Молчи обо мне

⊹──⊱✠⊰──⊹

Оливия

Прошла неделя с тех пор, как мы вернулись на базу ОТГ-141. Сразу после возвращения у нас прошел брифинг, на котором мы с начальством повыше обсудили все ключевые задачи по дальнейшему поиску заложников. Также мы обсудили информацию, выбитую из наемника, о существовании которого парни сообщили исключительно Кейт, так как перед совещанием Прайс настоял на секретности этого дела, что было удивительно лишь для меня одной, в отличие от Соупа и того же Газа. Видимо, за делом крылось что-то, чего я не знала, учитывая мое недавнее появление в их отряде. Я была уверена, что Адриан взбунтуется и поднимет на уши всех, кого только можно, но этого не случилось. Не знаю, что капитан сказал ему, но с того дня на мексиканской базе, когда рапорт Адриана каким-то чудесным образом самоликвидировался, мужчина был тише воды и ниже травы. Как выяснилось, сбежавший наемник знал не так много информации о том, как обстояли дела на самом деле. Но то, что мне нужно было, чтобы он рассказал ОТГ, он рассказал. А именно информацию о строительстве зенитно-ракетных установок. Так как об этом знали только я и Ласвэлл. Для ОТГ эта информация была в новинку, как и для начальства повыше. Полковник Гершель фон Шепард приказал двигаться в том же направлении и как можно быстрее найти Валерию и заложников, как будто это было так легко… К сожалению, то, куда экспортировали ракеты, узнать не удалось. Я и сама не знала. Только была в курсе того, что они продают их, иначе зачем создавать производство? Хранить их на чердаке? По моим догадкам, в этой каше точно варились чиновники из правительства, если не само правительство, финансируя всех своих якобы врагов, в итоге прикрываясь своим желанием упечь злоумышленников в особо серьезные тюрьмы на отшибе мира. Знаем, плавали. Как выяснилось, после нашего пребывания на базе Вакерос к поискам заложников подключился так же мексиканский спецназ под предводительством полковника Алехандро Варгаса. Вскоре после брифинга я разузнала от Соупа, что эти ребята, как и мы, неровно дышат к мексиканской наркобаронше. По словам Джонни, Валерия чуть не убила невесту Алехандро Аделайн, и по этой же причине в нашей группе не хватало одного из членов команды. Кажется, позывной парня — Роуч. В тот момент в голове проскользнула мысль, что позывной у него немного странноват, но потом я вспомнила позывной МакТавиша, а потому вопрос тут же отпал, будто его и не было. Этот самый Роуч отсутствовал по семейным причинам именно из-за того, что невеста полковника приходилась ему родной сестрой… Моя голова начала раскалываться на моменте, когда Соуп чуть не начал пересказывать все семейное древо Роуча и Аделайн. В тот момент я остановила парня, поблагодарила за познавательный урок и устало потерла лицо ладонями. Мысли в голове плавно перетекли к виновнику большинства моих проблем — Валерии. От нее очень долгое время не было вестей. Я, конечно, была рада лишний раз не пересекаться с этой женщиной, но мне не давал покоя тот факт, что у нее были мои родные. А еще у меня было непреодолимое и гадкое ощущение, что нас всех водят вокруг пальца. Я облокотилась на стул, когда Прайс и Ласвэлл, что-то обсуждая, направились на выход из переговорной. Я почувствовала на себе чей-то пристальный и обжигающий взгляд, уже догадываясь, кому принадлежит этот взгляд, я не спеша подняла взор по сложенным в замок рукам, обтянутых в черные тактические перчатки с рисунком белоснежных костей на тыльной стороне ладоней. Я заскользила глазами по мощным торсу и мускулистой груди, облаченных в такой же цвет, что были и перчатки с толстовкой. На лице Саймона, как обычно, красовался устрашающий рисунок черепа, меня он притягивал каждый раз при взгляде на него. Наконец мои глаза встретились с его холодным голубым маревом. Он спокойно изучал меня из-под капюшона, накинутым на голову, будто я была единственным человеком, находящимся сейчас в помещении, не считая его самого. Он почти никогда ничего не говорил, когда мы присутствовали на совещаниях. В его духе было внимательно и молча наблюдать за ходом дел со стороны, иногда уточняя ключевые детали или задавая конкретные вопросы. Вот так и сейчас, он молча и со стороны наблюдал за мной. Раньше я бы сказала, что мне было не очень удобно и комфортно ощущать на себе его пристальное внимание. Но сейчас…сейчас я даже привыкла к тому, что в любой момент взглянув на него, я увижу на себе его пронизывающий и задумчивый взгляд. Иногда он смотрел так, что мои колени непроизвольно сводились вместе, а дыхание учащалось. Порой это доставляло неудобства…например, как сейчас. Но в этот раз