Клинок и перо

      К Остаре я почти закончил книгу. Конец марта выдался тёплым, весенние запахи будоражили кровь, и вдохновение так и пёрло из меня, изливаясь чернилами на бумагу. Оставались лишь мелкие правки и финальная вычитка, а это значило, что у меня появится чуть больше времени на сон. Им, как и раньше, приходилось жертвовать в угоду насущным делам. Время двигалось к концу года – студенты потихоньку начинали паниковать и срочно учиться, на весенние – они же почему-то пасхальные – каникулы в школе оставалось несравнимо больше народу, чем в дни Йоля, чтобы иметь возможность осаждать библиотеку и впихивать в голову знания.       Меня преследовали отстающие студенты, успевшие накопить долги по эссе и практикумам, а также отличники, которым позарез надо было узнать как можно больше, чтобы не провалить экзамены. Особенно сильно зверствовали семикурсники с пятикурсниками, но их я мог понять и старался помочь в силу своих возможностей. Мы с Деканом всё-таки провели пару совместных занятий именно для них, оккупировав для этих целей Большой зал. Вместе со сдающими выпускные экзамены студентами в зал набились все любопытные, и в итоге мы старались почти для половины школы. Даже некоторые преподаватели заглянули – вездесущий директор, Аврора с Вирсавией и Спраут. Она очень переживала за своих истерящих барсучат! Гарри тоже пришёл – сидел вместе с Данбар в первом ряду, пытался что-то записывать и едва не повизгивал от восторга, когда мы с Деканом объясняли книжную заумь простыми словами и наглядными действиями. Дурацкие задания вроде танцующего ананаса или поющей табакерки раскрывались для студентов с очевидной, но прежде непонятной для них стороны. Концентрация, сила, намерение, количество магических условных единиц измерения импульса, ширина потока, и свобода разума, способного оперировать этими данными раскрывались как раз в выполнении простых заданий. Заставьте кабачок сплясать джигу со всеми нужными па, и вы продемонстрируете возможность передачи намерения. После этого зачаровать спицы для того, чтобы они связали шарф, уже не будет представлять особой сложности!       Кое-кто из преподавателей – можно даже не гадать, кто это был – возмущался нашими занятиями, потому что считал, будто мы с Флитвиком нагло подсуживаем студентам, раскрывая им экзаменационные задания, но если мы и могли помочь детям с практикой, то с теорией – определениями, рисунками жестов, артикуляцией произношения заклинаний – они должны были справляться сами. Слизеринцы тоскливо косились на своего декана, который даже не думал устроить им подобный забег по всем пройденным темам перед сдачей ЖАБА и СОВ, и начинали ещё выше задирать нос, пряча за гордыней факультетское сиротство. А что им оставалось делать?!       Кроме учёбы и книги я продвигался и в деле вычистки Запретного леса. Акромантулы, осознав угрозу, уже почти не покидали того небольшого участка, в котором располагалось их логово. Они выжидали и готовили мне тёплый приём – рано или поздно мне придётся прийти к ним в открытую, прекратив вылавливать малыми группами, и тогда меня ожидало сражение с ордой взбешённых арахнидов. Впрочем, я не терял надежды придумать решение, при котором мне не придётся встречаться с ними лицом к лицу, то есть к жвалам. Я даже заслужил сдержанную похвалу от Бэйна. Он буркнул что-то признательно из-за кустов бузины и одарил меня кувшином кисловатого, терпкого кентаврийского вина, пережившего зиму. Это уже тянуло на признание подвига! Вино мы распили с Джоном в одну из воскресных встреч, так как после часового рандеву с Грэем я был абсолютно свободен и предпочитал тратить время на самых дорогих для меня людей. То есть на человека и домовушку, которая начинала лучиться от счастья, когда я прибывал домой с чемоданом, полным грязных рубашек. Доверять стирку своей одежды я мог только ей – к хогвартским домовикам я испытывал вполне понятное подозрение!       Почти каждое воскресенье мы ходили с Джоном в кино и иногда нам попадались крайне интересные фильмы! Так мы посмотрели повтор забавной поделки под названием «Робин Гуд: Принц Воров». Шериф Ноттингемский и его мамаша-ведьма заставили улыбнуться даже Джона, а ведь он терпеть не мог современные маггловские комедии. Хотя, вроде бы, мы должны были смотреть историческую драму… В итоге ни мне, ни ему так и не удалось понять, к какому жанру принадлежало кино, но повеселились мы на его просмотре от души. Особенно при виде тупых бутафорских мечей, потрясающих разум сцен неуклюжего фехтования, непонятного колдовства якобы опытной ведьмы и тех рож, которые корчил актёр, игравший шерифа. Ещё один опереточный злодей с орлиным взором!       И почему до сих пор живо клише, что все «непонятые» гении должны носить чёрные одежды и, желательно, кожаные ремни? Кстати, интересно, вот что одет Северус под своей монашеской мантией? Наверняка во что-то такое же строгое и унылое, как и вид его лица по понедельникам утром! А ведь ему бы очень пошло что-то более роскошное, чем грубая шерсть! Чёрные бархат и сатин, атлас и кружево… О, чёрные кружева смотрелись бы на Северусе очень даже импозантно, но вряд ли этот грубый человек готов снизойти до изысков. А вот киношники расстарались и в своём «творении» смешали в кучу всё, что только смогли придумать о том времени, в котором жил Робин из Локсли. Понятное дело, что обычники снимали сказку для себя, но мы, маги, застрявшие во времени где-то в промежутке между концом Средневековья и Викторианской эпохой, очень хорошо знали, как должна выглядеть и выглядит на самом деле та или иная эпоха, и поэтому буйная фантазия магглов, а также их стремление прикрыть зрелищностью свою короткую память, нас искренне печалили. Умение ориентироваться в новом времени и обыденном мире не означало, что мы принимаем и одобряем все современные веяния. Ретрограды, что с нас, магов, взять!       Под конец марта, когда я заметил, что Джон начал применять маскировочные чары и прятать от меня своё посеревшее от усталости лицо, я едва не в приказном порядке велел ему перебираться в мой дом из своей однокомнатной берлоги, где он жил в перерывах между дежурствами. И Люччи было удобней присматривать за ним, и мне спокойней. Да, моя дорогая домовушка убирала квартиру Джона, готовила ему еду, но она не могла полноценно распоряжаться на чужой территории и заботиться о моём друге так, как он этого заслуживал. В моём же собственном доме к его услугам было всё! Так что Люччи наконец заполучила в свои загребущие лапки долгожданный объект заботы, а я избавился от хотя бы одной причины беспокойства – если с Джоном что-то случится на службе, то Люччи поможет ему всяко лучше аврорских коновалов. К тому же, она была способна скрасить Джону одиночество, потому что, в отличие от многих домовиков, моя дорогая фэйри обладала разумом и ярко выраженной личностью. Подумать только, что именно это когда-то едва не стало причиной её смерти. Я не простил бы миру потерю такого чудесного существа!       Во время апрельских каникул я смог выдохнуть и даже один раз выспаться. Бродячий дух пока не проявлял себя, издатель читал мою новую рукопись и заваливал меня уточняющими вопросами, пытаясь понять, почему я выбрал для книги такую странную тему, а я готовился к атаке на гнездо акромантулов и пытался сделать всё настолько тихо, насколько это было возможно в условиях постоянной слежки в стенах школы. К счастью, Моргана, Мордред и матушка его Моргауза, не будь она упомянута к ночи, были на моей стороне. Я укладывался в составленный график зачистки леса, а мои главные подельники – дядюшка и Грэй – только потирали руки, наслаждаясь результатами нашего взаимовыгодного дела. Как оказалось, выкупленные у меня ингредиенты дядюшка перепродавал с весомой наценкой некоторым заинтересованным лицам, которые не имели выхода на контрабандистов, но яростно желали получить ценные составляющие. Заодно он подсаживал их на крючок совместного нарушения закона и тем самым обретал возможность влиять на то, когда именно будет открыт их рот и что будут говорить эти джентльмены.       Чувствовал ли я угрызения совести? Конечно, нет! Преподавателю Хогвартса и двум скромным чиновникам так трудно найти подработку на стороне… А риск должен быть оплачен в соответствии с еной! Особенно если учесть, что озверевший в край начальник аврората достучался-таки до МАКУСы, получил крайне издевательский ответ и пожелание выучить, где именно проживают акромантулы, и теперь в свободное от работы время носом рыл землю, пытаясь выяснить, откуда же валом валит контрабанда паучьих запчастей. Учитывая его напористость и мотивацию, он имел все шансы в этот раз добраться до меня, так что я должен был торопиться с зачисткой гнезда. Арахниды обязаны были умереть и как можно быстрее.       В ночь накануне последнего дня каникул, когда я спал и видел прекрасный сон о том, что решил проблему несовместимости длинных волос и тесного капюшона охотничьей брони, меня крайне невежливо разбудил стук в дверь. Да какой стук, мне показалось, что эту самую дверь пытаются выбить! Я вскочил с кровати, проверил импульсом, кто стоит за дверью, и с раздражением начал натягивать халат. Трое. Мужчина, женщина и полусущество. Не знаю, кто были первые двое, но если по мою душу явился Декан, то дело было действительно скверно. Опять Хагрид что-то натворил?       Я распахнул дверь и нос к носу столкнулся со Снейпом, которого жизнь явно ничему не учила. Ну нельзя же наступать на одни и те же грабли в такой короткий промежуток. Надо будет сказать Помоне, чтобы она не пускала его в свои теплицы, а то напорется ещё на какую-нибудь тяпку, лечи его потом.   -       Опять ты? – капризно простонал я, недовольно глядя на Северуса. -       Это что, перья? – только и спросил Снейп, таращась на ворот моего халата. -       И? Снова начнёшь осуждать меня за выбор пеньюара? Тебе прошлого раза не было достаточно? Стоит ли тогда приходить ко мне ночью, если тебе всегда не нравится, во что я одет! -       Э-э-эм… Что? – Аврора, а пришедшей к моей двери женщиной была именно она, растеряно перевела взгляд с меня на начавшего медленно розоветь от негодования Снейпа. -       Гилдерой, – Флитвик прервал наши с Северусом игры в гляделки. – Ты нам нужен, очень. -       Прямо вот так? Мне одеться, или я вам и в подобном виде сгожусь? -       Думаю, штаны тебе не помешают. И обувь – полы взамке всё-таки холодные. -       Минуту… – я как можно более манерно вздохнул и закрыл дверь прямо в тот момент, когда Снейп решил что-то мне сказать. Судя по всему, он наконец-то определился с тем, что ему нравится больше - перья или кружево, но у меня не было времени слушать его признания. Раз Декан попросил поторопиться, значит дело было серьёзным. Одеваться пришлось спешно, причём с помощью магии. Я терпеть этого не мог, так как заклинания не позволяли как следует расправить кружева или складки, и приходилось приводить их в порядок самостоятельно, но раз уж Декан сам пришёл ко мне, то следовало торопиться.       