Клинок и перо

      Мой дорогой готический герой действительно начал забывать о том, чем обычно заканчивались его попытки показать себя большим гадом и мерзавцем, чем он был на самом деле. Для начала он несколько раз проехался по мне и моим привычкам, называя их жеманными, мерзкими и тошнотворными. Потом случился тот памятный разговор о духах, и я мог бы ему простить столь категорическое неприятие чужих ароматических предпочтений, если бы сам Северус не источал запахи сырости, пыли, зельеварческих ингредиентов и, чего греха таить, огневиски. Потом, уже после квиддичного матча, он вспомнил о том, что давно не трепал Гарри нервы и заявил мальчику, что тому не досталось даже отцовской склонности к квиддичу – каждое появление ребёнка на стадионе заканчивалось трагедией и это явно был знак свыше, сигнализирующий о бесталанности и даже вредительской ауре последнего Поттера.       Я ждал и наблюдал.       Мне нужен был свободный вечер, чтобы я получил шанс напомнить Северусу о том, что он не может чувствовать себя в безопасности рядом со мной, и этот вечер случился весьма кстати – в воскресенье, одиннадцатого октября, в полнолуние…       С утра я с чистой совестью смотался из школы, оставив учеников корпеть над весьма заковыристыми эссе, а сам отправился в «Золотую Астру». Встретился с Бэт, мило пообщался, узнал о себе много нового. Моя любезная сестра встретила меня ударом подушки в лицо, а очередной отказ выпустить её из магического дурдома закончилось тем, что она попыталась воспользоваться невесть где добытыми ножницами, желая отрезать мне волосы. В детстве я не успел от неё убежать, но в этот раз мне удалось вовремя запереть дверь и избавить себя от угрозы потери тщательно лелеемой шевелюры. -      Вижу, девочка всё так же отказывается принимать реальность. У тебя после визитов к ней морщины на лбу появляются. Тебе не идёт хмурое выражение лица, Гилдерой, – произнесла Джейн, встречая меня в своём кабинете. -      Она еле ходит. Я хреновый разрушитель проклятий, а лекарь ещё более криворукий, и в отличие от Элизы Бэт будет приходить в себя ещё месяц. Она имеет право на злость! – сказал я, падая в кресло напротив рабочего стола Джейн. -      Но это не мешает ей пытаться навредить тебе. Я этого не позволю. Никому, Гилдерой. В моём приюте нет места склокам и скандалам! – жёстко заявила она. – Если Бэт не может смириться с тем, что для выздоровления ей придётся терпеть магическое присутствие, то я лишу её прогулок в саду и изолирую в палате. Она нервирует постояльцев своими «остроумными» комментариями и попытками объяснить всем и каждому, какие маги мерзавцы и негодяи! Счастье, что ей хватает благоразумия не трепать языком и молчать о том, чья она сестра. Но ещё немного, и я потеряю терпение! -      У Бэт есть работа, личная жизнь и планы, которые я разрушил, притащив её сюда. По сравнению с утерянной премией и пропущенными встречами с друзьями, спасённая жизнь – мелочь, – я вздохнул и откинул голову на спинку кресла. – Вот поэтому я стараюсь не работать спасателем. Лучше убить тварь, когда она уже кого-то сожрала, а не когда утащила в логово и только собирается это сделать. Вечно у спасённых претензии возникают! -      Я займусь Беатрисой, – пообещала мне Джейн, одаривая многообещающей улыбкой. – Она уже достаточно окрепла, чтобы гулять по саду в левитирующем кресле и читать, а значит пора заняться её обучением. Даже если она не захочет! -      Зачем ты это делаешь? – я внимательно посмотрел на неё. – Встречаешь меня, как настоящего племянника, поишь кофе, помогаешь с сестрой и даже имеешь глупость беспокоиться обо мне! -      Женщинам такие вопросы не задают, Гилдерой. -      Их задают бывшим шпионкам, Джейн. Мы «работаем» вместе, нашли общий язык без попыток убить друг друга, и я рад, что это случилось. Но не переигрывай, меня начинает беспокоить подобное внимание! -      Не переживай, – неожиданно развеселилась она. – Ты соблазнителен, талантлив и умён, но я не горю желанием оказаться строчкой в многофутовом списке тех женщин, которые не смогли устоять перед твоими небесной красоты глазами. С возрастом они стали лишь ярче, вот только между нами с тобой слишком много старой памяти. Да и меня саму не интересуют мужчины, которые младше меня на четверть века, – хмыкнула Джейн и едва заметная улыбка исказила лицо моей ровесницы. Вот же стерва! -      Значит, замаливаешь грехи? -Исправляю ошибки, – отрезала Джейн. – Ты недоволен? -      Я обескуражен. И не вижу смысла в имитации родственных связей. Предпочитаю исключительно деловые отношения. -      Не выйдет! Мы продолжим играть в имитацию на радость публике, так что смирись с тем, что я вошла в роль. Кстати, пока не явился Грэй и не испортил нам разговор – не забудь пригласить меня в «Колизей» на следующей неделе. Мы будем смотреть «Двенадцатую ночь». -      Конечно, мадам, – я изобразил учтивую улыбку. Какое-то время мы сидели в тишине, а затем камин вспыхнул серым, мутным пламенем, и нас осчастливил своим присутствием Глава Отдела Тайн. -      Нет в жизни цели кроме радости и благодарности, и в этот день я признаю, что как никогда близок к достижению конца своего Пути, – провозгласил он. – Гилдерой, ты делаешь мне такие подарки, что я готов вспомнить о смущении, уж слишком они хороши. -      Что, вы смогли разговорить домовика? -      Нет! – радостно заявил Грэй, подходя ко мне. Мне казалось, что под мантией у него не ноги, а ворох щупалец – так плавно двигался этот странный человек. – Твоя добыча кричит, плачет, бьётся головой о прутья клетки и пытается навредить себе всеми возможными средствами. Когда я заблокировал прутья детскими чарами защиты от ударов и залечил раны на ушах, которые этот безумец нанёс сам себе, эльф принялся плакать и впал в хандру. Я впервые увидел домовика-мазохиста, это потрясающее в своей отвратительности зрелище! -      А другие средства допроса вы не пытались применить? -      Говорю же – ему нравится ощущать боль. Он считает её абсолютно заслуженной карой и лишь рассыпается в благодарностях, – Грэй печально покачал капюшоном, а потом опустился на подлокотник моего кресла. – Даже не знаю, что делать с этой тварью! Наверное, придётся применить не самые лучшие методы допроса, после которых я буду пить и думать об утраченном просветлении! -      Мистер Грэй, вы меня удивляете, – воскликнул я. – Вы же вроде неплохо разбираетесь в человеческой психологии. -      Так то в человеческой… -      А чем вам домовик не человек? Такая же двуногая тварь, даже магией обладает. Лишите его того, что он любит и окружите тем, чего боится. Выбейте у него скамейку из-под ног. Хвалите его и говорите, что он самый лучший слуга своих хозяев, а ещё можете заколдовать его, чтобы он порос пушистой белой шерстью, и отдать на растерзание практиканткам. Они у вас наверняка есть. Не могут в Отделе Тайн не работать молодые симпатичные практикантки! Они эту лопоухую гниду так затискают, что он начнёт петь как Селестина Уорлок после третьей рюмки абсента – от всей души и без памяти о том, что не попадает в ноты! Поверьте, метод действенный, сам им пользуюсь! -      Как же приятно поговорить с человеком, который знает, что любовью можно достигнуть куда большего, чем насилием! – тихо засмеялся Грэй. Сволочь… – Главное, чтобы наш истеричный подопытный не скончался от обилия нежности до того, как расскажет хоть что-то важное. -      Важное расскажу вам я. Исключительно в целях проявлении любви и заботы! -      И что же? -      Домовик нападал не только на Генри. В зрительской башне находились я и Пенелопа Кристалл. Бладжер пытался сбить Маркуса Флинта. Кроме Поттера атаке подверглись Фэй Данбар и Гермиона Грэйнджер. Невилла Лонгботтома на стадионе в тот день не было, он пытался справиться с эссе по зельям. -      А Стэн Шанпайк выпустился из школы… – пробормотал Грэй. – Нет, я определённо тебя люблю, Гилдерой! Я буду очень грустить, если ты вдруг умрёшь. Пожалуйста, не расстраивай меня, я всё ещё надеюсь, что поддашься уговорам и всё-таки станешь моим. В смысле – сотрудником. -      Мне не идёт серый цвет, – беззаботно ответил я, любуясь переливами света в хризопразовом перстне.       Если Грэй когда-нибудь узнает, что я получил его от сидхе и даже убил одного из представителей этого племени, то меня не спасёт и Корнелиус. С другой стороны, после недавней эскапады надежды на дядюшку не осталось. Я внимательно посмотрел на Джейн. Может, рискнуть и додавить её чувство вины до последней капли? Джейн потихоньку набирала силу, становилась заметной фигурой и могла в теории хоть как-то прикрыть мою нежную задницу от суровы министерских шлепков. Это будет много лучше, чем болтаться на вечном прицеле у самого главного невыразимца! Мне и без того неприятностей хватает! Пришла пора приносить их другим. Например, Северусу…       Я вернулся в Хогвартс около девяти вечера, когда дети разошлись по общежитиям и мне никто не мог помешать. Промчавшись по школе, я добрался до комнат Северуса и начал молотить в дверь с такой силой, будто случилось тройное несчастье разом – повышение налогов, воскрешение Мерлина и запрет на производство «Простоблеска». Разумеется, всполошённый такой атакой на собственную дверь, Северус открыл мне, даже не проверив, кто за этой самой дверью стоит, за что тут же и поплатился. -      Пойдём! – велел я, хватая его за руку. -      Что вы себе… -      Всё! Я позволяю себе всё, что хочу, когда хочу, и кого хочу.       