Клинок и перо

      С одной стороны стола восседали министр Магической Великобритании, Главный Аврор и мистер Грэй, глава Отдела Тайн. С другой стороны – Джон и я. По отдельности мы все смотрелись неплохо, но первый же взгляд на наше общее собрание выявлял диссонанс и некоторую нелепость. Вместе с ними ощущались тревожность и затаëнная угроза, потому что мы пятеро вообще не должны были собираться вместе. Никогда!       Я уже давно научился брать эмоции под контроль, а вот Джон впечатлился этой встречей настолько, что сидел за столом не двигаясь, не мигая, сложив руки на столешнице и глядя перед собой стеклянным взглядом. Фарфоровый болванчик, а не аврор! Хотя, если говорить хоть сколько-нибудь честно, я тоже был впечатлён – впервые за долгие годы мой дядюшка решил раскрыть «страшную тайну» нашего родства и сделал это в столь впечатляющей компании. Да ещё по такому одновременно ужасному и потрясающему поводу! - Министр Фадж, – проговорил я, осторожно растягивая слова. Родственные связи в одну сторону, субординация – в другую. – Повторите, пожалуйста, ещё раз – зачем вы нас всех здесь собрали? Я, кажется, не расслышал. - Мы здесь собрались, чтобы решить проблему Гарри Поттера, – с нажимом в голосе повторил Фадж. – Поттера и моих вероятных низких рейтингов. Я только недавно занял пост министра, но уже через три года состоятся перевыборы, и я чую нутром, что на моё место усядется или ставленник Дамблдора, или ручная обезьянка Малфоя. Так что мне жизненно необходимо укрепить свои позиции, чтобы выиграть эти несчастные выборы, иначе наша скромная магическая община скатится на самое дно. - И как же вам поможет юный Поттер? - Рой, я – старый политик, падение рейтинга в моём возрасте уже не лечится! – позволил себе шуточку Фадж. – Политическая несостоятельность для репутации губительна. А когда у мага нет репутации, то у него, зачастую, нет и жизни! В этом году наш замечательный спаситель всей Магической Великобритании должен явить свой лик миру, отправившись в Хогвартс. Я уверен, что именно по этой причине Дамблдор отказался занимать пост министра, хотя наша доверчивая общественность тащила старика на этот самый оплёванный Мордредом пост едва ли не за бороду! Но ты ведь знаешь – маг, избранный министром, обязан отказаться от всех иных постов, а лишаться верховенства в МКМ, Хогвартсе и Визенгамоте разом явно было не в интересах уважаемого Светлого Волшебника, – Фадж презрительно поджал губы, а его то ли соратники, то ли соучастники, ограничились сочувственными кивками. – Дамблдор определённо не желает упускать из поля зрения и сферы своего влияния последнего выжившего Поттера, и я хочу, нет – я требую, чтобы этот мальчишка был ограждён от козней директора Хогвартса и вёл себя как лояльный к Министерству гражданин. Если слухи о нём правдивы, то Поттер вырастет магом, по силе не уступающим батюшке приснопамятного Годрика Гриффиндора, а ты помнишь, кем был этот славный рыцарь. И мне бы очень не хотелось, чтобы ходячая бомбарда по фамилии Поттер имела претензии к Министерству, к обеим Великобританиям в общем и ко мне лично! - Великолепно, – кивнул я, проникшись речью министра. – Но у меня два вопроса. Первый – почему вы спохватились только сейчас? Второй – при чём тут я? - Не ты, а вы. Оба, – проговорил Скримджер, внимательно глядя в оловянные глаза своего подчинённого. Джон по-прежнему продолжал изображать неопознанный неодушевлённый объект и даже дышал через раз. - Так при чём? - Да при том, что… – министр постучал пальцами по столешнице, а затем, не выдержав, вскочил из-за стола и забегал по кабинету. – Десять лет о мальчишке Поттере не было ни слуху, ни духу! Его искали! Неужели ты думаешь, что судьба годовалого Спасителя окажется никому не интересной? Дамблдор спрятал его, укрыл где-то на территории Англии, да так ловко, что ни одни поисковые чары не могут его обнаружить. - Подтверждаю, – сухо прошелестел мистер Грэй. – Наши разработки весьма эффективны, и мы всегда справлялись с задачами, связанными с поиском людей, обладающих магическим даром. Однако в этот раз мы потерпели поражение. Десять лет поражений, если говорить точнее. Только представьте себе этот позор! - А если слухи врут? Может, мальчишка родился сквибом? Всё-таки, его мать была магглорождённой, – предположил я, прекрасно зная, что этот вариант министр сотоварищи обдумали уже не один десяток раз и наверняка отбросили. - Исключено. Удалось разыскать свидетельства того, что первый магический выброс у Гарри Поттера случился ещё в самом нежном возрасте, когда он пачкал пелёнки. - Сколько ему было? – я удивился. – Полгода? Восемь месяцев? - Три, – ответ Скримджера меня убил. – Ребёнка напугала маггловская самхейнская тыква и от его плача загорелись забор и украшения во дворе. Мальчик был немедленно доставлен в Мунго для обследования, и это событие даже зафиксировано в Книге Приёма. Однако, когда и каким образом он покинул больницу, и была ли оказана ему помощь – неясно. Ни одной записи нет, никто из сотрудников ничего не помнит. - Я искренне надеюсь, – вкрадчиво произнёс главный невыразимец, – что юный Поттер сидит где-нибудь в глуши, обвешанный ограничителями и «следилками», медитирует, познаёт