Хранительница

Полёт на хвосте у феникса оказался не менее увлекательным путешествием, чем недавнее падение из трубы прямиком в логово василиска. Вероника не слишком-то интересовалась магическими существами, а потому не могла поверить, что Фоукс легко вынесет их всех на поверхность – тем более, что с ними был в конец повредившийся умом Локонс безостановочно хихикал и болтал ногами, а в довершение всех бед всё время норовил расцепить пальцы и, отпустив ноги Рона, шмякнуться обратно в тоннель. В конце концов, чтобы этого не случилось, Рону пришлось изловчиться и одной рукой совершенно бесцеремонно схватить Локонса за шиворот. Глядя вниз на всё это, Вероника искренне надеялась, что они смогут расстаться с преподавателем раньше, чем кто-нибудь заметит крайне неуважительное их обращение с ним. А уж сам Локонс сейчас едва ли способен что-то кому-то рассказать. Но её надеждам не суждено было сбыться: едва вспышка света, означающая, что они вынырнули на поверхность, резанула по глазам, Фоукс стряхнул их с себя, как надоедливых насекомых, и все они упали на влажный пол запертого доныне туалета. Отодвинутая раковина скользнула на место, словно бы ничего не было. И тут же помещение наполнилось голосами – испуганными и восторженными одновременно. Подняв голову, Вероника увидела перед собой несколько пар туфель, взволнованно топчущихся вокруг. Взгляд её следовал выше, и вот она заметила края мантий, пояса… выше, выше, пока не столкнулась сперва с мечущим молнии взглядом Северуса Снегга, а после – с полными холодной ярости глазами деда. Таким она его ещё никогда прежде не видела, и именно теперь, а не во время полёта на хвосте Фоукса, она почувствовала пустоту под ногами. Судя по нервному покашливанию, Стефан рядом с ней испытывал схожие чувства. Даже он, всегда такой красноречивый, сейчас не нашёл ни одного слова, чтобы оправдаться, и лишь что-то невнятно мычал. Но здесь были ещё и профессор МакГонагалл, и родители Джинни и Рона, а в углу Вероника заметила скромно повисшую в воздухе Плаксу Миртл. Миссис Уизли, похоже, мало интересовали подробности, она лишь бросилась обнимать сперва Джинни, потом Рона, а потом очередь дошла до Гарри, Стефана и Вероники. Казалось, она готова была обнять и профессора Локонса, но что-то, возможно, глупая ухмылка, заставили её отступить, вытирая непрерывно льющиеся слёзы. - Вы спасли её! Мою маленькую девочку! – Она снова прижала Джинни к груди. У Джинни, тем временем, был вид растерянный и виноватый, и на миг Вероника задалась вопросом, помнит ли она вообще, что происходило.  – Вы настоящие герои! Ох, Рон, - второй рукой она притянула его к себе, - я никогда в тебе не сомневалась! У Рона покраснели даже уши. К Стефану как будто вернулось его обычное красноречие, и он скромно заметил: - Что вы, миссис Уизли! Джинни сделала бы то же для каждого из нас. - Вот именно, - поддакнула Вероника, надеясь, что похвала миссис Уизли даст несколько очков в их пользу. - Да уж, настоящие герои… - пробормотал Северус, явно не в силах сдерживать свой гнев. Дамблдор бросил на него предупреждающий взгляд, затем склонился над ними, всё ещё сидящими на мокром полу. Фоукс покачивался у него на плече, крепко уцепившись за ткань мантии. - Вы не ранены? - Нет, сэр, - в один голос отозвались все, кроме Джинни. И Локонса, конечно: он продолжал бестолково улыбаться бороде Дамблдора. Несмотря ни на что, он хмыкнул. - Думаю, мисс Уизли и нашему уважаемому профессору всё же стоит показаться мадам Помфри. А вот мистер и мисс Сальваторе, как я вижу, здоровы. – При этих словах сердце Вероники упало. Ещё несколько часов назад она была готова на всё, чтоб выбраться из больничного крыла, а сейчас бы отдала многое, чтобы её тоже туда отправили – куда-то подальше от зримого гнева деда и Северуса. – А это значит, что они могут отправиться с нами и рассказать, как всё было. Тон, которым были сказаны эти слова, не оставлял им надежды на помилование, ни единой. Они со Стефаном поплелись вслед за Дамблдором, провожаемые сочувственными взглядами Рона