Клинок и перо

      До самых экзаменов не случилось ни одного инцидента, способного поколебать спокойствие школы. Мы отработали свою лесную повинность, приведя опушку леса в состояние, пригодное для проведения уроков по УЗМС. Кеттлберн настолько любил животных и не переваривал людей, что почти не появлялся в школе и был готов жить в самостоятельно отстроенном «питомнике», где ухаживал за магическими тварями, служившими живым наглядным пособием для студентов. Дай ему волю, и он бы сам денно и нощно занимался расчисткой буреломов, но преподаватель был уже стар, хром и не мог беспрепятственно передвигаться по лесу. Глядя на него, я иногда представлял, что вижу собственное будущее, неприглядное и печальное. Старый, изуродованный, лысый мужчина, погружённый с головой в дело всей своей жизни... А потом я вспоминал предсказание Сивиллы и мрачные картины отступали. Какая старость, если у меня были все шансы навсегда остаться тридцатилетним?!       За пару дней до экзаменов мне удалось сдать книгу издателю со всеми правками и переделками, выход в свет мы запланировали на конец августа, а до этого времени в газетах и журналах должна была проходить рекламная компания, продвигающая моё новое творение, так сильно непохожее на предыдущие книги. Натан Блоттс, как крупнейший продавец моих книг, нервничал и высчитывал тираж, чтобы не вылететь в августе в трубу. Пришлось вложить четыре сотни галлеонов в продвижение своего нового творения, совсем как в самом начале писательской карьеры, чтобы успокоить его. И он, и мой издатель отвечали не только кошельком, но и своим добрым именем за каждую неудачу. В отличие от меня, им было что терять! Все эти переживания не отменяли радости от того, что я избавился от писанины и мог полностью погрузиться в увлекательный и нервный процесс экзаменации студентов. Мне надлежало самолично проверить знания у пяти курсов и присутствовать в составе комиссии у выпускников.       Я мандражировал и полировал ногти чаще необходимого. Мне нужно было развеяться, встретиться с Джоном, утешить страдающую в одиночестве Люччи, но клетка под названием Хогвартс не собиралась открываться до середины июня, и я находил избавление от нервов в простых мелочах: гулял по территории школы, читая на ходу «Песнь о Роланде», наблюдал за детьми и наново зачаровывал для малышей фигурки волшебных тварей – за прошедшее с февраля время анимирующие чары спали, и «живые» игрушки стали обычными. Мне было не сложно, да и нравилось видеть обращённый в мой адрес восторг. Женщины перестали меня любить, так пусть хоть дети считают кем-то достойным, а то за проведённое в Хогвартсе время моё эго начало немного сдуваться. А мне, как заслуженному лицемеру и лицедею Магической Британии, никак нельзя было допускать этого!        Накануне первого экзамена Маркус передал мне письма от Фаджа и Джона. Я настолько жаждал узнать о том, как идут дела у высокопоставленных заговорщиков, что принялся за чтение прямо в коридоре, благо что никому не было дела до меня и моих писем. Все и так знали, что с глупым и восторженным выражением лица я могу читать только послания от своей дорогой Джейн Равиаль. Чтоб её накеры за пятки покусали!        Дядюшка паниковал, он ожидал очередной подлянки и умолял меня носить под камзолом не рубашку с жилетом, а броню. Из важного он сообщил только то, что Грэй после двух недель колдовства над переданными мной волосками смог сделать вывод, что принадлежали они женщине и волшебнице. Как я и подозревал, Неназываемый догадался на всякий случай «отсечь» от себя выдернутые мной лохмы и у меня не осталось ни единой зацепки. Однако глава Отдела Тайн не унывал и обещал попробовать маггловские способы определения принадлежности волос. Иногда они бывали действенны не меньше, чем магические. Джон же сообщил, что закончил изучать письма Лили и смог выявить много новых интересных фактов, полностью перекраивающих наше представление о чете Поттеров. После их осознания у него появилось желание совершить государственное преступление и избить до кровавых соплей Верховного Чародея Визенгамота прямо в Атриуме Министерства. А если учесть, что у Джона имелась выписанная на его имя открытая индульгенция, то он вполне мог это сделать!       Я то и дело отвлекался от писем, выглядывал в окно, на подоконнике которого я восседал во время ознакомления с содержимым посланий, и поглядывал на играющих внизу Маркуса и Гарри. Так как первокурсникам нельзя было иметь свои мётлы, а летать на школьных вне занятий запрещалось, то Гарри оставалось лишь тоскливо вздыхать, глядя на рассекающих в небе старшекурсников. Наверное, поэтому он и игнорировал квиддичные матчи! Но Маркус, пусть и под конец года, догадался, как можно занять Гарри и принялся отрабатывать с ним броски и отбивки, используя вместо опасного бладжера обычный мяч. Для этого он дал мальчику свою собственную биту, покрытую весьма характерными насечками, и устроил что-то вроде подобия маггловского бейсбола. Гарри промахивался через раз, смеялся, пару раз попал битой по самому себе и был готов бегать за мячом хоть до вечера, как бойкий неуёмный щенок. Мне нравилось смотреть на его энтузиазм, он придавал хоть какой-то смысл моим действиям и решениям. -        Что, Флинт, растишь себе достойного соперника? – голос Оливера Вуда заставил Гарри отвлечься от поиска мяча. Если бы капитан гриффиндорской команды вмешался в игру месяца два назад, то дело, скорее всего, кончилось бы перепалкой. Флинт и Вуд жили по принципу: «Вместе тесно, а врозь – скучно», и с завидной регулярностью то устраивали свары, то тайком пили вместе сливочное пиво. – Генри ведь в моей команде играть будет, так что не могу не поблагодарить тебя! -        И чё? – удивился Поттер, находя наконец мяч. – Это же игра! А против Маркуса или за него, не важно – главное, что вместе! -        Идеалист малолетний! – даже немного обиделся Оливер. Такое наплевательство на соревновательный дух его явно коробило. -        У тебя и без Генри игроков хватает, – напомнил Маркус, забирая у Гарри мяч. Тот отбежал в сторону, перехватил биту, с трудом удерживая её в тонких руках, и замер, ожидая подачу. – И какими бы Уизли не были дебилами, но загонщики они отличные. А мы просто играем, Вуд. -        Просто? Это поэтому за вами Локхарт бдит? -        Привычка, мистер Вуд! – крикнул я, прекрасно расслышав его слова. – Не обращайте на меня внимание. А если вздумаете драться – то не бейте друг друга по лицу. Завтра экзамены, вы должны выглядеть пристойно. -        Слушайте, – спросил вдруг Гарри, – а в Хогвартсе на второй год оставляют? Что будет, если я всё провалю? Меня выгонят или заставят ещё раз учиться на первом курсе? -        Ты чё паникуешь? У тебя же всё в порядке с оценками! – удивился Маркус. -        Снейп, – напомнил ему мальчик. Флинт сник. – И Маккошка! – теперь пришла очередь конфузиться Вуду. – Они меня терпеть не могут, наверняка спросят что-то, чего и третьекурсники не знают! И что мне делать?! -        Импровизируй, – ответил Вуд, – и не паникуй. При желании у Макгонагалл можно выехать на знании теории, она при звуках заученных с учебника определений становится добрее и может накинуть пару лишних баллов. И не сиди всё время в библиотеке, как Гермиона – мозги закипят. Вообще-то, можно зазубрить лекции до такого состояния, что всё вылетит из головы и ты на экзамене ничего не сможешь вспомнить! Так что не бери с неё пример. -        Маркус! Тогда мы и завтра поиграем, хорошо? – обрадовался Гарри. – Если меня так и так будут валить, то чего дёргаться-то? Чары я сдам, гербологию тоже, по истории меня дядя Тиберий натаскал так, что я её скоро лучше Бинса знать буду, а с ЗОТИ вообще всё прекрасно. Одни отработки чего стоят. Ну, а если я совсем провалю зелья и трансфигурацию, то подтяну их на каникулах! -        Вот это правильный настрой. Давай, готовься, сейчас ещё раз мяч кину. -        Флинт, а вы чего, совсем Поттера в детстве не кормили, он же биту едва держит! – заметил вдруг Вуд и я насторожился. До сего момента Маркусу и Гарри удавалось скрывать от большинства учеников, что Поттер всё детство провёл у магглов. Разве что дружки Гарри, участвовавшие в «игре» с боггартом были в курсе, да парочка самых догадливых слизеринцев, но они все молчали, повязанные кто симпатией к Гарри, а кто и страхом перед Флинтом. Но как только об этом станет известно широкому кругу магов, все тут же соединят вместе события последнего года и увидят неприглядную картину министерского произвола и никакие пламенные речи не спасут Корнелиуса от обвинений в попытке заиметь себе карманного Спасителя. Плевать на детей, главное, что Министр взял себе слишком много воли! На Поттера, кстати, тоже плевать… -        Это из-за Смертеморды, – заявил Гарри, с умным видом поправляя очки. – Он маму с папой убил, а меня, скотина, из колыбели выкинул, шрам вот оставил. С тех пор я такой тощий и мелкий! Это чтоб меня никто больше не нашёл и из кровати в неурочный час не вытащил! -        Хороша шутка… Ты это, запястья расслабь, а то Маркус тебе их сейчас выбьет. И…       Оливер говорил ещё что-то, толковое и правильное, Флинт иногда поправлял, так как лучше него знал возможности Поттера, и все трое любителей квиддича совсем не обращали на меня внимание. А я болтал ногами в воздухе, смотрел на лучащегося довольством одиннадцатилетнего мальчишку, и пытался представить себе, что будет, когда Джон передаст ему письма матери. Рано или поздно нам придётся это сделать, и тогда Петунью от мальчика и тюрьма не спасёт!       Наконец, наступили экзамены. Первыми сдавали третьекурсники – выпускникам и первачкам требовалось больше времени на подготовку и обуздание страхов. По школе бродили бубнящие зомби, общающиеся параграфами из учебников и пытающиеся наколдовать что-то прямо в коридоре. Филч, как остроглазый ястреб, бдел за нарушителями, скрипел зубами от злости, но из-за остатков сочувствия молчал, не ругая забывших о правилах студентов. Даже миссис Норрис, и та смотрела на учеников с куда менее презрительным взглядом круглых зелёных глаз, чем обычно. Я волновался не меньше детей! Одно дело – читать лекции и выжимать семь потов из обрюзгших на школьных харчах увальней, и совсем другое – проверять, чему именно я их научил. С первыми курсами было проще, почти все знания в голову им вложил именно я. Шестой и седьмой и так привыкли учиться самостоятельными, мне удалось обойтись лёгкой рихтовкой их навыков и исправлением недочётов. Но середнячки, в головах которых смешалось бессистемное обучение у толпы разномастных преподавателей были сущим бедствием!       