Ангел Легиона

«Безумие как гравитация, нужно только подтолкнуть» ~Джокер. Темный рыцарь, 2008

      — Торрес, нужно пять мини-камер универсалок. Радиус действия максимальный, с выводом прямой трансляции мне на телефон. И ещё систему датчиков движения.       Четыре головы — Торрес, Сэм, Маршал и Рири Уильямс — удивлённые, синхронно повернулись в угол комнаты для лабораторных опытов в техническом крыле при СИ. Рири, не зная, о чём говорить с Барнсом (да и не стремясь найти поводы), по сути лишь бросила короткий взгляд на сержанта, который уже битый час молча сливался с мебелью.       — Привет, Баки! — ответил Сэм, явно переигрывая, чем сразу привлёк внимание Джеймса. — Как ты, дружище? Как твои дела? У нас вот всё отлично, спасибо, что спросил! — Уилсон хлопнул по плечу стоящего рядом Торреса.       Снова повисла тишина, а взгляд Барнса оставался нечитаемым.       — Бак, — продолжил Сэм уже более снисходительным тоном, — мы с тобой встретились больше часа назад. И просьба к Хоакину — это первое и единственное, что ты произнёс за всё это время.       Джеймс даже не шелохнулся. Он всё так же сидел на стуле, спиной подпирая стену в углу, раскинув ноги и сцепив руки под грудью. Он наклонил голову в бок, высматривая Хоакина за спиной возмущающегося Сэма, и сильнее прищурил глаза в ожидании его ответа. Торрес, прыснув смешком, лишь покачал головой:       — Да, Барнс, я сделаю.       Удовлетворительно. Приемлемо. Теперь можно было снова молча сидеть в стороне и погружаться в свои раздумья. Хорошо, что удалось избежать лишних вопросов о том, зачем Барнсу всё это понадобилось.       Кто-то вломился в его квартиру. Нагло, грязно, через окно у пожарной лестницы. Погода нынче жаркая, Баки, уходя в тот день на транспортировку заключённых, оставил окно едва приоткрытым. Да и брать у него особо нечего. Всё, что может быть ценным, более чем надёжно упаковано в очень хорошо скрытый и защищённый сейф в дальней стороне спальни.       Вошли через окно и опрокинули на пол керамический горшок с комнатным растением. Или глиняный. Баки было абсолютно плевать, но это чёртово растение ему нравилось. У него есть соседка — пожилая женщина, которая то ли в знак благодарности за то, что он помогал ей носить продукты и починил замок на входной двери, то ли просто из-за частых путаниц с её покойным сыном Майком, всучила ему этот горшок. Баки точно не знал, за что именно. Но растение ему нравилось, и когда он вернулся домой после слежки за Кетлер, сгреб землю с пола и пересадил растение в первую попавшуюся жестяную банку. Если оно настолько неприхотливо, чтобы жить долгое время без воды, возможно, переживёт и без керамического (или глиняного) горшка.       Проникший опрокинул цветок, показалось даже, что разгреб землю по полу. С журнального столика сбросили все газеты, журналы и рекламные брошюры, которые Баки собирался выбросить, как только вернётся с задания. Его постель, всегда идеально застеленная, была взъерошена, а на сером покрывале сразу бросились в глаза затяжки на ткани, которых раньше точно не было. Злоумышленник (в скором времени жертва) покопался и в ванной: с полки у раковины на пол и в саму раковину сбросили всё, что там стояло. Зубную щётку Баки нашёл там же, где и коврик для ног — за унитазом.       Разбили цветок, ничего не взяли, только напакостили. Баки склонялся к мысли, что это были дети или в лучшем случае неразумные подростки. Но камеры он всё равно поставит — сегодня утром он проверял растение, а на лестничной клетке, по ту сторону окна, лежали две мёртвые крысы и женские кружевные трусики. Баки тогда прицокнул, удивляясь, но решил проигнорировать. Да и встреча с Сэмом по его просьбе требовала внимания. Жёсткий диск, или хотя бы его начинка, маркирована «Роксон», а значит, им нужно обновить базы данных Редвинга и собрать как можно больше информации об этой корпорации, прежде чем замышлять проникновение. Сэм собирался прокачать Редвинга с помощью серверов СИ, пока им не перекрыли доступ. Баки был только рад снова наведаться в кабинет Кетлер в свете последних событий.       Кетлер…       А потом им позвонил Торрес. Он спокойно разгребал документацию на базе, пока Рири Уильямс звонком не обрушила на него просьбу помочь с каким-то исследованием, в котором, по её мнению, Хоакин был ей абсолютно необходим. Оказалось, ей также был нужен и брат Кетлер. И вот теперь Баки сидит отстранённо в какой-то другой лаборатории, не той, где они привыкли отсиживаться, вскрывая диск. Эта лаборатория гораздо больше, просторнее. Сэм стоит неподалёку, так же как и Барнс, наблюдая издалека за тем, как Рири возится с аппаратурой и пробирками, а Хоакин и Маршал что-то увлечённо обсуждают рядом с ней, заглядывая через плечо Рири к пробиркам.       — А вы всегда все вместе ходите? — тихо спрашивает у Торреса девчонка, но Баки всё услышал.       — Ты много общаешься с Кетлер? Она постоянно такие вопросы задаёт.       Хорошо, что здесь нет Кетлер. Да, это отлично. Ему хватило того, что она ему ночью снилась. Теперь уже именно она, а не Аврора. Видимо, он слишком мало думал о ней вчера, после Грин-Вуд, и о всём, что произошло, и что он узнал. Или, наоборот, слишком много думал. В принципе, с самим собой иногда можно обходиться и без лжи. Как он ни старался сосредоточиться на увиденном в парке, его мысли всё равно постоянно возвращались к утреннему «учимся диалогу» с Кетлер. К её коже, губам, глазам. Как она смотрела на него каждую минуту их «диалога». Он снова вспомнил, как она проникала в его душу взглядом, изгибаясь в его руках, как она принимала его в себя, подставляя грудь для его поцелуев. Вспомнил и с усилием подавил желание поёрзать на стуле, пытаясь найти более удобное положение.       Все эти мысли только усугубляли вскрывшуюся правду. Вместе с ними приходило желание получить ответы, и к новому взгляду это стремление тоже тянуло. Чем больше он пытался искоренить вожделение из мыслей, тем хуже становилось. Он раз за разом пересматривал сделанную им видеозапись из Грин-Вуд, анализировал надменные фразы Кетлер, её смешки, её фамильярное поведение с Роджерсом. Он хотел, чтобы разум скомандовал ему схватить её за горло и придушить лгунью. Схватить за горло и придушить. За горло схватить и придушить. Схватить и впиться поцелуем в её чёртовы губы. Держать за горло и целовать. Может, ещё разорвать на ней трусики. Хрень.       Ведь он пошёл ужинать с Шэрон в её любимый пафосный ресторан, чтобы взглянуть на неё по-новому. Думал, что сердце будет щемить от того поступка. Он никогда не был предателем, в нём никогда этого не было. А в Шэрон? Можно ли предать то, что с самого начала было фикцией, и, более того, тщательно продуманной манипуляцией с её стороны? Пока они ждали заказ, Картер улыбалась ему, отпивая из бокала красное вино. Минутой ранее она уже расписала их планы на после ужина, включая её постель. Баки едва не рассмеялся в голос. Он сдержался, скрывая свою реакцию за стандартным отрешённым видом. Ему стало любопытно, как Картер отреагирует, если он скажет ей, что у него уже был секс сегодня. И что послевкусие от того секса осталось, и никак из головы не выходит.       Что она сделает? Заплачет? Изобразит разбитое сердце? А сможет ли? Даст пощёчину? Станет ли Картер спрашивать: «Кто она?» Гордо разорвёт отношения или обиженно, но сдержанно поставит их на паузу? На паузу, необходимую для новой стратегии манипуляции.       Он не сказал. И не стал продолжать вечер. Шэрон что-то лепетала о своём понимании, с тоскливыми вздохами, медленно поглаживая его ладонь пальцами, пока сетовала на события, приведшие Баки к коме.       