и Гарри. А позади них следовал Северус Снегг, как будто чтобы предотвратить любую попытку к бегству. Сначала Вероника едва не расплакалась и не запричитала, поражённая таким отношением в самое сердце – она-то думала, что они будут волноваться за них и обрадуются, когда выяснится, что с ними всё хорошо, что они не только обратили в бегство зловредную тень Волан-де-Морта и спасли Джинни, но и победили василиска. Безусловно, их должны были пожурить, ведь они нарушили полсотни школьных правил, но такого отношения Вероника уж точно не ожидала. Слёзы обиды и непонимания вот-вот готовы были выступить у неё на глазах, но потом в ней взыграло что-то, что Дори ворчливо называла «блэковской кровью» - что Веронику ни в коем случае не заставляло стыдиться, и она решила как можно дольше держать оборону, что бы ни говорили Северус и дедушка. В полнейшем молчании они преодолели весь путь до кабинета директора, дождались, пока горбатая ведьма выслушает пароль и пропустит их, поднялись по винтовой лестнице. Фоукс тотчас слетел с плеча Дамблдорал и уселся на привычном насесте. А в кабинете уже ждал Деймон, нервно меряя шагами комнату. Никогда Вероника ещё не видела, чтобы эмоции так быстро сменяли друг друга на чьём-либо лице: сперва Деймон обрадовался, увидев их, и испытал явное облегчение, на смену ему пришёл гнев, обратившийся, наконец, почти что в благоговейный ужас, когда Деймон встретился взглядом со Снеггом. Он смертельно побледнел, потупил взгляд и отступил на шаг. Вероника скривила губы: для неё не было ничего удивительного в том, что Деймон так сильно искал одобрения Северуса и робел перед ним, но всё же она хотела бы, чтобы её старший брат был на её стороне. - Итак, - Дамблдор сел в кресло у стола, Северус остался стоять рядом, скрестив руки на груди, как верный паж. Стефан и Вероника стояли перед ними, как на суде; Деймон не покидал своего угла и казался бледной и молчаливой тенью себя самого. Дед нахмурился, опустил веки, переплёл длинные изящные пальцы рук между собой. – Я видел многое в своей жизни, но такого вопиющего нарушения школьных правил – и такого безрассудства и безумства – не видел! Разве вы не понимаете, что могли погибнуть?   Не сговариваясь, они промолчали, поджали губы и переглянулись. Похоже, Стефану, так же, как и ей, претило оправдываться за то, за что их стоило бы поблагодарить, а не отчитывать. Снегг повернулся к Деймону. - Я велел тебе отвести Веронику в Башню Основателей! Именно затем, чтобы не случилось ничего подобного! Разве ты не понимаешь, что они были на волосок от гибели из-за тебя! Ни в ком ещё я так не разочаровывался, Деймон, ни в ком. На лице Северуса было написано глубокое разочарование и огорчение, но лицо Деймона исказилось в гримасе настоящего отчаяния. - Я отвёл Веронику в Башню и велел оставаться там! Оставил с ней Стефана… Но я нужен был Джорджу и Фреду Уизли и, к тому же, должен был помочь с первоклашками… - Разве ты не понимаешь, что семья – прежде всего, Деймон? - Северус… - Дамблдор предостерегающе поднял руку. – А вы что скажете? – хмурый взгляд голубых глаз устремился на них. – Сами как воды в рот набрали, предоставляете отдуваться брату? Боюсь, как и профессор Снегг, я разочарован в вас. Они снова переглянулись. Вероника дёрнула плечом, и Стефан, правильно поняв этот жест, проговорил: - Это правда, дедушка: Деймон отвёл нас в Башню Основателей и велел оставаться там. Но мы его не послушали и сами ушли. – Голос его был полон достоинства. - Какое пренебрежение словами старших! Какая вопиющая глупость! – Снегг покачал головой. – Поверить не могу… Ладно еще Вероника, но ты всегда был таким рассудительным, Стефан. Неужели ты не понимал, как это опасно?! - Деймон запретил мне даже упускать из виду Ви, так что мне пришлось пойти с нею, - неожиданно ухмыльнулся он, - иначе она грозилась меня заколдовать. - И заколдовала бы! – Ей надоело, что их слова и действия не воспринимаются всерьёз, а только лишь через призму нарушенных правил и запретов, примерно половину из которых взрослые придумали