Фибо: Падший Свет

      Новый рассвет начался для Обманщицы с ощущения пустоты и отчуждения. Теперь, когда она была полностью свободна от каких-либо забот и поручений матери, время тянулось бесконечно, порождая ощущения чего-то тяжелого, гнетущего. Как и прежде, все внимание семьи было приковано к новому ее члену – Кхайросу. Заклятый враг, внезапно ставший одним из своих, занимал ныне центральное место, на которое Инси не могла смотреть без растущих отчуждения и горечи.       Особенно тяжело козочка переживала странные изменения, вызванные волшебным исцелением от проклятья. Ее лапки, что прежде были темнее ночи, почему-то стали светлее и приобрели цвет пасмурного неба с едва различимым лавандовым отливом.       Больше Обманщица не чувствовала себя единой с тенью. Каждую ночь ей снился один и тот же сон. Нет, кошмар, в котором мать с чудовищным оскалом вырывает сердце из звезды. И каждый раз она просыпалась в страхе разбудить всех своим криком. Тогда козочка выходила на балкон своей башни и глядя на Лес, умирающий там, за горами, она пыталась представить себя медленно бредущей меж сухих деревьев. Но все это было не более, чем ее воображение.       Свет, прощальный подарок, который Инси получила от Фибо, что-то сделал с ней, нарушил баланс внутри нее, и отобрал всякую способность исчезать. О, как бы она хотела бежать отсюда! Прочь от этой вымышленной семьи, в которой никто друг для друга не родня на самом деле!       В такие моменты несчастная козочка часто доставала из-под своей кровати порванный и растрепанный шарф. Она бережно разворачивала его, проводя пальчиками по потрепанной ткани, словно пытаясь уловить тепло прошлого владельца. Инси как-то раз показала его Кхайросу, но этот глупенький лис ничего не смог вспомнить, а при виде большого, красного и страшного начинал истошно кричать, что вызывало судороги у всех окружающих, потому Обманщица доставала рваное тряпье, лишь когда младшего брата не было в башне, и пыталась починить шарф своими руками, неумело соединяя разорванные нити и края ткани, но ей было невдомек, что так это не исправишь. С тяжелым вздохом она аккуратно складывала рванье и убирала на прежнее место под кроватью, мысленно обещая себе однажды найти способ восстановить его.       Так тянулись дни, сливаясь в однообразную сереющую массу. Обманщица частенько смотрела издалека, как ее “братья” и “сестра” проводили время с няней Камыш. От скуки она доставала из тайника волчий клык и камнем безрассудно стучала по нему… До тех пор, пока через пару дней у нее в лапках не оказался маленький костяной кинжал. Прочный как сталь и граненый как самоцвет, способный принести смерть. Издалека он чем-то напоминал перо с круглым отверстием ближе к рукояти.       А сегодня эта компания собралась в углу внутреннего двора, окружив небольшую кучку из разнообразных игрушек на потрепанном столе.       — Сегодня мы возведем настоящий город! — объявила Камыш. Хоть антилопа и сказала это с энтузиазмом, здесь явно слышалась тень усталости. — Но не просто город, а место, где каждая ваша любимая игрушка сможет найти свой дом.       — А разве наш замок для нее не хороший дом? — хмуро спросил Крулл.       Кажется, что этот вопрос сбил няню с толку, однако несмотря на слова тигренка, дети все же начали строить город. Антаро, как самый старший, взял на себя роль главного архитектора. Он расставлял кубики, формируя опору и основные черты города – высокие башни, расставленные вдоль его границ и широкие улицы. Инси заметила, что порой ему не хватало второй руки, которая была занята тем, что держала маску перед лицом. И Ливи с Круллом пользовались этим, делая все так, как сами того захотят.       — Вот это главная улица, по которой сможет проехать конь моего рыцаря или даже целая королевская гвардия! — воскликнул он, расчищая широкую полосу среди кубиков.       Стоит ли сказать о том, какой шум поднялся между братьями?       Ливи же в это время украшала город игрушечными листьями и цветами, создавая парки в миниатюре для своих любимых кукол.       — А здесь будет летний сад, где моя фея сможет поливать любимые цветы и… И танцевать! — прошептала она, аккуратно укладывая сухой листик на свое место. Однако, рядом с ней лежала еще целая гора не пристроенных игрушек, которые было жалко размещать.       Кхайрос же все это время неуверенно держался в стороне, с приоткрытым ртом наблюдая как ссорятся два брата. Наконец, он подошел к краю стола и начал что-то строить.       — Мой младший братик, — спросила Инси из любопытства. — Что ты делаешь?       Услышав свое имя, Испуганный перестал царапать коготками старую столешницу и повернул голову на звук.       — Мы… мы хотим сделать дом под землей. — тихо ответил он, пытаясь пристроить кубик под столешницей.       — Но, милый, дома не строят под столом. — мягко возразила Камыш, вернув его кубик обратно на “поверхность”. — Почему бы не сделать его здесь, рядом с остальными?.. Что ж, хорошо, а теперь давайте поселим наших любимых друзей в их новые дома!       Кхайрос нерешительно кивнул и принялся складывать свои кубики на столе, но его движения были неуклюжими, словно он не до конца был уверен в том, что на поверхности будет безопаснее. Тяжелый вздох со стороны и что-то негромко стукнуло по столу. Повернув голову на звук, темный лис поймал взгляд засмущавшейся Инси, которая поспешно поставила фигурку красного дракона подле домика на берегу озера из фольги, в этот момент она словно достигла пика нежелания играть дальше.       — Спасибо, Камыш. — тихо произнесла она и развернувшись неслышно покинула двор, оставив за спиной шум игры и голоса детей.

