Фибо: Падший Свет

      Мор восседал на своих излюбленных перилах в королевских покоях, не отрывая своего взора от неподвижной фигуры Зары. Некогда грозная и величественная, она прямо на глазах бледнела и превращалась в тень самой себя. Ее когтистые лапы все еще крепко сжимали, не без того перепуганного, принца Кхайроса, но в этом жесте не было заметно силы или любви – лишь отчаянная хватка за последнюю нить, связывающую ее с реальностью. Чёрный гриф тяжело вздохнул, его перья взъерошились от беспокойства. Как же всё дошло до этого? Долгожданная месть, которая должна была принести удовлетворение и покой, лишь ввергла его Госпожу в пучину безумия. Убийство падшей звезды, Фибо, оказалось не концом, а началом еще более худшего кошмара.       “Какая ирония… — с горечью подумал Мор, наблюдая за помутненным взором Зары. — Та, что желала вершить судьбы мира, теперь не способна даже владеть собственным рассудком”.       В таком состоянии Госпожа не могла продолжать воплощение своих чудовищных планов, и это, как ни странно, вызывало у Мора смешанные чувства. С одной стороны, часть его души, та далекая, что ещё помнила свет, испытывала облегчение. С другой — он понимал прекрасно, что без сильного лидера их тёмное королевство погрузится в хаос.       Но нельзя было делиться своими тревогами с кем-либо в замке. Новость о слабости королевы мгновенно спровоцировала бы всех чудовищ на борьбу за власть, еще более кровопролитную и жестокую, чем любая из интриг замка. Жизнь госпожи тут же бы оказалась под угрозой, а вместе с ней и все темное королевство, которое они так долго и тщательно выстраивали.       Внезапно дверь едва заметно скрипнула, и острый слух уловил легкие шаги. В покои практически бесшумно проскользнула маленькая фигурка. Инси, осторожно озираясь по сторонам, явно искала что-то, а потом, убедившись, что мать не обращает на нее внимания, достала из-под платья самодельный кинжал. Мор бесшумно расправил крылья, готовясь в любой момент спикировать вниз. Неужели дочь решилась на убийство? Нет. Обманщица лишь аккуратно разрезала пояс Владычицы и сняла с него ключ.       Черный гриф моргнул, осознавая значение происходящего. Этот ключ. От темницы, где Зара держит человеческого ребенка, Рами. В отличие от падшей звезды, эта девчонка никогда не представляла угрозы для Владычицы. Ее заточение было лишь еще один акт бессмысленной жестокости.       Наблюдая за тем, как поспешно Инси прячет ключ и торопливо покидает комнату, Мор вспомнил ужас в глазах этой козочки, когда она стала свидетельницей убийства Фибо. Теперь всё встало на свои места — Инси не просто хотела освободить Рами. Она, должно быть, искала способ вернуть к жизни своего друга, спасти падшую звезду.       Чёрный гриф ощутил, как в его груди шевельнулось давно забытое чувство — надежда. Возможно, ещё не всё потеряно. Возможно, есть шанс всё исправить и излечить свою госпожу.       Приняв это решение, Мор бесшумно слетел с перекладины и подкрался к Заре, чьи глаза были всё так же пусты и безжизненны. Осторожно, словно опасаясь разбудить спящего хищника, он высвободил принца Кхайроса из её ослабевших лап.       — Пойдем, тебе нужно поесть. — сухо произнес гриф, подталкивая клювом чернильного лиса в сторону выхода.       Испуганный пытался что-то возразить, но его собственная неуверенность загубила всякие попытки, и Мор повел за собой принца по темным коридорам замка в сторону столовой. Она встретила их тусклым светом угасающих свечей, от которых желтушные стены приобрели оттенок грязи. За длинным столом, в самом дальнем углу суетились Зорб и Кнорб, деловито поглощая обрезки да остатки от их чудаковатых блюд. После короткого клича, Мор сухо приказал:       — Накормите принца. — И усадив Кхайроса на стол, добавил. — Мне тоже что-нибудь принесите.       Два повара в тот же миг переполошились и побежали к большой кастрюле. Через пару минут перед Кхайросом стояла тарелка с кислым супом и черствый ломоть хлеба. Принц робко принялся за еду, хоть и не особо понимал, для чего ему есть этих червячков.       — Это не червяки. — поправил слуга, оценивая хмурым взглядом блюдо, в котором повара заботливо намешали, казалось бы, все, что из полезного им попалось под руки. — Макароны. Тебе нечего бояться.       — Можно нам теперь вернуться к маме?       В ответ мрачный гриф покачал головой, не сводя глаз со входной двери:       — Нет. Мы должны остаться здесь еще немного.       