из-за того, что не видят ничего дальше своего носа. – Потому что нужно было что-то делать! Гермиона, моя подруга, лежала в больничном крыле, заколдованная, и другие тоже, Хогвартс был на грани закрытия, Джинни пропала, ей грозила смертельная опасность, а она – сестра одного из моих лучших друзей! Как вы думаете, могла ли я сидеть, сложа руки?! Позволила бы Стефану или Деймону, хоть они и мои братья, помешать мне?! К тому же, когда я едва ли не единственная в школе поняла, откуда грозит опасность. Но нас считают детьми, слишком ничтожными, чтобы от нас была польза, которые только и могут сидеть взаперти в башне и дрожать от страха! Северус смотрел на неё расширенными глазами, и казалось, готов из-за её выпада снять все до единого баллы с Гриффиндора. Но сейчас Веронике было плевать на баллы и глупое школьное состязание, которое всегда казалось таким важным. Но нахмуренное прежде чело деда разгладилось, в глазах появился живой интерес, а на губах заиграла обычная лукавая улыбка. - Вот как? Значит ты догадалась, что за всем этим стоит Волан-де-Морт? - Не совсем Волан-де-Морт, - поправила она. – Тот, кем он был когда-то. Его тень. Воспоминание. Вы ошиблись тогда, пятьдесят лет назад, дедушка. Плаксу Миртл убил не Хагрид. И я не одна догадалась, мне помогли. - И кто же? Вероника бросила быстрый взгляд на нахмуренного Северуса: захочет ли он наказать их всех? Похоже, он был по-настоящему разъярён, и впервые Вероника взглянула на него глазами Гарри и увидела то, что видели в Северусе её друзья. Ей это не понравилось, так что пришлось напомнить себе, что так Северус реагирует лишь потому что переживал за неё и Стефана. - Гарри, Рон, Гермиона – пока не подпала под чары василиска. И Оливер Куин. Это он нашёл в книге родословную Волан-де-Морта, когда мы искали настоящего наследника Слизерина. - Ты знаешь, что Оливер – двоюродный племянник Тома Реддла? - Знаю, - она пожала плечами. – И что с того? Половина моих родственников – и ближайших – носила Чёрную Метку. Ты не хуже меня знаешь, что это ничего не значит. - А ей палец в рот не клади, - буркнул Снегг. Неожиданно Дамблдор рассмеялся. - Этот урок ты усвоила хорошо, и мне это нравится. Но, - он снова стал серьёзным, - ты не глупая девочка, ты знала, как это опасно. Для тебя – в особенности. – Эти слова заставили Веронику закатить глаза. – Почему ты ничего не сказала никому из нас? Она фыркнула и снова посмотрела на Северуса. Теперь-то и он не смог выдержать её взгляд.  - Почему я не сказала?! Но я говорила! Тебя не было в школе, но как только мы поняли, кто стоит за нападениями в школе, я сразу же побежала к Северусу и всё ему рассказала! Вот только он не послушал меня и вообще отвёл меня в больничное крыло, как будто я сошла с ума! Только чудом мне удалось выбраться оттуда! Случилось чудо: теперь гнев Дамблдора был обращён не на них, а на Снегга. Одновременно Вероника почувствовала и торжество, и совсем неуместные угрызения совести. Пока внимание деда и Северуса переключилось на то, что говорила Вероника, Деймон и Стефан вели весьма оживлённую беседу при помощи языка жестов и гримас, из которой Вероника безрадостно заключила, что Деймон также намерен задать им трёпку вне зависимости от того, что сейчас решат взрослые. Свой позор, который они навлекли на него, Деймон был не намерен им прощать. - Северус, это правда? Вы… вы всё знали и ничего не сделали? Предоставили сражаться с Тёмным Лордом детям? – в его голосе сейчас звучало такое же разочарование, какое недавно звучало в голосе самого Северуса, когда он обращался к Деймону. Но в отличие от своего подопечного, Снегг снёс всё с величайшим достоинством. Ни один мускул на его лице не дрогнул, ничем он не выдал своего волнения. - Я и подумать не мог ни о чём подобном, профессор. Моя ошибка. Всё, что говорила Вероника, было больше похоже на… выдумку, чем на реальность. Дамблдор сухо покивал. Казалось, он думает о чём-то своём в эти минуты. Потом он поднялся. - Главное, что всё закончилось благополучно, - неожиданно мягко сказал он. – Вы