Наплевав на всё, я урезал теоретическую часть, сосредоточившись на практике. Всё равно даже самый тупой студент знает шесть способов протащить шпаргалку на экзамен и за письменные вопросы я мог не беспокоиться! Так что три четверти времени, отведённого на экзамен, я гонял учеников по материалу всех пройденных курсов, иногда насильно вытаскивая из них обрывки кое-как усвоенных знаний. Какое счастье, что набившее всем оскомину правило «Поток-сила-внимание» позволяло выкрутиться при выполнении почти любого задания. Ничего, значит, когда наступит нужный момент, они тут же вспомнят моё занудство и смогут спасти свои малолетние жизни. Первые восемь экзаменов, то есть третий и четвёртый курсы, я выдержал «на ура». На второй восьмёрке понял, что ко мне приближается нервный тик. Умники и отличники на экзамене тупили, как тролли. Пустоголовые идиоты выдавали такое, что мне пару раз пришлось ставить серьёзные щиты, чтобы никто из студентов не пострадал. Девочки-студентки с шестого курса почему-то решили, что короткие юбки произведут на меня впечатление и позволят им получить более высокие оценки. Едва не с болью я смотрел на мелькающие передо мной голые девичьи коленки и пытался вспомнить хоть один из коанов Грэя, чтобы усмирить зарождающийся гнев. Прокляну ведь, как есть прокляну и сам отправлюсь в Азкабан, подальше от этой малолетней вакханалии!       А затем наступили выпускные экзамены и в школу пожаловала высокая комиссия. Встречать её выгнали всех преподавателей и Дамблдор походил на гостеприимную хозяюшку, выведшую деток навстречу почётным гостям. Как и положено хорошему мальчику, я вёл себя пристойно, на Северусе не висел и анекдотами с Деканом не обменивался. Наверное, именно поэтому мне удалось не выдать своего удивления, когда среди членов экзаменационной комиссии я увидел знакомое розовое земноводное, решившее очеловечиться и начать строить карьеру в Министерстве Магии. Вслед за тремя волшебниками, едва не разваливающимися от старости и осознания собственной важности, чуть манерной походкой вышагивала Долорес Амбридж, облачённая в розовую распашную мантию вполне приемлемого нежного оттенка. Под ней виднелся тот самый деловой костюм, в который она была одета в день изъятия Поттера от Дурслей. Жабка с ностальгией поглядывала по сторонам и боевито прижимала к себе папку с бумагами. При виде неё Дамблдор скривился, будто сожрал драже «Берти Боттс» со вкусом использованного кошачьего наполнителя, но быстро взял себя в руки. Среди преподавателей начались шепотки и тихое обсуждение того, зачем сюда явилась начальница Отдела Образования. Громче всех шипела Макгонагалл, понося Фаджа на чём свет стоит, а вот Флитвик и даже Снейп молчали. Они явно решили приступить к выводам только после того, как станут известны все данные. -        Гризельда, Алоиизий, Пеймлия! - приветственно раскинув руки, проговорил наш мудрый и прозорливый предводитель. - Хогвартс рад снова видеть вас в своих стенах. Мисс Амбридж, моё почтение. -        Добрый день, директор Дамблдор, – тоненьким голоском пропела жабка, глядя на старика, как на особенно вкусную мошку. – Как приятно, что школа так радушно встречает нас! – лёгкий сарказм в её голосе услышали только я и Флитвик. -        Вы позволите узнать, по какому поводу вы навестили нас сегодня? Если вас привело какое-либо министерское дело, то сегодня, к сожалению, не лучший день для решения административных проблем. Сегодня пятикурсники сдают первые экзамены и всё внимание будет уделено только им.       Долорес «проглотила» это завуалированное посылание к Мордреду и ответила директору зубастой нежной улыбкой. -        Так я здесь именно поэтому! Министерство не вмешивается в дела школы, но общественность весь год требовала у Министра проконтролировать одно из самых спорных кадровых решений, принятых вами за последние годы. Могу предоставить вам для ознакомления и подтверждения моих слов все пять с лишним сотен писем, полученных Фаджем и моим отделом за период с ноября прошлого года по вчерашний день. -        Надо же, Локхарт, по вашу душу прислали розового боггарта, – не удержался Снейп. -        Какой бы женщина не была некрасивой, Северус, она в первую очередь остаётся женщиной! -        Ну-ну, посмотрим, как вы очаруете эту бюрократическую отрыжку Министерства! -        Альбус, может мы пройдём уже внутрь? – громко, как и все тугоухие, заявила Гризельда Марчбэнкс, председатель комиссии и предшественница Дамблдора на посту Верховного Чародея Визенгамота. Судя по всему, у неё с директором было полное и глубокое взаимопонимание. Ну да, рука руку моет! – Мы успеем ещё помучиться в ожидании, когда студенты на экзамене начнут путать боуги и баггейна, и нам придётся выслушивать их мычание. Годы идут, а ошибки учеников остаются всё теми же! -        Конечно, Гризельда. Мы прекрасно обсудим всё в моём кабинете, – с прежней добродушной улыбкой проговорил Дамблдор и повёл магов из комиссии в Хогвартс.       Брошенная всеми жабка невозмутимо прыгала у них за спинами, звонко цокая каблучками туфель по камням. На меня она, умница, даже не глянула – вошла в школу с гордо задранным носиком и взглядом дракона, нашедшего расхитителя кладки с яйцами. Дядюшка… Милый мой Корнелиус! Он всё-таки нашёл способ засунуть в школу хоть кого-то из нашей секты «Спасителей Поттера». Теперь главное, чтобы Гарри не выдал своё знакомство с Амбридж, а то от этого дикаря всего ожидать можно. -        Мистер Локхарт, – немного заносчиво обратилась ко мне Амбридж, когда мы вошли в школу. – Перед тем, как комиссия приступит к своей работе, я хотела бы ознакомиться с вашими поурочными планами и конспектами лекций. Вы же вели всю соответствующую документацию?       Кто-то из преподавателей, пренебрегающих этими обязанностями, сдавленно охнул. Ну да заниматься бумагомаранием дураков не было, и никто не ожидал, что помешанная на бюрократии начальница Отдела Образования самолично заявится в школу. Оказаться на моём месте не пожелал бы никто! -        Разумеется! -        Тогда будьте добры принести их в кабинет директора, – приказала Долорес и с видом победительницы поспешила догнать удаляющихся от неё волшебников, даже не думающих остановиться и подождать её. -        Во имя Мерлина! А если она начнёт требовать поурочные планы у всех нас? – запаниковала Сивилла, нервно заламывая руки. – Я только с первыми тремя курсами разобралась! -        Не потребует – жаба здесь только для того, чтобы портить Гилдерою кровь, – скептически скривилась Вирсавия и повернулась ко мне. – Примите мои соболезнования. Эта въедливая тварь попытается проглотить вас целиком, и у неё есть все шансы это сделать! -        Меня нельзя есть, я ядовитый, – я сокрушённо покачал головой. – Четыре чашки кофе на пустой желудок кого угодно сделают непригодным для употребления в пищу! -        Вами и без них подавиться можно, – Снейп не стал упускать шанса вставить свои пять кнатов. – Во всяком случае, как любая несъедобная дрянь, вы всем своим видом даёте понять, что трогать вас лучше не стоит. Обязательно надо было надевать лиловый камзол на проведение выпускного экзамена?! -        Северус, ты же знаешь, что я люблю лиловый! – возмутился я, поправляя расшитый воротник. – Он так изысканно оттеняет цвет моей кожи и, между прочим, гармонирует с твоими мантиями. И не только с ними… – я подмигнул ему и направился к себе, за бумагами для Долорес. Снейп сдержался и не стал швыряться заклятьями в спину, а вот пятёрка волшебниц о чём-то зашушукалась, игнорируя недовольную их поведением Макгонагалл.       Значит, дядюшку заваливали возмущёнными письмами, а он молчал… Вот же жук, даже словом не обмолвился о том, что моя вредительская деятельность в школе стоила ему такой головной боли! Придётся подарить ему на день рождения что-нибудь хорошее. Например, бриллианты для отсутствующей жены, по которым он так сильно вздыхал, или компромат на кого-нибудь из числа политических противников. А может, я порадую его собственными похоронами. Пока в школе Неназываемый, вероятность моей встречи с дядюшкой остаётся ничтожной и стремящейся к нулю!       Во время экзамена я нервничал не меньше детей. Какое счастье, что они проходили разом у всех четырёх факультетов выпускных курсов, иначе я бы свихнулся выдержать такое удовольствие не два, а восемь раз подряд. Пока жабка вчитывались в мою писанину и краем уха слушала студентов, члены комиссии безбожно гоняли учеников по всем темам предыдущих курсов. Они даже заставили некоторых показывать сигнальные искры! Возле стены за спинами магов стояли клетки и ящики с заранее выловленными мелкими тварями и тёмными существами, на которых студенты должны были демонстрировать практические навыки. Каждый раз, когда кто-то из учеников подходил отвечать на свой билет, я ставил, а затем снимал защитную стену, чтобы в случае неудачи ни одна нечистая живность не смогла бы навредить другим детям. Я бы и вовсе поставил непроницаемую стену, но мне это запретили. Дескать, открытый экзамен должен быть открытым полностью! По закону подлости, высокая комиссия, будь она неладная, не смогла не затронуть и тему боггартов…       Это задание выпало Пенелопе Кристалл и девочка, прошедшая через ночные отработки в запретном лесу, справилась со своим страхом без каких-либо проблем. Боггарт, в облике которого я без труда узнал замотанную в балахон прыгучую лесную тварь, даже не успел толком выбраться из ящика. Люмос, отталкивающие чары, запирающее заклинание на ящик, в котором тот сидел, и – вуаля! Боггарт был усмирён в рекордные несколько секунд. Я был готов поставить Пенелопе четыре отметки «превосходно». Старые пердуны считали иначе. -        Печально! Юная мисс не знает программу третьего курса, – скрипучий вздох профессора Тофти так и отдавал лицемерием. Я едва не закатил глаза, услышав его, но смог сдержаться. -        Почему вы не использовали заклинание Ридикулус, мисс Кристалл? – ворчливо спросила Марчбэнкс, поддерживая своего коллегу. Она цепко смотрела на Пенелопу, ожидая, когда та допустит ошибку. -        Потому что у меня вряд ли получится превратить во что-то смешное трупы своих родителей или друзей, – спокойно ответила девочка. – Или какой другой кошмар, связанный со смертью. -        Маг должен уметь смеяться над своим страхом! – наставительно произнесла старуха и я заметил, как она поставила в табеле напротив фамилии «Кристалл» оценку в девять баллов. Вот же дряхлая сука! -        Профессор Марчбэнкс, так как страх имеет две формы, то есть страх-боязнь, порождённый внешними причинами, и страх-тоску, вызванный внутренними переживаниями, то можно сделать вывод об однозначной принадлежности боггарта к первому типу страха. Для мага недопустимо смешивать эти типы и пытаться решить внешнюю проблему путём внутренней подмены одной слабости на другую. Боггарта нельзя кормить, давая шанс зацепиться за образы внешнего страха-боязни и лучшим способом противостояния ему является тот, который не потревожит душевное равновесие мага!       