я не стала отводить взгляда и склонила голову набок, приподнимая бровь в немом вопросе. На мгновение мне показалось, что в уголках его глаза образовалась маленькая паутинка из морщинок. Я моргнула, пытаясь отогнать фантазию, но после того, как морщинки никуда не исчезли, до меня дошло, что мужчина улыбался. Черт… я пожалела о том, что он сейчас был в маске, и нашла себя на мысли, что хотела бы видеть, как он улыбался. С того дня после моей позорной попытки заступиться за Саймона, — ведь кто ж знал, что они с Прайсом и без меня все прекрасно решат, — мы с ним не вступали в диалог и не обсуждали мое вмешательство. Наверное, будет правильнее сказать по моей инициативе, но это уже другой момент. А вот с его стороны постоянные попытки: где дверь придержать, где лишний раз прикоснуться своей рукой к моей. Перед вылетом, этот невозмутимый и невозможный мужчина вообще умудрился молча взять и перетащить мои личные вещи, тактический рюкзак и снайперку в вертолет, пока я собиралась. Нет, я не жалуюсь, просто не хочу привыкать к такому своеобразному вниманию с его стороны…и не хочу находить это внимание для себя приятным. Я здесь ненадолго. И тем более я не та, за кого себя выдаю, и в общей сложности надолго здесь не задержусь. Здравым умом я понимаю, что нам не следует сближаться, но чем-то, что находится внутри в области груди, называемое сердцем, я понимаю, что лгу сама себе. Я не тот человек, который привык давать себе ложные надежды, поэтому понимаю, что те зарождающиеся чувства, эмоции и ощущения, которые исходят из сердца, лучше запихнуть обратно внутрь и не выпускать. У меня есть те, о ком стоит позаботиться любой ценой, и если цена спасения моих близких равняется заглушению чувств к этому мужчине, то я пойду на это, если другого выхода нет. Возможно, что когда все закончится, я мимолетом вспомню о нем, и это будут приятные воспоминания, не больше. Перед уходом Прайс выдал нам для изучения копии плана местности в Мексике, куда мы отправимся на следующем задании. Я пыталась понять: знакома ли мне территория, но как на зло память не старалась подкинуть никакой дельной информации. Я лениво пролистала страницы, все больше осознавая, что мы все дальше и дальше заходим в тупик. Тяжело вздохнув, я подняла взгляд на парней: Гоуст с нахмуренным видом всматривался в план, видимо, пытаясь лучше запомнить пути отхода и прикрытия; Кайл и Джонни в свою очередь лениво рассматривали и переворачивали карты снизу вверх, а затем передавали их друг другу, будто это помогло бы. — Оставь свою при себе, — возмутился Газ и отмахнулся от Джонни. Я непонимающе уставилась на них, затем на Саймона. Мужчина лишь спокойно вздохнул, видимо, привык к их частым перепалкам. — Эй, я не хочу повторить прошлый опыт. На возмущение друга Соуп лишь молча оскалился и кинул в него своей картой. — Что за опыт? — обратилась я к Гасу, косясь на Соупа. Газ бросил на меня сардонический взгляд и шутливо отшвырнул обратно уже изрядно потрепанную карту и поспешил ответить: — После этого придурка в зоне отдыха все журналы со склеенными страницами. Хочешь поглядеть на красоток – поглядишь на детей Джонни, только руки потом вымыть не забудь…с мылом, — ехидно ответил Газ и презрительно стрельнул в Соупа взглядом, на что тот лишь покачал головой. Я поморщилась. — Я несколько месяцев без женщины, — уязвлённо парировал Соуп. Я переводила взгляд то с одного, то на другого. Гоуст как обычно молча сидел и уткнулся в свою карту, не подавая никаких признаков заинтересованности начавшимся представлением. — Поэтому твоя девушка и бросила тебя. — У нас пауза в отношениях. — Пауза? Она вытурила тебя с вещами за дверь со словами «Пошел ты к черту, Джонни МакТавиш, мы расстаемся». — Она погорячилась. Минутная пауза. — Скажи мне, мой дорогой друг, у вас в роду придурки были? — деловито заинтересованно спросил Гас. — Нет. — Приятно быть первым? — Обожаю этот ваш туповатый армейский юмор, — с насмешкой тихо заметила я. Наблюдая за беззлобной перепалкой мужчин, я в впервые за долгое время почувствовала какое-то подобие спокойствия. Я очень давно не чувствовала, так как большую часть времени мое тело и разум пребывали в напряжении и хроническом стрессе. Я всегда ото всех ждала подвоха и была готова к нападению. Больше шести месяцев мне хотелось расслабиться и почувствовать себя лучше, ведь постоянные, мучащие меня тяжелым грузом мысли преследовали и не давали покоя. За чередой мыслей я не заметила, как в переговорную вошла та самая девушка, которая встретила меня в самом начале моего пребывания на базе. Черт, как же ее звали? Сержант Джейн Гилберт, кажется? Девушка прошлась