Клинок и перо

      Шесть дней! У нас осталось шесть грёбаных мизерных дней и мы работали, как проклятые. Мне предстояло доделать ещё одиннадцать иллюзий, а потом незаметно разместить их в уголках школы, чтобы никто не увидел, не сунул нос и не поломал тонкую настройку. Кроме того, мне пришлось перепроверять за Вирсавией те рунические цепочки и ставы, которые вызывали у неё сомнения, и мы до хрипоты спорили над каждым из них. Пришлось портить Декану пол и вычерчивать макет нашего контура, размещая все объекты на соответствующих местах, чтобы проверить истинность наших знаний и взглядов на рунологию. -      Это не лагуз, Вирсавия. Эта руна вообще в буквенном осмыслении означает «Л», а не «А», и нужна здесь для поддержки вот этого блока, потому что он полностью построен на маловариативном суваро-болгарском карте. Он стабилизирует центр! -      Центр – классический футарк, – не сдавалась она, тыча пальцем в ломаный символ гальдрастава. – На хрена тут твои варварские значки?! -      Потому что они блокируют энергию вот на этом участке и не пускают её дальше по контуру! Ты про перемычки в электрической цепи слышала? -      Я много чего слышала! Но о таком издевательстве над рунами – нет! -      Это ты ещё не видела, как я свои комнаты защитил, – довольно усмехнулся я, переходя на другой участок плана. -      Гилдерой, – вздохнула она, – я знаю, что просить об этом бестактно, каждый из нас обеспечивает свою безопасность как может, но я всё же попрошу тебя показать мне хотя бы часть твоей защиты. -      Для этого тебе придётся прийти ко мне в гости, – хмыкнул я, разглядывая её вариант решения вопроса об исключении оборотней из списка разрешённых гостей школы.       Мы не стали полностью перекрывать Люпину вход в Хогвартс, иначе о секретности нашего защитного контура можно было сразу забыть, но поставили метки ограничений на дни полнолуния, для чего Авроре пришлось составлять лунный календарь на тридцать лет вперёд. Более долгосрочные чары мы бы все не потянули! Для того, чтобы избежать лазейки в виде проникновения в школу до полнолуния и отсидки в тёмном уголке в ожидании восхода полной луны, Септима предложила добавить тревожный контур, настроенный на ауру проклятых тварей. Как только он засёк бы нахождение оборотня в неурочное время, то поднялась бы тревога, завязанная в этот раз на Декана, и любая оборотистая тварь была бы сразу изгнана за пределы Хогвартса. С анимагами было сложнее - после долгих сомнений, Декан поделился с нами секретной информацией о том, что из зарегистрированных волшебников подобного рода в школе одна лишь Макгонагалл, и поэтому свобода передвижения через незримую границу была дарована лишь ей. Остальные не пройдут! Надеюсь, Декан при установке контура сделает болевое оповещение терпимым, что-то мне не хотелось сдохнуть от инфаркта в тридцать лет или привлечь всеобщее внимание своими корчами. Ну, а если кто-то из студентов уже успел тайно освоить высшую ступень магического искусства, то будет неплохо найти этого талантливого идиота и заставить пройти регистрацию в Министерстве, чтобы никто мудрый и бородатый не подцепил его на крючок нарушения закона. Хотя... анимагия до двацати лет? Да кто на такое способен?! -      Заглянуть к тебе в гости? – Вирсавия отвлекла меня от мыслей об анимагах и насмешливо фыркнула. Одарив ехидным взглядом поверх очков, она перешла к следующей группе символов, расположенных строго на определённых Септимой местах, и начала сверять их с черновиком. – Говоришь так, будто меня это может напугать!Меня интересуют руны, Гилдерой, а сплетники и поборники пуританской морали могут идти в Запретный лес. Хотя, если это волнует тебя, то я надеюсь, что профессор Флитвик не откажет мне в сопровождении! Филиус, станете моей дуэньей? -      Таких предложений я ещё не получал! – довольно захихикал он, отвлекаясь от очередного конструкта, над которым работал с Септимой. -      Филиус! – рявкнула та. – Вы опять рушите шестой угол. Держите контроль и не отвлекайтесь. -      Дело не в контроле, мы выбрали неудачное месторасположение центра, – вздохнул он. – Астрономическая башня слишком сложна для его размещения. Либо мы снимаем тот блок, который на ней поставили благодаря Авроре, или терпим фиаско! -      Ни в коем случае! – воскликнул я, отрываясь от своего участка работы. – Декан, не смейте! -      Я понимаю твоё беспокойство, но у нас нет выбора. Лучше Астрономической башни лишь Директорская, но она закрыта для нас из-за внимания Сами-Знаете-Кого! – Флитвик виновато развёл руками. Я покосился на Аврору. Она выглядела опечаленной, и я знал, что её по большей части волнует безопасность студентов, а не то, что её достижение по отстаиванию собственных убеждений перед директором, будет отринуто и уничтожено. -      А его там не будет! – заявил я, отходя от плана за новой чашкой кофе. -      Ты думаешь, что наш дорогой директор решит прогуляться по школе в Самхейнскую полночь? Да он будет сидеть у себя в гнезде, держа в лапах все сигнальные нити паутины. Он наверняка подозревает, что мы затеяли не только праздник для детей, но и какую-нибудь каверзу. -      Вот и пусть подозревает. Нам же лучше! – я довольно улыбнулся, отпивая очередной глоток. – Даже наоборот, это очень хорошо, что он будет бдеть за всей школой! Потому что нам не нужна ни Астрономическая, ни Директорская башни! Есть третий вариант, который идеально подходит по всем параметрам, но мы отбрасывали его из-за постоянного присутствия студентов. -      Слишком рискованно! Где студенты – там хаос и разрушения. Глупо ставить центр в таком ненадёжном месте, – воспротивилась Септима, которая сразу поняла, какое место я имею в виду. – К тому же, фокус-блок станет заметен, и кто-то может догадаться, что он представляет из себя! -      Септима, вот просто для примера - в кабинете директора ты ко всем свистящим и блестящим безделушкам присматриваешься? Ты сможешь отличить одну от другой или определить их назначение? Тебе вообще захочется это делать? То-то и оно! Подобное среди подобного всегда легко спрятать,. -      Во-о-от как, – протянула она, нервно похлопывая палочкой по ладони. – С этой точки зрения смысл есть. Нам понадобится какая-нибудь красивая подставка и тогда не придётся вскрывать пол, чтобы спрятать фокус-блок. -      Да о чём вы?! – Вирсавия не выдержала наших туманных обсуждений и сердито топнула ножкой. – Хватит говорить загадками! Вы не наш директор. -      Всё просто, неразумно, но логично, – ответил я и повернулся к нашей школьной предсказательнице. – Сивилла, как ты смотришь на то, чтобы твой класс стал центром управления нашим общим детищем? -      Но… но я же… Я не знаю, как с этим работать! – испуганно воскликнула она. – Я почти ничего не понимаю в чарах, и если что-то пойдёт не так, то я всё испорчу! -      Дорогая, если что-то пойдёт не так, то у нас просто ничего не получится, – попыталась успокоить её Септима. – К тому же, в предложении Гилдероя есть смысл – к тебе, для проверки или перенастройки, мы свободно сможем приходить в гости, не привлекая ничьего внимания! -      Да и кто заподозрит что-то крамольное в том, что четыре ведьмы собрались погадать в Самхейнскую ночь? – заметил я, пытаясь вытрясти из чашки последние капли кофе. -      Почему четыре? -      Потому что мы с Авророй будем отвлекать внимание директора на Астрономической башне. Мордред, кофе кончился… Люччи! -      А меня ты не хочешь спросить о согласии на… – глаза Авроры опасно сощурились, но я отмахнулся от её претензий. -       Я уверен, что в этот раз ты не откажешь Генри Поттеру в его просьбе полюбоваться на альфу Большого Пса! -      Прости, что? – теперь Аврора выглядела изумлённой. -      Ну, ночь Самхейна хорошо подходит не только для гаданий, но и для встреч с ушедшими. Блэк в Азкабане и считай почти что мёртв. Позволь мальчику хоть так прикоснуться к остаткам его семьи! -      Гилдерой, это подло – использовать мальчика в наших целях! Ты же хочешь отвлечь внимание директора, не так ли? Мы поднимемся на Астрономическую башню, он прибежит, и застанет там меня с Генри, а в это время вы с Флитвиком и остальными будете устанавливать защиту! Да директор нас с Поттером по камням размажет, что морально, что физически, если заподозрит какую-то нехорошую подоплёку. А он заподозрит, потому что я не умею врать. -      Аврора, я буду находиться с тобой и Генри. Ты права – без меня вас сожрут и не подавятся, а я смогу отвлечь внимание на свою прекрасную особу. Люччи, кофе! -      Чай, – буркнула пустота. – Чёрный. Выпейте лучше его, мастер. -      А с чем он? – я принюхался к коричневой жидкости, которая плескалась внутри появившейся на столе чашки. -      Бергамот, имбирь, цветы граната и шиповник. Выпейте, пожалуйста, не выплёвывайте, как в прошлый раз, – взмолилась пустота. Чарити, как обычно, соизволила захихикать, хотя все остальные привычно сделали вид, что не слышат моего препирательства с домовушкой. -      Чай, в отличие от кофе, в одиночку не пьют. -      Я поняла, мастер! Секунду! – радостно ответила Люччи и уже через миг на столе возникло ещё шесть чашек, а затем они поплыли каждая к своему адресату. -      Благодарю, – улыбнулась Аврора, принимая подношение от моей фэйри. – Гилдерой, я ещё раз повторяю – использовать Генри я не позволю! -      Боюсь, ты недооцениваешь тягу мальчика к звёздам. У него есть телескоп и подъём на другие башни не защищён никакими чарами! Он всё равно сделает то, что задумал, и будет лучше, если это случится под твоим контролем. Ну, а я просто постою рядом, полюбуюсь на ночное небо. Да и мало ли, что накатит на Поттера, он очень нервно реагирует на любое упоминание его родителей, так что я справлюсь с ним лучше, чем ты! -      С чего вдруг? – уже с куда меньшим негодованием спросила Аврора. -      Ну, как ты верно заметила, прошлогодняя прогулка по Запретному лесу весьма способствовала появлению между нами доверительных отношений. К тому же, я сам не позволю никому причинить вред этому ребёнку! – чуть жёстче, чем следовало, пояснил я. -      Почему? – всё никак не могла успокоиться эта странная женщина. Мне понравилось, что она не стеснялась спорить со мной, защищая Гарри. -      А что, зря я его в июне из подземелий вытаскивал? – мой ответ прозвучал почти как обвинение. -      Я удивлён, почему Генри Поттер, несмотря ни на что, продолжает не только ходить на мои занятия, но и обращаться за помощью в освоении сложных тем, – внезапно признался Флитвик, отставляя пустую чашку. Она тут же исчезла, а затем вновь появилась, но уже полная. – Он и к Помоне относится так же, как и в прошлом году, пусть и не проявляет успехов в гербологии. Признаться, я боялся, что мальчик возненавидит нас за то, что мы сделали. Пусть и по приказу, и без понимания всей затеи директора, но это было отвратительно! -      Поттер – не безмозглый максималист, лелеющий свою обиду на весь белый свет. Генри умеет думать, хотя иногда и кривовато. Что поделать – ему только двенадцать лет, Декан! Никто из нас не был умнее него в этом возрасте. Если вы не заметили, то он и на уроки Северуса ходит, хотя в конце учебного года хотел целенаправленно заблевать ему мантию. -      Чем же вы все так его обидели? – воскликнула Трелони, едва не разливая свой чай, так как руки у неё ходили ходуном. Переволновалась... – Никто ничего толком не объяснял, и я понимаю – запрет директора