Клинок и перо

      За то время, что цербер находился в Запретном коридоре, он вымахал в здоровенную уродливую паскуду, превышающую меня в росте в полтора раза, а это значило, что меня ждала масса клыкастых неприятностей. Тот милый пёсик, который когда-то изжевал мне голень, был раза в полтора меньше Хогвартского узника. Щеночек, можно сказать, это был. А теперь…       По лестнице, ведущей с третьего этажа на четвёртый, с хрипом и лаем пробивалась трёхголовая смерть. Она заходилась истошным воем, брызгала слюной, сбивала со стен портреты и царапала когтями каменный пол. Я мельком вспомнил про то, что по предсказанию Сивилы у моей смерти должно было быть два лица, и успокоился. Ну, значит, Цербер меня точно не убьёт, и то радость! Я отступил назад, в узкий проход, и принялся ставить заграждающий барьер. С одной стороны – Неназываемый и Гарри, с другой – девять слизеринцев, четыре гриффиндорца и старый сквиб, которые ничего не смогут сделать против этой трёхголовой паскуды. У меня даже не было выбора, за меня его сделали дети!       Я поставил двойной мурус, затем протянул между стенами с десяток «лесок», переработанных из заклинания подножки. Тоньше поток, больше силы на каждый ключевой узел, плюс элемент диффиндо, превращающий бесплотные тонкие нити в безумно острые лески. Жаль только, что церберу они вряд ли причинят большой ущерб… Кое-как вскарабкавшись по лестнице, греческий нелегал торжествующе взвыл во все три глотки и ломанулся на меня. Коридор был широким, арка-проход – раза в полтора уже, и поэтому поначалу внутрь пролезло лишь две башки из трёх. К тому же, проход закрывали невидимые стены, которые должны были хоть как-то задержать пса. Первую он снёс, не заметив. Вторая поддалась с четвёртого раза, а затем пришёл черёд «лесок». Цербер, проломив часть арочной стены, вполз-таки в коридор, но тут же врезался в невидимую преграду и возмущённо завизжал – он влетел в паутину из «лесок» мордой центральный головы, рассёк нос, поранил лапы и почти на минуту выбыл из строя, так как был занят скулежом и попытками зализать раны.         Когда цербер, придя в себя, ударами когтей порвал тонкие нити «лесок» и с места ринулся на меня, по очереди щёлкая каждой пастью, я бросил ему под лапы лёгкие чары, покрывающие пол слоем льда. Он запнулся, завалился на одну сторону, потом на другую, а затем попытался прыгнуть на меня, но задние лапы разъехались и цербер рухнул, так толком и не осуществив своё намерение. Я тут же заскользил к нему по покрытому льдом полу и успел ткнуть в шею клинком прежде, чем в меня вонзилось ядовитое жало хвоста. Каким-то чудом я успел отскочить, потом отбил ещё один удар и клинок заскрежетал о хитин, покрывающий хвост цербера до середины. Если бы акромантулы имели такую же броню, то у меня не было бы и шанса выйти из Запретного леса живым.       Новая рана взбесила трёхголовую тварь. Вскочив на лапы, цербер принялся ловить меня по очереди каждой пастью, клацая зубами в ладони от моего лица. Мне удавалось раз за разом уклоняться, то ставя щит, то отбивая атаку ударом баселарда, но даже зачарованный клинок с трудом пробивал крепкую шкуру мифической гадины. Время шло, а я никак не мог справиться с очередным питомцем Хагрида. В том, что появление цербера в школе было его заслугой, я и не сомневался. Наконец мне удалось подобраться достаточно близко, чтобы вновь полоснуть клинком по шее псины – убить его это не убило, даже не повредило особо, но зато кровь потекла гораздо быстрее, что должно было ослабить пса. Когда-нибудь… Моя смелость была тут же наказана хлёстким ударом хвоста. Жало заскрежетало по пластинам, скользнуло по ним, и я едва успел уйти в сторону, прежде чем кончик жала дотянулся до незащищённой маской части лица. Если бы не моя ловкость, то хоронить меня пришлось бы в закрытом гробу!       Я разозлился, бросил в цербера огненную сеть, надеясь его дезориентировать и отвлечь, а затем последовала череда режущих заклятий. Подействовали далеко не всё, но псина всё же взвыла и попятилась назад. А потом снова рванула ко мне, загребая лапами, и в меня врезалась огромная зубастая башка. Я отлетел в сторону, ударился о стену, но успел вовремя сгруппироваться и откатиться в сторону. Пасть щёлкнула вхолостую; капли слюны, попавшие на камни в том месте, где я только что был, зашипели и задымились. Я ударил снизу вверх, крайне неудобно держа баселард, и мне удалось снова повредить шею центральной головы. Цербер взревел, сбил меня в сторону ударом лапы и тут же вцепился левой башкой мне в руку. Он сжал челюсти, мотнул головой, но моя рука всё же осталась у меня, а не оторвалась к Мордредовой бабушке. Она попала аккурат в ложбины между зубами, что, несмотря на боль, было всё же неплохо. Псина не могла откусить её, так как острие палочки, оказавшейся в его пасти, упиралось в чувствительное нёбо, а раздробить моё запястье не позволяли пластины из драконьих когтей.        Я не стал орать и вырываться, хотя мне было до одури больно, а начал наносить клинком удар за ударом. Колдовать с заблокированной рукой было невозможно, а бесконтрольный поток лишь разорил мой резерв магии. Челюсти сжались ещё сильнее, две оставшиеся головы попытались помочь своей сестрёнке, но они скорее мешали друг другу, чем помогали. Несколько раз по мне попадал длинный, извивистый хвост, но жалу не удавалось пробить ни пластины, ни драконью кожу. А затем мне повезло, и баселард смог достаточно глубоко вонзиться в шею цербера, чтобы всерьёз ранить его. Псина заголосила в две головы, меня снова мотнуло в сторону, но на этот раз удара об стену не последовало. Воодушевившись, я усилил натиск, рубя почём свет бывшего охранника Запретного коридора. Кровь хлестала из широких ран, становившихся глубже с каждым ударом. Она ложилась потёками на стены, заливала мою броню, пол, портреты…       Живущие на них изображения, поначалу с любопытством наблюдавшие за битвой белки и дракона, с ужасом разбегались в соседние картины, пытаясь укрыться от ядовитой крови. Наконец левая голова цербера обиженно взвизгнула, глаза закрылись, а зубы начали разжиматься. Я вырвал повреждённую руку и отскочил в сторону, с ужасом глядя на покорёженную палочку. Моя официальная охотничья помощница приказала долго жить, превратившись в кусок изъязвлённого дерева. Слюна цербера оказалась сильнее зачарованного красного дуба и волоса кельпи…       Обрадованные отсутствием преграды, две другие головы цербера тут же попытались на пару разорваться меня, но я был быстрее. Запрыгнув на искалеченную и почти мёртвую голову цербера, я повторил трюк, использованный на акромантуле, и вонзил баселард в полуприкрытую глазницу, разве что заклятие через лезвие пропускать не стал, экономя силы. Клинок провалился до середины, застрял, зацепившись за кости, чем тут же воспользовались средняя и правая головы, и поэтому я едва успел избежать участи быть разорванным на части. Мне никак нельзя было умирать – кто же тогда убил бы цербера? Шляющийся Мордред знает где директор? Одна голова в данном случае не считается!       Я не успел придумать, как ещё можно ранить тварь. Замок содрогнулся. Чуть-чуть, капельку, но я это заметил. А затем вокруг меня возникла тёмно-багровая стена, разбавленная одним коричнево-рыжим пятном. Авроры. Под предводительством Скримджера. Значит, Гарри удалось сорвать амулет… Но почему они появились здесь, почему не рядом с мальчиком?! Он же не мог валяться где-то под обломками, прикрытый мантией-невидимкой? -        Ко мне! – рявкнул один из «гостей», и я тут же кубарем скатился с церберовой шеи, навстречу Джону, которого я узнал по голосу.       Как только я убрался с линии поражения, совместный отряд авроров и невыразимцев тут же атаковал визжащую от боли и ярости тварь – слажено, мощно, используя стоящие на грани запрещённости заклинания. -        Что за херь тут творится?! – Скримджер даже не дал мне полюбоваться на то, как Джон чёткими и точными движениями выписывает палочкой одну фигуру за другой. Он словно резал воздух и мне казалось, что я слышу резкий свист! Это было так прекрасно… – Локхарт, твою мать! – Скримджер попытался схватить меня за плечо, но я вовремя остановил его: -        Нельзя! Я весь в слюне и крови цербера, вы до Ламмаса будете лечиться, если вляпаетесь. -        Мы уже вляпались! Где Поттер? -        Должен быть в Запретном коридоре вместе с одержимой ведьмой. Но вы, почему-то, появились здесь, а не рядом с ним… -        Нас выбросило за шаг до цели, – скривился Главный аврор. – Чуть по стенам не размазало! -        А сейчас мажет цербера, точнее – его внутренности… -        Ещё раз спрашиваю – что тут происходит?! -        Поттер ночью сорвался в библиотеку. Там столкнулся с Неназываемым, засевшим в теле библиотекарши. Тот поволок его вместе с собой к своей цели. Почему не убил – не знаю! -        Так какого ляда ты не защитил мальчишку?! -        Как я должен был это сделать? Ходить за ним по пятам? Спрятать в бочку? Я не мог запретить ему посещать библиотеку, ученики обязаны лично сдавать книги, Ирма Пинс могла что-то заподозрить, если бы Гарри не явился. -        А запереть?! -        Так он и был заперт, на вход в общежитие Гриффиндора чары накладывала лично декан факультета! -        С ней я ещё разберусь… -        Сэр, задание выполнено, объект уничтожен! – донёсся до нас приглушённый защитной маской голос одного из авроров. То, что это был не невыразимец, стало понятно по манере изъясняться. Вряд ли питомцы Грэя были знакомы с уставными обращениями. -        Потери? -        Никаких. Тварь была уже измотана и ранена, – доложил тот. Я наконец позволил себе отвлечься и посмотреть на организованную тремя интриганами боевую группу – на них была надета броня, явно «срисованная» с обычной охотничьей защиты. В глаза сразу бросилось то, что она была проще, хуже, и броневые пластины закрывали лишь жизненно важные части тела. Оно и понятно – парней снаряжали втихомолку, используя добытые мной паучьи трофеи, а полноценная защита для девятерых людей стоила бы как два гнезда акромантулов, выпотрошенных полностью, до последней лапки или капли яда. Хорошо, что хоть на эту малость хватило той доли, что оставляли себе Грэй и Фадж! Бедный дядюшка – в его руки притекли «левые» деньги, а ему пришлось с ними расстаться ради сохранности официального бюджета! -        Отлично.  Шестой и Второй – запечатывайте проходы, никто не должен проникнуть на занятую нами территорию, здесь слишком опасно для детей и преподавателей. Третий, что с данными уловителей ауры? -        Он был здесь! – радостно воскликнул молодой, судя по голосу парень, который с восторгом таращился вглубь большого, переливающегося серым и синим оттенками, кристалла. – Неназываемый проходил здесь не более десяти минут назад! Ух-ты, а эта штука всё-таки работает, не зря шеф над ней сутки дро… медитировал.       