по нам взглядом и остановилась на мне. Что, снова подкатить захотела? Нет уж, увольте. — Лейтенант Эмерсон, к вам приехал посетитель, — оповестила меня девушка и слегка растянула губы в улыбке, облизывая меня цепким взглядом. Все три пары глаз, не считая Джейн, уставились на меня. Мне захотелось облить её ледяной водой. Я нахмурилась, так как не ждала никого. А те, кто вообще мог бы приехать и навестить меня по собственному желанию, были далеко отсюда. Я вдруг замерла, и понимание обрушилось на меня с ошеломительной силой. Я встала на негнущихся ногах так прямо, будто проглотила палку и спросила: — Кто этот посетитель? — Она представилась вашей тётей, — задумчиво ответила Джейн. Тётушка, значит… — Хорошо, веди, — я прошла к выходу мимо мужчина сидящих в гробовом молчании, и спиной чувствовала проникающий под кожу взгляд Саймона. Черт, у Валерии снова вытекло серое вещество из головы, и она послала сюда своего человека? Пока Джейн вела меня по длинным коридорам в специальное помещение для посетителей, я на ходу обдумывала, что могу сказать прихвостням «Госпожи». Наверняка она послала кого-нибудь для проверки, потому что Адриан разболтал лишнего. Капелька пота скатилась вниз вдоль позвоночника, я была чертовски напряжена, хоть внешне и старалась не показывать этого, но внутри бушевал ураган. Джейн остановилась возле двери с табличкой, но я даже не вчиталась в надпись на ней — перед глазами была пелена. Джейн что-то говорила, про то, что посетитель ждет меня за дверью, но я проигнорировала её бесполезный скулеж. Глубоко вдохнув воздух в легкие, я нацепила на лицо бесстрастную маску и, чеканя шаги, вошла в комнату. Что или, вернее сказать, кто предстал передо мной, стало для меня полным шоком. Изначально было сложно понять из-за строгого женского классического костюма тройки и широкой шляпы, которая вполне могла бы сойти за небольшую палатку или ведьминский колпак, как выразилась бы моя дочь. Передо мной стояла Валерия Гарза, лицо которой было настолько изменено макияжем, что сразу узнать её не получилось бы. Женщина сняла черные солнцезащитные очки и плотоядно улыбнулась. Это всё, конечно, понятно, но не понятно какого хрена она делает на военной базе, где ее с легкостью могут вычислить?! Эта женщина окончательно умом тронулась… — Ну здравствуй, тетушка, — я первой нарушила тишину между нами, специально сделав акцент на последнем слове. — Ты перед приездом успела заскочить в салон красоты? По правде говоря, вся эта ситуация была чертовски страной. Валерия была не настолько глупа, чтобы приезжать и в наглую расхаживать в таком месте, как это. — Нравится? Ну, а вообще да, маскарад нужен был для дела, — ехидно ответило это недоразумение в шляпе. — Было закрыто? Валерия опешила, но затем усмехнулась и сделала шаг ко мне, перед этим сняв метровую шляпу. — Я понимаю, ты думаешь, какого черта я здесь делаю, если меня могут спокойно скрутить и дальше по классике, но ты не учла одного, я не настолько глупа. — По тебе так не скажешь, — я скрестила руки на груди. — Ты в курсе, что здесь камеры повсюду? Зачем весь этот маскарад? Тебе не терпится присесть на лет так навсегда? — Разве так разговаривают с любимыми тётушками? — наиграно повела рукой Валерия. — Ты права, я действительно думаю, какого хрена ты тут забыла? — Скажи мне, Оливия, ты забыла наш уговор? — в миг от театральной наигранности женщины не осталось и следа, на ее место пришла жестокость и холодный расчет. Мои внутренности похолодели. Я прекрасно помнила наш с ней уговор и что будет, если я его нарушу. — Да, помню, — в горле образовался ком. — Тогда позволь мне тебя спросить, какого хрена ты его не выполняешь? — Адриан, как я вижу, и без меня неплохо справляется, раз ты здесь. — Адриану было поручено следить за тобой, а тебе было поручено сливать мне важную информацию, разве не так? — Все так, но здесь нет ничего столь важного. Они в тупике и даже не знают, где искать заложников. Я бы предупредила тебя, будь здесь что-то стоящее, это и в моих интересах, — соврала я. — Я прекрасно знаю, что в твоих интересах, Оливия, не думай, что ты сможешь провернуть что-то, о чем бы я не узнала. Одна из причин почему я сейчас здесь – это наш уговор, а именно та его часть, где ты должна ликвидировать солдат ОТГ. Я ждала шагов от тебя, но ты бездействуешь, поэтому я здесь, чтобы, так сказать, подтолкнуть тебя к решительным действиям, — Валерия облокотилась бедрами о стол и скопировала мою позу сложив руки на груди. — Ты ведь понимаешь, что я не могу просто так это сделать? Это, черт возьми, слишком рискованно, — моя грудь вздымалась от напряжения. — Можешь, Оливия, через