дзен и изучает суть восьмеричного пути. Это должно благотворно сказаться на его душевном равновесии! - Разделяю ваши надежды, – поддакнул я, – Потому что в ином случае вся наша дальнейшая жизнь превратится в непрекращающуюся езду в гоблинской тележке без тормозов, да ещё по сломанным рельсам! - Рой! – министр остановился у окна, негодующе сверкнул глазами и даже погрозил мне пальцем. – Оставь свою беззаботность. Поттер – реальная проблема. Мы не знаем, кто его воспитывает, потому что ни одно из семейств, связанных с ним хоть каким-нибудь родством, не замечено в укрывательстве и опекунстве Мальчика-Который-Потерялся! Ни один частный учитель не проводит тайно занятия с неуловимым героем. Ни один худо-бедно толковый лекарь не замечен в наблюдении таинственно пропавшего ребёнка. Его будто просто не существует! Но он – есть. И раз уж мистер Поттер в скором времени отправится покорять магический мир, то я хочу, чтобы делал он это разумно и с должным пиететом к существующей власти. Второго разочарования наша Леди не потерпит. - О как, – мне стало немного не по себе. Джон тоже проявил эмоции, дважды моргнув. – Её Величество высказала вам свои опасения? - Именно! То, что творилось десять лет назад, её нисколько не устраивает. Повторение – неприемлемо! И если мальчишка будет втянут в многоходовки Дамблдора, то проблемы начнутся снова, я уверен. Я этого козла знаю много лет, я все его выходки в отдельную записную книжку фиксирую и перечитываю каждый раз, когда мне кажется, что наш Верховный Чародей начинает творить добрые дела исходя исключительно из альтруистических соображений! Только Моргана в курсе, каких сил мне стоит удерживать его на расстоянии вытянутой руки, изображая приветливость и заинтересованность его мнением. - Так он всё-таки метит на ваше кресло? - Углы он метит… – буркнул Скримджер, недовольно кривясь. - Кажется, он целится на кресло нашей Леди, – прошелестел мистер Грэй. – Но директор Дамблдор не желает сидеть в нём. Он жаждет стоять за спинкой трона. Вы понимаете? - Да. Но мне по-прежнему трудно сообразить, при чём тут я? - Вы. - Ну, хорошо. Мы с Джоном. - Ты – лицо непостоянное. Во внутренних делах не замешан, скачешь блохой по всему миру, а домой заезжаешь на пять-шесть недель в год, чтобы отдать в издательство свои дневники, повыпендриваться на очередном полусветском собрании и собрать аншлаг, сливки и дивиденды. К тому же, созданная тобой самим репутация не позволит заподозрить тебя в явной поддержке Министерства. - Как вы правильно заметили, министр, за то краткое время, что я нахожусь на территории Англии, мне предстоит сделать кучу дел. Расписание забито донельзя, а через девятнадцать дней я уже должен приступить к выполнению очередной серии контрактов. Так что… - Я даю тебе две недели. Найди мне Гарри Поттера и сделай так, чтобы он оказался на правильной стороне. Или хотя бы не стоял на не правильной. Ты понимаешь меня, Рой? - Министр, вы немного путаете. Я не приручаю монстров. Я на них охочусь, – я хмыкнул и постучал пальцем по украшенной рубинами фибуле, скрепляющей мой шейный платок, на которой была изображена стилизованная метка Охотников.       У нас не было герба. Не было Гильдии, во всяком случае в Британии. Только символ, почти ненастоящий значок, наличие которого указывало на принадлежность к обществу наёмников, охотящихся на нечисть, тварей и, порой, даже людей. Каждый носил то, что мог изготовить сам или заказать, не было жёсткого стандарта, как у прочих Гильдий. И побрякушка в виде скрещенных меча и палочки, в центре пересечения которых поблескивала монета с каплей крови, с одной стороны была полнейшей фикцией. С другой стороны – за подделку этой фикции и попытку выдать себя за охотника можно было влететь на штраф в триста галлеонов и полгода Азкабана. Это в лучшем случае, ведь помимо закона на мошенника обрушивался гнев тех, чью репутацию он попытался подпортить, ведь пряжку, брошь, фибулу или кольцо с меткой подтверждали своей магией четверо поручителей-охотников, которые очень не любили, когда их и без того не самое доброе имя пачкали ещё больше… Мои коллеги были очень мстительными магами с богатой, не всегда здоровой фантазией. - Для начала ты этих монстров выслеживаешь. Вот и выследи мне Поттера. А приручать его будет аврор Долиш. - Простите? – Джон не выдержал и подал голос. Ну, ещё бы! Не каждый день рядового сотрудника аврората радуют внеочередным повышением. Спешите видеть – Джон Долиш, укротитель Избранных мальчиков... - Прощаю. Я вам, аврор Долиш, сейчас всё готов простить, – вздохнул министр. – И задержание лорда Нотта в прошлом году, и обыск у Малпеппера этой зимой... Мать моя магия, они же меня под своими жалобами чуть не похоронили, хорошо, что ваши действия были оправданы результатами! Так что выдыхайте, Долиш, я прошу вас о помощи исключительно за ваши заслуги, из-за которых вы никак не можете добиться повышения. - И не добьётся, – предупредил Скримджер, заметив моё недовольство. Вопрос о продвижении Джона по службе всегда был острой и неприятной темой. – Кабинетная работа портит нюх, а перевод в боевое подразделение лишит наши улицы толкового специалиста. Боевиков у нас