А вот этот точно был невыразимцем…   -        Разговорчики! – Скримджер даже не рявкнул – простонал. Видимо совместные тренировки представителей двух отделов и попытки вбить в головы гениям Отдела тайн хоть какое-то понятие субординации окончательно измотали его. -        Сэр, нам уничтожить останки цербера? -        Нет. Изолируйте их и оставьте. Будет что предъявить дир-р-ректору! Так, все за мной. Локхарт – поведёшь. До конца операции ты становишься частью отряда. -        Есть! – я козырнул ему своей испорченной палочкой и он тут же заметил это. -        Ты хоть колдовать сможешь? -        Охотник запасливей хомяка! – успокоил я его и, бережно убрав погибшую помощницу в крепление, достал официальную палочку, из вишни и волоса единорога. -        Тогда вперёд!       Вперёд не получилось. Не успели мы спуститься по полуразрушенной лестнице, как навстречу нам пошла новая волна странного гула, которая заставила всех тут же укрыться щитами.       Прямо из Запретного коридора, трепеща пергаментными крыльями-страницами, вылетела стая книг. -        Чего? – опешив воскликнул кто-то из подопечных Скримджера. – Это что за бредятина с крыльями? -        У них зубы! – тут же доложил тот самый владелец уловителя ауры. – Ничего себе химеры! Кто их вывел? Ребят, надо поймать пару штук для шефа, а то ему грустно в последнее время! -        Разговоры… – простонал Скримджер и, не желая участвовать в отлове хищных книг, предпочёл заняться банальным уничтожением, первым запустив в сторону стаи луч атакующего заклинания. И вовремя – книги уже нацелились на нас, щеря клыкастые пасти, спрятанные внутри страниц. – Первый и Третий – эта пакость на вас. Ликвидировать всех, до последней тва… книги. Остальные – за мной! – скомандовал Руфус, и тут же выбежал из-под щита. Оно и понятно – времени на устранении стаи должно было уйти масса, а у нас его и так было немного. Десять минут – это целая вечность. И мы на эту вечность опаздывали к Гарри.       Уже в Запретном коридоре, когда мы бежали к устроенному цербером разлому в стене, на нас вышел небольшой, штук в тридцать, но очень боевитый отряд манекенов, одетых в национальный шотландский костюм. -        Дурдом какой-то! – выкрикнул боец с позывным Шестой, снося дробящим заклинанием первого болванчика, вооружённого двуручным мечом. – Цербер, книжки, манекены… Это кто вообще придумал?! -        Магическая зоология, трансфигурация, чары анимации… – прошептал находившийся рядом со мной Джон. – Уверен, что впереди нас будут ждать гербология и зельеварение! -        Ты прав. И это самая дерьмовая новость, которую я мог сегодня услышать. Если эти болваны – работа Флитвика… - я вытянул вперёд палочку, нацелив её на резво приближающихся к нам оживлённых кукол, и прикрыл глаза, сосредотачиваясь. Запястье нещадно болело, кажется, у меня была раздроблена кость, но рука не дрожала. Я научился в случае необходимости игнорировать боль, пришлось… Тем более, что куда большую боль мне причиняли анимированные деревянные болванчики, двигающиеся с поразительной лёгкостью и даже некоторой грацией. Мне хорошо была известна манера колдовства Декана. Сколько раз он демонстрировал мне своё мастерство как на общих занятиях, так и во время частных уроков, которые стал давать мне на последнем курсе! Как я восхищался им, как ценил… Чародей, дуэлянт, отличный преподаватель и просто славный парень Филиус Флитвик! Мне удалось определить ключевые узловые точки чар анимации, и я поразился той точности, с которой они был наложены. Идеальная работа! Флитвик, как всегда, оказался на высоте… -        Никакого огня! – крикнул я. – Это лишь раззадорит их! Валите кукол прицельными ударами простых чар в живот! -        Но это же и так самая уязвимая точка! Зачем кому-то делать деактиватор в таком очевидном месте? -        Не знаю, – соврал я, опуская чуть дрожащую руку. Декан, ну как же так…       А потом я вспомнил, как Дамблдор заткнул и ему, и Помоне рты, заодно обездвижив, и мне стало чуть полегче. Возможно, у полугоблина просто не было выбора!    -        Шестой и Четвёртый – убрать эту дрянь! – велел Скримджер. – Идём дальше! -        Нас так вообще не останется, – буркнул кто-то. -        Заткнись, Седьмой! Главное – чтобы эта дрянь не добралась до детей. Ты мечи у манекенов видел?       Их видели все – здоровенные двуручники-клейморы и тяжёлые палаши, ставшие «визитными карточками» шотландцев. Нет сомнений, что дети, особенно студенты постарше, смогли бы отбиться от вооружённых кукол, но их было много, они давили числом, а даже касательный удар подобным оружием мог тяжело ранить подростков. Нам удалось прорваться к комнате цербера, избежав столкновения с манекенами – всю эту маленькую армию перетянули на себя Шестой и Четвёртый. Как я понял, Скримджер составлял боевые двойки из пары аврор-невыразимец, и меня очень интересовало, кто достался в напарники Джону. Надеюсь, это был достойный и опытный маг!         Наконец, мы добрались до той комнаты, в которой держали цербера. Ну, что сказать – если бы я обитал в такой тесной конуре, то я тоже стал бы озлобленной полоумной тварью! К тому же, комната была загажена, в корыте, исполнявшем роль поилки, отсутствовала вода, а вместо подстилки у почившего пса имелся только холодный пол. Но цербер же южная тварь, теплолюбивая… Почему нельзя было организовать здесь хоть какой-то обогрев? Его ведь поставили здесь как охранника, а значит, о нём следовало заботиться! Неужели без Хагрида, готового облизывать своих ужасных питомцев от морды до хвоста, никто не сообразил организовать греческой твари достойные условия?       А ещё в комнате имелся раскрытый настежь люк... Джон подошёл к нему и запустил внутрь с десяток люмосов, после чего осторожно глянул вниз. -        Гербология… – невесело хмыкнул он и повернулся к Скримджеру. – Сэр, внизу – Дьявольские силки. Старые, матёрые плети, диаметром не меньше десяти дюймов. Прикажете сжечь? -        Жги! – велел Скримджер. – Будем мы ещё с люмосами забавляться… -        Спиритус Игнис! – Джон направил вниз палочку и мощная струя пламени обрушилась на живую ловушку, поджидавшую нас внизу. Запах горелой травы проник даже сквозь маску, я недовольно сморщился, когда ощутил его. Если мы с Джоном были правы в своих догадках, то справляться с Дьявольскими силками предстояло детям. Они могли бы отбиться от молодых растений, лианы которых были ещё слабыми и недостаточно крепкими, но матёрые плети в момент задушили бы их! А расслабиться и перестать паниковать в условиях, когда вокруг тела сжимаются мощные стебли растения-убийцы, был способен или опытный маг, или человек с повреждённой психикой, готовый видеть во всём лишь возможность проявить свои знания. Например, одна неуёмная гриффиндорка, которая даже во время отработок в Запретном лесу могла, не затыкаясь по часу, читать лекции своим товарищам. Если бы не случайная истерика, которая подкосила магглорождённую девочку, она бы не отказалась от своих идей и смогла бы довести расследование до конца – следила бы за мной, убеждала бы Гарри, нашла бы более умный подход. А когда я пошёл бы наперерез Неназываемому, чтобы не дать ему добраться до спрятанного в замке сокровища, дети наверняка попёрлись следом, чтобы помешать мне или оправдать. Тут уж в зависимости от убеждений и предпочтений всё зависело!       Книжная девочка Грэйнджер, любитель гербологии Лонгботтом, который тоже мог догадаться о том, как надо справиться с силками… Да, точно, эта ловушка была предназначена ему, а для Грэйнджер – книги. Манекены – явный намёк на Данбар. Я вспомнил, кто ещё входил в компанию Гарри – Малфой, Гойл и условный Уизли. Что-то у мальчишек не особо ладились отношения, однако же Рон побежал вместе с Невиллом к слизеринцам, чтобы вызвать их на подмогу! Зачем был нужен этот дурацкий полигон испытаний для первокурсников, я так и не мог понять, но у меня создавалось впечатление, что всё это имело какой-то извращённый смысл. Почерк директора угадывался также явно, как нотки пошлого мускуса в духах вышедшей на покой проститутки.       После того, как лианы обратились пеплом, а Второй развеял дым потоком воздуха, мы по очереди спрыгнули вниз. Первым пошёл Седьмой – оказавшись внизу, он тут же откатился в сторону и выставил круговой щит. За ним последовал Джон и после приземления запустил ворох поисковых огоньков, проверяя территорию. А следом уже вдогонку Неназываему отправились мы со Скримджером и прикрывающий наш отход Второй. -        Наш Светоч что, полигон для малолеток тут организовывал? – спросил Главный аврор, когда мы оглядели огромное пустое пространство, которое с трудом рассеивал свет наших люмосов. – Вон, страницы книг валяются и обломки одного из манекенов! Локхарт, ты об этом что-нибудь знаешь? -        Только то, что Флитвик не мог даже заикнуться о Запретном коридоре, а меня не стали ставить в ночное патрулирование школы, чтобы я не узнал случайно что-нибудь лишнее! -        Дурдом… Ну, пошли! Локхарт – вперёд не суёшься, идёшь с Пятым. И чтоб без выкрутасов, понял? -        С удовольствием! Всегда мечтал отдаться в надёжные и крепкие руки родного аврората, – радостно ответил я, скрываясь за Джоном. Тот фыркнул, Второй и Седьмой тоже что-то как-то странно затрясли плечами, и лишь Скримджер остался недоволен моей готовностью к сотрудничеству. Грубый человек, что с него взять!        Первый пустой зал мы преодолели почти бегом. За ним последовала бывшая обитель кусачих книг, заваленная пергаментом и обрывками обложек. Судя по всему, эти милые создания нападали друг на друга, маясь от скуки в подземе…       Каких ещё, к Мордреду, подземельях?! -        Мистер Скримджер! – окликнул я его, когда мы остановились на пару секунд, чтобы невыразимец-Второй взял пару образцов для своего любопытного шефа. – Это неправильное место, будьте аккуратней! -        Что? -        Я хорошо изучил школу – мы должны сейчас находиться совсем в другом месте, так как под Запретным коридором располагаются пустые классы второго этажа. Те, где раньше проходили бытовая ритуалистика и факультатив по сельскому хозяйству. Это помещение разве похоже на заброшенную аудиторию? -        Тогда понятно, почему мы не смогли пробиться прямо к Поттеру. Люк – это портал, и мы сейчас, скорее всего, находимся на самых глубоких уровнях подземелий школы, а они защищены не хуже нижних уровней Азкабана или Отдела тайн. Парни – выход только через люк, даже не пытайтесь аппарировать и применять пространственную магию. Ясно? -        Да, сэр! – чётко ответили Седьмой и Джон, а вот тайник погрустнел и печально вздохнул. Опять невыразимцам эксперименты обломали!       