Promising

      Я опять просыпаюсь позже всех. Комната залита солнечным светом, демонстрируя бардак. Смотрю на него, думая о вчерашнем дне.       И о вчерашней ночи.       Одетт определённо умеет заглушать скандалы.       Но я не уверена, что это то, что нам нужно. Почему она не отвечает мне на признания? Потому что не любит? Потому что жалеет? Не хочет обидеть, причинить мне боль.       Неужели она заставляет себя, надеясь только так удержать меня рядом? Но зачем?..       Несмотря на то, что мы избежали ссоры, чувствую себя всё равно паршиво. Если бы мы поругались, был бы хотя бы какой-то выхлоп, а тут…       Сажусь. Тру глаза — пожалуй, излишне яростно — до цветных точек. А когда вновь смотрю на комнату, первым делом вижу стол. Карта столицы, кажется, вот-вот упадёт на пол…       Сейчас я спущусь на кухню. Одетт будет вести себя наигранно весело, дабы показать, что всё в порядке. Ротбарт будет пялиться изучающе, готовый отпустить очередную насмешку. Феликс… ох, только его там не хватало!..       Со стоном падаю обратно на подушку. Не хочу! Не хочу повторения вчерашнего дня. Не хочу слоняться без дела, просто ожидая сумерек! Не желаю вариться в супе из собственных мыслей. Хватит!       Решение приходит молниеносно. Не даю себе передумать, сразу же начиная действовать.       Встаю, одеваюсь. Естественно, беру с собой оружие.       Роюсь в вещах в поисках небольшого кожаного мешочка. Отлично, вот и он!        Что же… пора наведаться туда, где меня совсем не ждут.       Домой.

***

      В воспоминаниях запах утратил свою стойкость — я и забыла, как здесь смердит. Хотя если живёшь на крысиной улице долго, то в какой-то момент к этому привыкаешь.       Как и к облезлым, потемневшим зданиям.        Я перенеслась в лес совсем близко к городским стенам. Но так, чтобы меня не увидели со сторожевых башен. Кошелёк пришлось опустошить: доблестный привратник на воротах не хотел пропускать просто так — но я компенсировала свои потери, пройдя через рынок.       По-хорошему, как изгнаннице, мне здесь делать нечего. И дело даже не в стремлении исполнить волю покойного короля Уильяма: придворцовый колдун должен был наложить чары, не дающие мне появляться даже в окрестностях.       Но Ротбарт такие щёлкает как орешки: взломал в первую же ночь, вредности ради.       Однако впервые в этом городе я появилась лишь, примерно, год назад: когда узнавала, как все отреагировали на пропажу Одетт. Но на крысиную улицу я не заходила.       И вот я здесь.       В столь ранний, для этого места, час здесь никого нет: большинство отсыпаются после неизменной вчерашней попойки. Окна смотрят на меня слепыми провалами — кое-где они завешаны грязными рваными тряпками. Вокруг царит тишина.       Мне не по себе. Я узнаю́ каждую трещину и в то же время остро чувствую каждый минувший год. Что было бы со мной, останься я здесь? Была бы я до сих пор жива?..       Пару шагов вперёд, а теперь направо. Узкий спуск — лесенка между двумя домами. Я иду по ней. Совсем как в детстве, с трудом удерживая себя, чтобы не перепрыгнуть через последнюю ступеньку — маленький ритуал, который я проводила, каждый раз, когда возвращалась.       Уже находясь в паре домов от таверны, я вдруг понимаю, что за мной следят.       Почувствовала затылком. Услышала в безмолвной тишине. Краем глаза заметила тень…        Не поворачивая головы, пробегаю взглядом по сторонам. Вокруг меня здания: понурые двух- и трёхэтажные домишки. Могут ли в них скрываться лучники?       Вряд ли. А вот любители пометать ножи…       Впереди развилка. Влево — к таверне, а вот вправо… я не помню. Есть ли там тупик? Стоит ли рисковать?       Вокруг по-прежнему никого. Только кошка наблюдает за мной с ближайшего крыльца. Тощая и облезлая — она дёргает носом, нюхая воздух. А затем явно раздумывает, стоит ли зашипеть.       Стоит ли мне укрыться в одном из домов?       Нет, так только угожу в ловушку.       