За порог я вышел ровно через минуту, полностью одетый и даже волосы пребывали не в беспорядке, а аккуратно спускались до плеч лёгкими волнами. -       Итак, в чём причина вашего визита? И почему втроём? Северус, ты не хочешь объясниться? -       Заткнитесь, Локхарт, и идите вперёд! – рявкнул он, резко ткнув пальцем куда-то вглубь коридора. -       Декан? Хоть вы удовлетворите моё любопытство! -       Всё очень просто, Гилдерой, – начал Флитвик, когда мы бодро зашагали по тёмному переходу, – если бы Северус пошёл к тебе один, то мы бы до утра вас обоих не дождались, и даже я не могу предсказать, чем закончилась бы ваша ночная встреча – дракой или очередными, кхм, «танцами». -       Да что бы я ударил Северуса?! Как вы могли обо мне такое подумать, Декан?! В случае каких-либо разногласий, между нами может состояться только честная дуэль со свидетелями, секундантами и фотографом. К тому же, это нарушило бы наш спор, а я собираюсь выиграть свой ящик дымного коньяка! -       Вы им подавитесь… – процедил за моей спиной нервный зельевар и шумно засопел. -       Что же касается танцев, то я всегда не прочь поразмяться! По ночам в школе так скучно... -       Вот поэтому я и решил отправиться вместе с Северусом, чтобы предотвратить возможную несвоевременную задержку. Всё-таки перья, надо признать, смотрятся весьма интригующе... - Флитвик хихикнул. Снейп засопел ещё громче. - Ну, а Аврора пошла с нами, так как больше не могла находиться там, откуда мы прибыли. -       Вы меня заинтриговали. Я же сейчас сгорю от любопытства! Что у нас опять стряслось? Мантикора Годрика Гриффиндора вылезла из многовековой спячки или же привидения Хогвартса решили поднять бунт? -       Бунт скоро поднимут преподаватели, если этот кошмар не прекратится! – рявкнул Снейп. -       Да в чём де… А! Слышу, слышу! – я остановился и напряг слух. До меня донеслись звуки музыки – перебор струн, невесомый саксофон, изредка возникающий в паузах основного мотива, лёгкая перкуссия и печальный голос певца. Правда, всё это великолепие было искажено дребезжанием и глухим, но мощным эхо, которые превращали песню в режущую слух какофонию. – Надо же, какой интересный эффект! -       Так и знал, что это ваших рук дело! Вы – вредитель! Вы проникли сюда чтобы свести всех нас с ума и сунуть нос в дела, до которых вам не должно быть никакого дела! -       Почему же – нет дела? Разве я не часть коллектива и не должен помогать коллегам в их нелёгком деле? -       Вы не часть коллектива, вы его аппендикс и вас надо вырезать из организма, пока он не погиб! -       Гилдерой, – устало попросила Аврора, прикрывая глаза, – если это действительно сделали вы – прекратите, пожалуйста! Эти звуки… Они настолько резкие и так бьют по вискам, что у меня скоро начнётся мигрень! -       Всему виной акустика – в Хогвартсе коридоры создают такие затейливые отголоски, что даже ангельское пение обернётся рёвом адских тварей. Пойдёмте, я исправлю звук. -       Его не надо исправлять, его надо убрать! Вы перебудили всю школу! - взвыл Снейп. -       Не я, а тот негодяй, который проник в тщательно охраняемый Запретный коридор! Северус, вы все так сильно печётесь о его безопасности, что я не мог не помочь. Ну, чего же мы стоим? Или вам начала нравиться песня? – я хмыкнул и направился в сторону источника звука.       Сторожевой артефакт Грэя сработал, правда тот звук, которым я заменил стандартный сигнал тревоги, мало кому понравился. И чем им всем не угодила маггловская песня? Наконец мы достигли лестницы, ведущей в Запретный коридор. У её подножия толкались учителя и заспанные ученики тех факультетов, до которых донёсся отзвук баллады, многократно усиленной стенами школы. К своему удивлению, среди студентов Хаффлпаффа и некоторых наиболее любопытных слизеринцев я увидел две гриффиндорские головы – лохматую гриву Грэйнджер было трудно с чем-то спутать, а круглый и неуклюжий Лонгботтом не смог бы затеряться даже в лесу, не то, что в толпе учеников.       Странно, я не видел их в Большом зале во время обедов и ужинов! Получается, эти малолетние сыщики решили тайно остаться в школе и следить за мной? Учитывая, что я всегда проверял окружающее меня пространство во время вылазок в лес и ни разу не засекал их присутствие, то расследование двоих пинкертонов явно буксовало. И как они собрались играть в шпионов, если среди толпы одетых в пижамы и халаты детей выбивались мантиями и школьными ботинками, которые никак нельзя спутать с тапочками? Даже равнодушный ко всему призрак профессора Бинса легко бы сделал вывод о том, что дети даже не думали ложиться спать и ошивались где-то поблизости от коридора. И почему они присоединились к толпе, когда раздался звук тревоги, а не попытались бы сбежать в башню? Неужели хотели застать меня и посмотреть, что я собираюсь делать? Любопытные гриффиндорцы были слишком заметны, но, надо признать, у Грэйнджер и Лонгботтома всё же был шанс избежать ненужного внимания к их персонам – на искажённый звук сигналки сбежались даже те, кому полагалось игнорировать подобные события – мадам Помфри и мадам Пинс тоже находились в числе вынужденных слушателей маггловской музыки.       Протолкавшись сквозь толпу, я поднялся по лестнице и вошёл в коридор. Звук стал ещё громче и даже мне стал казаться невыносимым, однако, несмотря на шум, я мог различить лёгкий топоток Флитвика. Мой дорогой Декан не оставлял меня даже в такой пиковый момент! Мы прошли мимо нескольких закрытых дверей и за одной из них я уловил тяжёлый, душный запах псины. Мысленно отметив её, я направился к противоположной от дверей стене, возле которой находился поставленный дном вверх небольшой горшок. Вокруг него, рассыпавшиеся и потухшие, лежали угли и какие-то травы. Я опознал душицу, тимьян, шишки хмеля и даже лепестки пиона – кто-то пытался навеять сон на трёхголового охранника, и у него это, похоже, получилось. Ведь, несмотря на присутствие постороннего мага, вроде меня, пёс молчал. Я перевернул ногой горшок, отбрасывая его в сторону, и Флитвик поспешил сохранить улику. А под горшком лежал, присыпанный пеплом, подарок Грэя – тусклая медная монетка, которая и издавала так напугавшие всех звуки. Я вынул палочку и слегка подкорректировал плетение чар, адаптируя его к наличию высоких каменных стен. Надо же, как я мог об этом забыть? Старею, что ли? Из музыки тут же пропали дребезжание и лишние шумы, а голос запел так, как и было положено – проникновенно и с грустью. Я поднял монетку и протянул её Флитвику. -       Вот она – причина вашей побудки. -       Зачем ты это сделал, Гилдерой? – чуть напряжённо спросил он, явно опасаясь услышать ответ. Неужели слух о том, что я пытаюсь обокрасть школу, дошёл даже до него? -       Вы так носились со своим Запретным коридором, что я не смог не попытаться помочь. В него постоянно лезли ученики – кто-то просто совал нос, кто-то пытался взломать двери, но вы не всегда могли об этом узнать. Например, квиддичная команда, побывавшая здесь едва ли не в полном составе, сумела избежать снятия баллов! Один Флинт пострадал, – от этих слов Флитвик понурился, вспоминая поиск спрятавшихся в подземелье детей, боггарта и несправедливое наказание Маркуса. – Так что я сделал вывод о том, что сторожевые маячки срабатывают на факт проникновения, но никак не на время задержки нарушителя в коридоре. Представьте себе, что кто-то залез бы внутрь, потолкался у дверей, а потом спустился по лестнице, чтобы быть пойманным бдительными преподавателями? В это время его подельник вскрывал бы запертые двери, пользуясь отвлекающим манёвром жертвенного добровольца! Так что сегодня ночью, когда неизвестный нарушитель директорского запрета, попытался преодолеть дверь, эта монетка среагировала не на факт присутствия, а на его долготу. Ни у кого из вас не было нужды минут пятнадцать толкаться у двери, так что это мог быть только посторонний! Сейчас в школе, несмотря на каникулы, так много студентов! Вдруг кто-то из них решил остаться только для того, чтобы проникнуть в коридор? -       Вполне вероятно, – кивнул Флитвик. – Пойдём, Гилдерой! Ты должен сам сказать об этом всём директору. Я выслушал тебя и не могу не признать правоту. Только прошу – не спрашивай, почему коридор закрыт! -       Это не моё дело, Декан. Я прекрасно представляю тот уровень доверия, который мне оказывается преподавателями и директором. Он невелик, но даже такая малость – уже неплохо! -       Ты не прав, – возмутился Декан, но мы уже походили к спуску вниз. У самой первой ступеньки нас ждал хмурый и раздражённый Дамблдор, явно готовый карать и вершить скорый суд. К счастью, Флитвику удалось убедить его выслушать меня, и я повторил все свои наспех придуманные доводы. Они подействовали и во второй раз, благодаря чему директор сменил гнев на милость. Он внимательно осмотрел горшок, который подобрал Флитвик, досадливо поморщился, а затем принялся оглядывать студентов, которые так и не собирались никуда уходить. Я заметил, как его светлые глаза вспыхнули от негодования, когда он заметил кого-то в толпе, и я был готов поспорить на сеточку для волос из нежнейшего шёлка, что объектом его недовольства стали два гриффиндорца.       