можете идти, - обратился он к Стефану, Деймону и Северусу, - я хочу поговорить с Вероникой наедине. Хоть Вероника и предполагала, что сейчас её братьев как следует примется отчитывать Северус, она проводила их взглядом с некоторой тоской и чувством обречённости. Альбус Дамблдор слыл человеком мягким и рассудительным даже во гневе, но сейчас Вероника была вовсе не уверена, что на её долю хватит этой рассудительности. Прежде она никогда не видела, чтобы на кого-нибудь из-за чего-нибудь он сердился так, как на них четверть часа назад. Не мог же этот гнев улетучиться вот так просто, во мгновение ока? - Иди сюда. – Неожиданно дедушка раскрыл ей объятия. Она недоверчиво взглянула на него и всё-таки шагнула к нему. Он осторожно, словно не желая спугнуть её, обнял её и прижал её к груди. Длинная седая борода защекотала нос Ви – совсем как в детстве, когда она пряталась от приставучих братьев на коленях у деда, - и она сморщила нос, чтобы не чихнуть. - Я всё жду, когда же в тебе проявятся черты твоей матери, но вижу только твоего отца и его родню, - донёсся сверху голос с лёгкими нотками грусти. Вероника чуть отстранилась, подняла голову, глядя деду в лицо. Не нравились ей эти слова, не нравился этот тон – они побуждали её оправдываться, хотя она ни в чём не видела своей вины. Его слова заставили её напрячься. - Это плохо? – осторожно спросила она. Дамблдор опустил руки, выпуская её из объятий. - Нет, - он с улыбкой покачал головой, - это просто констатация факта. Ты говоришь как Джузеппе, смотришь как Блэки, а я всё время ищу в тебе мою Лутессу. Впрочем, ты безрассудна, как все они. Да… Все мои дети были безрассудны, поэтому они либо мертвы, либо скрываются. Она не знала, что сказать. Грусть деда по потерянным детям передалась и ей, ведь это была её мать, её дядя и тётя, но она не знала слов, которые могли бы утешить Дамблдора. Она даже не знала, существуют ли на свете такие слова, знает ли их хоть кто-нибудь. Обычно Ви любила слушать истории о родственников, которых почти не знала или не знала вовсе, но сейчас от слов деда ей стало не по себе. И очень захотелось, чтобы он переменил тему, пусть даже он снова стал бы ругать её. - Я хочу, чтобы ты сказала мне, Вероника Алия Сальваторе, как на духу, почему ты сделала то, что сделала. Глаза Вероники удивлённо расширились, рот приоткрылся. - Но я ведь уже сказала, - пожала плечами она. – Джинни была в опасности, Гермиона попала в беду, в опасности был весь Хогвартс, а только мы знали, откуда эта опасность исходит, но никто из взрослых не пожелал нас слушать. Разве этого недостаточно? - И всё? - И всё. Почему ты мне не веришь? - Никто не подговорил тебя, не подначивал, не пытался заморочить тебе голову? Ни твои братья, никто с других факультетов? Скажи мне, Ви, я должен знать. От этого… от этого зависит слишком многое, чтобы лгать, защищая кого-то. Он выжидательно смотрел на неё, и Вероника не выдержала. - Почему ты думаешь, что меня обязательно кто-то должен обмануть или запугать, чтобы я делала то или другое? Ведь так вы все думаете обо мне?! Что мою силу может взять кто угодно и воспользоваться как угодно?! Так вот нет! Я сама принимаю решение, и это решение приняла тоже я! Если бы Северус или хотя бы Деймон меня послушали, всё было бы по-другому, но ни один из них не желал… - Я понял, - Дамблдор примирительно поднял руку, заставляя её замолчать. Потом взмахнул палочкой и наколдовал стул для Вероники подле своего и жестом велел ей сесть. Больше она не была провинившейся школьницей перед директором; теперь они были на равных. – А про Волан-де-Морта ты сама догадалась? Про Тома Реддла? Вероника послушно села на краешек стула. Похоже, весь его гнев улетучился, и сейчас им действительно двигал лишь интерес. - Про дневник и Тома нам рассказал Гарри, но мы тогда и не подозревали, кто это на самом деле. А потом мне помог Оливер… - Оливер Куин? Она кивнула. - Мы искали наследника Слизерина, а так как его мать также ведёт свой род от Салазара Слизерина, Оливер испытывал нечто вроде чувства