Клинок и перо

      Если Дамблдор думал, что, заперев меня в школе, он тотально испортил мне жизнь, то он глубоко ошибался! Да, я негодовал. Да, я кипел от гнева и даже в порыве ярости расколотил несколько чашек из того сервиза, который привёз с собой в школу, но это не помешало мне мыслить здраво и искать выход из того угла, куда меня попытались загнать. Самое главное, что дорогой начальник, который стал обходиться мне уж слишком дорого, не смог лишить меня связей с внешним миром. Совиная почта наверняка досматривалась, встретиться с кем-то за пределами школы я не мог, но ведь у меня оставались тайные помощники, о которых директор не знал. Флинт по возможности передавал мне записки от Джона и Фаджа, пряча их внутри своих эссе. Ответные послания мой друг и дядя получали через Гарри - я заимел привычку задерживаться в своём кабинете после окончания занятий и мальчик, спрятавшись под мантией, проникал внутрь и вытаскивал их из кармана моего камзола. Потом, с помощью зеркала или писем, скреплённых аврорской печатью, оба малолетних посредника переправляли их «на волю».       Дядюшка пребывал в состоянии перманентного бешенства и был уверен в том, что Дамблдор собрался пожертвовать мной в своей интриге с пробравшимся в школу Неназываемым. Грэй спешно собирал консилиум из специалистов по ментальным травмам, обвешивал их клятвами, как цепями, и искал способ незаметно помочь детям, получившим мощную ментальную закладку от проклятого зеркала. Скримджер снял участников сборного отряда мракоборцев и невыразимцев со всех дежурств, едва не разругался с Грэем из-за самоуправства, но увеличил-таки количество тренировок до шести в неделю и выбил из Фаджа дополнительное финансирование для своего проекта. Джона он выпускал из своих цепких лап только для того, чтобы тот мог встретиться с Флинтами и передать им зеркало для общения с сыном и воспитанником. Мир снаружи кипел и бурлил, все готовились к крупным неприятностям, и даже Джейн Равиаль расщедрилась на несколько писем, которые мне пришлось читать, чтобы не упустить ничего важного. Дела с приютом двигались к завершению, уже была закуплена вся мебель и наняты преподаватели, и она ждала меня на открытие «её детища». Каждое письмо сопровождалось корзиной с цветами, шоколадом, вином, а однажды она прислала мне невероятно дорогую мантию цвета слоновой кости, расшитую золотым позументом и мелкими топазами. Она сверкала на солнце от каждого движения и выглядела до того слащаво, что я тут же нацепил её на себя и бросился демонстрировать дорогому Северусу.       Я не давал покоя этому носатому мстителю ни днём, ни ночью!       Я мешал ему читать газету за ужином, заглядывая через плечо и комментируя содержание статей. Я активно следил за питанием Снейпа, тощего, как древко метлы - подкладывал на тарелку самые лучшие куски пирога с общего стола, подливал кофе за завтраком и бесконечно болтал, болтал, болтал… Северус пытался пересесть от меня на другое место, но его не пустили к себе ни Вирсавия с Авророй, ни Помона с Септимой. Сивиллу он почему-то боялся, а между Маккошкой и Дамблдором не смел влезть уже сам. Бедняге нигде не нашлось приюта, и поэтому Снейпу пришлось терпеть моё внимание. Он шипел, обзывался, оскорблял, но все его слова были для меня, что для Джона – очередная жалоба на самоуправство. Подобная мелочь даже не стоила внимания...       Как-то раз я припёрся ночью под двери комнат Снейпа и начал уговаривать его выйти и прогуляться со мной вокруг Чёрного озера, потому что мне было скучно, одиноко, одолела хандра и хотелось почитать хоть кому-то печальные стихи про смерть, любовь и страдания. Я надрывался полчаса, скрёб дверь и стонал, и в итоге разбудил своими воплями обитающую неподалёку от Северуса Чарити Бэрбидж. Она, чтобы получить шанс на сон, присоединилась ко мне и тоже начала уговаривать Снейпа выйти и увести меня наконец на улицу, где мои вопли не будут никому слышны. Подлый трус так и не осмелился выйти, но ему всё равно пришлось выслушать несколько поэтических произведений в моём исполнении, когда мы встретились на следующий день за завтраком. Проняло даже Макгонагалл!       Помимо домогательств до Снейпа, которого отдали мне на поругание со всей широтой директорской души, я лазил по школе, совал нос в каждый угол и выискивал опасные для жизни артефакты. Нет, ну мне же поставили в вину недосмотр за ошибкой Квиррелла! Дамблдор попытался меня приструнить, но я напомнил ему об этой оговорке и продолжил свои изыскания. Каждую добычу я, как хорошо дрессированный сеттер, приносил ему в кабинет. И без того полный невнятным барахлом, кабинет благодаря мне начал превращаться в форменную свалку и вскоре директор приказал гаргулье, караулящей подъём к нему, перестать пускать меня! Пришлось отдуваться Макгонагалл, как его заместительнице. Через два дня она стала запираться изнутри в своём кабинете и бегать от меня по школе, когда я тащил к ней очередную студенческую поделку, найденную в пустом классе или пыльном коридоре. У детей была такая богатая и нездоровая фантазия - какую я только дрянь не нашёл в закоулках школы…       Кроме того, я навесил дополнительные запирающие заклятия на Хранилища, выгнал из подземелья всех боггартов, распугал призраков, которые и так боялись меня, как возможного экзорциста, а в конце даже уговорил привидение приснопамятной Миртл Уоррен переселиться из женского туалета на втором этаже в заброшенные купальни на первом. Во времена Армандо Диппета они выполняли роль бассейна, доступного учащимся, но он никак не мог согласовать график посещений так, чтобы мальчики и девочки плавали раздельно, но при этом все имели равный доступ, и попросту закрыл их. К тому же Диппета донельзя смущали мозаики восемнадцатого века, весьма двусмысленные и фривольные. Миртл они понравились куда больше пустых кабинок и вечно подтекающих труб, после чего Филч смог с чистой совестью отремонтировать сантехнику и открыть туалет для общего женского посещения. Студентки были счастливы! Мой рейтинг вырос ещё на несколько пунктов…       Его не смогли поколебать даже ставшие более жёсткими занятия по ЗОТИ, с которых ученики выползали едва не на карачках. Однако никто не роптал – дети очень хорошо уяснили, что безопасность их жизни в школе находится только в их руках, и что даже первачков могут отправить в Запретный лес. Я гонял студентов и в хвост и в гриву, отрабатывая с ними способы защиты не только от мелкой пакости, вроде красных колпаков и пикси, но и от более опасных созданий, с которыми они могли встретиться и в саду, и в городе, и даже на собственной кухне. Также я учил их обезвреживать зачарованные вредоносные предметы, вроде тех же кусачих чашек или навозных бомб. Баллы падали в копилки один за другим, я с маниакальным упорством возвращал студентам всё, что отнял у них Дамблдор. Конечно, заработать по сотне баллов на факультет за столь короткое время дети не могли, но старались. Другие преподаватели не вмешивались. Кажется, наказание директора стало для них чем-то вроде красных сигнальных флажков, за которые не следует заступать, и прямой угрозой. Запретного леса боялись все!       В последний день апреля из Больничного крыла выписали Гермиону Грэйнджер. Девочка вошла в Большой зал самой последней, она явно надеялась тихонько проскользнуть за свой стол незамеченной и тихо отсидеться с краю, но гриффиндорцы не дали ей этого сделать. Первыми встали девочка-староста и капитан квиддичной команды. Остальные поднялись следом за ними и встретили Грэйнджер не очень дружными, но горячими аплодисментами. Её тут же усадили между старшими студентками, пододвинули тарелку, полную еды, и я был уверен, что никто не отвесил ни одной грубой шутки в адрес Гермионы.       В этот же вечер сборный отряд проштрафившихся учеников под моим руководством отправился в Запретный лес.         Нас провожал только Филч, который всё пытался всучить каждому студенту лишний фонарь, смотрел на меня с видом побитой собаки и всячески убеждал никуда не ходить, а отсидеться в кустах на опушке. Я же был уверен в том, что никто не позволит нам этого сделать, и поэтому уверенно вёл детей вперёд. Во-первых, у меня был план, а во-вторых, мне самому становилось любопытно и хотелось проверить, каким боком я смогу вывернуть эту ситуацию. К своей славе и к директорскому позору, разумеется!       Догорал закат, в воздухе плыли запахи трав и первых весенних цветов и прекрасная, нежная ночь как нельзя лучше подходила для претворения в жизнь сказок братьев Гримм про детей, хлебные крошки и лесных чудовищ. Под моими сапогами сминалась нежная трава, за плечом висел привычный мешок, набитый всем необходимым для похода в лес, а внутри разливалось ожидание глотка свободы. Ах, если бы я ещё мог проведать подзаброшенное гнездо акромантулов, но, увы, сегодняшний вечер был предназначен для других целей, да и соваться к паукам без брони было крайне неосмотрительно!  И всё бы хорошо, если не бухтение Филча! На середине пути мне удалось убедить старика не провожать нас и спровадить его обратно в замок. Только его испуганного бубнежа не хватало - дети и так начинали потихоньку паниковать.       