некоторое время, сегодня или завтра к вам поступит информация и вас соберут на задание и, пока твои сослуживцы будут спасать некоторое количество человек, ты сделаешь свое дело. Подстроишь все так, будто их подстрелили враги, следовательно, они героически погибли, исполняя свой долг, поняла? — на лице женщины не дрогнул ни один мускул. По спине прошел холодок. — Ты собираешься отпустить заложников? — в груди теплилась надежда на встречу с дочерью и родными, но под этими словами чувствовался подвох. Валерия ничего и никогда не делает просто так. — Не всех, лишь часть людей, — ответила женщина и отвлеклась, рассматривая свой свежий кроваво-красный маникюр. Я напряглась. Сказать, что мне не важна причина по которой она делает это, но как я уже упомянула, Валерия ничего не делает просто так. — Зачем тебе это? — я по-другому взглянула на нее, пытаясь понять, на чем конкретно основывалось такое решение, даже факт убийства членов команды ушел на второй план. Женщина с искренним удивлением перевела на меня свое внимание и приподняла бровь: — Зачем? Оливия, иногда мне сложно тебя понять, — усмехнулась женщина. — Валерия, понимай меня как угодно, но за шесть месяцев нахождения в твоем подчинении я убедилась, что ты ничего и никогда не сделаешь просто потому, что тебе так захотелось, — отчеканила я. — Причина моих действий тебя не касается. Все, что от тебя требуется на данный момент, – ликвидация ОТГ-141. И как раз для того, чтобы ты выполнила все отлично, твоя семья пока останется у меня еще на некоторое время, — мне показалось, будто на фоне разбилось стекло, — Услуга за услугу. Увы, разбилось не стекло, а мои надежды на скорую встречу с Эмми. Маска моего безразличия дрогнула и дала трещину. Я глубоко вздохнула, отказываясь показывать стерве насколько сильно я была подавлена. — Ах, да, я слышала, ты сильно сблизилась с одним из солдат. Хм, как его там, Лейтенант Саймон Райли? У него его такой странный позывной… — Гоуст, — казалось, мои глаза налились красным. — Да, точно, Гоуст, — Валерия сузила глаза и улыбнулась. — Так ты сблизилась с ним? — Я думаю, Адриан уже все рассказал тебе, — холодно ответила я. — Разве нет? — Ты права, из него хорошая собаченка, но глупый, как пробка, правда… Я начала терять терпение к этим бессмысленным рассшаркиваниям, а выносить присутствие Валерии еще хоть минуту я не могла. — Валерия, — перебила я женщину. — К чему эти вопросы? Женщина оценивающе посмотрела на меня. — Я дам тебе совет, Оливия: не привязывайся к тем, кого должна убить. После сделанного дела тебе, по крайне мере, будет не так больно. — Какая забота с твоей стороны, интересно, чем же я ее заслужила? — я понимала к чему она клонит, поэтому затолкала створ чувства глубже внутрь себя. Думать о том, что я должна убить тех, кто стали мне друзьями, было сильнее меня. Я прекрасно понимаю, что повязана руками и ногами и из этих тугих пут самостоятельно мне не выбраться, именно по этой причине я подстраховалась и рассказала Ласвэлл, хоть это и было небезопасно. Но мысль о том, чтобы пустить пулю в голову каждому из мужчин сжирала меня изнутри. Мои внутренности скручивались в канат от осознания того, через что мне предстоит пройти. Единственное, что успокаивало меня, так это то, что я делаю это ради своей семьи, ради дочки. Ох, если бы был другой выход, я бы воспользовалась им без раздумий. Черт, я почувствовала, как пол под ногами исчезал, а ноги вовсе стали ватными. С усилием воли я продолжила твердо стоять прямо. Перед такими людьми, как Валерия, ни в коем случае нельзя показывать свои слабости или чувства. Защита всегда должна быть тверда, а щиты высоко подняты, даже в том случае, если ты уже сломан морально, тем более в таких случаях. Иными словами, они почувствуют твою слабость, как акулы каплю крови в воде с большого расстояния. — Твой брат погиб на одном из заданий, не так ли? — безразлично спросила женщина. Мое тело напряглось, но я постаралась не подать виду. — Причем здесь мой брат? — спокойным тоном ответила ей вопросом на вопрос я. — Твоего брата убил один из членов ОТГ, а если были точной, то тот самый Саймон Райли с которым ты успела сблизиться. Я надеюсь, он не знает кто ты? Я пропустила мимо ушей последний вопрос который она задала, так как мое тело задеревенело. Способность соображать на мгновение улетучилась. Что за ересь она несет?! И тут на меня обрушилось понимание… В тот момент, когда я раскрыла себя Ласвэлл она упомянула, что кто-то из группы ОТГ имел честь работать с Габриэлем на его последней миссии. А это значит, что…не может быть… Нет, нет, нет, этого не может быть, Гоуст не