Серебряная нить

Редко выдавалось время, когда у всех троих слизеринцев намечалось «окно» в одно и то же время. После завтрака заняться было особо нечем, поэтому парни сидели в почти пустующей гостиной и пили чай, составляя планы, чем займутся после занятий. Дин свалился напротив Оминиса, возле Себастиана, на диван, и лишь тогда шатен заметил его озадаченный и какой-то слегка беспокойный вид. — Ты в порядке? — М? Да… Директор вызовет отца на выходных. — Зачем? Ты что-то натворил? — поинтересовался с лукавой улыбкой Оминис, даже не подозревая насколько окажется прав. — Ага, пробрался в запрещённую секцию вчера с этим дуралеем. — Дин, по привычке, кивнул в сторону Себастиана, хотя и прекрасно знал, что блондин этого не увидит. — ЧЕГО?! — В унисон воскликнули парни. Гонт однозначно был удивлён тем, что его нерадивый друг вовлёк в свои авантюры новенького, Себастиан же, в свою очередь, охренел от откровения этого самого новенького, хотя и сам не особо старался скрывать от Оминиса свои проделки и косяки. Наверняка, в итоге, сам бы признался, если бы пришлось. — Не смотри на меня так. — Дин с издёвкой заулыбался Сэллоу и пожал плечами. — Ты первый решил, что между нами нет секретов. — Туше. — Шутливо оскалился Себастиан в ответ. — Так, а почему твоего отца вызывают? — Он сделал вид, что его не задела такая мелочная месть за то, что он выболтал Оминису о Древней магии, и юноша больше озадачен тем, что считал, что всё урегулировал. — Ну… я только что ходил к профессору Уизли и сказал, что это я тебя туда потащил. — Идиот! — разгневано вскочил Себастиан. — Зачем?! Я же прикрыл тебя, всё утряслось! — Ничего не утряслось! — Дин поднялся следом и закричал в ответ. — Я всю ночь уснуть не мог из-за этого! Так-то Сэллоу был прав. Это была его идея, он его потащил, и огрёб за свою выходку вполне заслуженно, но… это была не та ситуация и не тот человек, когда хотелось всё бросить на произвол и будь что будет. Дин знал, что Себастиан уже не впервые пробирается в Запретную секцию. Не впервые получает за свои проделки, и одному ему отдуваться за двоих совесть не позволяла Дину допустить. Сэллоу ему нравился, несмотря на постоянное желание влезть в неприятности. Брюнет чувствовал к нему какую-то необъяснимую тягу. С ним было комфортно и уютно, как и с Оминисом. Друзей у Макмиллана никогда не было, и он, едва их обретя, очень не хотел лишиться. Даже не так: он до дрожи боялся их лишиться. — А ну, прекратили оба! — встрял Оминис. — Тоже мне развели тут… Ты, — указал он на Дина, — очень хотелось получить взбучку, хотя друг тебя прикрыл? Теперь получишь! А ты, — обратился он к Себастиану: — на его месте, точно так же, благородно поскакал бы его выгораживать! Вы оба идиоты! Так что сядьте и уймитесь! Парочка младшегодок в другом конце зала нервно о чём-то перешёптывалась и поглядывала на них, оторвавшись от своего занятия с заколдованной картой. Парни замолчали и уселись на свои места. Самый благоразумный из всей троицы выписал каждому словесных лещей, быстро утихомирив, и Дин едва сдержался, чтобы не растянуться в какой-то придурочной умилительной улыбке. — И что теперь? — поинтересовался Себастиан, как ни в чём не бывало. Будто они только что не пытались разругаться в пух и прах на ровном месте. — Да ничего, — ответил Дин, быстро выскочив из, уже неловко затянувшегося, состояния очарования вторым своим новоиспечённым другом в суровую реальность. — Профессор сказала, будем в библиотеке месяц книжки таскать. — И всего-то? Ты ведь не из-за этого такой потерянный, — подметил Сэллоу. Он только играл на публику развязного раздолбая, но на деле всегда был довольно внимательным. Такое очень удобное и хитрое умение, не зря же так трудно было победить его в дуэли. Дин лишь отвёл взгляд. Не хотел рассказывать из-за чего ненавидит свою семью и почему так расстроился. — Может прогуляться