Promising

      Найти Ротбарта в столь поздний час не составляет труда. Дверь в его комнату я открываю с ноги. Руки мои заняты Шпионкой.       Удивительно, девчонка как будто бы совсем ничего не весит — или это тревога заставляет меня забыть обо всём?..       Колдун не спит: до моего появления, он сидел у камина, о чём-то думая. Но вот вскакивает на ноги:       — В чём дело?!       — Там это… — я сама дышу тяжело, — она появилась… проверь, что с ней?       — Клади на кровать.       Вопреки обыкновению, Ротбарт обходится краткой фразой.       Я слушаюсь. Отхожу от девчонки на шаг, давая колдуну место. И чувствую, что дрожу. Что произошло? Она ранена? Когда я поднимала её, ничего такого не заметила, но если её били…       Нет, тогда я бы обратила внимание.       А вдруг она…       — В порядке, — Ротбарт закончил проводить над ней руками. — Очень устала — да. Но, если отоспится и поест… похоже, она бежала к нам аж из столицы.       — Она говорила, что нас ждёт опасность. Что Одетт…         Чёрт! И чего я до сих пор торчу здесь? Нужно найти принцессу, проверить, всё ли с ней хорошо!       — Стой, — Ротбарт ловит меня за рукав. — На тебе лица нет. Ты отдышись сначала.       — Одетт в опасности!       — Если хочешь, я могу разбудить девчонку — тогда она скажет больше.       Бросаю взгляд на хрупкую детскую фигурку:       — Это повредит ей?       — Да, может.       — Тогда не надо. Нужно поставить на уши лагерь!       — Да подожди же ты! Тебя вообще кто-то ещё видел?       — Вроде нет… я достаточно быстро добралась сюда. Нужно было позвать кого-то…       — Не нужно. Посмотри на меня, Крыса, — он разворачивает меня к себе, заглядывая в глаза. — Ты правильно сделала, что сразу пришла сюда. Мы с тобой сто лет знакомы. Ведь так?       — Ну да…       — Да, у нас были плохие времена, но я никогда тебя не подводил. Правда? Нас изгнали — я нашёл нам дом. Мы попадали впросак — я придумывал выходы. И принцесса с нами благодаря моим планам.       — К чему ты клонишь?       — Я хочу, чтобы ты послушала меня, — Ротбарт сжимает моё плечо. — Иди к принцессе. По пути ни с кем не разговаривай. Не паникуй. Оставайся у неё. Утром мы всё решим, да и девчонка к тому времени оклемается.       — Но дежурство…       — Я тебя сменю. Всё равно сон не идёт. Только, пожалуйста, никому ни слова, договорились?       — А Одетт…?       — Вот с ней всё и обсудишь. Крыса, верь мне. Как раньше.       — Ладно…       Я вновь бросаю быстрый взгляд на Шпионку. Надеюсь, утро принесёт ответы.       Одетт тоже не спит. Читает в кровати и удивлённо вскидывает брови, когда я появляюсь на пороге.       — Что-то случилось?       — Да, — глухо отвечаю я, запирая дверь.       Тихо, вполголоса, рассказываю о произошедшем. С каждым моим словом девушка хмурится всё сильнее:       — Как там сейчас Шпионка? — тут же интересуется она, когда я заканчиваю.       — Вроде как, Ротбарт сказал, будет спать до утра.       — Может, пойдём к ней?       — Нет! Лучше оставаться здесь. По крайней мере, пока мы не поймём, что это за опасность такая.       — Брось, — Одетт поводит плечами. — В этом замке мне никто ничего не сделает. На улице охрана. Ротбарт в патруле. Всё будет хорошо.       — Я бы не надеялась на них так сильно, — сажусь на кровать рядом с ней. — Они всё-таки люди, и… ну мало ли…        — Ты очень милая, — принцесса убирает волосы с моего лба, — когда обо мне беспокоишься.       — А ещё я очень тревожная, — накрываю пальцами её ладонь, — потому что ты не беспокоишься о себе.       Правда ли она спокойна или только делает вид? Как бы то ни было, Одетт подаётся вперёд, целует мой лоб:       — Для этого у меня есть ты. Но и тебе нужно отдыхать. А поскольку ты не на дежурстве, предлагаю хорошо выспаться.       — Но я…        Одетт уже расстёгивает застёжку моих наплечников:       — Отдыхать. У нас впереди трудные дни.       — Как скажешь.       Но я стараюсь не спать. Свет уже давно погашен. Одетт лежит рядом: глаза её закрыты, дыхание ровное, а черты лица — спокойные, даже мирные.       Я сижу в кровати. Облокотившись на спинку, сопротивляюсь сонному теплу. Моя королева в опасности, и мне надо быть настороже.        Я не должна спать. Пусть ночь за окнами убаюкивает.       Я слышу её. Слышу ночные переговоры птиц. Шум ветра. Кажется, даже слышу, как деревья шелестят листвой. Там в лесу…       Лес.       Он обманчив. Он неспокоен. Длинные, кривые, острые ветви тянутся ко мне со всех сторон. Стволы изгибаются в оскале… я не должна… но я сплю.       Сама того не понимаю, нахожусь где-то между фантазиями и явью.       В лесу и в замке.       Тень. Она пришла за мной. Пришла за Одетт.       Она накрывает собой деревья.       Она накрывает собой меня.       Меня, почти лежащую на кровати в королевской опочивальне.       Меня реальную и тень реальная.       Она над Одетт… поднимает руку…       Осознание приходит одновременно с действием тела. Бросаюсь вперёд, ошалевшая. Ещё толком не проснувшаяся.       Валю незнакомую фигуру на пол.       Слышу вскрик позади. Не отвлекаюсь. Мы катимся по полу. Фигура сильная, ловкая. Чувствую всем телом чужую грубую одежду.       Я сверху. Бью в лицо, особо не разглядывая. Неприятный чавкающий звук. Боль в костяшках пальцев. Влажное тепло. Уже мужской вскрик.       В эту же секунду незнакомец сбрасывает меня. Так, словно я и не вешу ничего. Больно ударяюсь затылком об пол. Вижу искры перед глазами. И словно из-за них в комнате зажигается свет.       Незнакомец оседлал мои бёдра. На голове у него капюшон. Лицо залито кровью, нос расквашен. Маленькие глазки злобно поблёскивают, обещая мне неминуемую смерть…        Замахивается кинжалом.       Защищаюсь рукой.       — Твою ж!...        Резкая, кипящая боль. Остриё входит в ладонь. Насквозь. Я чувствую это каждой клеточкой. Перед глазами вспыхивает белый круг. Тошнота.        Мне нужно собраться! Нужно спасти Одетт!       В это же мгновение чужая тяжесть покидает меня. Я слышу возню, удары. Крик.       Отползаю.       Смотрю на ладонь. Рука залита кровью. Гашу приступ дурноты. Поднимаю глаза.       Одетт.       В комнате парят круги волшебного света. От этого картина передо мной становится ещё более жуткой. Потусторонней.        Ночной визитёр лежит на животе. Распластавшись. Одетт над ним с подсвечником в руках. Удар.       — Одетт…       Ещё один удар.       — Одетт, стой.       Снова бьёт.       С подсвечника капает кровь.       Собираюсь с силами. Бросаюсь к ней:       — Одетт, хватит! Он мёртв.       Сжимаю её в объятиях, держа раненую руку поодаль. Девушка прижимается ко мне. Всхлипывает.        Подсвечник падает на пол.