не та вещь, которую легко можно обойти, но кое-что стало понятно даже мне. Все деканы оказались вовлечены во что-то не очень хорошее, что сильно повредило не только Гарри Поттеру, но и всей школе, а тебя и вовсе едва не убило, но почему Поттер сильнее всех обозлился именно на Северуса? – Сивилла смотрела на меня с таким искренним изумлением, что я даже растерялся. Ну да, откуда ей было знать про подробности участия четырёх глав факультетов в организации полосы испытаний и лично Снейпа в судьбе Гарри. Декан, который прекрасно помнил и юного Северуса, и Лили Эванс, стыдливо опустил глаза. -      Это не наша тайна, Сивилла. Прости, но я не могу ответить. -      Одни тайны кругом, – вздохнула она, нервно теребя концы светлых волос, так похожих на выбеленный лён. – Все такие загадочные, хоть расклад на каждого делай, только вот это вряд ли поможет. Разве карты таро смогут объяснить, почему Северус так не любит преподавание, хотя сам стремился попасть в школу! -      Да ты что? – делано удивился я, ощутив охотничий азарт. Трелони явно знала больше меня касательно появления Снейпа в Хогвартсе, и мне очень была нужна эта информация. -      Ну, да! Директор устроил нам собеседование в один день, в «Кабаньей голове», и Северус пришёл немного раньше своего времени. Мы как раз разговаривали с Дамб…. То есть с директором, мне стало немного плохо, потому что я очень разволновалась, а когда пришла в себя, то он как раз выгонял Северуса, который невовремя попытался войти в комнату! -      Собеседование в «Кабаньей голове»? – Септима посмотрела на неё с недоверием и какой-то брезгливостью. Сивилла, до сих пор страдающая признаками самобичевания, приняла это на свой счёт и ответила совсем тихо: -      Ну, тогда стояло самое опасное время, неудивительно, что директор не захотел пускать чужаков в школу! -      Чушь! – воскликнул я. – Несмотря ни на какое «опасное время», к Слизнорту как шлялись, так и продолжили шляться шлюхи из борделя. Он тогда всех задолбал – приходишь с вопросом по учёбе, а на столе шампанское, из спальни хихиканье раздаётся, а он помадой вымазан, брюки криво застёгнуты и воняет чем не надо. -      Гилдерой, – шикнул на меня Флитвик. – Ну, не при дамах же… -      Весело тут было, ничего не скажешь, – Чарити попыталась скрыть смущение. – Почему этому Слизнорту всё позволялось? -      Потому что он был деканом Слизерина и умудрялся держать в руках детишек Пожирателей Смерти. И это при правлении добросердечного дедушки, который закрывал глаза на выходки малолетних представителей враждующих партий, которые с каждым годом всё больше слетали с резьбы. Чарити, ты представляешь себе накал ненависти, которая царила в школе? Поэтому после тяжёлого трудового дня декан Слизерина нажирался в дрова и падал в объятия, кхм, куртизанок. Директор лично настраивал камин в гостиной этого достойного джентльмена. Маккошка, кстати, об этом тоже знает! -      Гилдерой! -      Ну что? – я обиделся. – Вы представляете, кого он мог протащить в школу под видом бордельной шлюхи? Самое безопасное место, конечно... Декан, вы что, собираетесь защищать этого идиота, который совершенно не думал о последствиях своих поступков? -      Нет. Но такие разговоры не для дамских ушек! -      Хорошо. Перерыв закончен, продолжаем работу. Вирсавия, – я повернулся к преподавательнице рунологии, которая с преувеличенным интересом изучала редкие чаинки на дне своей чашки, – прошу вернуться к нашему спору. Какие руны тебе не нравятся? Кто из них тебя обидел? Ткни пальчиком, я их накажу!       Я ушёл от Декана одним из последних. Во-первых, я тянул время, потому что у него было слишком уютно и тепло, а, во-вторых, я ждал, когда первой уйдёт Аврора. Она копалась со своими бумагами, вычерчивая непонятные для меня астрономические загогулины и тоже занималась испытанием времени на эластичность. -      Молодые люди, – Флитвик не выдержал первым и решил наконец вспомнить о том, что это его комнаты и хозяин здесь именно он, – не хочу показаться негостеприимным, но вы явно подхватили у Минервы приступ трудоголизма. Идите спать! -      Да, Декан, секунду… -      Гилдерой, ты говоришь это уже в четвёртый раз. Брысь к себе, не то у тебя утром будут круги под глазами, и они испортят твой прекрасный облик. -      Ох, только вы заботитесь обо мне, Декан. Ухожу, ухожу! – я отложил очередную пластину, содержащую в себе матрицу иллюзии, и поднялся из-за стола. Разумеется, в коридор мы с Авророй вышли вместе. -      Хорошей ночи, – пожелал я, вознамериваясь смыться со всей возможной скоростью. -      Обычно принято желать спокойной. -      Как по мне, хорошая ночь и спокойная – синонимы. -      Не могу не согласиться, – она улыбнулась, чуть щуря глаза, что сделало её лицо милым и лукавым. Моя оборона дала маленькую, микроскопическую трещинку. – Сколько раз у нас ещё получится встретиться до Самхейна? Мы успеем испытать ещё хоть одну часть нашей работы? -      Думаю, встретиться выйдет раза два, не больше, а потом мы с Деканом будем расставлять по школе проекторы иллюзий и прочие заготовки, – ответил я. Мы старательно избегали любого упоминания подпольной деятельности, так как в коридоре уже не действовала защита, установленная в комнатах Декана. -      Жаль. Мне понравилось работать вместе, – чуть смутилась Аврора. – Это было интересно, Гилдерой. Даже с учётом твоих вечных споров с Вирсавией! -      Что мешает вам пятерым затеять какой-нибудь новый совместный проект? -      Это уже не то. Там не будет тебя… -      Аврора, не стоит, – мне удалось сохранить голос ровным, а интонацию – вежливо-нейтральной. -      Ты даже не можешь поверить, что с тобой просто приятно проводить время вместе, обсуждая те же самые руны, чары или кино? В прошлом году ты не избегал подобных разговоров! Вы с Чарити так часто спорили о «Звёздных Войнах», что мы с Вирсавией не удержались и летом посмотрели все три части в кинотеатре повторного кино. Это оказалось забавным зрелищем, – восторг, смешанный с иронией, придал голосу Авроры особенно нежное звучание. Я мысленно дал себе оплеуху. Франции оказалось мало. Надо было брать штурмом ещё и Германию, чтобы от лица моего Аркаимского Наставника отомстить немцам за всё, включая Гриндевальда. Может, я хоть так смог бы восполнить запас цинизма и равнодушия по отношению к обычным хорошим женщинам, который подрастратил за прошлый учебный год. -      Представляю, как тебе было смешно наблюдать за космическими сценами! -      На самом деле, я была безумно счастлива. Планеты, космолёты, инопланетные расы… Я так люблю космос, что готова даже смотреть глупые фильмы, лишь бы увидеть чужие, пусть и выдуманные, галактики. Однажды я настолько вдохновилась очередной фотографией с маггловского спутника, что решила во чтобы то ни стало, отправиться в космос! -      Прости? – я замер. – Ты что, поехала в Штаты? -      Я не успела ничего сделать. У меня был план – долететь до Северной Америки, проникнуть в Космический центр Кеннеди и стать нелегальным пассажиром. Это было так глупо! Я… мало что знаю о маггловском мире, Гилдерой. Вирсавия водит меня за руку, когда я нахожу в себе смелость выбраться наружу, и каждая вылазка в обыденный мир для меня сродни подвигу. У меня был очень строгий отец, который запрещал совать нос туда, где не пахло магией, и всё, что я знаю о жизни обычников, это знания, полученные в последние годы, то есть, когда я уже стала преподавательницей в Хогвартсе. До этого мне удавалось лишь читать вырезки из их астрономических журналов и некоторые книги, которые проходили жёсткую родительскую цензуру. Они боялись… Связь с маггловским миром могла стать причиной появления незваных гостей в серебряных масках, после чего от дома осталось бы пепелище, поэтому…. Извини, это не самое лучшее воспоминание, – она попыталась беззаботно улыбнуться, но вышло плохо. – Так вот, тогда, когда я решила отправиться в космос, то мне даже не пришло в голову подумать о том, что маггловские летательные аппараты рассчитаны на определённый вес груза, что от этого зависит запас топлива и кислорода… Я писала статьи по магической астрономии, публиковала их и была обычной книжной девочкой, знания которой базировались лишь на старых пыльных фолиантах и том, что позволял увидеть зачарованный телескоп. Я была наивной и очень, очень глупой, хоть мои статьи и успели получить одобрение маститых астрономов! Пока я разрабатывала свой план, то где-то успела проколоться, и однажды ко мне пришли два очень вежливых мага в серых мантиях. -      Отдел Тайн? -      Он самый, – Аврора грустно вздохнула. – У нас состоялся очень спокойный, доверительный разговор. Мне объяснили, какую угрозу жизням обычников я могу создать, и рассказали о том, что аврорские патрули дежурят в каждом аэропорту, следя за тем, чтобы маги, пользующиеся самолётами, летали легально, а не в качестве «зайцев». А ещё мне объяснили, что стало бы со мной при попытке проникнуть на мыс Канаверал. Меня бы убили. Просто и незатейливо. Потому что катастрофа с «Апполоном Один» случилась именно по причине пролезшего на борт мага, бредившего космосом. У него от страха случился магический выброс и… – женщина нервно вздрогнула, – космонавты погибли на глазах у своих родственников, которые наблюдали за полётом с земли. Учитывая, моё полное незнание маггловского мира, я могла стать живой бомбардой в любой момент! После этого с меня взяли расписку о том, что я предупреждена о последствиях своего плана, если я вдруг вздумаю его осуществить, и маги ушли. Даже ничем угрожать не стали, а я дня три приходила в себя! Всё казалось, что за каждым моим шагом наблюдают. А потом… потом я получила приглашение из Хогвартса и мне перестало казаться. -      Не все мечты должны исполняться, – голос сел, и прозвучал слишком хрипло. -      Да, я знаю, – ответ Авроры прозвучал не менее сдавлено. – Но некоторые – обязаны. Ведь никто не пострадает от того, что кое-кто в неурочный час поднимется на Астрономическую башню! В этом нет угрозы или опасности, потому такая мечта должна сбыться. Касаемо Самхейна… я согласна на твоё предложение. Прости, что долго подводила к своему ответу, просто мне показалось важным объяснить, почему я изменила своё решение. -      Спасибо, Аврора, – я не знал, что сказать дальше, и поэтому задал очень глупый вопрос: – Ты была в лондонском Планетарии? -      Один раз! Представляешь, только один, – она неловко пожала плечами. – В Йольские каникулы, в первый год своего преподавания. А потом никак не было возможности. Наверное, за прошедшее время туда привезли новое оборудование, я столько всего упускаю! -      Обязательно сходи. Нельзя отказываться от мечты, – под конец мой голос и вовсе исчез. Мордред, я не вёл себя так глупо даже в семнадцать лет! Я был нагл, самоуверен и бесстыж, как и положено малолетнему идиоту! А теперь что? -      Думаю, ты прав. Посещение планетария большой и дружной компанией – это отличная идея! Надеюсь, у нас у всех совпадут дни каникул, – Аврора отвела взгляд, поудобнее перехватила ворох свитков и поспешила уйти, а я остался стоять столбом и смотреть ей вслед.       Интересно, у Северуса можно было заказать какое-нибудь чудесное средство, которое могло бы заморозить сердце и оставить меня свободным от его наивных желаний? Аврора сказала, что ей приятно даже просто общаться со мной. Она говорила то же самое и в прошлом учебном году.       