После этого многообещающего заявления Снейп попытался вырваться, даже потянулся за палочкой, но я рывком выволок его наружу, подхватил на руки и потащил прочь из школы. Благо, что коридоры были пусты, а кто там испуганно пищал, прячась за углом, меня не волновало. Ошарашенный, оскорблённый в лучших – в случае Снейпа худших – чувствах, зельевар отчаянно пытался вырваться, рискуя свалиться на пол, при этом он даже не думал ударить меня, словно вообще забыл о таком оружии, как собственные кулаки. -      Ну, чего ты дуешься? Остынь, Северус! Осень, начало октября, самые прекрасные ночи, а ты сидишь в своём склепе и дышишь всякой дрянью над котлом. Ты совсем перестал себя беречь, дорогой мой. Так нельзя! Работа никуда не денется, а вот такая чудесная ночь – да! Я давно обещал тебе прогулку под луной, и сейчас пришло время выполнить обещание. -      Я не собираюсь выходить на улицу, тем более сегодня! Пустите меня, вы, полоумный идиот! -      Слабо, – заметил я, перехватывая его поудобней, чтобы открыть створку массивных дверей парадного входа. – Ты раньше мог лучше. Твои аллегории выгорели, а яд выдохся. Вот что значит – выгорание на работе. -      Да для вас даже ругательств жалко, потому что такое непотребное чудовище не заслуживает ничего, кроме молчаливого презрения. -      Тогда почему ты не молчишь? – я повернулся к нему, оглядел запрокинутое, бледное сильнее обычного лицо, и проникновенным голосом заметил: – Знаешь, дорогой мой, а короткая бородка смогла бы подчеркнуть изящный контур твоего лица и выразительные, нежные губы. Ты не думал об этом?       Снейп попытался уцепиться за дверь в последней, отчаянной попытке спастись от моего произвола, но меня такими детскими трюками нельзя было остановить. Я резко крутанулся на каблуках, вынуждая Снейпа вместо двери цепляться за мои плечи, а затем шагнул-таки на каменную лестницу. Пряный холодный ветер ударил в лицо, принеся с собой запахи меди, влаги и земли, и я не смог сдержать счастливой улыбки. В такие ночи я как никогда сильно ценил и любил свою жизнь. Я решу все свои проблемы и вернусь на волю, заберу с собой Джона и Гарри и мы отправимся в новое путешествие. Но сначала мне придётся как следует прояснить разум одному неугомонному типу, который никак не желал снимать с глаз мутные очки с кривыми диоптриями.       Я сбежал по лестнице, перепрыгнул последнюю ступеньку и устремился к Чёрному озеру. -      Пустите меня! Я не желаю никуда идти! -      Ты и так не идёшь, ты едешь. Расслабься, Северус, наслаждайся красотой этой ночи! Октябрьские полнолуния редко бывают такими ясными и светлыми. -      Если вы не отпустите меня, то я подам директору вотум о… -      О том, что мы пошли прогуляться вечерком к озеру? -      Я не желаю находиться вне стен замка без своего на то решения, тем более в полнолуние! -      Ты что, Люпина опасаешься? – дошло до меня, когда я соизволил заметить расширенные до предела зрачки Снейпа и ощутил мелкую дрожь его костлявого тела. – Ну, если Хагрид не посадил его на цепь, то у меня появится повод обзавестись новым прикроватным ковриком. -      Ты… Вы… – Снейп задохнулся от возмущения и снова начал вырываться из моих рук. Я решил, что мы достаточно далеко отошли от школы и опустил его на траву. -      Ну, наконец-то ты решил перейти на «ты». Глупо «выкать» после всего того, что между нами было. -      Между нами ничего не было! -      И это только твоя вина, сколько раз можно повторять одно и то же? – вздохнул я. – Ну, что тебя беспокоит? Люпин? Так он или в клетке, или по лесу бегает, сшибая лбом шишки с ёлок. Запретный лес - не лучшее место для оборотня. Или несварение желудка заработает, если сожрёт какого-ниудь мутанта, или кентавры подстрелят, если он к их стойбищу подойдёт, шавка бездомная. -      Так ты в курсе, кто он такой?! -      Северус, это не было тайной ни для кого с Рэйвенкло, начиная с третьего курса! Я даже огорчён, что ты так плохо думаешь о птенцах дома Ворона. Так что прекрати истерить, Люпин прогулке не помеха. Или он будет ревновать? У вас что-то было? -      Иди к Мордреду, он меня чуть не сожрал! – вскрикнул Снейп.       Он действительно боялся. По-настоящему, неподдельно и со всем присущим Северусу трагизмом – изломанные брови, искривлённые губы, резкий абрис гордо вскинутой головы… Картина, а не человек. Надо только раму подходящую подобрать, а то нынешняя смотрится слишком убого. -      И что? Меня тоже. Не Люпин, конечно, но приятного всё равно было мало! Пришлось рубить голову, – вздохнул я. – Ну, хватит медлить. Время идёт, завтра понедельник и мы должны всё успеть до того, как угроза недосыпания превратится в реальность! -      Ты убивал оборотней? – с каким-то странным удивлением, смешанным с недоверием и радостью, спросил Снейп. -      Да, и неоднократно. Оборотень – самая популярная добыча в Германии. Но и платят мало! – капризно вздохнул я. – Слишком уж дешёвый товар... Ну, хватит топтаться на месте. Нас ждёт ночь! – я снова схватил Снейпа за руку и в этот раз он предпочёл сам пойти за мной, избежав возможности снова прокатиться у меня на руках.       На самом деле, мне не очень хотелось делать то, что я собрался совершить. Особенно с Северусом. Я хотел разделить эту ночь с кем-то, кто смог бы увидеть её красоту, почувствовать нежность середины осени и ощутить, как на самому деле могут греть кожу поцелуи серебристо-зелёной луны. Джон понимал и видел. Может, он и не умел подбирать правильные слова для выражения своих эмоций, но его глаза всегда говорили правду и в них я видел то же самое чувство, которое охватывало самого меня при виде залитого серебром Чёрного озера. Подобный вид не мог не тронуть, не мог не шевельнуть остатки хоть чего-то светлого в душе, даже если эта душа принадлежала Снейпу. А если он попытается скрыть эти самые остатки под волной ядовитой пены, то я вытащу из него их силком! Это я умел не хуже, чем выслеживать оборотней…       Вскоре мы подошли к берегу, и я призвал заранее припасённую лодку. Не было ничего проще, чем воспользоваться наивностью Хагрида и выудить у него право пользоваться школьным инвентарём в любое угодное для меня время. Полувеликан меня теперь уважал, надо было пользоваться результатами своего случайного милосердия! -      Я не полезу в лодку! Вдобавок ко всем своим самоубийственным выходкам ты решил устроить ещё и заплыв в ледяной воде? Ты псих, Локхарт! Ты хоть знаешь, как ей надо… -      Ох, какой же ты шумный! – я устало потёр лоб, напоминая себе о том, что начатое надо доделывать до конца, как бы не болели от этого нервы и зубы. – Мы маги, Северус! Нахера нам вёсла?!       Услышав от меня ругань, пусть и такую детскую, Снейп оторопело застыл и я воспользовался моментом – втащил-таки его на лодку, и та отчалила от берега, подгоняемая слабым и ровным потоком магии. -      Мы маги, мы можем всё, – проговорил я, удерживая Северуса за руку. Он никак не мог поймать точку равновесия, его шатало из стороны в сторону и Снейп как никогда чётко соответствовал своим эмоциям. Я ощущал их – смятение, непонимание, злость, горечь, любопытство, страх, отвращение, заинтересованность. Я положил ему ладони на плечи и заставил замереть. – Это происходит каждое полнолуние, за пару часов до полуночи, но мало кому удаётся разглядеть ночное таинство. Надо смотреть с воды, стоя лицом к луне, а не с берега! -      Что – «это»? -      Сейчас узнаешь! Чувствуешь, как дрожит вода? – воскликнул я, когда сквозь доски до меня донеслись отголоски движения. Я вытянул руку в сторону и мелкие капли воды, повинуясь магическому приказу, взлетели вверх, застывая вокруг нас россыпью серебристых искр. Многократно отражённый лунный свет проявил очертания огромного тела, поднявшегося над гладью озера.       Гигантский Кальмар приветствовал луну.       Длинные щупальца, извивающиеся в непостижимом, изломанном ритме, раз за разом вздымались вверх, словно кальмар пытался дотянуться до неба, и посреди живого ртутного серебра они казались сгустками непроглядной тьмы. Вода плескалась о борта лодки, я ощущал её брызги даже сквозь плотную ткань брюк, и в озёрной нежной капели слышался тихий плач об угасшем лете, о потерянном тепле и забытом солнце. К тонком голосу водных колокольчиков присоединились тяжёлые, плотные удары щупалец по воде, свист ночных птиц, а затем вплелась низкая, тягучая басовая струна – Гигантский Кальмар гудел, издавая странное ворчание, и я был готов поклясться в том, что это был голос радости. Слишком уж прекрасна была эта ночь. -      Видишь? – шепнул я Снеёпу на ухо. – Ты видишь красоту, скрывающуюся в каждой капле воды, в каждом седом лунном луче, в каждом дыхании ветра? Она всюду – настоящая, живая красота, готовая принять тебя без клятв и обязательств, согласная отдать лучшее, что в ней есть, лишь бы ты увидел, понял и принял её! Смотри, Северус! Наслаждайся каждым мигом! Я люблю жизнь в каждом её проявлении, я люблю всё, что делает меня счастливым, – я осторожно, стараясь не потерять концентрацию, шевельнул пальцами, свет отразился от хризопраза в перстне сидхе, и капли воды начали кружиться вокруг нас, поднимаясь всё выше и выше. Чёрные щупальца кальмара, такие изящные и словно созданные из невесомой тьмы, сплетались виноградными лозами, распускались лепестками ночной хризантемы и в этой круговерти единственным остающимся на месте ориентиром была луна – смеющаяся, лёгкая и словно прозрачная. -      Счастье – это слабость, – еле слышно проговорил Снейп, неотрывно следя за полнолунным танцем.       