мог так поступить. Я перевела на Валерию взгляд, в нем бушевал ураган из различных чувств от неверия до отчаяния. — Ты лжешь. Откуда тебе это известно? И почему я должна поверить тебе без весомых доказательств? — прохрипела я. Она решила надавить на самое больное, решила оторвать корку от с трудом затянувшейся раны и позволить ей снова начать кровоточить. Грязная сука. — На последнем задании твой брат охотился на меня и мой картель. Они почти загнали меня в угол, но все произошло как нельзя лучше и мы сумели скрыться, а все из-за того, что кто-то из ваших перепутал цель и выстрелил в своего. Представь себе, какое это унижение для британской армии? Этот кто-то был Гоуст, а тот, в кого стреляли, был Габриэль. Это дело быстро замяли, и все подстроили так, будто это мой человек убил твоего брата. Я там была и видела все собственными глазами. Ну, а твоего брата объявили героем и наверняка посмертно присудили парочку золотых медалей, чтобы все выглядело правдоподобней. Валерия всё говорила, а я будто не слышала. Отключилась. Шум в ушах нарастал с каждым словом этого мучительного рассказа. Я не могла поверить в услышанное, этого не могло случиться. Просто не могло… Только не Саймон… — Вранье. Ты врешь! Этого не может быть! — последнее я прошептала уже для себя после того, как прошипела первые слова в лицо Валерии. Лицо женщины не выражало никаких эмоций, она смотрела на меня и ничего не говорила в то время, как меня начало трясти. Я не помню, как прошла к столу и села. Казалось, будто все мое тело — камень, — окаменело даже сердце. Ком в горле с трудом давал вздохнуть хоть немного живительного воздуха. Я сжала ладони в кулаки с такой силой, отчего короткие ногти впились в кожу, но несмотря на это, я не чувствовала никакой физической боли, кроме душевной. Я резко подняла голову и встретилась с ничего не выражающим пустым взглядом Валерии. Женщина села напротив и прикоснулась своей рукой к моей в утешительном жесте. Ложь. — Какой смысл мне врать, когда все члены ОТГ согласились покрывать Гоуста и его поступок? Ты должна была знать об этом, поверь, теперь тебе ничего не помешает отомстить каждому из них. Оливия, я была такой же, как и ты, когда-то, но у меня отняли моих родных, и я осталась одна в этом мире. Меня окрестили убийцей, потому что я действую в своих интересах. Да, многим не нравится то, чем я занимаюсь, но все это я делаю из-за мести, именно так, как сделаешь и ты сейчас. Не оставляй их безнаказанными, ты обязана отомстить за брата. Саймон ошибся, но эта ошибка стоила Габриэлю жизни, а все остальные закрыли на это глаза. Ты должна отомстить, — закончила Валерия, но не перестала держать меня за руку. Ее слова проникли глубоко в меня, они затронули мою боль. Они коснулись ее. «— Нет, все ложь, ты не должна верить ей,» — твердила мне часть меня. Но я ее не слышала, я слышала лишь свою боль. Саймон убил его? Он действительно убил его? Они все знали это? Все…знали. Знал ли Саймон как звали брата? Была ли у убитого им солдата семья? Знал ли он? Раскаивался ли?.. Я кивнула. Я хочу отомстить. Брата не стало за день до приезда, это слишком жестоко даже для ошибки. В мою голову проникал туман от слов Валерии, тело онемело. Я будто впала в транс, и слушала ее, слушала, слушала, слушала… — Когда-то ты поймешь меня. Ты поймешь, что я дала тебе нечто большее, я дала тебе возможность отомстить за свою боль. После того, как ты сделаешь то, что должна, я отпущу твоих родных. Даю тебе слово, — прошептала Валерия и крепко сжала мою руку. Я не ответила на её жест «доброй воли». — Почему ты говоришь мне это именно сейчас? — я не узнала свой скрипучий голос. — Ты должна была когда-нибудь узнать об этом. Послушай, Оливия, я и пальцем не тронула ни одного ребенка, более того, теперь я хочу отпустить их. Я не придала внимание даже тому, что ответ на мой вопрос был слишком расплывчат, всё, что имело для меня значение сейчас, — это месть. Мой разум был погружен в мысли о расплате. Но какая-то часть меня все же отказывалась верить Валерии. Точнее сказать, теперь я и вовсе не знала, кому можно доверять, а кому нет. Я подняла голову. — Что, если я не сделаю этого? — я догадывалась каким будет её ответ, но мое состояние не давало мне мыслить трезво. — Неужели ты оставишь человека, убившего твоего брата, безнаказанным? — брови Валерии поползли вверх, а глаза не выражали ровным счетом ничего, она будто бы была пустой извнутри, не живой. — Скажи, Оливия, ты хочешь увидеть дочь? Я напрягалась, понимание больно кольнуло меня. Я кивнула. Женщина улыбнулась. — Значит, делай, что должна. Заставь их заплатить. Остальное не важно.