Все три экзаменатора и даже Амбридж отвлеклись от своих табелей и уставились на студентку так, будто она начала цитировать труды Гриндевальда. Ну, почти. Девочка едва ли не дословно выдала абзац из той самой монографии волшебника Астафиуса, положившего жизнь на изучение страха, которую штудировали третьекурсники для написания обязательного эссе. А ведь пятому курсу я рекомендовал эту книгу в качестве необязательной дополнительно литературы, они тему боггартов прошли ещё два года назад, но разве можно удержать рэйвенкловца от получения новых знаний?! -        Мисс Кристалл, вы действительно решили устроить научный диспут в качестве попытки опротестовать решение комиссии? – Тофти был явно недоволен тем, что Кристалл начала обосновывать свой способ борьбы с боггартом. -        Я понятия не имею, какую оценку вы мне поставили, – чуть дрожащим голосом ответила Пенелопа. – Но вы высказали теорию, выдав её за аксиому, и я не могу с ней согласиться! Самым лучшим способом защиты от тёмных искусств является противостояние не только на физическом, но и на моральном уровне. Магия – это желание, а желание формируется благодаря эмоциям. Связка «боггарт – заклинание ридикулус» является одним из самых наглядных подтверждений этого тезиса, вы правы. Однако чародей обязан руководствоваться разумом в своих поступках, чтобы получить возможность в меньшей степени поддаваться страхам и не становиться управляемым ими рабом. Он должен подчинять себе желания, а не идти у них на поводу и искажать собственное восприятие в угоду живущей в нём тьме! -        Браво! – Долорес несколько раз хлопнула в свои маленькие пухлые ладоши, чем вызвала оторопь не только у комиссии, но и у студентов. – Какое потрясающее применение философской теории на практике! Дом Рэйвенкло, как всегда, на высоте. Надо будет передать Филиусу Флитвику моё восхищение его студентами. -        Амбридж, у нас тут не научный консилиум, а экзамен! Девочка не справилась с заданием! -        Она прогнала боггарта! И этот способ, кстати, признан наиболее действенным в «Пособии по самозащите». -        Заклинание Ридикулус входит в программу третьего курса, – въедливо начала гнуть свою линию третья экзаменаторша, неизвестная мне ведьма по имени Пеймлия Футтер, которую так тепло приветствовал Дамблдор. – Так оно известно вам, мисс Кристалл? -        Разумеется. -        Тогда продемонстрируйте его! – велела эта стерва и жестом палочки сняла замок с ящика с боггартом. Чёрная тварь выпрыгнула из него с такой готовностью, будто была в сговоре с Пеймлией. Изогнувшись, боггарт приземлился на все четыре конечности и побежал к Пенелопе, резво перебирая неестественно выгнутыми руками. Девочка на секунду замерла, а затем выставила палочку и недрогнувшим голосом произнесла заклинание. Вместо обожравшего боевыми зельями Неназываемого перед комиссией, начальницей Отдела Образования и всем пятым курсом студентов Хогвартса предстал… я, одетый в знакомую всему Хогвартсу чёрную глухую мантию. Повисла нехорошая тишина. -        Фу, какой скучный цвет! – почти моим голосом воскликнула темномагическая копия, с омерзением оглядывая свою одежду. – И где вышивка, где кружева? Нет, я не могу работать в таком виде. У меня растрепалась укладка, я должен срочно привести себя в порядок, – и боггарт, манерно приподняв полы мантии, самостоятельно вернулся в ящик. Ещё и захлопнул его за собой, подлец.       Я ржал так, что даже слёзы выступили на глазах. -        Мисс Кристалл, вы великолепны! – провыл я сквозь смех. – Мордред неблагой, это ж надо такое придумать – я, и в чёрном! Это действительно смешно! -        Благодарю, мистер Локхарт, – польщённо зарделась девочка.   -        Какое хамство по отношению к преподавателю, – буркнула Марчбэнкс, косясь в мою сторону. Кажется, она надеялась на то, что я буду возмущён подобной фантазией студентки и теперь была разочарована моей реакцией. – Вы должны были придумать что-то менее оскорбительное! -        Простите, что обидела боггарта своим желанием побороть страх! – Кристалл уже начала злиться. Оно и понятно – старые развалины явно выбрали именно её в качестве жертвы на заклание, которую каждый раз демонстративно «валили» на открытом экзамене ради назидания другим студентам. -        Вы свободны, – Тофти даже не снизошёл до ответа ей. Пенелопа гордо вскинула голову, задрала нос, совсем как Амбридж несколькими часами ранее, и вышла из класса.       Умница, девочка. Знает, когда надо прекратить спор! Я глянул ей вслед и успел заметить в коридоре свою «штрафную команду» в полном составе. Даже Малфой пришёл! Судя по всему, завтра они точно так же будут караулить Шанпайка, которому предстояло сдавать ЖАБА по трансфигурации… -        Разве вас не задела насмешка мисс Кристалл? – спросила меня Долорес, когда экзамен закончился и мы уже покидали Большой зал. Я покосился на неё, вспомнил о том, что наша боевая жабка в глубине души была нежным и неуверенным в себе цветочком, и поэтому снизошёл до объяснений: -        Моей задачей было обучить детей ЗОТИ так, чтобы они могли применять знания на практике. Кристалл справилась, а всё остальное неважно! Наоборот, мне даже лестно, что она считает мой облик средством борьбы со страхом! -        С этой точки зрения я на ситуацию не смотрела… – задумчиво пробормотала она, а затем протянула мне стопку учебных документов. – Я упомяну этот случай в отчёте для министра Фаджа! К следующей нашей встрече подготовьте годовой отчёт. Не вижу причины, по которой я не смогу забрать его сразу после выпускного экзамена по ЗОТИ у семикурсников. -        Благодарю, – я тепло улыбнулся ей, и мы расстались, вполне довольные друг другом. Дядюшка будет извещён обо всех нюансах экзамена и сделает правильные выводы. А я смогу почти в открытую передать ему послание, не привлекая к этому делу ни Флинта, ни Гарри.       Вернувшись в свои комнаты, я внимательно просмотрел бумаги, побывавшие в руках у Долорес. На том листе, на котором я кратко описывал ход занятий по изучению боггарта, обнаружилась краткая пометка, сделанная простым маггловским карандашом.       Грэй. Волосы. Сорок лет.       Значит, маггловские методы исследований дали результат! Я расплылся в довольной улыбке. Ну вот, последняя загадка оказалась разгаданной и мне буквально на блюдечке преподнесли Неназываемого. Мне надо было лишь придумать, как помешать ему пробраться в Запретный коридор и при этом не попасться самому. Понятное дело, что он решится на этот шаг, когда комиссии не будет в школе, то есть в краткий период между окончанием экзаменов и оглашением результатов накануне Прощального пира. Но теперь я знал, с какой стороны будет направлен удар, и мог подготовиться. Дело оставалось за малым – дожить до этого момента, не выдав тот факт, что мне известно, кто является новым сосудом для тёмного духа. Это будет посложнее, чем улыбаться каждый день при встрече с директором школы…         Ещё два дня прошли в обыденной суете, я даже успел отдохнуть и выспаться. Снейп, претерпевающий мучения от оравы учеников, демонстрирующих ему зельеварческие способности, вызывал у меня искреннее сочувствие и поэтому я его не доставал и даже за ужином, любимым моим временем для провокаций, я не говорил ему ни слова. Зачем портить человеку жизнь больше, чем я уже это сделал? Тем более, что у меня были цели поинтересней, чем Снейп. Я сумел предупредить Маркуса, чтобы тот внимательно следил за Гарри и не позволял ему шляться вечером по школе. Неназываемый вроде бы не ставил своей целью убить мальчика, но навредить ему старался от все широты своей чёрной душонки. Тролль, вышедший прямо на него – раз. Дракон, который мог подпалить его – два. И плевать, что яйцо появилось у Хагрида до того, как Гарри начал ходить к нему в гости. Мётлы – три. Седрик Диггори не случайно влетел именно в слизеринскую башню. Последняя встреча – четыре. Пусть Неназываемый и был, возможно, не в курсе нашего присутствия в том месте, куда он загнал единорога, но вряд ли бы он отказался от шанса отомстить пацану за своё развоплощение. Если, конечно, в истории причастности Гарри к его падению было хоть слово правды!        Заодно я привлёк к делу охраны Гарри ещё одного тайного сторонника. Стоило мне это многих нервов, больших сил и едва не стёртых до дёсен зубов. Мой внезапный помощник оказался немного нерешительным в плане окончательной смены стороны с директорской на мою, но события последнего месяца сумели убедить его сделать это. Нам пришлось принести друг другу парочку клятв, которые не позволили бы сообщнику в деле охраны Поттера распустить язык или доложить обо всём Дамблдору, и поэтому я был уверен в том, что мне удастся сохранить мальчика живым и невредимым. Джон очень расстроился бы, случись с ним что-то плохое. Да и самого Гарри было жалко – я успел привязаться к этому нервному львёнку.       После того, как семикурсники сдали экзамен по ЗОТИ, а я смог передать Амбридж длинное и подробное письмо для Фаджа, спрятанное внутри годового отчёта, наступило время исполнить давнее обещание, данное кентаврам. Я отправился в Запретный лес, чтобы окончательно решить вопрос с акромантулами.       Как может один человек, пусть и такой гениальный, как я, справиться с колонией арахнидов? Одно дело – выслеживать пауков и убивать их небольшими партиями, и совсем другое – ликвидировать матёрых «стариков», сидящих в центре гнездовья. Я и не стал делать всю работу в одиночку и привлёк к делу изничтожения акромантулов самих пауков. Во время предыдущих охот я поставил в лесу заградительный контур, подвязав его не просто на магию, а на руны, благодаря чему сила контура не зависела от постоянной подпитки моими силами. С этим справлялся сам лес, постоянно вкачивая избыточную энергию повышенного фона в оставленные на деревьях ставы. Пауки почти два месяца просидели взаперти на сравнительно малой территории, которую давным-давно лишили хоть какой-то живности. Им нечего было есть, и они начали жрать друг друга. Они ослабли. Они взбесились и стали опасны, но у меня имелось средство борьбы с бешеными тварями. Подарок Джона, который он мне вручил в последнюю нашу встречу, дождался своего часа.       