Приняв решение, я ускоряю шаг. Ботинки и броня у меня хорошая, поэтому двигаюсь я почти беззвучно. Делаю вид, что спешу. Сердце так и бьётся в ожидании. Поворачиваю вправо, параллельно достаю кинжал.        Скрываюсь в тени здания.       Вслушиваюсь. Кажется, да. Движение. Ворчание кошки.       Ноги как пружинные.       Даю им старт, едва заметив тень в проёме домов.       Двигаюсь быстро. Хватаю преследователя одной рукой за грудки, чтобы приложить к стенке.       — Ай!       — Кто ты такой?       Кинжал к чужому горлу. Незнакомый мужчина. Рябой, небритый. Хрипит. Скашивает глаза на оружие. Его явно прошибает пот. Руки пусты: может, и не хотел нападать? А может, и не успел…       Раньше, чем он успевает ответить на мой вопрос, я слышу чужой, басистый голос слева:       — Оставь его в покое, девочка.       А вот этот уже вооружён: плечистый амбал, лысый и обнажённый по пояс. Крепко держит дубину. Злобные, глубоко посаженные глазки не предвещают ничего хорошего.       — А вы меня в покое оставите?       — Конечно оставим, — за его спиной тут же появляется ещё один бандит. — Как только заплатишь дань, можешь идти, куда хошь!       Тоже мужчина. Худющий. Кожа отдаёт нездоровой желтизной. Ну хотя бы не светит брюхом, как его приятель…       — Не помню, чтобы на крысиной улице нужно было платить за вход.       — Тебе нужно.       Видно, почувствовав ослабление хватки — я чуть убрала оружие — пойманный мной грабитель, попытался вырваться. Пинком посылаю его в сторону амбала.       Кинжал громко стукается о камень мостовой, но в моей руке уже меч, готовый к бою:       — Мы всё ещё можем разойтись мирно.       Переулок узкий. Даже с окна в меня будет сложнее попасть. Что уж говорить о лобовой атаке несколькими противниками одновременно.       Определённо, здесь я хозяйка положения.       — Щас как попрыгаешь, — амбал зло отшвырнул товарища и двинулся на меня.       Дубина со свистом рассекает воздух. Но он медленный, как я и думала. Успеваю отскочить назад.       — В следующий раз повезёт!       Маленькие глазки налились кровью. Удар! Ещё один. Машет неумело. Даже смешно. Я отступаю.       Нет смысла блокировать.       Громкий треск! Аж зубы ноют, когда дубина встречается со стеной! Ну лучше так, чем с моей черепушкой.       Чувствую спиной, что скоро моё преимущество закончится — переулок вот-вот оборвётся. Значит, нужно нападать.       Замах дубиной сверху.       Вот оно! Подаюсь вперёд. Со всей силы ударяю эфесом по подбородку. Громкий щелчок. Вскрик. Удар между ног.       Грязно, но в таких подворотнях, только так.       Амбал сгибается. Бью в висок.       Отпрыгиваю назад. Массивная туша падает на мостовую.        Что же, это было на удивление легко.       Похоже, я разозлила его друзей.       Издав боевой клич, желтушный бросается на меня, размахивая охотничьим тесаком.       Этот быстрый.       Блокирую удар. Ещё один. И ещё. Звон оружия, отражённый эхом переулка, оглушает. Бандит теснит. Бьёт. Как блоха отпрыгивает от моих атак…       Чёрт, а он неожиданно хорош.       Да и его удары…        Откуда столько силы в таких тощих руках?       По тому, как сделалось светло, я понимаю, что переулок кончился. Внезапно чувствую ужас — не имею понятия, что у меня за спиной.       Чуть не пропускаю удар. Аж дух уходит в пятки. Чёрт, чуть не прикусила язык!       Заставляю себя сосредоточиться.       Желтушный бьёт справа. Слева. Только не сверху. Видимо, чтобы не повторять ошибку товарища.       Вот ещё один тесак вступает в бой.        Теперь я бьюсь против двоих…       Нападают с двух сторон.       Чёрт! Второй меч бы пригодился! Отражаю град ударов. Спина взмокла.       Такими темпами, они меня загонят…       Один бьёт по ногам. Подпрыгиваю и решаюсь. Набрасываюсь на второго. Стремительно сократив расстояние. Рискую, потеряв из поля зрения первого. Но успеваю проскользнуть за спину второму. Бью правой по голове.       