Мордред, как давно я не слышал ничего подобного от женщины!       Моргана, как же просто меня купить…       Внутри школы царило напряжение. Моя маленькая банда заговорщиков мандражировала и то и дело заходилась немного нездоровым хохотом, даже Декан, а уж его-то нервы точно были сделаны из гоблинской стали! Директор никак не мог удержать на лице маску добряка и то и дело окидывал нас острым, пронзительным взглядом. Маккошка шипела больше обычного, Помона пропадала в обители мадам Помфри, так как не понимала смысла происходящего и боялась, а у Северуса начал развиваться нервный тик. Я был очень любезен с ним в последние дни перед днём Икс, сбрасывая нервный переизбыток за его счёт. Я был мил, любезен, и всеми способами пытался убедить его сменить стиль и отрастить бороду. Образ Ноттингемского шерифа преследовал меня и днём, и ночью. -      Да отстань же ты от меня! Хочешь бороду – отрасти её себе сам! – наконец взорвался он, когда я попытался подсунуть ему под нос маггловский журнал, где на развороте красовался актёр из фильма про Робина Гуда в полном сценическом образе. -      Борода – это единственное, что мне не пойдёт. Я же светловолосый, ты представляешь, на кого я стану с ней похож? А вот ты… -      Терпеть не могу эту мочалку на лице. И что это за лохмы? – Северус ткнул пальцем в фото актёра. – Он как будто не причёсывался дней десять, прежде чем встал перед фотокамерой. -      Это называется брутальная небрежность, друг мой. Ты даже не представляешь себе, как долго её приходится создавать, – я печально вздохнул, проводя ладонью по спадающим на грудь локонам. -      У меня нет времени на подобную глупость. Меня волнует только моя работа! И зелья. Я и тебе посоветовал бы больше уделять времени своим обязанностям. Кажется, в преддверии праздника ты совсем растерял остатки сдержанности и забыл про преподавательский долг. -      Неправда, я отдаю его со всем возможным старанием! – мне даже стало немного обидно. – Между прочим, по пять раз в день, а по четвергам – шесть! У меня уже руки устали это делать. -      При чём тут руки? – с подозрением спросил Северус. -А чем я, по-твоему, пишу поурочные планы и индивидуальные задания?! Да и язык скоро отвалится, столько говорить! -      Может, хоть тогда ты избавишь меня от своей глупой болтовни. Неужели тебе больше нечем заняться, кроме как совать мне под нос эту маггловскую дрянь? – Северус попытался отпихнуть журнал, но переборщил с силой и вырвал его из моих рук. Он упал на стол между мной и Деканом, явив ему шерифа во всей красе. -      Северус, а Гилдерой прав! Тебе бы определённо пошёл подобный стиль. Да и мех на плечах смотрится куда лучше сукна… – Флитвик явно был солидарен со мной в вопросах оценки мужской красоты. -      И вы туда же?! -      Нет, это Гилдерой туда же, он же мой бывший ученик! -      Эй, дайте посмотреть! -      Филиус, не жадничайте! – тут же раздались голоса любопытных колдуний и журнал уплыл к ним, едва не задев крючковатый нос Дамблдора. -      Какой красивый… – ахнула Чарити. – Септима, как тебе? -      Не мой типаж, – отрезала та. – Но, объективно говоря, весьма хорош. Во всяком случае, этот джентльмен не так смазлив, как Гилдерой. -      А я про что! – мне даже не пришло в голову обижаться. – Ты видишь, Северус, всем нравится! -      Я не потерплю подобного отношения к себе, вы поверхностные идиоты, ведущиеся на яркую обёртку… – начал заводиться он, переходя в прежний режим трепетной и взрывоопасной язвы. Не знаю, каких усилий ему стоило сдержаться и не продолжить, но он смог заткнуть себя и промолчать. Всё-таки наша ночная прогулка до сих пор оказывала на него свой благотворный эффект! Гневно фыркнув, Северус отложил приборы, встал из-за стола и попытался уйти, но его остановила Септима. -      Северус, ты бы радовался тому, что Гилдерой подсовывает тебе журналы про кино, а не некоторые другие, какие можно достать в маггловском мире! Сам знаешь, насколько обычники любят непривычные нам вещи. -      Профессор Вектор! – возмущению Макгонагалл не было предела. – Как вы можете? -      Не собираюсь скрывать своё неодобрение изданий на тему бизнеса и консалтинга. Как не самый последний специалист в нумерологии могу сказать, что иногда магглы совсем не умеют считать, особенно собственные деньги. -      Вы… – Северус нервно сжал кулаки. – Издеваетесь, да? -      Да, юноша, – спокойно ответила Септима, поворачиваясь к нему. – Я предупреждала вас в июне, что о благородном молчании с моей стороны вы можете забыть. Не знаю, почему Гилдерой настолько добр к вам и готов прощать всё, видя в вас нечто большее, чем вы представляете на самом деле, но я больше не потерплю подобных выходок в отношении моих коллег и подруг. Следите за своим языком и извольте выражать неудовольствие более пристойно. -      Локхарта вы тоже в подружки записали? -      Не он здесь носит юбку, – ответила Септима, дёргая Северуса за мантию. – Научитесь вести искусство беседы, юноша, и сдерживать свой темперамент. Не вы один здесь обладаете склочным характером и любовью к едким сентенциям! -      Декан, что происходит? – я толкнул Флитвика в бок. – Какая веретенница укусила Септиму? -      В последний учебный день Северус так извинился перед Авророй за своё прежнее поведение, что она после этого рыдала ещё два часа и обещала уволиться, – еле слышно пояснил он. – Когда Септима потребовала от Северуса ответа за то, что случилось, он попытался послать её Запретным лесом, напирая на то, что происходящее – не её дело. Слово за слово, и они разругались так, что мы все порадовались отсутствию учеников. Такой скандал нельзя было скрыть. На самом деле Септима очень недовольна вашей, так сказать, дружбой с Северусом, но молчит, потому что это только твоё дело, с кем общаться, а с кем нет. К тому же, она больше заботится о прочих младших преподавательницах, а раз в отношении них ты ведёшь себя более, чем по-джентльменски, то её все устраивает. Ругань Северуса – нет. Она уже предупреждала Дамблдора о том, что не потерпит новых оскорблений в адрес своих подопечных. Поэтому-то он и молчит, хотя обычно всегда вступается в таких случаях за нашего юного коллегу по деканской стезе. -      Зря я его завёл! – я покаянно вздохнул. – Надо было предупредить меня. В мои планы не входило устраивать всеобщую свару. -      Гилдерой, Северусу действительно не помешало бы сменить монашеские тряпки на что-то более приличное. Наша зарплата, конечно, оставляет желать лучшего, но не совсем же она мизерная! Если я буду откладывать по два галлеона каждый месяц, то к Перелому Тысячелетия смогу накопить себе на такой же камзол, как у тебя. -      Декан, ещё немного, и мне станет неловко. -      И зря, – припечатал Декан, вонзая вилку в поджаристую куриную ножку. – Неловкость присуща лишь глупцам, влюблённым и наивным девственникам, а ты – ни тот, ни другой, ни третий! Ешь, и без тебя разберутся. Не ты один имеешь право доставить Северусу пару неприятных минут. Он, скажем так, наше общее достояние!       В ночь с пятницы на субботу ко мне пришёл Гарри. И не с пустыми руками! Во-первых, он притащил свой блокнот, в котором ранее вёл записи теорий Гермионы. Во-вторых, мне досталась половина пирога Доротеи Флинт. Как сказал Гарри – это была компенсация за сожранное печенье. -      Рой, ты извини, что я тебе опять спать мешаю, но ты сам велел кое-что узнать, а когда я тебе ещё всё расскажу, как не сегодня? Завтра праздник, к тебе не подступишься, а на Астрономической башне с нами будет профессор Синистра. В воскресенье ты опять уйдёшь из школы на весь день, а ждать до понедельника я не могу. Меня же разорвёт! – пожаловался он, листая свой блокнотик. Не знаю почему, но в этот раз мальчик уселся не напротив меня, а рядом – как тогда, когда мы общались с Джоном по сквозному зеркалу. – В общем, мне удалось поиграть с Роном в шахматы – я продул, кстати, все шесть партий подряд – и смог его разговорить. Ну, там надо было только вопрос правильный задать, и его понесло, как Дадлика после шестой бутылки колы! Фэй с Джинни общаются не потому, что на самом деле дружат, а потому что они вроде как против всех! -      Вынужденные союзницы? И кто же их враг? -      Я же сказал – все! -      И ты?! -      И я. В общем, Джинни очень хотела попасть в Хогвартс, чтобы стать крутой ведьмой, а тут учат только разной фигне и вообще ей очень-очень скучно. Ещё и старшие братья постоянно глаз с неё не спускают! Ну, прошлый год научил Перси, Джорджа и Фрэда тому, что за младшими надо приглядывать. Они даже пытались гулять с Джинни по замку, типа как мы с Маркусом, но ей было неинтересно с ними, и она всё время пыталась убежать. А ещё Джинни дико надоела Рону разговорами о тебе. Она типа того… ну… – Гарри смутился и нервно поправил очки. – Влюбилась в тебя. Вот. Это из-за того, что ты на своей презентации не дал папе Драко с её папой подраться, и даже книжку свою подарил. Рон мне сказал, что раньше Джинни книгами обо мне зачитывалась и очень хотела встретиться, а увидела тебя и про меня забыла. И слава Моргане! А ты живи теперь с этим, Рой. -      Спасибо, Генри, – пробормотал я, уныло глядя в стену. – Вот только этой новости мне не хватало. -      Да ладно! У тебя и так три фан-клуба в школе, и это только те, о которых я знаю! – мелкий паршивец подленько захихикал. – Джинни, кстати, в одном из них состоит. Она и с Фэй сошлась потому, что начала расспрашивать о тебе, это Рон сказал. Он как раз водил сестру посмотреть на хижину Хагрида, а там Фэй рядом гуляла. Может, Люпина высматривала… Ну, они разговорились, потом перешли на обсуждение семей и… Рону очень обидно было услышать то, что наговорила Джинни. Она словно вообще забыла о том, что он рядом! Старшие братья – сволочи, потому что ушли из дома и живут своей жизнью, Перси – зануда, Фрэд с Джорджем – придурки, а Рон – пустышка. Так же нельзя, да, Рой? -      Конечно, нельзя. Видно, мисс Уизли совсем одурела от свежего воздуха и свободы, раз начала рассказывать такое малознакомой студентке! Мало того, что это невежливо, так это ещё и глупо. И как Фэй, которая терпеть не может человеческую глупость, сошлась с этой мелкой болтливой заразой, необученное элементарным правилам безопасности? -      Они обе не любят взрослых, – признался Гарри, отводя взгляд. – Рон это сам слышал. Ну, у Джинни единственное исключение – ты, а у Фэй – папа. Но она на него обижена, потому что он во второй раз женился и уже сына себе сделал. Девчонки теперь всё время вместе гуляют и какую-то книжку на двоих читают. Я хотел в неё нос сунуть, интересно же! Вдруг, мне тоже захочется почитать такое, а меня прогнали. Но я успел заметить, что в книге слова не напечатаны, а написаны были. -      Ты не заметил, как выглядела эта книга? – я напрягся, готовясь к очередной неприятности. Скорее всего, девчонки раздобыли чей-то старый дневник, и хорошо, если это воспоминания о бурной молодости бабки одной из них. А если там написана какая-нибудь пакость, вроде самодельных проклятий и ведьмовских ритуалов? У Данбар было полным-полно развесёлой родни, которая успела отметиться везде, где можно и нельзя. Джинни же имела в анамнезе Блэковскую кровь со стороны обоих родителей, а вместе с ней девочке могла достаться какая угодно фамильная дрянь! -      Она небольшая, в чёрной кожаной обложке. Уголки металлические, а на сгибах – потёртости. Обычная старая книга, у