Упрямец! Он с ослиным упорством продолжал цепляться за своё побитое молью горе, отказываясь даже на пару минут отвлечься от него. Северус сам, добровольно, накручивал его себе на шею, как удавку, и буквально вынуждал всех окружающих выбить из-под него табуретку, чтобы добиться своей самоубийственной цели. Ему казалось, что он недостаточно сильно ненавидит себя и мало страдает, и едва ли не ором орал, требуя, чтоб его ненавидели ещё больше. -      Нет в жизни цели, кроме счастья и благодарности, – ответил я, чуть исказив фразу Грэя, с которой он поприветствовал меня этим днём. – Сердце должно быть живым, иначе нет смысла держать его в клетке рёбер. Оно чахнет от ядовитой крови, отравленной горечью и сожалением. Оно перестаёт летать! – моя ладонь невесомо легла на чёрную ткань плотной мантии, ощущая заполошное биение, то и дело срывающееся с ровного ритма. – Камни хороши своей крепостью, но они слишком холодны и тяжелы, от них больно! -      Это поначалу, – бормотание Северуса доносилось словно из-под толщи воды и я даже умилился его упрямству, более подходящему страдающему пятнадцатилетнему подростку. Или двадцатилетнему, разочаровавшемуся в жизни юноше, который оказался заперт в каменной клетке и так с тех пор и не повзрослел. А разве у него был шанс? Нет…       Но я заставлю, силком выволоку этого обиженного юношу на свет, чтобы он научился видеть и принимать, понимать хотя бы себя самого. Что это за жизнь, в которой ты врёшь самому себе, боясь и отрицая собственную суть? Мы – маги. Мы не имеем права на подобную ложь, потому что магия есть желание, и желая стать тем, кем мы не являемся, мы коверкаем сами себя, искажая без того изломанную душу. -      Больно будет всегда. Боль – это зверь, который жрёт тебя заживо. Ты не можешь убить его, поэтому посади на цепь, пусть она стережёт и служит, – я прижал ладонь чуть плотнее, сердце Северуса пропустило удар, он вздрогнул и отвернулся, больше не глядя на луну и танцующие щупальца тьмы. Лодка плавно заскользила назад к берегу – я сделал всё, что смог и сказал то, что хотел. Дальше Снейп должен был действовать сам!       Мы вернулись в школу тихо и молча. Я ловил летающие в воздухе листья и радовался тому, что на завтра у меня готовы все планы и проверены студенческие эссе, а значит я смогу провести хотя бы пару часов с книгой, вином и своими мыслями. Северус то мрачно таращился себе под ноги, то вскидывал голову и пытался что-то высмотреть в октябрьской тьме. Он настолько погрузился в свои мысли, что пропустил ночной вой шляющегося по лесу оборотня. А разговоров-то было – боюсь, боюсь… -      Благодарю, – сказал он, когда мы добрались до двери в его комнаты. – Это было… красиво! -      Я так рад! – я тут же расплылся в самой зубастой из своих улыбок. – Может, теперь я могу надеяться на то, что ты как-нибудь пригласишь меня к себе и мы вместе проведём вечер? -      Ты – мерзость! – тут же вспыхнул зельевар. -      Я – прелесть, и очень хочу разделить с тобой наслаждение тем ящиком коньяка, который всё ещё жду в качестве выигрыша. Я выжил в прошлом году. Я вернулся в этом. Хочу отпраздновать свой триумф! -      Франции было недостаточно? – попытался съязвить Северус, но получилось неубедительно. -      Что там той Франции, – отмахнулся я. – Всего лишь угодья для заработка. Надо же было возместить утраченные в пожаре носки и сеточки для волос. Так что, встретимся вечером следующего воскресенья? -      Нет! – вскрикнул Снейп, яростно источая из себя чувство вины, и тут же скрылся внутри своего логова, хлопнув дверью. Я тихо засмеялся, покачивая в руках ворох ало-золотой листвы. -      Я теперь могу пройти к себе? – раздался позади меня осторожный шёпот. Чарити. Стояла в соседнем коридоре и терпеливо ждала, пока мы наговоримся. Её комнаты располагались совсем недалеко от обители Северуса, и мне было бы очень интересно узнать, почему Дамблдор поселил преподавательницу маггловедения именно здесь! -      Конечно. Прости, что задержал! -      Ну, это того стоило. Во всяком случае, «Нет» нашего школьного буки звучало совсем как «Да, но я ни за что не признаюсь»! – она немного ехидно улыбнулась. – Тебя можно поздравить с маленькой победой? -      Да! – кивнул я. – Собратьям по несчастью надо помогать, иначе для чего ещё нужно это братство страдающих одиночек?       Чарити сделала вид, что смутилась, вспомнив о том, что я почти год изображал героя дешёвой трагедии, а потом осторожно спросила: -      А тебе уже стало лучше? Или Франция – это твой личный вариант траурного разгула? -      Франция – это мой личный способ вернуться в форму после школьного застоя. Охотнику нельзя расслабляться! – я постарался подпустить в голос побольше возмущения, костеря что английский, что французских журналистов. Написали обо мне статеек, расхлёбывай теперь. -      И он ищет новую добычу? – куда серьёзней, чем раньше, спросила Чарити. Понятно – женская дружба не могла не проявиться. Как же иногда утомляет дамская привычка хранить тайны исключительно коллективным образом! -      Я её уже нашёл, – я протянул Чарити ворох листьев, которые притащил в Хогвартс. – А люди – не добыча. Любые. Я охочусь исключительно на тварей! -      Тогда хорошей охоты тебе, Гилдерой, – неожиданно искренне пожелала она. -      К Мордреду, – я кивнул ей, прощаясь, и направился к лестнице, надеясь, что эта зараза не поменяла своё положение и мне не придётся делать крюк по школе, чтобы добраться до своих комнат. Люччи должна была принести письмо от Джона, и я жаждал его прочитать как можно скорее. Я ужасно соскучился по нему. С момента поимки домовика он пропадал в аврорате, и я надеялся, что Джону хоть иногда удаётся вздремнуть. Пока я наслаждался жизнью в школе, мой друг выжимал себя досуха на службе, и я должен был последовать его примеру, чтобы план по защите Хогвартса не провалился. Иначе всё, что мы делали в прошлом году, окажется напрасным и бессмысленным!       Первый курс Гриффиндора утомил меня сильнее, чем все семикурсники вместе взятые. Несмотря на то, что с момента моего повторного появления в школе прошёл уже месяц, мелкие львята никак не могли привыкнуть ко мне и периодически вынуждали мечтать о тихом и уютном Запретном лесе. Там хотя бы повыть можно было!       Неуёмный пакостник Колин Криви постоянно пытался заснять меня в коридорах школы, и даже осмелился однажды притащить на занятия колдокамеру со снятой вспышкой и скрытно – смешно же! – запечатлеть меня во время лекции. Наученный горьким опытом общения с журналистами, я каждый раз вовремя затенял ему объектив и портил кадры драгоценной плёнки. Сам виноват!       Самая младшая Уизли то не поднимала головы от конспектов, а то прожигала спину взглядом, каждый раз краснея, когда я резко поворачивался к аудитории. А я ещё в прошлом году на Лаванду Браун сердился за подобные выходки. Она хотя бы знала меру и границы! С остальными первокурсниками ещё хоть как-то можно было мириться, но вот эти двое каждый раз испытывали моё терпение на прочность. Однажды я решил проверить конспекты учеников, чтобы убедиться в том, что они не проморгали ничего важного, и Джинни Уизли, торопливо спрятав ворох бумаг в сумку, посмела заявить мне, что забыла свои записи в спальне. Всевидящие и всезнающие однокурсники зашлись таким понимающим хихиканьем, что я трижды пожалел о том, что вздумал проверить детские каракули!       Третьей занозой, но уже рэйвенкловской, была Луна Лавгуд. Она не срывала уроки, не вздыхала, глядя на меня влюблённым до безумия взглядом, не пыталась сделать какую-то пакость, нет. Она задавала вопросы! С каждым днём я всё больше и больше понимал причину подобного поведения юной подопечной моего Декана, но без чётких доказательств идти к нему не было смысла, а отшучиваться становилось всё сложнее. -      Я надеюсь, вы никогда не охотились на морщерогих кизляков, мистер Локхарт, – заявила мне Луна после очередного занятия. – Они очень милые, их нельзя убивать! -      Мисс, я охочусь исключительно по контракту, а так как никто из моих заказчиков ни разу не пытался назвать целью означенное вами существо, то могу с уверенностью сказать, что многие люди разделяют ваши взгляды. -      Это хорошо, – серьёзно кивнула она, глядя сквозь меня пустым взглядом серебристо-серых глаз. У меня начало складываться впечатление, что отец Луны согрешил с сидхе. Учитывая, что иногда Ксенофилиус Лавгуд мог переплюнуть даже меня по степени безумия своих затей, я бы ни капли не удивился тому, окажись это правдой! От старины Фила всего можно было ожидать. Пытался же он на третьем курсе жениться на Серой Даме… -      Ваши мозгошмыги выглядят очень устало, мистер Локхарт. Вы слишком сурово дрессируете их! – с неодобрением заявило мне белокурое наказание и даже укоризненно покачало головой. – Надо чаще давать им бегать на свободе. Свобода – это ведь так хорошо! -      Это замечательно, мисс, но мои мозгошмыги ещё плохо помнят дорогу к дому – если я их выпущу, то они разбегутся и потеряются, – мне стоило большого труда подобрать такой ответ, чтобы он не только не противоречил абстрактной логике Луны, но и имел хоть какой-то смысл. -      Но вы не правы! Я знаю, что они вернутся домой. Ведь их всегда ждёт большой и алый мозгошмыг. Они без него никуда, – с внезапной радостью заявила девочка и не вышла – выбежала из класса, то ли подпрыгивая, то ли пытаясь на ходу изобразить танцевальные па. Я хмыкнул, прикрывая лицо ладонью. Джона порадует новое прозвище, оно куда лучше набившего оскомину «цепного пса». Не всё же ему выслушивать от меня рассказы про Гарри и про безумную идею защитить Хогвартс от тех, кого так радостно привечает директор. Ещё немного, и Джон бы впрягся и в эту авантюру, пытаясь сделать для чужих детей то, что когда-то никто не сделал для нас...       В субботу, когда я полз в свои комнаты, пытаясь не уснуть прямо на ходу, мне встретился Гарри. Обычно яркий, эмоциональный и слишком живой даже в моменты задумчивости, он показался мне серым и тусклым, словно выцветшим изнутри. Моя сонливость, вызванная чрезмерным усердием в создании иллюзий к Самхейну, тут же улетучилась. -      Добрый вечер, мистер Локхарт, – поздоровался мальчик, вроде бы приветливо улыбаясь, но меня резанула фальшивость этого искусственного оскала. -      Что произошло? – сразу спросил я, отринув долгие расшаркивания. Мордред, какое же счастье, что Декан едва ли не пинками выгнал меня из своей гостиной, чтобы я не уснул на его столе. -      Ничего. Всё в порядке. -      Где Маркус Флинт? -      У него тренировка. Он выбил у мадам Хутч двойное время и будет гонять ребят до самого отбоя! У Слизерина скоро игра, ребята должны подготовиться. -      А где же твоя верная спутница? -      Она занята. Мы же не обязаны всё время быть вместе, – пожал плечами Гарри и отвернулся.       