо крика я слышал многоголосое пение и шум холодного моря. У рун много кеннингов, имён изначальных и тайных. Феху – это и богатство, и семейный раздор, и скотье благо, и путь могильных рыб. По какому имени позвать? Гилдерой, Гилли, Гил и Рой были моими именами, но различными, несмотря на истинность, и для разных же сторон меня подходили. У рун таких имён было больше и зная их, окликая по нужному прозванию, можно было добиться противоположных результатов при одинаковом написании символов. Сложное, запутанное, до слёз прекрасное искусство!       Сияющий лазурным светом рунный круг завис в воздухе и начал вращаться, втягивая в себя сияние рун, начертанных на полу. Краска вскипела, запахло раскалённым камнем и влагой. Я не зря выбрал ярко-голубой цвет – свежий, чистый и ничем не запятнанный. Всё имело смысл и всё несло в себе магию. Под конец мой голос сорвался на низкое рычание, царапающее горло, и повторение рунных имён я не пропел, а прохрипел, с трудом справляясь с собственным голосом. Водоворот магии расширился, заполонив собой почти весь подземный зал, растрепал мне волосы, взметнул полы мантии Джона крыльями алой чайки, ударился в скрытые полумраком стены, и… пропал. -      Это было красиво, – прошептал Джон, опуская аурную линзу. -      Я или моя магия? -      Вы оба. У тебя аура слегка подправилась и повреждения от дементоров затянулись. -      Слушай, Джон, а какого я цвета?! – любопытство оказалось сильнее беспокойства о состоянии Снейпа. Мне стало интересно, Аврора сказала правду или нет. -      Рыже-золотого с алой короной. Только тёмных пятен многовато, – он подошёл ко мне и убрал спадающие на лицо пряди. – Теперь моя очередь. Следи за своим коллегой, а то вдруг очнётся невовремя, придётся же опять вырубать. -      Не должен, – я поспешно перевязал хвост и забрал у Джона линзу. – Нонконсьента – одно из лучших заклинаний отключения сознания, испанцы раньше умели работать с чарами разума! Маги, породившие инквизицию, знали толк в этом деле. Кстати, про разум – главное не забыть Снейпу память стереть, а то начнёт неудобные вопросы задавать! -      Про Тайную Комнату и моё присутствие? -      Про то, почему я обещал пеньюар с блёстками, а пришёл в броне и с банкой краски. -      Масла не было, – фыркнул Джон и встал на моё место. – Ну, продолжим чистку господина зельевара. Не так я собирался провести эту ночь, не так… -      А как? В очередной канаве или в пустой камере, подрёмывая на нарах? -      В приюте, – ответил он. Ну да, вместо сероглазой Корделии и Блэка, уже изнывающего от бездействия и с трудом продолжающего притворяться коматозником – я и полутруп Снейпа. – Тебя бы ещё туда, и вообще можно было считать ночь удачной.       Он замолчал, сконцентрировался и приступил к финальной стадии чистки. Я следил за воздействием магии Джона через аурную линзу и едва мог удержаться от брезгливого сплёвывания. Снейп действительно был проклятым колдуном, не зря его Люччи так назвала. Принадлежность к Пожирателям Смерти и воздействие зеркала Еиналеж испятнали его незримую оболочку так, что он походил на далматинца. От природного серо-зелёного цвета, напоминающего поросшие мхом камни, почти ничего не осталось. Мы с Джоном опоздали, но опоздали лет на десять, если не больше, так что в этой задержке не было нашей вины. А вот кое-кто бородатый и Светозарный получил дополнительный пункт в и без того многострочный список прегрешений. -      Смести контрольные точки влево и расширь сеть чар, – сообщил я Джону, когда он принялся выжигать последствия одержимости. – И поднажми на поток, эта дрянь виляет из стороны в сторону как маркитантская лодка, успевая проскочить между раздельными элементами. -      Снейпа не лечить надо, а добить из жалости. Или в Отдел Тайн