***

      Прошло еще несколько мучительных дней с тех пор, как Кхайрос стал частью их фальшивой семьи. Инси бродила по пустынным коридорам замка, в попытке снова признать это место своим уютным домом, но она скорее чувствовала себя призраком птицы, запертой в этой железной клетке.       — Инси? — осторожно окликнул Уто, который все это время старался не отставать на своих коротких лапках. — Как ты?       Обманщица остановилась, посмотрев на друга усталыми глазами.       — Я думаю, Уто. Думаю о том, как вернуть Фибо.       — И что надумала?       И козочка принялась перечислять свои идеи, каждая из которых казалась более отчаянной, чем предыдущая:       — Мы могли бы попытаться снять заклятье… или найти способ вернуть ему память… или…       — Или похитить юного принца? — с недоумением переспросил голем, когда Лгунья дошла и до этой мысли.       — Я знаю, это звучит ужасно. Но что еще нам остается?       — Инси, каждый твой план выглядит все более опасным и… ну, безумным! Здесь Владычица уже не просто сделает горшки из наших черепков… Она сделает из них граненые бокалы для вина!?       С тяжелым скрипом, камешек осмотрелся по сторонам в искренней надежде, что никто не подслушивал их разговор.       — И что ты предлагаешь? — опечаленно спросила Инси, присев на перевернутую лавочку.       — Может нам стоит начать с поисков того, кто знает Фибо лучше, чем мы?       Инси нахмурилась, но потом до нее дошло, о чем хотел сказать друг:       — Постой... В замке до сих пор должна находиться эта, как её... приманка, которую мама использовала, чтобы заманить Фибо сюда.       — Ты имеешь в виду Рами? – уточнил Уто.       Обманщица поморщилась, услышав это имя. Чувство ревности, которое она испытывала к этой девушке, можно было ощутить едва ли не физически. Сжав лапы в кулачки, козочка выдавила из себя сдержанное “угу”.       — Инси, я думаю, это хорошая идея. — голем осторожно положил лапу на плечо подруги. — Она может знать что-то, что поможет нам!       Но это только усилило волнение в душе несчастной козочки:       — Не хочу идти туда пешком, — пробормотала она, прозвучав устало и капризно, а ее губы слегка дрожали. — Раньше я могла просто переместиться туда в мгновение ока, а теперь… теперь мы должны идти через весь этот ужасный замок.       — Я знаю, что это тяжело для тебя, Инси. Но мы должны попытаться. Ради Фибо.       С этими словами голем подошел поближе и осторожно коснулся ее руки, словно убеждаясь в чем-то.       — Похоже, проклятье, и правда, тебя изменило. — с грустью подытожил он, прикоснувшись еще раз до ее руки, что заставило козочку удивленно посмотреть на друга. — До этого… мне приходилось притворяться, что касаюсь тебя, да и потом не замечал. Ты была почти как воздух, но теперь… Я могу обнять тебя так крепко!       И со звонким смехом голем крепко ухватился за ноги своей принцессы.       — Я думаю, что все это из-за света, которым Фибо снял с тебя проклятье, — предположил камешек. — Он изменил тебя не только внешне, но и сделал более… Инси, ты можешь стать живой!       Губы козочки задрожали, ярко отражая бушующие попытки разума проявить хоть какую-либо новую эмоцию, но все кончилось глубоким вздохом:       — Сначала мы должны спасти Фибо. Пойдем.       Голем осерчало скрипнул и отпрянул, не отпуская ее лапы, и вместе они начали свой путь вниз по замку. С каждым шагом Лгунья чувствовала, как растёт её тревога. Все последующие коридоры и залы были переполнены подданными Владычицы Ночи – монстрами, которых Инси раньше едва замечала, а теперь боялась. И всякий раз, когда какое-нибудь существо проходило мимо, она вздрагивала и прижималась ближе к другу.       — Приветствуем вас, принцесса Инси! — раздавались голоса вокруг. Монстры кланялись, улыбались ей, скаля тысячи зубов острые, как ножи, но эти знаки почтения только усиливали дискомфорт.       — Всё в порядке, Инси, — шептал Уто. — Ты же для них важная персона, они ни за что не причинят тебе вреда.       Наконец, они достигли нижних уровней замка, где располагались тюрьмы. Воздух здесь стоял затхлый, холодный, с примесью чего-то гниющего вдалеке, а стены покрывали пятна крови, возраст которых определить представлялось невозможным. У входа стоял в тёмном плаще надзиратель, чье костлявое лицо скрывал капюшон. В руке он держал шипастую плеть, которая слегка подрагивала, словно живое существо.       Увидев Инси, надзиратель низко поклонился.       — Принцесса? Собственной персоной? — произнёс он глухим голосом. — Чем могу служить?       — М-мы... мы хотим увидеть заключённую. Рами, — пролепетала Инси, её голос дрожал.       