К моему удивлению, возле горелых останков хижины Хагрида нас ждали ещё двое учеников. -        Мистер Малфой и мистер Гойл! Могу я узнать причину вашего присутствия вне стен Хогвартса в такой поздний час? – с весёлым изумлением спросил я, глядя на трясущихся от приступа храбрости слизеринцев. -        Ну, э… – Драко замялся, зыркнул по сторонам, словно хотел убедиться, что кроме нас на пепелище больше никого нет, и с самым высокомерным видом произнёс: – Малфои умеют отвечать за свои слова и действия в том случае, если они были не правы! -        А как же главный принцип Слизерина – не попадайся? -        Ну, я же попался! – он чуть обижено посмотрел на жмущегося в сторонке Невилла, от которого и получил первый в той драке удар. – Так что никто не сможет обвинить представителей моего факультета или меня самого в том, что я пользуюсь особым положением сына председателя Попечительского совета! -        Ваш отец знает об этом решении? -        Да. Он сказал, что под вашей защитой, мистер Локхарт, я могу пойти как в Запретный лес, так и на приём. -        О! – я был приятно удивлён и даже обескуражен подобным заявлением. Видно, мне удалось впечатлить сиятельного лорда Малфоя своим умением разбивать головы ножкой от стола. – Что ж, не буду протестовать. Ваше решение – ваши похороны. А теперь, мои дорогие детишки… – я повернулся к студентам и вздохнул. Ажиотаж, страх, паника, обречённость, любопытство, гнев… Столько эмоций, и всё на меня одного! – Прежде чем мы зайдём в лес, я установлю несколько правил. Первое – не разделяться! Второе – я буду обращаться к вам по именам, без долгих «мисс» и «мистер», и даже возможно на «ты». Третье – слушаетесь меня, как Мордреда во плоти и любимую маму вместе взятых. Четвёртое – никакой самостоятельности, никаких попыток узнать «а что там такое хрустнуло», в случае малейшей опасности орёте в голос, запускаете сигнальные искры, ставите щит или бежите ко мне со всех ног. Чтобы мы могли хоть как-то исполнить указание директора, я разобью вас на группы. Старшие следят за младшими. Флинт, на тебе Поттер, Малфой и Гойл. Смотри за своими змеями! Кристалл – приглядывай за Данбар и Грэйнджер. Шанпайк – на тебе Логботтом и вы оба на моей совести. Ясно? -        Да, мистер Локхарт… -        Ко мне во время отработки тоже можно обращаться без «мистер». Надоела уже эта церемонность похлеще тыквенного сока. А теперь – я иду вперёд, за мной – Шанпайк и Лонгботтом. Потом Кристалл и Данбар с Грэйнджер. Флинт – ты и первокурсники замыкаете. Всё ясно? И запомните – я-то выживу при любом раскладе. А вот вы, в случае проявления глупости или неосторожности, вернётесь к родителям в покусанном, частично целом, а то и вовсе переваренном состоянии! А теперь вынули палочки, зажгли люмос на полторы магических единицы, не больше, и пошли вперёд. Живо!       Флинт оказался самым толковым из моих подопечных. Шанпайк ныл и трясся, Кристалл едва хватало на то, чтобы присматривать за девчонками, а вот Маркус, привыкший решать все вопросы грубой силой, вполне неплохо справлялся с обязанностями замыкающего. Он следил, не крадётся ли за нами какая-нибудь голодная тварь, подгонял отстающего Гойла и окорачивал Гарри, который, радуясь прогулке, был готов трещать всю ночь без умолку. Я же, как и было велено, вёл детей по краю леса и старательно изничтожал всё лишнее, что попадалось мне на глаза. Так как я терпеть не мог буреломы, в которых мне постоянно приходилось бегать во весь опор за каким-нибудь изворотливым монстром, то я без жалости избавлялся ото всего, что мне не нравилось. Поваленные деревья, ссохшиеся кусты, подозрительные дупла, откуда что-то хищно стрекотало и таращило две пары глаз… Я дробил стволы в щепы, резал ветви заклятьями и залеплял опасные дыры начарованной смолой. Мне предстояло несколько недель работы вместе с подростками, и я не собирался нагружать их в первую же ночь. Тем более, что эта ночь была особенной!       Через час, когда мы удалились от опушки леса, а дети успели устать бояться, но ещё не выдохлись, мы вышли на небольшую поляну, примеченную мной во время охоты на акромантулов. Осмотрев её и проверив на наличие разных тварей, я развесил по периметру сигнальные маячки и слабенькие тусклые огоньки, после чего скинул мешок с плеча и объявил привал. -        Какой ещё привал? Разве мы не должны, ну, осматривать лес? – удивилась Кристалл, которая ещё двадцать минут назад перестала стучать зубами и икать. -        А вам так хочется лазать в кустах и выискивать некрасиво лежащий валежник? Ну? То-то же! – фыркнул я. – Флинт, Шанпайк, тащите вон те два бревна в середину поляны. А вы, мелкие, собирайте хворост. Дамы могут постоять и привести волосы в порядок, а то нахватали листьев и веток… -        А вы?! -        А я буду отдыхать! Из меня лесник, как из Хагрида балерина! Да и уборку я ненавижу… – раздав указания, я нагло завалился на траву и прикрыл глаза. Дети явно не ожидали такого поворота! Я минут двадцать слушал их шепотки, постепенно переросшие в громогласные обсуждения того, зачем я привёл их на поляну. К моему удивлению, в общем гомоне ни разу не прорезался голосок Грэйнджер, которая просто обязана была высказать своё очень важное мнение и попытаться донести его до всех и каждого. Я приоткрыл глаза, нашёл девочку и обнаружил, что она сидит в стороне ото всех, скорчившись и обхватив колени руками, и напоминает брошенного на обочине щенка, а не дерзкую и наглую заучку. Видно, история с зеркалом ударила по ней сильнее, чем можно было надеяться.       Я поднялся с травы и подошёл к детям, сгрудившимся вокруг кучи собранного хвороста. -        Молодцы, на пару часов нам хватит! Ну-ка, смотрите и запоминайте, сегодня костёр разожгу я, а с завтрашнего дня это будет ваша работа, – я быстро отобрал подходящие ветки из того вороха, что собрали первокурсники, сложил их и демонстративно поджог банальным инсендио. – Запомнили? Станете заниматься костром по очереди – Поттер, Гойл, Данбар, Малфой, Лонгботтом и последней – Грэйнджер!       Она даже никак не отреагировала на то, что я поставил её в самый конец очереди ответственных за костёр. Ну что за ужасный ребёнок! -        А спичками можно? У меня они с собой есть! – тут же влез Гарри. - Я специально попросил тётю Доротею мне их прислать! -        Спички? Можно, но не нужно. Считайте нашу общую отработку своеобразным практикумом по ЗОТИ и чарам. Надеюсь, к её завершению вы сможете удерживать ровную струю пламени минимум десять минут. -        А зачем? -        Затем, Гойл, что это не раз спасёт вам жизнь. Вполне может статься, что это будет не последняя ваша отработка в Запретном лесу. Ну, ещё вопросы есть? -        А что мы будем сейчас делать? – с подозрением спросила Данбар, оглядывая поляну, освещённую светом костра и моих тусклых люмосов, обрисовывающих безопасный контур. -        Как это что? Неужели никто из вас не помнит, какой сегодня день, а точнее – ночь? -        Э-э-э, Бельтайн? – осторожно спросил Драко, глядя на меня, как на сумасшедшего. -        Именно! Так что мы будем праздновать. Ну, я – так точно. А вы, если не хотите, можете посидеть в стороне и посмотреть в темноту. Может, она в ответ посмотрит на вас… -        Нет уж! – возмутился Малфой. – Я тоже хочу! -        И я! -        Итак, кто не высказал своё мнение? Грэйнджер, ты так и будешь изображать одинокий куст? – обратился я к девочке, и она вздрогнула. Подняв на меня мокрое от слёз лицо, Гермиона отчаянно замотала головой, а потом снова уткнулась в колени. – Мама-Моргана, – простонал я, – пошли своей дочке немного мозгов, ну не смешно ведь уже!       Я подошёл к Грэйнджер и присел рядом с ней на корточки. Она сжалась так, будто ожидала удара. -        Гермиона, ты ведь умный ребёнок. Так какого драного низзла ты сидишь в стороне от костра, мёрзнешь и изображаешь мировую печаль? -        М-мистер Л-лок-кхарт, – прокашляла она, – я… я очень виновата перед вами! -        Знаю. Мне жаль мою прекрасную мантию, я надел её, чтобы специально подчеркнуть свою принадлежность к дому Рэйвенкло, а ты так жестоко с ней обошлась! -        Вы знали! Знали и… и ничего не сделали?! -        Я не просто знал, я видел, как ты сбегала по лестнице башни вниз. Но что я должен был предпринять? Атаковать тебя в ответ? Потребовать деньги за испорченную одежду? -        Но вы ведь могли пострадать! -        Что я за охотник, если меня могут вывести из строя происки первокурсницы? – возмутился я. Немного фальшиво, конечно, потому что во время матча пребывал не в самом лучшем состоянии и Грэйнджер действительно смогла застать меня врасплох, но я не собирался ей об этом сообщать. – Мне было любопытно, зачем ты это сделала! -        Потому что я считала, будто вы хотите украсть одну очень важную вещь! Вы и лорд Малфой, я… я таких глупостей Генри и Драко наговорила… А он меня грязнокровкой обозвал… -        Ну, вы оба отвесили друг другу очень весомые комплименты, после которых обычно, к твоему сведению, начинается долгая кровная вражда до последнего выжившего. Как ты думаешь, почему Фэй хвостом ходит за Поттером и иногда затыкает ему рот? Чтобы он не сболтнул какую-нибудь опасную глупость! К сожалению, тебя было некому научить подобному, но, думаю, твой верный рыцарь Лонгботтом не откажет в помощи. -        Он не мой рыцарь, он мой друг! – крикнула Гермиона, отчаянно краснея и старательно не глядя туда, где стоял Грэг Гойл. Я ощутил отголосок умиления. -        Так друзья для того и нужны, Гермиона, чтобы вовремя остановить от ошибки. Ты, как я понял, именно так и пыталась поступить в отношении Поттера. -        Угу. -        И Малфоя желала предупредить в отношении его отца, чтобы он смог что-то предпринять… -        Э-э-э… вроде как… -        Это и есть проявление дружбы, пусть и слегка неуклюжей. Ничего, ещё научишься. Дружить, к твоему сведению, тоже надо уметь. А теперь поднимайся, иначе я снова понесу тебя на руках!       