Ах, какая же я скотина, перевесил вину на детей… Так им и надо! -       Студенты, преподаватели! – Дамблдор обернулся к многоликому олицетворению неуёмного любопытства, и проговорил: – Этой ночью кто-то из учащихся нарушил запрет на проникновение в Запретный коридор. Если бы не сторожевая система, установленная нашим преподавателем ЗОТИ, то это злодеяние сошло бы нарушителю с рук. Мы не будем обсуждать специфику методов мистера Локхарта, ведь она оказалась более чем действенной, но я очень рад тому, что никто из студентов благодаря его стараниям не пострадал по собственной же глупости. Мы не станем проводить расследование и выискивать виновных. Но следующий ученик, пойманный при попытке проникнуть в Запретный коридор, будет отчислен из Хогвартса. А теперь отправляйтесь в свои постели. У нас остался всего один день на отдых перед подготовкой к экзаменам, так давайте проведём его выспавшимися, – с неожиданно тёплой улыбкой закончил директор, чем полностью нивелировал резкий тон своей речи. Добрый дедушка опять ласково пожурил детей и отправил их в кроватки. Вот только наказание за нарушение будет совсем не детским, в этом я был более чем уверен! -       Благодарю вас, Гилдерой, – тихо произнёс Дамблдор, когда дети нестройной толпой побрели в свои спальни. – Ваше непрошеное вмешательство оказалось очень своевременным. Наверное, стоило вас привлечь к решению нашей проблемы раньше, так, хотя бы, я знал, к чему готовиться! Может, купил бы беруши. -       О, на самом деле это очень красивая песня, во всём виноваты проклятый горшок, которым неудачливый взломщик пытался заглушить звук, и специфика стен Хогвартса. Мне запустить заново звучание? -       Не стоит! Поверю вам на слово, но… Мерлин, какие же странные у магглов песни, – старик поёжился, подмигнул мне и неторопливо зашаркал прочь. Его ночная рубашка в виде фиолетового батистового балахона таинственно посверкивала алхимическими символами и зельеварческими знаками, вышитыми на ней светящейся нитью. Я перевёл удивлённый взгляд на Снейпа и изобразил лёгкое ревнивое возмущение. Я даже не надеялся на удачный исход этой довольно-таки грубой провокации, но она удалась: -       Это был подарок на юбилей! – прошипел Снейп, потом понял, что оправдывается передо мной и, крайне эффектно взмахнув полами мантии, поспешил прочь. Зря он исполнил свой коронный трюк - благодаря развевающемуся подолу мне стали видны коротковатые для его роста пижамные штаны в продольную зелёную полосочку. И этот человек ещё смел возмущаться перьями на вороте моего пеньюара?! Хамло без вкуса и малейшей капли эстетики...        Почти все разбежались, даже Декан, удостоверившись в том, что я ничего не злоумышляю против школы, вернулся в свою спальню. С точки зрения этого святого полугоблина, если я не пытался навредить Хогвартсу, то у меня имелось право творить почти любую дичь! Он даже во время моего обучения, когда я в очередной раз выкидывал маловразумительный, но эффектный фортель, прибегал к карающим мерам лишь тогда, когда недовольство учеников и преподавателей уже нельзя было игнорировать и требовалось «бросить кость». Флитвик всегда поощрял в своих подопечных стремление к изысканиям, а я был одним из самых любознательных его студентов.       У лестницы, ведущей в Запретный коридор, под сонными взглядами портретов, остались лишь я и Аврора. -       А вы почему не идёте досыпать? – удивился я. Преподавательница астрономии, одетая в серую унылую мантию поверх нежно-голубой ночной сорочки, походила на более материальную копию Серой Дамы. Разве что лицо выражало не уныние, а сонливость напополам с любопытством. -       Я хотела узнать без лишних свидетелей – что это за песня? Я плохо знаю маггловскую музыку и никогда не слышала ничего подобного. Честно говоря, я вообще их музыкой не особо интересуюсь. -       У обычников много хороших вещей, и песни – одна из них. Например, опера, которую я очень люблю, но и среди музыки попроще можно встретить много достойного! Хотя, конечно, и тролльего навоза хватает, – я послал в сигналку короткий импульс, и она ожила, еле слышно повторяя заложенные в неё звуки. Гитарный перелив слился с затейливым ритмом барабанов и звонко вскрикнула медь основного лейтмотива, вокруг которой бархатом обернулся голос певца, приглушая её и успокаивая:

У иерусалимских стен

Я брёл один под лунным светом;

Сияли миллионы звезд

И сердце затерялась где-то.

Апрельской поймано луной,

Танцует в отзвуках печали...

Я по тебе скучаю, так скучаю.

Все царства обратятся в пыль

И поглотит их моря синь.

Я по тебе схожу с ума и погибаю.

-       Это… – Аврора нерешительно подняла на меня взгляд. – Это очень грустная песня. Почему вы решили сделать сигналом тревоги именно её? Это так странно! Было бы логичней выбрать что-то более энергичное и бравурное, например из репертуара Клиффа Ричарда и Донни Стила.       Матерь моя магия, она так и сказала – репертуар! И назвала маггловских певцов из пятидесятых! Ну, с учётом того, как сильно во времени отстояли друг от друга магический и обыденный миры, музыкальные пристрастия Авроры можно было назвать почти современными. Этим она сильно отличалась от Чарити, с которой я обычно и болтал о том, что успели придумать, исполнить или испортить маггловские певцы. -       Когда я зачаровывал этот сигнальный маячок, то меньше всего заботился о соответствии темпа музыки назначению артефакта.  Я думал о… Неважно, – я сжал монетку, заглушая звук, и убрал её в карман.       Надо будет уничтожить её, ведь подарок Грэя сыграл свою роль. Несмотря на шум, на подозрения и общую нервозность ситуации, я успел заметить, когда за дверью завозился пёс. Он зевнул и начал сонно фыркать, а потом встал на когтистые лапы именно тогда, когда я отключил звук. На него подействовали не травы, а музыка - именно она усыпила трёхголовую скотину, запертую в Запретном коридоре.       Хорошо, что я это заметил.       Плохо, что это открытие могло стать известным таинственному любителю горшков с травами. Ведь как-то же он сумел обойти те сигналки, которые установил в коридоре Дамблдор! -       Мне иногда кажется, что я должна сказать что-то ободряющее, как-то поддержать вас, но я не очень хороша в подобных вещах, – неожиданно заявила мне Аврора. Я с удивлением посмотрел на неё, не сразу понимая, что именно она имеет в виду. Потом дошло. Она же яростней всех остальных преподавателей защищала меня, когда Снейп начинал плеваться ядом в сторону «погибшей ирландской возлюбленной». Ясно, о чём она подумала, услышав песню. Бедный тоскующий Гилли, несчастный дурачок. Но я слышал в этой музыке не страдания отвергнутого возлюбленного, а напоминание о том, как легко изящная женская рука может обратить в пыль всё, что было дорого и важно, с какой небрежностью она способна разрушить жизнь, сметя её, словно замок из песка. И думал я под эти звуки не о своей жестокой рыжей обманщице, а о Клиодне Бан, будь она неладна! Кроме этого, песня зацепила меня переплетением звуков и образом разрушающегося мира, в котором не осталось ничего, кроме несбывшихся надежд.       Я никогда не страдал нигилизмом, но редкие приступы меланхолии заставляли искать вдохновение даже в том, что несло печаль и грусть. Мне нельзя было оставаться без стимула к творчеству! Да и ставить сигналом маячка бравурный марш или истошные вопли чрезмерно волосатых (и непричёсанных) любителей кожи и заклёпок было бы слишком банально. А я банальность не любил! -       Аврора, вы не обязаны проявлять участие в отношении чужих проблем, пусть даже они и стали достоянием общественности! Но я признателен вам за само намерение сделать это. -       Намерения не стоит благодарности, если за ними ничего нет, - чуть взволнованно сказала она. - Пустые речи иногда бывают более жестокими, чем оскорбления! Я просто совсем не умею выражать словами такие сложные вещи, как сострадание или сочувствие! Слишком легко сделать их похожими на жалость, а это одно из самых мерзких чувств, которые могут испытывать люди! И я не собираюсь вас жалеть, Гилдерой, просто хочу, чтобы вы знали, что я понимаю вашу боль. -       Спасибо, - немного растеряно произнёс я, глядя на Аврору. Она смущённо отвела взгляд, но не попыталась прекратить разговор и уйти, словно ещё не всё было сказано. Будто ей хотелось донести до меня ещё что-то важное и личное, но я не хотел слышать ничего, что продолжило бы эту крайне неловкую тему. Пришла пора завершать пятиминутку ночных откровений. – Вы очень добры ко мне, Аврора, и я рад, что вы относитесь ко мне так же, как и к прочим преподавателям школы. А теперь не пора ли нам вернуться к прерванному занятию и как следует выспаться? Глупо было бы терять последний день каникул, бродя по школе сонным приведением. К тому же, погода обещает быть тёплой и солнечной - самое то, чтобы прогуляться вокруг замка, не натыкаясь при этом на студентов на каждом шагу! -       Ваша идея звучит заманчиво, – она согласно кивнула, чуть нервно и рвано, а затем вдруг выдала: – Мы собирались завтра, то есть уже сегодня, устроить пикник у Чёрного озера. Как вы смотрите на то, чтобы присоединиться к нам? Если удастся, то мы затащим в свою компанию ещё и Помону – вне своих теплиц она становится очень компанейским человеком! А вот Септима, к сожалению, считает подобное времяпрепровождение бессмысленным и, к тому же, не любит сырость.       Я тут же принял охотничью стойку, как матёрый сеттер – четверо из пяти подозреваемых собирались провести время в моей компании? Конечно, да! Заодно я смогу понаблюдать за ними в менее формальной обстановке – вдруг удастся выяснить что-то важное. -       Буду рад принять ваше приглашение, а сейчас я вынужден откланяться. -       Конечно, – Аврора кивнула, пожелала мне хорошего остатка ночи и направилась прочь. Уже дойдя до поворота, она вдруг обернулась и шкодливым голосом крикнула мне: -  С четырнадцатого февраля прошло уже много времени, думаю, вам не повредит ещё один маленький праздник! Только не берите с собой Северуса, он терпеть не может отдых на открытом воздухе, пожалейте его! Всё складывалось так, как я хотел, и даже мысли в головах у преподавателей блуждали по проложенным мной маршрутам. Ведь нет ничего проще, чем заставить людей верить в то, во что они сами хотят! Пусть и с маленькими дополнениями. Главное, не вляпаться самому…       Как и где мог закончиться прекрасный весенний денёк? Разумеется, скандалом в кабинете директора Хогвартса. Мордред, ещё немного, и количество приводов в святая святых школы во время моего преподавания превысит по количеству число посещений времён ученичества! Во всяком случае, портреты прежних директоров поприветствовали меня, как старого знакомого. Финеас Найджелус Блэк даже прекратил делать вид, что изучает собственные ногти, и подобрался поближе к раме, когда я в компании взбешённой Минервы и хихикающего Флитвика вошёл в кабинет. -       Это переходит все границы, Альбус! – возопила Макгонагалл, с порога атакуя растерявшегося от её напора Дамблдора. –  Мало того, что мистер Локхарт устроил оргию прямо у стен замка… -       Поклёп! Мы все были одеты! – возмутился я, и почти все портреты предыдущих директоров школы навострили ушки. -       Вы были без сапог! -       Какое непотребство – показывать кому-то свои щиколотки, – с напускным возмущением проскрежетала со своего холста Идэсса Сакденберг, руководившая школой в шестнадцатом веке. -       И голени! Хотя, стоит признать, у молодого человека они более чем изящные. Я бы не отказалась взглянуть на них, будь я лет на пятьсот помоложе, – хихикнула Филлида Спора, занимавшая пост директора двумя веками раньше. Я подмигнул старым развратницам и те ответили мне многообещающими улыбками. Макгонагалл поперхнулась от возмущения. -       Как вы можете одобрять подобное бесстыдство?! Шестеро преподавателей школы дискредитировали себя неподобающим поведением, а потом унизили декана факультета Слизерин! -       То есть? – Дамблдор наконец проявил хоть какой-то интерес. – Гилдерой, что вы опять сделали с Северусом? -       Ничего предосудительного! Он решил присоединиться к нам именно тогда, когда Помона рассказывала анекдот про друида и лианы… – моё оправдание было прервано дружным хохотом портретов, прекрасно знавших эту шутку. Минерва покраснела ещё сильнее. Кажется, её начало трясти... -       Это пошло и мерзко, как вы можете шутить о подобном?! -       Потому что это смешно, – отрезала Филлида Спора. – И что же было дальше, мистер Локхарт? Наш милый мальчик Северус наверняка смутился от такой невинной шутки! -       Судя по всему, да. Потому что он начал призывать нас к порядку, в своей манере, естественно. Он отметил недопустимость распития чая на свежем воздухе, наше излишне неосмотрительное нахождение у воды, а также возмутительный факт необоснованной порчи дикой флоры. -       То есть? -       Его особо заинтересовали цветочные венки! - с грустью пояснил я. -       Вот именно! – вклинилась Минерва. – Они все были в цветочных венках. Я не могу стерпеть подобной разнузданности в пределах Хогвартса! Неужели вы не можете хоть сколько-нибудь долго держать себя в руках, Локхарт? -       Да что тут такого? Сивилла начала рвать цветы, пришлось отобрать их, пока она не принялась гадать на лепестках – сами можете себе представить, что наша предсказательница могла напророчить. Ну, а чтобы цветы не пропадали, я сплёл венок. Всего один! Но так как он заинтересовал милых дам, то я побоялся разделить участь Париса, неосторожно выбравшего одну из нескольких богинь, и размножил венок, чтобы одарить им всех. -       А вы почему тоже в венке?! – декан Гриффиндора ткнула пальцем в переплетение из розовых армерий, вереска и белоснежных колосков спирантии, украшавших мою голову. -       Потому что он мне идёт! – я поправил травяную корону, чтобы она не сползала набок, и Макгонагалл едва не затрясло: -       Снимите немедленно это безобразие! -       Декан, подержите, пожалуйста, - тяжело вздохнул я, передавая полугоблину объект раздражения Макгонагалл. -       Конечно, Гилдерой. О! Будто для меня плели! Минерва, как я тебе? – Флитвик, надевший венок на свою кудлатую голову, с довольным видом покрутился перед Маккошкой и та явственно начала шипеть. -       Так что случилось с Северусом? – директор решил напомнить о сути разговора, то есть очередного разбора моих полётов. – Я не вижу его среди вас. Надеюсь, с ним всё в порядке? -       Помона и Вирсавия помогают ему привести себя в порядок, он… э-э-э… -       Вы столкнули Северуса в озеро! -       Неправда! - воскликнул я, прижимая ладони к груди. - Я бы никогда и ни за что не поступил так с милым Северус! Он сам упал! Кто же лезет в воду в одежде, да ещё и в тяжёлой плотной мантии?! Я тоже люблю побегать по мелководью, но сапоги при этом снимаю! А ведь я предлагал ему раздеться, был даже готов помочь избавиться от одежды, но Северус, почему-то, отказался. Но зачем, скажите на милость, надо жариться на апрельском солнце в этом подобии монашеской рясы?! -       Гилдерой… – Дамблдор прикрыл лицо ладонью и, кажется, начал то ли всхлипывать, то ли даваться смехом. – То есть вы с пятью преподавательницами Хогвартса устроили пикник на берегу Чёрного озера посреди ясного дня, на глазах у учеников. -       Мы пили чай! -       С мятой, – снова захихикал Флитвик и Макгонагалл покраснела. -       Хорошо. Пять женщин и мужчина пили чай с мятой на берегу озера, плели венки и радовались жизни. Так? -       Ну, да! -       Минерва, дорогая, - голос директора сочился искренним состраданием. - Сейчас не май, да и украшенный лентами шест, я уверен, никто на берегу не ставил. К чему лишние волнения? -       Только шеста ещё не хватало! - воскликнула она. - Тем более, что наш коллега и без него был готов обойтись! -       Филиус? - Дамблдор явно решил поискать поддержку у декана Рэйвенкло. Всем было понятно, что никто не собирался устраивать прилюдную репетицию Бельтайна с его весьма специфическими ритуалами, принятыми в деревне, но попробуй убедить в этом престарелую поборницу нравов! Тепло - есть. Солнце - тоже. Мужчина - имеется. Венки - а вот же они! Значит точно непотребство затеяли. Ду-у-у-р-а-а-а... -       Дорогой Альбус, всё очень просто. К молодёжи, развлекающейся под присмотром Помоны, опять прицепились два наших монаха! И пока Минерва читала нотации, жадно косясь на чайник с мятой, Северус попытался отнять у Гилдероя венок. Зря, он действительно очень ему идёт! А так как Гилдерой стоял в воде, то Северус не придумал ничего лучше, чем воспользоваться магией. Знаешь, у меня иногда возникают опасения, что Северус страдает банальной водобоязнью! -       И? – глаза директора загорелись интересом. Уж что-то, а волшебником он был сильным, да и опыт прожитых лет позволял угадать последующие события. Когда на мага, чьей специализацией является защита от тёмных искусств в высшем её проявлении, кто-то наставляет палочку, то этот маг начинает инстинктивно контратаковать, на худой конец – защищаться. Это происходит на уровне рефлексов, и вряд ли кто-то стал бы меня осуждать за то, что я, ответил Северусу на подобную грубость так, как привык. Когда взбешённый зельевар попытался магией сдёрнуть с моей головы подарок одной из преподавательниц, то я просто перехватил магический поток и поменял его вектор, то есть это не венок притянулся к Северусу, а он к нему. Я-то надеялся, что он просто запнётся и свалится на бережок, но Снейпа проволокло по воде прямо в мои объятия, и мы вместе рухнули на дно, благо что глубина была смешной, утке по колено. Ну, или мне до середины голени, даже брюки не пришлось высоко подворачивать! Но я-то, в отличие от зельевара, был одет легко, да и упал сверху, благо что умел изворачиваться в подобных ситуациях, а вот Северус в своих многослойных одеяниях не сразу справился с тяжестью воды и макнулся с головой. Пришлось его вытаскивать, отряхивать и пытаться высушить на месте, для чего я попытался стянуть со Снейпа набравшую воды шерстяную тяжёлую мантию.       Увидев это, Маккошка едва не впала в неконтролируемую ярость, выругалась не хуже бандита из Шрусберри, вытащила меня из озера за ухо, как в былые школьные деньки, и поволокла к директору на разборки, шипя и ругаясь. А мокрый и притопленный Снейп остался на попечении Помоны и трёх преподавательниц. Четвёртая, Аврора, помогать ему точно не собиралась – всё время нашей с ним борьбы она хохотала так, что я начал подозревать в ней ведьминскую сущность, уж очень злорадно звучал её смех. Да и Снейп как-то уж больно охотно полетел в мои объятия, будто кто-то помог ему со спины невербальными отталкивающими чарами.       Пока Макгонагалл рассказывала всё мной вышеизложенное, выворачивая события таким образом, будто я нарочно издевался над Снейпом, я успел заскучать. Нет ничего хуже, чем бессмысленное ожидание. Одно дело – засада или сидение в кресле у цирюльника, но выслушивание кривой версии событий, в которых я сам же принимал участие… Да, это определённо напоминало школьные годы! -       Минерва, дорогая, но где же здесь преступление? – искренне удивился Дамблдор. – Молодёжь веселилась, и притом вполне пристойно! Помона не позволила бы никому зайти дальше границ разумного. Филиус, вы тоже участвовали в пикнике? -       Увы! Я из окна своей башни услышал вопли Минервы и понял, что не могу пропустить это событие! К сожалению, когда я спустился ко входу, всё уже было кончено, а Гилдероя наша защитница нравственности волокла к тебе на заклание. -       Я требую, чтобы мистер Локхарт был соответствующим образом наказан! – заявила Макгонагалл, и две нарисованные директрисы тут же подло захихикали. -       Слыхала я о том, как такие вот благообразные строгие дамы любят наказывать молодых красивых мальчиков, – едко высказалась Идэсса Сакденберг. -       Побойся Мордреда, Минерва! В твоём возрасте пора уже учиться шить, а не пороть. И говорю я отнюдь не о тканях, – поддержала её предшественница на посту директора. -       Возраст порке не помеха, – авторитетно заявил Финеас Блэк, мечтательно поглаживая короткую бородку. – Эх, были ведь деньки! Молодость, эксперименты, подвалы родного поместья… -       Простите великодушно, уважаемые директора, но я против отношений подобного рода, – я поспешил вмешаться, пока они от воспоминаний не перешли к советам. При этом я старательно косился на Маккошку с опаской и недоверием. – Я предпочитаю обходиться в данном вопросе без насилия. -       Какое ж это насилие, если все согласны! Альбус, а ты как считаешь? -       Я считаю, что если мной были отменены телесные наказания для учеников, то я тем более не имею права применять их к преподавателям. Как бы мне иногда этого не хотелось! – и директор очень, очень выразительно глянул на Макгонагалл. Я же скромно смотрел в пол, сложив перед собой руки, и оставалось только поковырять мыском сапога каменную плитку, чтобы образ бедного, несправедливо обвинённого «малыша Гилли» был завершённым, но я решил не перегибать палку.       