Его голова работала как часы, обдумывая и просчитывая ситуации. Он знал, что Рами держали в темнице без воды и еды. Если Инси и ее маленький друг хоть немного соображают, то они приведут девочку сюда. Так тянулось время. Кхайрос, смирившись со своей участью, тихо сидел за столом, играясь периодически то с ложкой, то со своими пальцами или хвостом, то вновь принимался дрожать от малейшего шума. Мор же оставался неподвижен, лишь подрагивание хвоста выдавало напряженное ожидание и трепет перед пробуждением Госпожи, заставляя сильнее вонзить когти в спинку скамьи. Наконец, дверь столовой скрипнула, и в проеме показались три некрупные фигурки: серая козочка, измученный человеческий ребенок и неуклюжий голем, топающий следом. Они не сразу заметили Мора и Кхайроса, ища на полках что-нибудь съестное.       — Инси, — голос верного слуги заставил троих подпрыгнуть от неожиданности. — Я ждал вас.       Уто инстинктивно закрыл собой Обманщицу, а Рами взяла со стола ржавую ложку. От такой реакции гриф выпрямил шею и прищурился.       — Не бойтесь, — продолжил Мор, — Да, я смерть и отчаяние для всего в живого в когтях Госпожи, но я на вашей стороне.       — Почему ты не остановил меня, когда я украла ключ? — прошептала Инси, не решаясь вытащить из-под пазухи кинжал.       Гриф вздохнул, и его перья слегка взъерошились.       — Потому что даже такому, как я, иногда нужна надежда… Как правая рука Госпожи, я позволил себе наглость и выиграл немного времени для вас... Падшая звезда... Он может быть единственным, кто способен исцелить мою Госопожу. — Он кивнул в сторону Кхайроса. — Потому я предоставляю принца в ваше распоряжение.       С этими словами Мор расправил обсидиановые крылья и перелетел на край узкого окна под потолком.       — У вас будет ровно час. Если ничего не выйдет, оставьте Кхайроса под дверью покоев Госпожи, а потом бегите… Используйте с умом это время, а я… должен вернуться к королеве.       Гриф издал громкий клекот и вылетев растворился в небе, оставив детей в растерянности. Первой опомнилась Инси. Подбежав к Кхайросу, она осмотрела его с головы до ног и потом крепко обняла.       — Ты в порядке? Никто не причинил тебе вреда?       Чернильный лис покачал головой, словно до сих пор не понимая ничего о происходящем.       — Нет, дядя Мор попросил гусениц… покормить нас, а потом… Пришли вы.       От одного только голоса, по телу Освобожденной пробежала дрожь. Существо, сидящее с ней рядом, говорило совсем как Фибо, пусть и выглядело совсем иначе. Козочка не могла не заметить этой перемены в настроении Рами.       — Что ж, теперь ты знаешь, что я не лгала тебе.       Она смотрела на чернильного лиса со смесью сострадания и облегчения. Все же, девушка и сама знала, что такое быть проклятой, ведь Зара однажды превратила её в жабку, но глядя на него, ей казалось, что это проклятие явно страшнее.       — Хорошо, давайте поедим, — мягко сказала Освобожденная, придерживая миску с супом. — Кхайрос… ты, наверное, тоже голоден?       Принц неуверенно кивнул, и Кнорб молча поставил перед ним ещё одну тарелку.       — Почему ты всё время говоришь о себе во множественном числе? — из любопытства спросила девушка.       Лис поднял на неё свои блеклые глаза, в которых на мгновение промелькнуло замешательство.       — Нас… несколько внутри, — пробормотал он, сомневаясь в своих словах, и определенно задетый этим вопросом. — Голоса... они никогда не замолкают, и хотят говорить вместо меня. А в вашей… Неужели, у тебя в голове тихо?       Рами растерянно кивнула.       — Как странно, — продолжил Кхайрос. — Мы... завидуем тебе. Скажи, как ты справляешься с этой тишиной?       Но в их разговор вмешалась козочка:       — Все, довольно. — сказала она. — Давайте поскорее доедим и отправимся в детскую. Там можно… поиграть немного.       Освобожденная согласно кивнула, быстро допивая остатки супа, а затем четверо друзей вышли из столовой и направились к башне. Ночной замок встретил их гулким эхом множества шагов по каменным коридорам под аккомпанементы морозного сквозняка.       По пути к их цели, Уто, неуклюже переставляя лапки, спросил:       — Кхайрос? А ты помнишь что-нибудь… до того, как стал таким?       Растрепанный лисенок замер, словно столкнувшись с чем-то невидимым. Он глубоко вздохнул, и взор его помутнел, словно перед ним замелькали ужасающие картины.       — Ничего. — прошептал он после долгой паузы. — Мы помним лишь, как оказались на кровати.       Стараясь скрыть нарастающую в голосе тревогу, Рами спросила мягко:       — А до этого, было что-нибудь?       