Затем был зал манекенов – пустые постаменты, на которых стояли манекены, были исписаны надписями на гэльском языке. В противоположной стороне зала высились здоровенные двустворчатые двери, снесённые напрочь – одна створка валялась внутри следующего помещения, другая и вовсе разлетелась на щепы и искорёженную оковку. -        Правильно, зачем играть по чужим правилам, когда можно сломать игровую доску, - хмыкнул Скримджер. Он проверил пустой зал, оттащил неуёмного второго от одного из постаментов, с которого тот пытался срисовать надпись, и мы побежали дальше. И стоило так спешить, чтобы попасть в логово к мёртвому троллю?! Я мельком глянул на валяющуюся посреди зала вонючую тушу – твари, судя по всему, взорвали голову изнутри, используя то самое заклинание, которым я удалял бурелом в Запретном лесу. Понятно, это должно было быть испытание для Гойла, оно у него чудо как хорошо получалось!       А следом мы попали на огромную шахматную доску, уставленную гигантскими каменными фигурами. Они были великолепны – рыцари на взвившихся на дыбы конях, солдаты-пешки, величественные короли и воздевшие руки в благословляющем жесте епископы… Эти фигуры производили монументальное впечатление и завораживали своим видом. Вот только мечи у рыцарей и булавы у солдат совсем не походили на бутафорские, а кирасы и закрывающие лица истуканов шлемы намекали на то, что в игре с ними мирного исхода не будет.       Вместе с ощущением величия над шахматным полем витал лёгкий флёр смерти. -        Это ещё что?! – Скримджер замер, разглядывая игровое поле. – Какие, нахер, шахматы?! -        Уизли, – вдруг сказал Джон. – Однокурсник Гарри хорошо играет в шахматы. Они не особо дружат, но… -        Но он вместе с Логботтомом побежал к слизеринцам, когда понял, что Гарри и Данбар с Грэйнджер покинули башню. Предрассудки в младшем Уизли ещё сильны, но он их потихоньку изживает, – тихо произнёс я. Говорить сквозь маску было неудобно, она глушила звуки, но Джон меня услышал и согласно кивнул. -        Значит, это точно полигон для тренировки детей! -        Или лабиринт для инициации, – тут же влез невыразимец. – В его конце тех, кто смог бы преодолеть своё испытание, ждал бы элемент преобразования, закрепляющий ребёнка на новом уровне бытия. Я даже представить себе не могу, что это должно быть. -        Зеркало, – догадался я. – Мордредово зеркало, влияющее на разум! -        У меня есть индульгенция, – напомнил своему начальнику Джон. Тот, прекрасно понимая, кто и зачем организовал это испытание для детей, и без того пребывал в далеко не радужном настроении, а услышав Джона, Скримджер и вовсе взорвался: -        Запрещаю! Я сам! Понял, До… Пятый? Эта сука – моя… – он нервно сжал палочку, а потом велел Второму проверить зал. Несмотря на то, что книги и манекены, взбесившись, вырвались на волю вслед за цербером, шахматные фигуры продолжали как ни в чём не бывало стоять на своих местах. Значит, им и не требовалось никуда уходить, чтобы помешать возможному преследованию и задержать его. -        Нельзя заходить на поле! – воскликнул невыразимец, наскоро исследовав своеобразную шахматную с помощью неизвестных мне заклинаний. – Как только кто-то из нас встанет на него, то сработает заменная привязка с одной из фигур. Мало того, что придётся играть в шахматы, так ещё и исход проигрыша, скорее всего, будет летальным. И я не про партию в общем, а про само взятие фигуры. -        Мы можем попробовать обойти поле по краю? Возле стен есть узкие проходы! -        Там тоже метки активации. -        Тогда идём напролом. Мы не можем позволить себе задержаться ещё сильней! – решил Скримджер и выставил вперёд палочку, отдавая команду трём оставшимся бойцам. – Уничтожить!       Как только первое заклинание слетело с палочек авроров, стоявшие недвижимо шахматные фигуры пришли в движение и дружно двинулись на нас. Взрывы и грохот заполнили зал, каменные обломки летели во все стороны и стоило большого труда удерживать щит, чтобы спастись от них, одновременно с этим разбивая вдребезги очередную фигуру. Они были быстрыми, с трудом поддавались магии, а их удары легко могли убить даже взрослого человека, не то, что ребёнка. К тому же, фигур было двадцать четыре, а нас всего пятеро.       Нас засыпало чёрно-белой пылью, Седьмой попал под удар рыцарской булавы, Второго впечатала в стену «пощёчина» от королевы, а Скримджеру, явившемуся без брони, в обычной одежде, пропороло каменным мечом руку. Я едва успел вытащить Джона из-под обломков туры, которую тот неосторожно взорвал в двух метрах от себя. Скорчившись у стены, под щитом, нам пришлось на несколько секунд выйти из боя, чтобы переждать камнепад. -        Почему у тебя нет напарника? – заорал я, перекрывая грохот. -        Нас нечётное число, Рой! – крикнул он в ответ. – К тому же, мы готовились для работы в Хогвартсе, а я знал, что здесь будешь ты. Зачем мне ещё кто-то, чтобы прикрыть спину?       Я на мгновение сжал его плечо, выражая всю ту благодарность, какую испытывал в ответ за его доверие. Джон хотел видеть рядом с собой только меня… А затем мы продолжили уничтожать каменное воинство.       Несмотря на разгромный счёт, итог был неутешителен – двадцать четыре выбывших против трёх означал, что самыми целыми и способными продолжить погоню остались только мы с Джоном. -        Я иду с вами! – неистовствовал Скримджер, заливая в раны рябиновый отвар. Его полагалось пить, но, судя по реакции кожи и шипению, у главного аврора имелся какой-то модифицированный вариант этого зелья. К моей великой радости, у каждого из бойцов тайного министерского отряда держал при себе маленький запас самых необходимых лекарств и, как я уже успел убедиться, они были высшего качества и явно сваренными недавно. -        Помимо резаных ран, у вас ещё и раздроблена нога. Вы с нами не пойдёте, а поползёте и замедлите, а магический фиксатор даже с учётом обезболивающего сделает вас неуклюжим и почти бесполезным в бою, – жёстко припечатал Джон, снисходительно глядя на родного шефа. -        Пятый… Я тебя уволю! -        Завтра. Когда спасём Гарри, – почти безразлично ответил тот. -        Сейчас! -        Тогда я, как неподчинённое аврорату лицо, вас отсюда просто вышвырну за шкирку и мне за это ничего не будет, индульгенция выписывалась на имя, а не на должность. Парни, забирайте начальство и идите разбираться с преподавателями. Они сейчас наверняка пытаются сожрать или выгнать тех, кто остался наверху. -        Не наезжайте на Флитвика и Спраут! – тут же вмешался я. – Они тут чуть ли не единственные нормальные преподаватели. -        Мы знаем, – мрачно ответил Седьмой. Ну да, авроры ведь точно учились в Хогвартсе, были в курсе внутренних дел. -        Вы не сможете подать сигнал бедствия, – простонал невыразимец-Второй, которому столкновение со стеной явно повредило позвоночник. Парень кое-как двигался и даже мог ходить, но ему срочно надо было предстать перед колдомедиком, иначе излечение могло занять не сутки, а недели три, в течение которых он был бы лишён возможности двигаться. – Здесь же всё блокируется! Мы бы могли вызывать мракоборцев, чтобы отправить следом за вами, но… -        Мы справимся. И выйдем все трое. Подготовьте всё к нашему возвращению. -        Шампанское, куртизанки и кордебалет дриад в балетных пачках? Я за! – я не смог промолчать, уж слишком трагичным и банальным выглядело это прощание. А уж гонка за опасным врагом с постепенным сокращением отряда и вовсе вписывалась в типичный сюжет какого-нибудь из романов Дюма. -        Это школа. Здесь тебе могут предложить только тыквенный сок, домовых эльфов и пляски преподавателей на наших могилах. -        Фу, скучно! И невкусно… Джо… Кхм, Пятый, пошли уже, нас ждёт самый великий подвиг, какой может только быть в жизни мага. -        Встреча с Неназываемым? -        Нет, неисполнение приказа и побег от начальства, пока оно недееспособно! – вскрикнул я, схватил Джона за руку и потащил за собой. Вслед мне донеслось привычное: «Локхарт, сука!».       В следующем зале, как только мы вошли в его пределы, нас едва не ослепила стена голубого пламени, перекрывшая всё пространство от стены до стены. В его неровном свете мы увидели небольшой столик, заставленный разномастными флаконами с неизвестными нам зельями. Мы осторожно подошли поближе и смогли разглядеть пепельный контур листа пергамента, который раньше лежал на краю столика. Скорее всего, это была подсказка для детей. -        И наш мудрый Неназываемый её предусмотрительно сжёг. -        Пройти через огонь с помощью стандартных чар не получится, так ведь? – Джон с сомнением посмотрел на почти сплошную стену пламени. Мы не знали, какой ширины эта полоса огня. Мы не знали, каковы его свойства, и как именно работает удерживающая его магия.       -        Нет, Джон. Раз это полигон для испытаний сил малолетних магов, то почему бы нам не поучаствовать в забавах господина директора? – я протянул ему правую руку. – Сними с меня перчатку. -        Зачем? – тут же насторожился он. Ему точно не могла понравится моя идея снять с себя часть брони. -        Я примерно представляю себе, как мы можем пройти сквозь пламя, да ещё и перекинуть управление им на себя. Но для этого нужна наша с тобой кровь и пять минут времени. Ты согласен подождать? -        Но… Там Гарри! -        Да. Вот только если Неназываемый забрал его с собой и повёл до самого конца, то он точно нужен ему живым, – я постарался говорить как можно более спокойно и беззаботно, прекрасно понимая, что испытывает мой друг. Да у меня самого всё внутри пылало от желания броситься сквозь пламя без подготовки, чтобы вытащить это очкастое чудо из плена. – К тому же, мальчик каким-то образом смог сорвать с шеи «Голос Тесея», а вызывающая часть посылает сигнал бесшумно, наш одержимый засранец точно не мог заметить активацию амулета! Прошу, Джон, давай не будем пороть горячку. -        Пять минут, – решил он и стал снимать с моей повреждённой руки перчатку. Я выбил заклинанием из пола несколько камней, трансфигурировал их в грубоватое подобие чаши и, не колеблясь, вспорол себе баселардом тыльную сторону ладони, прямо над запястьем. Резать ладонь, чтобы окончательно потерять возможность пользоваться рукой, было бы глупо, а запас рябинового отвара и кроветворного, которые имелись у Джона, могли понадобиться Гарри. И ему самому.       