Растопить лёд

Возможно, это было всего лишь помешательство, сильное влечение к тому, кто никогда не обращал должного внимания на бедную Роуз? Эми точно не знала, но она никогда не могла сказать, что несчастна. Совсем наоборот — в мобианке пестрели тысячи ярких эмоций при таком родном взгляде аквамариновых глаз. Она была счастлива просто знать, что он есть, он жив и он с ней. Колесит по миру на своих двух, задорно вытягивает глупую ежиху из передряг или днями напролëт торчит вместе со своим двухвостым другом в его мастерской — было ли это все важно? Конечно нет, ведь Соник был живым, настоящим, а не сухим и размытым плодом фантазий. Эми помнила слишком многое и старалась не думать о плохом, даже о том самом роковой дне, ставшим для возлюбленного последним. Когда ежиха вспоминала его кончину, она не могла в это поверить, словно все, что произошло с ней в тот день — просто ошибка или плохой сон. Но Эми не знала, то ли сон был мучительно долгим и таким реалистичным, то ли отголоски еë прошлого оказались правдой. Но жизнь шла. По приказу Акорн, «Борцов за Свободу» распустили, поскольку организация больше не имела смысла — главный враг и очаги воздействия были устранены, лидер движения был убит, а возглавить компанию было некому. Шедоу загадочно исчез несколько лет назад, и если он ещë мог руководить, то в настоящее время это было физически невозможно. Его напарница, воровка Руж, часто вспоминала о нëм и предложила возвести ему вечный мемориал, как и всем пострадавшим в террористическом акте Доктора Эггмана. Королева Салли еë предложение поддержала, но при условии, что памятник будет отличаться, поскольку ежа не было в главном сражении. Но было ли это важно, если при таких добрых словах правительницы, сердце Руж приятно потеплело? Вся команда была счастлива такой новости, ведь это означало увековечить память погибших друзей и соратников. Конечно, это не могло возместить реальную потерю, но это была самая малость той благодарности, что несли за собой друзья Соника. Все, без исключения, помнили его тихую жертву за мир в Королевстве так же, как и внезапную смерть юной Крим. Подумать только, но как же много она не успела сотворить и увидеть! А ведь такая молодая мобианка была очень талантливой: самолично мастерила причудливые мелкие вещицы для уюта в доме, цветочные венки и сушила травы. А ещë она была затейливой, смешной и доброй — настоящей душой компании. Ей не могли нарадоваться мать и лис Майлз, что за последние годы едва ли не стал старшим братом. Только вот, этот самый «старший брат» втайне был влюблëн в еë ослепительную и добродушную улыбку, но не успел объясниться в чувствах и проститься. Было страшно признавать, что в тот день им нужно было навсегда расстаться. Особенно страшно, когда он не сумел даже оплакать Крим и вытащить бездыханное тело из-под завалов камней. То, что лежало у него на сердце, оказалось намного тяжелее той груды, что усыпали еë труп. Приходилось брать волю в кулак, питать себя надеждой на лучшее, но последним ударом стала кончина Соника. Тейлз отдал бы все на свете, даже часть своего тела, чтобы только эти двое были живы. Но если он ещë смог потом создать протезы и встать на ноги, то вернуть своих друзей в мир живых казалось нереальным. Особенно ужасно было то, как сильно закрылась в себе Роуз, как медленно она сходила с ума. Однажды Майлз застал еë с охапкой роз у памятника ежа. В тот день Эми едва ли повернула голову, но этого было достаточно, чтобы увидеть, что еë глаза утратили весь свой блеск. Вся мобианка поникла, стала маленькой и несчастной — именно такой увидел еë Тейлз. Он искренне поинтересовался еë самочувствием, но Эми ничего не ответила и спросила, не видел ли лис