Ночью Баки лежал в кровати, даже не пытаясь закрыть глаза и уснуть. Он наблюдал за бликами уличных фонарей, скользившими по потолку его спальни. Он никогда не был предателем. Так почему сейчас оступился? Тогда он не знал о возможной двойной игре Шэрон, и всё же… А если бы знал, кем является Картер, поступил бы он так же? Или случился бы тот секс, зная Баки наверняка, кто такая Алекс? Да, чёрт возьми. Потому что его тянуло к ней. Это было чем-то иным. Абсолютное помешательство от начала до конца.       С Шэрон он не был таким в начале их отношений. Нет, Баки сдерживался, он приспосабливался. К ней, к миру, к себе. Он не захватывал её волосы властно в горсть, не направлял безоговорочно. Он не играл с Картер колкими словами, заводясь от её язвительных ответов. И он никогда не слышал от неё просьбы о поцелуе — поцелуе, что был предпочтительнее всего остального.       Первая встреча с Алекс в кафе на Манхэттене, когда она, стоя у барной стойки, обернулась к нему. Тот первый раз, когда она смотрела ему прямо в глаза. И тот первый момент, когда она исчезла в такси, оставив Барнса с чувством, будто его обокрали… А потом она его поцеловала (или он поцеловал первым?). Она прижалась к нему своим телом, её рука обвила его шею, пальцы прочесали волосы на затылке. Она крала его тепло, его дыхание. И, принимая всё это, она заставляла Баки чувствовать себя целым.       Джеймс зажмурился изо всех сил, мотнув головой, пытаясь прогнать навязчивые мысли. Он всё ещё в лаборатории, всё ещё сидит в стороне. Нужно двигаться. Да, те жучки, что у него при себе, сами себя в кабинете Кетлер не расставят. Замечательно, что прямой доступ к серверам будет именно через её территорию. И повода лишнего искать не нужно.       — Маршал, а где Кетлер? — Баки слегка прищурился, словно настраивался улавливать ложь.       — Честно, понятия не имею. У меня было много дел, я сегодня ещё не связывался с ней. Но, учитывая, что у Мари девичник ночью, и её я тоже не видел, думаю, они с Алекс уже устроили дегустацию текилы.       — Разогреваются? — подтрунивает Торрес.       — Ага. Ждём стримов в соцсетях Мари.       — Баки, — окликает его Уилсон, — пошли займёмся делом, пока ты совсем не завис в себе, — Сэм улыбается и крутит пальцем у виска. — Кружок химиков справится без нас.       Девичник. Бекка тоже на ночь уезжает на девичник к подруге детства. Точнее, улетает. Мысли Баки, одна за другой, складываются в целую картину с каждым его шагом к выходу из лаборатории.       «У нас частный самолёт, Баки, представляешь? Я в восторге! Мы летим в Вегас! Я думала, что буду измотана своей ролью подружки невесты, но это так чертовски весело! Я даже заказала ростовую фигуру из картона для невесты, — щебетала Бекка на его автоответчик. — Дженсен Эклз в одних плавках! Ой, ты, наверное, уже закатываешь глаза, но знай — это актёр, и женщины от него просто…»       Баки резко останавливается в дверном проёме, бионической рукой упираясь в откос, и закусывает язык. Быстро вынув смартфон из кармана, он вводит в поисковике имя актёра, чтобы убедиться, что правильно его запомнил.       — Маршал, а девичник у Мари где будет?       — В Вегасе! — Маршал, увлечённый пробирками, лишь вскидывает брови.       — И Мари без ума от Дженсена Эклза?       — Ага, и от него тоже, он её любимец…       Маршал замолкает. Теперь он полностью забывает о реагентах в руках и поднимает глаза на Барнса. Быстро, удивлённо. Баки ухмыляется в ответ и кивает, как раз в тот момент, когда пробирки в руках Маршала начинают бурлить и пениться.       — Вот блин! — восклицает Рири, и слышится звон разбитого стекла. Маршал и Хоакин стоят с растопыренными руками, а на их рубашках расползаются шипящие мокрые пятна. — Чёрт! Чёрт! Это нужно снять немедленно! Мне очень жаль, но вам лучше быстро смыть возможные кислоты. Вон дверь, там безопасные душевые для лаборантов.       — Это опасно? — Сэм встаёт в дверном проёме рядом с Баки, настороженно наблюдая, как Хоакин и Маршал, бубня что-то себе под нос, с распахнутыми руками бегут к душевым. — Рири, это опасно?       — Нет, вовсе нет, — Рири мило улыбается, но её улыбка слегка подрагивает. — Всё хорошо. Идите, идите, — она отмахивается с нервозностью. — Мы справимся.       Баки прищуривается, заметив её дрожь, и Рири еле удерживает себя в руках. Лишь когда дверь за ними закрывается, она наконец расслабляется, мотнув плечами и шумно выдыхая.       — Не опасно… — шепчет она, присев на корточки, чтобы собрать осколки. На её лице мелькает сожаление. — Она такая убедительная, и чёрт знает, на что давить. Оплата колледжа, это ведь…       Несколько долгих минут самобичевания проходят в тишине, пока не раздаётся звук отмыкания замка. Кетлер входит в лабораторию с обычной грациозной осанкой, ни слова приветствия, сразу впиваясь взглядом в Рири. Поправив красный ремешок смартбраслета, Алекс кидает на неё взгляд.       — Я всё сделала, — выдыхает Рири, её плечи расслабляются от облегчения. — Реактивы безопасны, я их просто подкрасила. Но они пришли вчетвером!       — Ай! — Кетлер отмахивается и подмигивает. — Я предусмотрела. Они всегда кучкой ходят. Мы разминулись, не встретились. Ты молодец, — улыбается она, бросая коварный взгляд в сторону душевых.       — Они там не совсем одеты, — тихо замечает Рири.       — Очень на это надеюсь. Но не переживай, я не собираюсь подглядывать. Один из них мой брат, я же не совсем больная. Ну, не настолько. Ты можешь идти, здесь уберут. Иди-иди, чтобы не застать Содом и Гоморру.       Рири не нужно повторять дважды. Алекс тем временем осторожно поворачивает ручку двери душевых, чтобы свести звук щелчка замка к минимуму. Через минуту она возвращается, держа в руках стопку мужской одежды. На мгновенье задерживается у двери вводя в кодзамок комбинацию блокировки замка при захлопывании. Подойдя к столу, оставляет одежду там, обувь — рядом на полу. Её лицо теперь сосредоточенно, изредка она закусывает щеку или губу, высматривая что-то на дисплее смартбраслета. Затем медленно направляется к выходу.       — Какого чёрта? — раздаётся голос из-за приоткрытой двери, и появляется голова Маршала. — Кто шутник? Алекс…       — Маршал, — спокойно отвечает Кетлер.       Маршал стоит с полотенцем, повязанным вокруг бёдер, его волосы ещё влажны после душа. Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но замолкает, когда его взгляд встречает свою одежду на столе. Быстро сделав шаг в её сторону, он замирает от рявка Алекс.       — Замри! Кто разрешал двигаться?!       — Алекс…       — Маршал, — её губы растягиваются в неприятную улыбку, но глаза остаются холодными. За спиной брата она замечает движение Торреса. — Привет, ди-джей самоучка.       Торрес растерянно оглянулся, когда дверь за ним захлопнулась, а кодзамок зажегся красным огоньком. Попытки открыть дверь оказались тщетными.       — Ой! — Алекс театрально прикрыла рот рукой, глядя на бесполезные попытки Хоакина вырваться из заточения.       — Видите ли, — начала она тоном преподавателя, — всякое действие имеет последствия. Маршал, мы не будем сейчас вспоминать все случаи, когда я, словно наивная дурочка, верила твоим нелепым историям. Но…       — Я понимаю… — перебил её Маршал, явно пытаясь сократить лекцию.       — Последствия, брат! Ты! Ты как вообще додумался нафаршировать машину Мари этим резиновым ужасом посреди Манхеттена?! Ты знаешь, что её остановили копы?! — с каждым словом Алекс становилась всё более напряженной, жилы на её шее выпирали.       — Это был всего лишь розыгрыш перед её девичником! Кто мог подумать, что она пропустит дорожный знак и…