Он караулил меня. Слух про то, что преподаватели затеяли на Самхейн нечто эдакое, начал потихоньку расползаться по школе и многие знали, что по вечерам меня и пятерых младших преподавательниц можно застать в комнатах Флитвика. Разумеется, Гарри тоже был в курсе и он, не желая навязываться или сваливать на меня свои детские проблемы, скромно ждал моего появления в коридоре, бездумно шатаясь вдоль стен час за часом. К сожалению, на стенах висели портреты, и я не мог ничего сказать мальчику напрямую, но зато я знал, как можно сделать более чем непрозрачный намёк: -      Конечно, нет! Но раз тебя разобрала октябрьская хандра, то лучшим средством избавления от неё станет карамельное печенье. Половина коробки – и вместо тоски приходит сожаление о том, что вторая половина, увы, не влезет… Я это неоднократно на себе проверял! -      Хорошая идея, – расцвел Поттер, получив завуалированное приглашение прийти ко мне сегодня ночью. Как же ужасно это звучит... -      До отбоя пятнадцать минут, Генри, – как можно мягче напомнил я. – Ты успеешь добежать до львиной башни? -      Да! Я теперь гораздо быстрее бегаю, чем год назад. Если бы Дадли за мной теперь погнался, то хрена с два поймал бы! – гордость мальчика можно было ощутить, как тепло горящей свечи. Развернувшись, он тут же припустил по коридору, забавно вскидывая колени и слишком сильно размахивая руками. Надеюсь, завтра, когда меня не будет в школе, Маркус сможет присмотреть за ним. Не люблю, когда наш с Джоном маленький дикарь грустит и вешает нос!       Сначала Гарри честно ополовинил коробку, и лишь потом высказал то, из-за чего и ждал меня в коридоре. -      Понимаешь, Рой, это ведь не что-то важное, вроде проклятого зеркала или каких-то других страшных тайн, это только моё, и оно глупое! -      Что – оно? -      Несчастье, – душераздирающе вздохнул он. – Фэй с начала года очень нервная стала… я тебе кое-что скажу, только ты больше никому ни слова! -      Даже Джону? -      Джон не считается, ему всё знать можно. Я про других говорю, – надулся он. – Про других взрослых. Понимаешь, у Фэй… Ну, у неё не всё в порядке дома. То есть с папой. Она ещё в конце первого курса грустила из-за этого, а теперь совсем расхандрилась. На Люпина, вон, нарычала, хотя никогда себя так не вела. Ей… ей неприятно со мной теперь, потому что у меня есть Маркус, ну, то есть старший брат, а ей это о кое-чём другом напоминает. И она расстраивается, Рой, и поэтому больше не гуляет с нами по замку. А в последнее время она стала много общаться с Джинни, младшей сестрёнкой Рона. Они и гулять теперь вдвоём ходят, болтают о чём-то своём девчачьем… Мне там места нет, – с ужасающим фатализмом закончил Гарри, вздохнул и отодвинул от себя коробку. – Ты прости, что я тебе отдыхать помешал, но мне что-то уж совсем погано стало! Фэй меня поддерживала, когда я ей писал, что не хочу в Хогвартс возвращаться, даже второй раз одно и то же письмо отправила, когда первое где-то потерялось. Я тоже хочу ей помочь, но ей это не надо. Фэй сказала, что я ничего не пойму, потому что младший и потому что сирота.       Я молчал, слушая откровения Гарри, и костерил себя за то, что увлёкся магическими фокусами, бессмысленными иллюзиями, общением с Деканом, и упустил мальчика. Я же находился в школе из-за него, только ради него, а сам… -      Я даже иногда ну, не то, чтобы гордился, но мне становилось легче от мыслей о том, что Джон – тоже сирота, как и я, но он крутой, самый классный аврор, и у него такой прикольный друг есть. Я думал, у меня тоже так получится! Ну, вроде как Фэй будет вся такая умная и рассудительная, в килте и с мечом, как положено главе клана ходить, а я буду кем-то вроде художника-путешественника, и мы вместе начнём заново покорять Шотландию. Или Уэльс. Я ещё не решил! Но это же были глупые мечты, да, Рой? -      Мечты не бывают глупыми, только сбыточными или нет. И в твоей был один бо-о-ольшой изъян, Генри. Женщины не носят килт. -      Да? Только мужчины?! А я считал, что так просто мужская юбка называется, у тётки Петуньи была похожая, из тартана в красно-зелёную клеточку, и я всё думал, чё наша Маккошка килт-то не носит? А это для мужчин только… Вот Мордред, не о всём Фэй расспросить успел, придётся по книжкам учить. Значит, я буду вместо Фэй носить килт! – решительно заявил Гарри и гордо вскинул голову. -      Хорошая идея, – поддержал его я. – И вполне подойдёт в качестве плана на будущее. Осталось выбрать клан, в который ты вступишь, чтобы тебе позволили носить тартан. -      Дядя Тиберий нашёл в одной из хроник упоминание того, что какой-то хайлорд подарил Блэкам право носить их родовые цвета в знак признательности и благодарности. Вот Сириус выйдет на свободу и разрешит мне тоже так делать, я же его крестник, он не откажет. -      Уверен? -      Ну, я ж не деньги собираюсь попросить, а тряпку! -      Уверен, что он выйдет? -      А куда Блэк денется, – голос Гарри поплыл, – если я его жду? Только он один может рассказать, что они такое вместе с моим папой мутили тайком от мамы и почему их вообще убили! Голожопый Смертеморда – это же позорище, не могли папа с мамой такому придурку проиграть. Я уверен! И даже если Сириус как-то причастен к их смерти, то я должен узнать правду от него самого, Рой! -Вытащим, – пообещал я, – мы с Джоном его обязательно вытащим, Гарри. Подожди ещё немного. Ты же понимаешь, насколько это сложно! -Конечно. Я очень хочу увидеться с крёстным, но совершенно не хочу, чтобы кто-то из вас пострадал. Вы мои единственные друзья, я не хочу вас терять! -Значит, нам с Джоном придётся очень стараться, чтобы не огорчить тебя. Ещё чаю? Люччи! – позвал я, стараясь сменить тему и отвлечь мальчика от грустных мыслей. И о том, что я нечаянно назвал его «домашним» именем, которым его ещё не звали ни Тиберий, ни Доротея. -      Слышу, мастер, – тут же отозвалась невидимая фэйри. -      А мне – кофе. -      Кажется, к старости я стала глухой… Вы сказали – чай? Да, мастер?       Гарри смеялся, слушая меня и строптивую эльфийку. Веселился. Я был готов изображать олуха, неспособного справиться с собственной домовухой так долго и часто, сколько это будет нужно для мальчика.       Что же творится в голове у Фэй, раз она посмела так сильно обидеть нашего маленького рыцаря? А ведь он спас её на квиддичном матче, буквально загородил собой от бладжера. Ещё ранее Поттер прикрыл Фэй после того, как Люпин возомнил себя вейлой и решил распахнуть линялые пёрышки, чтобы произвести впечатление на второкурсников. Будь на месте Гарри Драко Малфой, и Данбар влетела бы в такую кабалу, что до самого выпуска не рассчитывалась бы, но Гарри был слишком прост и добр, чтобы вешать долговое ярмо на шею друзьям. Придётся ещё и за девчонкой приглядывать, пока она не начала дурить, не вляпалась в какую-нибудь тёмную дрянь и не пошла по стопам Гермионы Грэйнджер, начав сходить с ума. Только второй общешкольной истерики мне не хватало!       Через несколько дней я понял, что мне пора идти в ученики к Сивилле. Умею же я накаркать! -      Сегодня у нас лекция с наглядной демонстрацией, можете поблагодарить за это профессора Кеттлберна, если сможете отыскать его, конечно. Лично мне это удалось с трудом! – я с грохотом поставил на стол огромную клетку, накрытую тканью. – Наш преподаватель УЗМС прекрасно научился мимикрировать под своих питомцев! Если занятие пройдёт без эксцессов, то в дальнейшем я продолжу притаскивать для вашего развлечения не очень опасных существ, за присутствие которых в школе меня не повесят на моих же подтяжках. Кстати, я их не ношу. Итак, студенты, вашему вниманию представляются, – я рывком сдёрнул ткань с клетки, и провозгласил, – корнуольские пикси! -      Ой, какие крошечные. -      Они такие милые. -      Мистер Локхарт, а они точно опасны? – удивлённо спросила Лаванда Браун, с подозрением глядя на большеглазых сине-фиолетовых малышек, сбившихся в кучку и нервно трепещущих крылышками. – Они выглядят такими несчастными. Зачем вы заперли их, им же страшно!       Вместо ответа я молча поднёс ладонь к клетке, прикоснулся к прутьям и тут же отдёрнул её. Вовремя! Одна из пикси молнией метнулась наверх, распахнула пасть, полную множества острых зубов, и с лязгом вцепилась в стальную решётку. Издав недовольный писк, существо разжало челюсти, плюхнулось на дно и с жалобным видом поползло к своим собратьям по заключению. -      У кого-нибудь ещё остались иллюзии относительно «милоты» пикси? – со смешком спросил я. – Мне открыть клетку? -      Нет! -      Отлично! Тогда – короткая лекция и мы перейдём к практикуму. Доставайте пергаменты и готовьтесь напрягать ваши запястья. Итак, пикси. Основным местом обитания этих существ является графство Корнуолл, однако небольшие колонии могут проживать в Девоне, реже – в Соммерсете и Дорсете. Пикси относятся к третьему классу опасности, также как гиппогрифы, огненные крабы и низзлы. -      Низзлы?! – раздалось сразу несколько удивлённых голосов. – Они разве опасны? -      Ещё как. Попробуйте на глазах у низзла причинить вред его хозяину и, уверяю вас, вы сразу поймёте, что такое двадцать два фунта когтистой безумной ярости. Низзлы агрессивны по самой своей природе и надо трижды подумать, прежде чем заводить дома хотя бы полукровную версию этого существа, – я вспомнил питомцев тайной надсмотрщицы Поттера и еле смог сдержать брезгливую гримасу. Агрессивность низзлов была ещё одной причиной того, почему заводчиков-нелегалов ждали конские штрафы и прочие милые наказания. Вырастят невоспитанную скотину, подсунут кому-то, а потом хозяевам в Мунго лечиться приходится. – Вернёмся к пикси! Традиционный окрас – ярко-фиолетовый, крылья, как вы можете видеть, не кожистые, а хитиновые, со сложным жилкованием. Пикси могут совершать до двадцати взмахов крыльями в секунду, из-за чего создаётся иллюзия их отсутствия. Именно отсюда и берёт начало дурацкая байка о том, что пикси левитируют с помощью «волшебной пыльцы», покрывающей их тело, а если вы поймаете пикси и собьёте с тварюшки эту пыль на себя, то сможете познать все прелести свободного полёта. Известный многим из вас Джеймс Барри впихнул эту байку в свою книгу про Питера Пэна, чем изрядно засорил мозг многим юным магам. Пикси плотоядны, жрут мелких животных и земноводных гадов, но не брезгают и падалью. Они живородящи, то есть… -      То есть, у пикси нет яиц? – прервал меня Рон Уизли, глядя с каким-то странным недоверчивым сомнением. -      Только у особей женского пола, – не задумываясь ответил я, и только потом вспомнил, что нахожусь в классе, полном двенадцатилетних детишек.       