дяди таких половина книжного шкафа! -      Мне это не нравится. Было у нас тут недавно одно «обычное старое зеркало», от которого студенты отлипнуть не могли. Помнишь же, чем это кончилось! -      А давай, я эту книгу сопру и тебе принесу на проверку? – от охватившего его беспокойства Гарри начал нервно прыгать на месте. – Это несложно будет! -А мисс Данбар не заподозрит твоего участия в пропаже своего сокровища? Она же знает про мантию-невидимку, – идея Гарри попахивала авантюризмом на грани безумия. Я не хотел, чтобы мальчик шёл на подобный риск. -      Я знаю, как всё провернуть. Честно говоря, я хотел эту книжку дурацкую спереть и выкинуть, но потом до меня дошло, что это будет нечестно – Фэй же никогда не вырывала у меня из рук книги, даже если я зачитывался до полного невменька! – Гарри смутился и потёр затылок. – Я пару раз чуть с лестницы не брякнулся, когда решил, что читать на ходу – хорошая идея. А вот принести тебе на проверку – это другое дело. Если с книжкой всё будет в порядке – я верну её Джинни. Они обе хитрые – эта их книжонка дурацкая всё время у мелкой Уизли в сумке, Фэй её никогда с собой не берёт! -      Отлично. Сможешь прийти в воскресенье? -      Конечно! В час ночи пойдёт? -      Буду ждать, – честно сказал я, так как ни капли не сомневался в том, что ночь с воскресенья на понедельник проведу в Хогвартсе. Иначе и быть не могло! -      Рой… – голос мальчика напрягся. – Я всё-таки добрался до старых подшивок «Пророка». Скажи, тогда, в семидесятых, всё действительно было так плохо? Чуть ли не в каждом третьем номере – по некрологу, а то и по два. Столько знакомых фамилий… Если Смертеморда не погиб в твоём огне и вернётся, то нас ждёт такая же мрачная жуть, да? -      Всё будет ещё хуже, Генри. Намного, – я не стал лицемерить и пытаться скрыть правду за ложными обещаниями светлого будущего. -      Рой, я не могу продолжать оставаться таким слабым и беспомощным! Я… я помню твоё обещание, что вы с Джоном сами со всем разберётесь, и министр говорил, что подобными делами должны заниматься взрослые, а не дети, но… – Гарри сжал кулаки, сминая страницы блокнота. – Если я не стану хоть немного сильнее, хоть чуть-чуть, то буду вечным балластом, который вы всё время будете защищать! Так нельзя, я должен уметь хоть что-то, чтобы вы меньше беспокоились обо мне! Я не могу быть бесполезным! -      Что за паника? – я взъерошил ему волосы и Гарри возмущённо вскрикнул, когда я превратил его ровно уложенные пряди в воронье гнездо. – Кто смог обмануть Неназываемого и противиться империо? Кто справился с оборотнем? Кто спас двух девчонок от бешеного бладжера? Ты умница, Генри. Ты уже намного сильнее, чем год назад. Так что перестань заниматься самобичеванием, оно допустимо лишь в том случае, если приносит удовольствие! -      Ты правда так думаешь? – мальчишка схватил меня за руку и заглянул в глаза с такой радостью, что мне даже стало не по себе. – Я не бесполезен?       Остатки воспитания в семействе Дурслей опять решили выползти наружу в самый неподходящий момент. -      Значимость не измеряется полезностью. -      А чем? -      Гордостью! И я тобой, мелкий проныра, горжусь до такой степени, что даже немного завидую. Я в твоём возрасте был куда глупее и наивней! И злей, чего уж греха таить…       Я вновь взъерошил ему волосы. Гарри действительно был намного добрее меня. Я заботился лишь о себе и Джоне, а он пытался помочь тем, кто причинял ему боль. Не из милосердия, не из жалости, а потому что видел и понимал, что это нужно, что нельзя бросать в беде тех, с кем уже успел бок о бок хлебнуть горя. Я бы бросил…       В субботу с самого утра в школе царило небывалое оживление. Дети, заинтригованные слухами, бегали по коридорам и пытались найти хоть что-то необычное. Вначале они нашли… ничто. Ни тыквенных украшений, ни летучих мышей, ни хоть какого-то намёка на праздник. От мощи детского разочарования сворачивалось даже молоко, и я не мог сдержать радостного хихиканья. Мои подельницы и главный соучастник тоже периодически выдавали довольные смешки, чем крайне нервировали Минерву и вызывали мудрую снисходительную улыбку на лице у Дамблдора.       Завтрак уже подходил к концу, когда в Болшой зал, свиристя и хлопая крыльями, влетела небольшая птица с коричнево-красным оперением. Она сделала круг под потолком, уселась на одно из знамён Рэйвенкло и выдохнула небольшую струйку пламени, призрачную и безопасную. Студенты оживились, первокурсники начали радостно гомонить, а безумный папарацци Колин Криви начал слепить всех вспышкой своей колдокамеры. Мордред, он с ней хоть иногда расстаётся?! Вслед за первой птицей влетела вторая, третья, четвёртая… Это была идея Декана, который как мог помогал мне, разрываясь между двумя проектами. Раз в феврале у нас по школе бегали мыши, то пусть в октябре летают птицы. Да какие! Мерзкие, уродливые иелчу превратились в смесь снегиря с кардиналом, всё ещё узнаваемые, но уже не страшные. Когда всё внимание учеников было переключено с еды на птиц, Дамблдор решил вставить своё директорское слово, чтобы напомнить всем и каждому, благодаря кому мы можем насладиться праздником. -      Студенты, прошу вашего внимания! Как вы можете видеть, сегодня в Хогвартсе опять будет проходить необычный праздник, за что вы можете поблагодарить всех наших преподавателей. Но, каким бы необычным не был Хэллоуин в этом году, он всё равно остаётся самим собой – днём веселья и встречи зимы. Профессор Флитвик, прошу вас. Вы же наверняка не просто так призвали сюда этих забавных малышей! -      Да-да, директор! – маленький полугоблин, который и так едва возвышался над столом даже сидя на своём высоком стульчике, попытался встать на сиденье ногами, но я не позволил моему учителю так унижаться. Невербальная левиоса была мне по зубам, и поэтому стул с Флитвиком взлетел в воздух, перемахнул через преподавательский стол и завис перед студентами ровно на таком уровне, чтобы директор мог любоваться спиной Декана, и ничем больше. Сволочь, надо же такую чушь спороть! День веселья, чтоб его! И ведь малыши его слушают… -      Как вы знаете, – начал Флитвик, – мы, преподаватели, очень злые и плохие люди, и поэтому не можем позволить вам беззаботно грызть конфеты в праздничный день. Эти самые конфеты вам придётся добыть! – он хлопнул в ладоши и четыре птицы взлетели со знамён. Они закружили под потолком, периодически выдыхая пламя и выдавая радостные трели, а с крыльев полетели вниз ярко-алые, с золотистой опушкой, перья. – Ищите путеводные перья, следуйте за ними, но не забывайте смотреть по сторонам. Сегодня в замке вам могут встретиться не только привычные всем призраки, но и многие новые обитатели!       Подтверждая его слова, в Большой зал забежала известная моим штрафникам лиса-туликко, махнула огненным хвостом, тявкнула, обругав всех, и убежала обратно в холл. Гермиона тут же начала рассказывать однокурсникам, что это за тварь и как девочка спасалась от неё на дереве. Вслед за лисой вылетели и все перья, оставляя за собой сияющий золотом шлейф. Это была моя фирменная «визитная карточка», должен же я был как-то отметить тот факт, что лично приложил руку к каждой иллюзии? Декан лишь подправил самые масштабные и сложные, чтобы они выглядели более натуралистично. -      Гилдерой! – окликнула меня Помона. -      А? -      Может, ты уже опустишь Филиуса на пол? -      О, конечно, простите мою невнимательность! – я потянул Декана обратно за стол, стараясь действовать как можно аккуратней. -      Благодарю, – произнёс он таким тоном, что я сразу понял – мою выходку Флитвик оценил и полностью одобрил. -      Фигляр, – процедил Снейп. – Обязательно надо превращать школу в дурдом? Теперь ученики до самого отбоя будут стоять на ушах. В прошлый раз ты хотя бы начал с обеда, а сегодня – с самого утра! -      Так выходной же, пусть бесятся! Да и домовикам будет чем заняться. -      Что ты имеешь в виду? – побледнел пуще обычного Северус. -      Увидишь, – я отставил чашку и поднялся из-за стола. – Жду тебя в четыре вечера возле библиотеки. В сумерках начнётся самое интересное! -      Я не собираюсь шляться по Хогвартсу, любуясь очередным выплеском твоего безумия. -      Это было не предложение, Северус, а утверждение, – я склонился к нему так низко, что мои волосы упали ему на плечо. – Ты придёшь, иначе я вытащу тебя из любого тёмного угла, в который ты вздумаешь забиться. Считай это дружеским свиданием, мой Чёрный Принц, и только попробуй опоздать. -      Ты что себе позволяешь? – просипел он, пытаясь отстраниться от меня, но я был непреклонен. -      Как я уже говорил – я позволяю себе всё, что хочу, когда хочу, – наклонившись ещё ниже, я шепнул, едва не касаясь губами его уха, – и с кем хочу, – после чего резко выпрямился, хлестнув его волосами по лицу, и направился к выходу из Большого зала. – Не забудь надеть сапоги, твои туфли совершенно не подходят для прогулок на природе! И захвати шарф, не то нос замёрзнет! -      Псих! – нервно выкрикнул мне вслед Северус, но я лишь помахал ему рукой, не желая слушать очередные отговорки. Мне предстояли тяжёлый вечер, неспокойная ночь и страшный день. Я должен был сбросить напряжение, а уйти в лес и поохотиться не было никакой возможности. Оставалось лишь сублимировать.       К четырём вечера школа действительно превратилась в сумасшедший дом. Студенты, забыв обо всём, лазали по всему замку, натыкались на преграждавших им путь призрачных тварей, пугались, после чего бедные домовые эльфы начинали чинить испорченную мебель. Я специально расставлял иллюзии так, чтобы повреждениям подвергались лишь старые, заброшенные классы, в них и так находилось слишком много мусора, который следовало убрать! Не сумев справиться с препятствием, детки догадывались обратиться к книгам и конспектам, определяли тварей и смело шли на штурм, вооружённые знаниями и жаждой добраться до награды. Кто-то мог решить, что я утратил фантазию и повторил февральскую охоту, но… студенты не просто так получали награду. Они боролись за неё, а не просто вскрывали замки и взламывали запирающие чары. Кроме того, внаглую, под самым носом у Дамблдора, в Хогвартсе справлялся один из самых известных обрядов Самхейна – ритуальное уничтожение Зла! Пусть оно выглядело не так страшно, как в реальности. Пусть оно даже иногда умиляло своим внешним видом, но дети изгоняли его, тем самым символично очищая школу от отголосков боли и страданий, которые давно скопились в пыльных углах замка.       С наступлением вечера проявились иллюзии свечей и венков из рябины, а из темноты начали выползать куда более мрачные и страшные твари, но разошедшиеся, поймавшие кураж дети, даже не думали пугаться их. Они таскали друг у друга учебник, бестиарии и конспекты, работали группами, чтобы наверняка «упокоить» скалящую зубы тварь, а потом делили найденное сокровище – простенькие амулеты, привычный шоколад, зачарованные перья, перчатки, колоды карт, блокноты, зеркала и, иногда, книги. А ещё везде была засахаренная рябина – сладко-кислая, сочная, ароматная, от которой невозможно было отказаться! Дети ели её, не в силах устоять, и тем самым завершали обрядовый круг. Я наплевал на прошлогоднее указание директора и потратил на «награду» для детей куда больше, чем в феврале, но возможность напакостить прямо под носом у Дамблдора стоила каждого потраченного мной галлеона!       