Пока я ползал на карачках вдоль стены огня, вырисовывая запомнившиеся мне ставы, а заодно прямо на ходу складывая новые, Джон, изнывающий от нетерпения, начал бродить по залу. Он терпеть не мог бессилие и беспомощность, и, чтобы не нервировать меня, предпочёл отойти. Я как раз заканчивал рисовать гальдрастав, представляющий собой искажённый вегвизир, когда Джон подошёл ко мне и молча присел на корточки рядом. Не отвлекал, но давал понять, что есть важная новость. -        Что такое? -        Смотри, – он протянул мне ладонь, на которой лежал бычий амулет с оборванной цепочкой. – Он висел на двери, зацепился за обломок железа от взорванной стяжки. Когда Неназываемый шёл сюда, он выбивал створки. Наверное, Гарри удалось задержаться и сорвать амулет с шеи только здесь. Там всё дерево в крови… -        Гарри нужен Неназываемому живым, так что он не даст мальчику погибнуть. Какое-то время – точно. Я почти закончил. Дай мне минуту. И ещё, Джон, как ты относишься к магическим шрамам? -        Если это надо для дела – режь, – он убрал амулет мальчика во внутренний карман бронекуртки и тоже начал снимать перчатку. -        Нет, будет слишком заметно. Давай предплечье! Подними рукав. -        Объясни, что ты делаешь. Мне интересно, – в голосе Джона промелькнуло любопытство. -        Я беру под контроль это пламя, как производное чистой энергии, и изменяю его главную функцию. Изначально оно не должно пропускать через себя тех, кто не выберет правильной флакон из представленного нам арсенала. То есть пламя реагирует на определённую магическую составляющую! А я, как человек, уже не раз сталкивавшийся с Неназываемым, прекрасно помню его аурный след. Теперь этот огонь будет действовать только на него. Мы с тобой пройдём, а он – нет. Вот только пламя «запомнило» Неназываемого, когда он проходил сквозь него вместе с Гарри, и есть шанс, что сможет пропустить обратно. Ну, чтоб завершить цикл «вход-выход», - я занёс над предплечьем Джона палочку и замер. Магические шрамы нельзя убрать с тела. Они остаются навсегда! И Джон до самой смерти будет носить следы нанесённого мною увечья. Это не шкура священного животного с защитным кругом, это будет банальный пошлый шрам, да ещё заметный для всех, как только Джон вздумает закатать рукава рубашки. -        Чего мешкаешь? -        Я оставлю на твоей руке руны, через которые ты сможешь активировать пламя. Это одноразовая мера и она даже может не пригодиться, но её следы будут с тобой на всю жизнь, Джон. Три врезанных в плоть руны! -        Они принесут мне вред? -        Нет! Как я мог бы?! -        Режь, Рой.       Я молча кивнул и осторожно повёл палочкой по его коже. Джон даже не дрогнул, хотя я резал глубоко, чтобы руны набрали как можно больше крови и… боли. За всё надо платить. За искажение чужой мощной магии, имеющий неизвестные нам источник и способы подпитки – тем более. Я вывел все три символа, а затем прижал к ранам свою ладонь, набирая на неё как можно больше крови. Последний штрих – круг-печать, начертанная мной, но несущая в себе магический рисунок ауры Джона. Простой, схематичный, но руны на его руке подтверждали эту контурную привязку и делали её более крепкой. Джон вскрикнул, когда раны на его руке на миг вспыхнули голубым пламенем, словно пропуская его через себя, а затем погасли, оставив на коже почерневшие следы. -        Я предупреждал… -        Фигня, жалящие заклинания и то болезненней бывают! – отмахнулся Джон. – А теперь пошли! -        Наступает финал этой глупой пьесы, Джон. Понятия не имею, что затеял Неназываемый, но, прошу тебя – ни в коем случае не смотри в зеркало! -        Сам на него не смотри. Я же знаю твою манеру любоваться собой в каждой блестящей поверхности, – добродушно заметил он, опуская рукав куртки.       А потом мы вместе с ним шагнули в синее племя, оказавшись на той стороне, где нас ждали Неназываемый и… Гарри.              Мы прошли по пустому тёмному коридору и остановились возле крутой лестницы, уводящей в залитый светом живого огня зал-амфитеатр. Я снял маску с лица и притянул к себе Джона. -        Слушай внимательно. Мы оба сражались с Неназываемым, но я сталкивался с ним чаще, и хоть я и рассказывал тебе всё, что понял, о его манере боя и силах, но запомни одно – самый действенный способ выжить, это прикрыться щитом и бежать изо всех сил. Придавай себе ускорение магией, используй чары временной левитации и облегчения веса, хоть коршуном обернись! Только скорость. Только щит. Советую скутум, он надёжней всего. -        Ты собрался идти к нему один? -        Оба в открытом бою мы не выстоим. -        Если ты сейчас скажешь, что твои руны могут обездвижить меня, чтобы я тебе не мешал… – в шёпоте Джона послышался гнев. – Я… я пойму тебя. -        Я бы так никогда с тобой не поступил! – я едва не провалил всю нашу конспирацию, так как мне захотелось кричать от подобных его мыслей. Какой же надо быть тварью, чтобы настолько не доверять человеку, которого в лицо зовёшь единственным другом?! Я, конечно, был далёк от святости, по мне маггловский адский котёл за многие мои выходки плакал, но чтобы я сделал какую-то подлянку с Джоном, да ещё и обездвижил его? – Никогда… Джон, доверься мне. Рыцарь должен спасать. Гаер – фиглярничать и кривляться. -        Тогда надень амулет Гарри, я смогу замкнуть цепочку. Доберись до мальчика и вытащи его, а потом мы сбежим. Неназываемый нам не по зубам! Пусть его уничтожают великие маги, наша цель – Гарри! -        Нет. Амулет – это ваша вещь. Да и не выйдет сбежать, боюсь, что внутри подземелья обе части не сработают. Жди, Джон. А потом беги вместе с мальчиком! -        Как тогда, да? – в его голосе прорезалась горечь. – Родители пожертвовали собой ради меня, теперь и ты хочешь рискнуть собой, пока я буду отси… -        Я хочу купить себе «Астон Мартин» последней модели, чтобы мы вместе проехались от Лондона до замка Монмут в Уэльсе. Я, ты и Гарри. Посетим родину обожаемого им Генриха Пятого, проведём неделю на свободе, – я лгал по наитию, сгорая внутри от ненависти к себе. Я ведь планировал смыться из Англии на полгода, не меньше! Я ведь хотел сбежать отсюда как можно дальше… Да и с рунами, признаться, кое-что сделал сверх того, о чём сказал Джону. – У меня планы, Джон. Ты же знаешь, как я не люблю отступать от них. -        Ты обещал, – шепнул он и отступил в тень. А я, поправив крепление перчатки на повреждённой руке, неспешной походкой направился вниз, навстречу двуликой смерти.       В центре амфитеатра, отражая отсветы змеящегося за колоннами пламени, высилось то самое зеркало. Вокруг него, совершая пассы палочкой и что-то бормоча, бродила слегка встрёпанная Ирма Пинс собственной персоной. Поттер же, одетый в голубенькую пижаму с котятками и школьные ботинки, сидел чуть в стороне и старательно таращился в пол. Умный мальчик. -        Мордред неблагой! Какая неожиданная, но приятная встреча! – воскликнул я, изображая недоумение. При звуке моего голоса Гарри вздрогнул, хотел было обернуться, но вовремя догадался, что тогда ему придётся посмотреть в зеркало и продолжил разглядывать каменные плиты под собой. Только теперь его била мелкая, ознобная дрожь. -        А, Локхарт! – Ирма повернулась ко мне и оскалилась в далеко не приветливой усмешке. На её лице темнели еле заметные пятна – использование магии Неназываемого начало подтачивать её и разрушать, как и распорядителя с приёма в приюте для сквибов. – Не думала, что вы так быстро справитесь с созданиями наших дорогих коллег. Охотничья хватка, да? -        Охотничья смекалка. Зачем тратить силы на всякую мелочь? Пусть с манекенами, химерами и прочей дрянью разбираются те, кто их создал! Это, хотя бы, будет справедливо! -        А вы, значит, бросив всех, последовали сюда, за мной… Хотите сразиться? Снова?! – она даже не думала скрывать правду, изворачиваться и лгать. – Или вам любопытно, почему мы встретились с вами в Запретном лесу, и вы пришли за ответами? -        Вообще без разницы. Я, мадам Пинс… -        Ирма! Ненавижу это паскудное обращение. Зовите лучше по имени, чем этим пошлым «мадам». -        Как будет угодно даме! – я спустился по лестнице и присел на нижнюю ступеньку, после чего снял с лица маску. – Уф, жарковато тут! -        Кстати, о жаре. Как вы прошли сквозь огонь? -        Моя броня изготовлена из шкуры дракона, её ни одно магическое пламя не берёт. Я просто прикрыл капюшоном незакрытую маской часть лица, чтобы кожа не пострадала. -        А твой дорогой Северус явно просчитался, не учтя такую мелочь, – злорадство сочилось наружу, как дым из жаровни. – Может, он и гений в варке зелий, но во всём остальном – полнейший олух! Даже узнав Господина, он не потрудился сбежать из школы или прийти на поклон. Хотя, стоит заметить, именно благодаря ему Повелитель снова встретился с этой чудесной вещью! – Ирма нежно провела ладонью по резной раме. – Только Снейп знал, где хранится зеркало Еиналеж, украденное слугами Повелителя из Отдела Тайн. Только он мог достать его из тайника и передать директору. Двуличный трус… -        Каждый выживает как может. Директор накинул на его шею слишком сильную удавку, тут особо не попрыгаешь! Хотя он, надо сказать, всё-таки пытается. -        Ну, если бы меня домогались с такой страстью, то я бы не просто прыгала, а сбежала через окно! Знаете ли, Локхарт, только уверенность в том, что вам интересен лишь Снейп, позволяет мне чувствовать себя в безопасности рядом с вами, – в голосе ведьмы проскользнули сарказм и кокетство. Я рассмеялся. -        Двум одиноким сердцам легко понять друг друга! -        Ну да, Северус же до сих пор страдает из-за своей погибшей грязнокровки… Открою вам тайну, Локхарт. Повелитель давал ей шанс выжить. Ей и её мужу. Грязнокровка, несмотря на своё происхождение, была достойной женщиной, а её супруг и вовсе вызывал у Господина восторг. Им было достаточно лишь отойти в сторону и не мешать ему, но оба Поттера…       Гарри издал странный хрипящий звук, вскинулся было, а затем зажал ладонью глаза и затряс головой. -        Ты говоришь о маме с папой? – выкрикнул он. – О моих родителях?! -        О ком же ещё? Всё в этом мире крутится вокруг них, вокруг Лили и Джеймса. Вот и сейчас мы с Повелителем не можем справиться с загадкой зеркала без помощи их единственного потомка. А теперь заткнись, мальчишка, и не мешай нам! – небрежно произнесла Ирма и бросила в Гарри какое-то заклинание, от чего он снова осел на пол и замер. Понятно, детская безделица под названием «Сиди Смирно». Спасает родителей от беспокойного потомства где-то на полчаса, чтобы взрослые могли передохнуть и прийти в себя после игрищ своих детишек. Некоторые маги в детстве бывают такими неуёмными! -        Не хочу показаться наивным глупцом, но давайте уже Поттер поскорее вам поможет, я заберу это ходячее бедствие, и мы оба отчалим наверх? И развлекайтесь дальше, как хотите, только без нас. -        Ты даже не попытаешься сразиться с нами? – Ирма хищно прищурилась, поигрывая волшебной палочкой. Одна ошибка, и в меня