Девочка смутилась, покраснела и спряталась за спадающими на лицо волосами. Я плюнул на всё и, подхватив её, потащил к костру. -        Принимайте и грейте. И чтобы я во время отработок больше не сталкивался с подобной неосмотрительностью. Пусть поляна и защищена, но отходить от общей группы вы можете только в кусты, да и то с сопровождением. -        Но это же неприлично! – возмутилась Пенелопа. Я молча вытянул палочку в сторону дальних кустов и озарил их потоком света. В зелёных зарослях щёлкнула зубастой пастью уродливая помесь енота с крокодилом, потом хрюкнула и исчезла в темноте, шустро перебирая тремя парами кривых коротких лап. -        Напоминаю – Запретный лес, нестабильный магический фон, мутации и чудовища. Ваша стеснительность кончится тем, что кто-то укусит вас за задницу и утащит в кусты на прожор, а никто даже не узнает об этом! -        А этого чудика можно поймать? Он съедобный? – тут же возбудился Поттер, давняя мечта которого обрела подобие воплощения. – Маркус! Как ты думаешь, он вкусный? -        Нет. Он же жрёт всякую пакость, может, даже падаль подбирает. Да и ядовитый наверняка, – тут же утихомирил его Флинт. Убедившись, что Гарри не собирается бежать за шестилапым мутантом, он повернулся ко мне: – Локхарт, так мы будем праздновать Бельтайн? -        Самый лучший вопрос! – засмеялся я и присел возле заплечного мешка. Одна за другой наружу извлекались корзины и обёрнутые салфетками блюда, распространяя по поляне сытные, тёплые запахи: – Держите! Это всё с нашей кухни, домовики расстарались ради праздника. Так, это что? О, точно, это же бутылка вина, присланная моей мадам! Не тяните к ней руки, она достанется только мне. А вам – сливочное пиво, я захватил с избытком, так что хватит на всех. -        Как вы это всё впихнули в такой маленький мешок? – тут же сунула нос Грэйнджер, наконец-то переставшая меня бояться. -        Чары незримого расширения. На ваших школьных сундуках и чемоданах они тоже есть, именно поэтому вы можете впихнуть в них одежду на весь год и прочее барахло. Кстати, если кто не знает – эльфы при переносе вашего багажа из поезда в Хогвартс досматривают вещи на предмет наличия запрещённых в школе предметов. Так что будьте аккуратны и проявляйте изобретательность, – Шанпайк, услышав меня, досадливо хмыкнул, но промолчал. – Так, а это что? Мордред, чуть не забыл о яблоках! Как без них жить-то можно? Ну, начинаем!       Мы два часа просидели у костра, греясь его теплом и поедая собранное школьными домовиками угощение. Никто из детей уже не боялся леса так, как несколько часов назад. Они сидели бок о бок вокруг живого огня и перешучивались, вспоминая то знаменательный матч, то драку в Больничном крыле, а то и вовсе какие-то события, свидетелями которым были только старшекурсники. Гарри, привалившись к плечу Маркуса, лениво жевал яблоко и его глаза горели от восторга. Я же по большей части отмалчивался. Собственно говоря, я тут вообще не был нужен. Так – гарант безопасности, не больше. В нагрудном кармане моего жилета лежала записка, переданная Грэем, в которой он подробно расписал мне, что и как я должен сделать, чтобы наладить контакты с детьми и избавить их от страхов. Главный невыразимец, похоже, окончательно решил сменить профиль деятельности и стать детским психологом. Но его идеи работали! Уже к концу наших посиделок Грэйнджер начала переговариваться о чём-то с Малфоем, и пусть тот и задирал нос, но отвечал ей! Мне вспомнилась истерика Макгонагалл из-за того дурацкого пикника. Знала бы она, как я на самом деле отмечаю Бельтайн, своим хвостом подавилась бы!       Когда наступило время возвращаться в Хогвартс, я немного убавил высоту пламени и предложил детям совершить ритуальный прыжок через огонь. Бельтайнские костры очищали от вреда, сжигали следы проклятий и помогали привлечь удачу. Не отказался никто. Сняв мантии и сложив их в сторону, дети с разбегу прыгали через костёр, радостно визжали и шли на новый заход. Я страховал их и следил, чтобы у девочек не вспыхнули волосы, а самые массивные и неуклюжие первогодки вроде Гойла и Лонгботтома не рухнули в горящий хворост. К счастью, всё обошлось без неприятностей. Я сам тоже разок прыгнул через огонь, предварительно раздув его посильнее. Я не собирался выпендриваться – мне просто хотелось очиститься от всей той дряни, что налипла ко мне в школе. Заодно я незаметно сжёг записку Грэя. Пепел к пеплу…       В школу мы возвращались по безопасной тропе, и никто из детей больше не шарахался от шуршащих кустов или пищащих в темноте тварей. Выйдя из леса, они беззаботно разбрелись нестройной цепью, и только Флинт продолжал присматривать за переданной под его опеку мелочью. Гарри он и вовсе старался не отпускать от себя, потому что пацан то засыпал на ходу, то начинал беситься и бегать по просторной луговине. Кажется, обилие свежего воздуха ударило ему в голову, как бокал выпитого натощак вина.       Нас встретили Флитвик и Спраут – бледные, дёрганые и явно переживавшие за всех «наказанных» студентов. -        С Бельтайном, Декан! – завидев полугоблина, я не отказал себе в удовольствии обнять его, пусть для этого и прошлось встать на колени. -        С Бельтайном, – робко пискнула Пенелопа, которая до сих пор испытывала чувство вины перед Флитвиком. Она, всё-таки, была старостой своего факультета, и так облажалась... -        О, я вижу, вы сегодня больше отдыхали, чем работали, – облегчённо выдохнул Декан, почуяв от нас запах костра. -        Слава Мерлину! – обрадовалась Помона. – Хоть у кого-то в этой школе есть капля благоразумия. Благодарю вас, Локхарт! Я так волновалась... -        Неужели вы правда думали, что я погоню детей сквозь тёмный лес цепью, используя как пушечное мясо? А как же годовая отчётность?! Нет уж, сколько прибыло в начале года – столько и убыло! -        Ну вас с вашими шутками, – с улыбкой отмахнулась она и повернулась к своему студенту. – Стэнли, ты ведь уже спишь стоя. Быстро иди в гостиную! Я велела домовикам оставить там тебе ужин, но, вижу, он тебе не понадобится. -        Почему? Я его съем! Я уже успел проголодаться, – тут же встрепенулся Шанпайк и, коротко кивнув своим собратьям по отработкам, направился прочь. -        Гилдерой, может ты встанешь? – подал голос Флитвик. – Хватит стоять передо мной на коленях, я не прекрасная дама! -        Вы – лучше, Декан! Я бы и вовсе носил вас на руках, но, боюсь, это смутит наших школьных блюстителей морали. Так, а вы чего встали и смотрите на меня? Ещё не нагляделись? Кыш по спальням! Завтра встретимся без десяти восемь здесь же! И советую надеть одежду поудобнее, чем мантии и школьные юбки! -        Но… разве за нами не должна прийти профессор Макгонагалл, – робко спросила Гермиона. – Ведь уже действует отбой, мы не можем сами ходить по школе! -        Минерва не придёт. И Северус тоже… – нехотя ответила Помона. – Так, я провожу слизеринцев, а на тебе, Филиус, гриффиндорцы. -        Думаю, нам не стоит разделяться, пройдём путь все вместе. Пенелопа, тебе придётся прогуляться с нами, я предпочту не отпускать тебя одну. -        Конечно, профессор Флитвик! – обрадовалась девочка.       Разумеется, я отправился в новый поход вместе со всеми. К счастью, запирающие общежития заклинания поддавались чарам других деканов, и львы со змеями смогли без проблем вернуться в свои берлоги. И тех и других, как я успел заметить, в гостиных ждали, несмотря на поздний час. -        А кто проводит меня? – хмыкнул я, когда последний студент оказался водворён в свою обитель. – Северуса нет, так что придётся добираться самому! Почему он, кстати, не пришёл? Мне-то хорошо, не было скандала из-за присутствия Малфоя-младшего, но вот он… -  А скандал был, Гилдерой, – беспечно пояснил мне Флитвик. -  Что? -  Когда вы уже ушли, в школу явился лорд Малфой собственной персоной. И не один, а с женой. Этот скользкий змей явно почуял, чем будет грозить снятие с его сына ответственности за драку, тем более что все слышали, как именно он оскорбил мисс Грэйнджер, и поэтому оба Малфоя в категорической форме потребовали включить Драко и его верного оруженосца в число наказанных студентов. Даже письмо от лорда Гойла принесли для подтверждения своих слов. -        Ничего себе! В лесу, наверное, все оборотни передохли, раз они решились на такое! -        Ну, что ты… – Флитвик неожиданно оскалился. – Малфой прекрасный политик и чует, куда дует ветер! Может, он и не любит магглорождённых, но девочка находилась под действием вредоносных чар, как и главный виновник драки, Лонгботтом. А вот его сын – нет. Малфой заботится о репутации своей семьи, кроме того, на фоне новой политики Министерства относительно угнетения детей, его отчуждённость смотрелась бы прямым вызовом, а он ни за что не поступил бы так опрометчиво! -        Ну вот, опять – хорошие дела творятся только из-за политической выгоды! -        Пусть хоть так, Гилдерой, – сокрушённо вздохнул Декан. – Хуже, когда политика заставляет молчать и не вмешиваться. -        Я же сказал вам, Декан – я всё понимаю. Вы думаете, я обижен на то, что никто, кроме Авроры, не вступился за детей или меня? Бросьте! Директор сделал мне подарок, и я от него не откажусь! -        Продолжишь свои грабительские рейды по школе? Сколько чужих тайников ты разорил за прошлую неделю? -        Ничего не знаю! Мне намекнули, что я должен заботиться о безопасности школы, я это и делаю! -        Только не смей соваться в Запретный коридор, умоляю тебя! – тут же встрепенулся Флитвик. -        И в мыслях не было. Я всё ещё надеюсь выйти из школы живым!         