⊹──⊱✠⊰──⊹

В ушах стоял гулкий шум. С тех пор, как я вышла из помещения, я не видела перед собой никого и ничего. Мне было плевать, каким образом Гарза выйдет из базы, и каким образом она сюда вообще пробралась. Но, по всей видимости, спокойно и без проблем. У нее везде свои люди. Единственное, что повторялось в моей голове из раза в раз, как на испорченной старой пленке – это рассказ Валерии. Все сходилось. Убийство брата было ошибкой… Его смерть была ошибкой, черт возьми. Грёбанной ошибкой для кого-то и трагедией для семьи. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Убийца. Это слово было единственной мыслью, роившейся в моей голове с тех пор, как я на ватных ногах дошла до своей комнаты. Я лежала, тупо смотря в потолок на найденую в нем точку. Думать не хотелось. Плакать тоже. Все слезы, запас коих вообще существовал в моем теле, я выплакала в тот роковой день, когда узнала о смерти Габриэля. Лежа на кровати, я медленно повернула голову и уперлась взглядом в стену, которая разделала наши с Саймоном комнаты. Встав, я направилась в ванную. Зайдя внутрь, я встала напротив двери Гоуста. Впредь я не хотела произносить его имени, отныне будет лишь позывной. Но недолго, я позабочусь об этом. Я вспомнила слова Валерии о том, как он ошибся, и сердце будто снова ржавым штырем проткнули. Ошибся… разве можно ошибиться настолько, что лишить человека жизни. Хотя что я вообще могу знать об ошибках? Я доверилась ему, я начала впускать этого мужчину в свое сердце. Но отныне я должна забыть обо всех словах, что он говорил мне, должна забыть, как мне нравились его невесомые, а иногда настойчивые прикосновения. Он убил моего брата. Я не понимала, почему стою напротив его двери, но безудержное желание оказаться в его комнате было сильнее меня, будто что-то тянуло меня туда. Я стянула с волос шпильку и принялась пытаться открыть противоположную дверь. Чувство правильности окутало мои помыслы, я чувствовала, что должна сделать это. Будто что-то звало меня. Когда характерный щелчок донесся до моих ушей, я толкнула дверь и она отворилась. Внутри было прохладно и темно, пахло лесом. Его запах… Я заранее знала, что Гоуста не будет внутри, и выбрала идеальное время. Пройдя внутрь, я оставила дверь открытой, как источник света. Окна в его комнату были плотно задернуты шторами. Комната полностью олицетворяла своего хозяина. Такая же холодная и темная. Я зло усмехнулась. Было ли в нем что-нибудь, о чем он не врал и не старался скрыть свою черную сторону убийцы моего брата? Я подошла к заправленной кровати без единой складке на одеяле, села и провела ладонью по подушке. К уголкам глаз подступили жгучие слезы. Я думала, что выплакала их всех… На душе было так тяжело, апатия сжирала изнутри. Я легла на кровать и поджала ноги устраиваясь в позе эмбриона, обнимая подушку и зарываясь в нее лицом. Пусть его подушка впитает все мои слезы. Пусть заберет страдания и боль. Я была не в себе, раз пришла в комнату убийцы моего брата, но что-то внутри меня не хотело верить в то, что это был Саймон. Нет, я не должна произносить это имя даже в мыслях, не должна была думать о нем, как о мужчине раньше. Теперь я должна убить его, всех их. Ради своей дочери. Ради нее я сделаю все, что угодно. Все, что потребуется ради ее спасения. Даже переступить через себя и убить людей ставших друзьями. Неожиданно пальцы под подушкой нащупали что-то, я вытерла глаза от слез, и вытащила это что-то, что было похоже на фотографию, и обомлела. На фото были я и Эмми. Я держала дочку на руках. Фото было сделано пару лет назад. На нем Эмми было около четырех лет. Но, черт, откуда оно у него?! Откуда, бл*ть, у Саймона Райли фото меня и Эмми?! В последний раз оно было у… Я запнулась. Черт… Теперь все понятно. В последний раз когда мы с братом прощались, я дала ему это фото, как напоминание о том, что его дома всегда ждут, чтобы он был осторожен. Теперь понятно отчего у Гоуста взялось это особое отношение ко мне. Он, черт возьми, знал о том, что я сестра Габриэля, по этой же причине он и не выдал меня, он будто чувствовал вину передо мной. От этих мыслей стало больнее, теперь понятно, что все было не настоящим, он делал все это из-за чувства вины. Я закрыла глаза, обжигающие слезы покатились по щекам с неистовой силой. Все было не по-настоящему. Я до последнего не верила, что Гоуст убийца моего брата, но теперь…

⊹──⊱✠⊰──⊹