Чернильный лис вздохнул и отвернулся, прижав лапы к груди, словно защищаясь от невидимой угрозы. Обтрескавшиеся губы задрожали, и он медленно обхватил голову лапами, пытаясь удержать что-то внутри.       — Совсем ничего не?.. — тихо поинтересовался Уто, подстегиваемый любопытством.       — Нет! — внезапно взвыл Кхайрос, схватившись за голову. Его голос сорвался на пронзительный визг. — Хватит! Пожалуйста, хватит!       Принц рухнул на землю, его тело содрогалось в мучительной судороге. По всему телу расползался сковывающий холод, а внутри черепа будто разрывались раскаленные нити боли. Лапы дрожали, сжимающие голову, словно пытались удержать её от раскола.       — Мы… Я?.. Мы не… — бормотал он, захлебываясь в словах.       Внезапно его тело выгнулось дугой, а из открытой пасти вырвался странный, нечеловеческий звук, от которого заложило уши. Это был не крик и не рычание, а нечто среднее между шипением рассерженной змеи и машинного хрипа граммофона.       — Здесь так темно… — прохрипел лис чужим, потусторонним голосом.       Инси и Уто в страхе переглянулись. Рами, преодолевая парализующий страх и не зная, что предпринять, опустилась на колени рядом с корчащимся существом.       — Успокойся, тише… Ты в безопасности. — прошептала она, осторожно касаясь дрожащего плеча Кхайроса.       Без своей матери, состояние порока становилось нестабильным.       Эти слова, казалось, только ухудшили ситуацию. Тело Кхайроса внезапно содрогнулось как от удара молнии. Его глаза не моргали уже минуту, в то время как из раскрытой пасти не переставал доноситься белый шум.       — Фибо! — вскрикнула Инси, бросаясь к другу.       Это существо было сложно назвать Фибо или Кхайросом. Перед ними была марионетка, которую дергали за невидимые нити. Конечности лиса деформировалось и изгибалось под немыслимыми углами, когтистые лапы царапали воздух пытаясь ухватиться за незримое. Позади раздался грохот – не выдержав волны страха, Уто рассыпался на части, и козочка сама обратила внимание на не унимающуюся дрожь в своих коленях. И тут Рами внезапно осенила спасительная мысль:       — Свет! — воскликнула она. — Фибо всегда искал свет! Если что-то и может его спасти, то только это!       Не раздумывая ни секунды, девушка подхватила извивающегося Кхайроса на руки и бросилась бежать, лавируя между зеваками и прохожими и не обращая внимание на их испуганные возгласы. Инси, бросив всякие попытки собрать Уто, поспешила за ней следом во внутренний двор, где лучи полудня вовсю освещали зубчатые стены и каждый уголок. Там Освобожденная вытянула руки вперед, держа юного принца перед собой. Понемногу придя в себя, чернильный лис моргнул и уставился на солнце блеклыми, безжизненными глазами, из которых теперь текли слезы.       — Не смотри так, глупенький, — вскрикнула она дрожащим голосом и поспешно прикрыла мордочку ладонью. — Ослепнешь же!       Сердце Рами колотилось как безумное. Она чувствовала, как тяжелое тело принца дрожит в её руках.       — Как ты? — спросила она с надеждой. — Тебе лучше?       Лис неуверенно кивнул и вздохнув, решил заговорить:       — Мы вспомнили… — голос принца резко сменился на иной. — Как тонули в темноте, но мы не умирали. Тьма была живой, и каждый ее голос до сих пор звенит в наших ушах… а потом нас вытащила чья-то рука… Это была моя мама…       На этот раз его голос звучал спокойно и без сопровождаемого шипения. Сзади раздалось неуверенное цоканье копыт по каменной брусчатке — это Инси подбежала к ним, забыв вытереть с глаз слезы. Вскоре подбежал и Уто.       — Что с ним? — спросила она с тревогой. — Мы... мы сделали ему больно?       — Ну… — с облегчением вздохнула Рами, а потом вдруг рассмеялась. — Больше никаких вопросов!       — Хм. — Козочка лишь дернула ухом. Ей совершенно не хотелось признавать, что раньше и она когда-то была такой же. — Мы должны что-то сделать.       Поправив свою голову, каменный голем скрипнул:       — Может быть мы поищем в башне что-нибудь?       Рами кивнула, крепче прижимая к себе Кхайроса. Она могла чувствовать, что в его груди пусто и там нечему стучать.