вины из-за происходящего. Он нашёл книгу родословных, а потом мы нашли там имя Тома Реддла… Кто-то написал «Лорд Волан-де-Морт» рядом с этим именем, понимаешь? Кто-то знал… А может быть, - эта мысль впервые пришла к ней в голову, - это он сам и написал? Должно быть, он ненавидел своё имя. Ты ведь знал, что Оливер приходится родичем Волан-де-Морту? Гораздо более близким, чем мы. - Конечно, я знал. Но это ведь ничего не меняет, так? - Наверное, - она пожала плечами. – Мне вообще-то всё равно. Кому как не мне знать, что на самом деле это мало что меняет? Я имею в виду, чья кровь течёт в твоих жилах, и кем были твои предки. Достаточно того, что ты из себя представляешь. Большая ладонь осторожно легла ей на голову, мягко потрепала по волосам. Вероника знала, что из косы выбьется пару прядей, но не сопротивлялась. К тому же, её причёска и так была в беспорядке после всего, что ей пришлось пережить в последние пару часов. Ей очень хотелось уйти отсюда поскорее, узнать, как дела у Гермионы, но она знала, что едва ли Дамблдор оставил её здесь, просто чтобы поболтать. Вероника терпеливо ждала. - Если бы взрослые мыслили так, как ты, дитя, - со вздохом сказал он, и его рука соскользнула с затылка Вероники, - очень многое бы не произошло, и очень многие были бы живы. Вероника рассеянно кивнула и снова подумала о родителях. - Скажи, когда ты шла в Тайную Комнату, что ты ожидала там увидеть? Кого? Волан-де-Морта? - Змею, главным образом. Хотя мы и поняли, кем был собеседник Гарри и хозяин дневника, я не думала, что он будет там. Я просто не думала об этом. – Ей показалось, что она похваляется, и она на несколько мгновений замолчала, стушевавшись. Потом, подумав, продолжила: - мы выяснили, что это была змея, василиск… И я знала, что должна быть там, может быть, у меня получилось бы сдержать змею благодаря парселтонгу… И у меня получилось, ты знаешь?! Ненадолго, но василиск задержался… Я не смогла его контролировать по-настоящему, потому что это должен делать наследник Слизерина, старший в роду… Да, наверное я думала о Волан-де-Морте… немножко. Ведь должен же был кто-то управлять василиском? Дедушка наклонился и впился взглядом в лицо Вероники. Ей даже стало не по себе. - Ты хотела встретиться с ним или боялась? Скажи мне! Вообще-то она не слишком долго раздумывала над этим перед тем, как прыгнуть в ход под раковиной, и уж тем более не думала после, когда все её мысли были направлены на гнев деда и Северуса. - Не знаю, - пискнула она. – Я не очень-то думала об этом, если честно. Но я и без этого знаю, что рано или поздно мне придётся встретиться с ним. Дамблдор кивнул. - И что ты думаешь о нём? Каким он тебе показался? - Том Реддл? Ужасно самовлюблённый и тщеславный. Может быть, он и был в своё время лучшим учеником Хогвартса, и сумел одурачить всех в этой ужасной истории с Хагридом и Миртл, но это вовсе не повод так ужасно гордиться и хвастаться. Но он только и говорил об этом, и ещё о том, как обвёл вокруг пальца Джинни и обманывал Гарри… Она помолчала, немного подумав. Перед глазами снова встал образ Реддла, как живого – смеющийся, надменный, горделивый. Но он вовсе не выглядел умным или дальновидным. Почему так много людей пошло за ним, почему за него отдавали жизни? Ведь он даже не был по-настоящему чистокровным волшебником, всего-навсего полукровка! Вероника вскинула взгляд на деда и обнаружила, что он очень пристально за нею наблюдает. Она смутилась своим мыслям: что если он применил лигелименцию и прочитал её мысли? Они вовсе её не красили, все эти рассуждения о чистоте крови. Даже когда речь шла о Волан-де-Морте. - А ещё он всё время смеялся. Смеялся над Фоуксом, над шляпой, над нами… Он смеялся над тобой. - Надо мной, вот как? Вероника кивнула. - Говорил, что ты и в подмётки ему не годишься, слепой глупец и всё такое… Он смеялся, пока не стало поздно. Пока не проиграл, - мрачно закончила она. Какое-то время Дамблдор молчал, потом кивнул, словно отвечая собственным мыслям, и улыбнулся Веронике. - Иди, я думаю, мандрагоры уже созрели, и