Преподавательская этика – явно не мой конёк… -      Мои братья утверждали, что если съесть толчёную скорлупу яиц пикси, то можно в течение часа запомнить содержание сразу нескольких учебников! Они перед экзаменами этот «порошочек» нескольким пятикурсникам продали, а те потом в Больничном крыле оказались. Мадам Помфри им раз в час утки меняла! -      Я даже не хочу думать, какую дрянь ваши братья, мистер Уизли, продали наивным идиотам. Судя по признакам, это было дерьмо докси. Кстати, они – тоже существа третьего класса опасности! И вообще, перестаньте меня отвлекать, мы так никогда не перейдём к практикуму. -      Мистер Локхарт, просто вы интересно рассказываете и в принципе отвечаете на наши вопросы, – без тени лести сообщил мне Симус Финниган. – Книги немного скучновато читать. -      Да нифига! – тут же взвился Гарри. – Ты просто не те читаешь! -      Молчи, Ланкастер-младший. Если твои «кирпичи» ещё раз ночью упадут с тумбочки на мою кровать, то я попрошу Маккошку переселить тебя в библиотеку! -      А я не против буду. Книги падают редко, а вот у тебя всё время что-то горит. Ты мне уже два флакона «Простоблеска» спалил, – обиженно заявил Поттер. Финниган смутился. -      Да я ж не думал, что в этой штуке тоже спирт есть, как в мамином лаке, которым она брызгается. -      Стоп. Вы уже начинаете наглеть, устраивая на уроке личные разборки, – я прервал детскую болтовню. – Финниган – в составе «Простоблеска» входит не спирт, а драконья шерсть, а значит его поджигание крайне опасно. Даже не думайте повторять свои эксперименты! Поттер – спросите у вашего кузена чары стабилизации, которые используются для переноски множественных объектов, это поможет вам не убить однокурсников очередным историческим трудом. Магов и так мало, пожалейте нашу популяцию. А теперь мы снова попытаемся вернуться к пикси… -      Вот про это я и говорил, – прошептал Финниган, но я сделал вид, что не услышал его. -      Пикси опасны не только тем, что могут напасть на вашу комнатную собачку. Они обладают большой грузоподъёмностью, и две-три твари могут легко поднять взрослого человека. Обычно, это делается ради проказы и насмешки, но в случае отсутствия пищи в ареале обитания пикси могут обнаглеть и напасть на ребёнка. В основном они предпочитают младенцев. Известно немало случаев, когда пикси пытались похитить новорождённых, и иногда им это удавалось. -      Они их ели?! Заживо?! – испуганно ахнула побледневшая Лаванда. -      Естественно, – подтвердил я, чуть толкая клетку пальцем. Пикси заверещали и накинули на прутья, раскрывая пасти так широко, что становились видны все их иглоподобные зубы. – И напасть они могут как на ребёнка-обычника, так и на мага. Несмотря на шкодливый и якобы беззлобный характер, пикси опасны именно тем, что у них нет разума в нашем понимании. Они хотят жрать – они жрут. Хотят веселиться – будут веселиться, даже если их жертва сходит с ума от страха. Как только пикси получают отпор, они тут же сбегают, поэтому так важно научиться защите от них. -      Но вы сами сказали, что они живут лишь в трёх графствах. То есть, это не самая опасная угроза! – Гермиона попробовала применить логику и это ей почти удалось. Не знаю, что её так задело, что она решила немного «защитить» пикси, но я поспешил развеять её наивность. -      Я сказал – в основном живут, мисс. Благодаря последователям безусловно талантливого, но малость полоумного Ньюта Скамандера, многие маги начали увлечённо изучать разнообразных магических существ, изымая их из естественных мест обитания и распространяя таким образом по всем островам. То есть риск нежданной встречи с корнуэльским пикси стал намного выше, чем в начале века. Именно поэтому тему пикси сорок лет назад и включили в учебный план ЗОТИ. -      А в Шотландии они водятся? – настороженно спросила Фэй Данбар, отвлекаясь от коспекта. -      Да, иначе откуда бы я взял этих зубастиков? Профессор Кеттлберн отловил их не так уж далеко от замка, так что будьте аккуратней на каникулах. А теперь пришла пора учить способы противодействия пикси. Не советую разносить их на части дробящими или режущими заклинаниями. Во-первых, вы можете не попасть по ним, но зацепить своего товарища, родственника или что-то не менее ценное, вроде антикварной вазы, а, во-вторых, замучаетесь убирать разлетевшиеся в стороны кровь, кишки и мозговую жидкость. Да и воняют они преотвратно, есть потом часа три не хочется! Самый лучший и малозатратный способ, это обездвижить пикси простым заклинанием иммобулюс, после чего они застынут в воздухе и у вас появится возможность преспокойно собрать их чуть ли не голыми руками. -      А что с ними делать потом? Утопить? Бросить в печку?       Меня умилила детская бездумная жестокость. Второкурсники ещё не знали, когда она допустима, когда необходима, а когда лучше вообще обойтись без неё, и поэтому для них смерть и убийство были чем-то далёким и непонятным. Тем, что не имеет к ним отношение. Те студенты, которые в прошлом году ходили со мной в Запретный лес, молчали и слушали. Они видели трупы животных и тварей в капканах Хагрида, сами отбивались от жаждущих их мяса мутантов и поэтому имели представление о том, зачем и когда надо убивать. И как. -      Что делать с пикси? Закрыть в крепком ящике и сдать в Отдел регулирования магических популяций, конечно! Вызвать специалиста оттуда легко, мистер Люпин, согласно учебному плану, должен был обучать вас заклинанию-призыву во время первого же занятия. Напоминаю, что на это заклинание, как и на призыв аврорской группы, не распространяется министерский запрет использования магии несовершеннолетними! -      Но мы не знаем это заклинание, мистер Локхарт! – душераздирающе вздохнула Гермиона. – Вы ведь нам покажете его? Вы научите нас? – и посмотрела на меня с такой жаркой надеждой, что мне захотелось забиться под стол. Кажется, мои прошлогодние выходки подействовали и на неё, и в толпе моих поклонниц стало на одну гриффиндорку больше. Я был слишком добр с детьми, слишком потакал им. Но не мог же я последовать примеру Северуса и стать вторым пугалом или новым равнодушным придурком, которому плевать на взятые на себя обязательства? Заключил контракт – отрабатывай! И я отрабатывал…       За оставшиеся до конца урока полчаса дети успели записать оба заклинания и отрепетировать иммобилус. Рисковать с призывом специалистов из Министерства не хотелось. Вдруг получится?! Затем я отгородил часть класса и начал вызывать учеников, чтобы они попытались обездвижить хоть одну тварюшку. Отслуживших своё пикси я помещал в другую клетку, чтобы на одно и то же существо не пришлось по два, а то и три испытания детской магией – от этого они могли взбеситься и их уже нельзя было бы использовать на других уроках. -      Мисс Данбар, ваш выход, – заявил я, указывая девочке на клетку. Я вызывал учеников не по алфавиту, а вразнобой, чтобы они не отвлекались, а всегда были готовы к тому, что следующими могут стать именно они. -      Да, сэр, – Фэй зашла за невидимую преграду, остановилась рядом со мной и подняла палочку, готовясь выполнить задание. Я магией приподнял створку и тут же захлопнул её, когда две пикси вылетели наружу. Надо же, вырвалась-таки лишняя!       Одна рванула в сторону моего рабочего стола и принялась рвать и жевать ученические эссе, вторая же попыталась распахнуть зачарованную дверцу и выпустить остальных существ наружу, но, потерпев первое фиаско, попыток не оставила. Я ждал. Фэй почему-то не торопилась обездвиживать пикси, а внимательно следила за ними и тем, как гибнут только-только сданные мне на проверку работы. А затем она вспыхнула, словно услышала или вспомнила что-то неприятное, и направила палочку на рвущую бумаги тварь. -      Редукто!       Я ничего не успел сделать. Пикси разлетелась в стороны брызгами тёмно-фиолетовых крови и плоти. Не осталось ничего – ни крылышка, ни лапки, ни зубастой головы с круглыми глазками, так восхитившими Лаванду Браун. Увидев участь своей товарки, вторая пикси начала ломиться в клетку с удвоенной силой, но уже с иной целью. Я молча приподнял дверцу, тварь шмыгнула внутрь и даже попыталась лапками опустить прутья обратно. Класс замер, ошарашенно глядя на Фэй Данбар, на меня и фиолетовое пятно, украсившее собой стену и мой стол. Я провёл ладонью по лицу, стирая микроскопические капли, посмотрел на рукав камзола, покрытый разводами того же цвета.       Нет уж, я не заставлю Люччи возиться с этой дрянью, отстирывая кисель из пикси!       