***

      Наконец они достигли детской комнаты. Девушка осторожно опустила Кхайроса на его старую кровать, застеленную выцветшим одеялом. Лис не сопротивлялся, наоборот, его тело было податливым, как у тряпичной куклы.       — Что нам теперь делать? — с тяжестью в голосе спросила Инси.       Рами в ответ на это покачала головой, не отрывая глаз от проклятого лиса.       — Я не знаю, — честно ответила она. — Но мы должны что-то придумать, пока еще есть время.       — Может быть, — медленно произнес голем, стоящий рядом, — нам нужно найти настоящий свет? Не солнце, а… чего-нибудь другое?.. Рами, тот хрустальный шарик, который тебе отдала Инси, все еще у тебя?       Кивнув, девушка достала сердце звезды и передала его голему. Тот осторожно покрутил его в лапках со всех сторон и вышел с ним на балкон. Стоило лишь солнечным лучам упасть на хрустальные грани, как на мгновение показалось, что кристалл ожил – он начало сиять, впитывая свет. Но стоило внести его обратно в тень, как он снова тускнел. Не выдержав, Рами выхватила сердце у голема.       — Фибо, пожалуйста, вспомни! — воскликнула она, пытаясь приложить хрусталь к груди Кхайроса.       Но Инси схватила ее за ногу и крепко прижалась:       — Нет, Рами, постой, это же опять напугает его! Остановись!       Замерев на месте, девушка посмотрела сначала на Проклятого, а потом на Инси.       — Хорошо, хорошо. — выдохнула она и медленно опустила руки, все еще сжимая угасшее сердце. — Да, извини.       Не переставая ходить взад-вперед, козочка хотела было одернуть Уто, катающего игрушечных лошадей с Кхайросом, но под взглядом Освобожденной не стала рушить эту умиротворяющую картину.       — Мы должны выяснить, откуда у Фибо вообще появился этот свет. — сосредоточенно проговорила козочка. — Тогда мы сможем понять, как его вылечить?       Рами нахмурилась и подняла голову к окну, за которым тучи медленно окружали снежные горы. Хотя взгляд девушки лишь на миг стал отстраненным.       — Это было во время нашего путешествия к краю Леса, — начала она, пытаясь поспевать за своими воспоминаниями. — После того как… Фибо убил змею. Он был в таком… горе, а потом мы наткнулись на храм, в котором жил монах. Его звали… — запнувшись, девочка принялась перебирать разные варианты. — Гака… Гета… Гатаканати! Да, его звали Гатаканати.       — И этот монах, Гатаканати, помог Фибо зажечь свет внутри себя? — скрипнул Уто.       Не успела девушка согласиться, как Инси внезапно подпрыгнула от внезапного озарения:       — Постойте! Когда Фибо выбрался со дна Грота, он признался мне, что какой-то голос в голове помог ему.       — Голос в голове? — переспросил Уто. — Может быть, это был он? Гатаканати смог каким-то образом связаться с Фибо на расстоянии?       Поразмыслив над этими словами, Инси покачала головой.       — Вряд ли. — неуверенно произнесла она. — Фибо описывал этот голос иначе… Странным. Монахи не говорят странно. Заумно. Но не странно.       От этих слов Рами слабо улыбнулась и кивнула:       — Был ли это монах или кто другой, все, что нам остается – найти Гатаканати. Уж если, кто и знает, как вернуть Фибо свет и снять проклятье.       Инси и Уто с надеждой в глазах переглянулись. Впервые за долгое время в их глазах загорелась решимость, пробившаяся сквозь тучи отчаяния.       — Да, ты права. — сказала Инси. — Но сначала нам нужно вернуть Кхайроса назад, как просил дядюшка Мор… — но затем ее голос наполнился едва заметной ноткой тревоги. — Рами? Тебя будут искать по всему замку как беглянку. Лучше останься здесь, в башне, а я с Уто отведем Кхайроса к покоям мамы.       Рами хотела возразить, но поняла, что козочка права. Она молча кивнула, сжав кулаки от бессилия.       Инси и Уто осторожно повели Кхайроса к выходу. Чернильный лис осторожно шел следом, держа сестру за руку и стараясь не отстать. Когда же они добрались до покоев Владычицы Ночи, Инси на мгновение замешкалась. Ее холодное сознание сжалось от мысли снова оставить друга.       — Все будет хорошо, — прошептала она, в попытке крепко обнять его, но пришлось лишь сделать видимость того. — Мы обязательно придумаем как тебя вылечить... А пока... Пообещай мне, что будешь храбрым, хорошо?       Оставив проклятого у дверей, друзья поспешили прочь, но на половине пути к башням, Уто резко остановил козочку.       — Инси? Подожди, мы должны найти Камыш и все ей объяснить. — сказал он твердо.       Такое предложение не сильно пришлось Обманщице по душе.       — Зачем? Она же запросто расскажет о нас маме…       — Няня заслуживает знать правду… Давай хотя бы попытаемся?       Инси вздохнула, но согласилась с доводами друга, и они направились на кухню, надеясь отыскать там болотную антилопу. Однако, вместо знакомой фигуры няни, их встретили лишь Зорб и Кнорб, чьи тучные, огромные тела колыхались словно желе, когда они суетились у плиты.       — Простите, — робко произнесла Инси, поджав лапки, — вы не видели мою няню?       Повара переглянулись, их выпуклые глазки-бусинки исказились недоумением.       — Камыш? — прогудел Зорб. — Хм, нет. Не видели её с тех пор, как она ушла по твоей просьбе, принцесса.       — Да, — подтвердил Кнорб, — словно испарилась.       Инси почувствовала, как легкий холодок пробежал по её спине. Мимолетный взгляд на большие часы, висевшие на стене кухни, дал знать, что сейчас уже далеко за полдень — время, когда Камыш обычно занималась с Круллом во дворе замка. Дети поспешили к выходу, оставив озадаченных поваров позади, но во дворе их встретил хмурый Крулл. Тигрёнок нервно расхаживал взад-вперёд, раздраженно подергивая хвостом.       — Эй, Крулл! — окликнула его Инси. — Ты не видел Камыш?       Тигрёнок повернулся к сестре, его рубиновые глаза сверкнули раздражением.       — Нет, а где она? — проворчал он. — У меня должна быть тренировка! А я жду её уже целую вечность!       Инси и Уто переглянулись, чувствуя, как тревога сгущается, как тучи над их головами.       — Что-то случилось, — тихо произнёс Уто. — Камыш никогда не пропускает занятий с Круллом.       Обманщица сдержанно кивнула.       — Нам нужно проверить её каморку, — решительно сказала она. — Наверное, там мы что-нибудь узнаем.       Не попрощавшись с тигренком, козочка и голем поспешили обратно в замок. Крошечные копытца и каменные лапки звонко цокали по каменному полу и затихали, ступая по пыльному ковру. Высокие треугольные своды потолка поднимались ввысь и затерялись бы полностью в полумраке, если стрельчатые окна не пропускали тусклый свет зимнего дня, создавая причудливые узоры на полу. Проходя мимо очередного подоконника, козочка устало облокотилась на него, глядя наружу. Начался снегопад, перерастающий в бурю, которая превратит скоро все в размытое белое полотно.       Инси вспомнила, как няня Камыш любила рассказывать истории о снежных духах, населяющих эти горы. Тогда эти сказки казались глупыми, хотя сейчас Инси готова была отдать многое, чтобы снова услышать мягкий голос няни.       Продолжая свой путь, Инси и Уто встречали многочисленных чудовищ-слуг. Она механически отвешивала реверансы, как того требовал этикет, но с каждым поклоном чувствовала, как растёт тяжесть внутри, даже не замечая, что все окружающие выглядят не менее подавленными и встревоженными.       Путь к коморке няни Инси знала наизусть. Сколько раз она проходила этой дорогой, спасаясь от одиночества, которое преследовало её даже в окружении братьев и сестры? Няня Камыш всегда встречала её с улыбкой, готовая выслушать и утешить.       Спускаясь по широкой парадной лестнице, Лгунья ощущала нарастающий трепет в груди, сдавливающий, мешающий идти дальше. Завернув за угол, козочка застыла на месте. Дверь в коморку няни была приоткрыта и висела на одной петле, словно сломанное крыло.       — Няня? — осторожно позвала Инси, но ответом ей было лишь собственное эхо.       Сделав глубокий вдох, дети переступили порог и тут же отшатнулись.       Комната выглядела так, будто здесь бушевал ураган. Вещи были разбросаны по всему полу, скромная, дряхлая мебель опрокинута и сильно повреждена. И, пожалуй, самым страшным было то, что козочка и голем не сразу заметили – большая черная лужа, растекшаяся по полу. Козочка случайно наступила в нее, и теперь ее копытца были испачканы чем-то похожим не то на чернила, не то на зернистый песок.       Пробираясь осторожно сквозь обломки в попытках отыскать здесь хоть какой-то след няни, каменный голем заметил что-то красное среди этого хаоса. Наклонившись, дети бережно вытащили из-под разрубленной полки и кучи хлама красную ткань. Изувеченный шарф, который они отдали няне, изменился до неузнаваемости: это уже не было простой вязаной полоской, а настоящей мантией с капюшоном! И сама собой всплыла картина в голове о множестве чудовищ, кропотливо работающих в компании застенчивой антилопы, отчего этот простой предмет превратился для Инси в нечто особенное. На мгновение в голове даже промелькнула мысль о том, как бы мог обрадоваться Кхайрос такому подарку, но обманщица тут же вспомнила о его недавнем испуге и поняла, что эта большая тряпка только напугает его еще сильнее.       Дети внимательно осмотрели коморку еще раз, и не найдя каких-либо следов няни, козочка решила взять мантию с собой. Выходя наружу, она бросила последний взгляд на разгромленную комнату, чувствуя, как внутри ее сильнее сжали оковы льда.       