Самое смешное заключалось в том, что до явления спевшихся Маккошки и Летучего Ужаса наш пикник был образцом добродетели и пристойности! Я даже сидел чуть в стороне от волшебниц, чтобы, не дай Моргана, не скомпрометировать их, и в воду полез только для того, чтобы увеличить между нами дистанцию. Апрельское солнышко жарило от всей души, на мелководье вода была уже приятно-прохладной, а не ледяной, и по ней можно было вволю побродить, предвкушая, как совсем скоро, через пару месяцев, я разделаюсь со всеми школьными делами и вырвусь на свободу. Подумаешь – экзамены, Неназываемый, таинственные артефакты и заговор учеников против меня! Главное, что меня ждут охота, мой портной и покупка автомобиля. Я решил прекратить пользоваться арендными авто и приобрести себе свой собственный «Астон Мартин»…       Даже я, со всем своим опытом и немного извращённой фантазией, не смог заподозрить в посиделках у озера подобие майских ритуалов. А вот Макгонагалл умудрилась... -       Но я же не имею в виду порку! – тем временем пыталась оправдаться Минерва. - Как вам вообще могло прийти такое в голову?! -       А как вы ещё собираетесь наказать преподавателя за то, что он вышел насладиться последним спокойным днём накануне предэкзаменационного безумия? - язвительно спросил ей Флитвик. - Запретите ему приближаться к Чёрному озеру, к чаю, или к Помоне? Это же она рассказывала анекдот про друида, лианы и горшок с мёдом! -       О, а эту версию я не слышал! Декан, расскажете? Помона упоминала только про крапивное желе… -       Видите? Он опять! И ладно, Мордред с ним, с чаем, с венками, с тем, что Локхарт посмел частично раздеться перед посторонними женщинами, но он подрался с Северусом! -       …и помял ему манишку, – еле слышно фыркнул Флитвик. Мне стало очень трудно изображать обиженную невинность, так как я едва не заржал в голос. -       Декан, вы не помогаете, – процедил я, давясь смехом. Он лишь приосанился, поправил на своей голове венок и с предвкушением уставился на Минерву, ожидая, когда она продолжит всё глубже и глубже закапывать себя. -       Он смеет обращаться с деканом факультета, как со старым школьным приятелем, которого повстречал в пабе! У Локхарта нет никакого уважения к высокой должности профессора, он игнорирует наши традиции, ведёт себя, как вчерашний выпускник, дерзит, хамит и откровенно домогается другого мужчину! -       Это кого? -       Это когда?! -       Декан! – возопил я и, рухнув на колени, вцепился в мантию Флитвика. – На меня наговаривают! Это неправда, Декан! Вы же не поверите этой клевете?! -       Минерва, ты переходишь все границы. Твоё новое обвинение весьма серьёзно. То ты недовольна тем, что Гилдерой пошёл в театр, то тебе не нравится пикник у озера, а теперь ты и вовсе заявляешь, что он пытается совратить, причём не женщину, а... мужчину! Кого, кстати? – Альбус внимательно посмотрел на нас со Флитвиком, прикинул что-то и скривился. Декан шкодливо захихикал. -       Как много я узнаю о себе нового! Минерва, к твоему сведению, люди, которые доверяют друг другу, имеют привычку обниматься. К тому же Гилдерой – один из самых замечательных моих учеников, и я горжусь тем, что он вышел в мир именно из-под крыла Ворона, а я сам оказался причастным к огранке этого прекрасного алмаза! - и Флитвик, даже не думая скрывать зубастую ухмылку, погладил меня по голове. Я только жалобно всхлипнул, продолжая играть ради удовольствия благодарной публики. Нарисованным директорам нравилось! -       Но я имела в виду вовсе не вас, Филиус, – смутилась Минерва, сообразив, что противоестественный тандем полугоблина и мага, оба которых принадлежат к мужскому полу, слишком фантасмагоричен даже для её пуританского воображения. Хотя, чем более чопорен человек, тем большие гадости он придумывает про других! -       А кого тогда? – тут даже Дамблдор растерялся. – Минерва, ты меня пугаешь. Ты, наверное, как-то не так поняла наши с Гилдероем йольские объятия, это ведь всего лишь обычай, к тому же очень древний. Стоп! Откуда ты вообще про них узнала?! Опять в виде кошки бегала по школе и…       Он не договорил, так как в кабинет, кипя благородным негодованием, ступил Северус Снейп. Из-за его спины, толкаясь и шушукаясь, выглядывали преподавательницы астрономии, маггловедения, рунологии и прорицания. Однако весь настрой новоприбывших участников очередного коллегиального суда надо мной, прекрасным и несчастным, разбился о представшую им картину – испуганная Макгонагалл, сердитый Дамблдор и мы с Флитвиком. Я успел спрятаться за спиной у Декана, усевшись на пол, и старательно делал вид, что его маленькая круглая фигурка может меня укрыть. Обожаю подобные дурацкие моменты! Я постарался как можно правдоподобней изобразить замешательство на своём лице и обернулся к Снейпу. Да уж, высушивая его и приводя в порядок хогвартские колдуньи слегка перестарались – они привели в порядок волосы зельевара и теперь они спадали на плечи гладкой тёмной волной, блестящей и густой. Секунду помешкав, я сменил маску с замешательства на восторг. -       Северус, ты прекрасен! -       Видите – он опять! – зашипела Макгонагалл. – Альбус! Ну, хоть вы угомоните это развратное существо! Его опасно подпускать не только к детям, но и к преподавателям. Он вечно к кому-то липнет и пристаёт! Если так и дальше пойдёт, то он… -       Скоро закончится учебный год, и вы от меня избавитесь, профессор Макгонагалл, – радостно сообщил я ей. Из-за приоткрытой двери раздался испуганный вздох и шёпот: «Он опять!». – Осталось потерпеть два месяца, это такая малость, и вы снова вернётесь к вашему строгому распорядку, ходящим по линейке ученикам и жёсткой субординации между преподавателями! -       Я только поддерживаю дружеские отношения между коллегами, но «приятельство» и «разнузданность» разные вещи, мистер Локхарт! – жёстко отрезала она. Снейп попытался что-то сказать, напоминая о себе, но его никто не слушал. -       Что поделать – я полон любви ко всему миру, я восторгаюсь им и нахожу прекрасным! Я ищу красоту во всём, что меня окружает – в музыке, в одежде, в цветах, – я протянул руку и вынул из венка, надетого на голову Флитвика, бутон армерии, поднялся и шагнул к Макгонагалл, – и в людях. Нет ничего прекраснее человеческой души во всём многообразии её проявлений! Профессор, примите этот цветок в знак примирения между нами! Неужели вы не видите, как чудесна жизнь, разве есть хоть малейший шанс не восторгаться ей? И разве можно винить меня в том, что несмотря на постигшую меня тяжкую утрату, я не желаю вешать её тяжким грузом вынужденного сочувствия ни на кого из тех достойных волшебников, которые окружают меня? -       Паяц, – фыркнул Снейп, глядя на меня с уничижительным превосходством, но в этот раз я перетянул на себя всё внимание публики и никому не было дело до статиста.       Секунды шли. Я смотрел на декана львов открытым, полным мольбы и надежды взглядом. Минерва Макгонагалл молчала. В ней боролись остатки человечности и сочувствия, вступившие в противоречие с пуританством и жёстким моральным кодексом.       Ну, давайте же! Это самый лучший момент! Если кто-то из вас, прекрасных и таких добрых волшебниц, прямо сейчас не сделает то, что я хочу, то я разуверюсь в своём понимании женщин и их сложных, но одновременно таких простых душ. Давайте, вы же любите защищать милых и забавных мальчиков, попавших в беду! Вам же нравится проявлять участие к страдающим героям…       Стук каблучков ненадолго заглушил ворс ковра, а затем тонкая женская рука выдернулся треклятый цветок из моих пальцев. -       Кто смел, тот и взял! – заявила Аврора Синистра. – Минерва, вы испортили нам чудесный пикник, забрали на бесполезные разборки единственного в школе человека, с которым можно обсудить не только последние доклады учёных из МКМ по развитию чар, но и маггловские исследования по изучению космоса, оставили нам вместо него гундящего бундимуна, и теперь находите в себе наглость отвергать обращённую к вам искренность! Как же это низко! – Аврора негодующе тряхнула головой. -       Как мало надо некоторым для проявления чувств – всего лишь пустые слова… – сарказм Северуса был таким плотным, что его можно было намазывать на хлеб. -       А от тебя даже слова хорошего не дождёшься! Только и знаешь, что изливать ненависть на всё живое. Лучше бы взял пример с Гилдероя и прекратил душить всех вокруг своим горем. Знаешь ли, Северус, каждый из нас терял любимых и лишался близких, но только ты и Минерва превратили свои утраты в путеводный траурный стяг, под который пытаетесь загнать всех нас! А теперь, если вы позволите... – она повернулась к директору и, едва не дрожа от охватившего её нервного возбуждения, выдала: – Я забираю у вас Гилдероя и мы отправляемся на станцию в Хогсмид, чтобы встретить возвращающихся с каникул студентов. Пусть за учениками присмотрит кто-то, у кого лицо не похоже на кусок серы! -       Конечно, конечно, девочка моя, – Дамблдор, которого явно утомило очередное повторение уже ранее просмотренного представления, часто закивал головой, словно китайский болванчик. Вид при этом он имел такой-же таинственный и довольный, словно сам спланировал и разыграл по нотам всё сегодняшнее действо.       Аврора гордо вскинула голову, демонстративно вдела в волосы бутон армерии и, схватив меня за руку, резко потащила прочь. Пробегая мимо Снейпа, она бросила ему: «Неблагодарный заносчивый хам», и фыркнула так, что он просто обязан был осознать всю глубину своей неправоты. Снейпу было не до этого - он страдал, так как Аврора со всей силы оттоптала ему острым каблучком ногу...       Мне же оставалось только корчить растерянное лицо ничего не понимающего дурачка. -       Молодец, Аврора! – поприветствовала её Вирсавия, когда мы оказались на лестнице. – Давно пора было поспорить с Минервой! -       Мерлин, что же я натворила, – забормотала та, останавливаясь на ступеньках. Она тяжело дышала, а по лицу расплывалась мертвенная бледность. – Может, не стоило быть с Минервой такой грубой? Во имя Девы из Озера, что я ей наговорила?! Может, мне пойти и извиниться перед ней? Но там Северус, он не поймёт… -       Так мы всё-таки отправляемся на платформу? – уточнил я, высвобождая свою руку из ладони Авроры и начиная приводить в порядок растрепавшуюся одежду. Одёрнул жилет, расправил кружева на воротнике и манжетах. Чарити подала мне мой камзол, который я перед тем, как полез в воду, оставил висеть на дереве. – Благодарю! Так что нам предстоит делать? Насколько я помню, до недавнего печального события студентов встречал только Хагрид. -       И пропускал всех в кареты, даже не думая о том, что дети могут протащить в школу. Уж лучше именно вы заберёте у них всю контрабанду, чем это сделают Минерва и Северус! На Филча не следует полагаться, он в этом деле совершенно бесполезен. -       Не по своей вине, – с укором произнёс я. Мне действительно было непонятно, почему досматривать детей приходится старому сквибу, да ещё и на пороге школы, создавая толпу из студентов и вызывая у них ещё большую неприязнь к его персоне. -       Конечно! – Вирсавия упрямо поджала губы. – Именно поэтому вы с Авророй лучшие кандидаты на должность встречающих, так что отправляйтесь в Хогсмид, и немедленно! Я понимаю, Гилдерой, почему вам не доверяют ночное патрулирование, но уж встретить учеников вы точно можете! Бегите быстрее, пока до Минервы не дошло, что вы собираетесь присвоить себе её обязанность. -       Если что, у меня есть к ней пара вопросов, на которые ей придётся отвечать минут десять! – Чарити заговорщицки нам подмигнула и поспешила прикрыть усмешку ладонью, изображая кашель. - При необходимости я могу изобразить тупицу и растянуть их до двадцати, но у Минервы и так не самый лучший день, боюсь, её терпение этого не вынесет. -       Так поспешим! – я перекинул камзол через локоть, сбежал на пару ступенек вниз и обернулся. Четыре женщины смотрели на меня знакомыми взглядами, которые я надеялся не увидеть в Хогвартсе ни у кого из преподавательниц. Но, раз уж так вышло, я не собирался пасовать и терять преимущество. Я протянул руку Авроре. – Что сделано – то сделано! Вы украли меня, спасли из лап ужасной мантикоры, так что нам остаётся лишь побег. -       Lauft um eür Leben, – со вздохом произнесла Вирсавия и подтолкнула Аврору в спину. Та сделала шаг, ещё один, а потом наши пальцы соприкоснулись, сжались, и дальше мы побежали вместе. Уже почти в самом низу я услышал тихий голос Сивиллы: -       А вместе с Авророй он смотрится лучше, чем с Северусом…       Мордред неблагой, кому что!       