Ещё неделю назад, когда в школе только разворачивалось экзаменационное безумие, я смог влезть в святая-святых школы – в квиддичную комнату, где хранились мётлы и мячи для игры, а также униформа для тех игроков, которые не имели своей амуниции. Запирающие чары там были намного слабее, чем в Хранилищах, и поэтому мне удалось стащить две метлы, без которых вся задумка пошла бы прахом. Их я спрятал на опушке Запретного леса, неподалёку от того места, где мы входили в лес в ночь памятной встречи с Неназываемым. Так что часа в два ночи, когда замок уже давным-давно спал и видел третий сон, я взлетел над лесом, ведя вторую метлу за собой на магической привязи, и взял курс на гнездо акромантулов. Лететь приходилось низко, почти над деревьями, чтобы меня точно никто не заметил на фоне светлого неба и прекрасной, ярко сияющей луны. Добравшись до места, я сверху смог обозреть предстоящий мне фронт работы. Деревья до самых макушек были обмотаны паутиной и в ней то и дело мелькали очертания коконов с весьма мерзким содержимым. Также я заметил останки тех пауков, которым не повезло стать обедом для своих куда более сильных собратьев. По идее, я мог бы оставить всё как есть, но до конца учебного года пауки точно не передохнут, а Хагрид, которому предстояло в скором времени покинуть Больничное крыло, быстро обнаружит чужой контур. Он пожалуется Дамблдору, тот его снимет и… Ну да, полчища пауков ринутся в лес жрать всё живое. Наверное, при этом они съедят и директора, но вероятность этого была не слишком большой, чтоб я мог на неё надеяться.       Облетев по кругу изолированную территорию, я поставил ещё один контур, закрепив его на зачарованных на левитацию мячиках, которыми обычно гонял студентов. Они должны были продержаться часа три, не больше, но мне и не нужно было много времени. В мае светает рано, следовало торопиться… Второй контур создал звуконепроницаемый барьер, чтобы шум из леса не смог привлечь ничьего внимания, а пошуметь я собирался ещё как! От всей своей исстрадавшейся души! Наметив линию атаки, я опустил вниз палочку и запустил дробящее заклинание, которое проделало в лесном пологе сквозную дыру за самой земли. Несмотря на темноту, я прекрасно заметил шевеление, начавшееся внутри чащи.       Отлично, началось!       Я вынул из мешка, притороченного ко второй метле, небольшой фиал, попросил Мордреда о содействии, послал внутрь флакона магический импульс и метнул его вниз. Что могло случиться от падения маленькой склянки с не очень большой высоты, да ещё и на покрытую паутиной траву? Вроде бы ничего… Но моя магия активировала гремучую смесь из крови огневицы, тёртого рога взрывопотама и ещё нескольких ингредиентов, в результате чего внутри запретного леса прогремел первый за эту ночь взрыв. Установленный в воздухе барьер погасил звук, а отсвет огня скрыли деревья.       Варварство, мародёрство и браконьерство начались!         Я летал по намеченному маршруту, бросал вниз самодельные гранаты, за создание которых стоило благодарить едва не взорвавшего меня коллегу, и методично сгонял пауков в самый центр. К гнезду. Разумеется, там собрались бы далеко не все твари, но определённо большая их часть. Я метался как укушенный снитч, не давая паукам опомниться и сообразить, что надо не бежать под брюхо к заботливому папочке, а оставаться на месте, потому что мои гранаты имели конечный счёт и два раза в одно место не попадали. Да, я мог бы воспользоваться заклинаниями – разрушительными, мощными… а ещё жрущими резерв и заметными с воздуха! Нет, я не мог проявить неосторожность и поэтому использовал алхимические смеси не самого законного характера. Но кто пожалуется? Пауки?!       Когда поваленные деревья обнажили широкий круг обнажённой, покрытой копотью и паутиной земли, где местами мелькали языки упрямого огня, я опустился вниз и, ещё раз просчитав траекторию, запустил прямо перед собой волну усиленного редукто. Оно было импульсным, но я смог выдержать его на потоковом уровне, чтобы проложить себе путь до самого гнезда. Разумеется, я не торчал в это время на месте, а летел сквозь умирающий лес. И умирал он не по моей вине! Чем ближе к гнезду, тем больше было сухих почернвших деревьев, искривлённых и страшных, на которых подобно маггловским рождественским украшениям висели паучьи коконы. Вокруг гудели и стонали деревья, сквозь треск падающих стволов я слышал топоток лапок тех тварей, которые ещё не успели добраться до гнезда. Теперь они следовали за мной. Их гнали страх, голод и огонь, оцепивший центр изолированного участка получше, чем заградительный конвой мракоборцев!       Вскоре я достиг цели. Передо мной во всём своём уродливом великолепии предстала обитель акромантулов – гигантское углубление в земле, затянутое паутиной, оплетали корни мёртвых деревьев, и всё вокруг было покрыто шевелящимися телами обеспокоенных, голодных пауков. Я не стал вызывать сидящее внутри чудище на бой, как было положено герою, а вынул из мешка один из подарков Джона. Запрещённые самоделки были опасны тем, что в любой момент должны были сработать не так, как задумывал их создатель. Но Джон, прекрасно знавший эту их особенность, не стал бы мне вручать опасные артефакты! Нет, они были проверены и надёжны также, как и мои согревающие амулеты. Что поделать – финансирование аврората было до скудости жалким, и парни зачастую выкручивались, как могли. Я взвесил на руке сферу, созданную из переплетения стальных узких полос, местами криво сваренных, а кое-где и плохо зачищеных. Судя по внешнему виду, создавший её невыразимец являлся полукровкой или магглорождённым, причём делал впопыхах – то ли боялся слежки, то ли не мог противиться вдохновению творца. Я сам иногда ловил нечто подобное и исписывал лист за листом, не обращая внимания на помарки, ошибки и кляксы, хотя обычно писал очень аккуратно и ровно.       Итак, прицелившись, я послал в амулет магический импульс, активируя его точно так же, как фиалы с зельями, и зашвырнул вглубь паучьей норы. Сфера ещё в полёте окуталась мягким серым сиянием и начала разворачиваться до того, как достигла цели. Сразу стало видно, что создавший артефакт маг плохо проработал чары временной задержки. Ещё немного, и эта штука стала бы самоубийственно опасной! Шар прямо в воздухе расплетал свои стальные щупальца, они удлинялись, расползались в стороны и с неимоверной быстротой находили одну жертву за другой. Острые металлические лианы змеились по земле, ныряли в гнездо, шарили вокруг в поисках того, что могли бы проткнуть и убить. Сталкиваясь с крепкими препятствиями вроде древесных стволов и корней, они меняли своё направление и устремлялись в другую сторону, жадно подрагивая и немного трепеща. Поднявшись повыше, я с наслаждением наблюдал за тем, как безумный стальной кракен уничтожает то, что не сделали я, голод и взрывные зелья. Воздух наполнился чавкающими влажными звуками, хрустом хитина и визгом умирающих пауков.       Из глубины гнезда полезли ошалевшие от ужаса твари и их одну за другой пронзали голодные извивающиеся ленты. Это было прекрасное и ужасное зрелище, переполненное блеском стали и судорогами погибающий акромантулов. Понятно, почему Джон, разобравшись в том, что из себя представляет эта вещь, ни разу не применил её на практике. Она убивала всё, что было живым. Она не собиралась останавливаться! Я даже начал сомневаться по поводу здравости своей идеи использовать этот артефакт, потому что у меня не было вариантов по его ликвидации, кроме самых радикальных и заметных. Но уже через несколько минут сплошная стальная паутина, заменившая собой паутину паучью, замерла, задрожала и рассыпалась ворохом острых игл, добивая тех акромантулов, до которых ещё не успела дотянуться. Мне даже пришлось выставить щит, чтобы иглы не достали до меня.       А затем из норы вылез огромный паук, ростом со слона, раненый, но всё ещё безумно опасный. У него не было полутора лап, он хромал и припадал на левую сторону, напоминая своими движениями одержимого Неназываемым мага. Жвалы неистово щёлкали, паук верещал на непривычно низкой ноте, и издаваемый им звук больше походил на рёв. Уродливая маленькая голова, почти лишённая глаз, моталась из стороны в сторону – питомец Хагрида выискивал меня, жадно шаря по окрестностям разорённого гнезда. Редкие выжившие пауки, жалобно скрежеща побитым хитином, бросились к нему, словно надеясь получить защиту. Взбешённый паук подтянул к себе передними лапами самого шустрого, опрокинул на спину и начал жрать, набираясь сил. Надетая на лицо защитная маска удержала меня от плевка, но испытываемое отвращение напрочь перечеркнуло довольство от результатов работы артефакта. Я не стал дожидаться конца паучьей трапезы – опустившись чуть ниже, чтобы тьма и судорожные паучьи движения не сбили прицел, я отправил в сторону акромантула несколько дробящих заклинаний, одно за другим. У этой твари оказался невероятно прочный хитин – лишь одна из лап, уже повреждённая стальными лианами, подломилась и с хрустом вывернулась наружу. Остальные легко выдержали удары магических импульсов, которые обычно дробили камни. Паук заверещал, отвлёкся от пожираемого им сородича и попытался прыгнуть на меня. Я взмыл вверх, и массивная туша, пролетев мимо, неловко приземлилась на захрустевшие под его весом трупы. Ещё одна лапа предала своего хозяина и с чавканьем разломилась в суставе. Минус три с половиной! Из десяти… у этого поганца даже лап было больше, чем нужно! А спускаться к нему, пока акромантул имел возможность быстрого передвижения, было не просто глупо, а смертельно опасно. Поэтому я ещё несколько раз совершил вокруг него облёт, атакуя очередью заклинаний. Если мне не выдастся пустить баселард в ход этой ночью, то я не буду горевать. Приближаться к гигантскому пауку на расстояние вытянутой руки мне хотелось ещё меньше, чем встречаться лицом к лицу с его выжившими потомками. Я даже метнул в акромантула один из оставшихся фиалов, чтобы мне было лучше видно его мечущуюся среди поваленный деревьев тушу. У этого ублюдка осталось всего четыре лапы, но он упрямо продолжал преследовать меня по земле и прыгать, надеясь сбить с метлы и сожрать.       Я дождался, пока ослабленный, раненый паук, у которого из брюха уже сочилась вонючая донельзя сукровица, не прыгнет на меня снова, и резко метнулся ему навстречу, направляя метлу вниз. Острие баселарда воткнулось в мягкое подбрюшье и пропороло его по всей длине, выпуская наружу потоки слизи и внутренностей. К счастью, я был быстр и на меня не попало ни капли этой мерзости. Я сделал разворот и обернулся, готовясь отражать очередную атаку – даже смертельно раненный, лишённый большей части кишок и лап, акромантул всё ещё мог попытаться сбить меня с метлы очередным прыжком. Но нет – он катался по земле, давя не успевших разбежаться в стороны пауков, которых и так осталось не больше пары десятков, и мне даже стало любопытно – сколько акромантулов было на моём счету, а скольких убил патриарх паучьего племени!       