Убежище №6

8 августа 2014 года Хогвартс

      Потеря в жизни занимала особое место. Она, как пропавший камешек в мозаике, притягивала к себе взгляд, поглощала свет и не позволяла картине исцелиться. Имена погибших героев шестнадцать лет назад сияли в лучах утреннего солнца. Латунные таблички под золотыми буквами потемнели со временем. Из-за чего теперь казалось, что на стенах замка хранилась память о далёком подвиге.       Минерва провела рукой по имени Дамблдора. Годы руководства школой оставили в уголках её глаз бледные пятна и морщины от слёз, от радости, от тёплого мира и от холодной войны.       — Оно никогда не заканчивается, верно, Альбус? — тихо сказала Макгонагалл.       В душе она знала ответ, что в постоянных невзгодах, стенаниях, торжествах и заключалось счастье. Перемены неизбежны в живом мире. А если он жив, значит всё происходило не зря.       Каблук слегка провалился под следующим шагом. Профессор посмотрела под ноги и заметила странное — все цветные плитки изменили своё расположение. Вместо векового орнамента на полу упорядочили каждый фрагмент узора. От стены шли ряды маленьких синих, средних бордовых и больших бежевых плит. При этом ни следа магии в новых швах. Будто так было всегда.       — Профессор! — из-за угла вышел секретарь Советника Министра магии.       — Мистер Вред, с вами кто-то прибыл в замок?       — Нет, профессор, — Юстас вскинул брови, которые до сих пор напоминали Минерве крылья чайки. — Разве что тот строптивый джентльмен у камина. Но он сгорел, как только я прибыл. Вы сами видели. Надеюсь, вы также поможете мне переместиться обратно в Атриум. Время поджимает, а нам ещё нужно аттестовать теплицы. Пожалуйста, распишитесь здесь.       Юстас протянул директору документы с белыми листами. Макгонагалл всё не могла привыкнуть к цвету и гладкости бумаги. Чернила под кончиком пера бывало вели себя непредсказуемо. Оставлять помарки приходилось дурным тоном, по мнению учителя. Потому Минерва, как ученик первого курса, выводила каждый элемент с усидчивостью, которую ей рекомендовала мисс Грейнджер. Её выпускница разделяла негодование по части нововведениям Министерства магии: от белой бумаги вместо пергаментов до обучения магов колдовству без волшебной палочки.       Одним из новых и обязательных процессов также была аттестация учебного заведения до начала учебного года. Школу чародейства и волшебства и её окрестности вот уже десять лет каждое лето проверяли вдоль и поперёк. К сентябрю каменные стены могли скрипеть от стерильности и вороха защитных заклинаний.       — Интересное решение, — секретарь заметил упорядоченные плитки у Стены Памяти.       — Должно быть результат ваших реформ, мистер Вред, — Минерва закрыла папку и протянула её джентльмену в сером костюме тройки без пиджака.       — Простите, вы позволили колдовать без волшебных палочек?       — Нет, но очевидно, кто-то из учеников уже занимался этим, — она вновь посмотрела на пол, где по-прежнему не ощущалось какой-либо магии, как бывало после недавнего колдовства. Должно быть плитки переставили ещё весной. Однако профессору не приходило на ум подходящее заклинание из школьной программы.       — Чтобы вы знали, директор, — Юстас захлопнул папку, сунув её подмышку, — я был и остаюсь против этой практики. К тому же Мария также не одобряла это «улучшение», — он изобразил кавычки пальцами одной руки и тут же жестом пригласил пойти вперёд, как можно скорее к теплицам.       — Неужели? — Минерва подумала что впервые рада сотруднику из Министерства.       — Можете мне верить, — Юстас на ходу слегка наклонился. — Я считаю волшебные палочки одним из лучших изобретений магического сообщества. Они практичны, уникальны и, что скрывать, безопасны! Мистер Грюм нарушает целый параграф Статута о Секретности своим приказом. Неудивительно, что теперь мы пожинаем плоды его трудов.       — Магглы так или иначе всегда влияли на наше общество, мистер Вред. Нынешние претензии премьер-министра обычные политические игры. Или… — Минерва усмехнулась, придерживая подол мантии у лестницы к Большому залу.       — Профессор? — Юстас протянул ей руку у последних ступенек.       — Или Аластор просто не нравится премьер-министру.       — Он это может.       — Мистер Вред, — возмутилась фамильярности Макгонагалл.       — Простите, директор. Однако это так. Мне не страшно сказать своё мнение Министру в лицо.       — Конечно, будучи правой рукой Марии и с друзьями среди невыразимцев, я бы тоже не боялась, — сказала она с доброй насмешкой.       Пройдя холл с гигантским маятником, который до сих пор впечатлял Юстаса, они вышли на аллею до теплиц. Вокруг замка вместе с туманом висела тишина. Белый рассвет покрывал долину полупрозрачной вуалью. Прохлада освежала кожу шеи под накрахмаленным воротником рубашки. Воздух наполнял грудь лесным духом, каменной пылью и ароматом сырой земли. Хогвартс должен был ещё пару недель встречать солнце в безмятежности, в ожидании жизнерадостных учеников, ярких флагов факультетов, свистящих мётел и различных, как фрагменты цветной мозаики, голосов детей. Минерве должна была провести свой последний год в качестве директора школы, передать дела Невиллу Лонгботтому и насладиться путешествиями по старой Европе. Должно было всему закончиться здесь. Однако под ногами профессора и секретаря вновь оказались упорядоченные плиты.       