День спустя. Всё случилось именно так, как говорила Валерия. Сегодня на брифинге Ласвэлл объявила об очередной миссии, по лицам мужчин, можно было прочесть, что это было бы еще одно провальное задание. Но как сказала Кейт, Картель Валерии согласился на переговоры и частичный возврат заложников, по какой причине это случилось, даже я знать не могла. Скорее всего, крайне незаметный и непонятный для чего визит Валерии был причастен к этому. В любом случае, мне было плевать. Второй день я продолжала смотреть в одну точку и просто существовала. Взгляд моих когда-то насыщенных зеленых глаз окаменел. Внутри кромешная тьма и пустота. Второй день, как мое взаимодействие с Гоустом сократилось до минимума. Он будто бы знал что-то и поэтому не пересекался со мной, или, быть может, это я старалась не пересекаться с ним. После вчерашнего вечера и моего проникновения со взломом в его комнату я еще долго лежала на его кровати, вдыхая аромат леса и хвои, что напоминал о нем. Черт. Как давно я стала так зависима от его запаха? Мое сердце разрывалось от желания выпустить ему пулю в лоб или исчезнуть из его жизни. Я обнимала его подушку и мне казалось, что мои легкие могли бы взорваться от обилия аромата в них, я выдала его, стараясь запомнить перед тем, как… Перед тем, как наведу прицел. И выстрелю. Я пыталась запомнить тепло его мимолетных прикосновений, которые заставляли меня чувствовать себя женственной, то, о чем я забыла после развода. Что будет, когда я спущу курок? Ответа я не узнала, заснула. Пока я лежала и сжимала подушку в кушаках, мое сознание как-то само уплыло в забвение. Морфей открыл для меня свои объятия и обнял закрывая от тягостной реальности. Жизнь бывает жестока, особенно когда перед тобой стоит серьезное выбор. И я должна сделать его во чтобы то не стало, потому что у меня самой его нет.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Советую включить данный трек, дабы прочувствовать атмосферу: «In This Shirt - The Irrepressibles». Вы когда нибудь принимали решение, от которого зависели жизни нескольких людей? Вот и я нет, но не сегодня. Я находилась на позиции с одним заданием: прикрыть в случае опасности. Прикрыть…в моем случае это прозвучало гнусно. Увы, не в том положении в котором я нахожусь сейчас. Мы вылетели на задание рано утром, как только лучи утреннего рассвета коснулись холмов, наш вертолет уже был высоко в небе. После того, как мы высадились на точке, Прайс дал приказ выдвигаться к цели и занять позиции для успешного штурма и спасения заложников. Кайл и Прайс двинулись к зданию с запасного входа, Гоуст, Адриан и Соуп ждали приказа, а я наблюдала за всем с высоты своего места. И думала. Долго думала. В моей снайперской винтовке находилась смерть четырех человек. А я думала. Две стороны меня воевали в смертоносном поединке за право решать выстрелит ли моя винтовка. Мои мысли мучали меня. Я пребывала в агонии. Вчера вечером я настолько сильно погрузилась в свои тяжелые размышления, что не заметила, как уснула прямиком на кровати Гоуста. Я не помнила, как утром я очутилась в своей постели укрытая. Но я знала, что это был он… Гоуст. Он перенес меня в мою комнату, не разбудив, без лишних замечаний и расспросов утром при встрече. Перед выходом, я поняла, что сегодняшний день положит начало чему-то новому, не факт, что хорошему. На площадке у вертолета мы встретились взглядами: с его ледяными, но начавшими таять при виде меня голубыми льдинами, и моим, в котором поселилась страдание и тяжесть. Мужчина на мгновение нахмурился и хотел подойти даже сделал шаг, но замер, что-то в моих глазах его остановило. В ту же секунду в моей голове прозвучали слова Валерии. Я отвела взгляд от мужчины и прошла вперед, борясь с желанием подойти и не закричать ему в лицо. Выплеснуть всю ярость и боль, бушевавшую внутри. Хотелось спросить о фото, что он хранил. Зачем она ему, черт возьми, нужна? Из чувства вины? Тогда уж лучше сжечь. Отрегулировав прицел, я принялась наблюдать за происходившим передо мной. Прайс давал какие-то команды, не касающиеся меня, Газу и Гоусту, пока я следила за чистотой периметра. Время пришло. Я отпрянула от прицела и прикрыла глаза, стараясь успокоить быстро бьющееся сердце. Я должна закончить, пути назад нет. В любом случае, если это то, что сказала Валерия на счет Саймона, я должна была покончить с ним. Она незамысловато намекнула мне про дочь. Это случилось бы при любом