По стенам бегали арассы – шипастые ящерицы с кошачьими головами, сквозь каменную кладку, сопровождаемые печальным гэльским напевом, просачивались духи-плакальщицы, а иногда – наоборот – по коридору с хихиканьем пробегали весёлые лупанайи, совсем не страшные и пристойные, как монашки в маггловском монастыре. От их вида Северус то краснел, то злился, то и вовсе пытался их развеять, чтобы «прекратить бесстыдство». Во имя Мордреда, у них же юбки были никак не выше колена! Это смех один, а не бесстыдство. -      Как убить вилкациса? Эй, вы меня слышите? – голоса, раздавшиеся из-за приоткрытой двери, заставили Снейпа насторожиться. -      Как любого оборотня – жахни по нему серебром, и вся недолга. -      Это же иллюзия, мне что в неё, сиклями кидаться?! -      Ну мы же год назад проходили на ЗОТИ заклинание серебряного света! Используй аргентум култрум и вся недолга, или иди за конспектами, если мозги опустели! -      А вы без меня развлекаться будете? Ладно, попробую по-другому…       Из класса вылетело облако удушливого дыма, нестерпимо воняющего чесноком, а затем в коридор выбежали четверокурсники с Рэйвенкло, отчаянно ругающие своего недотёпистого приятеля. -      Идиот! Это же не вампир! -      Да ладно, его вон как корёжит… может, и подействует… -      Нас всех тут корёжит!       -Минус пять баллов с… – начал заводиться Снейп, но я тут же остановил его. -      Не смей работать в выходной! Ты опять берёшь сверхурочные? Расслабься и получай удовольствие. Можешь даже немного подумать об Англии… -      Пока что я получаю лишь страдания, – прошипел он, нервно поглядывая по сторонам. Кажется, Северуса донельзя смущал тот факт, что я прогуливался с ним под руку по школе и этот факт не беспокоил ровным счётом никого. Все уже привыкли. Хуже того – к этому привык сам Снейп. -      Тогда пойдём на улицу! – я тут же потащил Северуса к лестнице, ведущей вниз. – Ты даже не представляешь, что ждёт тебя там! -      И не хочу! Пусти, я не желаю… -      Мне понести тебя на руках? -      Нет! -      Тогда шевели ногами, – я крепко перехватил его руку и силком потащил к выходу. – Я не постесняюсь закинуть тебя на плечо, если ты вздумаешь убежать. Всё, Северус, время танцев и расшаркиваний прошло. -      Да что тебе от меня вообще нужно, безнравственная ты сволочь?! – взвыл он, когда мы вырвались на волю. -      Всё! – многообещающе ответил я. – Смотри!       Ночь была наполнена огнями и светом. Они не слепили, не превращались в мешанину бликов, режущую взгляд, а мягко рассеивали пустоту поздней осени. Алые перья и силуэты призраков посолонь летали вокруг школы, тихое пение, завораживающее и немного жуткое, манило вдаль – туда, где в свете зачарованных фонарей, можно было найти новую тварь и новую награду. Если бы Макгонагалл соизволила высунуть нос из своего кабинета, в котором она пряталась от устроенной моей командой заговорщиков вакханалии, то узнала бы песню, которую раз за разом воспроизводили сигнальные маячки, созданные на основе памятного подарка Грэя. Это был поминальный шотландский плач, древний, как и сам замок. Самхейн – тризна по ушедшим. Детское веселье – благодарность за ту жизнь, что наши мертвецы оставили после себя.       Гарри, судя по тому, как блестели его глаза, это понял. А вот Снейп – нет. -      От этого воя у меня раскалывается голова. -      Держи, – я вынул из кармана фляжку и протянул ему. -      Огневиски?! – Северус с лёгкостью принял вид матёрого трезвенника, ни разу не пившего ничего крепче тыквенного сока. Вот же лицемер… -      Это тоник, – засмеялся я. – Ну, пей! -      Не хочу. -      Северус, капризной должна быть барышня, да и то недолго, чтобы процесс ухаживания был пикантным и милым. Каприз – это приглашение к игре в обоюдные поддавки. Так что не провоцируй, у меня рефлексы уже в кости въелись, – я счёл своим долгом предупредить его об этой своей ма-а-аленькой особенности. -      Разнузданный пошляк! – он поджал губы и отвернулся, стараясь не коситься на фляжку. Тоник – спасение не только для охотников и писателей, но и для уставших от работы преподавателей зельеварения. Если у них, конечно, есть мозги, чтобы этим спасением воспользоваться. У Северуса их ещё недоставало. – От твоих повадок и намёков за милю разит грязью! -      Напротив, я чист и невинен, как майская роза. Грязь – это совращение и обман, а я никогда не пользовался столь гадкими способами. Добровольное согласие и обоюдное желание – вот основа взаимного удовольствия. -      Да-да, именно это и стало причиной того, что ты задрал мантии половине женщин магической Франции! -      Ты ревнуешь? – удивился я, да ещё так громко, что пробегавшие мимо студенты зашлись злорадным гоготом и поспешили отдалиться от нас как можно быстрее, пока Снейп их не запомнил. – Напрасно. Женщины дружбе не помеха, друг мой! – после этих слов Снейп как-то слишком быстро сменил окраску с бледно-серой на пунцовую, но не успел ничего сказать или сделать – я потащил его в сторону Чёрного озера, чтобы показать спящего четырёхглавого змея. Пушистого, серебристого и милого… Какая мерзость!       Я таскал Снейпа по всей пришкольной территории, даже к стадиону сводил, где среди остовов трибун летали образы зелиген, а на башнях дремали, потягивались играли со своими хвостами татцельвюрмы. Женщины и кошки – что может быть банальней?! Но студентам нравилось, и даже Снейп оценил грацию змеев с кошачьими глазами, горящими зелёным колдовским огнём. За сорок минут до отбоя, когда детям полагалось возвращаться в общежития, началась кульминация призрачного Самхейна – все иллюзии, действуя по строго установленному сценарию, пришли в движение. Расположенные на внешней территории чудовища закружились, наливаясь ярким светом, разгораясь яркими огнями, а затем – рассыпаясь ворохом ярких багрово-алых и бело-золотых искр. А по Хогвартсу, из коридора в коридор, через галереи и лестницы, шествовала вереница тварей, охотно демонстрирующая уставшим, но всё ещё восторженным ученикам, своё уродливое величие. -      У нас получилось, – пропищал Флитвик, найдя меня на почти пустой галерее пятого этажа, откуда открывался отличный вид на происходящую внизу фантасмагорию. Судя по интонации Декана, у нас действительно всё получилось. Я отвлёк внимание всех, кого мог, и никто не заметил, как пятеро волшебниц и один маг совместными усилиями довершили установку и настройку последних элементов новой защиты, для чего им пришлось сломя голову носиться не только по школе, но и по близлежащим окрестностям. Осталось дождаться полуночи и можно будет выдохнуть. В моём случае – ненадолго… Вместе с Деканом пришла и Септима – её подружки любовались шествием двумя этажами ниже, но присутствие «старшей» колдуньи смущало Сивиллу и Чарити, которым явно хотелось пищать, визжать и всячески выражать восторг уродливым зоопарком, вот она и решила не портить тем праздник. -      Это был очень красивый день, Гилдерой, – с одобрением и даже благодарностью произнесла преподавательница нумерологии. – Как долго ты его планировал? -      Семнадцать лет, – признался я, запрыгивая на балюстраду. Свесив ноги вниз и нимало не беспокоясь о высоте, я беззаботно раскинул руки, ощущая себя едва ли не самым счастливым человеком на свете. Люблю исполнять свои мечты! О ком же мне ещё заботиться, как не о себе – таком хорошем и гениальном? – Не такой уж долгий срок! -      Постой, ты же ровесник Северуса, то есть… -      Я младше его на два года. Не надо добавлять мне лишних лет. -      Если ты не перестанешь дурачиться, то я решу, что и ты вовсе одного возраста с теми идиотами, которые пытаются заснять иллюзии на колдокамеру! – сердито воскликнула Септима, указав на группку первокурсников-гриффиндорцев во главе с неугомонным Колином Криви. – И слезь немедленно с перил, это опасно. Мерлин, ты вообще бываешь серьёзным? -      Когда заполняю декларации при ввозе ингредиентов, – признался я, перебираясь обратно на галерею. – И когда пытаюсь выбрать между лиловым и лазоревым камзолом. Это очень серьёзный выбор – мне так идут оба эти цвета! -      Подлецу – всё к лицу. А ты – подлец! Ты заставил меня пойти на подлог! – вдруг зашипела Септима, доставая из кармана мантии свёрнутую в трубочку бумажку. -      Это не подлог, а тактическая хитрость, – ответил я, забирая у неё свиток. Развернув его, я посмотрел на кривоватые буквы, выведенные знакомой мне рукой, под которыми красовалась размашистая подпись Макгонагалл. – И она не только защитит нашего маленького любителя звёзд, но и позволит ещё немного потянуть время, устроив небольшой скандальчик! -      Ты подставляешь ребёнка. -      Я даю ему то, что он хочет. Особенно сегодня. А если ты думаешь, что Генри не догадывается о том, что я не просто так ввязался в устроение ночного астрономического сеанса, то вынужден разочаровать. Догадывается. И более того – он готов на что угодно, лишь бы добиться своей цели и отвесить пинка нашим старшим коллегам. Может, хоть тогда они начнут думать о том, что делают! -      Гилдерой, ты понимаешь, что это окончательно испортит отношения мальчика с собственным деканом? – Септима попыталась воззвать к моей совести, но это изначально было провальной затеей. -      А они были? Я не заметил эти эфемерные «отношения» ни во время разборок из-за атаки тролля, ни после знаменитой Хогвартской истерики. Про конец июня и вовсе молчу. Наверное, стал слеп с годами! Декан, мне пойдут очки? -      Нет. Твои глаза слишком красивы, чтобы скрывать их за линзами, – ответил он, искренне наслаждаясь нашей с Септимой перебранкой. И чего профессор Вектор злится? Подумаешь – подсунула Макгонагалл на подпись пару бумаг, среди которых лежала записка от Гарри с просьбой разрешить ему вернуться в общежитие на несколько часов позже отбоя. Как иначе мы смогли бы протащить Поттера на Астрономическую башню, да ещё в полночь? Всё ко всеобщей выгоде, и незачем изображать святость. -      Ах, хоть кто-то меня сегодня любит! Я усну счастливым, Декан. А теперь простите, мне пора готовиться к ночному свиданию со звёздами. Септима, моё почтение! -      Проваливай, балбес, – слова звучали грубо, но глаза смеялись. Профессор Вектор была недовольна мной, и в то же время её обуревали эмоции из-за удачно реализуемого плана. И как она умудряется так явно сочетать в себе диаметрально противоположные эмоции?! -      Слушаю и повинуюсь, мадам, – я отвесил ей низкий поклон и поспешил к себе. Гарри уже должен был ждать меня возле двери, не стоило заставлять мальчика мёрзнуть в коридоре. Каким бы Хогвартс не был волшебным, но с наступлением осени замок вымерзал как обычная лачуга!       