Song: Geri Halliwell — It's Raining Men

      — Последствия, Маршал. И знаешь что? Мари тоже приготовила тебе сюрприз. А я решила совместить полезное с приятным. Торрес, мне нравится твой музыкальный вкус. Думаю, пора тебе оценить мой! — Алекс хищно улыбнулась, её рука все ещё лежала на дверной ручке.       С этими словами она с драматичностью распахнула дверь, отступив в сторону, словно приглашая их насладиться шоу.       Музыка взорвала тишину — ритмичные аккорды «It's Raining Men» в исполнении Geri Halliwell заполнили зал, как громкая, яркая волна. Прежде чем Маршал и Торрес поняли, что происходит, в зал начали врываться артисты драг-квин, один за другим. Они были в ярких, блестящих нарядах, украшенных перьями, пайетками и массивными париками. Макияж подчеркивал каждую черту их лиц, но адамовы яблоки выдавали их истинную природу.       Цвет, движение и энергия заполнили всё пространство, драг-квин окружили Маршала и Торреса, двигаясь в такт музыке. С каждым шагом они теснили парней к центру зала, не оставляя им ни малейшего шанса вернуться к своей одежде, которая всё ещё лежала на столе.       Маршал с Хоакином замерли, не в силах понять, что делать. Их инстинктивное желание кинуться к одежде угасло с каждым шагом артистов. Смех Алекс эхом разносился по залу, добавляя ещё больше абсурда в происходящее.       — Алекс! — снова попытался прокричать Маршал, отчаянно прорываясь через строй драг-квин, но танцоры лишь грациозно крутанулись, блокируя его путь.       — Погодите, парни, сейчас припев будет! — крикнула Алекс, перекрывая музыку, с явным удовольствием наблюдая за происходящим.       Хоакин и Маршал обменялись быстрыми взглядами. Весь этот абсурд, синхронные движения артистов в стиле 2000-х и напряжение ситуации заставили их ощутить нереальность происходящего. Торрес первым смекнул, что сопротивляться бесполезно, поэтому старался следовать «правилам игры» — его лицо застыло в натянутой учтивой улыбке, хотя он явно отступал за спину Маршала, видя, как пристально драг-квин смотрят именно на него. Полотенца, обвязанные вокруг их бедер, угрожающе ослабевали с каждым неосторожным движением. Парни пытались удержать их одной рукой, маневрируя другой, но танцоры с каждым шагом сбивали их с толку, мастерски направляя каждое движение в ловушку.       Один из драг-квин, облачённый в блестящий жёлтый костюм с огромным розовым париком, наклонился к Торресу и кокетливо подмигнул.       — Вы такие милые! — протянул он с театральной усмешкой, сделав круговой жест бедрами, заставив Хоакина отступить ещё дальше, плечом к плечу с Маршалом.       — Алекс! — теперь уже почти мольба вырвалась у Торреса, который пытался найти её за кольцом танцоров. Но Алекс нигде не было. Вместо неё появился ещё один артист, на этот раз с камерой старого образца в руках.       — Твою мать! — в отчаянии пробормотал Торрес.       Танцор в длинном платье с шлейфом и массивным перьевым головным убором подошёл ещё ближе. Его шлейф почти задел ногу Маршала, вызывая у того непроизвольную дрожь.       — Не стесняйтесь, мальчики, — произнёс глубокий голос танцора, подмигнув. — Веселимся!       Музыка становилась всё громче, свет блестел на костюмах, и казалось, что зал сузился до предела, а танцоры всё плотнее окружали парней, не оставляя им пространства.       — Просто улыбаемся и ждём, когда это закончится, — пробормотал Маршал сквозь зубы, стараясь удержать лицо. Но вдруг его внимание привлекли два цветовых пятна в стороне от сумасшедшего хоровода. Чёрное и белое. Он замер на мгновение, а потом широченная улыбка медленно расползлась по его лицу. — Охренеть…       Чёрный, глянцевый, массивный шлем Дарт Вейдера; длинный чёрный плащ из плотной ткани до самых пят — Алекс вытанцовывала под музыку так, словно живёт последний раз. Рядом Мари, однозначно, была в костюме штурмовика из «Звёздных войн». И если Алекс надела только шлем и плащ, то Мари подошла к делу максимально серьёзно. На ней были белый шлем с чёрными визорами, белая пластиковая броня, перчатки и наколенники. И этот грёбаный красный световой меч, с которым она вытанцовывала, как у шеста, уморительно виляя задницей, особенно учитывая, в каком виде она была.       Стыд и неловкость ситуации мгновенно рассыпались в прах, и Маршал даже не пытался скрывать смех, попутно подталкивая Хоакина, чтобы тот обратил внимание на это явно адресованное ему послание.       Музыка достигла финального акта, и движения всех актёров драматично замедлились. Тем временем Алекс-Вейдер взмахнула руками вверх и запрокинула голову. Она двигала плечами в такт музыке, вознося руки вверх, словно шаман, возносящий молитвы дождю. Дождавшись слов «Аллилуйя!» в песне, она театрально раскинула руки и увела в танец диско-безумия своего штурмовика.       Торрес всё ещё мёртво вцепился в своё полотенце, растеряв слова, лишь вскинул брови, вытаращившись на ЭТО. Музыка стихала, и драг-квин понемногу начали освобождать окружающее пространство. С каждым из артистов Дарт Вейдер прощался лично, кому-то пожимая ладонь, а с кем-то обнимаясь.       Последний из танцоров покинул помещение, и Алекс сняла шлем, глубоко вдохнув свежий воздух. Волосы на её голове были наэлектризованы, и она неряшливо прочесала их пальцами.       — Ну, было весело, скажите! — с улыбкой от уха до уха Алекс постукивала ногтями по шлему, который, обхватив рукой, держала подмышкой. — Мы сейчас вас оставим, можете одеваться. Маршал, не задерживайся — нужно ещё кое-кому визит нанести перед нашим отлётом в Вегас, и думаю, тебе это понравится. Торрес, — Алекс повернулась к нему всем корпусом, — сообщи мне свой имейл…       — Зачем это?       — Чтобы шоу-балет выслал тебе видео! — улыбается Алекс.       — Мне не нужно…       — Нужно, — перебила Кетлер, быстро теряя улыбку. И так же быстро возвращает её, когда Хоакин, сглотнув, кивнул в согласии. — И если я ещё раз узнаю, что ты дышал возле аудиосистемы этого здания, — этот шоу-балет придёт к тебе прямо в учебный корпус, пока ты тренируешь новобранцев. И, поверь, я сделаю так, что их туда пропустят под аплодисменты.       — Верю… И всё же тот трек был в тему, — усмехнулся он.       — Да, я сразу оценила! Но нужно держать марку, сам понимаешь.       — И людей в страхе.       — И это тоже, — кивнула Алекс и задорно подмигнула Хоакину.       «Ладно, он забавный», — поддакивают тени в тон мыслям Алекс.       — Ну, всё, занимайтесь. Мы ждём, Маршал.       — Мне нужно что-то брать с собой?       — Да-а-а, мы взяли маркеры, баллончики с краской и текилу. Ты возьми наручники — две пары, мусорные пакеты и аккумуляторную пилу, — беззаботно ворковала Алекс, а Маршал встрепенулся, косившись на Торреса, который тоже всё это слышал. — О, и захвати одно из дилдо на присоске. Мы полчаса назад с Мари выгрузили их тебе назад в твой автомобиль. Выбери любой, главное на присоске, цвет не важен.       Развернувшись на носках туфель и взмахнув подолом плаща, Алекс зашагала к выходу. А штурмовик остался недвижим, лишь заведя руки за спину, голову склонил на бок и в упор рассмотрел полураздетых мужчин.       — Мари! — выкрикнула от двери Алекс. — Развратница чертова, пошли давай! Один для тебя уже слишком женат, для второго ты уже почти замужем!

***

      «Да что ты пристал-то ко мне? Господи, какой же ты душнила!» — незнакомый женский голос разносился эхом в отяжелевшей голове агента Салазара. Помутневший рассудок только начал приходить в норму.       «Не упоминай имя Господа в суе, сучка», — врывается второй женский голос, звучащий ближе.       Мужской голос:       «Я просто говорю, что если ты так хотела добиться аутентичности образа, тогда должна была быть с автоматом. А красные световые мечи — это характерное оружие джедаев и ситхов. Хотя традиционно больше ассоциируются с ситхами, так как красный цвет символизирует агрессию, власть и связь с тёмной стороной Силы.»       «Алекс!»       «Чего? Он так-то прав. Вот ты себе представляешь Дарт Вейдера с автоматом в руках? То-то же. И вообще-то он не душнила, а гик.»       Ситхи? Джедаи? Какого чёрта происходит? В разуме стали вспышками проскакивать картинки последних событий, которые разум Ирвина Салазара успел обработать. Закусочная на Мейн-стрит. Они с Ройсом Гриффином заказывают кофе и сэндвичи. У них есть ещё час до того, как начнёт темнеть, а на закате они уже должны быть в доках с информатором, которого им «одолжило» ФБР. Чёрт, Ройс, где он?       «У тебя звезда неровная», — слышно замечание от женщины.       «С чего вдруг?» — второй женский голос дребезжит очень близко. Теперь мозг начал получать сигналы от тела. Ощущаются чьи-то касания.       «Ну да, кривая она у тебя вышла», — соглашается мужчина.       Какая к чёрту звезда? Ситхи… Джедаи… Звезда Смерти?       «Да как нахрен звезда может быть кривой? Может, это вы криво стоите? Может, это у него тушка кривая?» — женщина пинает его в бедро, и слышно несколько шагов в сторону. Глаза всё ещё налиты свинцом. «Гадство, звезда и правда кривая. Сейчас исправим, всё равно хотела её побольше нарисовать». Снова ощущаются касания чего-то тонкого и влажного.       С трудом Ирвин всё же моргает, и по мере того как мутная пелена перед глазами начинает рассеиваться, мозг начинает бить тревогу. Он не может пошевелиться. Он закован. Его руки подняты вверх, запястья затекли. Он подвешен, и его ноги не касаются пола. Рот заклеен скотчем. Справа слышен стук металла о металл и глухое мычание. Ирвин, насколько мог, уводит взгляд в сторону, пытаясь понять источник шума. Ройс Гриффин!       Его напарник прикован наручниками к ножке массивного стального стола. Его рот тоже заклеен скотчем, и (о, чёрт!) из одежды на нём лишь носки и семейные трусы. Ройс зол. Его глаза практически пылают. Он избит, его тело покрыто огромными красными пятнами и полосами от гематом. Ройс видит, что Ирвин пришёл в себя, и начинает снова тарабанить наручниками о сталь, глазами указывая Ирвину по сторонам оглядеться. Они находятся на заброшенном мясном складе, в одном из неработающих холодильников.       — Ну наконец-то наш пуся очнулся! — восклицает женщина рядом, и Ирвину прилетают резкие похлопывания по щеке. — Я уж думала, закапывать придётся, не поздоровавшись!       Он её знает. Да, он всех их знает! _______________________________________       Алекс сомкнула губы и, растянув их в тонкую линию, постукивала по ним указательным пальцем, внимательно рассматривая очнувшегося агента.       — Не дёргайся, Ирвин, я почти закончила! — говорит она и снова тянется к его груди с красным маркером в руках. — Слышь, дёрнешься — и я тебе этот маркер в жопу засуну. Мне не жалко, у меня таких много.