сходим, после Заклинаний? На пристань, например? — внезапно перевёл тему Оминис. — О! — восторженно снова подскочил Себастиан, не придав значение столь тонкому жесту Гонта. — Я тут кое-что вспомнил… По школе слухи поползли, что наш новенький девчонку подцепил! — Чего? — искренне удивился Дин, вскинув брови. — В смысле «чего»? Твои обнимашки у лодочного сарая кто-то спалил! Лицо Дина вспыхнуло, как звезда на рождественской ёлке. Смущение накатило так внезапно, что он аж запаниковал. Ничего ведь не подразумевал, а просто хотел помочь. Ну что за люди… Дин никогда ни за кем не ухаживал, даже не знал, не умел этого делать, и подумать не мог, что это расценится, как попытка за кем-то приударить. Вот только этого не хватало! — Это… Всё было не так! Это она… — Она тебя обжимала? — Именно! То есть… — Волнение и смущение окончательно взяли над парнем верх. — Прекрати! Ничего такого не было… — Дин сгорал со стыда, прикрывая лицо руками. — Прости-прости, зато смотри как оживился, — Себастиан широко улыбался во все зубы. Специально ведь подал это так провокационно! — Не смешно ни капли! — нарочито обиженно буркнул Дин. — Она… помочь просила, вот и всё. Знал бы что так будет, даже бы не пошёл. — Парень внезапно вспомнил о более важном деле, и объяснения отпали, отодвинув глупую ситуацию на второй план. — Кстати о помощи. У меня беда с Травологией… совсем с ней туго справляюсь. Профессор Гарлик завалила заданиями, а я с трудом осилил только первое… — Не, извини, я сам с Травологией не дружу, а вот Оминис с теорией неплохо справляется… — А? — Блондин очухался, услышав своё имя. — …только к практике его не допускают, чтобы пальцев не лишился. — Себастиан издевательски захихикал. — Помогу, чем смогу. — Оминис кивнул, игнорируя тон своего друга, любезно согласился, даже не вникая в суть, чем снова удивил. По школе ползли о нём самые разные слухи, но большинство из них выставляли Гонта в довольно неприятном свете; на деле же Дин этого совсем не замечал. Оминис был всегда вежлив и не особо болтлив, но никогда никого не провоцировал, не грубил, не относился надменно или враждебно, и никогда не навязывался, что заставляло парня ещё больше обращать на него внимание, которое вызывало необъяснимое желание сблизиться с ним. Возможно, несмотря на наличие Себастиана в его жизни, Оминису Дин казался таким же одиноким, как он сам, и это было лишь проявлением жалости…

***

Утро субботы было холодным, но солнечным. В такую рань, гостиная Слизерина пустовала. Из-под толщи воды Чёрного озера пробивались яркие лучи осеннего солнца, вытанцовывая на каменном полу причудливыми узорами. В выходной ученики обычно отсыпались, а потом разбредались по замку или его окрестностям, но парни в это время уже не спали, а допивали чай в ожидании повозки. Дорога в Фелдкрофт заняла немало времени. Себастиан пожаловался, что на метле было бы быстрее, чем заставил парня лишь виновато извиниться. Дин не хотел вдаваться в подробности, почему в таком возрасте всё ещё не умеет летать на метле, ведь детей волшебников учат этому, едва в них просыпается магия. Проблема была не только в том, что магия в нём проснулась так поздно, ведь за почти весь год этому можно было обучиться, но полёты на метле не стояли в списке первостепенных задач. Хотя, скорее, вовсе не были в него включены, ведь его составлял не Дин. Парни почти всю дорогу молчали. Себастиана ждала взбучка от дяди, и он, похоже, морально готовился. Приехать в школу его опекун возможности не имел, поэтому письмо с подробным описанием проступка его племянника было отправлено старшему Сэллоу домой. Снова. Себастиан пошутил, что это уже стало, как минимум, ежемесячной традицией. Его слегка легкомысленное отношение немного обескураживало, по взгляду юноши Дин видел, насколько неприятен ему предстоящий разговор, точнее выговор, но при этом, шалопай ничего не делал для