Мы с Гарри великолепно провели время, ожидая часа встречи с Авророй. Он читал письма своей матери и пил чай, наслаждаясь тишиной, такой редкой гостьи в шумном львятнике, а я торопливо дописывал послания для Джона, Корнелиуса и Джейн. Завтра всё могло пойти не так и мне требовалось подготовиться к проигрышу. Я не был суеверен в данном вопросе и всегда считал, что завещание, как и прощальные письма, не навлекут беду одним своим существованием. За двадцать минут до полуночи мы вышли из моих комнат и направились в сторону Астрономической башни. Я нёс телескоп своего юного сообщника, а он – самого себя и разрешение декана, над которым хохотал так долго, что едва не довёл себя до икоты. После первого курса Гарри невзлюбил Макгонагалл с утроенной силой. -      А это что за пакость? – я остановился, с неудовольствием глядя на испачканную стену. Как назло, в этом коридоре не висело ни одного портрета и не было никакой возможности узнать, что за юный авангардист решил украсить замок последствиями всплеска своего таланта. В простенке между двумя окнами уродливо кривилась незаконченная надпись-пугалка, нанесённая светящейся краской: -      Берегитесь, враги наследника. Та… – прочитал Гарри и недовольно наморщил нос. – Что за «Та»? Где продолжение? -      В голове у создателя. Ну, никакой фантазии! Что за дешёвая бульварщина? – я не смог удержаться от брюзжания. – Угрожающие надписи должны быть или абсолютно непонятными, или понятными всем, до последнего придурка. А вот эта недосказанность вызывает лишь раздражение. Кто так делает? – я достал палочку и убрал со стены позорную каракулю. Моральный облик хулиганов, решивших заняться вандализмом, меня не волновал. Пусть рисуют – это дело деканов! Меня злила кривизна и неэстетичность этой мазни. Нельзя было выбрать нормальную краску, а не безвкусное сияющее убожество?! -      Пойдём! Мы опоздаем и мисс Синистре придётся нас ждать. Ты же сам говорил, что это невежливо. -      Мы успеваем, Генри. Не торопись, – я поспешил его успокоить, пока он не начал рыть копытом землю, как норовистый кентавр. – Сохраняй спокойствие. Эмоции тебе ещё пригодятся этой ночью! -      Нам ведь попробуют помешать, да? -      Обязательно. Но у нас есть, чем прикрыться от штормовых волн, так что держите нос по ветру, мистер Поттер. Пришла пора пройти между рифами! – провозгласил я, указывая путь, и Гарри довольно захихикал. Он любил намёки на море и пиратские приключения.       Аврора ждала нас у лестницы, ведущей на верх башни. Она нервничала, переживала и было заметно, насколько ей не по себе. Ещё никогда она так явно и даже нарочито не выступала против директорской воли, и теперь её едва не колотило от осознания того, как далеко пришлось зайти. -      Хорошей ночи, профессор Синистра! Спасибо вам огромное, вы так добры!       От заявления Гарри бедной Авроре стало совсем плохо. -      Пойдёмте скорее. Нам ещё предстоит подняться наверх, а это не одна минута, – торопливо произнесла она, дёрганым жестом запахивая на себе тёплую мантию. Зря она беспокоилась о времени – Гарри мчался по ступенькам с такой скоростью, что мы едва поспевали за ним. И откуда только прыть взялась в нашем маленьком задохлике?! Зато он успел, пользуясь тем, что скрылся с наших глаз, подняться на площадку под защитой своей мантии. Я сам попросил его об этом – было очень важно, чтобы наш замечательный директор не понял, что на Астрономической башне находятся три человека, а не два.       Пока Аврора с Гарри настраивали телескоп, я стоял в стороне и любовался чёрным октябрьским небом. От него невозможно было оторваться – колкие, острые звёзды, тонкий серп растущей луны, редкие лепестки прозрачных серых облаков звали и манили к себе. К бескрайней свободе, пронизанной ветром и холодом. К счастью… -      А это вам зачем, мистер Поттер?! – воскликнула Аврора, и я обернулся. Она с удивлением смотрела на то, как Гарри пытается приткнуть к телескопу какую-то бумажку. -      Чтобы было. Они тут все вместе, так что пусть тоже пообщаются, – пояснил он. Я подошёл поближе и узнал колдофото, про которое мне когда-то рассказывал Гарри. Лето между шестым и седьмым курсом его родителей, вся компания Мародёров вместе с Лили, а в центре – Сириус Блэк верхом на своём зачарованном байке. -      С кем?! -      Со мной. Сегодня же Самхейн, сегодня всё возможно, – ответ Поттера прозвучал и наивно, и зловеще. Аврора махнула на этого упёртого барашка рукой и направилась ко мне. -      Как думаешь, скоро нас начнут ловить? -      До полуночи ещё десять минут. Думаю, наши высокоморальные сторожа явятся сюда точно в срок, после чего нам надо будет продержаться ещё минут двадцать. Мандражируешь? -      Ещё как! – призналась Аврора, потирая ладони так, будто они замёрзли. – Никогда не участвовала в подобном. -      Осталось сказать, что я плохо на тебя влияю. То ты поднимаешь бунт против Минервы, то затеваешь заговор… -      Какая глупость! – она прекратила ёжиться и возмущённо вскинулась. Учитывая большую разницу в росте, ей действительно приходилось слегка задирать голову, чтобы посмотреть на меня. – Я поступаю так, как считаю нужным. Гилдерой, я терпеть не могу несправедливость. Она вызывает у меня зубную боль ещё сильнее, чем песни Селестины Уорлок! И ладно, когда эта несправедливость случайна, ведь стечение обстоятельств никто не отменял. Но когда она злонамеренна, то это просто выводит меня из себя! -      Я бы сказал тебе какой-нибудь комплимент, но, честно говоря, боюсь, – мне удалось произнести это легко и даже небрежно. -      Ты? Боишься?! -      Ага. -      И чего же? -      Того, что он прозвучит банально. К несправедливости я привык, а к банальности до сих пор не адаптировался! -      Ты поэтому превращаешь всё вокруг себя в фарс или драму? Пытаешься избежать серости? – осторожно спросила Аврора, снова начиная потирать руки. -      Фарс и драма тоже не отличаются оригинальностью. К тому же, жизнь – не подмостки, а люди – не персонажи пьесы, нельзя заставить их играть роли, выбранные незримым режиссёром. Единственные, кто смогут действовать согласно плану великого манипулятора, это марионетки, у которых вместо нитей – жилы и вены, но они быстро ломаются и их бросают в камин, чтобы отслужившие своё куклы дали напоследок хоть каплю пользы.       Со стороны лестницы раздался слабый шум, который едва смог уловить мой острый охотничий слух. Скоро! -      Тебе нравится перерезать эти нити? – тихий голос преподавательниц астрономии был еле слышен. На вершине Астрономической башни, посреди шёпота ветра и звона высоких звёзд, он казался такой же неотъемлемой частью ночи, как тьма, луна и холод. -      Я не режу нити. Я режу руны, – ответил я, вспомнив Наставницу и её совет. Где бы найти время, чтобы поломать голову над её загадкой? – И ещё – головы тварям, за которых мне платят. -      Охотник, рунолог, создатель иллюзий... За последнее время ты продемонстрировал так много своих талантов! Скажи, а есть хоть что-то, на что ты не способен? – усмешка прозвучала легко и совсем не обидно. -      У меня всё время убегает кофе, я не умею рисовать и ухаживать за растениями, они всё время дохнут, как флоббер-черви в керосине. И я совершеннейший бездарь в зельях! Полевая колдомедицина – вершина моего искусства. -      А ещё? -      А ещё я не умею меняться, – с учётом того, в какую сторону начал заходить разговор, это была самая нужная фраза. – Вообще. -      Это хорошо. Гилдерой Локхарт – образец стабильного хаоса и эталон взбалмошного порядка! – Аврора засмеялась, прикрывая рот ладошками.       Это был прекрасный момент – согласно канонам романтической литературы, я должен был растеряно и нежно улыбнуться, после чего следовало привлечь в себе Аврору и поцеловать. Согласно канонам готической драмы, мне следовало скорчить мрачную рожу непонятого гения и со скорбным видом уставиться в ночь. Как хорошо, что жизнь – не сюжет бульварного романа и всё всегда идёт вразрез с каноном. Потому что я не успел ничего сказать или сделать. Раздались шаги, лёгкие и почти невесомые, сопровождаемые отголоском поступи ещё двух человек, и на Астрономическую башню, источая свет милосердия и сострадания, поднялся наш неподражаемый шеф, непревзойдённый предводитель, хозяин всея Хогвартса и Величайший Волшебник Великобритании, скромный парень Дамблдор. Он был одет в жемчужно-серую мантию, светлую и мерцающую звёздным светом. Круглая феска с кисточкой украшала его седовласую голову и смотрелась не менее внушительно, чем остроконечный колпак со звёздами, который директор имел склонность носить по вторникам и четвергам. На лице же наш Светоч хранил выражение грусти и печали, хоть икону с него пиши и выставляй в церкви Святой Бригитты – единственной волшебницы, которую англиканская вера зачем-то канонизировала нам на радость! Ирландцы даже не знали, плакать им или смеяться от подобной «почести».              После того, как Дамблдор открыл рот, я тоже познал это сомнение, ибо мне захотелось и ржать, и биться головой о каменный парапет башни. -      Гилдерой, Аврора, я очень разочарован вами, – проговорил наш директор, укоризненно качая головой. – Я знал, что под прикрытием Хэллоуина вы попытаетесь сотворить некую глупость, даже подозревал какой-нибудь тайный обряд, но подобное… Я был лучшего мнения о вас! Как вы могли, используя служебное положение, презрев собственные убеждения, устроить подобное бесстыдство! Ваше тайное свидание оказалось не таким уж и тайным!       Возникшие за спиной Дамблдора Северус с Минервой всем своим видом выражали полное согласие со словами обожаемого шефа. Аврора фыркнула, пытаясь сдержать нервный смех, а потом не выдержала и начала хохотать, напрочь разрушив атмосферу возвышенного судилища. -      Ради Морганы, директор, какое свидание?! – наконец выговорила она, справившись со смехом. -      То самое, о котором вы сговаривались в коридоре неделю назад, моя дорогая. Это было крайне необдуманным решением, – вздохнул он. Директор смотрел на Аврору, как на единственную любимую дочь, которая посмела сбежать даже не с конюхом, а с трубочистом. -      У вас странные представления о человеческих отношениях, директор! Если двое взрослых людей договариваются встретиться наедине, это не всегда означает свидание. -      Учитывая ваше прошлогоднее поведение, – начала Макгонагалл, – у нас не было и нет ни единого сомнения в том, что это означает! И не стройте из себя невинность, профессор Синистра! -      А как же ваши вечные уверения в том, что вы не лезете в личную жизнь коллег?! – вспыхнула та. – Если вы так радеете за нравственность, то начните с себя, Мадам Восемь-Дюймов-Это-Мало! И вообще, какого лысого Мерлина вы пришли сюда такой большой толпой, да ещё с лицами судейских обвинителей? -      Колдокамеру надо было брать, – вздохнул я. – Чтоб было чем козырять при попытке выгнать нас из Хогвартса за неподобающее поведение! -      Вас никто не собирается выгонять, – поспешил заявить Дамблдор, при этом имея слегка сникший вид. А-а-а, он прочитал-таки полностью тот контракт, который был вынужден подписать, и обнаружил добавленную мной строчку, что в случае разрыва договора по любой из причин школа должна будет выплатить мне неустойку в размере десятикратного годового заработка. А за последний год я заработал ох как много и даже не постеснялся заплатить налоги с этой суммы, тем самым зафиксировав её документально. – Мы обеспокоены, тем что… -      Не, ну чё вы мешаете?! – раздался голос Поттера, который поначалу с любопытством слушал взрослые бредни, а потом заскучал и решил заявить о своём присутствии. Ему явно хотелось потявкать на директора, а тут такой повод! Да ещё я в виде защитника, который не позволит наказать его за это. – Такая ночь, такие звёзды, а вы ругаетесь! -      Мистер Поттер! – ахнула Макгонагалл, наконец обращая внимание на собственного студента. – Что вы тут делаете?! -      Смотрю на звёзды. Сегодня ж Самхейн. -      Минус пятьдесят баллов с… – начал было Снейп, который до этого момента молчал и вообще таращился куда-то в пустоту, делая вид что на башне оказался случайно и чуть ли не против своей воли, но теперь воспрял духом и решил вернуться в привычный режим ярого Поттероненавистника. -      Тихо! – я успел прервать Северуса до того, как он снял баллы с Гарри. – Прежде чем карать, нелишним будет выяснить – а стоит ли это делать! Генри, дай-ка мне свой бумажный щит! – я подошёл к мальчику и протянул ему руку. Оставлять разрешение, добытое Септимой у себя, было бы слишком демонстративно! Мальчик охлопал карманы тёплой мантии, нашёл смятую и слегка замусоленную бумажку, из которой он явно пытался сложить самолётик, и передал мне. – Ни я, ни Аврора не стали бы содействовать нарушению школьных правил, директор Дамблдор. Генри Поттер находится здесь абсолютно легально!       