сдать, на опыты. На него сил уходит больше, чем на обеих девчонок, – заметил мой друг, вливая в чары ещё больше магии. -      Жаль, что я не догадался захватить линзу с собой в прошлом году. Я настолько привык к тому, что она нужна только для работы с артефактами и амулетами, что даже не подумал о возможности применения на людях! Мы бы тогда быстро вычислили новое вместилище Неназываемого. -      Ни хера подобного. Я уже спрашивал у Грэя по поводу этой штуки. Он сказал, что подобные вещи она не показывает. Даже беременность не поможет определить, не то, что подселившегося духа. Так что успокойся и не кори себя. Да и что бы это нам дало? Показания линзы нельзя использовать в качестве доказательства вины, да и без неё мы неплохо справились. Проверяй, чисто? -      Остаточек по узлам скачет, – огорчил я его. Джон выругался и начал колдовать по второму кругу. Ещё через двадцать минут мы торжественно чокнулись фиалами с зельями, позволяющими быстрее восстановить растраченный резерв, и я приступил к последнему штриху. Память. Северус слишком много знал.       Я походил вокруг него, выбирая место поудобнее, а потом нагло уселся прямо на грудную клетку, сочтя её достойной заменой креслу или, хотя бы, коврику. Избавлять дорогого коллегу от лишних воспоминаний надо было со всем возможным удобством.       Всё-таки Снейп обладал хорошими навыками не только легиллименции, но и окклюментом, что удивительно, оказался неплохим. Мне пришлось потрудиться, чтобы сломить сопротивление его разума и природную защиту памяти, стирая воспоминания вплоть до момента первого стука в его дверь. Если бы не изматывающая дуэль и искреннее желание узнать или познать что-то новое и тайное, обещанное ему мной, я бы вряд ли справился. Мне редко когда доводилось сходиться с окклюментами, способными прятать, скрывать и жонглировать собственными воспоминаниями, но бессознательное состояние моей жертвы и остаточный фон магического воздействия Джона помогли справиться с неуступчивым разумом декана Слизерина.       Я уже готовился подняться с неудобного и костлявого сиденья, как дальний вход в Василисковое Хранилище, через который я проникал внутрь в самый первый раз, распахнулся и в зал вбежал Гарри. Мы тут же вскинули палочки, чтобы защитить его от преследователя или иной угрозы, но Поттер, к счастью, был один. Или к несчастью, потому что находиться здесь мальчик никак не мог! -      Джон, Рой, мы в дерьме! – заорал он, размахивая руками. Мальчик совсем не походил на паникующего Корнелиуса, но знакомые нотки я в его голосе уловил. – Сюда Люпин тащится, а по школе тот самый говнюк бродит и пытается к нашей преподавательнице предсказаний в башню влезть, а у неё сейчас наша астрономичка! Они вместе у Синистры сидели, а потом к Трелони рванули обе, и этот гад за ними! Они чё, охренели все разом нам мешать? -      Ты как здесь оказался?! -      Так Рой рассказывал, как он с Синистрой по сортирам тайный ход искал, вот я и попросил Люччи меня на второй этаж подбросить, чтоб портреты не запалили, а сама она отправилась тому придурку с дурацкими именем мешать. Я-то точно ничем нашим училкам не помогу, а она хоть что-то сможет сделать. Там же астрономичка, а ты, Рой, велел домовушке её защищать. -      Твою Моргану в душу мать! -      И на Мордредов корень с размаху… – согласно кивнул Джон. – Рой, хватай свою носастую принцессу и валим отсюда! Если сейчас выползет василиск, то нам всем хана! Люччи сюда не проникнет, нас никто не спасёт. -      Грёбаная шавка испортила такой шикарный план! Я из него точно придверный коврик сделаю, – шипел я, вскидывая Снейпа на спину. На полу остались очертания рун, вплавившихся в камень. -      А может, вы просто вырубите Люпина и вся недолга? С Фэй и Джинни это сработало! -      Он сейчас под властью Чернильного Томми и неизвестно на что способен. А если придётся убить оборотня, чтобы обезвредить? Нет уж, он нужен нам живым и полностью виновным, иначе папенька твоей ненаглядной подружки камня от камня здесь не оставит, – я поправил спадающего с плеча Снейпа. Говорить о том, что сражаться с одержимым оборотнем, пока рядом находился Гарри, никто из нас не собирался, не было смысла. Иногда бегство было лучшим решением. – Ходу отсюда!       