Обычно прибывающих в Хогвартс студентов встречал лесник, но в этот раз он оказался неспособен выполнить свои обязанности, и поэтому вернувшихся с каникул учеников на платформе ждали мы. Я – весь такой красивый, в нежно-голубом камзоле и белом жилете, расшитом синими орхидеями, а рядом со мной немного нервная, разрумянившаяся от бега Аврора. По случаю так ужасно прерванного пикника она надела светлую мантию и платье с небольшим вырезом, и теперь ей было неловко от внимательных взглядов учеников. Они-то уже привыкли к тому, что кроме меня и директора все преподаватели носят чёрное! -       Нечего толпиться, вы что, синих орхидей никогда не видели? И даже не смейте жаловаться на меня профессору Спраут, обвиняя в извращении ботаники! Помона их лично сегодня одобрила! – я тут же начал разгонять столпившихся на платформе детей. – Быстро, быстро к каретам. Так, а это что? Мистер Шанпайк, а ну, стойте! – я остановил семикурсника-хаффлпаффца, который пытался «незаметно» протащить большую коробку с маркировкой «FedEх». Если бы это был обычный багаж, то он оставил бы его в вагоне, а не вздумал тащить в кареты. – Как завлекательно звякает содержимое вашей коробки! Ну-ка… Бурбон! Шесть бутылок! Да ещё и дрянного качества! Вы что, собрались трагично потерять зрение от этой бормотухи? Учтите – слепота не спасёт вас от необходимости сдавать выпускные экзамены.       Я отобрал у Шанпайка коробку и едва ли не пинком спровадил к карете. Приятели, ехидно посмеиваясь над ним, затащили однокурсника внутрь и захлопнули дверь. Потом пришлось тормозить двух рэйвенкловок, решивших пронести в школу дешёвый аналог амортенции. Девчонки чуть не плакали, отдавая её, но я был непреклонен. В отличии от них, я знал, что подобное зелье вызовет тяжелейшую форму отравления и неудачливый объект соблазнения после краткой любовной эйфории на сутки свалится с жаром и рвотой. Студенты пытались прошмыгнуть мимо меня, но я опытным взглядом выцеливал тех, кто намеревался протащить в Хогвартс контрабанду, и изымал её, стараясь делать это так, чтобы другие студенты не видели, что и у кого я отнимаю. К тому же мне помогало многоцелевое заклинание поиска, которым со мной «поделился» Джон, имевший богатый опыт проведения обысков различной степени сложности. Так как выдать напрямую аврорскую тайну он не мог, то мой друг на протяжении года молча и упрямо при любом удобном случае начинал искать в моём доме различные предметы, то и дело меняя категорийную направленность целевого вектора, чтобы я мог разобраться в чарах и усвоить их. Это была очень интересная игра, хотя и немного неловкая. Однажды Джон обнаружил тональный маггловский крем, которым я пытался замазывать старые шрамы на руках и… и не только их. Мне как раз незадолго до этого попался заказчик, решивший сэкономить на оплате и избавиться от сделавшего своё дело охотника. Я тогда сглупил, выпил предложенный чай и очнулся только ночью. В лесу. В полнолуние... Вой шляющегося неподалёку оборотня быстро привёл меня в чувство и придал не только обычных сил, но и магических - невербальным беспалочковым волшебством я в ту пору владел не очень хорошо, но возможная гибель от зубов мохнатой твари весьма способствовала экстренному развитию способностей. От верёвок я избавился едва ли не в последний момент и смог спешно аппарировать в безопасное место, вот только следы остались слишком глубокими и сразу бросились Джону в глаза. Мне пришлось объясняться со своим другом и убеждать его не вмешиваться, что оказалось крайне затруднительным делом. И дёрнул же меня тогда Мордред сэкономить на заживляющих зельях!       Пока я занимался старшекурсниками, за моей спиной Аврора справлялась с учениками начальных курсов, изымая у них всяческую дрянь, вроде клыкастых фрисби, навозных бомб, червей-свистелок и драчливых телескопов. Последнее особенно возмутило Аврору, так как опасные поделки должны были быть применены именно на её уроке. Заранее трансфигурированные из всякого мусора ящики для контрабанды были полны доверху, когда мы закончили беглый досмотр студентов! Интересно, это весна на них так повлияла, или предстоящие экзамены, из-за которых напрочь ехала крыша? Судя по всему, дети разорили «Зонко», сделав магазину за каникулы годовую выручку. Когда последний студент, оказавшийся на диво сообразительным и законопослушным, прошёл мимо нас к каретам, я смог с облегчением выдохнуть и чуть ослабить ворот рубашки. Оставалось переместиться к замку, сдать Филчу на хранение нашу добычу и переодеться к ужину. Так и казалось, что от одежды пахнет озёрной сыростью и травой! -       Ну что, аппарируем обратно? – спросил я Аврору, когда она подошла ко мне, явно желая что-то сказать. Она выглядела уже далеко не так нервно, как в самом начале нашего предприятия. Напротив – во взгляде сквозила уверенность, а жесты и речь стали плавными. -       Давайте ещё пару минут насладимся тишиной? – предложила она. -       Вы правы. Как только мы переместимся к школе, то нам придётся вступить в очередной бой с возможными противниками нашего самоуправства. Надо же – лишили деканов возможности прочитать нотацию из-за ввоза запрещённых предметов в школу! -       Шанпайка ждали бы большие проблемы из-за этой коробки, – Аврора с сомнением посмотрела на картонку с логотипом почтовой компании. – Надо же додуматься – так открыто пытаться внести алкоголь в школу! -       Наверное, он ожидал Хагрида, которому было бы плевать на провокационное звяканье, а уж спрятать бурбон по пути от ворот до дверей Хогвартса Шанпайку не составило труда. Знаете, что… а не было никакого алкоголя! – я направил палочку на коробку и использовал заклинание внутреннего давления, которое обычно применяли для удаления крупных препятствий. Оно словно вминало объект в себя самого, и тем самым можно было избежать угрозы разлёта осколков и щепок. Бутылки захрустели, запахло спиртом низкого качества с яркой примесью сивушных масел, а затем я удалил получивший комок стеклянного крошева и картонных обрывков. С полноценным объектом, имеющим форму и содержание, экскуро бы не сработало. – Вот и всё! Сейчас ещё и запах развею, на всякий случай. -       Северус бы размазал по траве тонким слоем не бурбон, а самого Шанпайка! А вы… -       Может, перейдём на «ты», Аврора? – предложил я, гадая, что она выберет. В глазах преподавательницы астрономии вспыхнули радость и надежда, она уже собралась ответить «да», я видел это по движению её губ, но затем свет в глазах Авроры померк, и она отвернулась, глухо произнося: -       Не стоит.       Я попытался скрыть облегчение, охватившее меня после её слов, и ответ прозвучал чуть более сдержанно и холодно, чем стоило произнести: -       Что и следовало ожидать. -       Нет, Гилдерой, вы меня не так поняли! То есть, это я не так сказала… – она вскинулась, обожгла меня взглядом, полным паники и растерянности, а затем снова отвернулась. Каждое следующее словно она говорила словно через силу, будто заставляла произносить их: – Я считаю, что нам не стоит каким-либо образом сокращать дистанцию между нами. Мы… коллеги, и я признаю, что вне мишуры ваших книг и света вспышек колдокамер вы очень приятный и интересный человек, но я действительно не вижу смысла устанавливать более приятельские отношения с тем, кто вскоре покинет школу. У вас годовой контракт, а затем вы забудете Хогвартс, - её голос дрогнул. – Впереди нас всех ждут недели интенсивной подготовки перед экзаменами и вряд ли у нас обоих появится время для приятельских разговоров. Сегодняшний день был хорош несмотря на то, что Минерва и Северус попытались его испортить, но он был единственным и, скорее всего, последним мероприятием такого рода. К тому же изменение общения между нами станет заметным для наших коллег, и они могут его неправильно понять. У меня нет желания породить вал ненужных вопросов и поток сарказма Северуса. У меня с ним, в отличие от вас, не самые лучшие отношения! -       То есть переход на «ты» в общении со мной скомпрометирует вас, Аврора, ещё больше, чем сегодняшний пикник и наш с вами побег на станцию. Не так ли? -       Да. Хорошо, что вы это понимаете. -       Что ж, ничего нового! – я пожал плечами, спокойно принимая её отказ. Будто он был первым в моей жизни. Будто я не ожидал его… Будто я, в конце концов, его не хотел! – Тогда отправляемся в Хогвартс, кареты с детьми уже скоро прибудут и нам следует отдать добычу завхозу до того, как дети увидят её. Не стоит расстраивать их! -       Мне кажется, что единственный, кто здесь расстроен, это вы! -       И да, и нет. Я действительно всё понимаю.       