того, чтобы избежать ненужных склок и поменьше встревать в неприятности. Или хотя бы не попадаться. Деревушка была довольно маленькой, всего чуть больше дюжины домов, расположенных в кучке вокруг площади. Дом Сэллоу находился немного в стороне. Маленький, каменный, слегка покосившийся, с соломенной крышей. С виду и не скажешь, что там могут проживать три человека, настолько он с виду был мал, но волшебникам и не нужно было занимать много места, ведь заклинанием незримого расширения всегда можно было даже самую маленькую конуру сделать дворцом внутри. — Себастиан! — воскликнула Анна и бросилась к нему в объятья, едва тот успел перешагнуть порог. — Хоть кто-то рад меня видеть… — не без доли сарказма пошутил парень. Себастиан уже успел вкратце поделиться с Дином тем, насколько «весело» жить с человеком, который вынужден опекать своих племянников с раннего детства. Его дядя был своенравным человеком, очень упрямым и твердолобым, по словам шатена. Анна была его любимицей, примерной и послушной, хотя по тому, что рассказывал юноша, это было далеко от правды, а вот Себастиана он недолюбливал, третировал и всячески изводил постоянными нравоучениями, не только из-за жалоб на его поведение. На самом же деле, разница между близнецами заключалась в том, что Анне хватало ума и хитрости просто не попадаться. А возможно Себастиан намеренно привлекал к себе внимание? Конечно, юноша во многом утрировал. Чувствовалась в его голосе некая обида или зависть, но скорее не к сестре, а в целом, ко всему. В чём-то Дин его понимал, ему тоже часто хотелось расти в настоящей, полноценной семье с любящими родителями, встречать Рождество и дни рождения, получать подарки, ходить в семейные походы и покупать школьные принадлежности в Косом переулке, дружно всей семьёй, как другие, «нормальные» семьи волшебников. Получать внимание и любовь, которых он был лишён, но Дин уже давно смирился со своей участью. А вот Себастиан нет. Потому что он был не один и хотел этого не только для себя, но и для Анны — единственного человека, который остался от его семьи. Главной же причиной озлобленности нерадивого парня на Соломона было то, что после того, как Анну прокляли, он ничего толком не сделал, сдался почти сразу же, найдя своё утешение в бутылке. Благо, хоть при сестре он не пил. С тех пор, Соломон упал так низко в глазах Себастиана, что тот его терпеть не мог, и приезжал домой лишь ради того, чтоб ненадолго увидеться с Анной и ещё раз сказать, что он ни за что не сдастся и обязательно найдёт лечение для неё. — Проходите уже, — раздался грубый мужской голос где-то из соседней комнаты. — Хватит торчать на пороге. Себастиан предупреждал Анну в письме, что приедет с другом, и та, заслышав шаги радостно повернулась к двери, встретившись удивлённым взглядом с Дином. Веснушчатое, но сильно бледное, лицо слегка вытянулось. Тёмные круги под карими глазами, вьющиеся, каштановые волосы аккуратно собраны в хвост. Она была такой худой, что казалось ещё немного и можно будет увидеть, что у неё за спиной. Её рука заметно подрагивала, но девушка со всех сил делала вид, что ей не больно. Эти приступы накатывали внезапно, похоже, последний был совсем недавно, и девушка ещё не успела отойти. — А…? — Анна вопрошающе повернулась к Себастиану. — Это Дин Макмиллан — наш новенький. Я тебе писал о нём. Парень слегка улыбнулся и уловил едва заметное разочарование на её лице, которое она тщательно пыталась скрыть. Она думала, что приедет Оминис? До этого момента, Дин даже как-то не задумывался, что в их закрытом, дружеском круге, в который так неожиданно разрешили вписаться и ему, находился кто-то ещё. Всю свою жизнь юноша убеждал себя в том, что ни в ком не нуждается, необходимость в близких и друзьях отвергалась сама собой, не потому, что не возникало такого желания, а потому, что ему просто не позволялось такой роскоши. И