Целых три недели я водил детей в лес и учил их самым элементарным вещам, известным любому начинающему охотнику, не успевшему получить даже парочки шрамов. Старшекурсники избавлялись от старых поваленных стволов и сухостоя, я гонял мелкую живность и старался как можно незаметней покончить с теми, кто был побольше, посильней и поклыкастей. Первокурсники в это время сидели на защищённой полянке и готовили еду из прихваченных с кухни припасов. Каждый день я брал двух из них для участия в общей работе и внимательно следил за ними, чтобы дети не вздумали сунуться со своей инициативой куда не стоило, или же не напортачили с заклинаниями. Мы продвигались всё дальше и дальше, оставляя за собой почти километровую по ширине полосу чистого леса, больше похожего на английский парк. Разумеется, никто не трогал цветы и растения, не ломал живые деревья и не гонял обычных животных, вроде белок и ежей, которые с неким трудом, но выживали в Запретном лесу. Всё остальное подвергалось тотальной чистке. А нечего было поручать эту работу человеку, нетерпящему уродство и запущенность!       Разумеется, за это время случилось несколько неприятных инцидентов, вроде нападения на Шанпайка той самой помеси енота с крокодилом или встречи с акромантулом, сумевшим избежать заточения на закрытой мной территории. К великой моей радости, никто из студентов не пострадал, отделавшись испугом и недолговременным заиканием. Всё-таки тёмный лес в разы усиливает страх от встречи с клыкастым монстром!       А в конце третьей недели нас посетили кентавры. Я как раз собирался уже начать закрывать контур на очередной полянке, заранее расчищенной от лесного мусора и кусачей живности, как к нам вышли Бэйн и Магориан. Дети сначала испугано замерли, а потом Флинт и трясущийся от страха Шанпайк быстро загнали первокурсников за свои спины и выставили спаренный щит. Кристалл же прикрывала их с тыла, оглядываясь по сторонам – вдруг ещё кто вылезет из темноты! -        Бэйн! Давно не виделись! – обрадовался я при виде бородатой горбоносой физиономии. – Что привело тебя к нам? -        Договор с директором Хогвартса, – нервно ответил тот, переступая копытами по траве. – Он убедил нас в необходимости присутствия детей, но… Не все из этих жеребят – дети! Трое из них уже взрослые. Мы против их присутствия! -        А я-то как против. Будь моя воля – всех бы прогнал в школу, а сам отправился на охоту. Но директор… Сам понимаешь! -        Людям не место в нашем лесу! – завёл привычную волынку Магориан. -        Полностью согласен. Пойдём, скажем это Дамблдору вместе? – предложил я. Кентавр скорчил недовольную мину и заткнулся. -        Передай директору школы, что у нас всё хорошо. Нам не нужно вмешательство магов в наши дела! – коротко сказал Бэйн. – Единороги в порядке. Только… чаща… – он попытался напомнить мне о моём обещании вычистить лес. Я с досадой кивнул на детей, и он понимающе вздохнул. Ну какие могут быть серьёзные дела, когда надо следить за жеребятами? То есть, за студентами… -        Больше никаких происшествий не было? – понизив голос, спросил я, подходя ближе к кентаврам. -        По ночам тут появляется странное существо. Оно похоже на волшебника, но пахнет смертью. Мы не подходим к нему и стараемся уберечь от него единорогов, – ответил Магориан. – Оно приходит редко, раз в неделю, но идёт по единорожьим следам и с каждым разом нам всё труднее убеждать их в необходимости ночных перегонов всего стада. Долго так продолжаться не сможет! -        Ясно, – я досадливо скривился. Мне прекрасно было понятно, что это за маг! Точнее, кто это такой в нём сидит и воняет смертью. Я могу хоть что-то сделать без влияния вселившегося в какого-то бедолагу Неназываемого?! Он уже начинал утомлять меня своей неуместностью. – Значит, я могу передать директору, что у вас тут всё хорошо. Может, есть просьбы, то есть требования? Ты не стесняйся, Бэйн. Хочешь бутылку вина - требуй бочонок. -        Пусть пришлёт удобрение для виноградных лоз! Их обычно приносил Хагрид, но его нет уже который месяц! -        Его доставят вам совами. Сам я с навозом возиться не собираюсь, – предупредил я и Бэйн согласно кивнул. Кентавры тоже считали это ниже собственного достоинства, но иного выхода у них не было. Винограду не нравились холод и сырость Шотландии!       Когда кентавры ушли, напоследок обругав всех ради поддержания имиджа истинных хозяев леса, я дал знак детям, что они могут расслабиться и снять щиты. -        Ух ты! Это что, были настоящие кентавры? – тут же затараторил Гарри. – Красивые! Только почему они голые? И тётеньки у них, то есть кентаврихи, тоже голые? -        Генри, блин, – Флинт отвесил ему лёгкий щелбан. -        Да ладно тебе, интересно ведь. Я вот у кентавров луки заметил, а в мифах было написано, что амазонки-лучницы отрезали себе правую грудь, чтобы она не мешала стрелять! Кентаврихи тоже так делают, да? -        Интересный научный вопрос! Проверять его мы, конечно, не будем. Скажу одно – в табун кентавров тебя, Генри, пускать нельзя. Им и меня в своё время хватило! -        А что вы сделали? – тут же поинтересовалась Пенелопа. -        Да так, по мелочи… Пару хижин развалил, подрался, вино у них спёр. Амфоры три, кажется. Или четыре? Не помню! Да и невкусное оно у них оказалось, слабое и кислое. -        А сколько вам было лет? -        Тринадцать. -        Локхарт, – фыркнул Шанпайк, вспомнив моё изъятие его контрабандной коробки с бурбоном, – а вас почему из Хогвартса-то не отчислили за такие выкрутасы? -        Потому что я обаятельный и никто не может передо мной устоять! – я тут же расплылся в своей знаменитой улыбке. -        Снейп пока что держится! – с важным видом заявил Малфой. Флинт посмотрел на него так, будто второй подзатыльник хотел подарить именно его белобрысой голове, а Пенелопа смущённо опустила взгляд. Девочка явно подумала о чём-то не том! -        Куда он денется, у меня ещё месяц впереди! А теперь за работу. Нам пора на уборку! Сегодня со мной и старшекурсниками идут Грэйнджер и Гойл. Данбар – готовка на тебе. Оставшиеся будут отрабатывать синусовую форму магического потока. Вернусь – проверю!       Счастье не могло длиться вечно. Приближались экзамены, дети начинали нервничать, а в школе участились случаи обращения в Больничное крыло за успокоительными зельями. Наши отработки приближались к концу и их завершения как манны небесной ждали все, кроме моего «отряда штрафников». Студентам начали нравиться наши прогулки по лесу… Даже Пенелопа Кристалл перестала вздрагивать и пищать при встрече с очередной зубастой тварью. В одну из ночей она и вовсе сначала запустила в мелкого мутанта неплохое по мощи депримо, ослепила люмосом, а уже потом спряталась за спину Флинта, который и покончил с раненой зверушкой. К сожалению, размазанный по траве экземпляр уродливой фауны Запретного леса оказался абсолютно бесполезным в качестве источника полезных составляющих, и я безжалостно уничтожил останки.       Дети, психика которых была намного гибче и устойчивей, чем сознание взрослых, уже с третьего похода начали тащить в школу свои находки, которые я предварительно проверял на безопасность. Лонгботтом волок травы и цветы, так как интересовался гербологией, Малфой подбирал интересные камешки, а Гарри желал добыть себе череп хоть какой-нибудь более-менее опасной зверюги и смотрел на кусты с хищным интересом опытного охотника за трофеями. Разумеется, это всё было баловство, и я не забывал раз за разом доказывать детям, что они не должны терять бдительности, и мне достаточно долго удавалось их держать в рамках разумного. Но потом Фэй с Гермионой нашли логово туликко, лисы-чернобурки с огненным хвостом, залюбовались ею, позабыв обо всём, и едва не оказались покусанными злобной, но очень красивой тварью. Мне пришлось снимать девчонок с дерева, при этом не выказывая своей досады из-за того, что драгоценная шкурка редкой животины оказалась испорченной моим дробящим заклинанием. К сожалению, безопасность детей стояла выше потребности набить карманы золотом, и я был вынужден уничтожить туликко, не дав ей прокусить ногу Грэйнджер. Будь у меня баселард, я бы смог убить редкую лису, не повреждая шкуру, но я не брал свой верный клинок в лес. Мне казалось, что как только я вооружусь им, то он тут же пригодится мне, и я хотел избежать такой беды. Зато этот случай напомнил всем о необходимости всё время оставаться начеку, и ещё несколько ночей прошли тихо и спокойно.       Заручившись более-менее стойким доверием детей, я осмелел и как-то во время привала, когда Пенелопа с Гермионой вытаскивали друг у друга из волос лесной мусор, лениво спросил у Маркуса: -        Как прошла последняя игра у воронов и львов? Я, признаться, совсем забыл о ней! -        Нормально. Вуд сделал Рикетта, как лежачего, и взял-таки Кубок школы! Ничего, в следующем году отыграюсь. Хочу перед окончанием школы сойтись с ним один на один! -        Ага, ты справишься! – тут же поддержал его Гарри. -        Слушай, - удивлённо начал Стэн Шанпайк, - ты что, совсем за свой факультет болеть не собираешься? -        Эй, это всего лишь игра. Есть вещи и поважнее, и не только я так считаю. Если бы Маркус с Оливером не договорились, то хрена лысого мы бы узнали, кого именно из нас накажут, и не смогли бы тогда подготовиться!       Та-а-ак, а вот это было уже интересно. Значит, причина неожиданного единения факультета Гриффиндор и знаменитое рукопожатие Флинта и Вуда стало последствием того, что дети начали наконец думать. -        Генри, блин! – тут же взвился Маркус. Все участники моего штрафного отряда с опаской покосились на меня. Я лишь возвёл очи к ночным небесам. -        Какая великая тайна…  Судя по тому, что никто из вас во время памятного оглашения приговора не орал и не бесился, вы были готовы к подобному исходу событий. Все четыре факультета. Мне интересно только как вы это сделали! -        Сравнили вопросы, которые директор задавал всем. Ребята, кто поумней был или не так сильно напуган, записали их и передали нам. Вот и всё, - буркнул Маркус. -        «Нам» – это кому?   -        Капитанам команд. Мы сначала пытались сами разобраться в причине бешенства у мётел, чтобы подобное не повторилось на последней игре года, а после попадалова в Больничном крыле поняли, что дело гораздо хуже, чем кажется. Кое-кто пытался выставить виновным меня, чтобы выгнать из Хогвартса, и даже до аморфного Риккета дошло, что под прикрытием той драки преподаватели и директор смогут провернуть вообще всё, что угодно! -        Только никто не мог предположить, что нас сюда, в Запретный лес засунут, - с досадой проговорил Шанпайк, нервно оглядывая окружающие нас кусты. – Я всего разок в это зеркало треклятое глянул, а Милли Фишборн – трижды! Но почему-то в лесу сижу я, а не она! -        Потому что профессор Спраут не выгораживала Милли, как тебя! – отбрила Пенелопа. – Забыл, что в прошлом году едва не вылетел из школы? -        Да лучше бы вылетел… -        С тобой ясно, Стэн. А Пенелопа здесь потому, что она - любимая ученица Флитвика, который в последнее время позволял себе слишком много шалостей, - вздохнул я, досадуя на самого себя, что не догадался раньше. Всё же было логично и лежало на поверхности. Не удивительно, что даже дети догадались. – Да, непослушных малышей надо наказывать! Особенно, если эти малыши занимают посты деканов. -        Тебя самого давным-давно пытаются выкинуть из школы! – напомнил мне Маркус. – Не вышло с вотумом, так решили с другой стороны поднагадить. После такого «залёта», вздумай ты заняться репетиторством по ЗОТИ, тебя никто даже близко к детям не подпустит. -        Я? Репетиторством?! Сплюнь, Флинт! Надо же такое сморозить… - я брезгливо поёжился. – Ни за что и никогда! Может, кое-кто слишком умный и рассчитывал, что новость об этом идиотском наказании снизит мою популярность, вот только факт того, что я полтора месяца выгуливал подростков в лесу и не сошёл с ума, очень даже хорошо скажется на моей охотничьей репутации. Истерички и слабаки, знаешь ли, в моём деле не котируются! -        А почему вы не сказали о том, что никто из этих студентов в процессе выгулки не пострадал? – осторожно уточнил Лонгботтом и побледнел, услышав ответ: -        Потому что отработки ещё не закончились, и нас впереди ждёт много всего интересного! Одни кентавры чего стоят. Ну, хватит протирать штаны. Пора возвращаться к уборке!        Дело продвигалось, обозначенная директором работа шла к завершению, а студенты, явно опасавшиеся поначалу попасть в список неудачников и изгоев, брошенных в пасть чудовищам в качестве кусков ни на что не годного мяса, неожиданно стали кем-то вроде героев поневоле. И, что самое приятное, имя Гарри терялось среди имён его товарищей по несчастью, никто даже не обращал особого внимания на то, что «сам Гарри Поттер» отправился на долгосрочную отработку в Запретный лес. Какой Поттер?! Тут Малфои в благородство играть начали, Флинт стал авторитетом для малышни, а Шанпайк из трусливого полудурка перешёл в ранг нервного идиота.       Я настолько вдохновился этим мнимым затишьем, что как-то раз на обратной дороге набрал букет цветов и, не подумав, решил вручить его первой попавшейся преподавательнице. Так хотелось поделиться с кем-то счастьем! Этой счастливицей по идее должна была стать Помона Спраут, которая вместе с Флитвиком каждый вечер встречала нас в холле, но предсказуемость обязательной встречи с ней меня не устраивала – так терялась вся интрига! Так что Помона осталась без цветов, а я, сдав детей на руки деканам, отправился бродить по засыпающей школе в поисках жертвы. Ей, по закону подлости, оказалась Аврора, возвращающаяся с Астрономической башни. Она после приснопамятного приговора Дамблдора всячески избегала меня и разговаривала только в случае крайней нужды. Я не настаивал. Что ж, она сделала свой выбор! Кто я такой, чтобы её осуждать?! Но, раз так распорядилась судьба, цветы я ей всё-таки вручил. -        Зачем? – только и спросила она, прижимая к себе охапку нежно-голубых и бледно-фиолетовых бутонов. -        Просто так! – ответил я. -        Кажется, я всё вам уже объяснила, Гилдерой, – Аврора отвела взгляд и уставилась на голую каменную стену. Мы встретились в коридоре, залитом лунным светом, и я не мог не признать, что в тот момент преподавательница астрономии с букетом цветов выглядела нежной майской феей, прекрасной и недостижимой. -        Да, но разве ваше нежелание общаться со мной не может отступить хотя бы на мгновение ради этих цветов? Это ничего не значащий пустяк, не придавайте ему большое значение! Просто осколок красоты юной весенней ночи. -        Тогда почему бы вам не подарить этот пустяк Северусу?! Может, он хоть ради цветов откроет вам ночью дверь! -        Да что же такое! – я неловко рассмеялся, старательно изображая растерянность. Невинную, чистую такую растерянность неправильно понятого дурачка. А то, что подобный намёк задел меня и разозлил, демонстрировать было вовсе не обязательно. Хорошие мальчики ведь не злятся, да? – Мой товарищ меня избегает, прекрасная соратница и вовсе отказывается от подарка. Кажется, опальный охотник стал никому не нужен! Выбросьте этот мусор, Аврора, я больше не побеспокою вас, – я коротко поклонился ей и направился в сторону своих комнат, на ходу разминая уставшую шею. -        Гилдерой! – окликнула меня Аврора, а затем побежала следом, прижимая к себе цветы. – Да подождите вы! -        Не стоит, Аврора. Я позабыл о ваших опасениях скомпрометировать себя нашим общением и был за это справедливо наказан.       Немного грусти, немного горечи и картина «Страдающий Герой» готова! -        Я просто растерялась. Мне… мне уже давно никто не дарил цветы. -        Я бы делал это каждый день, без намёков и ожидания взаимности просто для того, чтобы порадовать вас! – воскликнул я, прекрасно зная, что она откажется. Собственно, этого я и добивался. -        Это лишнее. Просто… спасибо вам. Мне приятно. Правда, – проговорила Аврора и, не попрощавшись, ушла, пряча лицо в ворохе цветов. Ничего, немного чувства вины ей не повредит. Я, конечно, сам изо всех сил способствую возникновению слухов обо мне и Снейпе, но надо же и меру знать! Сама, значит, за свою репутацию опасается, а по моей считает возможным потоптаться каблучками своих изящных туфель, так что ли?! Нет, не пройдёт. Пусть у меня и гибкая гордость, но даже у неё есть свои пределы!       А затем на отработки пришёл сам Снейп.       Северус ждал нас на границе школьной территории, за квиддичным стадионом, и его чёрная мантия драматично развевалась на фоне пустых каркасов башен и трибун. Закатное солнце подсвечивало его фигуру рыжевато-алыми мазками, создавая достоверный образ эдакого духа разрушения, облекшегося в плоть. -        Твою мать! – тихо взвыл за моей спиной Шанпайк, завидев силуэт зельевара. -        Зачем он здесь? У него какое-то сообщение от директора? Нам что, решили продлить отработки? – забеспокоился Лонгботтом, который при виде «любимого» преподавателя едва не затрясся зайцем. Впрочем, подобная реакция возникла у всех, разве что Флинт, Малфой и Фэй смогли сохранить спокойствие. Надо же, лесных мутантов бояться почти перестали, а от Северуса до сих пор шарахаются! -        А отработки увеличат по общему времени или как? – тут же влезла Грэйнджер. – Если их продлят до конца года, то я провалю все экзамены, а если время сдвинут на час, то… -        Тихо, – велела Кристалл. – Фэй, иди сюда!       Умничка Данбар тут же отцепилась от Поттера и переместилась поближе к старосте воронов. Остальные дети тоже быстро сообразили, что к чему и выстроились в привычном «лесном» порядке. -        Северус! Как неожиданно увидеть тебя здесь! – я даже ускорил шаг, чтобы побыстрее добраться до этого воплощения Хогвартского трагизма. – Ты решил наконец принять моё предложение о прогулке под луной? Прости, прости меня, но я вынужден отказать – у меня отработки с детьми в Запретном лесу, ты же знаешь! Я не могу пренебрегать своими обязанностями. Мне так горько это говорить тебе… -        Директор велел сопровождать вас сегодня. Ему не понравились вести от кентавров, которые вы принесли, – процедил тот, задирая нос и полностью игнорируя мой восторг. А, нет, не полностью – вон как бровь дёргается. -        А он не забыл про драконий навоз, который запросили кентавры? Бэйн очень ждёт доставки этого символа взаимовыручки и содружества! -        Вас только дерьмо волнует?! -        Меня волнует выполнение взятых на себя обязательств! – весело ответил я, поправляя заплечный мешок. – Ну, раз ты на эту ночь становишься частью нашей команды, то – добро пожаловать! –  и, не говоря больше ни слова, я подхватил Снейпа под руку и поволок вперёд.       