полетит какая-нибудь темномагическая дрянь. – Избавься от оружия, живо! -        Ну, раз женщина хочет, чтобы я что-то с себя снял… – я отцепил баселард от бедра и отбросил в сторону вместе с ножнами. Следом, уже в другом направлении, отлетела волшебная палочка из вишни. -        У тебя их две. Я точно знаю! -  Не удивительно, я ведь лично продемонстрировал вам умение владеть каждой из своих палочек, - я достал из крепления испорченную слюной цербера красавицу из красного дуба и, вздохнув, скинул её чуть ли не под ноги Ирме. -        Отлично. Значит, ты думаешь, что сможешь забрать Поттера и уйти? -        Почему нет? Если бы вы хотели убить его, то сделали бы это намного раньше. Он частенько засиживался в библиотеке, его можно было прихлопнуть даже без магии, просто опрокинув на мальчишку стеллаж, а затем добив ударом оковки какого-нибудь фолианта прямо в висок. Несчастный случай, такое бывает. -        Правильно. Ты, Локхарт, понимаешь, как всё работает. Мне не нужна его смерть! Мне нужна его кровь! -        Вся, или половины хватит? -        Ты даже не удивлён? -        Во имя проклятой души Мордреда! Вы хотя бы хотите от ребёнка вполне невинной вещи, вроде его крови. Знаете, чего желают от таких вот милых глазастых детишек разные приличные с виду маги? О, по брезгливой гримасе вижу, что знаете. Так что забирайте хоть три четверти крови, всё равно Поттера можно будет потом поставить на ноги с помощью зелий. И ребёнок будет цел, и вы – довольны, и я контракт не нарушу. -        И ты позволишь нам с Повелителем добиться своей цели и уйти? -        Да мне плевать на вашу цель. У меня договор со школой, я обязан защищать учеников, - я подпустил раздражения в голос. – Поттер – ученик. Его надо вытащить отсюда, принести в Больничное крыло и впаять полсотни штрафных баллов за самодеятельность. Остальное меня не волнует. Завтра окончание учебного года, мне вещи надо собирать и готовиться к новым заказам, а я тут по подземельям шныряю и порчу себе укладку дурацким капюшоном. Ещё и докладную теперь писать придётся обо всём этом ночном безобразии, я совсем не высплюсь. -        Мне нравится его эгоизм… – прошелестел какой-то потусторонний голос, и я понял, что это говорит сам Неназываемый. – Ирма, дай мне взглянуть на него. -        Да, Господин, – смиренно согласилась женщина и элегантным жестом распустила волосы, собранные в объёмный свободный пучок. Тёмная волна прокатилась до самой талии, и она тут же перекинула волосы на грудь, по обе стороны от лица. А затем повернулась ко мне спиной, позволяя ещё раз увидеться с мерзкой рожей подселенца. А я всё надеялся, что увижу черты тёмной твари, торчащей в обрамлении своеобразной бороды, как у йети! Нет, Ирма выбрила затылок почти полностью, оставив несколько прядей у шеи, чтобы скрывать ими лицо Неназываемого. -        Доброй ночи, – беспечно поздоровался я, глядя на уродливую харю. -        Локхарт… Ты помешал мне на Самхейн! -        Я помогал задерживать психа-маггловеда, за что мне заплатил Малфой. Директор, кстати, так яростно защищал этого заику… -        И во время приёма у Джейн Равиаль ты тоже встал у меня на пути. -        Вы хотели испортить праздник моей тётушке! И опозорить её перед глазами чистокровных снобов, кстати. Разве я мог допустить подобное? -        А Запретный лес? -        Я же сказал – по контракту я обязан защищать детей! -        Мне нужны были не эти огрызки магов, а единорог! – взревел Неназываемый, и Ирма согнулась от боли. Теперь Ужас Всея Британии был вынужден таращиться в потолок, что ему явно не понравилось. – Быстро выпрямись, дура! -        Мне больно… -        Я кому сказал выпрямиться?! -        Сейчас, Господин, – всхлипнула женщина и, через силу, всё-таки смогла встать прямо. -        Одни недоумки кругом. Совсем не на кого положиться. Говорил же тебе – выпей анестезирующее зелье! -        Я не успела, мне помешал Поттер… -        Сама виновата тогда, – в голосе величайшего террориста Магической Британии послышалось злорадство. Он ещё пару раз хехекнул, а затем перевёл взгляд на меня. -        Значит, ты хочешь забрать мальчишку. И ты думаешь, у тебя это так просто получится? -        Ну да. Вы сцедите у него кровь, я наложу обливиэйт, чтобы он помалкивал, и всё будет в ажуре. План простой, не сложнее квадратных уравнений. -        Что ж, я согласен. Мне нужны две пинты крови Поттера, и ты сам возьмёшь её. -        Не проблема. -        А ещё ты посмотришь в зеркало… -        Это всегда пожалуйста. Зеркала – отличная вещь. Заодно приведу волосы в порядок. Под капюшоном, знаете ли, укладка портится! -        Идиот! Ты правда думал, что я соглашусь выпустить вас отсюда?! – снова заорал Неназываемый и ему тут же начал вторить крик Ирмы. Помня предыдущую вспышку гнева своего подселенца, она пыталась не согнуться пополам от пронизывающей боли и не рухнуть на пол, отчего казалось, будто мадам библиотекарь бьётся в конвульсиях в припадке падучей.       И всё-таки, что он ей пообещал взамен на такие «удовольствия»? Явно не прибавку к зарплате и домик на взморье! -        А в чём проблема-то? – я продолжил корчить из себя самонадеянного кретина. -        Может, ты и сотрёшь память Поттеру, но сам-то будешь помнить всё! -        Непреложный обет, Кровная клятва, Договор душ – есть много вариантов заставить меня держать язык за зубами. -        Я поступлю лучше. Сам возьму то, что мне надо, а от тебя – избавлюсь! Ты слишком мне надоел, Локхарт. Всё время путаешься под ногами, мешаешь, портишь все мои планы. Даже Флинта смог спасти! Думаешь, я не понял, кто именно удержал его в воздухе? -        А зачем, кстати, вы этот бедлам с мётлами устроили? Хотели напакостить обеим командам? -        О, нет. Я слышал, о чём шепталась в библиотеке тупая грязнокровка со своим приятелем-слабосилком. Мне понравилась идея о том, что именно ты пытаешься проникнуть в Запретный коридор. Учитывая вотум недоверия, которые вынесли тебе Макгонагалл и Снейп, у меня появился реальный шанс избавиться от тебя. Ты подставился, Локхарт. Сделал всё так, как я хотел. Жаль, что и в этот раз ты смог выкрутиться! Хватило ведь силёнок не использовать палочку, на сырой магии выехал… А ведь счастье в виде твоего увольнения было так близко! -        О, Мордред… Вы бы объединились, что ли, в какой-нибудь клуб ненавистников Гилдероя Локхарта! Стали бы проводить собрания, выбрали себе председателя… Глядишь, и толку бы больше было! Ваша сообразительность вкупе с настойчивостью Снейпа и Макгонагалл могла быстро принести результаты! -        Глумишься? – проникновенно спросил Неназываемый и я виновато развёл руками. -        А что мне остаётся? Юмор висельника он такой, не очень весёлый. Вы меня сейчас убьёте, а я даже ничего не смогу сделать. Я с вами, господин Главный Тёмный Маг Великобритании, три раза сходился лицом к лицу, и прекрасно понимаю, что у меня нет ни единого шанса на выживание! Кстати, пока у вас порыв откровений, не скажете, зачем вы затеяли ту странную многоходовку с драконом? Ни за что не поверю, что к Хагриду оно попало случайно! Тут явно прослеживается тонкая игра, но её смысла я так и не смог понять, - польстил я. Неназываемый купился. -        Я хотел разузнать способ усмирения цербера без убийства, чтобы не поднимать шум раньше времени, но этот идиот напился до того, как я вызнал у него хоть что-то стоящее! Напился, вцепился в яйцо и мне пришлось уйти без ответа! Зря только деньги потратил на эту дрянь…       Надо же, какой он экономный. Я поспешил успокоить разнервничавшегося из-за неудачи подселенца: -        Зато Хагрид так ароматно поджарился, что сможет вернуться на пепелище своей лачуги только к середине лета, если не к сентябрю. Можете считать себя отомщённым. Может, вы и не вызнали способ утихомирить трёхголовую псину, зато хорошенько попортили нервы директору. Уж этого-то драконье яйцо стоило! А заодно вывели из строя ненужного свидетеля, который мог помешать вашим прогулкам в Запретный лес. Мы со студентами случайно с вами встретились, Хагрид же сразу понял бы, что в лес ходит кто-то чужой. -        Несмотря на глупость, в сообразительности тебе не откажешь. Впрочем, у тебя есть шанс остаться в живых! -        Ну-ка, ну-ка! -        Присягни мне, Гилдерой Локхарт. Стань моим верным слугой! Ты жаждешь денег, я дам тебе их. Тебе хочется ещё больше славы и почёта – они будут! Заслуженные честно, без вранья и недомолвок. Я сделаю тебя героем ещё большим, чем ты сейчас есть. -        Интересное предложение… То есть, я стану вашим слугой, вы поставите мне Тёмную метку… -        Да! Я отмечу тебя своим знаком, сделаю ровней лучшим магам Британии! -        Это очень похоже на пиратский обычай! – воскликнул я, стараясь не коситься на Поттера. Надеюсь, мальчишка не сделал неверных выводов из нашего с Неназываемым разговора. Было бы обидно, начни он рассказывать всем о том, как я мило болтал с беглым духом, а потом даже согласился стать Пожирателем! -        Не знаю о таком. -        Жаль. Интересная была традиция! Легендарный Флинт с помощью неё выделял своих соратников. Ну что ж, давайте приступим! – я встал со ступенек и направился к Ирме Пинс и её паразиту. Рукав куртки с трудом поддавался, мне никак не удавалось поднять его повыше, чтобы обнажить предплечье, но рисковать и снимать с себя броню мне не хотелось. Я на пару секунд задержался, воюя с собственной одеждой. Это выглядело естественно и совсем не походило на нарочитую задержку. Неназываемого не мог насторожить подобный поступок. Обычная заминка, естественная и не способная вызвать  даже тень подозрений!       Мне хватило времени на то, чтобы незаметно применить слабенькое, рассеянное по площади невербальное и беспалочковое агуаменти.       Я наконец справился с курткой, закатал тонкий батист рубашки и направился навстречу своей гибели. Остановившись в полутора шагах от Неназываемого, я бестрепетно посмотрел ему в глаза и протянул левую руку, готовясь принять на себя знак Пожирателя Смерти. Я видел её, эту самую смерть, не раз и не два, знал её нежные прикосновения, пахнущие сладковатым ароматом гнили, и что-то мне совсем не хотелось жрать это невкусное блюдо! Но выбора не было. В данные несколько минут… -  Это ещё что? – брезгливо спросил Неназываемый, глядя на мою обнажённую конечность. Следы зубов и неровно сросшиеся края рваных ран перемежались с тёмными и бледно-серыми пятнами. Между ними вились голубоватые линии чуть выступающих вен – я слегка нервничал и сердце гоняло кровь по телу, как паводковые воды по весне, после оттепели. -        Это моя рука! Магические твари, знаете ли, оставляют после себя шрамы, которые невозможно свести. Так что приходится выкручиваться. Длинные рукава и тональный крем очень хорошо помогают в вопросе сокрытия собственного уродства. -        Что ж, стань моим, Локхарт, и я сделаю так, что ты избавишься от своих шрамов ещё к Ламмасу! -        Всех? – уточнил я на всякий случай. Никогда не бывает лишним взять с тёмного мага парочку дополнительных обещаний. -        Всех… – высокомерно и, вместе с тем, снисходительно, улыбнулся Неназываемый. Его тонкие губы разомкнулись, и я смог разглядеть блеснувшие за ними зубы.       