Молча сняв камзол, я отбросил его в угол и размял шею. -      Мисс Данбар… Что в моём объяснении касательно целесообразности применения заклинания редукто вам было непонятно? -      Последствия. -      Вы убедились в том, что иногда учителей надо слушать? -      Да, сэр, – глухо ответила она, разглядывая кровавое месиво. Я щёлкнул пальцами и эссе вспыхнули, сгорая вместе с останками пикси. Моя Наставница пошутила бы про Вальгаллу и не преминула бы выпить хмельного мёда в честь усопшей твари, но я был на уроке и пить не мог. -      Наши эссе! Мистер Локхарт, что вы наделали?! – взвыла Грэйнджер. – Нам теперь что, придётся переписывать их?! -      Нет, – спокойно заявил я. – Я доверяю вкусу пикси, жравшей их – она не выплюнула ни один кусочек, значит, они все были великолепны. Каждый получает отметку «Превосходно» за свою работу. Мисс Данбар – вы остаётесь без оценки за практикум. С пикси вы справились, но не так, как было нужно. А теперь попрошу вас вернуться на место. У нас остались Лонгботтом и Томас. -      А можно, не надо, пожалуйста! – взмолился Невилл. – Я боюсь! -      Кого? – с улыбкой спросил я, переводя взгляд со студентов на замерших в клетке тварей. – Подобное может случиться с каждым, особенно если надругательству от лапок пикси окажутся подвергнуты не только ваши студенческие работы, но и дорогие личные вещи, а то и друзья. Последствия горячности вы увидели сами. Надеюсь, теперь вы все сможете сохранить разум холодным. Вперёд! -      Но это жестоко, мистер Локхарт! – воскликнула Лаванда. – Так нельзя! -       Убивать напрасно – нельзя. Убивать ради развлечения – нельзя. Защищать свою жизнь или учиться на собственном опыте тому, что рекомендации из учебника могут содержать в себе истину – можно! Напомню ещё раз самым жалостливым, которые думают, что мы должны прервать урок и устроить панихиду по пикси – эти твари жрут детей. У кого-нибудь есть младшие братья и сёстры? То-то же. А теперь, мистер Невилл Лонгботтом, я прошу вас выйти к клетке и показать мне ту самую храбрость, с которой вы пытались выдрать бутон шерстокрылой наперстянки из пасти мутанта, живущего в Запретном лесу.       Невилл вспомнил о том, что он на самом деле храбрый чистильщик, одёрнул мантию и шагнул вперёд.       Урок жестокости, о которой так весло рассуждали Финниган и Томас, оказался преподан. К счастью, не мной. -      Мистер Локхарт, – раздавшийся за спиной голосок Фэй меня не удивил. Я не стал отвлекаться от очистки стены. -      Вы что-то хотели, мисс? -      Я хотела извиниться, сэр. -      Вам не за что извиняться. Хотя, с другой стороны, уборкой класса должны заниматься именно вы, а не я. Я же говорил, как не люблю её! -      На самом деле, я хотела извиниться за то, что не послушала вас. Мне… – она замолкла. – Мне просто стало интересно, что будет с пикси, если попасть в них редукто. У меня родился брат недавно. Я представила себе, что эти существа похитят его, и… -      Именно поэтому я и сказал, что вам не за что извиняться. Отработайте иммобулюс, следующее занятие я начну с того, что стану бомбардировать вас красящими мячиками. Сумеете выстоять хоть сколько-нибудь пристойно, и я поставлю вам хорошую отметку. -      Меня не волнуют отметки! – вспыхнула она.       Я, наконец, повернулся к девочке. Она стояла, опустив голову и рыжие кудрявые волосы стояли дыбом, как шерсть у взбешённого низзла. Фэй злилась, была раздражена и оставался всего шаг до нервного срыва. -      Я знаю. Вы одна из немногих разумных учениц, которые гонятся за сутью знания, а не за его внешней атрибутикой в виде закорючки в табеле. Всё равно котируются лишь результаты СОВ и ЖАБА, всё остальное мало кого волнует. -      А вас? Вас что волнует? -      Меня волнует то, чтобы этот инцидент не вышел за пределы кабинета, – честно ответил я. -      Хотите избежать очередного наказания? – она вдруг вскинула голову и посмотрела на меня с неожиданным презрением. Я усмехнулся. -      Некоторые наказания только в радость, мисс. Особенно для меня. -      Вы – мерзость! – девочка круто развернулась и бросилась прочь. Распахнув дверь, она смела в сторону ожидавшего её в коридоре Гарри и с топотом понеслась в сторону лестницы. Я вздохнул и покачал головой. -      Генри, присмотри за ней. Сдаётся, у Фэй совсем всё плохо, раз её кидает из стороны в сторону. -      Попробую, – уныло вздохнул он. – Но мы с ней уже два дня не разговариваем. -      С чего вдруг?! -      Не знаю. Она просто перестала со мной здороваться и ждать внизу перед завтраком. Что мне делать?! – воскликнул он, стискивая ремень школьной сумки так, что побелели пальцы. -      Сохранять спокойствие и наблюдать. Не раздражать. Не навязываться. Так ты можешь сделать только хуже. Поинтересуйся, но очень аккуратно, у Рона Уизли – что за дела у его сестры вместе с Фэй. Хорошо? -      Постараюсь. С Роном теперь проще, чем в прошлом году – он не обзывается, не бросается на Драко или Грэга и вообще старается хоть чуть-чуть учиться. С ним прикольно теперь! – Гарри попытался улыбнуться, но это вышло очень болезненно и криво. -      Уже хорошо. А теперь беги – кажется, следующим уроком у тебя должна быть трансфигурация. Не стоит раздражать Маккошку чаще трёх раз в неделю. -      Ага. Спасибо, Рой! – мальчик кивнул и с решимостью ландскнехта, идущего на таран вражеского укрепления, направился на встречу с деканом. Я вздохнул, обернулся, и нос к носу столкнулся с Авророй. Сколько она стояла за нашими спинами? Что она слышала? Почему я стал таким беспечным? Какого драного низзла Гарри назвал меня сокращённым именем, которое я позволял использовать лишь трём людям?! Почему Аврора вообще стояла позади нас и не обозначила своё присутствие, что она хотела услышать?       Мне удалось не позволить ни одной эмоции отразиться на моём лице. -      Прости! Я чуть не отдавил тебе ногу… -      Ничего. Это я слишком близко подошла, – отмахнулась она. – Гилдерой, я… Очень хорошо, что мы встретились именно так. Я как раз хотела поговорить с тобой о Генри Поттере. -      Заходи, – велел я, пропуская преподавательницу астрономии в кабинет. – У меня четыре минуты, затем из теплиц вернутся четверокурсники Рэйвенкло. Быстро получится? -      Да, – Аврора нервно сцепила руки. – Не знаю даже, как сказать… В субботу, после урока, он остался на площадке Астрономической башни после того, как ушли все студенты. Я решила, что он хочет поговорить со мной об учёбе. Ну, вдруг какие-то сложности с темой или отрисовкой орбит, мальчик иногда бывает очень неаккуратен в работе с картами, хотя и старается, но он спросил, возможно ли подняться на башню просто так, не для занятий. Генри сказал, что хочет посмотреть на созвездие Большого Пса… -      Понятно, – хмыкнул я. Кажется, у Гарри появилась новая мания, помимо Генриха Пятого. -      Меня это побеспокоило потому, что многие ученики пытаются влезть на Астрономическую башню, и не всегда для проведения тайных свиданий… -      Понимаю. -      Нет, я имела в виду не встречи старшекурсников! Это очень тяжёлая тема, Гилдерой, но я попытаюсь объяснить. Я ведь совсем ничего не знала о Хогвартсе, когда пришла сюда работать. Для меня это была сказка! А потом я узнала, что у этой сказки есть страшные и жуткие повороты сюжета. Дети ходят на Астрономическую башню не только для того, чтобы устроить романтическую встречу или попытаться устроить глупую неуклюжую дуэль! Они… Иногда они прыгают с парапета, Гилдерой! – Аврора сорвалась с места и начала нервно ходить между рядами ученических столов. Я внимательно слушал её, не проявляя ни малейшего признака того, что меня это как-то трогает. – За десять последних лет было три случая самоубийства студентов. Когда я об этом узнала, то настояла на том, чтобы вход на башню был заблокирован для всех, кто пытается пробраться туда тайком, без моего разрешения или присутствия. -      Подожди! – я прервал её, потому что вспомнил июнь понял, что действительность не стыкуется со словами Авроры. – В предпоследний учебный день я самолично поднимался на Астрономическую башню, потому что искал Пенелопу Кристалл и нашёл её на площадке в компании Флинта и Шанпайка! -      Я пропустила их, – пояснила мне Аврора, почему-то смущаясь и отводя взгляд. – Это были «твои» ребята, и я решила, что им можно доверять. К тому же, будь Флинт с Кристалл одни, я не стала бы этого делать, но вместе с ними находился Стэнли Шанпайк, и поэтому я рискнула и поверила им. Детям нужно было проветриться и поговорить, а с учётом блокировки башни это было единственное подходящее место. Знаешь, меня долго пытались убедить в том, что эта блокировка – глупая затея и только повредит ученикам, что она лишь подстегнёт их рваться в башню, но я добилась своего. Как ни странно, Северус меня тогда поддержал… Поэтому меня так насторожил вопрос Генри – он был слишком напряжённым, невнимательным и грустным в последнее время! А эта глупая отговорка про созвездие Большого Пса лишь усилила подозрения! Я хотела спросить у тебя совета, ты ведь постоянно общался с мальчиком во время отработок, и вроде нашёл с ним общий язык. Поттер ведь тоже «твой» подопечный. -      Это не отговорка, Аврора. Он действительно хочет посмотреть на звёзды. Точнее, на одну конкретную звезду, на альфу. -      Не понимаю! -      Его крёстный – Сириус Блэк. Улавливаешь аналогию? -      Но он же убил Поттеров! – воскликнула она, ошарашенно округляя глаза. -      В какой газете это написали? И когда? Кажется, постоянно пребывая за границей, я что-то упустил. -      Не помню, но… Это же всем известно! -      Как и то, что Гарри Поттер убил Волдеморта. То есть Того-Кого-Нельзя-Называть. Или как то, что наш Министр даже не почешется подписать документ без взятки. Или то, что Люциус Малфой был тайным главой Пожирателей, а преподаватели Хогвартса жируют на свою зарплату в шестьсот галлеонов в месяц. -      Я поняла, – Аврора тяжело вздохнула. – То есть, ничего не поняла, но это не моё дело. Просто состояние Генри и эта просьба прийти на башню в одиночку, без присмотра, крайне меня обеспокоила. Спасибо, что поговорил со мной. Теперь я вижу, что мне незачем волноваться. -      Спасибо, что рассказала про башню, – произнёс я в ответ. – Теперь я знаю, что нам делать с вопросом размещения центра защитного контура! Поясню позже. А теперь тебе пора идти – последний рэйвенкловец, переживший урок Помоны, только что вошёл в школу и скоро студенты доберутся до моего класса. Не думаю, что если ученики застанут нас вдвоём за закрытой дверью, то это… -      Перестань! – неожиданно жёстко бросила она, подходя