Светоч вырвал у меня из рук бумажку, и пока он разворачивал её, над ним загорелся яркий и мощный шарик люмоса. Хорош… Макгонагалл и Снейп тут же заглянули своему патрону через плечо, вчитываясь в текст записки. -      Минерва, какого Мордреда?! – зашипел Снейп, судорожно перебирая пальцами, словно хотел вцепиться ими в чьё-то горло. -      Но… но я не помню, чтобы подписывала… Хотя, я могла сделать это машинально… – забормотала та, виновато косясь на директора. – У меня в последнее время так много бумажной работы – граф Данбар внезапно затребовал отчётность по внутренним списаниям за последние пять лет, и я не успеваю даже проверять ученические эссе! -      Надо смотреть, что ты подписываешь, Минни, – с печалью произнёс директор. Я был готов хрюкать, как извалявшаяся в грязи свинья. Уж чей бы лунный телёнок мычал! Кто не глядя подписал каждую правку в преподавательском контракте?! Какая бородатая слепая неясыть?!       Свернув бумажку, Альбус внаглую убрал её в карман собственной мантии и повернулся к Гарри. -      Вы не будете наказаны, мистер Поттер. Ваше пребывание вне спальни в столь поздний час оправдано, но вам надлежит немедленно вернуться в башню Гриффиндора. -      Почему?! – возмутился он. – Чё такого страшного в том, что я сегодня общаюсь с родителями?! -      С кем? – мёртвым голосом выдохнул Снейп, нервно оглядывая площадку. Он что, решил, что мы тут некромантский ритуал устроили, приморив пару десятков учеников? Судя по тому, что директор тут же выхватил палочку, так подумал не он один. -      С родителями. Сегодня Самхейн, самая лучшая ночь, чтобы пожелать им хорошего посмертия и сказать, что со мной всё в порядке, что я жив, цел и здоров, как бы некоторые не старались исправить это досадное упущение, – Гарри начал злиться. -      Сегодняшняя ночь – не лучшее время для прогулок. Тебе будет безопасней провести это время под защитой стен родного факультета, Гарри, – директор произнёс это так, будто напротив него стоял не двенадцатилетний подросток, а шестилетний малыш. И он упрямо, плюя на мнение самого мальчика называл его не тем вариантом имени, которое наш маленький рыцарь предпочитал. -      Во-первых, вы сами неоднократно говорили, что Хогвартс – самое безопасное место в Англии. А, во-вторых, я на всякий случай позвал с собой мистера Локхарта. Вдруг пакость какая-нибудь выползет? В прошлом году был тролль, потом цербер, вдруг теперь дракон появится? Нет уж!        Флитвик говорил, что ему придётся «вплести» меня в защитный контур, чтобы позволить Люччи свободно перемещаться из школы и обратно, и я уже начал ощущать претворение этого обещания в жизнь. На границе сознания начало возникать чужеродное пока ощущение присутствия, слабо различимое и почти незаметное. Будто кто-то был рядом, невидимый, бесплотный, но всеобъемлющий и огромный. Как замок… Это значило, что работа по активации контура в самом разгаре и надо было отвлечь всех так, чтобы они забыли обо всём, кроме меня! -      Локхарт! Как вы могли пойти на поводу у ребёнка? – Минерва тут же нашла козла отпущения. С Поттера взятки гладки, а вот с меня – нет. – Вы обязаны были получить разрешение на подобное безумство! -      Так оно есть – лежит у директора Дамблдора в кармане. А мне, как преподавателю, не нужно ничьё дозволение на то, чтобы выйти из своих комнат после полуночи. Тем более, для такой благой цели, как охрана студента. -      Вы не имели права, – вякнула Маккошка. – Вы вообще не преподаватель, а временная заглушка! Занимайтесь своими обязанностями и не лезьте к детям. Хватит и того, что в прошлом году вы проводили со студентами непозволительно много времени, и я уже вижу последствия этого вынужденного попущения. В манере поведения Поттера чётко прослеживается ваше влияние – дерзость, наглость и хамство! -      Неправда, я всегда галантен и вежлив, профессор Макгонагалл, и никогда не опускаюсь до прямых оскорблений. Это так неизящно! К тому же, я не могу понять саму суть ваших претензий! Вы подписали разрешение, студент в безопасности, школьные правила не нарушены, а что касается инсинуаций в отношении меня и профессора Синистры, так это и вовсе отвратительно. Неужели вы действительно видите в любом моменте общения мужчины и женщины скрытый эротический подтекст и намёк на непременное прелюбодеяние? -      Да, если это касается вас!       Маккгонагалл из-за приказа директора пришлось долго сдерживаться, но теперь она села на любимого гиппогрифа и явно не собиралась с него слезать. Дамблдор попытался её остановить, но куда там! Снейп, которому мне удалось немного прочистить мозги, прикрыл глаза и отступил назад. Всё-таки его прошлогодние нападки на меня были вызваны не только крайней мерзотностью характера, но и следованию директорской воле. Чужака – убрать. В этом году подобное повториться не могло, и Северус сбавил пыл, а вот Минерва, для которой моё существование в стенах школы являлось личным оскорблением, не могла пойти на попятную. Она-то искренне считала меня врагом и Мордредом во плоти! Надо было подогреть её негодование ещё сильнее, чтобы очередной ненаучный диспут на тему: «Почему Локхарт – сволочь, и за какие наши грехи Моргана послала его в школу» не закончился раньше времени. Декану и команде Септимы нужно было не только завершить работу, но и разбежаться по своим комнатам. -      Вы – разнузданное чудовище, которое не в силах сдерживать себя. Вас опасно оставлять рядом не только с преподавателями, но и со студентками! Лишь наличие данной вами клятвы оберегает их от подобного мерзавца и поэтому вы допущены к образовательному процессу. Ваши посиделки у Флитвика ради создания того уродливого бестиария, которым вы наводнили школу были разрешены лишь потому, что между вами и несчастными женщинами стояли декан Рэйвенкло и профессор Вектор, отличающаяся более чем строгими моральными принципами! Но с этого часа вам, Локхарт, будет запрещено общаться с младшими преподавательницами наедине, и я добьюсь своей цели, чего бы мне это ни стоило! Пусть идиоты считают ваши континентальные похождения «подвигами», ослеплённые своей неприязнью к французам, но я вижу, что причина подобного – уверенность в собственной безнаказанности и привычка воспринимать женщин лишь как объект удовлетворения своей необузданной похоти! -      Простите, Минерва, – еле сдерживая рвущийся наружу полуистеричный гогот, начал я, – но недавно мы с вами общались в коридоре тет-а-тет и, насколько я помню, никакой угрозы вашему целомудрию с моей стороны не исходило. Разве не так? -      Мне пятьдесят семь лет, Локхарт! – взвизгнула она, отшатываясь в сторону. -      У женщин нет возраста! – убеждению в моём голосе мог позавидовать иной фанатик. – Они все прекрасны! Как можно мерять их подобной пошлой меркой? К тому же, мы – маги, что для нас сорок, пятьдесят, да даже сто лет?! -      Думаю, уйти в башню – не самая плохая идея, – пробормотал Поттер, пятясь к своему телескопу. К моему удивлению, Снейп – ярый ненавистник несчастного мальчишки – молча сделал жест рукой, поторапливая его в столь благом начинании, как побег. Аврора молча прятала лицо в ладонях, одновременно пытаясь заткнуть уши. Я же обещал скандал? Обещал. Надо было верить мне на слово и пить успокоительное заранее! Тем более, что ощущение присутствия лишь окрепло и словно закрепилось на периферии сознания, став чем-то сродни благоприобретённому охотничьему чутью, не позволяющему расслабиться ни на час и ни на миг. Я должен был дать Декану и Септиме ещё немного времени… Надо было отвлечь Дамблдора так, чтобы он напрочь забыл о контроле над школой. У него, как у директора, должны были иметься возможности для этого и вне своей башни! Чем же его шокировать, какую гадость сделать? -      Поэтому вы не пропустили даже маркизу де Трэни? Газеты неделю смаковали подробности вашего пребывания в О-де-Франс! Вы знаете, сколько ей лет, Локхарт?! -      Я не спрашиваю возраст у женщин, профессор Макгонагалл. -      То есть, вам всё равно? -      То есть, это невежливо! И мои предпочтения являются исключительно моим делом, не имеющим никакого отношения ни к вам, ни к моим рабочим обязанностям. К тому же, ваши увещевания больше похожи на застарелую, непонятную мне обиду. Если это так, то простите, что не оправдал ваши ожидания! -      Вы никогда не оправдывали мои ожидания, Локхарт, даже когда были моим студентом. Наглый, самоуверенный и испорченный ребёнок просто не мог вырасти приличным человеком и теперь из-за того, что Флитвик попустительствовал вам, страдает вся школа. Какое счастье, что хоть на меня не распространяется ваша активность, иначе вас точно пришлось бы прижать и взять под контроль! -      Так вот в чём дело, – усмехнулся я. – Что ж, я исправлюсь! -      Вы не посме…       Смел я многое и не всегда хорошее. Маккошка настолько достала меня однотипными нотациями о моей распущенности, что я не смог не продемонстрировать ей, насколько она права. Тем более, что её яростные тирады ещё в прошлом году породили во мне не самые лучшие подозрения! То наказать меня хочет, то под контроль взять. И не её ли рука должна была меня контролировать?!       Три быстрых шага – лёгких, едва ли не на мысках, чтобы каблуки сапог не стучали о камни. Одна ладонь – на запястье правой руки, чтобы Минерва не успела выхватить волшебную палочку и вообще не могла двинуть кистью. Вторая – на затылок, туда, где у кошек самое «слабое» место. Запустить пальцы в волосы, портя строгий пучок. Привлечь к себе, заставляя буквально упасть мне на грудь и…       Я поцеловал Макгонагалл.       А что мне оставалось делать? Она меня заколебала! Пусть теперь оправдывается и отплёвывается, если получится, конечно! Главное ведь не поцелуй, а то, как он сделан. С чувством, с решимостью, с магией! Будь трижды проклят ковен моей матери и четырежды благословлены невыразимцы, убившие всех ведьм. Но кое-что полезное я всё-таки из краткого времени участия в ритуальных забавах почерпнул… Жаждущий – возжелает ещё сильнее, испытывающий наслаждение – выпьет всю чашу, а не один глоток, и поэтому отсутствие реакции со стороны Минервы было не проявлением оторопи, нет… Она этого хотела, вот и вся причина.       Упал телескоп Поттера. Нервно икнул Дамблдор, почему-то не торопящийся прийти своей заместительнице на помощь. Взвизгнул Северус, напомнив мне этим студентку, завидевшую мышь. Мелко и почти истерично захихикала Аврора.       Сердце кольнула тонкая холодная игла и присутствие замка на какой-то миг стало таким плотным, будто он заслонил от меня весь остальной мир, а затем это ощущение померкло и отстранилось, оставшись тенью на периферии сознания и новым чутьём. Флитвик закончил свою работу...       