Соника? Потом она хмуро взглянула на мемориал, прошлась пальцами по гранитным надписям и склонила голову на бок. Майлз испугался и подошёл ближе, едва дотронувшись до плеча подруги. Она никак не отреагировала, а потом неожиданно вскочила и залепетала что-то очень невнятное: — Предствляешь, Соник пригласил меня прогуляться вечером, но... Я не слышала о нëм ничего уже несколько дней, — девушка раздосадованно хлопнула в ладоши. — Я знаю, он любит дурачиться и иногда врëт и убегает, но я не видела его с того дня. А ведь мне показалось, что я ему правда нравлюсь! Он так трепетно сжимал мою ладонь и клялся, что мы хорошо проведём время вместе... Букет роз упал прямо под ноги, а красные лепестки очертили воздух и так же, незамысловатым вихрем, опали на земь. Но Роуз словно не замечала этого, она так сильно увлеклась рассказом, что даже не увидела ошарашенное лицо своего друга. Он попытался остановить еë, мягко взял за плечи и даже потряс, приводя в чувство. Но Эми словно не замечала его попытки, смутно глядя прямо перед собой, куда-то сквозь товарища. — Эми... — прохрипел Майлз, но розовая ежиха его перебила. — Неужели он обиделся на меня? — вопрошала мобианка. — Но за что? Скажи, Тейлз, ты видел Соника? Мне очень нужно с ним поговорить! Он мне нужен... — Прошу тебя, Эми, послушай... — Нет-нет! Ты не понимаешь, мне правда нужно его увидеть. У меня такое чувство, что с ним что-то стряслось. Я очень волнуюсь! Он мне нужен... — еë голос ломался, становился тише. Мобианка словно она была одержима невыполнимой идеей встретиться с тем, кого давно уже нет. — Он мне нужен... Он мне очень нужен! Внезапно, когда лис хотел сказать ещё что-то, Роуз цепкой хваткой сжала его плечи. Глаза-пустышки безумно блуждали по лицу приятеля, а рот кривился в немой усмешке. Затем девушка грубо отстранилась и вцепилась пальцами в иглы, растягивая их в стороны. Майлз попытался остановить еë, но ежиха точным взмахом руки оттолкнула его от себя, отступая дальше. Прямо на букет роз. — Но ведь он не мог исчезнуть, правда? — воскликнула она. — Он не мог! Но... Что все это значит? Почему ты молчишь? Почему тут все так это написано? — Эми, дрожа, коснулась памятного мемориала. — Что значит... Его нет? На глазах лиса блеснули слëзы, а сердце, ныне такое беспокойное, предательски защемило. Тейлза буквально накрыла волна самых разных противоречивых чувств: хотелось убежать на другой край света, лишь бы не видеть искажëнное лицо подруги, еë дрожащие руки; не переживать снова и снова смерть друга и не приходить больше на это памятное место. В тот день погиб не только Соник. Вместе с ним погибла и Эми. Майлз неожиданно это понял, стоило ему снова взглянуть на ежиху, которая как будто терялась в пространстве, беспокойно бегала глазами по округе. Эми, некогда радостная и озорная ежиха, неожиданно превратилась во взрослую Эми, почти без изъянов, спокойную и тихую. Еë поступь стала похожа на нежный летний ветер, руки и ноги, ранее жилистые и мускулистые, стали похожи на кости, обтянутые кожей. Сама Роуз побледнела, даже щëки более не пылали как раньше, а еë глаза... Еë нефритовые глаза больше не сияли! Эми стала похожа на живого призрака, только вот по-настоящему живой еë едва ли можно было назвать. О чëм всегда мечтала Эми? О чëм были еë грëзы? Сладкими, почти несбыточными мечтами Роуз, с давних пор стала жизнь рядом с Соником. Будучи совсем юной, девочка представляла, как синий ëж ведëт еë, такую любимую, под венец, придерживая рукой еë запястье. Потом он обязательно бы надел на неë золотое колечко и трепетно, почти невесомо поцеловал в губы. Вокруг вовсю цвела бы буйная природа: ветки сирени склонялись в открытые окна храма, пока розы массивными