Интересно, а если он что-то попробует съесть, то пища попадёт прямо в мозг Ирме, или у них всё-таки смог образоваться дополнительный пищевод? Мне стал понятен маниакальный интерес Грэя к изучению подобных мутаций. Это действительно было невероятно захватывающе! Меня так и подмывало засунуть что-нибудь в пасть Неназываемому и посмотреть на реакцию Ирмы.  -        Ты ценишь красоту, ты умеешь с помощью неё влиять на людей и можешь быть полезен мне. Так почему бы не вернуть тебе тот привлекательный облик, с помощью которого ты сможешь добиваться наших общих целей?       Я едва смог скрыть удивление – Неназываемый только что предложил мне стать шлюхой у него на побегушках. Тоже мне, сутенёр из борделя «Бархатные Пожиратели». Каждому второму клиенту круциатус в подарок, дополнительные два часа оплачиваются подписанием петиции о закабалении магглорождённых. А за десять галеонов клиент сможет трахнуть члена Визенгамота… Если бы Неназываемый начал вести свою политику именно в этом направлении, то мы вполне могли бы обойтись в конце семидесятых и без кровавой бойни. -        Кстати, про цели. А Снейпа вы мне отдадите? -        Что? -        Ну, Снейпа. Красота и деньги – это, конечно, хорошо, но я хочу Снейпа! -        Я не приветствую подобные отношения среди своих последователей, – сухо предупредил меня Неназываемый, став в этот момент до ужаса похожим на чопорную Маккошку. -        Помилуйте, какие отношения?! У нас с ним нежная и искренняя дружба, основанная на общей сердечной боли. К тому же, от Северуса так приятно пахнет… -        Заткнись! – прервал меня высокоморальный террорист. Увидев моё огорчённое лицо и осознав, что сделка вот-вот сорвётся, он смилостивился: – Забирай себе Снейпа. Всё равно от этого паршивого слабака, попавшего на короткий поводок директора, почти нет толку. Единственная его польза – это умение варить зелья, да и ту он растратил за годы бесполезного преподавания. Так что можешь и дальше нюхать это ничтожество…       Ирма Пинс с хрустом изогнула руки назад таким образом, чтобы Неназываемый мог спокойно пользоваться палочкой, и тот, не теряя времени, занёс её надо мной. -        Знаете, зачем капитан Флинт выделял свои соратников? – спросил я, готовясь к тому, что пылающий в жаровнях огонь станет Адским пламенем, а на меня в любой момент обрушится мощь врага всех свободных магов. -        Замолчи! Мешаешь. -        Он делал это затем, чтобы предупредить предателей и трусов о том, что к ним идёт смерть…. Моя же смерть – двуликая, и рядом с ней дитя. Позвольте, я вас поприветствую! – и я, распахнув руки, заключил опешившую парочку Ирма-Неназываемый в крепкие объятия. За секунду до этого я «отпустил» тот поток магии, который копил в себе, облачив в форму агуаменти. Покрывавшая мою броню слюна цербера, смешанная с его же кровью, уже давно высохла и набрала на себя каменную пыль, но вода «оживила» её и активизировала. Грязь вскипела, растворяясь в едкой, как кислота, жидкости, а вместе с ней начали тлеть и плавиться одежда Ирмы и её собственная кожа. Мадам библиотекарь была ниже меня ростом, и поэтому мне удалось прижать выросшее в её затылке лицо к своему плечу, чтобы контакт с кислотой был более полным и действенным. Несмотря на то, что драконья кожа и пластины неплохо затыкали рот мутировавшей твари, сдвоенный вопль прозвучал достаточно громко и оглушающе. Он разнёсся по амфитеатру, многократно отразился от стен и даже пылающее меж колонн пламя приникло к полу, испугавших его ярости и боли. В тот же миг неподвижно сидящий в стороне от нас Гарри заскользил по каменным плитам, в сторону лестницы. Мальчик, к его чести, даже не пикнул, лишь сжался ещё сильнее, как услышавший выстрел крольчонок.       Джон, умничка, счастье моё! Смог дождаться нужного момента, смог вытерпеть мой долгий диалог с Неназываемым поганцем. Ещё несколько секунд, ну, пожалуйста! Четыре, три, дв…       Я отлетел в сторону, словно не весил ни фунта, и врезался в стену, едва не повторив участь Второго – ещё чуть-чуть, и у меня хрустнул бы позвоночник. -        Ты, ублюдок! – закричал, хлюпая наполовину расплавившимися губами, Неназываемый, и метнул в меня струю чёрного дыма. Я тут же кубарем перекатился по полу за ближайшую колонну, едва не влетев спиной в огонь, и скорчился за ней. Мама-Моргана, ну, почему ты так жестока? У меня ведь почти получилось! – Как ты посмел… А это ещё что?! Так ты здесь не один?!       Мы атаковали одновременно – я высунулся из-за колонны и бросил в него мощное дробящее заклинание, а он, определив, что на лестнице скрывается неизвестный ему маг, притянул его к себе манящими чарами такой силы, что я даже увидел обычно отсутствующий шлейф заклятья. Джон влетел в амфитеатр, как бумажный самолётик и по его груди тут же расплескалась тёмно-зелёная вспышка. Он рухнул на пол, а следом за ним упал и Неназываемый, которому я превратил в осколки кости в ногах. Гарри тут же сорвался с места и бросился к Джону, тормоша его и крича что-то. Мне хотелось последовать его примеру, внутри всё кипело от ужаса и страха за Джона, но Неназываемый, несмотря на раны, был всё ещё жив и весьма деятелен.       Я выбежал из-за колонны, подхватил с пола баселард и попытался зарубить его прямо на месте, пока тот не поднялся. Не вышло… Неназываемому было плевать на боль и увечья Ирмы Пинс. Он встал на искалеченные ноги, подпитав себя магией, и я увидел, как по его лицу, и без того изуродованному смесью крови и слюны цербера, ползут пятна тления. Ну, если так и дальше пойдёт, то он сам разложится на плесень и ипапаточное желе! Я ударил его клинком, метя в бок, затем послал двойное режущее, и Неназываемый был вынужден поставить щит, чтобы отразить мою атаку. Я наседал на него, не давая возможности применить боевые заклинания, крутился и двигался на пределе своих возможностей. Я должен был дать Джону время – вспышка была тёмно-зелёной, не яркой. Подселенец Ирмы наградил его не авадой, в этом я точно был уверен, и поэтому был шанс на то, что Джон жив. Должен быть жив, ведь я сам позаботился об этом. К тому же, аваду нельзя наложить невербально, она требует чёткой словесной формулы! Круциатус – можно. Даже империо, если постараться, можно использовать без озвучивания заклинания, но не убивающее заклинание, не мгновенную смерть. Её надо призвать, принять и возжелать, а Неназываемый этого не сделал! И я теснил его в сторону от Джона и Гарри, выжимал себя досуха, даже не думая о том, какие именно заклинания использую – у меня оставалась лишь одна палочка, из бука и пера грифона. Та самая, которой я стирал память людям, накладывал на них империо и творил всё то, за что можно было влететь в Азкабан. Самая честная моя палочка, самая правдивая… -        Так значит, Снейп уже переметнулся на твою сторону! – засмеялся вдруг Неназываемый, скаля неровные острые зубы. – То-то ты за него так просил! Ничего, тебе понравится ваша смерть – рука об руку и в один день! – рявкнул он, а затем, сняв щит ударил меня чем-то прямо в живот. Я совсем не думал не собственной защите и пропустил этот удар, тем более что стоял слишком близко к своему противнику. Боль была сравни той, что я испытывал, когда приходил в себя после отравления зельями Снейпа – раскалённая кочерга и ворох углей, медленно двигающиеся во мне и сжигающие внутренние органы. Мне удалось не заорать и даже не упасть. Я замер, беззвучно глотая ртом воздух и пытаясь взять отказавшее мне тело под контроль.       Безумно, безумно больно! Нет возможности вдохнуть. Нет возможности сделать хоть шаг. Нет возможности поднять руку и ударить ещё один, самый распоследний раз. Я забылся… В своём стремлении отвлечь Неназываемого от Джона и Гарри, я совсем забыл о том, что он – очень подлая и могущественная тварь, способная на любую мерзость. Например, на то, чтобы укрепив руку Ирмы, использовать её как подобие клинка. Он прорвал драконью шкуру, разломил пластины и вонзил грязную лапу своей прислужницы прямо мне в живот!       Я почувствовал себя изнасилованным, и разозлился.       Ещё больше меня начала злить слепота Неназываемого. Мы говорили о Снейпе, он думал о нём, и поэтому принял Джона за него. В амфитеатре царил полумрак, свет огня не разгонял его, а лишь подчёркивал глубину теней, и поэтому обезумевший от боли маг так легко принял фигуру Джона, облачённого в тёмно-багровую броню, за Снейпа, одетого в привычные всем чёрные одежды. Этой паскуде было плевать, кого он убивает!       Как прекрасны сторонние мысли – они отгоняют прочь осознание собственной смерти! Если бы я мог, я думал бы о любой глупости, лишь бы она позволила мне потянуть ещё немного времени, не пуская ко мне смерть и боль. Адскую, невыносимую, которой я ещё никогда не испытывал…       Я упал на колени, не в силах больше стоять на ногах, и одержимая Ирма подошла ко мне, протягивая вперёд окровавленную руку. Она положила её мне на лицо и Неназываемый легко и свободно проник в мой разум, считывая поверхностные образы. В последний миг мне удалось вытолкнуть наверх что-то более безопасное, чем информация о наводнивших школу аврорах и о том, что вместо Снейпа на полу амфитеатра лежал один из них. Я не мог позволить врагу увидеть ни Фаджа, ни Скримджера, ни Флинтов, ни ту же Амбридж, потому что тогда нашу боевую жабку ждала бы участь худшая, чем смерть… И Джон, Джон, Джон! Только не думать о нём, не вспоминать о человеке, который воплощал в себе всю мою жизнь… Мне удалось.         Мы с Джейн в театре. «Отелло», бокал шампанского, нежный взгляд поверх веера. Ещё миг, и она начнёт говорить про Грэя и его эксперименты!       Прочь! Дальше!       Полутьма маленькой спальни в доме деревенского старосты и моя прекрасная, лживая любовь. Рыжие локоны скрывают её наготу, она тянется ко мне, и я слышу её шёпот, наполняющий меня горько-сладким обманом.       Нет! Дальше!       Безвкусная гостиная, обставленная аляповато-ярко, с претензией на роскошь. Позолота, шёлк и удушливый запах роз. Силуэт женщины, сидящей на широком диване, заваленном мягкими подушечками: «Я смогу убедить мужа передать контракт на избавление нас от карнабо именно вам, мсье. Это будет несложно! Думаю, вам тоже не составит труда уделить мне полчаса своего времени. Я хотела бы узнать сама, действительно ли так неутомимы британские охотники…». Она медленно тянет шнуровку на корсаже, и я иду к ней, снимая на ходу камзол. Всё как обычно. Продайся, отдайся, и получишь то, что хочешь. Французские, немецкие, британские, шведские ведьмы – все одинаковы! Поиграй с нами и получи свою подачку, свой контракт… И я играл. Я получал. Я…       Нет! Не сейчас! Дальше!       