Наконец он затих. Замер, перестав судорожно дёргать лапами, и стал похож на большой валун в окружении кривых осиновых стволиков. Я с укором посмотрел на паука – старая как мир ловушка «притворись мёртвым» в его исполнении выглядела слишком наивно. Он даже не подогнул лапы! Расставил их в стороны, готовясь схватить ими неосторожного охотника, и замер в ожидании. Зараза… Я спустился пониже, посмотрел на гостеприимно распахнутые паучьи объятья и, вздохнув, спрыгнул с метлы. Только вот предварительно я метнул перед собой отталкивающее заклинание, которое сдвинуло обманчиво-мёртвую тушу в сторону. Как только волна магии коснулась акромантула, он тут же сжал лапы и вцепился жвалами в воздух, намереваясь в последней своей атаке убить-таки коварного охотника. А сам охотник, то есть я, приземлившись в двух шагах от паука, вонзил ему в пустую глазницу баселард и, наведя волшебную палочку на рукоять кинжала, послал сквозь клинок очередь дробящих заклинаний. Это почти опустошило мой резерв, перед глазами поплыли тёмные круги и я едва успел увернуться от прыгнувшего на меня мелкого акромантула, чудом оставшегося в живых после всех перипетий. Я выдернул баселард из головы мёртвого питомца тупоголового лесника и рассёк выжившую тварь. Меня повело в сторону и я едва устоял на подкашивающихся ногах.       Ну вот, и стоило стараться, не ввязываясь в ближний бой, чтобы меня потом сожрали жалкие остатки некогда многочисленного паучьего племени?       Я успел притянуть к себе простым акцио упавшую на землю метлу и взлететь прежде, чем на моей шее сомкнулись голодные жвалы. Куртку, однако, эти сволочи мне смогли всё-таки поцарапать. Меня мотало на древке как недавних игроков в квиддич, я едва не выпустил баселард и только чудом не рухнул сам вниз. Самое тупое, что можно придумать – это сделать проводником заклинания зачарованный объект, имеющий высокую степень сопротивления! И я это сделал… Глянув вниз, на мечущихся вокруг «папиной» туши акромантулов, я перевёл взгляд на вход в гнездо и вспомнил том, что у тварей была ещё и «мама». Спускаться в нору и проверять, сдохла ли она, я не стал бы ни за какие деньги! Мелькнула мысль вызвать адский огонь, но я тут же прогнал её – в таком состоянии я не смогу удерживать его и минуту, и вряд ли смогу унять. В мои планы не входило уничтожать лес и всю округу, так что пришлось вынимать из грязного, измазанного в паутине и чьи-то внутренностях мешка последний из двух подарков Джона. Вручая его, он спросил меня, знаю ли я, что такое напалм. Сначала я поржал, а потом постарался отказаться от такого страшного подарочка, но Джон всё равно всучил мне его и я теперь пытался понять – не станет ли его использование ещё худшим решением, чем применение адского пламени? А потом плюнул на всё, подвесил артефакт магией прямо перед собой и, вознеся короткую молитву Мордреду, метнул его прямо в паучью нору. Мне едва удалось сбежать от ударной волны, которая взметнула к небу землю, трупы акромантулов, древесные стволы и… паучьи кладки, из которых были готовы вылупиться новые твари. Вслед за воздушным потоком пришла волна огня, которая уничтожила всё, что ещё осталось целым. Я видел, как горели пауки, как превращалась в пепел огромная самка с раздутым брюхом, и пылали, обращаясь в ничто, ещё не вылупившие акромантулы.       Я поднялся почти к самым кронам деревьев и порадовался тому, что пламя было недостаточно высоким, чтобы его было видно со стороны замка. Если бы я, не подумав, применил сначала именно этот артефакт, то вся моя затея пошла бы прахом. Сотни пауков остались бы в живых, спрятавшись в тени мёртвых деревьев, но теперь, когда брызги жидкого пламени поджигали всё, что было можно в самом центре паучьего ареала, я был уверен в том, что не останется никого из них. Да уж, без подарков Джона я вряд ли бы справился за один раз, разве что действительно рискнул вызвать адский огонь. Пауков оказалось слишком много, они словно нарочно плодились несмотря на голод, чтобы массой и числом смести установленный мной контур. Мне представился оплетённый паутиной Хогвартс, полный мёртвых, укрытых в коконы учеников, и к горлу подкатила желчь. Хагрид – идиот. Если бы он уже не пострадал от драконьего пламени, то я сам подстроил бы для него какую-нибудь «приятную» неожиданность, которая позволила бы вывести его из строя года на два, а то и три. Таких, как он, надо держать под контролем, а не позволять творить всё, что вздумается! Лохматый кусок идиота…       Я развернулся и неспешно полетел к замку. За моей спиной горел мёртвый лес, но я знал, что этот огонь не сможет выйти за пределы контура, в отличие от адского пламени, так что можно было отправляться на заслуженный отдых – чистить броню, точить баселард и приводить в порядок взмокшие под капюшоном волосы.              Я едва не попался – светлая майская ночь не оставила мне шанса вернуться затемно и я надеялся на то, что в четыре утра, да ещё в конец экзаменационного периода, вокруг школы не будут бродить ни влюблённые парочки, ни неспособные уснуть одиночки. К моей досаде, когда я уже готовился подняться повыше и влететь в открытое окно своих комнат, из-за выступающей вперёд башни показались две тёмные фигуры. Деваться было некуда! Я спешно отвязал мешок от второй метлы, бросил обе прямо на траве и метнулся в кусты, на ходу накладывая на себя дезиллюминационное заклинание. Ещё чуть-чуть, и меня бы спалили…       А кто, собственно, спалил бы? Кто это у нас любит гулять на рассвете?       Я осторожно выглянул наружу, прислушался к голосам и узнал в виновниках своей нервотрёпки Аврору и Вирсавию. И чего им не спится?! Я замер, чтобы не выдать себя случайным шевелением листвы, и напряг слух: -        … два дня, и он уедет! -        И хорошо, что уедет. Лучше уж пусть Гилдерой сам покинет школу, чем его вынесут через камин прямо в Мунго, как Патрицию Рейкпик! Или будет вынужден бежать, как Оливия Грин, которую замучили кошмары настолько, что под конец года она начала сходить с ума! -        Эта должность… Почему бы директору не переименовать её и не перенести занятия в другой класс? Может, тогда бы проклятие спало с неё? – в голосе Авроры послышалось отчаяние. -        Потому что она закреплена в Уставе, и даже Дамблдор не возьмёт на себя смелость переписывать его. И я не могу понять, почему ты так переживаешь? Гилдерой скоро уедет и ты можешь быть уверена в том, что он не вернётся в школу! – Вирсавия говорила с раздражением, словно ей приходилось повторять одно и то же несколько раз. -        Даже если он действительно попытается это сделать, как недавно заявил чуть ли не на весь Большой зал, то директор и Снейп ему не позволя-а-а-а… А, ясно! Северус опять подал прошение о переводе с должности преподавателя зельеварения на пост преподавателя ЗОТИ. Боишься, что тогда и его настигнет проклятье? -        Плевать мне на Северуса! – с какими-то рыдающими нотками воскликнула Аврора. – Плевать, плевать, плевать… -        Тише! Кричишь, как полоумная баньши. Вон, у Гилдероя окно открыто, он может услышать тебя. Или ты хочешь, чтобы он выглянул наружу, как принцесса Златовласка, и предложил тебе подняться к нему в башню? То есть в спальню… -        Ты что такое говоришь?! – воскликнула Аврора и я разглядел сквозь листву, как она повернула голову в сторону открытого окна. – Я вовсе ни о чём таком не думала! -        А тогда зачем ты заказала «Каникулы с колдуньями» и «Ирландскую истерику»? Ты же терпеть не могла его книги, а теперь сама зачитываешься ими, да ещё самыми… специфическими… -        Потому что я не могу понять, что это за человек! То он едва ли не устраивает ритуальную оргию с ведьмами-раганами, которых уговорил помочь ему разобраться с духом-джибурнисом, то страдает из-за женщины, которую знал всего несколько дней! То он вешается на Снейпа, как самая невоздержанная шлюха, то смущается из-за того, что я взяла его за руку. Ты рассказывала мне, как вы вместе приводили Сивиллу в чувство, и так, как вёл себя Гилдерой, мог поступить только добропорядочный человек, но ведь во всех других случаях он поступает, как полоумный озабоченный идиот! И при этом всём Локхарт великолепно преподаёт детям ЗОТИ, а малышня просто в восторге от него. Да и Филиус уважает его, причём не боится заступаться за него и спорить с директором. Я не понимаю этого человека! Думала, прочитаю его книги и хоть что-то станет ясно… -        Аврора, это же всего лишь книги, - со вздохом проговорила Вирсавия, приближаясь к моему укрытию. Я стал дышать ещё тише и медленней, словно сидел в настоящей засаде. – Ну, кто будет писать в них правду? -        Думаешь, он врёт? -        О том, с кем сражался, кого победил и какие мантии с камзолом на нём были надеты в тот момент – нет. А вот про свои эмоции и чувства наверняка да! Половину скрывает, половину перевирает, и это в лучшем случае. И вообще, что ты хочешь от человека, который своими собственными руками похоронил женщину, которую полюбил? Вот представь – жил он себе жил, убивал всяких тварей за деньги, фотографировался для «Ведьмополитена» и трахал всё, что не было против. Учитывая его внешность, этого «непротив» было столько, что хоть подушкой отбивайся. А потом влюбился, впервые в жизни, и тут же эту свою любовь потерял. Да у Локхарта такой слом психики должен быть, что я вообще удивлена тому, что он может хоть как-то адекватно себя вести. И это если забыть о том, что он и до всей этой ирландской вакханалии был не самым нормальным магом. Одна история про убийство оборотня с помощью серебряного чайного ситечка чего стоит, а ведь это оказалось правдой, свидетели подтвердили! -        Он не похож на психа. -        А я такого и не говорила, - возмутилась Вирсавия.       