ко мне. Я невольно шагнул назад, упираясь в край стола. Аврора это заметила и, ожидаемо, обиделась. – Ты теперь начнёшь шарахаться от меня, как от чумной крысы?! -      Я не хочу, чтобы по школе поползли слухи. Это может повредить тебе. -      А Северусу ночные прогулки у тебя на руках повредить не могут? – с искренним непониманием, сдобренным малой толикой ехидства, спросила Аврора, и я мысленно пожелал Чарити всего хорошего. Вдохнув и выдохнув, я сказал ей всё напрямую: -      Наш замечательный директор во время разборок по поводу прошлогоднего инцидента заявил комиссии, состоящей из Министра и Главного Аврора, что я чудом не перетрахал весь живой педагогический состав. К счастью, до него дошло, что Бинс точно не мог заинтересовать меня в качестве объекта страсти. А так как коллективное хранение тайн присуще не только женщинам, но и чиновникам, то я уверен, что о «тайном» разговоре известно даже живущим в подвале Министерства крысам! Ты действительно уверена, что после подобного запротоколированного свидетельства, а также тех трижды перевранных слухов о моей летней охоте, для тебя есть хоть какой-то резон подставляться, общаясь со мной больше необходимого, а тем более на виду у студентов? Это не наши посиделки у Декана, это куда опасней, Аврора! -      Тебя так волнует моя репутация или ты просто ищешь повод как можно меньше общаться со мной? Я... в прошлом году, я повела себя не самым лучшим образом и ты можешь сердиться на меня, но такие вещи лучше говорить напрямую, а не через рассказы об очередном словесном недержании нашего чудесного директора! -      Аврора, я не хочу, пусть и косвенно, но навредить окружающим меня людям. К Бинсу это не относится. Хотя, будь он немного посимпатичней… – я задумался, вспоминая парочку весьма соблазнительных немецких приведений. Аврора вспыхнула, открыла рот, чтобы что-то мне сказать, а затем выбежала из кабинета в стиле Фэй Данбар. К счастью, она ушла до того, как её смогли заметить ученики. В недавнем прошлом ей и так пришлось тяжело из-за неуместной влюблённости в паталогического страдальца. Не стоило ухудшать ситуацию, проводя со мной время наедине. Я не лгал - я действительно не хотел причинить ей даже малейшего вреда! Дамблдор следил за мной, я часто ловил на себе пронзительный взгляд его бледных старческих глаз, и мне очень не хотелось, чтобы он часто видел рядом со мной эту чудесную женщину. Она закрыла Астрономическую башню... Аврора догадалась это сделать, а наши бывшие преподаватели - нет! Я готов был осыпать её цветами, но они и в прошлый раз ей были не особо нужны. Моя честность производила на людей впечатление гораздо худшее, чем манипуляции и ужимки. Наверное, мне стоит избрать в отношении Авроры именно эту линию поведения, и тогда она перестанет изредка бросать на меня обеспокоенные взгляды и радоваться моему приходу к Декану. Да, так будет лучше всего!       В кабинете Джейн стояла удушливая, пахнущая гневом и беспомощностью тишина. Я не ожидал вместо моей «тётушки» увидеть дядюшку, и поначалу растерялся, но уже через полминуты мне стало ясно, с какой целью он явился в приют, да ещё с таким виноватым видом. -      Могу я узнать – как это произошло? – лениво спросил я, доставая пилку и начиная ровнять ногти. Корнелиус смутился и отвёл взгляд. Он вообще выглядел в это утро крайне смущённым. Оно и понятно! Бэт, как ни крути, считалась и его племянницей, а он был вынужден «помиловать» едва не убившего её ублюдка. – Какую цену тебе предложили за амнистию моего почти что кровника? Я заплачу в два раза больше! -      Шелдон Дрэббер принадлежит к одной из младших семей, подчиняющихся Гектору Трэверсу, да ещё и связан с ним кровным родством, и поэтому лорд инициировал новое заседание суда. Я отсутствовал два дня по делам в Уэльсе, а когда вернулся, то узнал, что эти твари собрали срочное заседание Визенгамота и не забыли пригласить Светлейшего. Тот решил, что назначенный срок слишком суров, что три месяца Азкабана за необдуманный порыв отвергнутого сердца – слишком жестокое наказание для бедного парня, и решил выпустить его досрочно. -      Он выходит сегодня? -      Нет, через неделю, первого ноября. На суде присутствовал Скримджер, он смог выбить ещё одну неделю, настояв на соблюдении пункта «Уложения о преступлениях и наказаниях», в котором указывается, что при отсутствии денежной компенсации срок заключения не может быть меньше срока полной недееспособности пострадавшего. Талион, Рой. Око за око. Бэт уже покидает свою палату, но умные колдомедики Джейн смогли чуть-чуть исказить своё заключение о её состоянии. -      Понятно, – я внимательно осмотрел пилочку, потом ногти, и принялся за правую руку. – То-то бородатая паскуда так снисходительно улыбалась мне всю неделю! Знал, знал, и не сказал ни слова! А ведь мог… Я подходил к нему с вопросом по организации празднования Самхейна, хотел уточнить пару вопросов. Что ему стоило обронить пару фраз, намекнуть на то, что грёбаный Шелдон Дрэббер выходит на волю? -      Чтобы ты вцепился в директорское горло своими наманикюренными пальцами, которыми можешь гнуть стальные пруты без всякой магии? Он же знает, что ты ради спасения Бэт прошёл по самому краю министерского запрета! Как ещё на тебя вину не перевесил, говнюк бородатый! -      Не сегодня, так завтра, но он это обязательно сделает. Кстати, наш Светоч что-нибудь сказал по поводу моего магического произвола? -      Да! Руфусу! После заседания суда Светлейший заявил ему, что, по справедливости, ты тоже должен был предстать перед судом для разбирательства по поводу правомочности твоего поступка! Как сказал директор Хогвартса: «После столкновения с Тьмой в юноше могли остаться её следы. Я вижу свидетельства этому. Было крайне неразумно направлять его в школу, но наша дружная преподавательская семья сможет помочь бедняге». -      Вот как, значит, – я нервно дёрнул бровью. – То-то он так легко согласился на празднование Самхейна, а не Хэллоуина. И теперь ясно, почему Маккошка обходит меня десятой дорогой, а Снейп в принципе не кусается даже вполовину так крепко, как в прошлом году. Он заставил своих шавок отступиться от меня сразу, как только я вернулся в школу… Ну-ну. Значит, ждёт подходящего момента, хочет подгадать тот час, когда я расслаблюсь и совершу глупость, чтобы у него появился веский повод обвинить меня в склонности к пресловутой Тьме. А давай, мы его опередим, а, Корнелиус? Только нам потребуется свод законов Магической Великобритании, Грэй, Джейн и Скримджер. И Джон, конечно же. Причём здесь и немедленно! -      Что ты затеял? – голос Фаджа дрогнул. -      Бросить кость собаке. Но так, чтобы она ею подавилась! – прошептал я, соединяя воедино все разрозненные кусочки своих планов и обещаний. До меня дошло, как именно я могу помочь Гарри, как я могу снова дискредитировать директора, а главное – обезопасить нашу с Деканом затею по созданию тайного защитного контура. -      Ты меня пугаешь, Рой! Что бы ты не задумал, остановись. Мы найдём какой-нибудь другой способ прижучить Трэверса с его роднёй! -      А я не собираюсь мстить, мой дорогой Министр. Я собираюсь восстановить справедливость. Так, как это понимаю я. И к нашей выгоде, разумеется. Никогда не стоит забывать о том, что всё в нашем мире имеет цену, и брать меньше – моветон!       Через полтора часа на меня были злы все. Три головы рунеспура шипели и плевались ядом, Джейн едва не плакала, а Джон смотрел так, будто я сошёл с ума. Но, выслушав все мои доводы и уразумев выгоду – о, это дивное слово! – в конечном итоге с необходимостью моего плана согласились все, а вот с согласием на его реализацию возникли проблемы. Все пятеро моих возможных соучастников упирались, как Снейп, которого я тащил в лодку. Но я справился с деканом Слизерина, справлюсь и с ними. У них не осталось выбора! Я выдал единственное разумное решение наших проблем, надо было лишь чуть-чуть подделать парочку документов, изменив в них даты, да прижать Стокворта, и без того сидящего под плотным колпаком после обнаружения его связей с Орфордом Амбриджем. -      Ты уверен, что не сошёл с ума, Гилдерой? Меня, признаться, огорчит помрачение твоего разума, – печально проговорил Грэй, бездумно перелистывая страницы свода законов. -      Он не с ума сошёл, а решил стать героем своих дурных книжонок! – едкий голос Руфуса немного дрожал и сбивался в хрип. – Захотел примерить образ великомученика за наш счёт! -      Перестаньте играть в благородство – из всех присутствующих здесь магов, включая меня, оно доступно лишь Джону! Вы не забыли, что у нас Неназываемый по Британии фланирует? Хотите закрыть глаза на факт его существования? Нам нужны сведения! Нам нужно преимущество. И мы получим это всё разом, если вы перестанете корчить из себя заботливых родственников, – чуть резче, чем следовало, бросил я. Кажется, Корнелиус принял это исключительно на свой счёт и потупился. – Мистер Грэй, уж вы-то лучше всех понимаете значение слова «надо». Или вы все согласны, или нет, а рассуждать о моей вменяемости – дело напрасное. Отказываетесь – я иду в кино. Хочу успеть посмотреть «Друзей Питера», пока фильм не сняли с проката. Там же играет Эмма Томпсон, она прекрасна, как рассвет над Нормандией. Соглашаетесь – и мы обсуждаем детали. -      Ты ставишь нас всех в крайне неловкое положение, Гилдерой, – низко опуская капюшон, прошептал Грэй. – Ты хочешь воспользоваться нами так, чтобы в итоге использованным был ты! -      В этом и есть смысл круговой поруки – девственность не сохранит никто. Да и в первый раз, что ли? – я решил прекратить этот бессмысленный спор. – Лучше расскажите, что у вас с домовиком? Это куда интересней попыток отказаться от единственного шанса на спасение. -      Медленно, но он поддаётся. Вчера домовик рассказал про «достойного старого и «достойного нового» хозяев. Ещё упомянул «хорошего молодого хозяина» и «добрейшего освободителя