готовясь к поступлению в Хогвартс, к тому, что его ждёт, Дин уже по привычке настраивал себя на одиночество. Но едва он вкусил другой жизни, ощутил, как поводок на его шее слабеет: истинные чувства, эмоции и желания полезли наружу одно за другим. Макмиллан раньше не замечал, как отчаянно хотел завести друзей, но стоило парням принять его в свою маленькую компанию, как он уже не хотел никем из них делиться. Это чувство было настолько новым, эгоистичным и совсем детским, что парню потребовалось немного времени, чтобы прийти в себя. Себастиан уже рассказывал ему о сестре: о том, как они вместе попали в Слизерин и познакомились с Оминисом. Прошло пять лет и не трудно было логически догадаться, что между ними завязалась вполне крепкая дружба, но пока Дин не встретился с Анной лицом к лицу, она существовала лишь в словах слизеринцев. Парень начал судорожно отгонять от себя ревностные мысли, которые заковырялись внутри мелкими, гадкими червячками. Он не хотел относиться к девушке предвзято лишь потому, что она занимала в жизни парней более значимое место, чем он. — Очень приятно. — Натянуто улыбнулась девушка и отступила в сторону, впуская в дом. — Проходи. Соломон, на удивление, был спокоен. Судя из того, что рассказывал Себастиан, мужчина был довольно вспыльчивым и Дин ожидал, что тот набросится с упрёками прямо с порога, но на деле он оказался довольно молчаливым и угрюмым, но никак не «бешеным». Ребята болтали о школе, новых занятиях и всякой ерунде. Анна всё негодовала, как несправедливо, что Блэк отменил квиддич из-за слегка пострадавшего ученика, на котором спустя пару часов даже царапины не осталось. Оба Сэллоу состояли в команде Слизерина: Себастиан — охотник, Анна — загонщик. — А не наоборот? — У Дина медленно полезли глаза на лоб, что вызвало у близнецов истерический смех. — Все так реагируют, когда узнают. — Гоготал Себастиан. — Но Энн очень умело всем противникам драла жопы на поле. — Выражения! — гаркнул Соломон из кухни, и близнецы, заговорщицки склонившись над столом, снова захихикали. Ещё бы! Загонщиками обычно выбирали парней, так как эта позиция требовала не абы какой силы, чтобы отбивать несущийся на тебя, или кого-то из товарищей по команде, железный бладжер. Девчонка оказалась полна сюрпризов. Конечно, о большинстве они ведали шёпотом, чтобы дядя не слышал, но, немного узнав Анну поближе, Дин стал понимать, почему они с Оминисом дружили все эти годы. И не только потому, что все были слизеринцами. Анна, несмотря на болезненный вид, во всём была очень похожа на Себастиана, не только внешне, но и характером и повадками, только не такой… шебутной, что ли. Близнецы делились глупыми случаями из своих школьных будней: как пробирались в запретные для младшекурсников классы, ванную старост и какое-то заброшенное помещение на четвёртом этаже со всяким старым магическим хламом; как нашли одну из карт со спрятанным сокровищем, а на деле, за картиной, в одном из коридоров, оказался сундук со старой, выцветшей мантией, которую они там же и оставили. Много интересных и весёлых историй, которые, казалось бы, должны были лишь поднять настроение, но почему-то от них Дин чувствовал больше печаль, не столько потому, что у него самого не было такого беззаботного детства, а потому, что все эти истории остались далеко в прошлом. Анна с лета болела и находилась постоянно дома, под присмотром дяди и целителей из Мунго, которые, по словам Себастиана, «нихрена не делали», только отслеживали ухудшение. По всем неутешительным прогнозам, Анне больше не светит продлить своё детство хотя бы ещё немного. И Дин заметил, что не он один основательно приуныл, поэтому Себастиан резко сменил тему. — Мы выяснили кое-что… — шатен украдкой глянул на Макмиллана, безмолвно спрашивая разрешение, но тот нахмурился и едва заметно покачал головой. Не стоило давать девушке хоть каких-то