Song: HUGEL — WTF (feat. Amber Van Day)

      Маршал с Марисой за её спиной дружно усмехаются и одновременно выпивают стопки текилы, закусывая лаймом. На полу вокруг подвешенного Ирвина валяются несколько баллончиков с краской (или уже из-под неё), и тут до Ирвина доходит, что по телу его напарника расползаются не гематомы. Это красная краска из баллончиков. Его грудь изрисована полосами и точками, а на лбу у него нарисована яркая красная звезда.       — Всё! Готово! Мари, контрольный штрих!       Мариса спрыгивает с края стола, где беззаботно сидела, весело болтая ногами. На высоких каблуках и в белом мини-платье, она, присев, достаёт из спортивной сумки на полу огромный кислотно-зелёный дилдо на присоске и в припрыжку подбегает к Алекс.       — Последствия, Ирвин, последствия! — с безумием в глазах улыбается Алекс и делает шаг в сторону, чтобы Мариса с размаху могла влепить присоску в лоб Салазару. Отединорожить его кислотно-зелёным дилдо.       Из последних сил Салазар начинает брыкаться и извиваться, мыча сквозь скотч. Внутри него разрастается злость. Нет, ярость. Такая же огромная, как и ярко-алая пятиконечная звезда на его груди. И зелёный дилдо на лбу. А женщины становятся по обе стороны от него и, растянув улыбки до ушей, взмахивают руками, позируя для фото.       — Давайте, дамы, — командует Маршал, направляя на них камеру смартфона. — Кричим «дилдо!»       Одно, два, три фото. Хлопнув в ладоши, довольная и гордая собой, Алекс выпивает протянутую Маршалом стопку текилы и подходит к сидящему на полу Гриффину. Одним рывком срывает с него скотч.       — Чокнутые дуры!       — Чокнутые дуры, — выпятив губы, передразнивает его Алекс.       — Вам всем кранты!       — Вам всем кранты!       — Я засужу вас и упрячу так глубоко! Мы выполняли приказ, ясно?! Нам приказали надавить. Кто ж знал, что твоя девка с горой членов в машине по городу разъезжает?! Из-за этого всё? А Уилсон с Барнсом?! Поэтому у меня на спине нарисованы крылья, и везде эти красные звёзды, да?! Да ваши супергерои…       — А! А! А-а-а! — предупреждающе виляет указательным пальцем Кетлер. — Не суди, да не судим будешь, агент. Или ещё лучше! — выкрикивает она, хлопая в ладоши и уходя куда-то, пока Мари распечатывает мусорные пакеты и раскладывает их рядом на полу.       Не видно, куда и зачем отошла Алекс, но ясно слышно, как она напыщенно цитирует Далай-Ламу:       — Прежде чем осуждать кого-то, надень его обувь и пройди его путь, попробуй его слёзы, почувствуй его боли. Наткнись на каждый камень, о который он споткнулся…       Алекс возвращается, держа в руках проводную электропилу.       — Черт, Маршал! Он же на левую сторону скован, как я ему левую руку отпилю без сопротивления?! Слышишь, Ройс, ты левша или правша? Плевать, переучишься! — отмахивается Алекс и включает пилу.       Маршал дал Ройсу ещё несколько секунд паниковать и орать проклятия во всё горло, пока сам спокойно закусывал лаймом после очередной порции текилы. Когда пила уже дребезжала у самого уха агента, Маршал незаметно зацепил ботинком шнур от пилы, протянутый по полу, и резко дёрнул. Вилка выпала из розетки за пределами холодильника, и вместо жужжания пилы по помещению разносились только вопли агента и возмущённая ругань Алекс:       — Что за херня?! Маршал, блин, я же просила брать пилу на аккумуляторе! Где эта чертова розетка?! — бубнит она, выходя по следу шнура.       — Значит так, агенты, — беззаботно передёргивает плечами Маршал. — Вы исчезаете с горизонта. Сразу же, как покинете этот склад. Берите самоотвод, отпуск или увольняйтесь нахрен. Но вы не должны мелькать в поле зрения, ни нашего, ни Уилсона. Вам ясно? — Маршал выдерживает паузу, пока Гриффин переводит дыхание, а из другой комнаты слышится крик Алекс:       — Охренеть! У этой дряни шнур километровый что ли? Где конец?!       — Или вы делаете по нашему, агенты, — продолжает Маршал, пока Мари передаёт ему очередную рюмку текилы. — Или я сейчас вспомню, что всё же захватил с собой электропилу на аккумуляторе, и просто забыл достать её из багажника. Моя сестра больная и целеустремлённая, а я знаю, как правильно закапывать тела. Нет? Алекс, я вспомнил…       — Да! Да! — срывается крик Гриффина.       — Что вспомнил?       — Уже забыл. Алекс, наши гости готовы исчезнуть.       — Ну, бли-и-ин!       Они остались втроем в холодильнике, допивая остатки текилы. На полу у выхода из камеры одиноко валялся зеленый дилдо.       — Мы предоставили им право выбора… Пускай и иллюзорное. Пф! Друзья, мы теперь считаемся милостивыми? — пробормотала Мариса.       — Как далеко они уйдут в сознании? — спросил Маршал, кривясь, когда закусил лаймом.       — Дойдут до выхода с территории, там их шмотки лежат. Переступят ворота — и память обнулится до сегодняшнего утра. Вот только чувство тревоги, наши установки, страх перед нами и парочкой сраных супергероев у них сохранятся еще долго. Полгодика точно, — рассмеялась Алекс, присев, чтобы помочь Марисе застегнуть лямку на босоножках.       — Ой, а если мы все пили, то кто сядет за руль? — прищурилась Мариса, глядя сверху вниз на Алекс.       Кетлер подняла глаза с подозрением, всматриваясь в подругу, а потом перевела взгляд на брата. Тот тоже щурился, сочувственно улыбаясь.       — Ненавижу вас, — вздохнув отвечает Алекс, очерняя взгляд.

***

      Все, что говорили о Баки, он либо игнорировал с абсолютным безразличием, либо соглашался, порой добавляя саркастичные комментарии. Спорить он не собирался — лишь бы собеседники поскорее удалились, не раздражая его своим присутствием. О нем говорили много, и по сей день слухи о его прошлом продолжали гулять. Но самым нелепым, что он когда-либо услышал, было утверждение, будто ему не хватает терпения. Это была полная чушь. Терпения у Баки хватало с лихвой, особенно когда была веская причина.       Ему хватило терпения дважды пересмотреть запись разговора Кетлер и Роджерса, сделанную в парке Грин-Вуд, и не сорваться. Хватило терпения провести вечер за ужином с Шэрон, оставаясь внешне абсолютно спокойным. Он умеет притворяться. Баки хватило выдержки смотреть ей в глаза, слушать её соблазнительные реплики и отвечать лишь сдержанными улыбками. Он обдумывал всё, что знал о ней, но не стал предпринимать резких действий, например, спрятать её в каком-нибудь подвале для выяснения обстоятельств. Пазл пока не складывался, и поэтому он решил не говорить об этом Сэму. Пока не пришло время.       Что касается Алекс, тут Баки пока не знал, хватит ли ему терпения, когда правда всплывет. Он не знал, что именно она сделала с Сэмом в ту ночь, но фраза «ввести в забвение» звучала подозрительно, как промывка мозгов. Одно дело он сам, и совсем другое — Уилсон.       Было еще одно, что терзало его — связь Роджерса с Кетлер. Между ними явно был какой-то уговор. Стив вел себя с ней слишком дружелюбно. Это было странно. Он даже с Баки не виделся после того, как передал щит Сэму, не дав никаких сигналов, что жив. А тут сидит на лавочке, под тенью деревьев, беззаботно расспрашивает Кетлер о Баки и Сэме, еще и советы раздает. А значит, он в курсе шпионской сети Вдов, которая следила за Барнсом.       Баки не знал, какие чувства его гложут, но точно понимал одно — терять терпение нельзя.       Даже когда он снова оказался у порога Нью-Йоркского Санктума, уже по своей воле, он сохранял самообладание. Просил местных магов организовать повторную встречу с Верховным магом. Час ожидания — и вот Вонг в сопровождении троих студентов (как он их представил) рассматривали проекции рун на его теле. Их вопросы «Как? Когда? Кто?» остались без ответов. Баки не знал, что сказать. Студенты что-то записывали в свои книжонки, глядя на магические символы с открытыми ртами.       — Ты уверен, что не знаешь, как они восстановились? — снова хмурясь, спрашивает Вонг.       — Да, — уверенно отвечает Баки. И ведь не лжет. — Теперь, когда они… восстановлены, ты можешь сказать, что это, черт побери?       — О, да. И это невероятно! — прозвучало более восторженно, чем хотелось бы Баки, и он криво усмехнулся, явно не разделяя восторга магов. — Я был прав тогда, это чертовски сильные руны. Такое очень сложно сделать и это запрещено.       Баки вопросительно изогнул бровь, и Вонг, понимая, продолжил:       — Здесь два кольца чар. Руны собраны и размещены так, что каждая непрерывно связана с другой в своём круге. И при этом, каждая из них защищена сверху ещё одними, и… Ладно, простыми словами: это делается, чтобы снять чары мог только колдун, который их создал. Одно кольцо — это набор глифов магии крови. Скажи, ты когда-то заключал сделки с магическими существами? Может, когда был на грани смерти?       Вонг спрашивал с таким серьёзным выражением лица, что Баки почти жалел его. Или себя. Он ещё не решил.       — Нет, — твёрдо отвечает Баки. — Но несколько дней назад я был в коме, и…       — Не тот случай. Эти руны были раньше, — отмахнулся Вонг. — Так или иначе, они служат как защита. Оба кольца чар — защитные.       — В чём?       — Сила крови колдуна делит с тобой смерть. Если тебя ранят — ранят и его.       Баки скривился, изображая мимикой «Какого черта?», на что Вонг пожал плечами.       — Второе кольцо чар, — продолжает Вонг, тут же одёргивая своих «студентов»: — Записываем, оболтусы. И чтобы ни одного знака не пропустили. Прошу прощения, Джеймс, это важный момент изучения. Так вот, это кольцо образует абсолютную защиту от магии. Я вижу здесь уйму символик разных видов чар. Это как картотека, архив для защиты. И для всех указанных здесь магий на тебе стоит барьер.       Пока Вонг продолжал объяснять Баки удивительные факты о рунах на его костях и подгонял своих студентов изучать их внимательнее, пока есть такая возможность, Баки готов был взвыть. От усталости. Да, чёрт побери, от усталости.       — Ты сказал, что такое запрещено. Почему? — спросил он.       — Магия крови сама по себе — рискованная штука. Твои глифы опаснее для того колдуна, который их наносил. Неизвестно, как давно на тебе эти руны и сколько раз ты был на грани смерти с ними. Понимаешь? Неизвестно, жив ли ещё тот колдун. Или… — Вонг расправил плечи и сцепил руки за спиной, — точнее, стоит задуматься, насколько он цел. Руны восстановились, значит, он не умер. А вот второй круг чар — защитный от магии — заклинания для его создания находятся у нас в разделе тёмной магии и под абсолютным запретом. Даже не спрашивай, почему…       — А нам вы расскажете? — бодро отзывается одна из студенток. У неё темные волосы до плеч, джинсовка с разнообразными нашивками и рисунками. В отличие от двух других парней, что выглядели нервно, она держалась уверенно. Пока Вонг не бросил на неё предупреждающий взгляд с прищуром. — Молчу, молчу.       — Нам стоит найти этого колдуна или ведьму. Джеймс, та, что была на фото с похожими рунами, ты видел её снова? — спросил Вонг.       — Дайте мне фору. Я пока сам, — ответил Баки.       — У тебя есть догадки? — Вонг прищурился.       — Возможно, — кивнул Барнс, растянув губы в плоской, шаблонной улыбке. — И ещё, допустим, я захочу посетить место, где часто бывает эта ведьма. С чем я могу столкнуться? Она же может оставить там какие-то метки или ловушки? Есть способ заранее их определить?       — Я могу отправить с тобой одного из своих…       — Исключено, — отрезал Баки. — Я приведу её, но найти должен сам.       Большие залы с высокими потолками Нью-Йоркского Санктум Санкторум были заставлены десятками причудливых и явно древних артефактов, большинство из которых были скрыты в стеклянных витринах. Стеллажи с книгами и свитками, множество видов холодного оружия красовались на стендах вдоль стен.       Всё время, пока Вонг вёл Джеймса по коридорам этой обители, он словно читал ему лекцию о том, насколько безрассудно идти на ведьму в одиночку. Он снова восхищался рунами Баки, лишний раз напоминая, что, хотя они, конечно, сыграют ему на руку, однако… «Студенты», как малые утята, семенили за ними следом.       Вонг остановился у массивного дубового письменного стола, на котором несколькими большими стопками были навалены горы старинного папируса и вполне современные листы пергамента, хаотично перемешанные друг с другом. Перья и чернильница рядом с гелевыми ручками выглядели довольно экстравагантно.       — Чёрт, — проворчал Вонг, обходя стол и наклоняясь к ящикам, — снова устроили бардак. Сейчас, у меня есть одна вещица.       — А это что? — Барнс указал на открытую шкатулку в центре стола, где лежали два широких золотистых браслета. На каждом из них были выгравированы различные символы и глифы.       — Этому ещё не дали названия, — Вонг нахмурил брови и указал на один из браслетов. — Один браслет поглощает магическую силу носителя, второй постепенно блокирует её связь с самим носителем, питаясь от первого. Меры предосторожности после одного инцидента. Это уже шестой прототип. Ожидает своей проверки.       Передёрнув плечами, он протянул Баки небольшой атласный мешочек, закреплённый стальной скобой.       — Вот то, что тебе нужно…       — Это ароматизатор в машину? — прокрутив мешочек в ладони, сразу спрашивает Баки.       — Нет, — хотя было заметно как Вонг задумался. — Это покажет следы магии. Но ты должен быть близко.