Надзиратель поднял бровь:       — И что понадобилось двум щенятам от особо важной заключенной?       Грубый тон непреклонного служителя дал ясно знать о том, что он не намерен выпускать кого-либо отсюда, однако его удалось уговорить пропустить ради того, чтобы проведать Рами. Так они прошли мимо камер, в каждой из которых сидело какое-то существо. Инси старалась не смотреть на них, но не могла не слышать стоны и шепот безумных, доносившиеся из-за решёток.       "Враги Зары, — думала она. — Предатели. Лентяи. Все те, кто не угодил матери."       Уто вёл ее за собой, в глубины лабиринта тюремных коридоров. Наконец, они остановились перед одной из самых дальних камер. Здесь было так темно, что Инси едва могла что-то разглядеть.       — Смотри, вот она! — тихо сказал голем, указывая на угол камеры.       Инси прищурилась, пытаясь разглядеть фигуру, сидящую там. Постепенно её глаза привыкли к темноте, и она увидела её – Рами, ту самую девушку, которую Владычица использовала как приманку для Фибо. Она сидела, обхватив колени руками, её некогда пестрые волосы теперь были перепачканы в грязи, тусклыми и спутанными. Инси почувствовала, как внутри неё борются противоречивые чувства – жалость к этой несчастной пленнице и ревность, которая всё ещё жгла её сердце.       — Рами? – тихо позвала она, в душе удивляясь тому, как непривычно звучит её голос в этой мрачной тишине. — Это ты?       Заключенная, услышав свое имя, вздрогнула и подняла голову, обратив свой затуманенный взгляд в сторону выхода.       — Фибо? Ты уже вернулся? — спросила она тихо, но с еще не угасшей надеждой в голосе, но затем ее глаза сфокусировались на темной фигурке козочки, и надежда сменилась разочарованием. — Ах, это ты, Обманщица…       Инси почувствовала, как внутри неё вспыхнула искра раздражения, но она подавила это чувство. Сейчас не время для старых обид.       — Мы пришли, чтобы поговорить с тобой.       Рами в ответ слабо усмехнулась, уставившись в пол:       — Что случилось с Фибо?       Козочка почувствовала, как внутри нее борются желание солгать и необходимость сказать правду. Она могла бы отмахнуться, сообщить о том, что с ним все хорошо, и оставить Рами в неведении, но о какой помощи она пришла ее просить?       — Он… — козочка отвернула голову, не в силах видеть то, как отреагирует Заключенная. — Зара вырвала его сердце.       Опустившись на колени, Лгунья дрожащими лапками достала хрустальную сферу и передала ее через решетки. Плечи Рами опустились, когда она приняла ее.       — О, Фибо… нет…       — Подожди, он не умер. Зара обратила его в такого же монстра, как и я… — Инси робко взялась за ржавые прутья, глядя на девочку.       Два противоречивых чувства все еще боролись в этот миг. Козочка вцепилась в металл крепче и осмелилась взглянуть на Заключенную. И то, как девушка держала, как смотрела на сердце угасшей звезды, позволило увидеть в ней не соперницу, а такую же жертву обстоятельств, как и она сама.       — Рами… Мне жаль. Мне жаль, что я так плохо относилась к тебе раньше. Я так ревновала!.. И не хочу, чтобы это было и впредь. Прости меня.       Произнося это, Инси ощутила странное тепло. Это было не болезненное ощущение, а скорее… освобождающее. Похожее на тихое биение, слабым эхом разносящийся по всему телу.       Человеческий ребенок же смотрел на козочку со смесью растерянности и удивления, но в ее глазах появилось что-то похожее на сочувствие. Не зная, что ответить, Рами кивнула козочке со слезами благодарности на глазах.       — Я тебя освобожу, — осторожно сказала козочка, в надежде, что никто не услышит. — Но мне нужна твоя помощь, чтобы спасти Фибо. Ведь ты… знаешь его как никто другой.       Рами замерла, размышляя над этими словами, затем она робко выпрямила и положила руки на колени.       — Спасибо, Инси. — прошептала Рами. — Я постараюсь сделать, что смогу… Но… ты должна найти ключ от моей камеры. Я думаю, он хранится у твоей мамы, Зары.       — Моей мамы?.. Ох, Зара – не моя настоящая мать. Она сотворила меня из… какой-то черной лужи. И ничего не знает о моем прошлом. Поэтому… если мы сможем тебя освободить, я хочу, чтобы ты смогла вернуться к своей семье. С настоящими родителями.       В глазах Рами промелькнула тень сомнения. Что, если Инси опять играет с ней? Неужели она действительно изменилась за это время настолько, что способна на искреннее раскаяние и желание помочь? Но достаточно было вспомнить, с каким сожалением принцесса стояла перед ней, она понимала, что принцесса говорит правду. Поэтому, когда Инси поднялась и начала уходить, сердце Рами болезненно сжалось. Шанс на долгожданную свободу снова принялся хвостом вилять перед лицом.       