Хорошие девочки не должны связываться с такими одиозными личностями, как я. Они после этого почти всегда перестают быть хорошими! Желание Авроры защищать меня было понятным, её нерешительность и боязнь сделать наше общение более близким - тоже. Любезничая с преподавательницами и общаясь с ними, я всё время старался не перейти ту черту, за которой вежливость превращалась в флирт, чтобы не дать поводов для лишних пересудов и не поднагадить хорошим, вообще-то, женщинам. Я ведь действительно был не тем человеком, с которым стоило сближаться! К тому же, искренние чувства и эмоции после Ирландии стали мне немного противны, напоминая о том, что я до сих пор не избавился от склонности к ошибкам. Исключениями, ради которых я мог перестать врать и фиглярничать, были только Джон и немного Гарри, но и они ведь всегда отвечали мне честностью, так что это был равноценный обмен. -       Гилдерой… - расстроенно окликнула меня Аврора, но я не мог позволить ей продолжить этот разговор. Мы всё обсудили, зачем тратить время на слова? Мы же не герои дамского романа! -       Школа ждёт! – я выдал ей одну из своих самых приятных и беззаботных улыбок, подхватил ящик с контрабандой и аппарировал к воротам школы. Аврора была вынуждена последовать за мной. Не говоря ей больше ни слова, я забрал у неё второй ящик и зашагал по дорожке к гостеприимно распахнутым дверям Хогвартса, левитируя рядом с собой детскую «запрещёнку». Увидев нашу добычу, Филч едва не забился в радостной истерике – объём изъятого позволял ему надеяться на спокойную жизнь до окончания семестра.       Вместе с завхозом нас встречали подружки-соратницы Авроры и профессор Спраут. Вот только выглядели они не очень радостно, я бы даже сказал напряжённо. Неужели что-то случилось после нашего побега? Я вопросительно посмотрел на Помону, но она отрицательно покачала головой, давая мне понять, что всё в порядке. Я решил оставить женские тайны их обладательницам, тем более что мне стало понятно, по какой причине хмурились женщины. Они явно надеялись на разговор между мной и Авророй, и разговор действительно состоялся, вот только не с тем итогом, на который они рассчитывали. Что ж, вся свобода выбора была в руках прекрасной преподавательницы астрономии, она спокойно могла сказать мне всё, что хотела, как в кабинете директора, но почему-то решила сдать назад, повесив между нами неловкость и недосказанность. Разумеется, я в любом случае был бы вынужден отказать ей и продолжить играть роль страдальца, но откровенная беседа могла позволить нам перестать изображать стеснительных старшекурсников. Репутация репутацией, но совесть-то надо иметь? Не будь я прожжённой скотиной, я бы из-за её метаний начал страдать, а страдания, пусть и теоретические, мне не нравились. Так что, избавившись от контрабанды, я тут же нашёл свой любимый объект для сброса негативных эмоций и ринулся ему навстречу со всем пылом дурачка Гилли. -  Северус! Ты ждал меня! Ты поражаешь своими стойкостью и верностью. И скромностью… Зачем ты отнекиваешься, я же знаю, что ты волновался за меня! Куда ты бежишь? О-о-о-о… Как красиво развеваются твои волосы, как они прекрасны! Подожди, я хочу обсудить с тобой средства для укладки, я знаю, какие лучше всего подойдут тебе. Ты не имеешь права скрывать от мира свою красоту, он не простит тебе этого! Ты обязан попробовать завить волосы, я помогу тебе! Не беги, Северус, я же всё равно догоню!!       Я бросился за спешащим избавиться от моего общества зельеваром, неосторожно попавшимся мне на глаза.       Позади тоскливо всхлипнула Аврора.       Дня три, а то и больше, студенты муссировали школьные сплетни. Вид встретивших их преподавательниц, решивших вдруг на один день отказаться от серо-чёрных траурных мантий, а также отмытый и донельзя пригожий Снейп возбудили в них крайне любопытство. Кому-то на глаза попался даже Декан в венке! Остававшиеся в школе ученики с удовольствием делились тем, что удалось подсмотреть и подслушать, в том числе и ночной побудкой из-за сработавшей сигналки Грэя, и вскоре совместными усилиями были рождены три основные версии событий.       Первая – Снейп пытался утопить меня в озере, но пятеро прекрасных спасительниц смогли отстоять мою жалкую жизнь и, надо сказать, это был самый близкий к истине вариант. А причиной нападения на мою скромную персону стало то, что я с помощью страшного чёрного колдовства и маггловских технологий помешал Снейпу пытать студентов в Запретном коридоре. Правда, некая первокурсница лохматой наружности старательно объясняла всем, что это я производил пытки и пытался сотворить что-то совсем несусветное, но её не особо слушали, а группка моих поклонниц из числа учениц средних курсов и вовсе пообещала проклясть, если гриффиндорская оскорбительница моего честного имени не заткнётся.       Вторая версия заключалась в том, что Снейп прервал очень таинственный, и поэтому проводимый у всех на виду ритуал, в котором участвовали пять колдуний и один маг. Это было какое-то очень страшное и сильное колдунство, и Макгонагалл со Снейпом вмешались потому, что мы то ли школу пытались разрушить, то ли получить невиданную силу, которая не снилась даже Основателям. Сквозило предположение, что это был не ритуал, а банальная пьянка, но её отвергли, как несостоятельную – какая пьянка, если с нами находилась Помона Спраут? Это Макгонагалл своим чопорным видом так и провоцировала на проведение какой-то пакости, а вот всеобщая добрая тётушка Помона делала подобное предприятие невозможным. Помону любили и уважали, и даже те, кому не нравилась гербология, не могли не признавать её человеческих достоинств. Слизеринцы, смотревшие на неё с превосходством и морщившие носы при входе в теплицы, и те никогда не оскорбляли предводительницу барсуков.       Третья же версия была самой нелепой – мы с Северусом устроили банальную драку из-за женщины. В роли коварной соблазнительницы выступила никто иная, как Сивилла Трелони. Избавившись от пагубного пристрастия к кулинарному хересу, приведя организм в порядок и перестав носить многослойные ужасные тряпки, она вернула себе былую красоту и привлекательность. Под присмотром своих коллег-наперсниц Сивилла и вовсе расцвела, что не укрылось ни от кого из учеников, к вящему неудовольствию директора. Трелони эти слухи тоже слышала и предрекала на своих занятиях тем, кто их распространял, самые страшные и ужасные муки. С учётом того, что её мифическим ухажёром был то ли одиозный зельевар, то ли наёмник без стыда и совести, в эти её предсказания верили почти все.       К счастью, от праздной болтовни существовало очень хорошее средство, известное всем преподавателям – усиленная учебная нагрузка. Студенты выли, просили пощады, но мы продолжали вбивать знания в их головы. На четвёртый день почти все слухи поутихли, и только два первокурсника продолжали следить за мной с вызывающей у меня боль неуклюжестью. Дилетанты… В это же время Маркус Флинт умудрился передать мне записку от своих родителей, вложив её в эссе по способам изгнания боуги. Оказывается, Тиберий и Доротея заметили, что Гарри что-то скрывает, темнит, а на расспросы о школе пытается отмолчаться. Они заподозрили какую-то беду и слёзно упрашивали меня если не помочь, то хотя бы разузнать, что именно случилось с мальчиком. Наверняка этот неугомонный рыцарь плаща и кинжала, то есть мантии-невидимки и ножа, подслушал что-то совсем тайное, и теперь не может удержать знания внутри себя. То есть, мне стоило в скором времени ожидать очередного ночного визита Поттера. И он, к счастью, не заставил себя долго ждать, а то у меня из-за ожидания неуёмного мальчишки срывалась зачистка паучьего гнезда.       Как обычно, Гарри пришёл около двух часов ночи. Поскрёбся тихой мышью, шмыгнул внутрь и первым делом запустил руку в жестянку с печеньем. Видно, никак не мог наесться сладким! -       Рой, я не стал писать тебе письмо в школу, вдруг его перехватят, но накануне отъезда на каникулы, узнал та-а-акое-е-е! – скороговоркой выдал он, нервно хрустя печеньем. – Грейнджер выяснила, что скрывается в Запретном коридоре! -       То есть? -       Она разговорила Хагрида и пыталась убедить его в том, что ты затеваешь что-то плохое, но он вроде как за тебя заступился и сказал, что директор не стал бы нанимать плохого человека. А она… В общем, ты же на Самхейн сюда попал вместе с папой Драко, ну она и ляпнула, что ты здесь как его шпион работаешь. А Хагрид вроде как разозлился и ответил ей, что никакие шпионы лорда Малфоя не помешают делам Дамб… директора и Фламеля. И Гермиона… -       Стоп! – я прервал его. – Гарри, это очень серьёзно. Ты уверен в том, что всё слышал именно так? -       Да! Я пробрался в гостиную в последнюю ночь перед отъездом на каникулы и сидел под шторой, а Фэй меня прикрывала. Ей тоже не нравится возня, которую подняла Гермиона. Её папа имеет право голоса в решениях школы, а он не против тебя, и поэтому Фэй тебе доверяет. Ну, насколько она вообще может доверять взрослым. Плюс ты сам поклялся мне помогать! Она даже не переживает из-за того, что я к тебе по ночам бегаю. -       То есть, мисс Данбар в курсе! -       Конечно. Она же меня и прикрывает, как и Маркус. А то вдруг я куда-то в мантии-невидимке пойду, упаду с лестницы и буду лежать в уголке весь такой невидимый и переломанный. Как меня тогда найти смогут? Нет уж, тётя Доротея говорила мне предупреждать о том, если я вдруг что-то затею, я и предупреждаю. А дядя Тиберий рассказал много историй о том, как кто-то что тайно затеял, куда-то пошёл или наколдовал, и в какие проблемы это вылилось из-за того, что всё делалось в одиночку. В общем, я в словах Гермионы уверен. Я даже в книгах дяди Тиберия нашёл сведения о том, кто такой этот Фламель! Это же единственный в мире маг, которому удалось создать философский камень! -       А ещё это великий алхимик, старый вредный хрен, склочник и любитель малосольной кальмаровой икры. В общем, тот ещё тип. Директор в начале карьеры подвизался у него в роли ученика. -       Да? – Гарри задумался, почесал затылок, потом спохватился и стал приглаживать волосы. – Тогда понятно, почему Гермиона думает, будто в школе спрятан философский камень! Дескать, Фламель хранил его в Гринготтсе, тот как раз едва не обокрали перед учебным годом, и директор спрятал сокровище своего наставника в школе! А ты пытаешься его украсть, чтобы вы с Малфоем смогли вечно быть богатыми и красивыми!       