Значит, хорошая ночь отменялась. К нам прислали соглядатая и придётся следить за каждым словом, не позволяя слизеринскому декану увидеть больше, чем я позволю. Дети совсем не умели скрывать свои чувства и эмоции! Не думаю, что Северусу стоит знать о том, что Драко с Невиллом периодически играли вместе в камешки, а Пенелопа и Маркус начали изредка, тайком, держать друг друга за руки. Шанпайк – олух олухом – а и то догадался отходить от них в сторону в такие моменты, если они, конечно, происходили в безопасном месте, вроде луговины между лесом и школой. -        Я покажу тебе столько всего прекрасного, Северус! Только представь – я, ты, ночь, лесной мрак, загадочный блеск чьих-то глаз из-под куста… -        Вы должны присматривать за детьми! -        Мы будем делать это вместе… -        Я не собираюсь выполнять вашу работу, – огрызнулся он, безрезультатно пытаясь выдернуть свою руку из моего захвата. – И отпустите меня! Вам, кажется, придётся колдовать, так что… -        Я прекрасно владею обеими руками, Северус, и докажу тебе это сегодня, – чуть игриво пообещал я. Позади раздались то ли смешки, то ли кашель, и я услышал жалобный вздох Малфоя: «Опять приступ чернухи начался!». -        Вы уже прекрасно доказали свою компетентность, прошляпив темномагический артефакт на территории школы! Так что бросьте попытки показаться кем-то большим, чем вы есть на самом деле. -        Северус, но ты же совсем не знаешь, какой я! – искренне воскликнул я. – Нет, милый, я не тот, каким кажусь! -        Разве можно быть ещё отвратительней, чем сейчас? – прошипел он, так и не уловив смысл моих слов. Если бы Снейп чаще читал Шекспира, то узнал бы фразу славного парня Яго, но Северус явно предпочитал устраивать драму вживую, а не читать о ней, и поэтому остался глух к моим речам. Его проблемы...       Наконец, мы приблизились к лесу. Я остановился, чтобы подождать детей, и запустил перед собой несколько поисковых импульсов. Мелкая гнусь, парочка змей и старый разряженный капкан. Мы уже с два десятка таких нашли в лесу, и половина находилась во взведённом состоянии! Некоторые же продолжали сжимать в железных зубьях попавшую в них добычу, погибшую от боли и голода. У меня это не вызвало никаких чувств, а вот девчонки плакали, жалея даже клыкастых и мерзких лесных мутантов. -        Ну, все подошли? – я осмотрел детей. – Шанпайк, пригаси свет, опять раскочегарил люмос, как береговой маяк! Поттер, Гойл, сегодня несёте мой мешок, мне понадобятся обе руки. Кристалл… молодец, замечаний нет. Заходим как обычно, действуем по привычной схеме. Без изменений. Северус, пошли! Сегодня мы вместе будем первопроходцами!       Я развернулся лицом к лесу и за моей спиной тут же зажглись тусклые огоньки слабых люмосов, которые могли подсветить дорогу, но при этом не слепили глаза. Снейп с подозрением покосился на учеников, вынул палочку и вошёл под сень кривых деревьев едва ли не вперёд меня. Ох уж эта борьба за первенство! Теперь он начнёт мне доказывать, что знает лес лучше меня и поэтому должен быть главным. Собственно говоря, так и случилось. Уже через десять минут нашего похода по узкой тропе, вилявшей между разросшихся кустов, Снейп начал указывать мне, что и как я должен делать. Я отшучивался. Потом начались придирки к детям и тому, как и что они делают. Снейпу не нравилось, что пока я изничтожал лесной мусор и гонял кусачих тварей, студенты бездействовали и лишь поглядывали по сторонам, изредка указывая мне направление, в котором заметили что-то подозрительное. Наверное, он ожидал, что я брошу подростков на лесные амбразуры, но я не был готов к таким щедрым подаркам для его кровожадной души! -        Северус, я недавно прочитал в журнале «Эсквайр», что залогом долгого и продуктивного партнёрства служат доверие и распределение обязанностей! Но, раз ты так сильно интересуешься моими делами, то я не премину в качестве ответной любезности сунуть нос в твои котелки и реторты, – произнёс я, когда от очередной придирки Пенелопа Кристалл едва не начала шмыгать носом. Да и Маркус стал странно поглядывать на своего декана, будто был готов закопать его под ближайшим кустом! -        Даже Лонгботтом лучше вас в варке зелий! Думаете, я не помню, как вы на втором курсе едва не отравили всех учеников испарениями своего варева, когда вместо рябинового отвара вздумали изготовить средство для завивки волос?! -        Ингредиенты совпадали на три четверти, я должен был попытаться. Пригнись! – от моего окрика Снейп машинально шарахнулся в сторону, и я успел сбить заклинанием клыкастую белку, собиравшуюся спикировать ему на загривок. – Мне так приятно, что ты помнишь мои школьные годы! Я знал, знал, что ты не так уж бесчувственен, как пытаешься показать… Замри! – рявкнул я и только поэтому Снейп чудом не влетел в свисающие с дерева тонкие зелёные веточки, так похожие на молодые побеги. Я угостил их слабеньким жалящим заклинанием, и наверху над нами что-то завизжало, а затем послышался шум и вниз посыпались ветки. Неведомая тварь, вспугнутая мной, предпочла убраться куда подальше. -        Что-то они сегодня себя очень агрессивно ведут. Ну, твари! – заметил Поттер, когда я закончил расчищать очередной участок. Насколько проще это можно было сделать днём! Но ведь тогда бы и никакого наказания не вышло, а виновные в чужой ошибке обязаны были страдать! -        Какая поразительная глубина анализа, мистер Поттер! -        Но сегодня в лесу и правда слишком шумно, – заступился за него Малфой. – Обычно вся эта пакость ведёт себя куда тише и спокойней. Вон, опять кто-то наверху скачет! -        Не будем нарываться на неприятности, – решил я. – Идём по маршруту ещё десять минут, потом чистим очередной участок, отдыхаем и возвращаемся. -        И это и есть вся ваша работа? -        Время, Северус, – напомнил я. – От и до, но не больше. И разве в планы директора Дамблдора входило выжать детей досуха, напрочь лишив сил накануне периода экзаменов, чтобы они провалили все переводные испытания? -        Продолжайте поощрять чужую слабость, ведь только на её фоне вы и можете выглядеть сильным магом. -        Ну, Северус, ты слишком суров. По сравнению с детьми только Квиррел не казался опытным волшебником! Мордредов любитель чесночных косичек, – выругался я, вспомнив одержимого паршивца.       К счастью, Снейп при упоминании бывшего маггловеда заткнулся и финальную часть пути мы прошли молча. После того, как я избавил от завалов небольшую прогалину, я навесил на деревья сторожевой контур и оставил под его защитой почти весь свой отряд. На дальнейшую расчистку со мной пошли только Флинт, Малфой и Грэйнджер. Я не вредничал, растравливая Снейпа сотрудничеством лордского сынка и магглорождённой девчонки, просто пришла их очередь проходить полевые испытания! Северус фырчал, выражал недовольство, но не отставал от меня ни на шаг. Если бы он ещё и пользу приносил! Но нет, Снейп в основном давил на нервы, то и дело ругая меня за уничтожение очередной редкой травки, являющейся полезным ингредиентом. Он даже не обращал внимания на то, что вместо одной смятой жалкой былинки я выпускал на волю из-под бурелома сотни таких же трав и цветов.       Северус, как обычно, просто спускал на мне пар. -        Замолчи, – попросил я, уловив неправильность окружающего нас леса. -        Да как вы… -        Замолчи, – с нажимом повторил я, замирая и вслушиваясь в ночь. Флинт тут же подгрёб к себе поближе обоих первокурсников, до этого увлечённо превращавших в труху огромный поваленный ствол, и выставил щит. -        Тихо, – прошептал он, невольно вздрагивая. – В лесу слишком тихо… -        Все назад, – приказал я, вытряхивая из рукава вторую, охотничью палочку. Мне не хватало баселарда, я мог бы поднапрячься и трансфигурировать себе его подобие только из дерева, без малейшей примеси железа, но для работы клинком требовалось пространство, а вокруг меня топтались дети и неугомонный ядовитый зельевар. Я отвык работать по соседству с людскими помехами… К моему счастью, Снейп не стал в этот раз изображать скептицизм и, поджав губы, неторопливо направился в сторону безопасного участка, где уже стояли с палочками наготове остальные штрафники. Вроде как и моё указание выполнил, а вроде и по собственному желанию пошёл. Зараза, видит же, что дело серьёзно, но всё равно выпендривается!       Издалека, со стороны чащи, донёсся слабый шум. Он начал приближаться, перерождаясь в треск сучьев и безумный шелест сдираемых листьев. Я уже приготовился атаковать, когда к нам выскочил, сияя туманной звездой, вспугнутый единорог. Он храпел, косился на нас и то и дело пытался встать на дыбы. Несмотря на общую пугающую обстановку, позади меня раздались вздохи восхищения – не каждый волшебник за всю свою жизнь удостаивался чести увидеть это чудесное животное въяве, а тут такое эпичное явление, как не заохать-то! Единорог же метался по краю расчищенного участка, то поворачиваясь к лесу, то нервно глядя на сбившихся в кучу подростков. Наконец, он решил, что маги менее опасны чем тот, кто преследует его, и нагло скакнул внутрь защитного контура, едва не сбив с ног Шанпайка. И вовремя – из-за теснящих друг друга деревьев показалась плотная чёрная фигура, чуть сгорбленная и сутулая. Так вот он какой, любитель охоты на священных животных! Я замер, надеясь на то, что враг спасует перед нашим численным превосходством и скроется в ночи, но мои надежды не оправдались. Единорог был для него важнее!       Тень скакнула ко мне, как-то странно подгибая ноги, и я успел выставить мурус, однако захвативший новое тело Неназываемый легко уклонился от столкновения с невидимой стеной, и странной скачущей походкой устремился в сторону своей сияющей цели. Я заставил воздух вокруг него вспыхнуть огненной ловчей сетью, а затем добавил ещё несколько дробящих заклинаний, целя под ноги одержимому магу, чтобы лишить его равновесия и сбить в момент падения. Он ловко отпрыгнул, изгибаясь до хруста в позвоночнике, распластался на траве и внезапно побежал в сторону детей опираясь на все четыре конечности, как огромный уродливый паук. Девочки завизжали, раздался басовитый мат Флинта и причитания Шанпайка, но, к счастью, никто не бросился бежать и не вздумал выйти из-под защиты. А потом Снейп запустил в сторону Неназываемого какое-то неизвестное мне заклинание, оставившее глубокие борозды в стволах деревьев. Только в них – одержимый легко скакнул в сторону, в прыжке оттолкнулся от повреждённого ствола и с превосходным гимнастическим переворотом ушёл с линии атаки Снейпа. Зато попал ко мне… Я не дал ему ни секунды на раздумья, моментально атаковав одновременно и магией, и банальной грубой силой. Я забрасывал врага бесконечным валом древесных обломков и камней, от которых он был вынужден уклоняться.       