Тем временем козочка и маленький голем решительно направлялись к покоям Зары. Остановившись перед большой дверью, козочка решительно повернулась к своему другу.       — Уто. Слушай внимательно, если меня поймают, немедленно начинай паковать вещи и беги из замка быстрее ветра, хорошо?       Голем слегка наклонил голову, не совсем понимая шутку. Инси глубоко вздохнула, глядя на его бесстрастное каменное личико, и вместе они открыли дверь в запретную часть замка.       Покои Владычицы встретили козочку удушающей атмосферой, пропитанной густотой дыма благовоний и тяжелыми ароматами духов. Старые свечи, чья жизнь подходила к концу, едва освещали большое зеркало на туалетном столике, что отбрасывало тусклые блики на стены, украшенные дорогими портретами ее Величества и множеством золотых украшений, амулетов и других магических вещей, слабо сверкавших в полумраке.       Крошечный шаг вперед и тяжелая дверь за спиной закрылась, отрезая путь к отступлению.       Там, в центре комнаты, на огромной кровати под шелковым балдахином, сидела Зара с опущенными крыльями, а в своих объятьях она сжимала Кхайроса. Владычица Ночи, казалось, не заметила скрипа двери, а все покачивалась взад-вперед, шепча под нос что-то неразборчивое. Ее глаза были закрыты, отчего оттуда шел лишь серый дымок, а лицо оставалось искаженным гримасой не то боли, не то глубокой любви.       Стараясь двигаться как можно тише, Инси принялась осматривать комнату. Ее взгляд скользил по полкам, заставленным странными артефактами, по столам, заваленным древними фолиантами. Но ключа нигде не было видно, как вдруг Зара тихо пошевелилась, и Обманщица замерла, боясь даже вздохнуть. Хотя мать лишь повернулась чем-то звякнув, продолжая обнимать Кхайроса, и козочка заметила то, что искала. Ключ висел на поясе Зары, тускло поблескивая в полумраке.       Медленно, очень медленно, Инси начала приближаться к кровати без страха превратить этот момент в вечность. Она старалась дышать как можно тише, боясь, что любой звук сможет выдать ее с головой.       Наконец, она оказалась достаточно близко. Дрожащими пальцами Обманщица потянулась к ключу. Она чувствовала, как что-то бьется в груди, как что-то стучит в висках. Еще немного... Самое время воспользоваться самодельным ножом. Пошарив рукой в складках платья, козочка достала оттуда наточенный до неузнаваемости волчий клык. И в этот момент она почувствовала на себе чей-то взгляд. Холодный, пронизывающий взгляд, от которого у любого бы по коже побежали мурашки. Медленно, очень медленно, Инси повернула голову.       Из противоположного, самого темного угла комнаты на нее смотрели две карминные точки. Мор, переменная, которую она забыла учесть в своем постыдном деле.       Черный гриф смотрел из-под занавеса мрака прямо на козочку. От такого обманщица сжалась, словно пружина, готовая выстрелить в любой момент в направление выхода, но слуга сидел на своем месте. Тогда Инси снова потянулась к Заре и вновь повернулась к наблюдателю. Тот все по-прежнему молчал, словно его тоже кто-то подменил.       Зажмурившись, козочка что было сил потянула кинжал на себя, ключ сам соскользнул в лапы, и... Ничего не произошло.       Секунда, вторая, третья… Считая про себя, козочка почувствовала, как вдруг стало холодно вокруг. Не в комнате, нет, в душе. Она снова посмотрела на Мора. Гриф все так же не шевелился, но его взгляд стал будто еще пронзительнее, чем прежде.       Медленно, очень медленно, она склонила голову в поклоне. Это было жестом уважения, признания того, что он видел ее действия и не остановил ее. Мор смотрел на нее, а затем едва заметно кивнул в ответ.       Этот молчаливый обмен длился лишь мгновение, но для Инси означал куда больше, чем любые слова. Она стала медленно отступать к двери, не сводя глаз с Зары. Та все еще шептала, ее голос становился все тише, превращаясь в едва слышный шелест. Наконец, ее рука нащупала ручку двери. Инси в последний раз взглянула на эту жуткую сцену: неподвижная фигура Владычицы, обнимающей Кхайроса, темный силуэт грифа в углу - и выскользнула из комнаты.       Дверь закрылась за ней с тихим щелчком, и Обманщица прислонилась к ней, тяжело дыша. Уто стоял на том же месте, где она его оставила, готовый бежать со всех ног.       — Ключ! — воскликнул Уто, не веря своим пустым глазницам. — Тебе удалось!       — Да. — скромно ответила козочка, спрятав его за поясом подле кинжала. — Теперь нужно подумать, как провести Рами мимо этого надзирателя…       Убежав на безопасное расстояние, дети принялись перебирать вслух самые разнообразные варианты: от простой беседы до подкупа. Да и чем подкупить столь сердитого охранника? Однако идея пришла сама собой.       — Инси! — затараторил голем, топая от нетерпения ножками на месте и поджав лапки. — Помнишь тот рваный шарф под твоей кроватью? Мы могли бы использовать его, чтобы отвлечь охрану! Ох… Если бы только им нравилось вязать…       Обманщица остановилась, подумала немного и утвердительно закивала головой.       — Это идея! А что, если… послать к ним Камыш? Няня могла бы научить охрану вязать! И… Так можно решить две проблемы сразу! Бежим скорее в башню!       Дети помчались со всех ног, минуя все публичные места, а оказавшись в детской, достали потрепанную ткань из-под кровати и поскорей помчались назад искать няню.       Антилопу с болотной шерстью они смогли отыскать на кухне, моющей полы меж длинных столов и покосившихся стульев.       — Камыш, няня Камыш! — кричали дети.       Издалека услышав свое имя, няня отложила швабру в сторону и с обеспокоенным выражением лица посмотрела на козочку и голема. Даже Зорб и Кнорб, две толстые гигантские личинки-повара в желтушных фартуках, на миг прекратили резку несвежих овощей, чтобы посмотреть на новых посетителей.       — Инси? Уто? — спросила Камыш, поджав губу, отчего стали заметны ее крошечные клыки. — Что случилось?       — Ты умеешь вязать? — скромно спросила Обманщица, не доставая рваный шарф из-за спины.       — Да. Конечно умею, а что?       Козочка и голем радостно переглянулись.       — Понимаешь, — начал Уто, — Надзиратель темницы как-то сказал нам, что он очень хотел бы научиться вязать…       С этими словами Инси достала рванье.       — И починить этот шарф! Хотя… у него совсем все плохо… Пожалуйста, помоги ему, няня Камыш!       Глубоко вздохнув, антилопа еще раз посмотрела на детей, а потом на тряпки, явно что-то подозревая или же оценивая масштаб работы.       — Хорошо. — мягко кивнула няня, забирая шарф из лап козочки. — Но вы должны мне кое-что пообещать.       — Да! Что угодно! — воскликнул Уто.       — Помогите на кухне двум нашим поварам. Они давно жаловались на нехватку рук.       Дети закивали головами и проводили взглядом удалившуюся антилопу, а сами поспешили к поварам, чтобы скорее выполнить свою часть уговора.       Кухня замка представляла собой просторное помещение с высокими потолками, покрытые копотью от печей. Всюду, куда ни глянь, кипела работа: пыхтели каменные печи, звенели крышками начищенные кастрюли, в которых что-то усердно булькало. Подле них, без остановки, кружили те самых два повара.       — Эм… Здравствуйте? — неуверенно произнесла козочка, глядя снизу вверх на огромных, неповоротливых чудовищ. — Мы с Уто пришли помочь.       Личинки повернулись к детям, их крошечные глазки-бусинки сверкнули любопытством.       — О, как мило! — прочавкал жвалами один из них. — Нам как раз не хватает пары лишних рук. Или, в вашем случае, четырех.       — Что нужно делать, Кнорб?       Повар застыл на месте, явно размышляя, после чего снова зашевелил жвалами:       — Ты, каменный, — обратился он к Уто, — Можешь помочь с замешиванием теста для хлеба из костяной муки… А ты, маленькая, — он неуклюже переставил лапы и повернулся к Инси. — Сгодишься, чтобы нарезать те грибы для супа.       И дети разбежались каждый по своим делам. Уто сел на край большого чана, отсоединив свою ногу, и помешивал ею тесто, а Инси же села за массивный стол, подложив под себя полено для дров. Она начала было резать грибы, но то ли они были сухие, не то нож оказался чрезмерно туп – выполнить свою работу казалось невозможным. Тогда козочка незаметно достала из-под платья свой кинжал, и дело пошло в гору, да настолько, что Обманщица даже не заметила, как вся горсть, лежащая перед ней, обратилась в мелко нарезанные кусочки. Все это время Обманщица размышляла над именем, которое стоит дать кинжалу. Если оружию вообще положено давать имя.       Время от времени повара-личинки давали им новые задания. Уто помогал передвигать тяжелые котлы и мешать в них варево длинным половником, пока Инси чистила какие-то странные овощи, похожие на глазные яблоки, и сортировала специи, которым было будто бы сто лет. В целом, работа вышла странной, но увлекательной. Несмотря на необычность ингредиентов и методов приготовления, на кухне царила почти уютная атмосфера.       Спустя какое-то время, когда основная работа была выполнена, козочка и голем поблагодарили поваров и незаметно выскользнули из кухни. Теперь настало время для главной части их плана.       