На обратном пути козочка не удержалась остановиться перед огромным пыльным зеркалом. Бережно развернув алую мантию, Обманщица накинула ее на плечи, и мягкая ткань легко окутала ее фигурку. Покрутившись перед зеркалом еще немного, козочка заметила надпись, вышитую белыми нитками, на одном краю: “К сВеТу”.       — Странно, это не похоже на почерк няни. — хмыкнул голем, прочитав надпись.       И правда. Это было сделано достаточно по-детски небрежно, да и сами нити выглядели потрепанными, словно Камыш решила сохранить этот участок как напоминание о прошлом. Но стоило козочке вновь поднять глаза на зеркало, как она заметила темное отражение за своей спиной. Ливи. Ее мордочка была искажена в неестественной, искаженной улыбке.       — Сестренка, — растянуто прошипела мышь, — ты ведь не забыла, что должна мне кое-что? Ну тот… Хрустальный шарик… Он ведь принадлежит мне!       Инси резко обернулась, скрипнув копытцами по каменному полу, и лапки машинально потянулись за пазуху в поисках защиты. Шаг назад, козочка наклонила голову, не решаясь встречаться взглядом с сестрой.       — Ливи, постой! Ты не понимаешь…       Но летучая мышь ее не слышала от зависти, застлавшей ее разум. Она резко взмахнула крыльями, подняв в воздух клубы вековой пыли, и устремилась к несчастной.       — Просто отдай мне это, и никто не пострадает! — процедила она.       Обманщица едва успела нырнуть в сторону.       — Уто! — в отчаянии окликнула она, увидев, что ее друг снова встал между врагами. — Не надо!       — Что такое, сестренка? — расхохоталась Ливи, смерив взглядом каменного голема. — Уж настолько стала слаба, что решила прятаться за чужими спинами?.. Ну что ж, от меня тебе не спрятаться!       Ее пальцы звонко щелкнули и из всех темных щелей на козочку и голема уставились десятки голодных глаз.       — Ливи, прошу, выслушай меня! — взмолилась Инси в попытке достучаться до сестры. — Это не игрушка!       Но ей не дала закончить вибрация, раздающаяся из-под недр каменного пола. Быстро взяв на руки Уто, Лгунья отскочила в сторону, и на месте, где они стояли только что вырвался клуб нитей, покрывая область густой сетью, но не успели друзья выдохнуть, как тут же на полном ходу их сбила Ливи, повалив на землю.       — Ну же, говори, где ты его прячешь! — не переставала верещать назойливая мышь, пытаясь шарить по складкам и карманам своей сестры.       От холодных, отвратительных прикосновений грязных лап, козочка коротко взвизгнула и вновь воззвала к внутренним инстинктам. Желанию бежать. Как можно дальше. В одно мгновение козочка большим усилием смогла переместить себя на пару шагов в сторону, а образовавшаяся пустота на месте Обманщицы заставила Ливи удариться мордочкой о землю и выбить из нее сдавленное шипение.       — Ты об этом пожалеешь! — возопила она на весь коридор.       — Не подходи ко мне. — холодно ответила Лгунья, обнажив Клык, которым она не решалась пользоваться все это время.       — Мне и не нужно, ха! — слова и действия козочки не произвели на Завистницу какого-либо впечатления.       Щелкнув языком, она язвительно ухмыльнулась и присела на покосившийся стул среди кучи мусора. Такая выходка напрягла голема, и едва он успел выкрикнуть что-то отдаленно похожее на оскорбление, как на них со всех сторон накинулись прислужники летучей мыши. Мерзкие существа, состоящие из огромных глаз, крошечных клыков и мелких лапок. Козочка взмахнула было кинжалом, чтобы отогнать им надоедливых чудовищ, но лезвие лишь со свистом рассекло воздух, а то и едва ли не задело Уто.       Стряхнув с себя очередную напасть, Инси выпрямилась и хотела было обратиться к Ливи, но та уже вплотную перед ней свисала с потолка.       — Спрошу еще разок: где хрустальный шар, Инси? — прошипела она, неестественно выгибая голову.       И только сейчас козочку осенило: сердце Фибо, она оставила его с Рами, в башне! Мысль как клинок, пронзила ее сознание, и подарила идею для нового спектакля.       — Ох, эм… — смущенно начала она. — Ну он у меня… Хотя знаешь, я не могу просто так отдать его тебе.       Паучьи глаза летучей мыши разом сузились, глядя на Обманщицу со смесью подозрения и азарта.       — Что ты задумала, маленькая сестренка? — проворковала она, спустившись с паутинки.       Инси сделала глубокий вдох. Она должна была рискнуть.       — Давай сыграем в игру, — предложила она, превосходно контролируя свой голос. — Если ты поймаешь меня, шарик твой. Но если я смогу убежать, ты оставишь меня и Уто в покое.       