Гостиница в маггловском районе Дерпта, четыре проститутки и пьяный я. На мне из одежды лишь свежие бинты, кое-где пропитанные кровью, а вокруг – цветы и бутылки с шампанским. Музыка звучит так громко, что заглушает биение моего сердца. На номер наложены заглушающие чары, и я могу творить всё, что хочу! Больше всего мне хочется залезть под одеяло и спать, спать… Но во сне я вижу логово эрклинга, которое он обустроил возле парка развлечений. Оно полным-полно детских останков, многие едва тронуты острыми зубами нечисти, мясо гниёт и от вони нечем дышать. Еды было много, эрклинг бросал своих жертв почти нетронутыми, а некоторых и вовсе живыми. И они умирали там, под землёй, среди останков, грязи и смрада. В темноте… Я хочу, но не могу спать, я слышу смех эрклинга, которым он подманивал к себе очередную жертву, и поэтому заливаю в себя шампанское напополам с виски и меняю одну проститутку на другую. От этого становится только хуже, но шум и натужное, неискреннее веселье помогает не впасть в сон. Мне было тогда всего двадцать два года, я был слишком мягкокожим…       Нет, дальше! Я-из-воспоминаний сейчас догадаюсь о том, что люстра висит на очень крепком крюке и начну творить совсем уж бесстыдные вещи! Самому уже неловко за те выходки...       Я бегу по ночному лесу, а за моей спиной – треск веток и шумное, тяжёлое дыхание. Толстая кожа куртки порвана, в волосах – лесной мусор и царапины поперёк лица. Я уже давно сбил дыхание, у меня болят ноги и ноет спина. Я молод, я слаб, мне всего семнадцать с половиной лет. За мной, сквозь мрак и лесные заросли, бежит оборотень. Мелкий, трусливый, но уже успевший натворить дел и задрать насмерть жителя маленькой деревушки. Я запинаюсь о незаметный в темноте ствол и лечу кубарем на землю. Оборотень прыгает на меня, и всё, до чего я могу додуматься, так это пнуть его ногой в раззявленную пасть. Промах. Ещё прыжок. Он хватает мою ногу зубами, пытается подтянуть к себе. Я упираюсь, ору, дёргаю ногой и сапог соскальзывает, оставаясь в пасти оборотня. А затем у меня получается перебороть охвативший меня ужас, и я посылаю в оборотня режущее. Слишком сильно. Никакого контроля потока. Тварь режет пополам и на меня плещет его кровь. К счастью, в отличие от слюны, она абсолютно безопасна. А вот про сапог придётся забыть, так как мёртвая голова продолжает сжимать его в своих клыках. Ко мне подходит мой учитель и отвешивает затрещину. «Медленно. Плохо. А теперь – бегом до стоянки, и чтоб к моему возвращению еда была готова». И я бежал опять, сквозь ночь и лес, раня оставшуюся без обуви ногу, падая, вставая, и снова падая. Я ходил в одном сапоге почти неделю, пока мне не удалось обворовать туриста, решившего, что лес Дин пригоден для одиночных походов. Хромоту я лечил ещё год.       Мерзость! Не хочу! Дальше!       «Ты такой красивый мальчик, Гил», - шепчет моя мать. Её руки скользят по моей голове, она приглаживает локоны и улыбается. Я вижу только её отражение и ярко-красную помаду на губах. – «Теперь мы готовы к встрече нашей гостьи. Побудь с ней, пока я не вернусь. Делай всё, что она скажет, будь послушен. Хорошо, мой золотой?». «Да, мама», - отвечаю я, а внутри захожусь стоном от скуки и бессилия. Я не хочу встречать очередную гостью матери. Не хочу оставаться с ней наедине. Они мне не нравятся – молодящиеся женщины с глазами, полными тяжёлого, душного ожидания. Они задают глупые вопросы, они крадут моё время, которое я могу потратить на книги, чары, или попытку сшить самому себе жилет, потому что мне не нравится, как на мне сидят покупные. Эти женщины смотрят на меня, как на вкусное блюдо, которое ещё нельзя съесть, и всё время хотят прикоснуться ко мне. В тот день я узнал, что подруги матери могут не только смотреть…       Хватит! Нет! Прочь!              Я смог вырваться и выкинуть Неназываемого из своей головы. Мне удалось показать ему только куски своей личной памяти, ни разу не обозначив ни дружбу с Джоном, ни родство с Фаджем. Для того, кто не знал о моём прошлом, это были лишь ничего не значащие фрагменты. Пустышки. Сухая грязь. Пыль…       Судя по тому, что текущая из меня кровь не успела достичь пола, прошло всего несколько секунд. Я поднял руку с палочкой, но мой убийца легко выбил её. Я ппытался что-то сказать, применив беспалочковое, но из горла вырвался лишь слабый хрип. Вот она и настигла меня – смерть с двумя лицами. И рядом с ней ребёнок… Была бы возможность – я подарил бы Сивилле цветы за столь точное предсказание. Надеюсь, Джон успеет прийти в себя и сбе… -        Скисса кибум! – крик Джона наполнил меня горечью и отчаянием. Он так и не ушёл! У него же был шанс, почему он не воспользовался им?!       А потом нижняя часть тела Ирмы Пинс разлетелась клочьями, заливая всё вокруг кровью, и ополовиненное тело рухнуло прямо к подножию зеркала. Это был шанс. Мой последний шанс! Я был уже мёртв, но, как и любая тварь, не собирался прекращать барахтаться даже с отрубленной головой или пробитой брюшиной. И я пополз к нему, кое-как опираясь на левую руку, потому что в правой был зажат баселард. Быстрее, быстрее! К Мордреду боль и страх, их нет, ничего нет - только жажда победы. Я охотник – передо мной цель. Моя добыча. Мой трофей. Это не маг, не самый могущественный волшебник последних десятилетий. Просто тварь, которую надо убить. Просто…       Я добрался до тела Ирмы, поднял баселард и прижал лезвие к шее женщины. На меня обиженно и недоумённо смотрели глаза Неназываемого. Вся его рожа была покрыта трупными пятнами, сквозь ожоги от слюны цербера проступали кости и выглядел он ещё гаже, чем в теле распорядителя. Я надавил на клинок, вливая в него оставшиеся силы. Он рассёк плоть, наткнулся на позвонки и начал медленно резать их. Ещё немного, ещё усилие, иначе эта тварь…       Безгубый рот распахнулся, раздался вой, и чёрный дым вылетев наружу, с истошным воем бросился прочь – мимо Гарри и едва стоящего на ногах Джона. Вверх по лестнице, прямо к заслону из синего пламени. Джон рывком задрал рукав на куртке и прижал ладонь к вырезанным мной рунам. Ну, вот и всё. Синее пламя, активировать которое у меня не хватало уже сил, теперь вновь пылало от пола до потолка. Мне надо было продержаться ещё чуть-чуть, чтобы не умереть прежде, чем беглый дух влетит в него, ведь иначе кровная привязка ослабнет, а Джон один не вытянет силу подобных чар. Да и неизвестно, будут ли они действительно полезны. Скорее всего, Неназываемый не сдохнет, пролетев сквозь пламя, но пострадает знатно. Возможно, превратится в обычную тёмную эманацию, а не в бесплотную суть, обладающую памятью и сознанием.       Как только дух Неназываемого покинул тело Ирмы, клинок разрезал-таки её шею и звякнул о камни. Голова женщины покатилась прочь, а я, не удержавшись влетел лбом прямо в зеркало и второй раз за одну ночь в мою голову влезло чужое сознание. Та дрянь, что жила в древнем артефакте, даже не пыталась действовать аккуратно - она ворошила мои воспоминания, мои желания и страхи, превращая всё в калейдоскоп из образов и чувств. Зеркало словно торопилось, спешило добиться чего-то от меня. Наконец, оно нашло. Я увидел себя, стоящим рядом с Гарри и Фэй неподалёку от замка. Девочка смотрит сердито, Поттер – расстроенно, а я держу волшебную палочку так, что её видят только двое первокурсников. Я слышу свой голос, вижу свет, подтверждающий магическую клятву: «Я обещаю, что сохраню эту и другие тайны Генри Поттера в ответ на его искренность, но оставляю за собой право раскрыть их Джону Долишу, как человеку, которому Генри Поттер доверяет безоговорочно и безмерно». Затем – мы с Гарри в моей маленькой и тесной гостиной. Он злится, его трясёт от гнева, он узнал слишком много правды, и я нахожу единственный способ утихомирить ребёнка: «Так что выдохни, пожалуйста, успокойся и оставь это дело взрослым. Дай нам сделать то, для чего мы и нужны». -        Ты обещал, – шептал мне сонм десятков и сотен голосов. – Вы оба обещали.       Их много – мужские, женские, взрослые, детские. Один из них кажется мне знакомым. Точно! Я слышал этот голос, и не раз, когда его обладатель звал друзей, лаялся со своим недругом-слизеринцем или пытался подкатить к недоступной рыжей умнице. Когда рассуждал о том, что надо сделать для того, чтобы прекратить противостояние консерваторов и новаторов, чтобы вернуть Магической Британии спокойствие. Когда бубнил себе под нос, повторяя теорию трансфигурации и стонал, не в силах запомнить определения. Когда признавался Лили Эванс в любви и обещал чтить её и защищать, давая тем самым свадебные клятвы за теплицами Помоны Спраут. Я пытался украсть из них немного зубастой герани для очередного эксперимента с зельями для очищения кожи, и стал невольным свидетелем чужого признания… -        Ты обещал, – произнёс этот голос снова, и в этот раз я услышал лишь его.       Я нашёл в себе силы отстраниться от зеркала и в его серебристой глади увидел не отражение амфитеатра и свою испуганную рожу, а Джеймса Поттера. Молодого, двадцатиоднолетнего, одетого в ярко-алую аврорскую форму. Взъерошенные волосы, хитроватый прищур карих глаз, защищённых линзами очков. Грустная, лишённая веселья усмешка. Он протягивал мне руку, и на ладони лежал багрово-красный камень. Я осторожно протянул к нему залитую кровью руку и коснулся холодного стекла. Камень упал на пол, я еле успел подхватить его, совсем забыв о своей ране, после чего с воплем рухнул вниз, прямо на останки Ирмы. И вовремя – зеркало заскрежетало, по нему поползли трещины, а затем оно взорвалось градом осколков, просвистевших над моей головой. Осталась лишь тяжёлая резная рама – пустая и бесполезная. Как и я – во мне не осталось ни сил, ни крови, ни нежно любимых внутренних органов.       