Они осторожно двинулись по коридорам замка в направлении темниц. Однако, весь их путь Инси не могла отделаться от ощущения, что за ними кто-то наблюдает. Она то и дело оглядывалась, хотя большинство коридоров были пустыми. Тем не менее, чувство чужого взгляда не покидало ее. И не отпускало даже тогда, когда они добрались до темниц. Там, в сырости и потемках сидела Камыш на маленьком стульчике рядом с огромным Надзирателем. Ее копытца нервно постукивали по полу, а голос слегка дрожал, когда она объясняла основы вязания.       — Да, вот так, господин Надзиратель, — говорила Камыш, явно стараясь скрыть свой страх перед грозным монстром. — Теперь… вам нужно пропустить нить через петлю. Ага.       Нахмурив костлявые брови от концентрации, сторож неуклюже манипулировал спицами, которые в его лапах смотрелись скорее как зубочистки. Рядом были и зеваки – другие стражники и обитатели замка. Некоторые с интересом наблюдали, но многие принимали участие в этом процессе, наперебой пытаясь помогать во всем, чем только можно:       — Смотрите, у меня получается! — прорычал один из стражников, поправляя забрало и в то же время демонстрируя кривой ряд петель.       — Отлично, это… замечательно для первого раза! — пробормотала няня, бросая нервные взгляды на Надзирателя. — А теперь давайте попробуем изнаночные петли…       Инси и Уто переглянулись. Это их шанс. Пока все были поглощены новым занятием, им удалось проскользнуть в темницы незамеченными, а там двинуться известной дорогой в самую даль коридоров. Проходя мимо группы вяжущих чудовищ, камешек едва сдержал смешок, увидев, как огромный Надзиратель высунул свой призрачный язык от усердия, пытаясь повернуть спицу.       — Рами! — тихо позвала Инси. — Мы пришли за тобой!       Заключенная вновь подняла голову, и ее глаза расширились от удивления и радости, когда она увидела ключ в лапах козочки.       — Инси? Уто? Вы… как у вас получилось?       Не отвечая ее словам, голем подсадил козочку, и та быстро вставила ключ в замок. Поворот и щелчок, решетчатая дверь неспешно отворилась. Рами тут же бросилась к ним, не сдерживая слез.       — Я думала… что никогда отсюда не выберусь! — всхлипнула она, обнимая Инси.       — Тише, — холодно ответила козочка, держа свои руки по швам. Хотя ее голос прозвучал не без облегчения. — Нам нужно выбираться отсюда. Соберись и держи себя в руках. Мы еще не в безопасности.       Рами кивнула и провела грязным рукавом по лицу, отчего стало только хуже.       — Извини, ты права. Что нам делать?       — Следуй за нами и двигайся как можно тише. — инструктировал Уто.       Так трое детей осторожно двинулись обратно к выходу из темниц. Каждый шаг казался невероятно громким, но в то же время его заглушали крики и стоны других заключенных. Когда они достигли прохода, за углом все еще раздавались возгласы чудовищ.       — Все готовы? — прошептала она.       Рами и Уто кивнули, и вместе они выскользнули из темниц и тут же прижались к стене, поглощенной мраком. Монстры все еще были заняты своим новым хобби в компании красивой антилопы. Теперь Камыш вела себя намного увереннее, оживленно показывая Надзирателю и остальным, как делать просто узор в форме косы.       — Вот так, господин Велгарат, — наставляла няня. — Теперь переместите петлю вперед… Отлично! Вы делаете большие успехи!       Надзиратель заулыбался, и в его глазницах светилась почти детская радость от нового умения.       Бежавшая открыла было рот, чтобы спросить о происходящем, но Уто вовремя пихнул ее в бок, и трое двинулись вперед, оставаясь незамеченными. Когда они почти миновали чудовищ, Инси на мгновение задержала на няне свой взгляд, почему-то желая, чтобы Камыш ее заметила, пусть и понимала – вряд ли это произойдет.       Наконец они оказались за поворотом коридора, вне поля зрения вяжущих монстров. Дети переглянулись, радуясь своему успеху.       — Вы сделали это! — устало выдохнула Рами. — Вы действительно сделали это!       — Осторожно, — прошептала Инси, оглядываясь. — Мы все еще не в безопасности.       Уто по-прежнему не сводил глаз с девочки. Даже его пустые глазницы могли заметить, насколько истощенной выглядела девочка.       — Инси, — проговорил голем. — Рами нужна еда и вода. Она слишком слаба.       Козочка кивнула, осознавая правоту камешка, и вместе они двинулись наверх. Отыскав где-то по пути потрепанный брезент, девушка нацепила его на себя, и так они достигли столовой, где Обманщица быстро отыскала кувшин с водой и какие-то странные, но съедобные фрукты на вид.