призрачных надежд, как бы её брату этого ни хотелось. — Пока ещё ничего конкретного… но я не бросаю поиски, я знаю, что уже близок. Я это чувствую! Даже несмотря на то, что Себастиан не сказал ничего, Анна всё равно ему верила, безоговорочно и безосновательно. Ему лишь стоило сказать, что он близко, как сестра снова заулыбалась. Соломон вмешался, до этого молча занимающийся своими делами на кухне: — Хватит! Прекрати разбрасываться пустыми обещаниями! Мало того, что ты её и себя изводишь, подставляешь себя опасности, теперь и других втягиваешь?! Во благо кого твои старания, если ты пострадаешь или погибнешь?! Прими, наконец, тот факт, что это неизлечимо! — Никогда! — поднялся и закричал парень. — Я никогда не смирюсь, в отличии от тебя! Дин не успел перехватить и успокоить Себастиана, тот в пылу выбежал из дома, громко хлопнув дверью. Они с Анной лишь молча проводили его взглядом. Тяжело вздохнув, девушка пересела со стула на кровать, чтобы прилечь. Лёгкая и непринуждённая атмосфера, ещё несколько минут назад, царящая в доме, бесследно испарилась и нависла гнетущая тишина. Парень бродил взглядом по стенам, замечая, как много колдографий и картин в этом доме. По словам Себастиана, создавалось впечатление, что дети были обузой для мужчины, но по обстановке так было не сказать. Конечно, холостой мужчина, бывший аврор, жёсткий и неуступчивый человек не был лучшим кандидатом на роль отца. Оставалось лишь удивляться, как он вообще справлялся с этой ролью, явно не без помощи, хотя бы в первые годы. Сейчас, поприсутствовав в их доме, Дин уже не мог так однозначно придерживаться стороны Себастиана. Ещё и потому, что тот не видел и не знал, что бывает и хуже. А вот Дин испытал это на собственной шкуре. — Не потакай его прихотям, парень. — Соломон внезапно подошел и сел за стол. Грозный вид мужчины немного пугал. — Себастиан сам не понимает, что ищет. Лечения нет. Я знаю. Я искал! Все только разводят руками. С этим трудно смириться, но с этим нужно смириться. Чтобы потом жить дальше. Дин хотел было согласиться, это разумно, но посмотрел на дрожащую спину Анны и не смог. Она — это всё, что осталось от его семьи. Будь Макмиллан на месте Себастиана, всё бы отдал, лишь бы её спасти. Не пожалел бы ни себя, ни других. — Вы неправы. Пока она жива — жива и надежда. — Тогда ты такой же наивный и глупый, как он, — забурчал Соломон. — Может и так. — Кивнул юноша. — А вы предлагаете ему похоронить сестру ещё при жизни?! Последнее, что осталось от его семьи? Соломон не ожидал такой дерзости и даже слегка приоткрыл рот от удивления. — Я не это имел… — хотел возразить мужчина, но Дина уже было не остановить. — Да, знаю, простите, — перебил он и, выдержав паузу, тихо продолжил. — Я бы всё отдал, лишь бы моя мать была жива. Хотя бы на день. На один час. Снова увидеть её… Вспомнить, как она выглядела, как пахла… Как звучал её голос. Как она смеялась. Она умерла очень рано, я был ещё совсем мал, и воспоминаний о ней теперь, спустя годы, уже почти не осталось. Лишь момент её смерти намертво запечатлелся в памяти: истошный крик и её испуганные, мёртвые глаза, что снятся мне иногда по ночам. Этого вы желаете Себастиану? — спросил парень, указав на скрючившуюся девушку на кровати. — Чтобы он запомнил сестру такой?! Чтобы всю оставшуюся жизнь вспоминал, как она умирает, скорчившись от боли, а он просто сидел и беспомощно ждал её мучительной смерти? Не отбирайте у него то единственное, что даёт ему сил не падать духом и возвращаться сюда каждый раз, чтобы без страха увидеть её и взглянуть ей в глаза. Соломон молчал, способный разглядеть в словах Дина смысл, хоть ему это и не пришлось по нраву. Поэтому, парню простилась его сегодняшняя дерзость, но Макмиллан понимал, что таких вольностей в этом доме ему больше не предоставят. — Пойду поищу Себастиана, — поднялся Дин. — Думаю, он уже немного остыл.