Ничего…       Мне не дали погибнуть со всеми присущими настоящему герою атрибутами – мрачным антуражем, трупом поверженного врага, смертельной раной и одухотворённым выражением бледного прекрасного лица. Не успел я справиться с несколькими вдохами и выдохами, как тонкие детские ручонки начали тормошить меня, а над ухом зазвучал надрывный, полный слёз, голос Гарри. -        Рой, Рой! Ты ж не помер, правда ведь? Скажи хоть что-то! -        Генри, не трогай его, ты один не справишься. И соступи с останков своей библиотекарши. -        Ой… -        Так, давай вместе…        Они стащили моё неспособное ни на что тело с кровавого куска мяса, совсем недавно бывшего Ирмой Пинс, уложили на пол и мне оставалось только скрипеть зубами от боли, чтобы не пугать ребёнка воплями. Я таращился в полускрытый тьмой потолок и старался не думать о том, что мой друг и Мальчик-Который-Явно-Был-Не-Так-Уж-И-Прост пытаются меня спасти. Надежда – мерзкая штука. Когда у тебя пробит живот и размолоты в труху желудок, печень, часть кишечника и почка, лучше расслабиться и думать об Англии. -        Расстёгивай куртку. -        Да тут ремни такие тугие… Ай, я ноготь сорвал. - Подтяни вот здесь, видишь, петля ослабла? Теперь вытаскивай ремень. Молодец, давай следующий. Рой, - надо мной нависло лицо Джона, бледное до серости и с синяком во всю щёку. – Сейчас станет легче. Думай про свои камзолы, они у тебя красивые. Как ты. Понял меня? И про Люччи тоже думай. Её нельзя огорчать, ты сам учил меня этому! -        А кто такая Люччи? – тут же влез Поттер, которому надо было отвлечься на что-то, лишь бы не истерить. -        Домовушка Роя. Очень заботливое и умное создание. Самая лучшая эльфка, которая когда-либо появлялась на свет. -        А вы меня познакомите с ней? Я пытался школьных эльфов выследить, но они от меня прячутся. Любопытно же! -        Конечно. Ты ей понравишься. Люччи очень добра. А теперь осторожно поднимай полы куртки. Нет-нет, ещё осторожней. Та-а-ак… - я дёрнулся от боли, ставшей ещё сильнее. Джон и Гарри вытягивали из меня обрывки кожи и обломки костяных пластин, тащили наружу клочья рубашки. Я сцепил зубы так, что они едва не начали крошиться, а сжатый в руке камень врезался в кожу. -        Ты молодец, Рой. Сейчас всё закончится. Генри, смотри внимательно. Это – Очищающий тоник. Внутри у Роя остатки брони и одежды, их нельзя оставлять там. Поэтому используем всё содержимое флакона…       В мою рану словно залили горящую ртуть. Я не выдержал, заорал и начал метаться, пытаясь избавиться от ощущения сгорающих остатков внутренностей. Четыре руки – две детских и две взрослых – тут же схватили меня и прижали к полу, не давая вывернуться и набрать в рану ещё грязи. -        Тише, тише, Рой. Прости, ты же понимаешь, что без этого никак. Пожалуйста, потерпи ещё немного. Всего чуть-чуть, мы тебя вытащим. Слышишь? Как мы без тебя отсюда выберемся-то? Ты мне обещал, помнишь? «Астон Мартин», замок Монмут, я, ты и Генри. -        Чего – Генри? – тут же послышался голос мальчишки, звучащий надрывно и неровно. Он плакал. Я всё-таки добился своего и довёл студента до слёз. Паршивый из меня преподаватель… -        Мы хотели летом съездить с тобой на машине в замок Монмут, тот самый, в котором родился Генрих Пятый. Тебе ведь он нравится, да? -        Ага! Он крутой, как вы с Роем, только жил давным-давно. И магглы считают, что он помер от дизентерии, а на самом деле его отравили. Рой, мне Генрих Пятый нравится, но ты даже не думай, как он помирать, от мусора всякого в кишках! Ну, то есть по-маггловски как он, хорошо? -        Где охотник… – прохрипел я, – и где король… Давайте, лейте дальше! Я же знаю… там ещё рябиновая вытяжка должна быть… Ах-х-хр… Живее! -        Не командуй, пациент. Генри, смотри – это, как Рой и сказал, рябиновая вытяжка. Есть ещё рябиновый отвар, ты его будешь на втором курсе варить, но он в несколько раз слабее вытяжки. Льёшь из расчёта капля на полфунта утраченной плоти. -        Колдомедик-самоучка… – я не выдержал, и попытался посмеяться. Вышло плохо. – Другое наглядное… пособие себе найди… -        Ты – ненаглядное пособие, - заметил Джон, начиная вливать в меня жидкий лёд. – Так бы и смотрел на тебя, но времени на это нет. И вообще, не мешай считать капли. Сейчас ошибусь, и будет у тебя две лишних почки. -        С моей любовью… к кофе они…. мне не помешают… -        А чё, все раны можно зельями залечить? – тут же влез Гарри, которому страсть как было интересно смотреть на мой развороченный живот. Остальной пейзаж был намного хуже. -        Нет, к сожалению. С обычными ранами можно справиться легко с помощью одного-двух зелий, но с магическими так не получится. Силовое воздействие, как и слюна или кровь волшебных тварей, оставляют свои следы, из-за чего раны трудно лечить, а после них всегда остаётся шрамы. Обычно колдомедики лечат одновременно магией и зельями. Так можно восстановить органы в их первозданном виде, не нарушив функционирование и избежав отторжения. Это возможно сделать в крайне ограниченный срок, поэтому-то лекари, сотрудничающие с охотниками, всегда аппарируют к своим пациентам, где бы те не находились, а не наоборот. Хотя, бывают некоторые личности, которые «прыгают» в дом своих лекарей с распоротым горлом… Но мы с тобой не колдомедики и латаем Роя на скорую руку, чтобы он мог добраться до Больничного крыла, где его уже будет ставить на ноги мадам Помфри. -        А она и это умеет, да? Круто! -        В школе всякое бывает. Иногда и руку кому-нибудь оторвать может, а по свежей ране её можно обратно прирастить. Сколько капель я залил? Ты считал? -        Восемнадцать! -        Правильно. Молодец, что не отвлекаешься. А теперь мы будем использовать экстракт бадьяна. Он зарастит рану и восстановит кожу. -        А шрамы тоже уберёт? - Нет, Генри. Это следы воздействия магических тварей, они ничем не удаляются. И след от раны тоже останется, её ведь с помощью волшебства нанесли. -        У-у-у, жаль. А то я подумал, что можно было бы мне лоб расковырять и этим экстрактом залить, чтоб шрам мой вывести. А то бесит жутко, да ещё и болит постоянно. И узнают меня по нему, как будто ко мне обозначающая табличка прибита. -        У тебя… шрам болит… – я зацепился за его оговорку и повернул голову, чтобы посмотреть на мальчика. Меня замутило, всё поплыло, но я смог уцепиться за заплаканный детский взгляд и остаться в сознании. -        Не двигайся, мать твою! – рявкнул Джон и уже куда боле мягким голосом добавил. – Не стоит, Рой. -        Шрам… Генри… -        Ну да, он у меня по приезду в школу болеть начал. От нагрузки, наверное, я ж учился всё время. То на ЗОТИ, но там воняло ещё так сильно, пока ты не пришёл и нормально учить не стал, то в библиотеке, когда я задания ходил делать и эссе писать. -        А чего ты раньше не говорил?! – Джон едва не выронил склянку с экстрактом бадьяна. -        А чё тут такого? У меня ж всё время чё-то болит. Ну, от зелий Корделии меньше болеть стало, но всё равно болело же. То рука на смену погоды ныла, то рёбра от бега… Фэй ещё «маленьким дедушкой» меня называла, говорила, что её дед точно так же страдает. Вот я и не обратил внимание. -        ЗОТИ… Библиотека… – кое-как выдавил я, но Джон и так понял, что к чему. -        Генри, подумай пожалуйста, вот о чём, - начал он, заливая в меня очередную едкую потраву. Она жглась, заставляла чесаться свежевыращенные, слабые ещё органы, но слой за слоем восстанавливала мою уничтоженную плоть. Сначала я смог дышать, не испытывая боль. А потом и вовсе почувствовал, как по обнажённой коже живота скользит прохладный воздух. – По легенде шрам у тебя остался после того, как Неназываемый пытался убить тебя в годовалом возрасте, но так и не убил. А потом этот шрам… -        Так он чё, на Смертеморду реагирует?! Офигеть… Значит, я могу его вычислить, если он снова объявится, да? Я же видел, как он в виде дымной кишки улетел, значит, точно ещё раз вернётся. -        Надеюсь, что нет. Ну, или очень нескоро, Рой кое-что предпринял для этого, - Джон довольно хмыкнул, потом осторожно дотронулся до моего плеча. – Всё-таки, не зря ты в Норвегии учился! Познакомил бы, что ли, со своей Наставницей. Как мне ещё её отблагодарить за тебя и твои навыки? -        Можешь послать ей через Руту цветы… Она любит шиповник… -        Замётано. А теперь давай, настал последний этап. Надо выпить кроветворное, чтоб тебе полегчало. Ты же трёх четвертей крови лишился, не меньше! -        Ну, не рой яму другому, называется… – фыркнул я, так как мне стало значительно лучше, и я даже мог пытаться отшучиваться. Джон подхватил меня, приподнял над полом и начал осторожно вливать в меня содержимое очередной маленькой склянки. Это всё были концентраты – мощные, надёжные, изготовленные для скорейшего восстановления раненых авроров. Судя по всему, благодарить за них следовало лаборантов Отдела Тайн, которые сумели добиться того, что флакончик объёмом в полторы унции вмещал в себя зелье, равное по силе действия полноценной порции. -        Рой, но ты же всерьёз хотел из меня кровь сцедить! – тут же возмутился Гарри. – А из тебя она на самом деле вся вытекла. -        Знаешь, Генри… Если бы для того, чтобы вытащить тебя отсюда, я должен был почти обескровить тебя, то я бы это сделал. Боль и слабость – всё-таки лучшая альтернатива смерти! -        То есть… то есть и метку Пожирателя ты бы принял на самом деле… Не верю! – крикнул он. -        А вот это – точно нет. Метка – это рабский символ, способ контроля хозяином своих слуг. Я же птица вольная… ну, почти вольная… и никогда не заключаю долгосрочные контракты! Ух, как хорошо-то! Джон, дай ещё! А обычные тоники есть? -        Хватит. Концентраты – едкие, а у тебя только что печень восстановилась. Потерпи немного. Теперь нам надо выбраться отсюда. Сможешь идти сам? -        Попробую… А ты как? -        Отлично, - он похлопал себя по груди. – Ты меня спас. Это было «Копьё Жаворонка», Рой. Боевое заклинание времён завоеваний Цезарем Галлии. Оно должно было пробить меня насквозь, но лишь слегка помяло рёбра, да выбило дух. Я минуты две пытался с лёгкими справиться, прости, что так поздно пришёл на помощь. -        Ты оторвал Неназываемому жопу! Какие уж тут извинения? -        А ты задушил его в своих объятиях. Смотри, пойдёт ещё слухи о том, что ты и его тра… то есть… -        Трахнул, да? – влез незамутнённый Гарри. – А это вообще можно было сделать, с учётом того, что Смертеморда в мадам Пинс сидел? -        Гарри, вот не надо за нами всякие глупости повторять, ладно? – попросил Джон. У него предательски алели скулы и было видно, что ему неловко говорить о таком с одиннадцатилетним мальчишкой. Ага, а мне каково было?! -        Но это ж не глупости. Мадам Пинс женщина, Рой вполне мог её это, того самого. Ну, если бы они встречались там, на свидания ходили… Только она старая, злая, и в башке у неё тёмный дух сидел. Вот начал бы Рой с ней целоваться, а Смертеморда бы комментировать стал. Или бы тогда считалось, что Рой не с женщиной, а с мужчиной переспал? Или с обоими? -        Фу на тебя, - заржал я, корчась от остатков боли. – Только вот страстной ночи с одержимой Неназываемым ведьмой мне не хватало! Лечи потом психику и какую-нибудь астральную заразу. Кстати, про ведьму… Джон, наколдуй пару ремешков. Я должен забрать свой законный трофей…