и без того хватает, а вот хороших рядовых авроров – мало. - Вы даёте мне очень странное задание, – в голосе Джона послышалась настороженность. - Аврорат есть символ власти Министерства Магии! Его рука, несущая закон, порядок и гарантию стабильности. Если мальчик проникнется доверием именно к вам, аврор Долиш, то нам будет проще уверить его в верности Министерству. Магглы, не доверяющие полиции, априори не доверяют своему государству. Пусть магическая община Британии невелика по сравнению с обыденным миром наших островов, но правила и традиции у нас общие. И юный Поттер обязан стать надёжным кирпичиком в том фундаменте, на котором зиждется наша общая безопасность. А будучи противопоставленным Министерству, он сможет стать лишь деструктивным элементом, который разрушит наше будущее! А ещё вы - единственный честный человек, не принадлежащий к числу аристократов или чиновников, которому я могу доверить хоть кошелёк с золотом, хоть последнего Поттера!        Я не выдержал и разразился овациями, поддерживая патетическую речь Фаджа. Тот зыркнул на меня и исподтишка погрозил кулаком, пытаясь призвать к порядку. Я решил не обострять ситуацию, тем более что настал самый лучший момент для перехода от шуток к делу. Ну, раз цели и задачи определены, пришла пора говорить и о преференциях, то есть награде. - То есть вы, министр, решили использовать меня в своих личных целях, припугнули Её Величеством, Единой Королевой, пристегнули ко мне Джона, урезали сроки, наплевали на мои планы, и-и-и-и… – я выразительно посмотрел на Фаджа. Он молчал. – И всё это за-а-а-а… - Чего ты хочешь, Рой? - Индульгенцию. Две штуки! И полное содействие отделов, чьи главы сейчас прожигают меня гневными взглядами, – без лишней скромности заявил я. А что? Если условия, то самые выгодные. Если бомбарда – то Максима! Тем более, что требовать с Фаджа деньги было глупо и недальновидно, он за целостность государственной казны радел сильнее, чем строгий отец – за невинность единственной дочки. - Вы не правы, – покачал головой мистер Грэй. – Я не гневаюсь. Мне забавно. - Зачем тебе две индульгенции? – Скримджер явно не желал мне уступать. – Если ты проявишь себя перед магглами, мы пришлём обливиэйтеров. Даже если ты разнесёшь несколько домов, мы и это сможем прикрыть, только людей не убивай, а то мы до второго пришествия короля Артура не отмоемся. Так что ты собрался делать такого, что тебе понадобится настолько мощное прикрытие? - Понятия не имею, что я буду делать, – ответил я, вогнав Скримджера в ступор. – А две индульгенции мне нужны, потому что нас двое. Я и Джон. Вот и всё! К тому же, я совсем не против того, что мой гонорар будет долгоиграющим, ведь индульгенцию можно использовать и после завершения эпопеи по обнаружению и вербовке Избранного Потеряшки. Поттеряшки, ха… - Отлично. Значит, договорились, – министр, сияя и лучась радостью протянул мне руку. – Две индульгенции и безграничное содействие Отдела Тайн и Аврората, разумеется – негласное. Рой, я надеюсь, ты понимаешь, что мальчика нельзя обманывать, запугивать и заколдовывать? - Министр, я прекрасно вас слышал и с первого раза. Мальчика надо… приручить! – Я улыбнулся самой сладкой и нежной улыбкой, которая только имелась в моём арсенале и крепко пожал ладонь министра, закрепляя наш устный договор. Никаких Обетов или Клятв. Джентльменское соглашение, не больше. Но как же будет неприятно его нарушить… Репутация от этого страдает куда сильнее, чем можно представить на первый взгляд.       Ох уж эта английская вера в негласный Кодекс Джентльмена и прочие правила чести и достоинства, нигде не прописанные, но всем известные. Даже рабочий на ферме по выращиванию флоббер-червей может считаться достойным джентльменом и, в связи с этим, требовать к себе соответствующего обращения. И он будет прав! Но и сиятельный лорд, заполучив на своей репутации маленькое пятнышко не держащего своё слово человека, рискует оказаться на обочине жизни несмотря на богатство, титулы и власть. Мы, англичане, весьма консервативный народ. А англичане-маги ещё и ретроградны, как средневековые черти, поэтому отступление от традиций и правил считается верхом наглости, наравне с публичным порицанием Короны.       Когда все руки были пожаты, а условности соблюдены, настало время отметить наше относительно благородное общее дело. Министр Фадж водрузил на стол бутылочку дивного арманьяка тридцатилетней выдержки, которую я же ему и презентовал двумя часами ранее. - Рой, я надеюсь, мне не стоит напоминать тебе о том, что в твоих книгах не должно быть ни единого слова, относящегося к нашим делам? – вдруг уточнил он, замерев с бокалами в руках. Что ж, иногда ему действительно бывали не по нраву некоторые мои пассажи и намёки. Что поделать – я не любил скучную литературу и создавать подобное мне было не с руки! Другое дело – экспрессия, драма и накал страстей. - Не стоит. Укрощение Мальчика-Который-Заставляет-Всех-Нервничать не идёт ни в какое сравнение с «Каникулами с колдуньями». А я не собираюсь снижать планку интереса! - Это меня и волнует. Прошу – исполни наш договор, не выходя за рамки разумного, – искренне и даже немного взволнованно попросил Фадж, припомнив ту версию «Каникул», что попала к нему на стол до того, как по тексту прошлась железная рука цензора из издательства. - Не волнуйся, дядя, – широко улыбнулся я. – Я тебя не подведу. Когда это Гилдерой Локхарт не справлялся с поставленной задачей?        