Прямо в цель.       Ноги желтушного подгибаются.       Отлично! Остался один!       Тяжело дышу, сплёвывая в сторону побеждённого противника. Поднимаю глаза на последнего бандита, и стон вырывается с моих губ.       Из переулка показываются ещё трое.       — Да сколько можно то, а?!       Снова бой. Отражаю удары направо и налево. Не забываю и сама раздавать их. Прыгаю. Бью ногами. Руками. Чертыхаюсь и отплёвываюсь.       Они теснят. Их много. Слишком много.       Кажется, я уложила ещё одного.       Мой меч скрестился с чужим. И вдруг лицо напротив.       Длинное, вытянутое. Острые черты. Светлые волосы. Чёрная повязка на месте одного глаза.       Когда-то он носил протез…       Воспоминание вспыхивает молнией, отбрасывая меня назад. На много-много лет.       «Как бы только кошка ни слопала крыску…»       Вот тебе и дух прошлого…        — Ты… — выдыхаю я, совершенно забыв, где нахожусь.       Тень удивления пробегает по лицу одноглазого. Но раньше, чем кто-то из нас успевает сказать хоть слово. Я слышу. Именно сперва слышу, а не чувствую. Размашистый удар по уху слева.       Тошнота накатывает. Мир погружается в темноту. Во рту появляется привкус крови. А затем лицо моё словно обжигает огнём, когда щека встречается с шероховатым камнем мостовой.

***

      На пути к пробуждению меня встречает боль. Боль во всём теле. Кажется, я заснула на полу беседки, читая Одетт… нет, стоп…        Это было несколько дней назад.       Тогда что…       — Ох…       В ушах звон. Костяшки пальцев зудят. В мышцах чувствуется слабость. Открываю глаза, борясь с дурнотой.       Здесь темно.        Нет, всего лишь полумрак.        Я в помещении, а окна завешаны тканью. Мебели нет, но есть ящики. На одном из них — прямо напротив меня — сидит одноглазый. Одну ногу он свесил и почти достаёт до дощатого пола, другую — прижимает к груди. Голова чуть наклонена.       Он явно изучает меня.       Дьявол! А ведь ни Одетт, ни Ротбарт не имеют понятия, где я. За завтраком меня не хватились наверняка — я же часто просыпаю. Потом пошли заниматься. А вот к обеду… вспомнят ли? И если вспомнят, то как скоро начнут искать?       Мысли в голове путаются, и я не имею абсолютно никакого понятия, почему меня до сих пор не убили. Может, хотят помучить?       В таком случае Одетт и Ротбарт могут успеть меня спасти.       Но и само́й слепо надеяться на кого-то не стоит. Оглядываю комнату. Похоже, мы здесь одни.       Может я ещё смогу его уделать.       Аккуратно сажусь, и вдруг, неожиданно для себя обнаруживаю, что меч мой находится в ножнах.       Ничего не понимаю, что они собрались со мной делать?..       — Я сначала тебя даже не узнал, — подаёт голос одноглазый и стучит указательным пальцем по щеке. — Тебя выдал шрам. Удивительно, что я его помню: почти двадцать лет прошло!       — Да, а ты не сильно изменился, — аккуратно отвечаю я.       Кончик длинного рта слегка идёт вверх:       — Только внешне. Как тебя сейчас зовут?       — Да всё так же, — левую сторону лица слегка печёт, и я дотрагиваюсь до скулы пальцами.       — Ты оцарапалась о камень, пока падала, — поясняет одноглазый.       — Бывает, — с напускной беззаботностью пожимаю плечами, а затем интересуюсь. — А тебя сейчас как кличут?        — Тайпан, — спокойно отзывается он. — Но за это время я сменил не одну кличку. Как же случилось, что ты по-прежнему Крысёныш?       — Крыса, — поправляю я его. — Крысёныша-то и правда переросла.       — Что, твой колдун никак тебя ни окрестил?       Я улавливаю то, как блеснул здоровый глаз Тайпана, и слегка прищуриваюсь: кажется, мы подбираемся к причине, по которой я всё ещё жива. Решаю слегка перевести разговор: в голове всё ещё сумятица, и было бы неплохо выиграть время.       — А как там Гектор и Малыш Томми? Пути разошлись?       