***

      Терпение. Терпение вознаграждается. Вознаграждение настигло Баки в момент, когда, спустя несколько часов наблюдения, он увидел, как Бекка вышла из дома. Припарковавшись на противоположной стороне улицы, в нескольких домах от её квартиры, Баки внимательно следил за тем, как его пра-пра-пра-прилипала выпорхнула из дверей, волоча за собой ростовую фигуру мужчины, который был одет только в трусы (видимо, того самого актёра), и поспешила к ожидавшему её лимузину. Дверь лимузина открылась, и из машины повалил клуб серого дыма, а вместе с ним — отвратительное подобие музыки. А потом появилась Мариса, облачённая в нечто белое, напоминающее самое короткое платье в мире. Она вскинула руки вверх, издав пронзительный визг, затем разразилась смехом и согнулась вдвое, упираясь ладонями в колени. Белое нечто и впрямь оказалось настолько коротким, что в такой позе можно было в деталях разглядеть нижнее бельё Кетлеровой помощницы. Баки прищурился, переводя взгляд обратно на Бекку, чтобы ещё раз оценить её наряд, и в который раз мысленно похвалил её за более сдержанный выбор одежды.       Следом за Марисой из лимузина вышли ещё четверо девушек. Все, кроме невесты, были в голубом. Баки упорно не мог понять, что Бекка забыла в их компании, учитывая, что она была в самом длинном платье — оно заканчивалось чуть выше колен — и с самым скромным вырезом. Но потом всё стало на свои места. Баки срочно захотел стереть из памяти картину (и, может, глаза промыть), на которой шестеро возбужденных, хохочущих девиц толпились вокруг одного картонного мужика, ещё и взявшись за руки. Хоровод?       — Твою мать… — простонал Баки, проводя ладонью по лицу, а затем с отчаянием сползая ниже по водительскому сидению.       Ну вот, девицы попрыгали вокруг и начали по очереди грузиться в авто. Без Алекс. Либо её там не было, либо она постеснялась даже нос высовывать. Чёрт, Баки даже понял бы её, если бы правдивым оказался второй вариант.       Он следовал за лимузином, держа дистанцию в четыре автомобиля, вплоть до частного аэропорта. И да, Алекс не оказалось с Марисой. Она уже ждала всех у трапа самолёта, сосредоточенно разговаривая с кем-то по телефону. На ней был голубой брючный костюм и какой-то красное подобие ошейника на шее. Да, Баки снова нахлынули воспоминания, как он когда-то кусал эту самую шею, осыпал её поцелуями и оставил яркую отметину у самой челюсти Алекс. Сейчас эти воспоминания не вызывали острого сожаления, но что-то угрюмое всё же покалывало под рёбрами.       В одной руке Алекс держала телефон у уха, в другой сжимала красный конверт и небольшого плюшевого зайца с непропорционально длинными ушами.       Лимузин остановился у самого трапа, и снова безобразная музыка, снова седой дым. Бекка выскочила первой, размахивая рукой перед лицом, явно пытаясь избавиться от дыма перед глазами.       Баки, скрываясь в укромном месте, следил за тем, как Кетлер сдержанно кивнула каждой из подружек невесты. Особенно крепко он сжал челюсть, когда заметил, что взгляд Алекс задержался на Бекке дольше, чем на остальных. Не выдержав, он достал телефон и быстро набрал её номер. Нет, до этого он думал, что сжал челюсть крепко. Оказалось — нет. А вот когда Бекка посмотрела на свой телефон и, вместо того чтобы сразу ответить на звонок, схватила Алекс за руку, показывая ЕЙ экран мобильника… Даже с такого расстояния было видно, как Кетлер раздражённо закатила глаза и кивнула в чёртовом одобрении.       «Привет, Баки!» — с того самого чёртового одобрения ответила Бекка, отводя Алекс в сторону от гомонящих в кучке девиц.       — Привет. Ты уже выехала? Я хотел тебя подвезти.       «Оу, подвезти… Ты опоздал, прости. Мы уже вылетаем…»       — Ясно. А с кем ты, напомни? — нетерпеливо перебивает он её.       «Как это с кем?.. С подружками невесты, с невестой. Ты их всё равно не знаешь», — нервно щебечет Бекка, а Баки, более чем довольный, замечает, как напряглась Кетлер рядом с ней. Алекс сощурилась и начала нарочито беззаботно осматриваться по сторонам, изучая местность. «Баки, слушай, ты же не собираешься пробивать их всех по своим правительственным базам? Даже не вздумай! У меня для тебя включена геолокация…» — продолжила Бекка, и Алекс в шоке уставилась на неё, начала махать головой в явном запрете. «ДА, включена геолокация, ты будешь видеть, как я приземлюсь, где буду отдыхать, и когда вернусь — я тоже тебе позвоню. Только упаси тебя Господь следить за мной лично!»       — Что ты, и в мыслях не было. Я просто хотел знать, что ты в безопасности.       «Я в порядке, правда. И в безопасности. Иногда ты бываешь через чур контролирующим. Всё будет отлично, позволь мне отдохнуть и хорошо провести время.»       Это не было всецело обнадёживающе, но Баки немного успокоился. Он не сорвался с места, не выдал себя и досидел до последнего, пока самолёт не исчез из виду в закатных облаках.       Дальше по плану всё было просто: установить прослушку в кабинете Кетлер и её крытой серверной — сделано; испытать магический-не-ароматизатор — в процессе. Барнс не стал рисковать внимательностью консьержа в доме, где Кетлер арендовала пентхаус, и пошёл ночью через крышу соседнего здания, предварительно зациклив камеры видеонаблюдения на её этаже. Вскрыв замок входной двери, он вошёл в квартиру, перебирая в руке колдовской мешочек, ожидая от него отклика.       Квартира Алекс была просторной. Он уже видел её ранее через камеры дрона, которым управлял Торрес, но вживую всё казалось лучше, живее. Детские рисунки на холодильнике выглядели как окошко в другую сторону её жизни. Особенно Баки понравился тот, который, он был более чем уверен, рисовала Стэйси. На рисунке маленькая девочка в синем плаще держала за руку Капитана Америку. Если бы не щит и крылья за спиной героя… Барнс сдержался, чтобы не рассмеяться. Это однозначно был Сэм.       Баки даже открыл холодильник, с наивной надеждой найти там человеческие сердца в банках или другие части тел, возможно, литры крови в бутылках… Облом. Самые обычные йогурты в баночках, несколько бутылок пива, и в прозрачной пластиковой упаковке лежали два пончика с зеркальной глазурью, слегка примятые.       «Оставила брату подношение», — усмехнулся Баки, закрывая холодильник.       Всё, что он видел и не видел в квартире, указывало на консервативность, педантичность, сдержанность. Мусорное ведро пустое, нигде ни пылинки. Множество книжных полок, заставленных книгами, свечи, несколько современных картин. Направляясь к лестнице на второй этаж, он как раз проходил мимо книжных полок, когда волшебный мешочек стал накаляться в ладони. Барнс протянул руку к полкам, и три книги начали подрагивать. Чем ближе он тянулся, тем сильнее была от них вибрация. Напомнив себе слова Вонга о своих защитных чертовых рунах, Баки рывком вытащил с полки книги одну за другой. Стоило им оказаться у него в руках, как их вибрация прекратилась. И сами книги изменились. С них спала магическая пелена, и старые французские романы превратились в древние толстые тома с кожаными переплётами, украшенные сияющими магическими грифами.       — Ну, привет, — ехидно прыснув, Джеймс хотел пролистнуть одну из книг, но его телефон запищал входящими уведомлениями. — Что, уже? — удивился он, убирая книги обратно на полку. Те снова прикрылись магией, приняв прежний вид романов.       По-хозяйски усевшись на диван, Барнс принялся просматривать ленту новостей, открывшуюся за уведомлениями. Десятки, мать его, Мариса уже опубликовала десятки историй в Instagram: самолёт, текила, картонный мужик, её селфи поочерёдно с каждой из подружек невесты. Бекка улыбалась и обнимала Мари, словно действительно была её лучшей подругой с самого детства. Фото с Алекс было последним. Она сняла пиджак. На ней был атласный белый топ на тонких бретелях, через который прекрасно просматривались все линии и завитки чернильных узоров на её теле. Топ был достаточно прозрачным, чтобы через его ткань просвечивались не только татуировки, уходящие к груди, но и отсутствие белья под ним. Мариса обнимала Кетлер, целуя её в щёку. Всё выглядело красиво, особенно ярко-голубые глаза, смотрящие прямо в камеру. Алекс улыбалась не шаблонно — она сияла, её взгляд был живым. Красивые глаза лгуньи.       «Пришло время моих подарков!» — визжит Мариса в следующей истории и начинает распаковывать презенты от подружек. Какие-то абонементы на СПА, фотосессии… Видео с Беккой:       «Я слышала, тебя на днях остановили за проезд под знак», — скрывая улыбку, говорит Бекка, пока Мари разворачивает коробку с её подарком.       «Да ты, мать твою, издеваешься надо мной!» — вскрикивает Мариса, достав из коробки справочник дорожных знаков США. Барнс смеётся, слушая дальше, как помощница Кетлер трезвонит о том, какая она опытная водительница и вообще, что это была подстава. — «А это что такое?»       Следом из коробки Мариса достаёт крупный купон, и Ребекка, уже сквозь слёзы смеясь, объясняет:       «Это твой купон на один мой отмаз от штрафа. Там есть несколько условий…»       «Только за превышение скорости или нарушение дорожных знаков», — зачитывает Мари мелкий шрифт. — «Не распространяется на причинение вреда пешеходам или пассажирам. Не быть в состоянии алкогольного или наркотического опьянения. Не перевозить в машине наркотики, диких животных, трупы или… фаллоимитаторы?! Фалосы, серьёзно?!»       «То есть тебя только они смутили, да? С трупами всё ок?»       «Ну-у-у…»       Видео разрывает женский смех. Бекка заливисто смеётся вместе со всеми, приобнимая негодующую Мари за плечи. Сам факт того, как и почему она оказалась в компании Кетлер, уже не так едко беспокоит Баки. Она правда счастлива, ей там комфортно.       «Это от Стейси», — подошла очередь Алекс. Она передаёт Марисе того самого плюшевого зайца, которого Мари тут же прижимает к груди.       «Моя маленькая! Она же моя самая любимая из всего вашего семейства! Я даже тебя не так сильно люблю, как эту мелкую!»       «Уверена?» — хитро прищурившись, Алекс протягивает Марисе красный конверт.              «Там премия, да? А… О… Аааа! Вашу мать!» — от воплей Мари Баки даже через телефон скривился, потирая висок. — «О, да! Да! Девочки, у меня будут новые большие сиськи!» — кричит Мариса, размахивая перед их лицами и камерой письмом из конверта. — «Если у вас нет подруги-ака-начальницы, которая даёт вам пользоваться своим самолётом и оплачивает вам увеличение сисек — вы не я! Я просто джекпот сорвала!»       — «Я думала, что хорошо тебе плачу, но видимо…»       — «Конечно, хорошо! Если бы не ты, у меня бы не было дома в Италии!»       — «У тебя есть дом в Италии?!» — удивляется Алекс.       — «Ага, купила на прошлой неделе. И там везде куча огромных зеркал. Настолько больших, что мне в них будет очень удобно рассматривать свои будущие большие сиськи!»       К счастью, на этом поток историй закончился. Переизбыток женских радостных воплей и разговоров о грудях. Барнс ещё раз проверил, чтобы уведомления о новых публикациях на странице Марисы были включены, и, вздохнув, откинулся на спинку дивана. Решал, что делать дальше. Пытался… снова пролистывая уже просмотренные истории, останавливаясь на фотографии с Кетлер. На её взгляде.       Покидая её квартиру, он ещё раз прошёлся вдоль всех книжных полок, выискивая другие заколдованные предметы — ничего. Остальные книги были просто книгами. Свечи — свечами. Статуэтки — статуэтками. Хотя одна выделялась своим более ветхим состоянием, несмотря на то, что её явно реставрировали или старались сохранить в максимально аутентичном виде. Деревянная. Ювелирная резьба, детализированные фигуры трёх женщин, повернутых друг к другу спинами; псы у их ног и луны в коронах на их головах. Барнс аккуратно покрутил её в руке, внимательно рассматривая детали, ища хоть какую-то гравировку. Ничего не найдя, он сделал несколько фотографий статуэтки и, убрав её на место, покинул квартиру Алекс.

***

Вечер следующего дня.