***

      На кухне я чувствую успокаивающий уют. Обыкновенное пламя в камине. Запах еды с вечера. Тепло.       Хотя меня и знобит.       Одетт аккуратно перевязывает мою ладонь, полностью сосредоточенная на бинтах.       Мы молчим, но говорить и не нужно.       Я знаю, мысленно она, как и я, всё ещё там. В той злополучной спальне.       Там, где лежит тело неудачного убийцы.       Он залез через окно: я обнаружила крюк с верёвкой на подоконнике. Подумать только: кто-то лез на такую высоту, не боясь разбиться! Это явно неслучайный воришка. Да и не стал бы простой домушник пытаться нас убить.       Ясно как день: это покушение.       То, о котором предупреждала Шпионка.       Дверь кухни распахивается, и к нам вваливается Ротбарт:       — Ну и что у вас тут происходит?       — Ты… — Одетт отпускает мою руку и решительно шагает навстречу колдуну. — Хочешь сказать, ты этого не предвидел?!       Отхожу в тень камина — прижимаюсь спиной к стене. У меня нет сил, чтобы участвовать в споре. Принцесса остановила кровь. Даже немного залечила рану, однако, я чувствую себя так, словно на ногах уже несколько суток.       — Что я мог предвидеть? — небрежная ухмылка только утверждает Одетт в её догадках.       — Ты велел Эрике остаться сегодня со мной! И сегодня нас пытались убить! Никогда не поверю, что ты не был в курсе! Ты ничего не делаешь просто так!       Колдун оглядывает перемазанную в крови ночнушку Одетт:       — Убийца жив?       — Нет!       — Жаль, — Ротбарт морщится. — А я хотел его допросить… в следующий раз, вы не могли бы…        — Хватит!       Одетт хватает колдуна за грудки и со всей силы толкает к стене:       — Я сыта по горло твоими играми!       — Одетт, — я делаю шаг вперёд, — пожалуй, это уже слишком…       — Нет! — резко бросает она и вновь смотрит на Ротбарта.       Он выше её ростом, но сейчас, когда она зла, эта разница заметна едва ли:       — Мне надоело, что ты ничего не рассказываешь! Какого чёрта мы вообще должны тебе доверять?!       — С того, принцесса, что мои планы всегда работают! И сейчас я почти окончательно разобрался с тем, что происходит. Да, пришлось поюлить, но зато…       — Эрика пострадала! Он мог убить её! Ты мог убить!       — Ой, да брось! Она в порядке! Глянь на неё: стоит себе как ни в чём не бывало!        — Не бывало?! Она ранена!       Колдун бросает на меня быстрый взгляд, а затем вновь переводит его на девушку:       — Всего лишь оцарапала руку! В конце концов, она всё-таки твоя телохранительница, так что…       — Не смей! — рычит Одетт, встряхивая колдуна. — Не смей говорить о ней, так, будто она не важна!        — Да с чего ты вообще взъе…        — Да с того, что я её люблю!       Эти слова выбивают из меня дух. Они отражаются от стен. Звенят в воздухе и для меня перекрывают треск поленьев в камине:       — Одетт?       Она поворачивается ко мне, отпуская колдуна. Глаза её широко распахнуты. И как много — боже — как же много в этих глазах!       — Я люблю тебя, — произносит она уже тише. — Эрика. Правда, люблю.       Как же долго я ждала этих слов! Целую вечность и больше. Что-то тяжёлое во мне становится легче. Что-то больное заживает.       Мне кажется, что я снова сплю.       И как же мне тогда страшно проснуться!..       Делаю неловкий шаг к ней. Один. Второй. Она тоже идёт навстречу.       Обнимаю здоровой рукой её талию. Её ладонь на моей щеке.       — Очень люблю, — шепчет она, прежде чем наши губы встречаются.       Тепло. Светлое, радостное тепло обволакивает меня. Придаёт сил. Открывая глаза, я и правда вижу золотистый свет, охватывающий Одетт. Девушка испуганно, но несильно, отпрянывает от меня, не понимая, что происходит:       — Это… — шепчет она, дотрагиваясь до губ подушечками пальцев.       — …истинный поцелуй любви, какой он есть, — довольно отзывается Ротбарт. — Я же говорил, принцесса: ты способна и сама снять заклятие.       Он ловит мой взгляд и подмигивает:       — Не благодари. Что же, я думаю, вам есть чем заняться ближайшие полчаса. У меня есть маленькое дельце. Вы уж без меня не скучайте. Через полчаса встретимся здесь, — колдун идёт к двери, возле которой останавливается, оборачиваясь на нас. — И, королева, я понял тебя. Сегодня расставим все точки над и. Тогда больше тайн не будет. Обещаю.       Она лишь пожимает плечами. Былая вспышка угасла, хоть я уверена, что произошедшее она Ротбарту ещё вспомнит.       — Иногда мне кажется, что он псих, — сообщаю я Одетт, когда за колдуном закрывается дверь.       — Иногда мне кажется, что он нормальный, — парирует девушка, прижимаясь ко мне, скашивает глаза на мою забинтованную руку. — Тебе всё ещё больно?       Сказать по правде, я даже как-то забыла, что ранена. Удивительно, как много всего способны сделать всего три слова! Снять заклятие, заставить меня забыть обо всём…       — Да нет. Он прав: это ерунда. Так получается, что ты больше не заколдована?       — Похоже на то, — Одетт чуть хмурится, прислушиваясь к себе. — Раньше было ощущение, как будто бы что-то меня сдерживает. А сейчас его нет. Наверное, и правда заклятие спало. Как-то не привычно…       Не сдерживаю слегка дразнящей улыбки:       — Любовь, она, знаешь ли, освобождает.       — Ох, — принцесса в шутку закатывает глаза. — Не перебарщивай.       — Ну как же я могу…       Одетт легко целует меня, а затем вновь отстраняется:       — Знаешь, дело в том, что я подумала… — лицо её мрачнеет. — Когда проснулась, когда увидела, как… он… Понимаешь, на какую-то секунду мне показалось, что он убил тебя.       Последние слова она произносит шёпотом. Аккуратно поднимаю её лицо за подбородок:       — Он бы и убил, если бы не ты.       Правда, изначально целился он в неё. Страшно представить, что было бы, проснись я чуть позже. Буквально пара секунд решили всё. Ротбарт рисковал. Надо будет и мне с ним поговорить при удобном случае.       Одетт слегка приподнимает уголок губ:       — И я подумала, что вот всё и кончено. Что я никогда не скажу тебе… не признаюсь, что люблю. Что ты никогда этого не услышишь. И понимаешь… я так не хочу.       — Я тоже тебя люблю. Никогда не устану говорить.       Некоторое время мы молчим. Просто держим друг друга в объятиях. Слушаем, как трещит огонь в камине. Затем Одетт нарушает тишину:       — Сегодня будет долгая ночь, — она прижимается лбом к моему плечу.       — Что ты имеешь в виду?       — Это же не случайность. Кто-то стоит за покушением.       — Тайпан, — киваю я. — Дело в нём.       — Не понимаю.       — Мы должны были встретиться все вместе…        Я вкратце рассказываю о моём путешествии на крысиную улицу и просьбе колдуна не распространяться об этом. Одетт слушает и хмурится:       — То есть ему мы сказали, что хотим встретиться? Пока что просто встретиться, так?       — Ну да.       Она отходит от меня, делает пару задумчивых шагов по кухне:       — Тогда куда логичнее там нам и устроить засаду. Мы сами придём в ловушку. Посылать убийцу… нет, это не он.       — Но Шпионка…       — В том-то и дело, — Одетт поворачивается ко мне, глаза её блестят странной решительностью, — откуда ей знать такое? Возможно, именно Тайпан её и послал — у него-то ушей гораздо больше, чем у нас.       Мне не нравятся эти измышлизмы. Совсем не нравятся. Потому что это значит, только одно.       — Если это не Тайпан, тогда это…       — …тот, кто запаниковал, услышав, что мы идём на штурм раньше, чем он предполагал.