кустами ползли наверх, прямо по стенам. Ежи обязательно бы сыграли роскошную свадьбу, а после, как в порядке вещей, стали бы полноценной семьëй. Эми бы встречала любимого после работы с ребëнком на руках, а потом они бы укачивали свою дочь или сына и тихо сосуществовали вместе. Но реальность оказывалась совсем другой: жестокой и беспощадной. Ибо сейчас Эми снова сидела неподалëку от его захоронения и очерчивала глазами памятник, находя новые недостатки. Прошло уже более трëх месяцев, но ежиха отчëтливо помнила своего героя. И знала она, что не было у него этих странных ямочек на щеках, как на памятнике, и был он всего лишь холодной безэмоциональной статуей. Подделке никогда не дано стать оригиналом. Девочка обняла руками коленки, утыкаясь в них носом. На сердце сейчас не было ровным счëтом ничего — ни боли, ни страха. Роуз ущипнула себя за руку, чтобы почувствовать хоть что-то, но вместо этого оставила на теле новый синяк. Всë вокруг стало казаться бессмысленным и нереальным, даже этот мемориал, к которому приходят от силы несколько мобианцев. Борцы за Свободу неожиданно решили жить дальше, пока Эми не могла найти себе места. И ежиха не могла их осуждать за такой правильный выбор, но всë-таки еë грызли сомнения. Неужели после всего, что лидер сделал для них, для этого мира, он заслужил стать забытым героем? Даже Крим, и та стала забытой всеми крольчихой, что когда-то там, давно, плела красивые веночки для своих друзей. Всë в один момент утратило всякий смысл и стало совсем неважно, когда рядом не было такого крепкого и нужного плеча, как у Соника. Эми отдала бы всë на свете, даже свою маленькую жизнь, чтобы увидеть его снова; чтобы утонуть в зелени его глаз и осчастливиться только от одной его скромной улыбки. Роуз обязательно бы прикоснулась к нему или даже обхватила бы со всей силой руками, чтобы никогда больше не отпустить. Ежиха целовала бы его лицо, чтобы понять точно — он жив. Он с ней. Эми обязательно бы призналась, что любит его больше всего на свете, и тогда она бы точно поняла, что еë жизнь неразрывно связана с его. И еë слова, что ручьëм лились на волю, обязательно бы достигли сердца Соника, самых его недр, чтобы он, наконец-то, принял поражение... В еë мечтах, он бы обязательно обнял еë в ответ, неловко и так по-честному, как никогда до этого. Он целовал бы еë ладони, как в тот самый день, и подарил бы Эми весь мир. Ибо в какой-то момент вольнолюбивый ëж сам понял, что свидание с этой сумасбродной ежихой стало его мечтой. Но дано ли было ему знать, что эта мечта никогда не сбудется?Что немного позже герой заснëт беспробудным сном на коленях любимой, оставляя в еë памяти только трепетный поцелуй на руке? Эми поднялась с холодной плиты и подошла ближе, вставая на один уровень с лицом лидера движения. Он улыбался, но лицо его было ненастоящим, как и его тело и иглы, и сама поза говорила всë за себя. И даже несмотря на то, что Роуз знала, что это всего лишь жалкая копия, она прижалась к нему всем телом, зарываясь руками в гранитный камень. Она молчаливо провела носом по его щеке и вздохнула, пытаясь вспомнить реальные ощущения, настоящий запах, но не почувствовала ничего кроме сухого холода. Мобианка в надежде открыла глаза, но впереди всë так же стоял этот фальшивый образ. Эми в последний раз обняла подобие Соника и направилась прочь с этого тоскливого места. Рядом с мемориалом она оставила все свои вещи, в том числе и локатор от Майлза, и свой мобильный. Она даже оставила там скромный браслетик из ракушек, что когда-то подарила любимому ежу. Девочка в последний раз обернулась и засеменила к одинокому утëсу. Чем дальше она шла, тем сильнее бушевал ветер. Атласная юбка неуклюже задиралась