Вокруг нас цвело и полыхало лето девяносто первого года. Яркое, уродливое, несущее лишь тревогу и ощущение глобального бардака, в который мы должны были рухнуть. Безмятежность и спокойствие Кенсингтонского сада, в котором мы с Джоном расположились после встречи с Фаджем, слишком явно отдавали затишьем перед бурей. В конце зимы обычники устроили теракт и накрыли шквалом огня резиденцию своего премьер-министра на Даунинг-стрит, и что-то мне подсказывало, что если затея моего дядюшки пойдёт наперекосяк, то ему придётся разделить судьбу своего коллеги. Поттер действительно был бомбардой замедленного действия! - Я думаю, что пришла пора перейти к ругани, - вздохнул Джон, глядя на статую Питера Пэна. – Нас всё равно никто не услышит, а я хоть душу отведу! - Ещё рано, Джон. Всё не так уж и плохо. Нам, конечно, дали трудновыполнимое задание, с которым не справился Отдел Тайн, к тому же вовлекли в интриги высших должностных лиц Магической Британии, но это не повод грязно ругаться! – я отпил глоток из бумажного стаканчика и с удовольствием ощутил вкус дешёвого кофе. Англия, милая Англия – всё, что не чай, получается отвратительным на вкус. Да и чай-то, если вспомнить, совсем не английский! - Я вообще не представляю, как можно выполнить задачу, об которую обломал зубы Грэй! – Джон вздохнул и уныло уставился на беззаботного Питера Пэна. – Может, Фадж вместе со Скримджером решили нас таким образом отправить в утиль? - Ну, я могу понять, почему дядюшка решил избавиться от меня, но ты-то?! Да Скримджер на тебя молиться должен! Взяток не берёшь, на статус нарушителя внимания не обращаешь – образец аврорской доблести! - И причина десятков ежемесячных жалоб. Нет, не видать мне повышения, так и буду до конца жизни патрулировать улицы Лондона или наблюдать за порядком на ярмарках! – он ухмыльнулся, зло и немного ехидно. Джон совсем не переживал из-за перспективы провести всю жизнь на низовой должности. Он, если честно, сам её добивался, а повышение стало бы лишь приятным признанием заслуг. – С чего начнём-то, Рой? Есть мысли? С Поттером могло случиться всё, что угодно. Учитывая, что он с рождения был магически одарённым волшебником, его мог украсть какой-нибудь древний хрыч, поехавший мозгами. Раза два в год таких выискиваем – пытаются заманить детей в ученики и навесить на них свои магические долги. Мерзкое дело! Один раз даже друида-извращенца поймали, он практиковал очень тесное единение с природой! - Да чтоб его медведь-оборотень укусил! – я скривился, представив себе ученичество у подобного психа. – Но, стоит признать, идея не лишена смысла. Поттера действительно могли украсть и увезти за пролив. Может, поэтому Главный Невыразимец его и не нашёл?! Уверенность в том, что мальчишка находится в Англии, не может быть стопроцентной, всегда есть место ошибке! Так что сидит Поттер сейчас в каким-нибудь французском поместье, окружённый горничными-вейлами, и пускает мыльные пузыри! А что ему ещё в неполные одиннадцать лет с вейлами-то делать?! - Я могу тебе навскидку назвать шестнадцать способов развлечься с ними, не выходя за рамки приличий. Например, их можно довести до белого каления и начать выдёргивать перья из птичьих задниц, когда они примут второй облик! - У тебя странные представления о приличиях. Мне нравится! – я представил себе общипанную вейлу и настроение заметно улучшилось – помимо того, что эти твари обладали весьма специфической магией, вызывающей у меня лишь отвращение, так ещё поголовно у всех них имелись отвратительный характер, сорочьи повадки и ничем не обоснованная наглость. – А вообще представь, что Неназываемый в самхейнскую ночь не погиб, а захватил тело младенца и теперь растёт всем нам на радость, готовясь устроить весёлую и незабываемую жизнь? Прячется сейчас в каком-нибудь мрачном углу и строит планы по захвату Англии! - Ещё скажи, что Поттера прибрали к рукам легендарные Наследники Основателей, которые теперь учат ребёнка древней магии и растят из него второго Мерлина. - Скорее Мордреда. Если мальчик хоть немного пошёл в отца, то он в школе задаст всем такого жару, что Чёрное Озеро испарится! – я вспомнил, как Джеймс Поттер со своей мародёрской шайкой устроил заплыв верхом на Гигантском Кальмаре. Тормозов этот юный джентльмен не признавал… - Ладно, пошутили и хватит! – Джон смял свой стаканчик из-под кофе и испепелил его лёгким движением пальцев. – Мне кажется, Фадж не зря выбрал именно нас с тобой. Наши мудрые начальники слишком зависят от волшебства, они жизнь вне магического мира почти не знают! А так как на своём поле они облажались, то в дело и должны вступить мы. - Да уж, мы – единственные маги, кому они могут доверять, к тому же мы прекрасно ориентируемся в обыденном мире и не станем впадать в ступор перед эскалатором! – я вскочил со скамейки, размялся, с хрустом потягивая спину, и протянул Джону руки. – Пойдём! Я знаю, с чего мы начнём наши поиски и по каким следам