исходе. Теперь я должна сделать то, что должна, то, за чем приехала на базу. Это изначально было моей единственной целью. Моим заказом. Убийство членов ОТГ. Остальное не важно. На место убитых мужчин Валерия бы отправила своих людей, все было бы подстроено с особой точностью. Она бы отправила своих шпионов, как и меня когда-то. Вы думаете, в мировых военных структурах все так гладко? Подчиненые полны верности к своему начальству? Я вас разочарую, здесь все построено на коррупции и лжи. Кто больше заплатил – тот и хозяин. Это прогнившие общество, которое погрязло в собственных пороках, видящих смысл жизни лишь в деньгах и выгоде, ослепивших им глаза. — Ты не забыла, что должна сделать? — я не сразу поняла, что обращаются ко мне. Адриан перешел на закрытый канал. Его голос, это последнее, что я хотела слышать перед тем, как разрушу все. — Нет, — ответила я, наводя прицел на Адриана, мужчина находился поодаль ото всех. — Надеюсь, в этот раз ты поступишь разумно, иначе это придется сделать мне, птичка. Будет грустно, если девочка останется без мамочки, не так ли? — наиграно печально вздохнул Адриан и клянусь, мой палец на курке дрогнул. Я уже было хотела ответить ему, но неожиданно в связь вклинился третий голос. Гоуст. — Оливия? — позвал он тихо, также перейдя на закрытый канал. Мое дыхание задрожало. Я перевела прицел на него и застыла. Он смотрел прямо на меня. Будто бы знал, что я смотрю в ответ. — Да? — по горлу словно наждачной бумагой прошлись. Я сглотнула и принялась ждать. — Кого-нибудь видишь? Я напряглась. — О чем ты? — я сглотнула. — Периметр чист? — спросил он. Гоуст за это время успел переместиться подальше ото всех, Прайс приказал. Место, в котором, как мы подозревали, находились заложники было заброшенным заводом еще с 90-х годов. Повсюду был пустырь осмотр периметра из-за высокого бурьяна затруднял видимость. Поэтому Гоуст занял позицию противоположную мне, дабы в случае чего подстраховать меня. Подстраховать…меня… Черт. Горло сжалось и я поспешила с ответом. — Да, все чисто, — я закусила губу направляя на Гоуста винтовку и задерживая палец на курке. Я отсчитывала секунды. — Оливия, — снова позвал мужчина. Мне нельзя было наслаждаться звучанием моего имени произносимого им. — Да? — Ты в порядке? — он будто чувствовал, что что-то не так. Будто чувствовал, что скоро я… — Я в порядке, Саймон, — я в последний раз позволила себе назвать его по имени. Он хмыкнул. — Мне нравится то, как ты зовешь меня по имени, — сказал он, и одинокая слезинка скатилась по моей щеке. — Будь осторожна.

Я. НЕ. МОГУ.

Я, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, НЕ МОГУ! НЕ МОГУ ЭТОГО СДЕЛАТЬ!

Я отдернула палец от курка и выдернула наушник из уха. Меня трясло, истерика накатывала и с силой погружала в меня свои иглы. Я хватала воздух, словно рыба, выброшенная на сушу. Холодный ветер осознания проникал в голову, испепеляя разум своим обжигающим огнем. Я только что чуть не убила его. Черт, нет, я не могу так. Просто, блять, не могу. Плевать, что сказала Валерия, плевать, я найду другой выход, я найду другой способ. Я не убийца. «Саймон убил твоего брата…» — роковая мысль пронеслась в голове надвигающимся тайфуном. «Но я не убийца…» — ответила я. Сделав голубой вдох, я на удивление быстро взяла себя в руки. Я прикрепила наушник обратно, взяла винтовку в руки и навела прицел. Отныне у меня новая цель. Адриан. Пришло время ему заплатить за всё, что он сдал и не сделал. Клянусь, теперь моя рука не дрогнет. В прицеле показался мужчина, он стоял боком ко мне и что-то изучал впереди. Я приготовилась. В моей голове не было ни единой отвлекающей меня мысли. Будто именно то, что я сейчас собиралась сделать — вот, что было правильным. Я навела прицел на уровень головы Адриана, чтобы на одну проблему в моей жизни стало меньше. Вдох. Выдох. Выстрел. Но не мой. Черт. Тяжелое тело свалилось мешком картошки на пыльную землю. Стреляла, бл*ть, не я. Тогда кто, вашу мать? Я осмотрела все окрестности на наличие врагов. Никого. Периметр был чист. Кто же это тогда?.. В рации прозвучали взволнованные голоса Прайса и остальных. Мужчины спешили узнать: все ли в порядке и есть ли враг? Соуп крутился вокруг своей оси всматриваясь в прицел автомата. Но по всей видимости безрезультатно. И тут внезапно до меня дошло. Я подняла прицел на Гоуста, тот смотрел прямо на меня. О Боже… Это был он. Саймон убил Адриана.