      Чёртов ужин с сенатором, чья благосклонность, к сожалению, так необходима для Кетлер. Или, точнее, для кризисного плана Клири. У Алекс была назначена личная встреча с научным специалистом в технологическом корпусе, важная встреча. Менять планы в последний момент — это то, что бесит. Она уже настроилась, полдня заново обдумывала все детали и нюансы, прокручивала в голове, что могла упустить. Она готовилась. Бесит. . Как и то что вмени всего в дорогу до ресторана, чтобы повторить и обсудить план по работе с сенатором. Черт, а ведь сегодня Алекс могла бы стать на один шаг ближе к скорой победе сразу на нескольких фронтах. Теперь победит за день только на одном.       Отправитель: Мариса       «Алекс, 30 минут. Где нам с Маршалом тебя ждать?»       Отправитель: Алекс       «Спускайтесь на парковку. Поедем все вместе на машине Маршала. Я не хочу ничего обсуждать по телефону.»       Отправив ответное сообщение, Алекс вернула внимание к папке с документами, открытой перед ней на рабочем столе. К папке, которую ей принесла Стеф. Медленно перелистывая лист за листом, растягивая перед собой фотографию за фотографией, Алекс теребила кольцо на безымянном пальце, прокручивая его по кругу.              — Первое, — тихо проговорила она, поднимая глаза на сидящую напротив Стеф, — я вас отозвала. Ты помнишь?       — Да.       — Второе…       — Алекс, Третья пыталась добыть эту информацию больше года… — запнулась Стеф, заметив, как Кетлер медленно провела кончиком языка по краю верхней губы.       — Я вас отозвала, Стефани, не потому что я проснулась и мне резко захотелось. — Откладывая очередное фото, Алекс сложила руки перед собой на столе, наклоняясь ближе к собеседнице. — На вас устроили охоту. Полагаю, из-за меня. Если сейчас в этом здании убьют половину сотрудников, я огорчусь, — она приподняла подбородок, сглотнула и на мгновение задумалась, — я выступлю с пресс-конференцией и выплачу щедрую компенсацию семьям пострадавших. Потому что так правильно, так положено. Но эти люди — они не вы. Они не мои. А вы — мои.       — Алекс…       — Я давала вам обещания и гарантии, когда вы соглашались сотрудничать со мной. И то, что произошло с Амандой, с Седьмой… Это очень хреново, Стеф, что Третья решила сделать по-своему и рискнула своей жизнью…       — Эта информация стоила риска…       — Ни одна информация не стоит жизни, Стеф! Две недели осталось. Две. Ты ведь понимаешь, это математически проигрышно: что мы будем мстить за двух девочек, что за трёх — мстить будем всего одной. Чем больше вас пострадает, не равно больше отмщения. Равно больше боли.       Стеф потупила взгляд вниз к полу, а Алекс снова вернулась к данным перед ней. В одной руке — фото Аллегры с Уилсоном Фиском, а по столу разложены фото с той же Дэ Фонтейн, но уже в компании биохимиков. Специалистов, предположительно работающих в О.Х.Е. — компании, чей список научных сотрудников Алекс держала во второй руке. А список членов правления не засекречен — все имена липовые. Стефани аккуратно пододвинула к Алекс другие листы с перечнем сотен транзакций и выдержками из земельного кадастра.       — Третья четыре месяца шла от строчки к строчке, расшифровывая данные, которые полностью убрали из электронного реестра. Прошло много лет с момента продажи, ещё и скачок. Нет точного ответа, конечный ли она покупатель, но Аллегра сто процентов замешана в сделке. Алекс, нахрена ей эта башня? Это что-то сродни самоутверждению? Доказать своё превосходство? — спросила Стеф. Алекс взглянула на время, отмечая, что у неё осталось двадцать минут до выхода. Стефани пальцем пододвинула к Алекс флешку. — Не забудь забрать. Тут оцифрованная информация.       — Это же башня Старка. Башня Мстителей. Думаю, это её заявление, чтобы никто не сомневался в месте Валентины в пищевой цепочке сучек, — ответила Алекс, елозя языком за стиснутыми зубами, сгребая все фото и документы обратно в папку. — Третья где?       — Я лично посадила её на самолёт. Она приземлилась в Вене час назад. У меня тоже рейс вечером…       — Пойдёшь порталом, — отрезала Алекс, колдуя из дымки двойное кольцо чародеев.       — Алекс, стой. Есть ещё кое-что, ты не долистала.       Стефани растягивает по столу три фото, и Алекс резко останавливает её, хватая за ладонь. Внимательным, изучающим взглядом всматривается в каждое изображение худощавого мужчины с приличной залысиной, в безобразных очках с толстой круглой оправой. На каждом фото, сделанном из камер видеонаблюдения, мужчина сутулится, стоя на кассе разных супермаркетов, и на каждом снимке его лицо плохо видно. Дилетант, но старается избегать камер.       Только для Алекс этого достаточно.       — В общем, достоверно неизвестно, кто они: агенты О.Х.Е. или люди Валентины, а может, это всё одно и то же… — Стеф в воздухе рисует двумя пальцами кавычки. — Только они гоняются как за этим парнем, так и за этими фотками. И представляешь, я понятия не имею, кто этот убогий, но это, — указывая пальцами на три единственных снимка, — это всё, что есть на него.       «Не перестану удивляться, насколько же Вселенные могут быть похожи в некоторых деталях. Кто-то, чтобы узнать своё будущее, обращается к тарологам, а эта графиня решила устроить охоту на… кто он? Нелюдь? Мутант?» — зудит встревоженная тень в голове.       — Ты так смотришь на него. Алекс, ты его знаешь?       Знает. Знает. Он — проблема.       — Как долго они за ним гоняются? — холодно спрашивает Алекс, не сводя глаз с фотографий.       — Это всё, что есть на него за последние пять месяцев.       — Нет, не всё. По какой-то причине она знает, кого искать, значит, есть ещё. ________________       За Стеф ещё не полностью закрылся искрящий золотом портал, а Алекс уже убрала в сейф в столе все документы, принесённые ею. Закрыв ноутбук и схватив сумочку с телефоном и флешкой, она направилась к выходу из кабинета. Время поджимало. На ходу расправив складки на своём сегодня уже зелёном брючном костюме, она рванула дверь кабинета. Как только вышла в коридор, её взгляд зацепился за широкую мужскую фигуру, вальяжно рассевшуюся на диване в гостевой зоне, которую она не замечала до этого из-за чертовски отличной тонировки стекол кабинета.       Сначала на долю секунды Алекс посетила мысль, что так как сейчас сидит на диване Барнс, то это именно он здесь и директор, и владыка в одном лице. Он широко расставил ноги в стороны, бионику закинул на спинку дивана и безразлично листал что-то в своём телефоне. Снова на нём светлая кофта, что делает его силуэт только массивнее, красивее. Спокойный, уверенный. Мерзавец. Барнс медленно переводит взгляд от телефона к Алекс, осматривая её с головы до ног… И вот снова секундное замешательство под его оценивающим взглядом. Алекс едва поборола желание коснуться лица или волос, снова расправить брюки и лацканы пиджака, проверить, всё ли в порядке.       «Дважды мерзавец», — в душе кривится Кетлер, беря себя в руки, и, цокая, закатывет глаза.       — Что бы там ни было, Сержант, я тороплюсь, — отмахивается от него и быстрым шагом направляется к лифту. Жмёт кнопку вызова, и боковым зрением наблюдает, как Барнс неспеша идёт за ней следом. Останавливается в шаге от неё.       — Нужно, чтобы ты нашла одного человека.       — Ха! — вырывается смешок Кетлер. Остальной порыв хохота она усердно сглатывает. — Дьявол, я разрываюсь между семью вариантами смешных подколов, но, чёрт побери, я правда тороплюсь.       Снова отмахивается ладонью у плеча, не удосужив Барнса взглядом. Заскакивает в прибывший лифт и широко растягивает улыбку. Нет, уже кривится в борьбе с самой собой, и рукой останавливает закрывающуюся дверь кабины.       — Приёмные дни: второе и двадцатое число каждого месяца. Ты заходи, я научу тебя гуглить частных детективов, Сержант, — подмигивает ему Алекс, стараясь не подать виду, как сбивает с толку его полнейшее спокойствие. Он и мускулом на лице не повёл.       «Странный», — проносится в мыслях Алекс, пока она сладко потягивается в спускающемся лифте. Не выспалась, но чертов ужин с сенатором нельзя отменять. Звук входящего сообщения на её особом телефоне застаёт её врасплох, совпадая со звуком прибытия лифта на подземный паркинг. Сообщение от абонента «Сержант Г.» и Алекс, не раздумывая, открывает его.       