будем выискивать цель! - Что-то мне уже не по себе. Ты выглядишь так воодушевлённо, словно тебе предстоит охота на пикси в монастырском винном погребе - хлопот мало, денег много, да и выпить можно! - Почти, Джон. Мы отправляемся в Газетное Хранилище Британской Библиотеки. Там тоже тихо и мы сможем найти сокровища, почти такие же ценные, как бутылка отличного кьянти! Как хорошо, что нам не нужен читательский билет. - Ну теперь-то можно ругаться, или опять рано? – Джон с сомнением посмотрел на кипу документов, укрывшую меня едва не до макушки. - Не «опять», а «всё ещё». Лучше тащи сюда подшивки за семьдесят седьмой год. Чую, мы движемся в верном направлении. Кстати! – я вынырнул из-за бумажной амбразуры. – Ты не проголодался? Может, прервёмся на обед? - У меня есть яблоко, – только и ответил тот, отправляясь за новой стопкой подшивок. - Этого мало! Джон, ты обязан питаться едой, богатой белком и клетчаткой. Я читал в последнем выпуске «Обсервер», что недостаток важных микроэлементов сказывается не только на обмене веществ, но и на составе крови, что влияет на работу мышц и скорость мышления! Поэтому мы немедленно… - У меня есть яблоко, – проговорил Джон, с добродушной ухмылкой глядя на меня. Я тяжело вздохнул и углубился в архивные записи. Ничего, я отыграюсь вечером, затащив его в отличный ресторан, например в «Рулс». Джон не сможет отвертеться от говядины по-веллингтонски и рисового пудинга! Ну, или это я снова буду есть рыбу с чипсами, поддавшись скромному обаянию уличной пищи, к которой тяготеет Джон.       Через полтора часа, благодаря газетным подшивкам, которые отобрал для меня Джон, я наконец смог откопать те крохи информации, что хотя бы условно могли называться стоящей зацепкой на пути розыска нашего загадочного мистера «П», героя без страха, упрёка и биографии. Впрочем, Джону предстояла ещё более сложная задача – подружиться с этим загадочным ребёнком. Моему бедному другу всегда доставались почти невыполнимые задания, и что с того, что он всегда выполнял их с безукоризненным совершенством, рискуя своей жизнью, а иногда и психикой? Обыск в подпольном борделе, облава на контрабандистов, задержание некроманта-самоучки, патрульная работа на Косой Аллее накануне первого сентября…        Изначально я владел лишь скромными данными о родителях Гарри Поттера. Ниточки, связанные с его отцом, были оборваны напрочь. Связи матери затерялись в среде обычников, и именно поэтому я решил начать поиски через неё. В Магическом мире ловить было нечего – малейший интерес мог привлечь внимание тех личностей, которые должны были как можно дольше оставаться в неведении относительно нашего маленького заговора. Так что никаких расспросов бывших соседей и школьных друзей! Да и что от тех друзей осталось? Один сдох, другой сходит с ума в Азкабане, третий прячет где-то свою хвостатую задницу, а четвёртый, который не друг, а вроде бы даже наоборот, сидит под крылышком у Дамблдора и делает вид, что совсем непричастен к истории падения своего бывшего повелителя. Школьные подружки Лили Эванс или погибли, или разбежались по стране, спрятавшись под защитой мужей. К тому же, нельзя исключать возможность слежки за ними. Годы хоть и идут, но время никогда не способно выветрить запах интриг и многоходовок!       Итак, мать Гарри Поттера… Всё, что могло свидетельствовать о ней в официальных бумагах, так это пара записей из Отдела Магических происшествий и катастроф, данные о зачислении в Хогвартс, сдаче СОВ и ЖАБА, запись в Реестре Статусов Волшебника, где фиксировались данные о рождении, усыновлении, браке и смерти, и… всё! В шестьдесят седьмом году группа обливиэйтеров аппарировала на детский выброс, произошедший в городке Коукворт, где ими была обнаружена Лилия Кейт Эванс, опознанная как магглорождённая волшебница. Родители – Уильям Кристофер Эванс и Роуз Блис Эванс – без возражений подписали необходимый бумаги и принесли все полагающиеся клятвы, после чего с воодушевлением принялись ждать письма из Хогвартса и того момента, когда они смогут в открытую порадоваться открывшемуся дару своей младшей дочери. Со старшей же дочери, Петунии Хэтти Эванс, тоже были взяты облегчённые гарантии неразглашения, что для маггловских семей было стандартной практикой. Всё-таки, братики-сестрички легко могли пойти против воли взрослых, хотя бы чисто из детского эгоизма и упрямства. Обвешивать же клятвами самого маленького волшебника воспрещалось, это могло повредить его развитию, а сообщать о магическом мире было нельзя – что стоило радостному ребёнку начать информировать всех окружающих о том, что он самый настоящий маг и скоро пойдёт в школу чародейства? Так что изоляция и информационная пустота!       Вот только в случае с Лили Эванс явно вышел некий прокол – в одном с ней городе проживал некий Северус Т. Снейп, сын беглой аристократки. В силу своего происхождения он явно был осведомлён о своей принадлежности к магическому миру, и наверняка просветил подружку, в силу чего вся конспирация полетела к Мерлину под мантию.       