***

      В это время, в противоположной части замка, закрывшись в своих роскошных покоях Повелительница монстров, сидела на своей роскошной кровати, крепко прижимая к себе юного Кхайроса. Не внимая каким-либо звукам, она все шептала что-то неразборчивое под нос, покачиваясь из стороны в сторону.       — Моя Госпожа? — осторожно позвал Мор.       Не получив ответа сразу, гриф спорхнул на ложе перед Зарой без страха получить новый пинок. Подняв голову, он бережно коснулся лба Владычицы кончиком пера. Безумие медленно пожирало Королеву: ее крылья, внушавшие ужас своим размахом, теперь были подобны волнующемуся шелку подле ее бедер, а глаза, полыхавшие ненавистью ко всему живому, потухли – пелена застлала их. Ее разум давно был заперт и теперь блуждал где-то далеко в лабиринтах необратимого прошлого…

***

      Это был один из обычных дней ее жизни, еще когда она являлась духом. Но та ночь… полностью изменила ее жизнь. Простившись с семьей крошечного мышонка Пипа, мотылек поднялся в воздух. Согласно своей должности, Заре предстояло отыскать следующего, кто потерялся в ночи, и указать верный путь. И чем дальше она летела, тем отчетливее становилась неведомая мелодия, доносившаяся со стороны реки. Кто-то играл на тростниковой флейте – одинокий музыкант, чью нежную песню переполняла печаль. Не удержав любопытства, Зара последовала на звук этой чарующей музыки и выпорхнула на берег, озаренный Луной. Там, на камне среди камышей, сидел бледный силуэт хрупкой фигурки с флейтой.       — Эм… Привет! Ты не потерялся? Или может нужна помощь? — окликнула Зара незнакомца и робко помахала лапкой, но тут же опустила, поджав под себя.       Звук флейты внезапно оборвался, и незнакомец немедленно опустил инструмент, а мотылек, движимый любопытством, подлетел поближе, чтобы лучше рассмотреть таинственного музыканта.       — Прошу прощения, я не хотела мешать! — подавленно произнесла светящаяся моль, шустро махая крылышками в воздухе. — Могу я узнать твое имя?       При виде духа, парящего прямо перед мордочкой, овечка вздрогнула от неожиданности. Быстро вздохнув, ее лапки задрожали, и флейта едва не выскользнула из лап. Смущение окрасило щеки в розовый цвет, и незнакомка на мгновение потеряла дар речи.       — Я… я… — пролепетала овечка, пытаясь собраться с мыслями. — Я Айра. — наконец выдавила она из себя, крепче прижав флейту к груди.       Мотылек мягко улыбнулся и сделал жест лапками, призывающий успокоить взволнованную.       — Все хорошо, я не причиню тебе вреда. Меня зовут Зара, и я здесь, чтобы помогать тем, кто заплутал или потерял дорогу домой.       — Нет, нет… Я… я не заблудилась, правда. Мой дом там. — сухо сказала овечка, указывая куда-то в направлении берега.       — Но, почему ты здесь сидишь одна так поздно ночью? Разве ты не должна сейчас лежать в своей кроватке и…       Услышав эти слова, овечка нахмурилась. В ее взгляде промелькнуло выражение, которое часто можно увидеть у подростков, когда взрослые начинают их поучать. Однако, вместо того чтобы огрызнуться, она лишь тяжело вздохнула.       — Я просто… жду своего друга… Соньеру. Мы обычно встречаемся здесь по ночам.       Зара кивнула, внимательно слушая собеседницу.       — Соньеру? Так ты тоже его знаешь? Здорово!.. И давно ты его ждешь?       Айра опустила взгляд на свою флейту, заботливо поглаживая ее, как если бы она была живой.       — Уже несколько ночей, — призналась она тихо. — Он... он давно не приходил.       Мягко опустившись на рядом, Зара опустила свои сверкающие крылья и подняла голову на овечку.       — Соньера часто бывает занят.       В этот момент Айра широко зевнула, не в силах сдержаться. Зара заметила, как овечка борется со сном, но почему-то упорно продолжает сидеть на камне.       — Ох, дорогая, ты выглядишь такой уставшей! — заботливо произнесла Зара. — Может быть, тебе стоит отдохнуть?       Айра покачала головой, взмахнув двумя длинными косичками в разные стороны.       — Нет, я не могу. Что если Соньера придет, а меня здесь не будет? Это будет так... некрасиво… — и плечи овечки поникли от печали. — Хотя, наверное, ты права. Просто… мне так не хватает наших разговоров, ведь он единственный, кто по-настоящему может меня понять.       — А как же твои родители? — заботливо спросила Зара. — Разве они не беспокоятся о тебе?       Мордочка собеседницы тут же помрачнела, и она отвела взгляд, уставившись на заросли камышей.       — Нет у меня родителей. Остался только дедушка Абелар.       Зара почувствовала, как ее крошечное сердце сжалось от боли за юную овечку.       — Извини, мне очень жаль! Должно быть тебе нелегко…       В ответ на это овечка кивнула, и ее глаза стали постепенно наполняться непролитыми слезами.       — Соньера говорит, что... Что я должна во всем слушаться дедушку! Но иногда… иногда мне кажется, что меня никто не понимает. Дедушка хочет, чтобы я была идеальной принцессой Долины! А я… я… просто хочу сбежать от всего этого?       