Отправитель: Сержант Г.       «А как правильно гуглить: сучка лживая или двуличная?»       С новым сообщением в чате всплывает фото. Из Грин-Вуда. Она и Роджерс, сидящие на скамье в парке Грин-Вуда.       Чёртово сердце в груди начинает колотить с такой силой, что буквально видно, как содрогаются её ребра. Зуд со спины минует лопатки, моментально переходя на затылок, и чувствуются волоски на шее, вставшие дыбом на приливе адреналина.       — Сука… — тихо выдыхает Алекс. Она стоит в кабине лифта с морозной дрожью по телу, не в состоянии оторвать взгляд от фотографии. Стоит, пялясь в телефон, пока двери кабины не закрываются. Силой сжимает мобильник в кулак и наотмашь ударяет в панель лифта, возвращая его на четвёртый этаж.       Двери лифта открываются только для того, чтобы медленно явить Алекс Барнса, по-прежнему стоящего на том самом месте, в той самой уверенно-расслабленной позе. Зато Алекс больше не улыбается, прожигая Джеймса слегка прищуренным взглядом, неотрывно следя за каждым его шагом, пока он входит к ней в лифт.       — Ты был один? — выдавливает слова, едва шевеля губами.       — Это имеет значение?       — Имеет.       — Откуда ты знаешь Роджерса?       — Ты был один?       — Откуда. Ты. Знаешь. Роджерса? — чеканит каждое слово Баки, следя, как у Алекс напрягаются жилы на шее, и она нервно дергает головой. Снова языком проводит по краешку верхней губы.       — Джеймс, это важно… Был ли ты один?       — Подумать только, — его губы трогает ухмылка, и с закрытием дверей лифта воздух в кабине будто становится накалённым. — А ты говорила, что не повторяешь вопросы дважды.       — Да ты едва ли не единственный, кому приходится повторять и повторять.       — Почему это важно, с кем я был?       — Хочу услышать из твоих уст имена, кому ты вынес приговор. — Глаза в глаза рычит Кетлер.       Барнс ещё несколько секунд всматривается в лицо Алекс, а затем начинает смеяться:       — Это планировалось как угроза? — издевательски улыбается он, хмуря при этом брови.       Алекс расправляет плечи, и в лице теряет жесткость и гнев. Подхватывает его улыбку:       — Гляди-ка, додумался проследить, но не понял, с кем связался, — говорит она, и, вздернув подбородок, снова жмёт кнопку паркинга.       Хватка бионики на предплечье правой руки Алекс, и Баки подгибает её руку ей в ребра, вдавливая Алекс в стену лифта.       — О, я прекрасно знаю, с кем связался. Какого хрена ты втянула во всё это мою Ребекку?       Мою Ребекку. Мо́ю. Ребекку. Эхом таранят слова Барнса её разум. Мерзкая улыбка сама разрастается на губах.       — Славная девочка. Раз ничего тебе не рассказала, ещё и умная, — ехидно цедит Алекс, наслаждаясь тем, как напряглась челюсть Баки, как почти вспыхнули гневом его глаза.       Двери кабины лифта открываются. Барнс перехватывает попытку Алекс вырваться, нажимает на кнопки закрытия дверей и аварийной остановки.       — Откуда ты знаешь…       — Ты был один?!       — Да! — рычит Баки и наклоняется ближе к лицу Алекс. — Что тебя связывает со Стивом?!       — Пойди и спроси у него сам! Ой! — наигранно восклицает Кетлер, округляя глаза и надувая губы. — Постой, ты думаешь, он нихрена тебе не расскажет, да? Ты уже спросил у малышки Бекки, и она… не сказала. А, возможно, даже солгала тебе прямо в лицо! Как больно и неприятно-то. А если ещё и старина Стив не расскажет, если вообще выслушает, — она успевает договорить, когда Баки сильнее смыкает бионикой её руку, вызывая ощутимую боль в кости.       — Ты что-то сделала с Сэмом. И ты не уйдёшь так просто. Как раньше уже не будет.       — Как много ты слышал?       — Слышал, видел, ещё и записал, Кетлер. Достаточно, чтобы поумерить твой пыл и прижать твою задницу. Лучше начни рассыпаться ответами прямо сейчас.       Схватить бы её за глотку и придушить.       За коротким звуковым сигналом блокировка дверей снимается, и двери кабины раскрываются. Ни Барнс, ни Кетлер не сдаются, отводя взгляд к человеку, что помешал им.       — Александра… — доносится из-за пределов кабины лифта встревоженный голос Марисы. — У тебя тут всё в порядке?       — Ага. Иди в машину, — отрезает Алекс, следя за зрачками Барнса.       — Может, мне…       — Нет. Пару минут, мы закончим с Сержантом наш флирт, и я приду.       — Но Маршал тоже…       — Иди, Мариса. — Уже приказывает Алекс.       По полупустому в вечернее время подземному паркингу эхом разносится удаляющийся от них, спешный стук каблуков Марисы.       — Начинай говорить, Кетлер, не то…       — Не то что?! — с вызовом в голосе перебивает его Алекс. Хохочет. — Не то что, Барнс? Что ты сделаешь? Что и кому ты планируешь рассказать, фантазер?! — Улыбка стирается с её лица как по щелчку, сменяясь страхом в глазах.       Барнс в недоумении дернул головой. Ослабил хватку на её руке, оторопело следя, как задрожало тело Алекс, а из глаз сорвались две крупные капли слез. Капли очертили её скулы, щеки, сорвались с подбородка, как только их догнали новые ручейки слез. Полностью отпустив руку Алекс, Баки делает полшага назад, всё ещё изучая её лицо, мимику. И застывает в осознании.       — Кто тебе поверит? — бормочет Кетлер с подрагивающей нижней губой.       Она делает рваный вдох на полную грудь, расправляя плечи и быстро утирая влагу с лица тыльной стороной ладоней. За махами своих рук снова растягивает гадкую улыбку на лице.       — О, или ты, Барнс, намерен в качестве доказательств явить миру фото и видео моей встречи с Роджерсом? Стариком Роджерсом, ушедшим на пенсию, спокойно проживающим свою наконец-то заслуженную жизнь? Это твой козырь? — Теперь уже она делает полшага навстречу к Баки, горделиво вздергивая подбородок. — Сколько бы ты ни нарыл на меня — тебе всегда будет мало, чем то, что имею на вас я, Барнс. Мои девочки пасли вас годами, а кого-то всё ещё пасут.       Вот теперь она свободно поправляет свои волосы, махом отбрасывая их с плеч за спину, и выходит из кабины лифта.       — О, да, Барнс, ты ведь не забыл, что Аллегре нужен диск? — В полоборота продолжает Алекс, дождавшись, когда и сам Баки тоже выйдет в паркинг. На её губах невесомая улыбка, которая никак не касается её глаз. Отводит взгляд в сторону, о чём-то размышляя. — Деньги — это пыль. А вот перспектива подмаслить одной большой суке, чтобы выжить другую мелкую дрянь…       — Странно, что вы не подружились с Шэрон, — холодно реагирует Баки, пряча руки в карманы джинсов.       — Пф! У нас с Картер из общего: XX-хромосома и цвет волос. Постой-ка, ты ведь слышал, как мы сплетничали со Стариком о твоей любовнице. Ну, мавр сделал своё дело, мавр может уходить, — довольная собой, Алекс передергивает плечами. Из-за спины доносится сигнал автомобиля Маршала, припаркованного в десятке метров от них. Следом слышны нетерпеливые выкрикивания Мариссы:       «Я тоже хочу с тобой флиртовать, Алекс! Мне скучно! Иди хотя бы ты сюда!» — кричит та, высунувшись через окно переднего пассажирского места. Плюшевым зайцем, подаренным Стейси, в руке машет.       «Ребячество…» — в душе стонет Кетлер, прикрыв глаза. Быстрый взгляд на время на смарт-браслете. Надо же, она уложилась в отведенные тридцать минут. Нужно выезжать. И дела сделала, и с Сержантом поскандалила. Это не входило в её планы, только он напал первым. Чтож, она сказала Старику, что передаст информацию о Шэрон. В принципе, информация дошла к получателю. Мотнув головой, она снова оборачивается к Барнсу.       — Вот что, Сержант, разберись со своей любовницей. Отточи наново свои скиллы, а потом возвращайся — померяемся силами, — задорно, чувствуя победу, Алекс подмигивает Баки и делает шаг к машине брата.       Резкая жгучая боль в правой руке пронзает нервы, вынуждая осечься, остановиться на полушаге. Длинный, глубокий и ровный порез растянулся от пятки ладони и до указательного пальца. Темно-алая кровь быстро собирается в ране и растекается по чувствительной коже. Алекс раскрывает ладонь, рассматривая её, и плавно переводит взгляд к Баки. В его бионике нож, а из правой ладони капает к бетонному полу тонкая нитка крови.       — Ай… — с пластиковой улыбкой на губах, Алекс наклоняет голову в бок. В её глазах вспыхивает нечто похожее на осознание. И восторг. — Ты говорил обо мне с чародеями?! Вот это уже…