***

Солнце уже спускалось за горизонт, разливаясь огненным пятном по небосклону. Осенний ветер трепал ещё не до конца пожелтевшие деревья в округе, и, несмотря на прохладу, в воздухе всё ещё пахло летом. Неподалёку резвились детишки, которых родители тщетно пытались загнать домой на ужин. Дин поправил на себе задранный ветром подол мантии и огляделся, неспешно ступая за забор. Недалеко от дома возвышалась деревянная вышка, на которой юноша заметил знакомый ссутулившийся силуэт с растрёпанной кудрявой шевелюрой, который точно ни с кем не спутать. Дин приблизился и, сунув подмёрзшие руки в карманы, молча встал рядом. — Как он не понимает, — выпалил Себастиан со злости. — Я не могу просто стоять в стороне и ждать, когда она умрёт! Если он сдался, то это его проблемы! — Не уверен, что он сдался… — Ты же сам его слышал! — воскликнул парень, недовольно сложив руки на груди. — Он готовится к худшему. И пытается подготовить тебя… Думаю, он понимает, что ещё одна потеря… — Я не потеряю Анну! Я сделаю всё, чтобы ей помочь! — Да, знаю. — Понимающе кивнул Дин. — Она же моя сестра… — Голос Себастиана срывался на душераздирающий вой. Разгневанные карие глаза заблестели, и Себастиан, смутившись, отвернулся. Не хотел показываться таким уязвимым, но эмоции бесконтрольно попёрли наружу. И Дин не сдержался: сгрёб друга в охапку и крепко обнял. — Послушай, — тихо промолвил он. — Если лекарство есть, мы его найдём. Я не прошу тебя сдаться, даже наоборот — не сдавайся, несмотря ни на что! Я бы очень хотел помочь… Тебе не нужно всё тащить на себе, в одиночку, ты можешь на меня рассчитывать. Последние лучи солнца красными пятнами освещали верхушки крыш и частично убранных в осенний наряд деревьев. Подул холодный ветер и, несмотря на довольно тёплую погоду, всё же теперь почувствовалась осень. Похоже, Дин всё же подобрал правильные слова, и Себастиан, немного отмолчавшись, пришёл в себя и успокоился. — Вон там, видишь? — Он кивнул в сторону холма позади родного дома. Там расположилось сгоревшее, небольшое поместье. Для такой маленькой деревушки, где все домики были крохотными и почти одинаковыми, оно слегка выбивалось из общей картины, и даже вызывало интерес. Кто мог в нём жить? Дин вопросительно посмотрел на юношу. — Пошли, кое-что покажу, — загадочно ответил Себастиан на его молчаливый взгляд, развернулся и отправился туда. Как только Дин увидел двор и колодец в нём, то сразу узнал это место. Перед самой стычкой с Ранроком в банке Гринготтс, они, с профессором Фигом, видели в омуте памяти воспоминание: четыре волшебника, пришли в поселение и магией восстановили природу после долгой засухи. Дину не составило труда теперь понять, что в тот момент он видел именно Фелдкрофт. Тогда, юноша ещё не знал, кем были те волшебники, но один из мужчин, Персиваль Рэкхем, владел Древней магией. Такой же, как Дин. До этого момента, он считал себя единственным обладателем столь необычного волшебства, и это воспоминание стало как открытием, так и откровением для парня. Ему необходимо было узнать об этих волшебниках побольше, о себе и о Древней магии, но с чего начать никто из ныне живущих подсказать не мог. Именно здесь, в Фелдкрофте, жила маленькая девочка с отцом и больным братом, которая зачаровано наблюдала за тем, как волшебники возвращают природе жизнь и восстанавливают её силы. Тогда Дин не обратил внимание на эту семью, но теперь, зная, что гоблины здесь что-то искали, возникал лишь один вопрос — что именно? Большая часть дома была разрушена и сожжена. Во дворе Дин заметил разбросанные вещи гоблинов: броню, инструменты и оружие, видимо покинутые в спешке. Пахло гарью, хотя, судя по поросшей траве, прошло уже несколько месяцев. Юноше казалось, что он ощущал всё ещё исходящее тепло от пепелища, будто оно всё ещё пропитано магией, уничтожившей дом. Дин обошёл строение, в надежде найти проход в уцелевшую часть поместья. — Летом тут случился пожар, — заговорил Себастиан. — Здание загорелось посреди ночи. Мы проснулись от криков соседей. Когда выбежали на улицу, оно уже вовсю полыхало. Я отвлёкся и не заметил, что Анна без раздумий бросилась туда: там жила семья с детьми. Она думала, что внутри мог кто-то быть. С её слов, дом окутало дымом, когда она вбежала, и ничего не было видно. Сестра звала жильцов, просила отозваться, если в доме кто-то есть, но услышала лишь одну фразу: «детей должно быть