Мотылек на это лишь спокойно улыбнулся и коснулся лапкой овечки.       — Наверное, это нормально – чувствовать себя вот так. И я думаю, что те, кто любит нас, просто хотят для нас лучшего.       Принцесса с удивлением посмотрела на духа.       — Ты… ты не собираешься меня отчитывать? Я думала, что и ты тоже скажешь, что я должна быть благодарной и послушной!..       Зара лишь мягко рассмеялась, чуть не повалившись на спину от звонкого хохота.       — Нет, конечно. Я… я ведь всего лишь путеводный дух!       Между ними воцарилась тишина, прерываемая звуками природы да серенадами сверчков и птиц. Глубоко вздохнув, Айра поплескалась лапкой в речной воде.       — Иногда мне снится мама. — тихо призналась овечка. — Как она обнимает меня, расчесывает шерсть… А когда просыпаюсь, то… снова становится так одиноко…       Зара почувствовала, как её сердце сжалось от этих слов. Она не могла объяснить почему, но ей хотелось обнять эту маленькую овечку, защитить её от всех невзгод, если бы только она была не такой крохой.       — Послушай, твоя мама всегда будет с тобой! Даже если ты не можешь ее видеть, ее любовь живет в твоем сердце.       Айра подняла глаза, и Зара увидела в них отблеск надежды.       — Ты правда так считаешь?       На что маленький мотылек снова рассмеялся.       — Ну конечно! Ведь мамина любовь… Она ведь сильнее всего на свете! Знаешь, ей точно по силам усмирить самое яростное пламя и укротить самую свирепую бурю! Она может помочь крошечному семечку вырасти в могучее древа, а маленькому роднику превратиться в бескра-а-айний океан!       Юная принцесса не смогла сдержать улыбку, и ее звонкий смех эхом разлился по ночному воздуху. Еле-еле удержавшись на своем месте, овечка повернулась к мотыльку.       — Спасибо, тебе, Зара. Ты… ты, правда, делаешь этот мир светлее.       — Хи-хи, на то в Лесу и существуют духи!       Казалось, что они так могут еще долго сидеть вместе, но внезапный голос всполошил и разбудил многих спящих:       — Айра-а-а! Айра, где же ты?       Овечка вздрогнула, и ее улыбки след простыл.       — О нет, это дедушка! Должно быть, он очень беспокоится или даже злится...       — Пойдем, я провожу тебя домой. Не будем заставлять его волноваться еще больше.       Принцесса кивнула, и они медленно двинулись вдоль тропы. Духовный мотылек летел впереди, освещая путь своим мягким сиянием, в то время как Айра с неохотой перебирала копытцами позади.       — Знаешь, — тихо сказала она, — я рада, что встретила тебя сегодня.       Зара лишь мягко улыбнулась:       — Я тоже, Айра. И помни, если тебе когда-нибудь захочется поговорить, просто сыграй на своей флейте — я обязательно услышу и прилечу!.. Эм… Если у меня не будет в это время работы, хорошо? Или…

***

      Сладкое видение ее первой встречи прервало странное чувство пустоты… Открыв глаза, Зара поняла, что Кхайрос куда-то исчез. Вместо сына перед ней сидел слуга, терпеливо смотревший на нее все это время. Мор обеспокоенно наклонил голову набок:       — Госпожа, вы сидите так уже полдня к ряду. Это совсем никуда не годится. Я начинаю серьезно волноваться за ваше состояние.       Зара моргнула и схватилась рукой за голову в попытке сфокусировать свой взгляд на птице.       — Нет, где мой Кхайрос? — спросила она хриплым голосом. Ее глаза тут же принялись метаться из стороны в сторону, ища пропажу.       Гриф вздохнул и поправил крылья.       — Мне пришлось отвести его на кухню, Госпожа. Юный принц ничего не ел все это время, пока вы… отсутствовали.       Глаза ночного бражника сузились, в них вспыхнул опасный огонек.       — Как ты посмел увести моего сына без разрешения?!       Мор выпрямил шею и попятился назад, опустив крылья.       — Госпожа, я лишь заботился о здоровье принца. Он нуждался в…       — Молчать! — рявкнула Зара, вскакивая на ноги. — Ты возомнил себя моим супругом? Как смеешь ты распоряжаться моими детьми как заблагорассудится?!       Гриф сделал новый шаг назад, его морда исказилась от удивления и боли:       — Госпожа, я никогда…       Но Зара уже не слушала. Она схватила Мора за шею и потащила к двери:       — Выметайся, вор! Пошел вон из моих покоев!       С этими словами она вытолкнула грифа в коридор, захлопнув за ним дверь. Мор упал на пол, ошеломленный внезапной вспышкой гнева королевы. Вокруг собрались другие обитатели замка, с удивлением и недоумением глядя на поверженного слугу.       Мор медленно поднялся, стараясь сохранять достоинство. Он не обращал внимания на шепот и взгляды окружающих. Вместо этого он повернулся и поднял глаза, полные горя и мольбы.       — Госпожа… — прошептал он. — Что с вами?       Но дверь осталась закрытой. Мор глубоко вздохнул, спорхнул на металлическую перекладину разбитого фонаря недалеко от покоев и принялся, как преданный пес, ждать зова Королевы Ночи.