Я с довольной улыбкой смотрел на статичную фотографию, на которой был запечатлён момент задержания нескольких пьяных хулиганов, устроивших беспорядки возле захудалого бара на окраине Коукворта. Среди прочих имён алкоголиков-бузотёров значился и Тобиас Уиджил Снейп, который, если верить ядовитому перу местного журналиста, был постоянным гостем полицейского участка, а также неоднократно привлекался к ответственности за неподобающее поведение, неуплату налогов и домашнее насилие. Лица Снейпа-старшего было не разглядеть, так как бравый бобби в момент съёмки фотографии как раз паковал его в автомобиль, но вот кое-кого другого вполне можно было разглядеть! На заднем плане, почти незаметные, стояли худющая страшненькая женщина и двое детей – явный беспризорник в обносках и девочка-куколка в светлом платьице. О, даже находясь в задних рядах, эта девочка привлекала внимание своей принадлежностью к иному миру – чистому, сытому, обеспеченному… Чужому для той убогой, нищей и грязной реальности, в которой жил Снейп-младший. Впрочем, ничего нового эта фотография сообщить не могла, разве что подтвердила прежнюю уверенность в том, что Эйлин Принц была дурой, её сын – идиотом, а Лили Эванс – наивной глупенькой волшебницей. В девять лет – так точно. И если девочка смогла вырасти, то вот её друг, как подсказывала мне моя память, так и остался придурком - На что ты любуешься? – Джон бесшумно возник за моим плечом с очередной кипой подшивок в руках. - На момент семейной идиллии, – я постучал пальцем по газетному листу рядом с фотографией. - Снейп, – безошибочно опознал его Джон. А чего бы ему и не узнать одиозного слизеринца, которого мы имели честь наблюдать целых пять лет? И не только наблюдать… – А это Лили Эванс и бывшая Принц? - Они самые, – кивнул я. - И чем это нам поможет? - Это – ничем. Просто приятно посмотреть на внезапный привет из прошлого. А вот это… – я отодвинул толстенную папку в сторону и водрузил на её место другую. – Смотри, «Глашатай Коукворта» от двадцатого апреля семьдесят седьмого года! - Мисс Петуния Эванс сообщает о своей помолвке с Верноном Дарсли… - Или Дурслем. Магглы постоянно меняют произношение привычных слов. Никогда не знаешь, какое происхождение имеет фамилия – французское, гэльское или английское, и как они сами предпочитают себя называть. - Пусть будет Дурсль. Звучит глупее, – согласился Джон. – Так, Петуния заключила помолвку… - Ага! Я выяснил, что это за жук, узнал, где он учился, и нашёл этого Дарсли-Дурсля в списке выпускников школы Смелтингс. Пришлось перерыть весь архив по ученикам пансионов за двадцать лет, мало ли сколько лет этому джентльмену, но нашёл же! И вот тут, мой дорогой Джон, меня и ждала удача. Смотри, – я с довольным видом показал ему маленькую заметочку на глянцевой странице ежегодника десятилетней давности. Какое счастье, что напыщенные мещане, едва-едва выплатившие кредит за право называться средним классом, так любили выпускать альбомы с годовыми достижениями своих прыщавых отпрысков. - Ха, а толстяк явно решил идти в гору – открыть свою фирму в таком возрасте, это успех, – кивнул Джон, читая заметку с поздравлениями. Моргана, храни традиции англичан отмечать мало-мальски значимые события через газеты и школьные ежегодники. - Да, и нам остаётся лишь проверить эту самую фирму «Граннингс». В налоговой просто обязаны быть данные о владельце фирмы. Разрешение от аврората на допрос с воздействием у нас есть, так что дело за малым – добиться содействия, а затем стереть память! Найдём дом Дарсли… - Дурслей, - Их самых, и попробуем расспросить сестрицу Лили Поттер о том, не знает ли она, где живёт её племянник. Пусть они с мужем и магглы, но эти двое должны были быть в курсе факта рождения Гарри Поттера, крестин-именин и прочего. Может, и что интересное выясним. Например, имена неизвестных нам друзей и знакомых, или адрес тайного домика в тихом месте, покупку которого Поттеры скрыли даже от фискалов министерства. - Думаешь, за этими магглами не следят? – голос Джона полнился скепсисом. - Следят, обязательно следят! Вопрос только – кто! Министерство не имеет к этому отношения, остаются самовольные защитники, в число которых явно не входят могущественные маги из старых семей. Если Гарри Поттер вдруг не живёт в домике своей тётушки, то контроль за Дурслями должен быть минимальным, исключительно для проверки контактов, и мы легко сможем его выявить и обойти. Если же нам улыбнётся Госпожа Удача, и Мальчик-Который-Пропал обитает-таки в семье своей тёти, которая, если верить документам, осталась единственной его родственницей… В таком случае, мы смело сможем отбросить кандидатуру Люциуса Малфоя, как потенциального укрывателя разыскиваемого нами ребёнка. Он скорее бы побрился налысо, чем оставил малолетнего мага у обычников, и останется один только директор Хогвартса. С другой стороны – кто бы сомневался в том, что это окажется именно он… - Это будет начало крупного скандала, – вздохнул Джон. – В первой очереди на усыновление сироты-волшебника стоят магические родственные семьи, затем магические дружественные, потом магические лояльные, магические нейтральные, и только в последнюю очередь, в порядке исключения – маггловские. Я только недавно просматривал статистику по детям-сиротам за последние двадцать лет – единственная немагическая семья, куда отдали