мисс Грейнджер скоро будет в порядке, как и другие ребята. Наверняка ты хочешь поприветствовать её, раз уж не побоялась ради неё прыгнуть в яму к василиску. - Не откажусь, правда. Расценив слова деда как разрешение покинуть его кабинет, Вероника тихонько облегчённо вздохнула и направилась к выходу. Но тут Дамблдор снова окликнул её: - Ви! – Она обернулась. – Ты действительно в порядке? Тебе правда не нужно в больничное крыло? – Он и впрямь выглядел обеспокоенным. - Только для того, чтобы встретить Гермиону, - отозвалась она. – На сегодня я сыта больничным крылом по горло. - Хорошо, - он кивнул. – Когда встретишь Гарри Поттера, скажи ему, что я хотел бы видеть его у себя в кабинете. На пару слов. - Сейчас? – удивилась она. Вероника полагала, что с Гарри не будет никакого спроса за случившееся, но, похоже, ошиблась. Но Дамблдор больше не казался разгневанным, так что Гарри как будто никакая опасность не грозила. - Чем быстрее, тем лучше. Ну же, иди. Она не заставила просить себя дважды. В кабинете директора царила такая тишина, как будто за его дверями заканчивался мир, но на самом деле весь замок стоял на ушах, несмотря на поздний час. Атмосфера страха и подозрительности уступила место облегчению и безудержному веселью, словно развеялись злые чары – впрочем, так и было на самом деле. Ученики заполонили коридоры, и несмотря на то, что это было вопиющим нарушением школьных правил, преподаватели не спешили ругать их или разводить по башням. На всех лицах было написано облегчение: Хогвартс будет жить, им не придётся искать новую школу, расставаться навсегда. Даже Пивз как будто подобрел – проплывая мимо Вероники, он издал неприличный звук втрое тише, чем обычно. Вероника протолкалась сквозь возбуждённую толпу почти незамеченная, если не считать Оливера Куина, махнувшего ей со стороны. Она ответила ему коротким кивком и неожиданно смутилась. Правильно ли она сделала, рассказав дедушке о нём, может быть, участие Оливера во всём этом стоило скрыть? Он явно не гордился своим родством с Волан-де-Мортом, а она привлекла к этому ненужное внимание. Но когда Оливер скрылся из виду, она постаралась выбросить эти мысли из головы. Если у него будут проблемы из-за неё, она найдёт способ помочь ему и непременно извинится. В конце концов, ей не привыкать. Гарри и Рон уже были в больничном крыле: нервно топтались у ширмы, за которой лежала Гермиона. - Мадам Помфри как раз пошла, чтобы дать Гермионе снадобье. – Рон едва не приплясывал на месте от волнения. - Дамблдор хочет видеть тебя у себя в кабинете, сейчас, - шепнула Ви Гарри. – Пароль «Коричные булочки». Он резко повернулся к ней, в зелёных глазах мелькнула тревога. - Он сильно ругал вас? Они со Снеггом… Мне было не по себе, когда вас увели. - Нет, лишь напомнили нам, что мы несмышлёные школьники, - скривилась она. – Но тебя, я уверена, ругать не будут. А Снегг ушёл устраивать разбор полётов с Деймоном и Стефаном. - Слабо верится, - пробормотал он. - А где Джинни? – спросила она, выглядывая в проход между двумя длинными рядами кроватей. Большинство из них пустовали и были идеально заправлены, и нигде не было видно маленькой рыжеволосой головки. - Они с мистером и миссис Уизли в учительской. Может, остальные братья с ними. Им позволили посидеть там после того, как мадам Помфри дала Джинни успокоительное, им нужно немного прийти в себя. - Это точно. Тут мадам Помфри показалась из-за ширмы. Окинув их взглядом, она задержалась на лице Вероники, и хоть на морщинистом лице отразилось нескрываемое неодобрение, пожилая волшебница не смогла сдержать улыбку. - А-а, мисс Сальваторе! Рада видеть вас… - она прищурилась, присмотрелась, - в добром здравии, кажется. Очень уж быстро сегодня днём вы сбежали от меня. Вероника почувствовала, как кровь приливает к щекам. - У меня были более важные дела, - буркнула она. Потом, поняв, что говорит невежливо, добавила: - к тому же, я хорошо себя чувствовала. И чувствую до сих пор. Спасибо! – на всякий случай прибавила она. - Точно хорошо себя чувствуете? – Снова