Song: System Of A Down — Lonely Day

      Она не договорила. Барнс ожидал нового самовлюбленного монолога, но она запнулась. Её глаза… Глаза Алекс, которые только что были хитро сощурены, округлились. Ужас. Он знал ужас, он проживал ужас, он сам нес ужас. И это однозначно не было тем, что Алекс отыгрывала в кабине лифта. Барнс знал. Так не играют. Её губы безвольно разомкнулись, и даже стоя в двух метрах от Алекс, Барнс нутром ощутил, как полно она выдохнула, как сжались её ребра. Он видел, как задрожали её плечи, как кровь отлила с её лица. Секунда. Секунда, как она впадает в отчаяние, она знает, что это именно оно. Секунда, как её лицо окашивается страхом. Первозданным.       Алекс в панике вздрагивает, рывком оборачиваясь к автомобилю Маршала. И ещё секунда на то, чтобы взрывная волна ударила в её дрожащее тело, отбрасывая его к ближайшей опорной колонне, а Барнса в стену за его спиной. Жар от пламени и ощущение дрожи по полу. Содрогались стены и воздух. Барнс был уверен, что среди треска хаоса он слышал животный скулеж. Он видел, как Кетлер держалась одной рукой за голову, второй перебирала пыль и мусор по полу, пытаясь встать на колени.       Баки уже не считал секунды. Пригибаясь от новой волны взрыва другого рядом припаркованного автомобиля, он за шиворот оттащил Алекс с пола за колонну. Пост охраны был побит осколками, с выбитой дверью. Он бионикой удерживал Алекс под ребра, оседая вместе с ней за опорной балкой, высматривая охрану. Второй рукой рыскал в кармане, чтобы достать телефон. И понимает…       Скулеж был животным, но не от животного.       То с какой силой ему приходилось напрягать бионику, чтобы удержать Алекс… Это не его максимум, но это сильнее всего, что он позволял себе в своей мирной жизни. И с каждой новой попыткой Кетлер вырваться ему приходилось только усиливать хватку.       — Пусти, — скулит в его руках Алекс. — Пусти, — она мотает головой. На затылке горсть её волос пропитана свежей кровью.       В нескольких метрах за лифтом был выход на пожарную лестницу. Ей нужна помощь медиков. Нужно убедиться, что спасатели оповещены о пожаре. Рядом уже воспламенился третий автомобиль.       — Нет, — отсекает её просьбы Барнс, намереваясь поднять Алекс на ноги. — Нам нужно к пожарному…       — Пусти меня! — срывается она на крик. Ударяет ладонями по бетону, и черная смоль густым туманом выплескивается, растекаясь по полу. Смоль растворяется, волнами разносясь среди обломков мусора. — Там же Маршал! Там Маршал, там Мариса. Ты! Пусти меня!       Как одичалая, Кетлер извивается в его руках, выворачиваясь к Баки лицом. Кричит, хватая его за одежду, в кулаки намертво сгребая его кофту.       — Пусти меня, там мой брат! — орёт она ему в лицо. В её очерненных глазах проблескивает мутная голубая радужка, и только по ней Барнс различает беглые движения её глаз. Паника.       Её лицо измазано пылью, слезами и мазками крови. То, как искривлены болью губы Алекс… Она не отступает от попыток высвободиться: то дергает его за кофту, то с силой пытается оттолкнуть. Чёрт побери, он не думал, что в ней есть такая сила. Не достаточно, чтобы он выпустил её, но она определенно не собирается сдаваться.       Её крики стихают. Казалось, пришло время завываниям и стонам, плачу навзрыд. Только Алекс опускает глаза куда-то к груди Барнса и просто трясётся. Или подрагивает. Он не понимает. Он чувствует судороги её грудной клетки, как она глотает воздух, не выдыхая его снова. Слезы есть, плача нет.       — Пожалуйста… — шепчет Кетлер мокрыми от слез губами. Третье авто всё же взрывается где-то там, за их спинами, и Баки прижимает голову Алекс к своей груди, отворачивая. Они на полу, за колонной, и всё равно он прикрывает её, загораживая. — Пожалуйста, Джеймс. Пожалуйста. Он же ждал меня там. Они ждали только меня. Там Маршал, Джеймс, пожалуйста.       — Мне жаль, — всё, что может ответить Баки. Треск горения и визги сигнализаций других автомобилей едва пропускают наростающий гам от прибывших сотрудников охраны. Он уже слышит сирены экстренных служб спасения. И слышит безостановочное «Пожалуйста» у своей груди. — Мне жаль.