Почему-то в этот раз Неназываемый не применял магию, видимо не хотел выдать своего нового носителя и истощить его раньше срока. Но даже так эта тварь скакала и бегала, как взбесившийся низзл, да ещё умудрялась собственноручно через раз запускать в мою сторону «ответку». Я не хотел получить бревном в лицо и старательно уклонялся, не забывая отгонять Неназываемого как можно дальше от детей и единорога. Мы с ним носились по нерасчищенной прогалине друг за другом, рискуя переломать в темноте ноги или налететь на обломанный сук; темноту то и дело разгоняли вспышки моих заклинаний, но их тут же гасила исходящая от неуёмного духа тьма. Устав играть в догонялки и уклоняться от очередного «подарка» в виде вырванного из земли сухого комля размером с тележное колесо, Неназываемый бодро вскарабкался по раскидистому кривому дереву и исчез в ветвях. Догадался, падла! Я замер, усмиряя собственное дыхание, и вслушался в ночь.       Шорох… Сдавленный плач Гермионы… Кто-то дышит сквозь зубы, пытаясь удержать внутри крик… Кто-то… кто-то рядом…       Я вовремя отпрыгнул в сторону, так как неназываемая паскуда решила продолжить наши игрища, заняв в этот раз доминирующую позицию. Не удалось – я в последние годы предпочитал быть сверху, и поэтому поспешил избежать чужих объятий. Отскочив от травы, как резиновый мячик от асфальта, одержимый тут же сократил между нами дистанцию и сбил меня с ног. Я даже ничего не успел предпринять! Эта тварь словно обпилась боевыми зельями, дарующими скорость и силу в обмен на несколько дней тяжкого похмелья. Хотя, почему «словно»? Я уловил знакомые запахи и понял, что он действительно залил в себя три, а то и четыре эликсира. Тогда тем более становилось понятно, почему он не использует магию. Как тут сконцентрируешься, когда адреналин бьёт в мозг кузнечным молотом?       Мы покатились по траве, я едва успел перехватить чужие руки, оказавшие на удивление тонкими и хрупкими, а потом мне на лицо упала копна чужих волос. Женщина! Я машинально ударил лбом туда, где должен был располагаться нос ведьмы, но вместо этого сам чуть не взвыл – судя по ощущениям, я врезался своей бедовой головой в камень! Однако Неназываемому это не понравилось, он вырвался из моей хватки и начал наносить по мне удары, весьма опытно целя в болевые точки. Я ответил тем же и в лесу завязалась банальная драка. Какое счастье, что я успел убрать обе палочки, иначе мог вообще остаться без оружия! Слишком уж легко сломать или потерять их в подобных условиях…       Мы валяли друг друга по траве, врезались в деревья, пару раз чуть не ввалились за границу защитного контура, но мне удалось вовремя изменить траекторию падения, пожертвовав собственной спиной, которой я влетел в какой-то колючий куст. Не теряя инерции, я перекинул через себя одержимого, придав ему ускорение пинком в живот, но вместо податливой плоти ощутил под сапогом кости. Облачённая в просторную мантию фигура отлетела куда-то в сторону, врезалась в очередное дерево и… убежала.       Одержимый банально сделал ноги, как блудливая девица после жаркой ночи, оставив меня в растерзанном и измождённом состоянии. Я откинулся на покрытые мелкими колючками ветви и попытался отдышаться. Выходило с трудом. Болели рёбра, руки, живот… Да проще было сказать, что не болело! -        Локхарт, ты жив? – крикнул Флинт. Снейп тут же рявкнул на него из-за недопустимой по отношению к преподавателю фамильярности, и я поспешил прекратить несвоевременные нотации. -        Естественно. Не сходите с места и не расслабляйтесь. Что с единорогом? -        Лежит, дрожит и фыркает. А ещё он сожрал твои яблоки! – доложил Гарри и я тихо засмеялся, пряча лицо в ладонях. Какое безумие… Я тут жизнью рискую, а священная скотина набивает брюхо моими яблоками! Никакой благодарности.       Осторожно поднявшись, я размялся, отслеживая источники боли, и с несказанной радостью обнаружил у себя всего лишь несколько трещин в костях, да содранную на руках кожу. К счастью, лицо не пострадало, хотя Неназываемый очень старался поставить мне пару фингалов под глазами. Скотина, это он наверняка из зависти! Сам-то теперь на чучело похож, да и гниёт всё время.       Чуть прихрамывая, я двинулся в сторону освещённого пятачка земли, на котором продолжали держать щит старшие студенты. Снейп стоял в стороне и, не опуская палочку, следил за мной неприязненным тяжёлым взглядом. На мгновение мне показалось, что он вот-вот пустит в меня то самое жуткое режущее заклятье, и мне стоило больших трудов сдержаться и не атаковать его первым. -        Как хорошо, что ты сегодня с нами, Северус! Боюсь, если бы ты не стал свидетелем этой ночи, то нам никто бы не поверил, скажи мы, что видели единорога! – Я вошёл внутрь контура и остановился рядом с рогатой лошадью, сунувшей морду в мой мешок. Ну да, что единорогу запирающие чары? Пустяк! – Налопался, да? Перенервничал… – я погладил единорога, с восторгом ощущая, как его светлая, невероятно чистая магия сплетается с моей. Единорог фыркнул, отбросил мордой более неинтересный ему мешок и медленно поднялся на ноги. В его глазах уже не было страха, а сердце внутри мощного тела билось неторопливо и ровно. – Ну, беги. Эта злая пакость ушла и больше тебя не обидит! Как ты вообще умудрился от стада отбиться, глупыш… – я не удержался и провёл ладонью по густой гриве, перебирая её пальцами и наслаждаясь ощущением покоя. Почему-то на глаза навернулись слёзы, я не выдержал и уткнулся лицом в шею единорога, прячась от чужих взглядов. Как же я устал… -        Может, вы хоть с ним обниматься не будете? – неприязненно спросил Снейп. Я только махнул рукой, продолжая прятаться в сверкающей белоснежной гриве. Ну как можно быть таким бесчувственным олухом? Он что, действительно кроме своих склянок и реторт ничего больше не видит и не чувствует?       Я отстранился от животного, ещё раз погладил его и отошёл в сторону. Стало полегче. Тьма – плотная, липкая – проникшая в меня после очередной схватки с беглым духом, отступила. Отогнавший её одним своим присутствием единорог фыркнул, будто насмешничая надо мной, и неспешной, чуть раскачивающейся походкой двинулся прочь. Когда он уже удалился, то я заметил на его крупе небольшое пятно размером с ладонь – неровный овал более короткой шерсти. Это был тот самый зверь, которому я помог в схватке с акромантулом, и чью кожу теперь носил на себе Джон. Теперь стало ясно, почему он всё-таки решился спрятаться за спинами магов, а не удрал в лес, пытаясь спасти самостоятельно. Пообвыкся уже… -        Собираемся и уходим, – велел я. – Кто-нибудь знает, сколько уже времени? -        Двадцать минут второго, – ответил Лонгботтом. – Вы… вы с тем существом очень долго дрались! -        То-то я думаю – спать хочется! Ну, тогда нам точно пора возвращаться, пока никто не вздумал отправляться на наши поиски. Северус? – я обернулся к нему, собираясь сказать какую-нибудь ничего не значащую глупость, но не смог вымолвить ни слова. Он смотрел на меня с такой ненавистью, что я даже опешил. А потом до меня дошло – он же знал о том, что в школу пробрался дух Неназываемого! Знал и… боялся его, потому и не смог почти ничего противопоставить своему бывшему хозяину, кроме разовой атаки, закончившейся ничем. А теперь я, как свидетель его слабости, стал самым злейшим врагом. Потому что я – смог. Потому что привык сначала драться, а бояться уже потом, после того, как тело противника будет расчленено и продано, а оплата окажется в моём кармане. Но я был охотником! Я сам воспитал себя таким и моей вины в том, что я умел затыкать глотку страху и не слушать его, не было! Как иначе бы я выжил во время ученичества? А до него, когда родители развелись и моя мать решила… -        Локхарт, ты чего? Ты точно цел? Воды дать?  – Флинт осторожно тронул меня за рукав безнадёжно испорченного камзола, и я вынырнул из омута воспоминаний. Мне было так тяжело покидать его, будто кто-то удерживал меня, желая увидеть больше, узнать всё о том, что я помнил. Кто-то, кто имел знания и опыт в искусстве лазить по чужим мыслям и воспоминаниям, и кто был очень зол на меня! -        Не сказал бы, что цел полностью, но по большей части – да. А теперь тушите костёр, мы выдвигаемся. Палочки на люмос в полторы МЕ, младших из вида не упускать. Северус… – я хотел сказать: «Ещё раз залезешь ко мне в голову, и я убью тебя», но вместо этого чуть плаксиво протянул: – Не отходи далеко, мне спокойно только рядом с тобой! Возьми меня за руку, и мы вместе двинемся из тьмы этого ужасного леса к свету нашего общего дома! -        Опять приступ, – простонал Драко Малфой. – Что ж его кроет так невовремя! -        Ничего ты не понимаешь в нежных чувствах, – шикнула на него Грэйнджер. – Особенно в тех, которые невзаимны! -        Зато я понимаю, – неожиданно буркнул Гойл. – И очень даже хорошо!       Ну вот, ещё одна трагедия на мою голову. Мало мне было Снейпа и мятущейся Авроры, так ещё и… Кстати, об Авроре. Я поднял к лицу руку и с удовлетворением посмотрел на свой перстень с хризопразом – из «лапок» оправы свисал застрявший в них длинный тёмный волос.       