Я едва не поперхнулся чаем. Почему-то представились мы с лордом Малфоем, сидящие в маггловском салоне красоты, одетые в белые пушистые халаты, с увлажняющими масками на лицах и бокалами вина в руках. А вокруг – горы золота и ящики с уходовыми зельями. Да, и патент на «Простоблеск», выкупленный в мою личную собственность, который лежит за пазухой и греет мне душу. -       У мисс Грэйнджер богатая, но больная фантазия! – проговорил я и отставил чашку. – С чего вдруг у неё возникли такие мысли? -       Вы слишком красивые для мужчин! Она сказала, что ты и лорд Малфой… подожди, я же всё записал, она умное такое что-то ляпнула… – Гарри достал из кармана пижамы записную книжку алого цвета, пролистнул и зачитал: – У вас ярко выраженное нарциссическое расстройство личности, трихофилия, а ещё у тебя маниакальный синдром и аддиктивное рискованное поведение. Ни черта не понял, кроме того, что она считает психами тех, кто хорошо выглядит! Ладно бы педиками называла, как я тогда, когда тебя впервые увидел, но старшего Малфоя так назвать нельзя, у него сын есть! Он-то точно не педик. А ты хоть и страдаешь приступами «чернухи», но… -       Генри… – произнёс я, давя в себе желание броситься в башню Гриффиндора и придушить одну не в меру начитанную, но крайне глупую студентку, – даже не думай выяснять, что такого Гермиона наговорила! Пожалуйста! -       Да понятно что – гадости! Я это всё Фэй показал, она то же самое сказала и покраснела почему-то. И сказала, что Гермиона – дура. Я тоже так думаю. Ты и так богатый, как и лорд Малфой, зачем вам ещё больше денег? – спросил этот наивный мальчик, ещё не успевший понять, что денег, в принципе, никогда не бывает много. – А уж идея лезть в Запретный коридор, чтобы сохранить красоту и молодость, рискуя нарваться на неизвестно какую охрану и остаться на всю жизнь больным и уродливым – это верх идиотизма! Тётя Доротея сказала мне, что красота мужчины раскрывается с возрастом, а маги стареют медленно, так что ты ещё очень-очень долго будешь молодым и красивым! -       Ты что, обсуждал меня с миссис Флинт?! -       Нет, это она мне всё объясняла, когда я перед зеркалом крутился, я ведь тощий и чахлый, даже вес толком набрать не могу, а я хочу быть большим, красивым и сильным, как Джон. И папа. Пью, пью зелья, которые Корделия мне даёт, а они всё никак не действуют, только живот перестал болеть, и рука, которую мне Дадли поломал. Вот тётя Доротея меня и успокаивала, говорила, что я ещё вырасту и это, посимпатичней стану, – Гарри смутился. Я вздохнул, потёр лицо ладонями, пытаясь взять себя в руки. Ну почему этот разговор выпал на мою долю? -       Давай вернёмся к философскому камню. Гермиона ещё что-то о нём говорила? -       Неа, только то, что это величайшая ценность, и тот, кто его получит, станет почти бессмертным! Ну, и богатым. Невилл, кстати, заинтересовался камнем. Даже сам в библиотеку полез о нём читать, я видел, какую книгу он брал, когда мы с Драко и Грэгом готовились к трансфигурации. -       Значит, ты плотно сошёлся со слизеринцами? -       Ну, да. И нет. Я и Рона к нам иногда подтягиваю, но он учиться не любит, и у нас с Драко соревнование – кто чаще заставит Грэга или Рона зайти в библиотеку. Драко вообще азартный, вот бы с ним в тот же квиддич поиграть, но все места в командах заняты, а просто так играть с ним и летать мне Маркус не разрешает. -       Почему? -       Потому что если Драко мне какую-то подлянку устроит, то Маркус ему метлу в… э… ну, будет не очень хорошо, в общем. А Драко такой, он может, сам признался. С ним только в одной команде играть можно! Ему квиддич очень нравится, он от него аж голову теряет и готов на всё, ради победы. -       Помнишь, мы обсуждали с тобой способы улучшения взаимодействия с людьми? – я сощурился, прикидывая план дальнейших действий. Лесник – болтливый хмырь, который накоротке с директором. Если Грэйнджер докопалась благодаря ему до информации о философском камне, то это рано или поздно станет известно нашему Светочу. Как и сказка о том, что за камнем охочусь именно я. Самым выгодным со всех сторон действием с его стороны будет стравливание меня и настоящего врага, то есть одержимого духом Неназываемого мага, который находился в школе. Если бы маячок Грэя не засёк аурный отпечаток, то он бы не сработал! Придётся спровоцировать Грэйнджер и директора на более активные действия, и если для этого надо будет использовать детей, то почему бы и нет? -       Помню! Ты это к чему? -       Сходи на квиддичный матч, осталось всего две игры – Слизерин против Хаффлпаффа и Гриффиндор против Рэйвенкло. И с однокурсниками сойдёшься, и за Маркуса поболеешь. Заодно узнаешь получше Драко, на что он готов ради победы своей команды. -       А ты пойдёшь? Ты же тоже ни на одну игру не ходил ещё! Я точно знаю. -       Мордред с тобой, – «сдался» я. – Пойду. -       Ага, тогда будешь нас с Фэй сопровождать, потому что я собираюсь сидеть в башне Слизерина и болеть за Маркуса. Меня вряд ли побьют, но вдруг Снейп взбесится, что я к змеям пролез, а ты это, прикроешь! – решил за меня Гарри. Он сказал именно то, что я хотел. -       Вот и отлично! Ты писал о том, что смог узнать, Джону? -       Да, из дома сову отправил, – ответил мальчик. – Я по зеркалу не рискнул рассказывать, вдруг кто услышит! Дядя Тиберий и тётя Доротея добрые, но кто знает, что будет, если они всё услышат и что-то не так подумают! -       О чём? О твоей новой привычке подслушивать? -       О тебе! – возмутился Гарри и вскочил с дивана. – Они хорошие, добрые, Маркус хоть и ворчит на них, но очень любит, а… а… а вдруг Флинты решат, что в бреднях Гермионы есть какая-то доля правды, что ты псих и не разрешат больше с тобой дружить? Симус рассказал, что мама дома пыталась ему запретить дружить с детьми из числа двадцати восьми чистокровных семей, потому что они самые наглые сассанахи, а семья Рона-то туда, между прочим, тоже входит! И я теперь тоже, пусть и просто живу у Флинтов! Симус врёт в письмах маме, а сам с Роном по вечерам во взрывного дурака играет. Если меня попытаются заставить не дружить с тобой, то я тогда сбегу! Возьму и сбегу к Джону! Будем вместе дружить с тобой против всех. -       Генри, чтоб тебя, – я закусил губу и отвернулся. И как на это реагировать? Я не сделал для мальчишки ничего толкового, а он готов из-за меня отказаться от долгожданной новообретённой семьи, где о нём заботились, где его ждали на каникулы и, главное, не воспринимали как билет в благополучную жизнь под крылышком Министерства. – Тебе не придётся никуда сбегать. Доротея и Тиберий – очень разумные люди. И они прекрасно знают, кто я такой… -       Да я не про охоты эти твои непонятные, которые, вон, целой Ирландии помогли, а тебя всё равно каким-то неправильным считают. Я про философский камень и бредни Гермионы. Вдруг об этом кто-то услышит, напишет родителям и понесётся новая волна статей в «Пророке»? Про Малфоя-старшего ничего не напишут, его боятся, а тебя – нет! Я с Гермионой подерусь скоро, наверное! -       Не надо. Поверь – чем меньше ты будешь обращать внимания на её слова, тем лучше. Её не станут слушать однокурсники, кроме Невилла, но мальчика можно понять. -       Почему? -       Помнишь, я говорил тебе о том, что его отец тоже был аврором, как и Джеймс Поттер, но его настигла куда худшая участь? -       Ага. Дядя Тиберий даже отказался отвечать, когда я спросил его в чём там дело. -       По легенде Философский камень может исцелять любые болезни. Так вот, родители Невилла находятся в Мунго, лечебнице для магов, в отделе душевных хворей. Они сошли с ума после пыток, которыми их истязали Пожиратели смерти. -       Опять мои родственники, да? – вздохнул Гарри. – Тут куда не плюнь, везде они выползают. -       Они самые, но Драко Малфою они ближе, чем тебе. Это были родная сестра его матери, Беллатриса Лестрейндж, с мужем и деверем, и некто Бартемис Крауч – отличник, умница, светлая голова и, как выяснилось, беспросветный маньяк. -       Весело, – скривился Гарри. – Тогда понятно, почему Невилл помогает Гермионе. Он, наверное, надеется, что если спасёт от тебя камень, то Фламель поможет ему вылечить родителей. -       Возможно. Но хватит об этом – тема слишком грустная, не стоит обсуждать её. К тому же, тебе пора возвращаться в башню Гриффиндора. Генри, ты совсем не следишь за временем и мне каждый раз приходится выгонять тебя. Я ощущаю себя ужасно негостеприимным человеком, но иначе ты рискуешь попасться кому-нибудь! Тебе было мало двухмесячных отработок? -       Да ерунда эти отработки! Подумаешь – полы помыть и кубки начистить. Я у Дурслей и потяжелей работу делал, – отмахнулся он. – К тому же, старик Филч давал мне перчатки и швабру, не надо было на коленках по камням ползать! А в Зале Наград я нашёл кубок с папиным именем, – лицо Гарри вдруг приобрело лукавое, немного хитрое выражение. – Он в квиддич играл, но ты и так об этом знаешь! Вы же с Джоном всего на два года младше учились! А ты помнишь, кем он был? – мальчик захихикал, накинул на себя мантию и исчез. Из пустоты донёсся голос, полный еле сдерживаемого смеха. – Охотником. Как Маркус. И, немного, как ты!       Послышался еле слышный топоток мягких тапочек, дверь приоткрылась, вернулась в прежнее положение, а я остался сидеть за чайным столиком дурак дураком. Ведь я должен был вспомнить об этом, но почему-то забыл. Может, мне не стоило сходиться с мальчишкой так близко? Я ведь не Джон, я алчный, наглый фигляр! Наёмник, готовый продаться за горсть монет и хороший тираж. Манипулятор, лгун и безнравственная скотина. К чему мне привязанность ребёнка, который, не дай Мордред, может начать брать пример не с правильного Джона, а с меня?! И как я объясню это дядюшке?       Я уронил лицо в ладони, ощущая, как внутри кипит вся та муть и грязь, что скопилась во мне за всю мою жизнь. Мерзость… Я был полон ею по уши, и единственное хорошее, что я мог сделать, так это исчезнуть из Англии после окончания учебного года месяца на четыре, а то и на полгода как минимум. Я мог устроить вояж памяти, навестить Наставников, собрать материал для продолжения новой книги, если она хоть как-то окупится, но мне и шагу не следовало ступать на британскую землю, если при этом я буду должен встретиться с Гарри! Нечего мальчишке привязываться ко мне, для этих целей у него есть Джон и Маркус, а я… а мне… ну какой из меня пример для подражания?! Такой же хреновый, как сын, брат и возлюбленный. Охотник…       Вспомнилось предсказание Сивиллы, следом за ним на меня накатило ощущение чужой тёмной мощи и ненависти, которыми меня уже дважды одарил Неназываемый. Я ведь скорее всего не переживу третьей встречи с ним. Где я, и где величайший тёмный маг Англии, полоумный террорист и детоубийца, сумевший преодолеть преграду смерти? Исход нашего финального противостояния был ясен мне так же, как и то, что я до самого финала продолжу улыбаться и делать вид, то не вижу никакой опасности перед собой. «Малыш Гилли» будет играть до конца. Завещание переписать, что ли?