Несмотря на то, что мне без проблем удавалось сидеть тише мыши, забившейся под веник, внутри я кипел от негодования. Вирсавия посмела усомниться в том, что в своих книгах я писал правду! А ведь я не соврал ни единым словом ни в одной из них, особенно если доходило до описания моих чувств и эмоций. Единственной книгой, в которой я исказил события, была «Ирландская истерика», и то лишь потому, что о проклятых сидхе не стоило упоминать. У меня тут же зачесались шрамы на лице, но я смог проигнорировать это зудящее неприятное ощущение, схожее с обидой. -        Гилдерой – твой любимый типаж непонятого гения. Не находишь в нём ничего общего с Северусом, а? – ехидно произнесла преподавательница рун и мне захотелось зааплодировать её проницательности. -        Они совсем разные! -        Не-е-ет, они очень и очень похожи, разве что один похоронил себя в подземельях, ненавидит студентов и грызётся со всей школой ради деканской надбавки к зарплате за итоговый Кубок Хогвартса, а другой постоянно находится в предистеричном состоянии и не может стереть улыбку с лица. Страдающие болваны! Ты таких любишь. -        Не люблю, - яростно зашипела Аврора. -        Тогда почему ты так беспокоишься о них обоих? Из-за тебя нам пришлось уехать на два дня, когда они находились в Запретном лесу. Подумаешь, задержались! А ты уже была готова снаряжать спасательную экспедицию. Дамблдор правильно сделал, что отправил тебя домой, прийти в себя. Представляю, что ты могла натворить в таком состоянии. Мы с твоей матушкой до утра успокаивали тебя. Тебе не стыдно? Ещё и врать пришлось о том, что она заболела, чтобы как-то оправдать наше отсутствие… -        Вирсавия, даже не смей приписывать мне то, чего не было. Может, я всего лишь астроном, но я хорошо разбираюсь и в астрологии, а в ту ночь звёзды были просто ужасными, даже Сивилла подтвердила! – Аврора, судя по всему, была оскорблена души тем, что подруга посмела усомниться в её профессиональных навыках. -        А, ну если Сивила… Хотя, ты права. Смерть она чует лучше, чем та же баньши! Но ведь оба, и Северус, и Гилдерой, вернулись живыми, как и студенты. Даже единорога встретили… Которого твой ненаглядный любитель яблок тут же облапал! О, Мерлин, ему что, Снейпа мало?! -        Ну, у Гилдероя просто такая манера дружить, - Аврора даже в такой ситуации почему-то решила вступиться за меня. -        Если он так дружит, то как же он ухаживает? Берёт на месте без разбега и не снимая сапог, так что ли? -        Фу, какая ты пошлячка! -        Я реалистка. И как человек, обладающий здравым разумом, говорю тебе – забудь о них обоих. Перестань поддаваться провокациям Северуса и поставь уже все точки над «и» с Гилдероем. У тебя есть два дня, поговори с ним. -        Мы уже поговорили, - сдавленно призналась Аврора. – Тогда, на станции. -        И?! Ты же не рассказывала нам подробности, теперь-то объяснишь, что тогда случилось? -        Он предложил перейти на «ты», а я отказала. Ещё и объяснила всё так криво, что у него создалось впечатление, будто я презираю его! Гилдерой недавно подарил мне ночью цветы, мы случайно встретились в коридоре, а я от неожиданности чуть не послала его к Мордреду. Я испугалась, что нас увидят вместе и снова начнут сплетничать о том, что я… - она всхлипнула, и подруга тут же бросилась её утешать. Мне стало немного неловко – Аврора была неплохой женщиной, мне не доставляло никакого удовольствия причинять ей страдания, но я обязан был сделать так, чтобы она не питала иллюзий в отношении меня. А она всё никак не могла угомониться… - Как мне теперь к нему подойти?! И что я скажу ему, Вирсавия? Я так уже один раз подошла и ничем хорошим это не кончилось! -        Ты правда думаешь, что Гилдерой станет высмеивать тебя, принесёт директору докладную о недопустимом поведении и выставит перед всеми нашими коллегами недалёкой дурочкой? Он же не Снейп. Успокойся, иначе ты своим плачем точно его разбудишь! -        Ты права, пойдём отсюда скорее! – тут же всполошилась Аврора. – Мало ли кто… ой, а что тут делают мётлы? Смотри, две штуки! -        Уизли… - протянула Вирсавия. – Кому ещё могли понадобиться две метлы? Давай отнесём их в квиддичную комнату, пока кто-то не обнаружил пропажу. Иначе со львов снимут десяток-другой баллов, и они точно проиграют змеям с разгромным счётом. -        Всё равно Снейп опять получит и кубок, и прибавку! А Флитвику в ней уже в шестой раз отказывают, хотя его зарплата лет десять не менялась. Это несправедливо! -        Что поделать, вопрос о прибавке жалованья решают директор и Попечительский совет. Нет достижений – нет денег! – вздохнула Вирсавия.       Преподавательницы подняли с травы мётлы и направились прочь, спеша доставить украденный мной инвентарь на место. Я выждал ещё двадцать минут, не меньше, а затем осторожно взобрался по стене и ввалился в свою комнату. Сорвав с лица маску, я глубоко втянул воздух, а потом мелко захихикал, пытаясь сдержать усталую нервную истерику. Слабую и невнятную, как и я в это утро.       Вот же… Именно поэтому я и не хотел связываться ни с кем на постоянной основе – все эти метания, страдания, сомнения и прочая чушь были хороши лишь на страницах книг, в жизни они приносили только неудобства. Проще было получить своё благодаря честному обмену, пользуясь расположением готовых к этому женщин. Я им себя – они мне выгодный контракт, зелья, информацию или знакомство с нужным человеком. Я не видел в этом ничего плохого! У меня было лицо, которое им нравилось, и тело, которые они хотели. Почему бы и не воспользоваться этими преимуществами ради достижения цели? Я ведь не крал, не врал, не стирал память своим любовницам и лишь накладывал мороко, чтобы скрыть шрамы. Товарный вид в моём ремесле был очень важен… Лишь один раз этот подход дал осечку, но больше я не собирался допускать подобных ошибок. К Мордреду Ирландию!       Кстати, про вид. Я поднялся с пола и начал сдирать с себя броню, едва распутывая узлы застёжек. До завтрака оставалось всего четыре часа, спокойный сон мне не грозил и требовалось привести амуницию в порядок, как и баселард. Да и себя самого вернуть к привычному облику не мешало бы. Грязный, лохматый, с кругами под глазами и серой от усталости кожей я мог вызвать только жалость. А я её терпеть не мог!       Мне удалось, не меняя привычного распорядка, избегать встречи с Авророй один на один. Я здоровался с нею, как и со всеми другими преподавателями, был улыбчив, мил и добродушен, но за пределами Большого зала я растворялся среди каменных стен, и она не могла найти меня, как ни старалась. Я предпочитал, изображая бурную деятельность, следить за Гарри и единственной кандидаткой на роль дуры, одержимой Неназываемым. Интересно, что он ей пообещал, если она согласилась впустить его в себя? Насильственное овладение магом приводит к тому, что тот превращается в безумное создание, совсем как распорядитель на приёме у Джейн Равиаль. Что ж, если предположить, что добытые мной и Грэем сведения и доказательства верны, то тогда становилось понятно, откуда Неназываемый узнал о приёме и как смог проникнуть на охраняемую территорию.       Дети… они почти всегда были в курсе дел родителей, а тогда, на приёме, собралась добрая половина тех, чьи дети обучались в Хогвартсе. Нет ничего удивительного, что ученики обсуждали это в библиотеке, самом лучшем месте, чтобы обменяться сведениями. А это значило, что новый сосуд работал с Неназываемым добровольно и со всей возможной самоотдачей – ведь после того, как дух покинул тело-носитель и посетил приём Джейн, он без проблем вернулся обратно! Так что я был начеку, готовился, и приведённая в порядок броня ждала меня в моих комнатах не на манекене, а лежала в раскрытом состоянии на диване, чтобы я в любой момент мог быстро облачиться в неё. -        Да прекратите вы когда-нибудь метаться по школе? Вас что, фестрал покусал?! – возмутился Снейп, встретившись со мной в коридоре четвёртого этажа, неподалёку от библиотеки. Я едва успел затормозить, чтобы не сбить его с ног, когда Северус вывернул мне навстречу из-за поворота. Может, я и бегаю, а вот он – подкрадывается! – Какого Мордреда вы творите, Локхарт?! -        Раздаю долги! Я брал у Декана книги для своего нового романа, и был обязан вернуть ему их. Как видишь, Северус, своевременное выполнение взятых на себя обязательств всегда заканчивается наградой – я отдал Флитвику чудесные фолианты, но взамен встретил тебя! -        Всё страдаете над своей писаниной? -        Почти заканчиваю. Осталось подправить пару моментов и уже завтра рукопись улетит в издательство с первой же совой! – не моргнув глазом, соврал я. – Как прошли экзамены? Ты доволен своими учениками? -        Этой толпой косоруких вандалов с ограниченным разумом, неспособных запомнить простейшие рецепты, может быть доволен только такой же почитатель банальных размахиваний палочкой, как вы! Я слышал о том, как Пенелопа Кристалл сдавала экзамен по ЗОТИ – ей оказалось достаточным польстить вашему эго, чтобы вы принялись уговаривать комиссию поставить ей высший балл! -        Мисс Кристалл была достойна его и без этого. Представляешь, она изучила труды Астафиуса о философском значении страха! – я вполне искренне продемонстрировал своё восхищение подвигом девочки. -        Она рэйвенкловка. Для них «глотать» книги, всё равно, что для вас – обливать себя духами с ног до головы, - Снейп демонстративно наморщил нос. И чего паясничает-то? Я никогда не использовал резкие духи, только лёгкие ароматы, заметные лишь при тесном контакте. -        Ты забываешь о том, что я тоже рэйвенкловец, и как никто могу оценить нашу, как ты выразился, способность «глотать», - я легонько прикусил нижнюю губу, глядя на Снейпа с однозначным интересом. – Мисс Кристалл – умница и её ждёт блестящее будущее. Помимо умения понимать смысл прочитанного, она обладает способностью отстаивать своё мнение, причём аргументированно! Как, кстати, она сдала экзамен по твоему предмету? -        Отвратительно! - вспыхнул Снейп и отвёл взгляд. – То есть удовлетворительно. -        О! Я уверен, что в следующем году она, без сомнения, наверстает упущенный материал и проявит себя на твоих занятиях. -        Я веду продвинутый курс зельеварения только у тех студентов, кто получил не ниже, чем «Превосходно»! -        Как ты строг и суров к своим студентам! Как ты безжалостен к тем, кто мог допустить ошибку из-за волнения и нервозности! – воскликнул я, взмахивая руками так, чтобы кружевные манжеты как можно эффектней развернулись в воздухе во всю свою ширь. Мне всегда нравилось наблюдать за тем, как полупрозрачный ажур окутывает мои ладони. -        Возле котла нет места истеричкам! – тут же начал заводиться он. – Если ученик не может взять себя в руки и сконцентрироваться, то ему следует забыть о том, чтобы заниматься такой тонкой наукой, как варка зелий. Пусть и дальше размахивает волшебной палочкой, творя грошовые чудеса. Может, из него получится второй Гилдерой Локхарт, который умудрился залить половину школы пеной из-за неправильно сваренной морочащей закваски! Я вообще не помню, чтобы ваши старания на занятиях у Слагхорна окончились чем-то приемлемым. -        О, я всегда испытываю нервный тремор, когда подхожу к котлу. Мы только начали обсуждать с тобой особенности этого восхитительного занятия, а у меня уже участилось сердцебиение. Вот, почувствуй сам! – я схватил Снейпа за руку и прижал его ладонь к своей груди, после чего кокетливо опустил очи долу. Северус поперхнулся воздухом, попытался вырвать свою ладонь из моей, но я не собирался его выпускать. Я столько времени держал себя в руках и не трепал ему нервы, что мне срочно требовалось спустить пар! Нет ничего лучше, чем злой и смущённый Снейп. -        Мистер Локхарт! – тонкий девчоночий голосок заставил меня отвлечься от радостных мстительных мыслей. Я посмотрел на его источник и увидел Гермиону Грэйнджер, которая стояла в двух шагах от нас. К себе девочка прижимала стопку пергаментных листов и выглядела так, будто шла в атаку на вражескую амбразуру. Проходившие по коридору редкие студенты косились на неё, как на смертницу, а потом прикрывали глаза ладонями, чтобы не видеть нас со Снейпом. Кажется, я слегка увлёкся и забыл об обилии свидетелей моей маленькой эскапады. Ну да, последние дни учёбы, пора сдавать книги в библиотеку! А тут мы, на виду у доброй половины студентов! -        Что вы хотели, мисс? – дружелюбно спросил я, продолжая удерживать ладонь Снейпа на своей груди. Он честно пытался её вырвать, но самым тяжёлым, что Северус носил в руках в последнее время, была стопка учебников, и поэтому я без труда справлялся с его жалкими попытками. Пытаясь успокоить Снейпа, я легонько погладил его запястье кончиками пальцев, но он почему-то начал вырываться ещё активней. Щекотки он, что ли, испугался? -        Во время отработок в Запретном лесу вы упоминали чары расширения пространства, я хотела бы узнать о них побольше и купить себе на каникулах подходящую литературу. Я даже выбрала несколько книг в библиотеке, которые также продаются во «Флориш и Блоттс», но боюсь, что они будут написаны слишком сложно для моего понимания. Вы можете взглянуть на список и сказать, что из этого я смогу изучить?       