ребёнка, состояла из сквибов, не утративших контактов с родственниками-магами. - Забьёмся на бутылочку испанского вина, что мелкий Поттер живёт у тётки? – я с вызовом глянул на Джона. - Ставлю три бутылки ирландского эля, что это не так. Да даже шутка про извращенца-древолюба и то более правдоподобна, чем версия проживания сироты-волшебника у магглов! Если Дамблдор причастен к тайне исчезновения Поттера, то он должен был знать, что крупно облажается, отправив мальчишку к обычникам. Он глава Визенгамота, он не может так нагло нарушать закон, который обязан защищать! – в голосе Джона прорезался гнев. Я вздохнул и осторожно сжал его предплечье. Джон терпеть не мог плевки в лицо Фемиды, и не важно, держала она в руках меч или волшебную палочку. – Поттер не живёт с тёткой! Не может жить с ней! - А если она сквибка? - Маловероятно. Тогда бы о ней была запись в реестре. Хотя… запись могли и подчистить. Но всё равно такого быть не может! Это слишком опасно. - Замётано. Пошли трясти налоговую, – я подорвался со стула и, подхватив Джона под руку, поспешил покинуть стены Газетного Архива. Воздух, свежий воздух!       Несмотря на то, что я оказался в выигрыше, удовольствия мне это не доставило никакого. И не потому, что мне пришлось слушать пятнадцатиминутное негодование Джона с перечислением всех законов, пунктов и подпунктов общебританских договоров, которые нарушил Дамблдор! Даже не потому, что пришлось изображать маггла, навесив на себя поглотитель ауры, выданный в Отделе Тайн, от которого неприятно чесалась кожа. А потому, что меня бесил вид нашей цели! И его семьи! И… О, Мордред! Представьте себе домик с картинки в глянцевом журнале, где изображена мечта! Реальная, доступная мечта, которой вы можете обладать. А теперь представьте, что на этой же самой картинке, на изумрудном сказочном газоне, сидит облезлый дворовой кот с драными ушами, поломанным хвостом и лишайными проплешинами. Ну, насколько привлекательной для вас стала эта картинка? Именно таким котом и был Поттер. Царапина на древке новенькой метлы. Скол на лезвии только что откованного клинка. Дерьмо пикси, которое бросили в котёл с идеально сваренным зельем. Пятно на шёлковой рубашке! - От тебя пар сейчас повалит, – Джон осторожно толкнул меня локтем, продолжая разглядывать в бинокль дом номер четыре по Тисовой улице.       Мы лежали на крыше небольшого двухэтажного магазинчика, в котором жители Литтл-Уингинга покупали себе продукты к столу и бытовую химию к уборке, и это было самое лучшее место для наблюдения за объектом. Можно было бы, конечно, занять наблюдательный пункт на крыше школы, которую наверняка посещает Гарри Поттер, но это показалось нам не самой лучшей идеей. Ни я, ни Джон ни за что не могли поверить в то, что за местом, где проводил половину дня Мальчик-Который Нашёлся, никто не следил! - Пар? А дым не хочешь? Я уже горю от негодования! По какой причине этот наследник обеспеченной, достойной семьи, с которой не гнушались родниться представители высшей аристократии, выглядит как босяк из книг Джека Лондона или Гюго?! - Уличная маггловская мода? – предположил Джон. – Я несколько раз патрулировал в Сохо, когда магглорождённые выпускники Хогвартса отмечали там получение дипломов, и видел куда более страшные вещи! - Джон, дорогой мой друг, пацану десять лет. И если дядюшка с тётушкой, будучи почтенными жителями шаблонно-пристойного пригорода, разрешают своему племяннику выглядеть оборванным сельским пугалом, то у меня большие вопросы к их разумности и способности воспитывать детей. То раскормленный свинёнок, то лохматый Гаврош… – я потёр лицо, пытаясь осознать факт того, что тощий мальчишка в одежде, вытащенной из корзины для пожертвований возле центра реабилитации для карликов, страдающих ожирением – это Гарри Поттер. – Тут два варианта, Джон. Или они дураки, потому что разрешают ему так одеваться, или же они сволочи, потому что так выглядеть его уже заставляют. - Второе. Теперь-то я точно уверен, – Джон перевёл бинокль в сторону, оглядывая дома соседей Дурслей. Или Дарсли. – Я уже понял, что в этом деле возможны любые неожиданности. Есть и ещё одна – посмотри на крыши над домами, на десять часов, – он протянул мне бинокль. Я поднёс окуляры к глазам и перевёл взгляд в ту сторону, куда велел Джон. Примерно в двух кварталах от обиталища Дурслей находился дом, прикрытый чарами слежения и отвода глаз. Разумеется, через обычное стекло их нельзя было разглядеть, но зато на данный факт прямо указывали кроны деревьев, растущие вокруг заинтересовавшего нас дома однобоко и криво. – Надо проверить, кто там живёт и имеет ли он право на подобную защиту. - Это первое. И второе – почему на доме Дурслей…. - Или Дарсли! - … нет ни-че-го! Обычный дом, в котором живут обычные люди. - Или же всё настолько сильно скрыто, что ни мы, ни аврорский артефакт не могут ничего засечь. - Значит, нам надо навестить Отдел Тайн. Как думаешь, у них найдёт мощный определитель чар? А ведь защита должна быть, просто обязана! Иначе почему невыразимцы не смогли обнаружить Поттера? - А если чары на нём, а не на доме? – Джон с сомнением посмотрел на меня и отобрал бинокль. – Я уже готов поверить, что таинственному… - Ха! – я