видно, но не слышно», и затем её ослепила яркая вспышка. Когда я добрался до поместья, оттуда убегала пара гоблинов и я сразу понял, что что-то не так. Еле успел вытащить Анну из горящего дома. Я тогда думал, что потерял её… — Если она не видела, кто напал на неё… — Это были гоблины, разве не ясно?! Я собственными глазами их видел! — вспылил Себастиан от недоверчивости парня. — Я бы погнался за ними, но почувствовал, что она в беде… — Хорошо, давай поищем вход. — Дин не стал спорить. Слишком уж опасным был момент. В отличии от него, Себастиан одной фразой дал понять, что не допустит сомнений. По крайней мере, пока. Дин же решил не делать поспешных выводов и подождать, собрать побольше информации. Как и в случае с воспоминанием, он увидел лишь то, что зацепило его, — мужчину, обладавшего Древней магией, когда стоило обратить внимание и на тех, кто стоял на заднем плане. Тогда, возможно, картина была бы более полной. Главный вход был завален. Парни обошли строение сбоку и влезли в частично сгоревшее окно. Стены были покрыты гарью, мебель почти вся сожжена дотла, как и лестница на второй этаж, который был полностью разрушен. Под ней болталась на одной петле приоткрытая, обугленная дверь, которая вела в подвал. — Люмос. Дин решился пойти первым. Благо, ступеньки под ногами оказались каменные, и можно было не опасаться провалиться вниз. Себастиан молча следовал за парнем. Подвальная комната мало пострадала от огня. Шкафы были забиты книгами, картами и прочим инвентарём. В дальнем углу стоял письменный стол, также полностью заваленный бумагами. Похоже, это был кабинет. На стене рядом висела пустая картина, явно подожженная каким-то заклинанием, совсем не случайно, из-за чего по центру красовалось огромное угольное пятно. Дин заинтересовался и подошёл поближе, но обитатель картины так и не показался, разглядеть можно было лишь нарисованный задник в виде какого-то сада. — Её, будто нарочно, кто-то испортил, — задумчиво произнёс Дин, и провёл пальцами по обгоревшему следу на холсте, а затем направился к столу, пока Себастиан всё ещё разглядывал картину. — Интересно, кто был на ней? — Исидора Морганак, — ответил Дин. — Откуда ты знаешь? — удивился юноша и обернулся: брюнет изучал какие-то листы на письменном столе. — Узнал почерк. Это страницы из её дневника, судя по всему… она вела записи по изучению… — Парень не поверил своим глазам и, схватив одну из страниц обеими руками, уставился на написанное. — Древней магии?! — Не может быть! — Себастиан подошел и тоже уткнулся в листы. — Я думал, ты один такой. — Из ныне живущих, полагаю, что да. — Дин пожал плечами. — Был ещё один, очень давно, он, как я недавно выяснил, преподавал в Хогвартсе — Персиваль Рэкхем. — Может он твой предок? И она тоже? — Возможно. Но они жили так давно, что невозможно ни подтвердить, ни опровергнуть это. Брюнет снова ощутил необъяснимое чувство, как тогда в библиотеке, и повернул голову к тёмному углу комнаты. На стене висел огромный выцветший гобелен, немного испорченный временем и огнём, но на нём всё ещё можно было распознать чёрные узоры на синем фоне и какой-то геометрический символ. Дин аккуратно взялся за край рукой и отодвинул. Трухлявая балка, к которой крепилось панно, затрещала, и оно рухнуло на пол, поднимая слой пыли, отчего парень закашлялся, привлекая внимание Себастиана. — Ого! Скрытая комната! — воскликнул он. — Скорее чулан для швабр, — саркастично поправил Дин, заметив её размеры. Комнатка была очень маленькой, в ней впритык бы поместилось человека четыре и она действительно больше напоминала каморку или шкаф. Абсолютно пустая, лишь множество дьявольских силков свисали с потолка. — Зачем нужно это помещение? Тут же ничего нет. — Себастиан почесал затылок и хотел было вернуться к столу, но юноша его остановил. Дину так не показалось. Подняв палочку, чтобы убрать с дороги опасные стебли, он прошел вперёд, и стена за ними подсветилась, отражая свет палочки. Она будто была из стекла и слегка мерцала тусклым голубоватым светом. Такой проход юноша видел не впервые. Когда они с профессором Фигом очутились на скалах где-то в Шотландии, именно через аналогичный заколдованный путь они попали в Гринготтс. — Тут проход. — Какой проход? Тут тупик. — В стене… напротив — тайный проход, я его вижу. И ты не поверишь куда он ведёт… — Не дожидаясь ответа, Дин схватил друга за рукав и потащил сквозь стену.