Девочка говорила слишком гладко, так, будто произносила заранее заученный текст. Готовилась… -        Дайте-ка его сюда, - я протянул к ней свободную руку и она тут же вложила в неё исписанный лист пергамента. Взяв его так, чтобы Снейп не смог прочесть написанное даже на просвет, я вгляделся в скачущие строчки. Надо же, эта умница действительно составила список книг о чарах расширения пространства! – Первая, третья и седьмая. Остальные – сборники монографий на тему применения чар или альманах страшилок о том, что бывает с недоучками, неправильно применившими эти чары. И упаси вас Мордред пытаться наложить их самостоятельно до пятого курса. Ваш магический резерв не позволит вам правильно справиться с потоково-импульсным каркасом, после чего расширенное пространство схлопнется с весьма неприятными последствиями. -        Наложение чар, расширяющих пространство, контролируется Министерством! – тут же завёлся Снейп. – Этот уровень магии доступен лишь опытным волшебникам, у которых есть достаточное количество разума для того, чтобы понять, насколько сложен этот раздел магии! Ваша неуёмная тяга к знаниям и преувеличенное мнение о собственных возможностях не делает вам чести, мисс Грэйнджер, а заодно даёт повод предположить, что вы переняли у своего преподавателя ЗОТИ только умение дробить трухлявые пни!       Снейпу срочно надо было сорваться на ком-то, и жертвой он выбрал девочку-первокурсницу. -        Но… я только теорию… это же интересно… это же… магия! – топчась на месте и судорожно прижимая к себе бумаги, пролепетала Грэйнджер. -        Проклятое зеркало, которое проворонил наш любитель камзолов вырвиглазной расцветки, тоже было «магией», - едко передразнил её Снейп. – Не стоит совать свой любопытный нос туда, где без него легко можно обойтись! -        Мисс Грэйнджер, - я отпустил Северуса и повернулся к девочке, протягивая ей исписанный лист, - ваша тяга к знаниям приятно поражает меня. Вы талантливая ученица и я рад, что имел честь обучать вас, и что первые шаги по изучению ЗОТИ вы сделали именно под моим присмотром. Северус прав в одном – интересующее вас направление относится к высшим чарам и очень опасно. К тому же, применение магии этого порядка может нарушить Статут Секретности, и вы прекрасно представляете себе, чем это может обернуться. Не торопитесь. Магия никуда не денется – она в вас, вы составляете с ней единое целое и впереди ещё шесть лет обучения, чтобы вы могли постичь все её стороны. -        Спасибо, мистер Локхарт, - прошептала девочка. Я, пользуясь тем, что Снейп меня не видел, скосил глаза на листок бумаги и подмигнул ей, давая понять, что сообщение принял и понял. Грэйнджер просияла, схватила свой список книг и бодренько побежала прочь, мотая из стороны в сторону неухоженной копной волос. Может, мне подарить ей на Йоль парочку зачарованных расчёсок? Или лучше подойдёт зелье для укладки?       Когда я обернулся к Снейпу, чтобы поинтересоваться его мнением, зельевара уже и след простыл. -        А профессор во-о-он туда побежал! – тут же подсказала мне третьекурсница с Хаффлпаффа, мстительно указывая направление, в котором скрылся Снейп. Видно, её он тоже завалил на экзамене. -        Благодарю, мисс. Северус! Северус, стой, мы же ещё не всё обсудили! – крикнул я, работая на публику, и бросился якобы следом за ним. Скрывшись за поворотом от любопытных глаз, я изменил направление и поспешил вниз, в подземелья. Мне надо было найти Маркуса Флинта и придумать, как незаметно ото всех взять у него хотя бы на пару минут сквозное зеркало, которое в последние дни находилось у него, а не у Гарри. Срочно!       Как назло, Маркуса нигде не было. Я не мог привлекать к себе слишком много внимания, и без того засветился везде, где только было можно, и поэтому мне нельзя было спрашивать у встречных студентов, не встречали ли они Флинта на своём пути. Я точно знал, что он терпеть не может отсиживаться в общежитии Слизерина, и поэтому проверил все места, где мог находиться парень. Укромные уголки в подземелье, где он мог отсиживаться, нервно вырезая из древесины какие-то маленькие фигурки или заготовки, квиддичное поле, лужайка у стены, где он играл с Гарри, пустые классы и коридоры – всё было зря. Флинт словно под землю провалился! А потом я вспомнил о том, что ему предстоит на целых два месяца расстаться с Пенелопой Кристалл, обозвал себя идиотом и отправился искать уже её. С ней вышло проще – достаточно было сказать первому попавшемуся воронёнку о том, что мне надо переговорить с мисс Кристалл по поводу экзамена, как мне тут же радостно «сдали» её, предупредив о том, что она может быть не одна. Да кто бы сомневался!       Я нашёл Пенелопу на вершине Астрономической башни, где она в компании Флинта и, что удивительно, Шанпайка, предавалась меланхолии и плачу по загубленному аттестату. -        Мистер Локхарт?! -        Мы же договорились, что вы не будете так ко мне обращаться! -        Но мы не на отработках, - промямлил Шанпайк, пытаясь спрятать за спину банку обычного маггловского пива. Надеюсь, его пил только он. Не хватало ещё, чтобы к этой дряни пристрастились Маркус и Пенелопа. Я присмотрелся к тому, что пытались скрыть за мантиями эти Ромео с Джульеттой, и успокоился. Кола. -        Я перестану быть вашим преподавателем меньше, чем через сутки. К Мордреду церемонии! – я едва мог говорить спокойно из-за охватившего меня азарта. Время пошло в обратном направлении, всё должно было решиться сегодня, так какие к низзлу драному «мистеры»? Меня вело, я говорил по наития, стремясь достичь одного – сказать и сделать всё для того, чтобы бросить Маркусу пару слов о зеркале. – Пенелопа, если ты горюешь о том, что Снейп сорвался на тебе и завалил на экзамене, то брось это дурное дело! -        Вы не понимаете… Он же полчаса стоял у меня за спиной и пыхтел на ухо! Я так перенервничала, что забыла всё, что можно, и вместо животворящего эликсира сварила какую-то вонючую потраву от тараканов! – Пенелопа снова шмыгнула носом и, если бы не моё присутствие, то она бы точно уткнулась лицом в плечо стоящего рядом с ней Маркуса. – Родители меня прибьют! Они и так в бешенстве из-за этой истории с зеркалом и отработок, а ведь это ещё им неизвестно, где и как они проходили! А тут ещё экзамен… я такая неудачница! -        Ты – счастливица. Ты выбралась невредимой из той истории с проклятым зеркалом, смогла побывать в Запретном лесу и встретиться с единорогом, ты выдержала после этого всего экзамены и поставила на место заносчивых маразматиков! Я горжусь тобой, Пенелопа, как и всеми вами. -        Даже мной? – удивился Шанпайк. -        Не «даже», Стэнли. Просто. Так что хватит дёргаться. У вас всех есть шанс пересдать один экзамен СОВ или ЖАБА в Министерстве. И, так как комиссией заведует Долорес Амбридж, то она с радостью пойдёт вам навстречу. Пенелопа, если ещё не рассказала, может поведать вам о том, насколько эта женщина разумна. -        Мы действительно можем пересдать по одному экзамену? – от удивления Шанпайк едва не выронил пиво. – Но почему мы об этом не знали?! Никто не говорил о таком шансе! -        Старая практика, чтобы вы не расслаблялись и не надеялись на пересдачу. Так что готовьте заявления в Отдел Образования, если это необходимо. Кроме того, Пенелопа… - я охлопал себя по карманам, вынул записную книжку и быстро написал пару строк. Вырвав листок, я протянул его девочке. – Пошли эту записку Иеремии Блейни, целителю-зельевару. Раньше он работал в Мунго и хорошо знает меня. Он поможет. Иеремия стар, сварлив как джварви, но никогда не оскорбляет своих учеников. Могу сказать, что он именно что обучает их, а не пыхтит им на ухо, стоя недопустимо близко и прижимая к столу!  -        Это правда?! – тут же набычился Маркус, поворачиваясь к Пенелопе. Та ничего не ответила, нервно сжимая в пальцах листок с напоминанием старого долга.       Корделия была ученицей Блейни, лучшей из всех, и пусть я втянул её в охотничьи дела, но именно она однажды едва не подвела под Азкабан своего Наставника, взявшись без его разрешения за излечение безнадёжного пациента. Родственники наврали о диагнозе, поставленном другим лекарем, умолчали о весьма важных симптомах, Корделия же легкомысленно дала клятву врачевателя и влипла по уши, примазав заодно и своего Наставника. Разумеется, она не смогла побороть болезнь и пациент отдал Моргане душу. Пребывая в панике, Корделия вспомнила о том, что я заделался охотником, то есть ушлой тварью, и связалась со мной, моля о помощи. Она была уверена, что я знаю, как надо скрывать свои провалы!       Как-как, под землёй, на глубине не менее пяти футов.       Мы с Джоном тогда едва смогли прикрыть следы её самонадеянности, используя как полученные в аврорате и на охотах знания, так и банальное враньё и подделку результатов посмертного осмотра. Так, собственно, она и оказалась в курсе нашей с Джоном дружбы, а также того, что охотник и аврор могут действовать совместно к общей выгоде. Иеремия, узнавший о выкрутасах своей ученицы, признал за собой долг, так что пришла пора его вернуть. Блейни был хорош в зельях и действительно мог поднатаскать Пенелопу к пересдаче. Чёрт с ним, с долгом, девчонка развеселила меня на экзамене, она польстила мне, и я обязан был сделать ей ответный подарок! -        Пенелопа, Снейп что, действительно к тебе прижимался? – в голосе Маркуса, пытавшегося вызнать у девочки правду, послышалось знакомое троллье рычание. -        Так, Флинт, а ну иди сюда! – я постарался воспользоваться возможностью сказать ему пару слов на ухо. Пусть все думают, что я отговариваю Маркуса от страшной мести своему собственному декану, который иногда забывал о понятии «личное пространство» ещё сильнее и наглее, чем я. Сгорбившись и насупившись, парень подошёл ко мне и я, притянув его поближе, шепнул ему на ухо всего два слова: «Зеркало. Срочно». Он едва смог скрыть своё потрясение. До Флинта тоже дошло, зачем и почему я могу начать требовать сквозное зеркало. Он предупредил Кристалл и Шанпайка о том, что скоро вернётся, и едва ли не бегом побежал вниз. Пришлось его тормозить, чтобы парень не привлёк ненужного внимания своей спешкой. Я остался ждать его в пустом классе, а он отправился за зеркалом и принёс его так быстро, как только смог.       