брезгливо выразил своё отношение к «таинственности» бородатого организатора всего этого балагана. - …покровителю Поттера хватило ума навесить на ребёнка поглотители и маскировку. - А если всё же дом? Побродить бы возле него с палочкой, но ведь засекут, – я потёр спрятанный под сюртуком медальон, плотно прилипший к коже. Неужели, у меня проявилась аллергия на поглотитель ауры? Джону хорошо, у него рабочий артефакт создан по индивидуальным схемам, а мне пришлось довольствоваться игрушкой широкого спектра назначения, и лишь Мордред знал, кто её носил до меня. Поглотитель ауры вещь ценная и хрупкая, рисковать своим, купленным за кровно заработанные галеоны, я не хотел, вот и мучился с министерской подачкой. - Значит, сначала мы отправляемся в Отдел Тайн, запрашиваем необходимый артефакт и… - Если мы не пойдём сначала на ковёр к дядюшке Фаджу, то он нас без соуса сожрёт. А остатки с удовольствием догрызёт Скримджер! Этим троим интриганам информацию следует выдавать одновременно и строго дозированно. Чтобы потом было чем козырять в случае прижатия к стенке. - Тогда что мы будем делать? – Джон с сомнением посмотрел сначала на меня, потом на лохматого мальчишку, копающегося в цветнике у дома. - Для начала мы исследуем тот интересный домик и вызнаем, кто там живёт, – я достал из кармана пиджака зеркальце и начал проверять не испортилась ли от лежания на крыше моя причёска. – А затем припрём владельца к стенке, потому что такая защита абы кому не ставится и надо иметь разрешение, чтобы отвести от своего дома обычников, живя в центре их поселения! Это же не древний особняк чистокровного семейства, которому по статусу положено стоять в Кенсингтоне или Челси! - Тогда пошли, – Джон отполз от края крыши, соблюдая скрытность; я, убрав зеркальце, последовал его примеру. Мне приходилось куда сложнее, чем ему, потому что костюм Джона и так просился на помойку из-за своего отвратного вида, а вот мой хотелось бы сберечь - иногда в маггловском мире можно было наткнуться на такую гадость, какую даже чистящие чары не могли взять! - Ты мог надеть что-нибудь более пригодное для полевой работы, – заметил Джон, когда я прекратил осматривать свои брюки. - Что? Броню охотника? – я фыркнул, представляя себя в боевом облачении посреди сонного лондонского пригорода. - Какие-нибудь джинсы и… - Джинсы?! – вскинулся я. – Эту гадость, переделанную из рабочей одежды моряков и грузчиков? Да я лучше в дублёной коже на голое тело буду ходить, чем в них! - Как по мне, так они удобные. - Не спорю. Но мне не нравятся, – я скривился, отображая на лице весь спектр недовольства джинсами. Джон лишь вздохнул, признавая поражение, после чего мы отправились искать таинственного мага, обосновавшегося по соседству от Поттера.       Мага мы не нашли. Зато обнаружилась старая сквибка, которая ну никак не могла сама поставить себе такую защиту. Да и кто бы выдал ей разрешение? Налицо был явный факт нарушения закона, от чего Джон пришёл в некоторое негодование, особенно когда заметил во дворе у старухи выводок полкуровных низзлов. - Вряд ли у неё есть лицензия на содержание питомцев, – заметил я, когда мы миновали невзрачный дом старухи, смотревшийся убого и нелепо на фоне соседских обиталищ. Неухоженный дворик, облупившаяся краска, мутные стёкла – хозяйка явно не следила за внешним видом своего имущества, а в городках вроде Литтл Уингинга это грозило петицией от соседей и всеобщим остракизмом вплоть до принудительного устранения непорядка. Судя по наведённым на дом чарам, соседи не обращали внимания на внешний вид домика старой кошатницы, чем она и пользовалась, превращая некогда добротное жильё в ведьмину лачугу. - Документы ей мог оформить тот, кто навесил чары. - А может, у старухи есть сын или дочь из наших? Сделали подарок маме, надарив низзлов и выправив лицензию, вот и всё. - И при этом нарушив закон. Сквиб не имеет права владеть волшебными животными, он не сможет скрыть их внешний облик! Даже если это животное – низзл-полукровка. Их даже издалека за мейн-куна нельзя принять. - А это что за тварь? – полюбопытствовал я, останавливаясь возле лавочки на автобусной остановке. Отсюда, делая вид, что мы ожидаем транспорт, было удобно продолжать наблюдение. - Порода маггловских кошек, – Джон опустился на скамейку и, закинув ногу на ногу, принялся буравить взглядом витрину пекарни. – Здоровые, мордатые, пушистые и с кисточками на ушах. Месяца три назад мы накрыли очередной подпольный питомник низзлов, так хозяин пытался доказать нам, что это именно мейн-куны и у них даже родословная есть. Написанная от руки на обёрточной бумаге. - Может, старуха и есть такой нелегальный заводчик и её нахождение вблизи от Поттера – случайность? - Ты сам-то в это веришь? - Нисколько! Кстати, а вот и автобус до Лондона. Давай-ка сделаем вид, что уезжаем, – я кивнул в сторону приближающегося транспорта. – Мало ли кто следил за нами! - Кто? - Низзлы, – без тени улыбки ответил я, заходя в салон и усаживая на потёртое сидение. На краю двора старой сквибки, впритык к границе защитных чар, сидели две твари и внимательно провожали наш автобус ярко-жёлтыми глазами. Слишком разумными для обычных полукровок.