Мы не успели. Змеиный лаз располагался почти напротив статуи, а «туалетный» туннель начинался в противоположном конце, и поэтому мы едва успели спрятаться за колонны, когда к нам присоединился абсолютно неадекватный и потерявший себя Люпин. Джон забрал себе Гарри, мне достался лёгкий, но крайне неудобный зельевар – это было нечестное разделение, но я сам подписался таскать эту заносчивую язву. Раздалось шарканье ног, потом – шипение, за которым последовал скрежет камней. Шороха чешуи не было. Люпин снова начал изображать из себя сломанный пульверизатор и из-за колонны, где укрылись Джон с Гари, послышалось хихиканье. Замороченный оборотень не обратил на него внимания, продолжая призывать древнюю тварь. Наконец, минуте на пятой, когда он уже начал сбиваться и путаться в сочетаниях шипения и свиста, змей соизволил показаться наружу. Интересно, а на людей, пребывающих под властью ежедневника, взгляд василиска действовал? Как вообще происходило управление этой тварью, чьими силами? Ох, невовремя меня разобрал научный интерес, тут бы живыми уйти и Гарри вытащить!       Какое-то время были слышны лишь шорох, скрежет камней, по которым извивалась тяжёлая туша Салазарова питомца, а потом шаги оборотня начали удаляться. Я рискнул и выглянул из-за колонны – волк со змеёй уже начали заползать в стенной проход, а значит, у нас появился шанс на побег. Мы с Джоном покинули свои укрытия почти одновременно и успели заскочить в лаз до того, как стена встала на место. Мой друг держал Гарри на руках, и мальчик старательно затыкал себе руками рот, чтобы больше не сорваться и не выдать наше присутствие. В его глазах стояли слёзы, мокрые дорожки расчертили лицо сверкающими полосами – близость к Люпину била по нему не хуже, чем в случае с Данбар и Уизли.       Мы крались в хвосте змеи, стараясь ступать как можно мягче – василиск спокойно мог среагировать на вибрацию от наших шагов, но, к счастью, его вела воля отупевшего и однозадачного оборотня, поэтому мы смогли добраться до выхода незамеченными. Выскочив наружу в последний момент, мы укрылись за ближайшим поворотом и, наконец, перевели дух. -      Кого спасаем, кого убиваем? – по-деловому спросил Джон, покрепче прижимая к себе немного испуганного, но по большей части взбудораженного происходящим Гарри. Он уже успел прийти в себя и, избавившись от боли, начал чуть ли не наслаждаться происходящим. -      Грюма в расход. Люпина – Данбару. Змею на сапоги, – решил я. -      Ты уверен, что здесь именно Грюм? -      А кого ещё наш доблестный Светоч мог отправить против двух женщин?!       Гарри попытался что-то сказать, даже открыл рот, но почему-то замер и начал к чему-то прислушиваться. -      Хорошо. Значит, сначала спасаем твою музу и её подружку. -      А что делать? – вздохнул я, подкидывая сползающего с плеча зельевара. – И этого ведь нигде не бросишь, вдруг помрёт? Тогда все старания напрасными окажутся! -      Ты, главное, Авроре на глаза с ним не покажись. Она у тебя понимающая, но не настолько же. -      Ты даже не представляешь себе, насколько. -      Вы пока болтаете, там Люпин змеюке велел обратно ползти. Он нас наконец учуял! – сообщил Гарри, который сумел разобрать заглушённое нашими голосами шипение. -      Грёбаный оборотень! – взвыл я. – Бежим!