Они остановились перед входом в теплицы. Макгонагалл точно знала, что вчера подобного не было. Она проверяла профессор Стебель и заметила бы столь необычное явление. Оно пугало своей сущностью. Каменные плиты не отличались по цвету, но все самые крошечные осколки и самые большие части упорядочили. И опять они располагались так, словно аллея не менялась десятилетиями. Никакой едва уловимой вибрации или манящего предчувствия чар волшебница не ощущала. На подобную магию не были способны опытные мракоборцы, не то чтобы ученики даже седьмого курса.       Юстасу не понравилось настороженное выражение лица директора. Только секретарь не успел задать вопрос, как у выхода к Запретному лесу появился запыхавшийся лесничий.       — Хагрид, — взволнованно крикнула Минерва. — Вы не знаете…       — Профессор! — также крикнул седовласый у висков полувеликан. — Там профессор Трелони! Профессор, ей плохо. Я не знал что делать…       Макгонагалл, достав палочку и приподняв край мантии, побежала к хижине. Вред, крепко держа папку подмышкой, поторопился отыскать амулет в карманах брюк. Он достал прозрачное стеклянное яйцо с вырезанными словами на стенках и пальцем придавил сверху красный шарик. Тот упал внутрь и, не коснувшись дна, превратился в красную дымку — тревожная кнопка от Эдмунда была нажата.       На склоне с заросшими и развалистыми ступеньками слышались стоны пожилой женщины. Она кричала слова одновременно своим и чужим чудовищным голосом. Юстасу на пути особенно не понравилось, что, пусть и маленькие, окна хижины не просвечивали, как раньше. Словно внутри дома бросили порошок мгновенной тьмы. Только тот всё не рассеивался. Трое уже мчались до порога, а мгла всё душила свет.       Минерва с грохотом и одним взмахом палочки распахнула дверь. Вред, держась на небольшом расстоянии, заглянул за плечо директора внутрь. Амулет в ладони нагревался, что означало к нему вот-вот придут на помощь.       В доме Хагрида всё было в порядке. Сивилла сидела на полу под большим столом, прижав колени к груди и дрожа всем телом. Макгонагалл оцепенела у входа.       — Профессор, помогите же ей! — воскликнул Юстас.       Поувеликан бессознательно попятился назад. Вред сунул ему под руку папку с документами и попытался войти в хижину. Минерва его перехватила, придя в себя. Они оба окинули взглядами утварь, мебель и открытые мешки с припасами. Каждый столовый прибор, крупицы и нити в коврах упорядочились по возрастанию и по убыванию, по длине и ширине, по цвету и размеру. Все видимые элементы занимали своё новое место. Голова шла кругом от такого неправильного и противоречивого действительности явления. На затылке поползли мурашки. Вред обернулся с испугу.       — Что происходит? — в голосе мужчины отразился тот юноша, который боялся любого шороха на борту Покорителя Зари.       Трелони качалась и шептала губами одни и те же слова. Макгонагалл наколдовала сферу блокирующих чар и вошла внутрь к женщине. Юстас ухватился за косяк двери, ожидая при таких обстоятельствах и землетрясения.       — Моя дорогая, — Минерва медленно тянула руку к лицу с толстыми круглыми очками и страшно красными заплаканными глазами.       — И явится… тот, и явится тот, — она запнулась на полуслове.       Её дыхание спёрло. Всхлипы из-за плача заставляли содрогаться. Юстас проследил за её взглядом и не понял почему старушка впилась глазами в корзину с белыми яблоками. Будто там и сидела сущность виновная в её приступе. Только вот Минерва не оборачивалась, а, по опыту секретаря без магического дара, волшебники всегда знали кто и где прятался.       — И явит он-н-н, — мышцы шеи Трелони свело. Она прикусила себе язык и натянулась как струнка, ухватившись за руку Макгонагалл. Та скорее полезла к ней в карман, гремя стеклом флаконов. По-видимому, лекарств женщины.       За спиной Юстаса прозвучал удар наподобие хлыста. Джентльмен пригнулся и увидел, что позади лесничего появился Певенси. Он сразу же упал ничком, так как на его голове вдруг появилась блондинка в зелёном костюме.       — Какого чёрта! Убирайтесь отсюда! — полувеликан преградил дорогу Рите Скитер.       — И небо и свет и земля, — на одном дыхание произнесла женщина.       — Эд! — поторопил Юстас, что-то его выдавливало из хижины. Вред упёрся ногой в угол и спиной в косяк. Минерва приговаривала старушку встать.       Сивилла сделала глубокий вдох и произнесла будущее утробным голосом:

И явится тот, кто есть и небо, и свет, и земля

И явит он людям тьму, что сотрёт магию с земли

Три мира канут в бездну, две души увидят свет

Лишь одно тело пройдёт сквозь тысячи лет… Третье пророчество Сивиллы Трелони.