***

      Феликс стоит, опустив голову.       На изящных, смуглых запястьях инородным предметом смотрятся кандалы: массивные, из заколдованной стали.       Это Ротбарт постарался.       Я смотрю на мага, и почему-то не чувствую ненависти. Только пустоту. Вопрос, звучащий в моей голове вот уже несколько минут, озвучивает Ротбарт:       — Вот скажи мне, какого чёрта?!       Мы на кухне вчетвером. В том же составе, в котором собирались здесь и раньше. В котором обсуждали обучения, планы, делили еду. Смеялись.       Феликс не нравился мне сперва, но потом… потом сделался каким-то своим, что ли?       Теперь я сижу в кресле Ротбарта у камина. Рядом со мной на подлокотнике разместилась Одетт, и нас с магом разделяет не просто стол — нас разделяет сама жизнь. Ротбарт у двери: стоит, облокотившись на неё, скрестив руки на груди. Смотрит на бывшего друга, и по его лицу сложно сказать, о чём он думает.        Вдруг мне становится как-то даже обидно за него: колдун и так никому не доверяет толком — как мог Феликс его предать?! Особенно учитывая, сколько всего их связывало…       — Тебе задали вопрос, — Одетт снова говорит холодным голосом королевы.       Феликс наконец-то поднимает лицо, и смотрит он на меня:       — Ты должна была быть на дежурстве сегодня!        Невольно шевелю раненой рукой — словно маг кинул не слова, а кинжал. Словно кинжал попал в цель…       Одетт же остаётся непоколебимой:       — Нам воспринимать это как признание?       — А что толку, если я скажу нет? — прядь волос падает Феликсу на глаза, и он сдувает её, иронично ухмыляясь. — Вы отпустите меня и принесёте свои извинения?       — Пока мы даём тебе шанс оправдаться, — хмуро произносит Ротбарт.       — Но я не ты, друг мой, — маг даже как-то лениво пожимает плечами, поворачивая голову на колдуна. — Я не вижу смысла изворачиваться, когда меня прижали к стенке. Особенно после всего того, что я здесь видел.       Я чувствую, как Одетт слегка выпрямляется. Здоровой рукой дотрагиваюсь до пальцев девушки. Она слегка её сжимает, но затем освобождает ладонь:       — И что же ты такого видел?       — Ну, я скажу сейчас что-то не то, — Феликс весьма дерзко скалит зубы. — И ты превратишь меня в черепаху. Или… да, точно, даже говорить ничего не надо. Достаточно попасть под горячую руку.        — Ну что же ты, Фел, — на губах Ротбарта тоже играет усмешка, озлобленная, едкая. — Не сто́ит играть с нами в дурачка. Нет нужды делать вид, что ты перепугался и побежал нас сдавать. Интересные совпадения были куда раньше срыва Одетт.       — И ты, вместо того, чтобы поговорить со мной, просто наблюдал. Как, впрочем, и всегда.        — О, не надо тут рассказывать, что я должен был делать! — колдун, наконец, отрывается от двери. — Ещё не успев переступить порог замка, ты уже знал, кто такая Одетт. И не от меня.       Что-то шевельнулось в памяти. Как мне показалось странным, что Феликс откуда-то знал, что Одетт всё детство провела в гостях у королевы Юберты. И то, как нахмурился Ротбарт, едва об этом услышав. Неужели, он уже тогда всё понял? И ничего не сделал?       Эх, Ротбарт! Как же устала я от твоих интриг!..       — Когда вы начали распускать слухи, что законная принцесса жива, многие в высших кругах забеспокоились, — Феликс перестаёт улыбаться, и глядя на него, я понимаю, что не одна выбилась из сил. — И сначала, Одетт, честно, я думал, что зря они так. Ротбарт завалился ко мне, дико обиженный, и весьма кстати. Я быстро сопоставил два и два. Быстро сообразил, что ты и есть та принцесса, о которой говорят.       — Ну надо же, какой ты умничка, — фыркает колдун. — И сразу понял, как можно нас продать, да?       — Ох, не надо строить из себя святого, только не ты! — предатель закатывает глаза. — Ты вообще затеваешь войну, чтобы получить королевство! А я всего лишь передавал информацию. Мне обещали титул, земли, фамильное имя. Ты за такое готов убивать.       — Кто конкретно тебя нанял? — прищуривается Одетт.       — Официально: мальчишка-узурпатор. Но мы-то знаем, что он и десерта съесть не смеет без повеления королевского совета. Ты знаешь, были дни, когда я думал прекратить всё это. Перестать давать информацию, прийти к вам с повинной.       — Ммм, глубоко тронут, твоими светлыми человеческими качествами! Как бы мы без них обходились!       Ротбарт так и истекает ядовитыми словами. Но я бы тоже истекала, на его месте. Мне-то проще: Феликс не был моим другом… или наставником.  Вновь бросаю взгляд на Одетт. В отличие от колдуна, в ней не пылающий гнев — холодная ярость.       — Ну прости, что не оправдала твоих ожиданий. Видимо, ты думал, что после того, как со мной поступили, я буду… — она позволяет себе слегка задуматься над аналогией, и Ротбарт тут же подхватывает:       — Видимо, поливать цветочки и вздыхать о своей судьбе!       — Именно.       — Нет, — бросает Феликс, качая головой и морщась. — Конечно же, нет, но… в тебе столько гнева, Одетт. Чем ближе я тебя узнаю́, тем чудовищнее он кажется. Ни ты, ни Ротбарт — вы даже не подумали о том, чтобы провести переговоры. Чтобы заручиться поддержкой других монархов. Вы взяли в армию дикарей, которые даже о дипломатии-то имеют смутные познания! Кровью и железом вы проложите нам дорогу к хаосу!       Так вот, в чём дело?.. я вспоминаю разговор в одном из ночных коридоров. Что он там тогда делал? Посылал очередную информацию?..       Наверное, мне должно было показаться это подозрительным. И позже, каждый раз, когда он становился всё мрачнее. Но я была слишком занята. Не замечала. Или не хотела замечать.       — О каких хаосах и моральных дилеммах мы тут рассуждаем, — наконец произношу я. — Когда твои работодатели послали к нам сегодня убийцу? Или это у вас так проходят переговоры?       Маг морщится:       — Мне тоже это не понравилось. Но нужно было что-то делать! Крыса, ты же слышала их план. Огромное чудище посреди города? Не будет никаких обращений. Эти двое задумали бойню. Они не править хотят, а мстить! Ладно они — но ты-то не убийца!       Он пытается воззвать к моей совести? Вызвать жалость? Я не чувствую ничего. Только усталость. Наверное, дело в потере крови. Или в том, что я всё ещё не осознала происходящее в достаточной мере:       — Однако я тоже убивала, — бросаю я бесцветно.       Одетт поворачивается ко мне: злость её на секунду сменяется удивлением — она этого не знала.       — Ну тогда, — Феликс фыркает, я вижу, что его бьёт дрожь, кажется, ещё чуть-чуть и на глазах появятся злые слёзы. — Вы все друг друга стоите! И я рад, что королевский совет предупреждён! Вам не удастся взять его силой или хитростью! Они ждут Великого Зверя!       — Только вот его не будет, — Ротбарт издаёт злобный смешок. — Я специально рассказал об этом плане. Так и думал, что совету придётся срочно что-то предпринять, и они совершат ошибку.       Так вот, что это было. Вот почему они с Одетт объявили об этом так внезапно.       — Ты всегда был слишком хитрым.       — А ты слишком засранцем.       — Всё равно вы все сгорите! У вас слишком мало людей. Ваш враг предупреждён об атаке. И о магии. Они убьют вас всех! — Феликс смотрит мне в глаза. — Жалко только, что тебе всего лишь поранили руку! Но посмотрим, как ты с ней повоюешь!       — Довольно, — Одетт вскакивает с подлокотника. — Я и не думала, что ты нас так ненавидишь!       — Я и сам не думал…        — Что же, — королева сжимает руки в кулаки, — раз уж мы такие кровавые тираны, думаю, твой приговор за измену не станет для тебя неожиданностью.       — Тем более, Фел, — горько ухмыляется Ротбарт. — Что он един почти для всех королевств.       Смерть.       За измену полагается смертная казнь.