Внезапно Тайпан меняет позу, доставая откуда-то из-за спины кинжал. Напрягаюсь. Готовлюсь отражать атаку…       — Расслабься, — ухмыляется мой собеседник и аккуратно берёт оружие за лезвие. — Мне просто руки занять. Знаешь, и Гектор, и Малыш Томми, уже несколько лет как того… нету их больше в общем. Да много кого уже нет.       Когда они были подростками, только и делали, что задирали младших, отнимая у нас еду и деньги. К тому же это из-за них на моей щеке красуется тот самый одиозный шрам. Однако я всё равно склоняю голову в знак уважения его утрате:       — Жаль слышать.       — Мы были дураками, — Тайпан проверяет балансировку кинжала. — Знаешь, Крыса — тебе не подходит. Ты уже совсем на неё не походишь.       — И кто же я тогда?       Он вновь смотрит на меня оценивающе. А затем, наконец, выдаёт:       — Грач.       Усмехаюсь, а место удара вновь напоминает о себе:       — Намекаешь, что мой нос похож на клюв?       Мужчина фыркает:       — Не в этом дело. Ты опасная. Ловкая. Хитрая. Хорошо умеешь драться. Твой колдун отлично тебя натаскал. Мне повезло, что ты меня узнала, иначе я бы тоже был покойником.       — Тоже? — тревожный холодок пробежался по спине. — Я кого-то убила?       Кинжал в его тонких пальцах двигается быстрее — так и танцует:       — Значит, ты старалась обойтись без убийств?       Чуть прищуриваюсь — не нравится мне происходящее:       — Получилось?       — Да, можешь не волноваться. Я просто проверял.       Ох, не по душе мне такие проверки. Что-то мне подсказывает, что выжил он отнюдь не благодаря природному добродушию. И что эта за кличка ещё такая «Тайпан»? Знать бы, что она означает…       — А вообще, ты убивала?       Вздёргиваю подбородок, смело выдерживая его взгляд. На этот вопрос я отвечать не собираюсь.       — Ладно, — медленно произносит разбойник. — Я тебя понял. Прости, — тонкая улыбка могла бы даже показаться на свой манер обаятельной. — Я же говорю: ты опасная…       Ладно, пора заканчивать со светскими беседами.       — Так значит, ты притащил меня сюда, чтобы раздать комплименты?       — Ну не совсем так, — кинжал, наконец, замедляется. — Ты всё ещё живёшь с тем колдуном?       — А что, присматриваешь место потеплее?       — Не то, чтобы, — Тайпан крутанул оружие. — Ты слышала про королевский тракт?       — Этот тот, который через лес, если не ошибаюсь?       — Не ошибаешься. Год назад старый король со своей дочуркой ездил по нему в соседнее королевство. А как стали возвращаться, так и пришёл им кирдык, — легко перехватив кинжал за рукоять, мужчина сделал колющий удар в воздух. — Говорят, это был какая-то громадная зверюга.       — Ага…        — А потом эта зверюга взяла привычку нападать на торговцев — те только и успевали, что сбега́ть, бросая телеги. Ну и в общем тракт уже давненько заброшен.       — Сомневаюсь, что ты печёшься о благополучии торговцев.       — Конечно, пекусь! — Тайпан прижал свободную руку к груди. — Тракт был идеальным местом: среди деревьев легко спрятаться. Грабить там — одно удовольствие!       — Вот как, и ты хочешь, чтобы Ротбарт решил проблему со зверем.       Знал бы он, насколько по адресу его просьба.       — Не забесплатно, конечно, — разбойник вновь принимается играть с кинжалом. — Я не дурак. Понимаю, что у колдуна должен быть свой резон. Как насчёт пятнадцати процентов с каждой добычи?       — Двадцать, — автоматически выпаливаю я.       — Двадцать получают соучастники…       — Да, но в сумму колдуну входит процент и мне. Уговорить его будет очень нелегко. Я даже сейчас не могу ничего обещать…       — Я обговорю этот момент со своим боссом.        — Дашь знать, что он скажет.       Пытаюсь подвести нашу беседу к концу, но Тайпан продолжает пялиться на меня изучающе. А я продолжаю полулежать на грязном полу. Смотрю на него в ответ. Глаза в глаза.       Помню, когда-то в детстве, мы с приятелями наткнулись на змею в лесу. Ребята тогда убежали с криком. А я осталась стоять, глядя в холодные змеиные глаза.       Взгляд у него такой же. Как будто бы вот-вот кинется.       — Давай так, — наконец произносит Тайпан, оружие теперь указывает остриём в мою сторону. — Ты поговоришь со своим колдуном. Я со своим боссом. Так и решим?       — Я не против.       — Отлично, — он легко соскальзывает с ящика, чтобы подойти ближе.       Протягивает оружие, и я вижу, что всё это время он вертел в руках мой кинжал. Встаю, слегка морщась: похоже, ободрала коленку, да и костяшки пальцев так и зудят.       Всё ещё не прикрывая зрительного контакта, забираю предложенное. Почти уверена, что это ловушка, что он вот-вот кинется на меня и отовсюду покажутся остальные разбойники. Но, похоже, я ошибаюсь.       — Пошли, — Тайпан выглядит почти что дружелюбно. — Я угощу тебя выпивкой.       — Я не…       — Да ладно! Ты шла к трактиру, разве нет? По кружке, и я от тебя отстану.       Опять дурацкие проверки?       Решаю не ломаться — оттого, что задержусь на полчаса, вряд ли меня хватятся, вот только…       — Сколько я была в отключке?       — Около получаса. А что? Колдун заругает, если не придёшь на обед?       — Нет, но кое-кто другой вполне может… час… хм, думаю, время ещё есть. Ладно, пошли.       Если около часа, то, возможно, Одетт ещё даже не заметила моего отсутствия. Сама не знаю, почему я так охотно согласилась на это: не сказала бы, что рядом с Тайпаном чувствую себя в безопасности.       С другой стороны, будет интересно выпить с тем, от кого я бегала всё детство.       Когда мы выходим из полумрака дома, я жмурюсь. Солнечный свет бьёт в глаза. На крыльце сидят мои новые знакомцы: здоровяк и желтушный. Оба встречают меня взглядами, полными крайней неприязни.       — Полегче, — Тайпан тоже это видит. — Она со мной.       — Она мне щуть щелюсть не сломала! — возмущённо шамкает верзила.       — Ты полез на неё с дубиной и проиграл, — от холода в голосе разбойника даже мне делается не по себе. — Ты знаешь, как у нас обстоят дела. Тебе повезло, что ты остался жив. Впрочем, всё в этой жизни поправимо. Не так ли?       Где-то в глубине души я ожидаю потасовки: не может такой быкоподобный амбал терпеть подобное обращение от тщедушного Тайпана. Однако здоровяк лишь потупил взор и пробормотал что-то невнятное.       Мой сопровождающий тем временем повернулся к желтушному:       — Мы будем в трактире. Сообщи мне, когда ребята вернутся.       Кивок без лишних слов.       Похоже, Тайпан преуспел: как же обыденно он раздаёт приказы, и все слушаются.       — Ты нехило задела их самолюбие, — замечает разбойник, когда мы двигаемся в сторону трактира.       Вокруг по-прежнему не души. Район мне не знаком, или я его забыла. Кажется, теперь мне здесь потеряться ничего не стоит.       Впервые я задумываюсь о том, что я уже давно не принадлежу этому месту.       — Мне повезло, — наконец отвечаю я.       Так и есть. Если здоровяк явно себя переоценивает, желтушный же, вполне мог меня уделать. По крайней мере, попотеть он меня заставил как следует.       Надо будет поупражняться в фехтовании двумя мечами.       Вот пара закоулков, и мы, наконец, выходим на широкую улицу. Сердце моё вдруг ёкает в груди.       Воспоминания тут же рвутся наружу. Сколько раз я бывала здесь!.. у этого самого трактира.       Конечно, в детстве он казался мне куда больше и… помпезнее?       На деле перед нами слегка покосившаяся двухэтажная постройка из потемневшего от времени дерева.       Крышу не раз латали. Причём материалами самыми разными. В некоторых окнах стёкла выбиты, а в некоторых их и не было никогда.       И всё же это самое знаменательное место на всей Крысиной улицы.       Над дверью вывеска, но название было стёрто и двадцать лет назад. В ней — при большом старании — можно разглядеть неровную букву «ц» , или «и». Тут уж что кому ближе.       — Разве сейчас не закрыто? — интересуюсь у Тайпана.       — Для нас открыто всегда.       Он легко поднимается по скрипучим ступенькам крыльца и стучит в дверь.       Ровно три размеренных раза.