Первое – директор даже не почесался опросить нас по поводу встречи с «неизвестной тёмной тварью». Второе – он прервал мою попытку рассказать об этом инциденте кратким: «Я рад, что вместе с детьми были вы, Локхарт». Третье – он и не подумал отменить отработки после такой-то весёлой ночки!       Мы вернулись в школу в половину третьего и с порога угодили в цепкие лапы встревоженных Помоны и Флитвика. Больше нас не встречал никто… Если бы не деканы, я бы и вовсе решил, что нас уже списали со счетов и вычеркнули из всех списков. В итоге дети проспали первые уроки, а я весь день заливал в себя тоники и обезболивающие зелья. К сожалению, последовать примеру студентов и позволить себе отоспаться я не мог и приходилось работать, то и дело ожидая какой-то подлянки. Тем более что за завтраком я едва не подавился кофе, услышав от Декана чудную новость – ночью школу спешно покинули трое человек: Аврора Синистра, Ирма Пинс и Вирсавия Бэбблин.       У всех трёх женщин были тёмные длинные волосы.       Все трое носили объёмные свободные причёски, под которыми можно было спрятать не только рожу Неназываемого, но и учебник по продвинутой трансфигурации.       И никого из них я не хотел бы видеть на месте Квиррела!       Что ж, моя чахлая надежда на то, что по следам ночного боя я смогу опознать вместилище Неназываемого, истаяла как пар остывающего кофе. Что-то тут было нечисто, с этим отъездом, таким срочным и спешным, да ещё сразу у трёх человек! Выяснить, с кем именно из женщин я дрался в лесу, в Хогвартсе не представлялось возможным. Для определения хозяйки добытых мной волос требовались специализированные зелья, которых у меня даже и быть не могло при себе, и поэтому я переправил их привычным способом Джону, чтобы тот в свою очередь порадовал Грэя новой зацепкой. Времени это заняло массу, и можно было быть уверенным в том, что Неназываемый уже давно позаботился о том, чтобы его вместилище не было раскрыто.       Существовали специальные заклинания, позволяющие «отсечь» от себя утерянную часть и многие студенты, опасающиеся сглазов или порчи, частенько грешили ими, применяя по несколько раз на дню. Если бы действительно можно было проклясть мага по единственному волоску, то все волшебники давно уже ходили лысыми, исключительно в целях безопасности! Конечно, оставалась вероятность того, что кто-то попытается добыть волос ради использования в оборотном зелье, но заклинания, способные лишить отпавшую частичку магического следа, делая её непригодной для применения, не убирали при этом привязку к конкретному человеку. Студенты часто путали эти два способа избавления себя от неприятностей и в результате иногда получали слабенькое истощение: заклинание «отсечения» жрало магию, как шишуга – мусор!       Вечером, когда я корпел над письмом Джейн Равиаль, стараясь написать его как можно более высокопарным и слащавым слогом, чтобы читающие мои послания мерзавцы не усомнились в легенде о любви к моей драгоценной мадам, отоспавшиеся и посвежевшие студенты решили отблагодарить меня за свои спасённые жизни. Эти мелкие и не очень пакостники вспомнили про мою страсть к яблокам и умудрились добыть где-то огромную корзину, полную ярко-алых спелых плодов. И это в мае, когда яблони ещё не отцвели! Судя по аромату, мне достались явно не остатки прошлогоднего урожая…       Они притащили корзину в класс, бухнули её на стол, хором сообщили, что это – сборное спасибо от всего их отряда штрафников и удрали. Не знаю даже, кто был больше смущён – я или дети. И, разумеется, самый глазастый и пронырливый преподаватель Хогвартса тут же узнал об этом и не преминул сообщить за ужином своё мнение.  -        Вижу, вы понизили расценки за свои услуги и стали брать оплату натурой, – сообщил он мне, когда я нацелился на кусок тушёной рыбы. Судя по тому, как часто Снейп портит мне аппетит в те дни, когда эльфы подают камбалу или треску, он явно что-то имеет против подобной пищи. Или против меня, этой пищей наслаждающегося! -        Как по мне, так корзина яблок – это отличный способ сказать «спасибо». Кстати, Северус, это намёк! -        Вы правда считаете, что ваша деструктивная лесная деятельность заслуживает благодарности? -        Тогда будем считать студенческий дар компенсацией тех яблок, которые сожрал единорог! – я снова нацелился на рыбу, но Северус не хотел униматься и продолжил мешать мне. -        О, единорог… Чудесное создание! Вы так нежно обнимали его прошлой ночью. Поневоле вспоминаются все легенды, связанные с ним, особенно самая популярная и известная. Про невинность. Вы с ней знакомы, Локхарт? -        Как и с любой популярной мифологией! -        Мифологией? А может, миф – это россказни о ваших похождения и успехе у женщин? Единорога трудно обмануть, он же не восторженная идиотка, зачитывающая до дыр «Каникулы с колдуньями»!  – сарказм Снейпа тёк на стол как еловая смола. Едкая, липкая и пахучая. Рыба перестала казаться мне такой же привлекательной, как и раньше, но я всё равно начал её есть. -        Северус, милый мой товарищ, невинность, как бы это странно не звучало, понятие растяжимое. Её можно толковать исключительно как плотское целомудрие, а можно – как духовную чистоту и отсутствие тяжких грехов за душой.       Я разжевал самый аппетитный кусочек, почти не чувствуя вкуса. Так вот почему Снейп держался в стороне от единорога! Неужели боялся, что рогатая скотина учует флёр его пожирательского прошлого и взбесится? Забавно… -        За вашей душой грехи уже не помещаются – выпадают! – съязвил он. – И приобретают форму ваших паскудных книг! Гнев, похоть, жадность и гордыня – вот ваш удел. -        Хорошо, что хоть лень, зависть и обжорство обошли меня своим вниманием! Стезя охотника не позволяет набирать лишние килограммы. -        Пожалуй, я ошибся и гордыню надо ставить на первое место. Вы так себялюбивы, Локхарт, что я готов поверить, будто в вашей спальне все стены завешаны зеркалами! -        Зеркала в спальне?! Какая интересная фантазия! – я посмотрел на него с чистейшим восторгом. – А мне нравится ход твоих мыслей, Северус. Благодаря твоей идее можно так много всего разглядеть… -        Вы – мерзость, – прошипел он. -        А вот единорог так не считает! И наша замечательная коллега Аврора Синистра – тоже. Ты не знаешь, кстати, что у неё стряслось, раз пришлось так спешно покинуть школу накануне экзаменов? -        Директор сообщил, что её мать слегла с отравлением, – ответил он, нервно сжимая ножку кубка с соком. – И я бы на вашем месте, Локхарт, не обольщался по поводу Авроры! Она мало чем отличается от большей части почитательниц вашего таланта, хоть и не читает ваших книг. Однако во всём прочем она такая же пустоголовая, наивная, влюбчи… -        Северус! – окоротил его Флитвик. – Ты забываешься! -        О, не я, Филиус. Не я! Просто кое-кому пора наконец снять розовые очки и взглянуть на мир собственными глазами, а не через призму «красоты». Жизнь, Локхарт, отличается от ваших фантазий, и она гораздо мрачнее банальной охоты на мелкую нечисть и писательских подвигов ради услаждения фантазий наивных девчонок, одна из которых вслед за вами явно стала путать реальность с вымыслом, причём далеко не в первый раз.       Я опешил. Даже у меня не хватило бы наглости так говорить о чувствах женщины, да ещё при свидетелях! Мне сразу захотелось свернуть набок орлиный клюв Снейпа, но потом я вспомнил, что гаеры не страдают и не переживают, что фигляры никогда не бывают серьёзными, и, потупив взор, полушёпотом сказал ему: -        Раз уж речь зашла про мрак, то я предпочту, чтобы единственным его проявлением в моей жизни был ты, – и медленно поднял взгляд, широко распахивая глаза и немного робко улыбаясь. Снейп подавился соком, облился им, после чего швырнул в меня кубком и выбежал из-за стола. Разумеется, он не попал, а вот директору на мантию прилетело несколько рыжих густых капель. -        Надеюсь, вы догадались поставить заглушающие чары, Филиус? – невозмутимо спросил Дамблдор, убирая с рукава следы кое-чьей нервной несдержанности. -        Конечно. У Гилдероя с Северусом состоялся слишком серьёзный разговор, чтобы об него могли греть уши ученики… И некоторые преподаватели! -        Спасибо, Декан, - мне стало самую капельку неловко. - Я, признаться, немного увлёкся. -        Оно и не удивительно – после такой-то ночи, – Флитвик передёрнул плечами. – Альбус, может хотя бы сегодня… -        Нет. Моё решение остаётся в силе. -        Что ж, тогда я пойду и переоденусь к очередному заходу в Запретный лес. Для прогулки по ночной чаще светло-голубой цвет совсем не подходит! – я отставил тарелку с недоеденной рыбой, попрощался с Деканом и вышел. Вслед мне смотрело обеспокоенное ведьмовское трио в лице Чарити, Сивиллы и Септимы. Преподавательницы, благодаря своевременному вмешательству Флитвика, не слышали ни слова из той речи, которой разразился Снейп, но они заметили его спешный уход и сделали правильные выводы – мы с ним опять что-то не поделили. На самом деле – кого-то. И ведь я даже не претендовал ни на что и не хотел впутываться в чужие отношения! Но моё лицедейство дало неожиданные результаты и оставалось доигрывать до конца, стараясь не увязнуть в болоте чужих сердечных мучений. Мне от своих ещё не удалось отойти до конца, и зелёные долины Ирландии, озарённые огненными всполохами рыжих волос и потёками моей собственное крови, до сих пор преследовали меня во снах.       Какой прекрасный сюжет для драмы!       Какая отвратительная банальность, мешающая мне высыпаться...