наверх, а розовые колючки трепали сильные порывы. Незаметно для себя, Роуз ускорила шаг и совсем скоро вовсе перешла на бег. На душе стало неожиданно спокойно, так легко, что хотелось кричать во весь голос и бесконечно улыбаться, но вместо этого с лица текли жгучие слëзы. Прозрачные капли стекали по худым щекам и растворялись в воздухе, но Эми не останавливалась ни на секунду. Она бежала быстрее и быстрее, пока недостаток кислорода сдавливал лëгкие. Ежиха разбивала колени в кровь, но поднималась из раза в раз. Она плакала взахлёб, отчаянно и громко, ведь поняла, что еë жизнь прошла быстро и незаметно. Еë жизнь больше не имела никакого смысла, ведь Эми полностью растворилась в своëм герое, отдала все свои чувства, самолюбие и личность ему. Она буквально посвятила ему свою жизнь. Эми стала просто существовать. Она достигла утëса почти незаметно, облокотилась на колени и ловила ртом воздух. Сердце, холодное и маленькое, было готово выскочить из груди и разбиться вдребезги, но вместо этого оно продолжало биться с невероятной скоростью. Тошнота подкатывала к горлу, ноги подкашивались, но Роуз стояла твëрдо и уверенно, вглядываясь прямо за горизонт, туда, где садилось солнце. Еë голова, ранее забитая мыслями, неожиданно опустела. Все, что было на душе, вырвалось наружу порывом слëз и невероятных эмоций. Когда неожиданно завыл ветер, Эми забыла, как дышать, ибо почувствовала на руке едва заметное касание чего-то знакомого. Она ошарашенно вгляделась в свою ладонь, а затем воздух прорезал еë голос: — Соник? — спросила девушка. Всë вокруг она видела размыто, даже ярко-красное, как кровь, небо стало похоже на размазанный рисунок. Пейзаж сменился на набор красок, всë показалось далëким и неживым. «Может, оно к лучшему?» — подумала Эми, подходя ближе к обрыву. Девочка бы соврала, если бы сказала, что это совсем не страшно — стоять лицом к пустоте. Сомнения покалывали кончики пальцев, а лицо мобианки заметно напряглось. Но отступить она не могла. Эми вдруг поняла, что пути назад не существует, и это лучший выход. Ей казалось, что за этим кровавым горизонтом еë обязательно будет ждать возлюбленный, тот мобианец, ради которого она жила. Девочка знала, что просто сходит с ума и должна попросить помощи, но какой врач сможет вылечить еë душу? Она усмехнулась такой мысли и развернулась, закрывая глаза. Сейчас реальные проблемы стали отголосками прошлого, а желание воссоединиться с Соником росло с каждой секундой. Пытаясь держаться, Роуз обняла себя руками, и еë тело охватила мелкая дрожь. Еë губы разомкнулись, и можно было услышать, как она просит прощения за всë. Она говорила безостановочно, наперебой, разрывая тонкую нить с сознанием. Эми медленно покачнулась назад и еë тело стремительно полетело вниз, мелкой точкой растворяясь в пронзительной тьме.

***

Холодным августовским днëм Эми Роуз перестала существовать в родном мире, оставляя после себя лишь скомканные воспоминания и золотой браслет, какой всегда носила с собой. Общая фотография с этой мобианкой в еë же доме стала единственным напоминанием того, что она существовала. И лишь еë друзья могли рассказать, какой она была, подтвердить истинную теорию о еë существовании. И даже памятник с еë захоронением близ мемориала Соника станет отголосками прошлого, где когда-то давно, на этом свете, существовала такая ежиха, как Эми Роуз. Летний ветер, прямо как еë руки, будет обволакивать кожу мобианца, что прочтëт об этой ежихе в книге. И лишь тогда он точно убедится в том, что Эми Роуз действительно существовала, короткой, эфемерной, ослепляющей вспышкой. Ибо еë стихи и письма, что она тайно писала своему возлюбленному, навсегда останутся в затворках книг истории Мобиуса.