Козочка остановила друга, схлестнувшегося с Глазом, а Ливи на мгновение замерла, обдумывая предложение. Ее прислуга тоже остановились, в ожидании команды.       — Хорошо, — наконец прошипела мышь, ее улыбка стала только шире. — Но учти, я не люблю проигрывать… Нет, я не проигрываю. Да.       Холодно улыбнувшись, козочка поднесла два прижатых пальца к виску, сделав жест прощания, коротко проблеяла: “Догоняй!” и бросилась наутек, сверкая алой мантией. Ливи без промедления взмыла в воздух и стрелой помчалась следом с угрожающим свистом. Одним движением руки она приказала тонким нитям растянуться поперек коридора. Обманщица же, заметив опасность в последний миг, оттолкнулась от пола и перепрыгнула растяжку. Не жалея ног, она свернула за угол, как вдруг под копытцами что-то жалостно скрипнуло, и ноги потеряли всякую связь с гладким полом. Инси едва удержала равновесие: хрупкое тело накренилось и вот-вот упало бы на пол, сорвав все представление, если бы цепкие лапки не схватились вовремя за старую оконную раму среди кучи хлама. Ценой пары заноз, козочка рванула вперед, и позади раздался грохот – Ливи врезалась в конец коридора, не успев вовремя повернуть. Обломки колонны посыпались на пол, поднимая клубы пыли, но это не помешало мыши быстро оправиться и продолжить ожесточенную погоню.       Новый резкий поворот, и Инси врезалась во что-то большое и твердое. Отскочив назад, она увидела перед собой монстра, тело которого покрывали тяжелые, темные, костяные пластины и острые наросты на спине и боках, а на голове красовалось сложное переплетение рогов. Обманщица была готова признаться, что уже видела его с остальными чудовищами, которые вязали вместе с Камыш.       Незнакомец удивленно моргнул своими широкими глазами, явно не ожидая такой встречи.       — Простите! — выпалила Инси, шмыгнув мимо озадаченного существа.       Но монстр, похоже, воспринял эту суматоху как начало какой-то игры, радостно заурчал и неуклюже побежал за принцессами, гулко стуча массивными лапами по полу. Четверо принялись носиться по коридорам, сломя голову и снося все и вся на своем пути до тех пор, пока дорога не вывела их в широкий, шестиугольный, серый зал, и грозный клич эхом разнесся и вылетел в коридор.       Мор, черной стрелой, облетел помещение и на полном ходу сбил Завистницу с лап, с тяжелым грохотом повалив на холодные плиты. Воздух стал медленно наполняться страхом и дрожью, источаемыми от перьев, промокших насквозь. Чернилами? Нет, то была кровь тех, кого он растерзал по воле обезумевшей Госпожи… Гриф взревел, поднимая лапу, и монстр, что гнался за детьми, резко остановился как вкопанный. Жажда продолжать эту игру моментально испарилась, и потупив взор большой кот ретировался назад с поджатым хвостом, скрывшись в коридорах.       Хриплое дыхание не переставало доноситься из распахнутого клюва правой руки, а лапа все поднималась выше, обнажая обсидиановые когти, готовые нанести завершающий удар…       — Дядя Мор, не надо! — вскрикнула Инси.       Бросившись вперед, козочка в отчаянии обняла его, уткнувшись мордочкой в слипшийся пух. Все на мгновение погрузилось в тишину. Даже прислуга Завистницы была в нерешительности предпринять что-либо, но оклик козочки помог Мору вернуть его рассудок. Гриф не переставал тяжело дышать, но ярость в его глазах начала угасать. Сама Ливи же, лежавшая на полу, медленно подняла мордочку, полную замешательства. Она не понимала, что произошло. Мор, только что готовый её растерзать, оставался у Инси на руках, а сама козочка, казалось, теперь полностью контролировала ситуацию.       — Ливи, — произнесла Инси мягко, но уверенно в себе. — Ты не знаешь всей правды… Хрустальный шар, за которым ты так гонишься… Ради которого ты готова меня убить… Не просто драгоценность. — Но ее голос дрогнул и задрожал. — Это было сердцем того, кто называл меня другом, который пал от руки нашей матери и получил имя Кхайрос.       Летучая мышь глубоко вздохнула, и ее глаза от удивления стали похожи на блюдца.       — Что? — прошептала она, не веря своим ушам.       Инси вздохнула. Отпустив Мора, она села перед Ливи на колени.       — Наша мать… — козочка старалась говорить спокойно, понимая, что это не просто объяснение. Это удар по всему, что Ливи знала до этого. — Зара… наложила проклятье на него, и теперь он наш новый брат. Тот шар был тем, что поддерживало его жизнь и Свет.       