Я отстранился от декана Гриффиндора секунд через двадцать, в полной тишине, которую не нарушал даже свист ветра между зубцами башни. -      Вы довольны? – тоном, полным скорби и горечи, спросил я, отступая назад. – Теперь, получив своё, вы прекратите свои беспочвенные оскорбления как в мою сторону, так и в сторону тех, кто не заслужил и десятой доли вашей необоснованной ревности? Или вы желаете большего?! – нотки отчаяния были подобны тонику, влитому в кофе – будоражащие, крепкие и терпкие. -      Локхарт… – прохрипел Дамблдор, нервно держась за грудь. Кажется, я устроил ему маленькую, но очень неприятную аритмию. – Вы… вы уво… -      И я ещё виновен?! – моему страдальческому воплю позавидовали бы лучшие актёры «Колизея». – Несправедливые нападки, обвинения и намёки, порочащие честь, принуждение, подкреплённое шантажом – это разве мои преступления?! И не делайте вид, будто вы не слышали угрозу остракизма и желания оставить меня в одиночестве! А если профессор Макгонагалл была не рада проявлению охватившей меня безысходности, то почему она – декан Гриффиндора, самого проблемного факультета школы, способная удержать в узде толпу малолетних львят – не сделала ничего, чтобы выразить своё несогласие с моими действиями? -      О, теперь мне многое понятно! – срывающимся голосом воскликнула Аврора. – Кошку видно по повадкам. Ваши упрёки в сторону Гилдероя после нашего апрельского пикника наконец-то получили обоснование. Это ужасно, Минерва! Мало того, что вы держите возле себя бедного Северуса, таская его за собой каждый раз, когда вам хочется продемонстрировать свои власть и авторитет, так вы ещё пытаетесь подмять под себя и Гилдероя?! Как же это… безнравственно! – Аврора говорила настолько горячо и страстно, что даже меня проняло. – А ваше обещание добиться идиотского запрета на общение Гильдероя со мной и моими подругами больше всего похоже на устранение конкуренток. Нет, это невозможно терпеть. Генри, забирай телескоп, мы уходим. Тебе нельзя здесь больше оставаться. -      А я и сам не хочу тут задерживаться! И настроение пропало, и страшно чё-то! Ну его нафиг! – Гарри, сунув драгоценную колдографию в карман, уже мчался к выходу, огибая деканов и директора по широкой дуге. – Я с такими чудовищами сталкиваться точно не хочу, я ещё маленький! -      Гилдерой, ты идёшь со мной. Я отведу тебя к Флитвику, – жёстким тоном заявила Аврора и, схватив меня за руку, потащила вслед за Гарри. -      Аврора! – болезненный и жалобный стон Дамблдора прозвучал бессильно и блёкло. -      Ни слова директор, иначе я растеряю даже те жалкие остатки уважения к вам, которые у меня остались после июня. Вы дали нам столько обещаний первого сентября и не выполнили ни одно! Безопасность? Доверие? Да я скорее Гигантскому кальмару доверять буду, чем вам. Идём, Гилдерой, Филиус позаботится о тебе!       Гордо задрав голову, выстукивая каблучками сапожек подобие маггловского военного марша, Аврора провела меня за руку мимо остолбеневшего директора сотоварищи. И она, и я заметили одну маленькую, незначительную деталь, которую было легко пропустить в темноте. Если Дамблдор и Снейп хранили выражение недоумения и оторопи на своих лицах, то Макгонагалл улыбалась. Слабо, почти незаметно, но всё же... -      Я буду молчать, – заявил Гарри, когда мы спустились на нужный нам этаж. – Вот своим личным собранием книг клянусь, что от меня никто ничего не узнает. Ну, кроме Джона. Он вне клятв. -      Спасибо, Генри, – уставшим, серым голосом прошептала Аврора. – Ты очень добрый юноша. -      Не к ним, – неожиданно жёстко ответил Поттер. – К вам. Вы проводите меня до гостиной? А то мало ли кто по пути укусит? Сегодня Самхейн, я уже не знаю, чего ожидать можно! -      Конечно, – кивнул я, раздумывая – отобрать у Авроры свою ладонь, или не стоит? – Мне самому так будет спокойней! -      А мне теперь – нет. Ты эту кошку только за общим столом видишь, а мне у неё ещё почти шесть лет учиться! – возмутился мальчик. – Может, я красивым вырасту, так мне что, до конца школы от неё под партой шкериться? Да и тебе осторожность не помешает. Ты это, попроси Люччи, чтоб она тебя и днём и ночью охраняла! -      Люччи? – тут же напряглась Аврора. – Откуда ты знаешь о ней? -      Мистер Локхарт рассказал летом, когда мы из подземелий выбирались, – не моргнув глазом, соврал Гарри. – Ну, надо же было меня отвлечь, чтобы я не истерил из-за того, что полоумная Ирма ему едва… -      Генри, – я вовремя остановил Поттера. Тот осёкся, ойкнул и попытался изобразить смущение. Получилось плохо. Он же нарочно проболтался, засранец! И как мы с Джоном смогли воспитать такое хитрое, коварное, но очень милое чудовище? Или это заслуга всех трёх Флинтов разом? -      Ясно, это ваши подземельные секреты. Мальчуковый клуб победителей сумасшедших библиотекарш, – Аврора вздохнула и потёрла лоб. – Я не собираюсь влезать в ваши тайны. Пойдёмте. Уже почти час ночи и Генри уже давно пора спать. Пусть завтра и воскресенье, но нарушать режим не стоит. -      Скажите, а вас двоих точно не накажут? – зачем-то спросил Гарри, когда мы дошли до портрета мирно храпящей толстушки в розовом платье, защищавшей неприкосновенность львиных границ. -      Пусть попробуют, – отмахнулся я, не видя никаких причин для беспокойства. – Опротестуем на открытом собрании, и тогда все узнают о подробностях нашей ночной встречи! -      Круто! Тогда я рад, что всё так вышло! Охеревшая кошка куда лучше тролля, мне этот Самхейн больше прошлогоднего понравился, – Гарри подленько хихикнул, зашёл в гостиную, а потом вдруг выглянул наружу и добавил: – Спасибо за песни, мистер Локхарт! И за то, что помните! -      Опять тайны? – с иронией спросила Аврора, когда мы спускались по лестнице вниз. -      Нет. Ты разве не слышала пение, которое звучало рядом с иллюзиями призраков? -      Я была занята. Застала лишь финальное шествие, – напомнила мне она, не вдаваясь в подробности. Ну, да – портреты, шпионы, утечка информации. Подслушали же наш разговор в коридоре, донесли Всесветлейшему! Маггловской краской их закрасить, что ли? Неоновой! -      Это были гэльские погребальные плачи. Многие их узнали… Праздник праздником, но помнить об ушедших, особенно в такой день – необходимо! -      Да, каждому из нас есть кого вспомнить, – немного глухо произнесла моя спутница, отворачиваясь в сторону. Ясно, она углядела в моих словах намёк на Ирландию. Эта история мне всю жизнь аукаться будет! Я машинально коснулся хризопразового перстня и кивнул. -      Не без этого. -      Так, живо к Флитвику! Посидишь у него, напьёшься, завтра «переболеешь» и к понедельнику будешь в порядке, – вдруг заявила она. – Хватит издеваться над самим собой! И чужих стараний хватает. -      Я в порядке. Не стоит беспокоиться, Аврора. Прошло уже достаточно времени, чтобы я перестал впадать в меланхолию от одного упоминания об утрате. Да и было бы крайне лицемерно корчить из себя страдальца после моего летнего похода по Нормандии и сопредельным землям. -      Чушь, – отмахнулась она. – Но я не стану переубеждать тебя, в моём случае это будет звучать ещё более лицемерно! -      Почему? -      Потому что ничего не изменилось с июня, Гилдерой. Ничего, – сожаление было таким плотным, что забило мне лёгкие и я едва смог дышать. – Впрочем, говорить об этом бессмысленно, да и не безопасно. Хорошей тебе ночи! Раз не хочешь идти к Флитвику, то напейся в одиночку. Лично я так и собираюсь сделать. А вы, – она вдруг резко крутанулась на каблуках, оглядывая окружающие нас портреты, которые явно грели уши на чужом разговоре, – можете прямо сейчас доложить об этом директору, шпионы паршивые! Только не споткнитесь о рамы, когда будете бежать к нему! -      Не побегут, – раздался знакомый голос. Мы обернулись одновременно. На портрете, где раньше дремал пожилой волшебник в меховой мантии, стоял никто иной, как Финеас Найджелус Блэк. Самый непопулярный директор Хогвартса. Вот только все забывают, что «непопулярный» – не значит «плохой». – Можете не беспокоиться, леди. Поверьте слову лорда Блэка – всё, что было сказано вами здесь и сейчас, останется тайной. -      Почему? – Аврора напряглась, будто была готова услышать какую-то пакость. -      Я хоть и портрет, но я помню, с какой семьёй породнилась моя внучка и как зовут моего праправнука. Сам я не могу, но передайте мою благодарность юному Генри. Он достойный молодой человек. -      Обязательно, лорд Блэк. Благодарю за ваше участие, – я отвесил ему короткий поклон и бывший директор так же учтиво кивнул мне. – Пойдём, Аврора. Нам пора. -      О чём это он говорил? – она осмелилась задать вопрос, лишь когда мы зашли в коридор, лишённый рисованных шпионов. -      Внучка Финеаса Найджелуса, Дорея, вышла замуж за Карлуса Поттера. А его праправнук по другой линии – и есть Сириус Блэк, с которым сегодня ночью «встречался» Генри. -      Мордред, как всё запутано! И лорд Блэк, что, действительно сможет заткнуть рты всем портретам? -      Конечно! Портрет Финеаса висит в директорском кабинете, он слышит всё, что происходит там и что обсуждает наш начальник со своими гостями. Вряд ли он доволен происходящим, вот и помогает в меру своих сил. А их у нарисованного директора немало, не зря он так легко попал в чужую раму. Может, он ещё и стирать чужие изображения может! -      Но ведь Генри – сын магглорождённой ведьмы! А даже я знаю, что девиз Блэков – «Чистота крови навек»! -      До того, как главой семьи стал Поллукс Блэк, девиз звучал немного иначе: «Чистая кровь – верная кровь». -      Откуда ты это знаешь?! -      Я ведь учился в одно время с Сириусом Блэком! Даже пару раз от него по шее получил… Разумеется, я искал в книгах сведения о его семье. Надо же было понять, почему этому полоумному прощалось почти всё, что он творил и с какой стати Блэки считались некоронованными королями Магической Великобританиии! -      И? – глаза Авроры загорелись любопытством. -      Я попозже набросаю тебе список книг, поищешь сама. Поверь, ты получишь куда большее удовольствие, разобравшись в этом самостоятельно, а не просто выслушав меня. -      Не надо говорить про удовольствие, меня сейчас стошнит, – тут же нахмурилась она и отвернулась, корча брезгливую гримасу. -      Извини, – я отошёл от неё, чтобы не провоцировать ещё больше. – Мы уже попрощались, но добрые пожелания никогда не бывают лишними. Хорошей ночи, Аврора, – я развернулся и двинулся в сторону своих комнат. Может, этот эпизод и закончился хорошо, Декан с Септимой сумели осуществить наш план, но мне ещё следовало разобраться в том, как теперь жить с последствиями, да и подготовиться к завтрашнему дню было бы нелишним. Например, залиться успокоительным по самую макушку! -      Я же только что сказала, что ничего не изменилось. С чего ты решил, что моя тошнота относится к тебе? – одновременно и горько, и насмешливо спросила Аврора. Я замер. – Я всё ещё такая же глупая и наивная книжная девочка, как и в юности, Гилдерой, но понять некоторые вещи способна. Ты – мой космос. А мне туда нельзя!       За спиной раздались шаги. Аврора уходила. Гордая, смелая, справедливая и несчастная, потому что я, мразь такая, встретился у неё на пути. Ну я же не нарочно! Я даже не хотел занимать должность преподавателя ЗОТИ! Это всё дядя, это Корнелиус во всём виноват. И Грэй. И Скримджер. Вот и пусть они завтра отдуваются за все те неудобства, которые причинили мне и хорошим людям! Негодяи…