Не задумываясь о том, что могу отвлечь Джона, я вызвал его и едва не заплакал от радости, когда увидел его суровое, уставшее лицо. -        Рой, - только и проговорил он, глядя на мою счастливую физиономию. – Что с детьми?       Услышав это, Маркус фыркнул. Ну да, он ведь уже был взрослым мужчиной, а не пацаном с битой на должности охотника. -        Живы, целы. Слушай меня – немедленно и каким хочешь образом узнай, находится ли в Министерстве директор школы и что он там делает так поздно. Его вроде как вызвали в Лондон срочной совой. Сделаешь? -        Сделаю. Подожди, - кратко бросил он, и зеркало потемнело. Лицо Джона появилось в зеркальной глади уже через пару минут. Видимо, я вызвал его вовремя какого-то совещания, на котором кроме бойцов сводного отряда невыразимцев и авроров присутствовали ещё и Фадж со Скримджером. -        Его никто не вызывал. В Министерстве директора нет. -        Это провокация, Джон. Чистая, как слеза девственницы. Мне стало известно, что директор покинул школу якобы по вызову Фаджа, и что его не будет до утра. Так что готовьтесь – вам придётся вмешаться, если всё выйдет из-под контроля. -        Понял. До встречи, - и зеркало вновь погасло. -        О чём вы говорили с Долишем? – тут же спросил меня Флинт. – К чему нам готовиться? -        К новой встрече с тем, с кем я кувыркался по Запретному лесу. Вас, учеников, это не касается, вы будете в безопасности. -        Кроме Генри? -        Кстати, о нём – проследи, чтобы Поттер не шлялся по школе и как можно раньше вернулся в гриффиндорское общежитие. Эту ночь он должен провести в своей постели, защищённый магией Основателей. И ты тоже! -        Хорошо, хорошо! Тем более, что деканы продолжают зачаровывать входы и ещё никому не удалось взломать их заклинания. -        Маркус, - вздохнул я. – Ты что-нибудь слышал о законе подлости?       Как обычно, мандраж и азарт спали с меня, как только я начал облачаться в броню. Истеричкам не место не только у котла, но и на охоте – излишняя нервозность в моём деле только способствует скорейшей гибели, а я отчаянно хотел выбраться из школы живым. Я начал собираться ровно в полночь – в самое лучшее время для того, кто затеял кражу века. По моим прикидкам, основанным на расписании школьных ночных дежурств, наиболее удачным моментов для проникновения в Запретный коридор был краткий промежуток между часом ночи и двумя. Я не знал, какие чары стоят на подходах к коридору, не знал о том, что предпринял Неназываемый, мне оставалось лишь рассчитывать на собственную интуицию, удачу и то, что просто так Дамблдор не свалил бы из школы. Он тоже всё понимал и провоцировал одержимую ведьму на необдуманный шаг. Вот только я собирался перехватить её до того, как она этот шаг сделает. Моя броня никогда ещё не казалась мне такой ненадёжной, как в эту ночь, а баселард – слишком несерьёзным оружием для предстоящего сражения. А в том, что оно случится, я не испытывал ни малейшего сомнения!       Верный клинок уже был пристёгнут к поясу, мне оставалось лишь надеть капюшон и маску, когда в дверь с силой забарабанили и, судя по всему, даже начал бить ногами. Я тут же проверил, кто это такой наглый пришёл ко мне посреди ночи, и обречённо выругался – за дверью, неистово долбя в неё со всех сил, стояли два ребёнка.       Это уже становилось несмешным! Каждый раз ко мне вламывались в неурочный час ради того, чтобы сообщить о неприятностях. Почему никто ни разу не пришёл ко мне часа эдак в три, с бутылкой вина, цветами и сообщением о том, что Неназываемый помер из-за аллергии на книжную пыль, а директор Хогвартса ушёл в отставку и сбрил свою ужасную колокольчатую бороду?! Я был бы счастлив...       Я распахнул створку и уставился на две одинаково лохматые головы. Различие наблюдалось только в том, что одна была каштановой, а другая – рыжей. -        Мистер Локхарт, Генри сбежал! – тут же выпалила Фэй Данбар, нервно потирая отбитые кулачки. -        Я даже не поняла как, я следила за выходом из гостиной, отвернулась только на секунду, чтобы поднять упавшую с дивана подушку, а он… - Гермиона жалобно шмыгнула носом. Я прикрыл глаза, собираясь с мыслями. -        Вы можете предположить, куда и зачем он мог пойти? – спросил я, стискивая в ладони край защитной маски. И что я говорил Маркусу про закон подлости?! Вот он – во всей красе! -        Куда – знаю. Он сегодня книги мадам Пинс сдавал, дотянул до последнего и едва успел. Он же всё боялся переучиться и совсем не посещал библиотеку, а тут вспомнил и вернул всё разом. А потом искал что-то и очень переживал, так как не мог найти, - Фэй шмыгнула носом, еле сдерживая нервные слёзы. – Я ему говорила, что мы поищем вместе утром, но он только больше нервничал! -        Быстро за мной, расскажете всё по дороге! – я тут же поволок обеих девчонок прочь.       Оставить их у себя было невозможно – с учётом привычки некоторых шотландских кошек видеть во всём непристойность, Макгонагалл ославила бы их на всю школу, а Снейп, любитель топтаться на чужой гордости, не дал бы девочкам забыть об этом до окончания школы. Как же! Студентки – и в покоях у такого мерзавца, как я! Да ещё ночью… Сдам их Филчу и вся недолга, он как раз должен быть где-то рядом в это время. Старик обходил школу по известному маршруту, и я за время ночных возвращения из Запретного леса уже выучил, где и когда он бывает с полуночи до двух часов. Старика легко можно было отследить по отсвету фонаря в тёмных окнах замка. -        Как вы выбрались из своей башни? -        А дверь была уже открыта! И мы понятия не имеем, как Генри удалось взломать её. Вы ведь обучали нас вскрывать только простые замки и заклинания, а портрет Полной Дамы заколдовывала сама профессор Макгонагалл, и Генри не смог бы справиться с её чарами! – затараторила Грэйнджер, находя спасения от истерики в логических рассуждениях.  -        Значит, справился кто-то другой. Вы можете идти быстрее? – еле подавив раздражение, спросил я у них. -        Но мы и так едва не бежим! Если мы будем шуметь, то нас заметят и исключат! – воскликнула мисс Правильность. -        Поверьте, исключение – самая мелкая неприятность, которая вас может ждать этой ночью. Так, а ну… - я подхватил обеих девчонок и бросился бежать навстречу Филчу. Те только пискнули, хватаясь за пластины на моей куртке. -        А почему вы так странно оде-е-е-еты-ы-ы… - проблеяла Грэйнджер, когда я в несколько прыжков спустился с лестницы. Надо же, хоть заметила наконец! -        Потому что иду на охоту… Филч! – крикнул я, завидев старика в конце коридора. Он же собирался поворачивать за угол, но мне удалось вовремя остановить его. Обернувшись, завхоз с замер, ошарашенно глядя на меня, бегущего в его сторону с двумя повизгивающими гриффиндорками под мышками. Наверное, в тёмном ночном коридоре мы представляли дивное и запоминающееся зрелище! -        М-мистер Локхарт?! Вы… вы что… -        Так, детей не наказывать, в школе опять неспокойно. Присмотрите за ними, уведите отсюда и не давайте ни во что вмешиваться. Утром я сам объяснюсь с директором. Вы видели кого-нибудь в коридорах в последние полчаса? -        Да, мадам Пинс шла к себе, мы столкнулись с ней на лестнице у третьего этажа… -        Спасибо, Аргус, береги девчонок, - и я, забыв о студентках, побежал обратно, чтобы добраться до лестницы, ведущей на третий этаж. Лишь бы эта гадина не начала поворачиваться невовремя, придётся же по портретам карабкаться, как на шестом курсе. Ох и влетело мне за это тогда…       Я на ходу проверил крепления всех трёх палочек и баселарда, чтобы быть уверенным в том, что они не подведут меня, не застрянут и не выпадут в самый ненужный момент. Сейчас, сейчас всё и случит…       Мне навстречу вылетела толпа взъерошенных учеников. Кто-то был одет в пижаму, кто-то в наспех натянутую форму. Люциан Боул и вовсе красовался в мантии, накинутой поверх трусов, и в сапогах. Я едва не жахнул по ним веерным оглушающим заклятьем, но вовремя узнал Маркуса. Да и он, умница, весьма кстати крикнул: «Локхарт, свои!». -        Вы какого хера тут делаете?! – вызверился я. -        Тебя ищем, - ответил Маркус, а затем выпихнул перед собой Лонгботтома и Уизли. – Вот, примчались ночью, разорались, что Генри пропал и Фэй с Гермионой тоже, дверь башни открыта и вещи девчонок по гостиной разбросаны. Я плюнул на всё и побежал к тебе, а там то же самое – дверь нараспашку и нет никого. Ну, мы это, и пошли искать. Нашли вот… -        Вас отчислят, придурки! Вы не могли подумать о том, что с Генри всё может быть в порядке? – я отчаянно пытался спасти шкуры этих ответственных идиотов. Нет, слизеринская команда отчаянно радовала меня своей сплочённостью, но такое массовое отчисление змеев точно вызовет пересуды и скандал. Его свяжут со мной. А оно мне надо?! -        Ты поэтому в броне и меч прихватил? Ты его даже в Запретный лес не брал! -        Это баселард, а не меч! – возмутился я, а потом пришёл в себя. – Так, все – бегом марш вон туда, к Филчу. Будете под его присмотром, ясно? Ни шагу в сторону, ни слова против, иначе, когда вернусь, я вас просто и незатейливо выпорю! Всех разом! -        Но телесные наказания отменены, – послышался дрожащий, но всё ещё заносчивый голос Драко Малфоя. И он сюда заявился!  – Вы не смо…       Громовой рык и адский скрежет заставили его заткнуться, а всех остальных замереть. Я повернулся к источнику звуков и напряг слух, надеясь, что моя догадка не окажется правдой. Это ведь могла быть случайность, какое-то заклинание безумной одержимой суки Ирмы Пинс, а не… Через мгновение рык и скрежет повторились снова, а потом я услышал звук падающих камней, дикий грохот и мне стало понятно, кто это такой ласковый и добрый выбрался наружу. Обернувшись, я увидел, что Филч и Данбар с Грэйнджер вместо того, чтобы убраться как можно дальше или, хотя бы остаться на месте, припёрлись следом за мной. -        Мистер Локхарт, мы услышали рык, что это такое?! Что нам делать? – тут же зачастила Грэйнджер.       Мордредовы дети! Я терял время, терял возможность спасти Гарри, а они тут устроили балаган с массовым нарушением школьных правил. Если я не сдохну от клыков цербера, то меня прикончат дорогие ученички! И почему я не скормил их мутантам во время отработок?!       А, ну да, «милашка Гилли» ведь не может быть таким жестоким… -        Бегите! – заорал я на них и бросился навстречу той твари, что вырвалась наконец из своей каменной тюрьмы.       Охота началась.