Завистница замерла, а потом внезапно рассмеялась, словно не приняв слова Обманщицы всерьез, пока один из ее прислужников не подполз, и не нашептал об увиденном на ухо. Лишь тогда летучей мыши стало не до смеха.       — Так значит… Та падшая звезда, которую ты вела сюда… Стала моим братом? — прошептала Ливи, отказываясь в это верить.       Как отказывалась она верить в то, что вся ее жизнь была ложью, а зависть, что терзала ее - лишь часть сделки, благодаря которой мышь могла жить. Вместе с этим осознанием, зависть, жгучая и всепоглощающая, теперь медленно отступала. На её место пришла пустота. Эта истина осаждала её, разрушая тонкие нити ярости и желания, которые раньше управляли её движениями. Не в силах найти поддержку, мышь обняла себя руками и крыльями, будто защищаясь от этой новой реальности.       — Если так, то… значит, и я тоже… проклята?       Тяжелый вопрос повис в воздухе без ответа. Инси не пыталась ее переубедить.       — Да, все мы под проклятьем. Но это не повод убивать друг друга.       И тогда в сознании летучей мыши все встало на свои места. Ее персональное безумие, и вороватость Томми, и спектакль, который поставил Антаро для других…       — Я всегда всем завидовала … — с этими словами Ливи осмотрела своих прислужников, столпившихся вокруг нее. — Но мои глаза… они были слепы, чтобы сказать мне правду. Я не видела того, что у меня всегда было. Прошлое. Семья. Вы… Все это время я могла быть счастлива, если бы не закрывала глаза на то, что мне нужно забрать у других…       Странное чувство росло в груди Ливи, расползаясь по всему телу, и впервые за долгое время на ее лице просияла искренняя, чистая улыбка.       — Мне никогда не нужно было завидовать, — прошептала она, её голос был едва слышен. — Ведь у меня уже было все, что нужно.       И в этот момент её тело начало медленно исчезать, как песок, подхваченный ветром. Песчинки её порочного существа закружились в воздухе, блестя в тусклом свете зала. На мгновение, будто прощальный жест, она подняла руку, и её фигура растворилась, оставив после себя лишь лёгкую лужицу из зернистой субстанции.       — Она обрела покой, — тихо произнес Мор, склонив голову.       Инси же застыла на месте, не сдвинувшись с места. Она смотрела, как песчинки, кружились в воздухе, сливаясь с пылью, танцующей на сквозняке, а затем медленно оседали на холодный пол, образуя небольшую лужицу зернистой субстанции. И вопрос, что не давал Лгунье покоя, наконец сорвался с её губ:       — Это… произойдет и со мной? — тихо спросила она, не вставая с колен.       Мор медленно приблизился, его черные перья всё ещё были мокрыми от чернил и крови, но его взгляд стал мягче, чем обычно. Он стоял сбоку, смотря на неё так, словно взвешивал её будущее и судьбу.       — Если ты пойдешь этим путём… да, — ответил он, не опуская взор. — Ты видела, что случилось с Ливи. Она нашла прощение, когда поняла свои ошибки. Тебе предстоит тяжёлый выбор, Инси. Если ты вернешь свет Фибо… ты можешь тоже исчезнуть.       Он замолчал, но было видно, что его мучает этот разговор. Инси подняла голову, её глаза были полны слёз, но не от страха. Это были слёзы осознания — осознания той правды, от которой ей больше не убежать.       — Я должна это сделать, Мор, — твёрдо произнесла она, хотя её голос всё ещё дрожал. — Фибо отдал мне, обманщице, свою жизнь, чтобы спасти меня. А я… я предала его. Я позволила всему этому случиться, а теперь должна исправить свою ошибку.       Мор смотрел на неё, его тёмные глаза блестели в тусклом свете. Он молчал, но было видно, что слова Инси пронзили его. Он боялся за неё, но понимал, что уговаривать её отказаться — бессмысленно.       — Жизнь за жизнь. — прошептала она.       Уто, до этого момента стоявший поодаль, шагнул вперед, и ему потребовалось немного времени, чтобы отыскать слова, которые могли бы её остановить:       — Инси… — начал он осторожно. — Ты не обязана идти этим путём! Мы… Мы всегда можем найти другой способ!       Инси посмотрела на Уто с теплотой и благодарностью за его заботу, но в её взгляде была решимость, которую уже нельзя было сломить.       — Я знаю, что ты хочешь спасти меня, Уто, — мягко сказала она. — И я ценю это. Но я должна сделать это… Я не смогу жить с этим чувством вины. Я должна вернуть ему свет… и извиниться перед ним.       Она встала, не сдерживая слез и дрожь в коленях. Мор нахмурился, сжимая лапы, но он не смог найти слов, чтобы сделать что-либо.       — Если я исчезну… это будет справедливо. — повторила Инси, сжав лапки в кулачки.