Поттера». У эльфа наблюдаются все признаки «синдрома Адели» в отношении Генри Поттера. Он обожает его настолько слепо и бездумно, что это начинает пугать даже самых опытных моих сотрудниц! А ведь они проводят рядом с ушастой тварью почти двадцать два часа в сутки. -      Простите, но разве домовик не пытался навредить мальчику? – Джейн удивилась настолько, что даже перестала промокать глаза платочком. – Это не согласуется с его действиями. -      Это типичное поведение безумного влюблённого, Джейн, – пояснил Грэй. – Ещё немного, и мы дожмём его. Тем более, что под пытками домовик может соврать, а вот под лаской – нет. Это существо совершенно неспособно переносить проявления радости и благодарности. Путь Будды закрыт для него, и поэтому я с удовольствием нанесу ему ещё парочку «ударов доброты». -      Пожалуйста, будьте с ним пожёстче. То есть поласковей. Это единственная моя просьба. Ну, а мне пора. Оставляю вас размышлять и соглашаться с моим планом. Сеанс начнётся через час, хочу успеть заскочить в «Хэрродс» за новым джемпером, и за это время вы вполне успеете сообщить мне о своём положительном решении. Да, и ещё – Джон идёт со мной! -      Но дежурство… – начал было Скримджер и тут же осёкся. Прикинув сроки, детали и последствия моего плана он понял, что это может быть последняя наша с Джоном встреча и махнул рукой. – Значит, дежурство превращается в охрану свидетеля. Идите, Долиш. Может, хоть у вас получится отговорить это кудлатое самонадеянное чудовище от торжественного самоубийства. -      Надейтесь! – я зашёлся скабрезным смехом и направился к выходу. – Ещё никто не мог отговорить меня от того, что я хочу! -      Гилдерой! – Джейн вскочила с кресла так резко, что я едва не отшатнулся в сторону, готовясь отражать нападение. Рефлексы, Мордред их дери. – Я согласна! -      На что? -      На всё! – заявила она, приближаясь ко мне. – Прямо сейчас. Это не займёт много времени, и ты успеешь купить этот треклятый дже… дже… – Джейн вновь заплакала. – Мерзавец, ты нашёл всё-таки способ мне отомстить! -      А я думал, что тебя порадует подобная затея, – я усмехнулся и, склонившись к Джейн, прошептал ей на ухо: – Ты теперь сможешь выпороть меня, если я стану себя плохо вести. Давно ведь хотелось, не так ли? -      Добрый вечер, профессор Макгонагалл! Вы прекрасны и величественны, как гора Бен-Невис в прекрасный октябрьский полдень! – Я отвесил церемонный поклон, и Маккошка презрительно поджала губы, наблюдая за моими ужимками. Сдерживается… Видно, директор дал ей более чем ясную установку по поводу общения со мной, раз она перестала не только караулить у входа момент моего возвращения, но и цепляться по мелочам. Нашу встречу на четвёртом этаже, неподалёку от библиотеки, даже можно было счесть случайной! – Я так рад, что мы встретились с вами! Мне начало казаться, что вы избегаете моего общества. Неужели я чем-то огорчил вас?       Моё настроение цвело пышными яркими бутонами счастья, и я был готов улыбаться даже этой сухой и чопорной стерве. Я провёл замечательный день вместе с Джоном, более подробно объяснил ему смысл моего плана, и он даже понял меня. Это было бесценно – ощущать понимание того, кого ценишь и любишь больше всего мира! Может, я и рисковал собой, но от Джона зависели все остальные детали, на нём лежала гораздо большая ответственность и он согласился принять её, потому что я был прав! Как же я любил его… И поэтому каждая минута рядом с ним – поход в кино, прогулка по парку, посещение тира, где мы вволю постреляли, набивая глазомер, так необходимый магу – была наполненная счастьем и благодарностью. -      Перестаньте юродствовать, – процедила Маккошка, пытаясь окинуть меня высокомерным взглядом. Учитывая, что я был выше неё, получилось плохо. – Лучше займитесь своей работой. Завтра понедельник, по плану у вас стоит промежуточный зачёт у пятого курса, а я что-то не видела, чтобы вы корпели над подготовкой проверочных заданий! -      Профессор, откуда вы знаете, чем я занимаюсь по вечерам в своих комнатах? -      Меня не волнуют ваши… извращения! -      Вот уж не думал, что тест на тридцать вопросов с шестью вариантами ответов вы сочтёте извращением! Я, между прочим, две недели над ним трудился, не покладая рук и не расслабляя мозгов! – моё искреннее возмущение было усиленно тем, что я действительно готовил этот мордредов тест. Все четыре варианта! -      Тесты не способны объективно оценивать знания учеников, – тут же разошлась заслуженная преподавательница и любительница старины. – Студенты могут просто угадать правильный ответ и тем самым набрать проходной балл! -      Так это же промежуточный зачёт. К тому же тест – не единственное задание, ещё предполагаются практикум и краткое эссе. Краткое! Вы же знаете, что некоторых студентов тыквой не корми – дай расписать ответ на сто дюймов. Хотя, как по мне, хватило бы и восьми – оптимальный размер. -      Ваш оптимум – просто фикция «для галочки», а маггловские повадки могут навредить качеству образования. Кстати, о повадках – во что это вы одеты? – она с неодобрением посмотрела на мой лакированный плащ, ярко-алый джемпер и светло-голубые брюки. Я всё-таки успел посетить «Хэрродс» и купить себе кусочек кашемировой нежности. Джон одобрил! -      Вам не нравится? – удивился я, со скрипом проводя ладонью по рукаву плаща. Макгонагалл, у которой, как у анимага, был крайне острый слух, болезненно поморщилась. – Он же великолепен! -      Это маггловская одежда, а вы – маг! -      Я полукровка, профессор, – отмахнулся я. – Мне можно! Да и как вы собираетесь игнорировать обыденный мир, если мы являемся его частью, а в школьной программе есть даже специальный предмет, посвящённый магглам. О, на охотника и добыча бежит. Чарити! – я замахал рукой, завидев преподавательницу маггловедения, идущую со стороны библиотеки со стопкой книг. Она улыбнулась, завидев меня, а потом побледнела. -      Что на тебе надето?! – возмущённо вскрикнула она, едва не срываясь на бег, чтобы поскорее приблизиться к нам с Маккошкой. Та торжествующе улыбнулась, но её праздник длился недолго. – Ты где его купил? Я за таким плащом два месяца охотилась, но их так быстро разбирают… -      Не поверишь – в аэропорту Ставангера! -      Ты ещё и на самолётах летаешь, – Чарити расстроенно прикрыла глаза. – Какой гиппогриф занёс тебя в Норвегию? -      Охотничьи дела. Слушай, Чарити, у нас с Минервой возник спор, в котором ты можешь определить истину. По-твоему, длина в восемь дюймов – это нормально? – спросил я, с интересом поглядывая на свою тайную соратницу. -      Мало! – возмущённо мявкнула Макгонагалл. -      Минерва, у вас какие-то завышенные запросы, – вдруг смутилась Чарити, настороженно косясь на меня. – Насколько мне известно, восемь дюймов всех устраивают! -      И я про то же, – я не мог не поддержать Чарити. – Я сам настаиваю именно на этой длине! -      Это лишь выдаёт ваш дилетантизм, Локхарт. Что можно сделать с восемью дюймами?!       Во взгляде Чарити, обращённом к Макгонагалл, проявилось немного удивлённое уважение. -      Очень, очень многое! Главное – уметь пользоваться ими. Декан не даст соврать – как бы некоторые не изгалялись, но его мои восемь дюймов всегда устраивали! -      Флитвик всегда вам потакал, Гилдерой, и был готов закрывать глаза на любую крупную пакость. В данном случае – на мелкую! – возмущение Маккошки было переполнено шипением. Чарити нервно шагнула назад, покрепче прижала к себе книги и тихо пробормотала: -      Я не уверена, что хочу об этом знать. Мне ещё с вами работать. -      Чарити, но это касается всех, – не унимался я. Меня всегда бесила идиотская прктика подсчёта количества дюймов текста. Краткая выжимка, лаконичность и чёткость позволяли уместить всё в пресловутые восемь дюймов, зачем нужны были сорок или, не дай Моргана, пятьдесят, я абсолютно не понимал. – Можно ведь и с ума сойти, если… Северус, друг мой, ты-то мне и нужен! – Я подлетел к нему и схватил за руку, невольно погребая с головой потоком счастья и восторга, которые всё ещё бурлили во мне. Он не стал вырываться. – Скажи, восемь дюймов – это нормально? -      Как по мне, так хватит и шести, – немного высокомерно ответил он. – А что? -      Минерва говорит, что мало. А Чарити согласна со мной целиком и полностью. -      Наконец-то мисс Бэрбидж поняла, что задавать студентам эссе большей длины – недальновидная трата собственного времени, потраченного на их проверку, – фыркнул он. – Хотя, конечно, тут зависит от дисциплины, по которой требуется написать эссе. Не все данные можно уместить в столь малый объём. К сожалению, по моему предмету редко когда можно ограничиться даже пятнадцатью! А теперь пусти, мне надо отнести книги до того, как домовой эльф устроит ежевечернюю истерику. -      Эссе?! – вскрикнула Чарити, заливаясь краской. – Вы говорили об эссе? Простите, мне пора. У меня… не знаю, что у меня, но мне надо к себе! – она опрометью бросилась прочь, едва удерживая стопку книг. -      Если не об эссе, тогда о чём говорила мисс Бэрбидж? – Макгонагалл тупо посмотрела ей вслед. Северус вдруг напрягся и я ощутил исходящую от него волну смущения. Кажется, он понял неправильный ход мыслей нашей преподавательницы маггловедения и начал проводить параллели. -      Скорее всего, Чарити говорила о толщине книг. Вы же видели, какие фолианты она тащила из библиотеки! – выкрутился я, только сейчас понимая, что нечаянно поставил бедняжку в неловкое положение. Ничего, это будет ей маленькая месть за рассказ о нашей со Снейпом прогулке. Да, я издевался над ним, но я же и помогал! Вот он – стоит, не дёргается, не язвит, хоть и держится сухо и сдержано, как клерк из похоронного агентства. Надеюсь, ни одна бородатая сука, заметив изменения в поведении Северуса, не начнёт капать ему промеж ушей, пытаясь разбить ещё тонкую и непрочную стену спокойствия и самообладания. Хотя бы до конца следующей недели...