этот оценивающий взгляд. – Вы пережили то, что случается пережить не каждому взрослому сильному магу, - понизив голос, сказала она. – Вы молодцы. Ваша подруга и остальные уже получили отвар из корня мандрагоры, должно пройти, - мадам Помфри вытащила из кармашка мантии изящные карманные часики и посмотрела на циферблат, - немного времени, пока они придут в себя. Вы подождёте здесь? - Да, конечно! – в один голос ответили они. - Располагайтесь пока, - она махнула рукой в сторону свободной кровати и удалилась. - А тебе вообще-то пора к директору, - заметила Вероника, взглянув на Гарри. – Дедушка не привык ждать, особенно если вызывает к себе ученика. На лице Гарри мелькнуло упрямство. - Я хочу повидаться с Гермионой. - Гарри! Дамблдор сказал, что это срочно! Уверена, если бы это слышала Гермиона, она бы не позволила тебе сидеть здесь, ослушавшись приказа директора, и ждать, пока она проснётся. - Слышала что? – раздался из-за ширмы чуть хриплый голос. От радости и возбуждения они чуть не перевернули ширму прямо на Гермиону. Она уже сидела на кровати и тёрла глаза, словно пробудившаяся ото сна Спящая Красавица. За другими ширмами приходили в себя Пенелопа и Колин. Открылась дверь, и в больничном крыле появились подружки Пенелопы из Когтеврана, а за ними неуверенно семенил красный, как рак, Перси Уизли. Когда они это увидели, Вероника только успела пихнуть Рона локтем в бок, чтобы тот не засмеялся во всю глотку. Народу в больничном крыле становилось всё больше по мере того, как ученики приходили по одному или группами, чтобы лицезреть настоящее чудо. Вот и маленькие друзья Колина Криви, и среди них девочки Гилберт просочились мимо старшеклассников в двери, у каждого были полные руки сладостей. - Что тут у вас произошло? Почему тебя вызывает Дамблдор, Гарри? – Гермиона сурово сдвинула брови, как будто и не было этих невыносимо длинных дней без неё. Только сейчас отчётливо осознав, как ей не хватало подруги, Вероника сильно обняла Гермиону за шею. - Мы тебе всё расскажем, в подробностях. А Гарри, - она оглянулась через плечо, всё ещё обнимая Гермиону, - уже пора. Для начала я скажу тебе только одно: ты верно разгадала эту загадку.

***

Когда Северус Снегг тихо возник на пороге, будто выткавшись з воздуха, Дамблдор оторвал взгляд от обугленной дыры в дневнике Тома Реддла. - Как дети? – он спрашивал не только о своих внуках – вернее, вовсе не о своих внуках, потому что мог себе представить вплоть до мелочей, вплоть до выражения лиц Деймона и Стефана во время беседы со Снеггом. И Северус это отлично понял. - Празднуют, - буквально выплюнул он. – Празднуют так, как будто победили Сами-Знаете-Кого. Дамблдор вопросительно посмотрел на него. - Вы всегда называли его по имени, Северус. Что произошло сегодня? - Сегодня он неожиданно оказался так близко ко мне, как уже давно не был. Пренеприятное ощущение, и оно застало меня врасплох, профессор. Машинально он посмотрел на левую руку Снегга, но тут же отвёл взгляд. - Вы что-то почувствовали? – Ему удалось скрыть волнение. Если Северус ответит утвердительно, дела хуже, чем он думал. - Нет. - Благодарение небесам. Значит, у детей всё-таки есть повод для праздника. Возможно, - он улыбнулся, - даже несколько: их друзья из каменных изваяний снова превратились в живых людей, Хогвартс не закроют, Хагрида оправдали, ну а кое-кто выжил в схватке с василиском и тенью Волан-де-Морта. Вы так не считаете? - Вероятно, вы правы, профессор. – Однако весь вид Северуса Снегга явственно свидетельствовал о том, что он не считает, что Дамблдор прав. И он слишком хорошо знал Снегга и знал, что тот знает это, чтобы делать вид, что ничего не понял. - Вы так не считаете. Несколько мгновений Снегг молчал, лишь раздувались ноздри, как будто внутри него происходила какая-то борьба, заставляющая его дышать часто, как при беге. Наконец, он заговорил. - Если хотите знать моё мнение, профессор, то я считаю, что слишком уж вы им потакаете. Им стоило бы быть сейчас в своих постелях, а не скакать на креслах и поглощать пирожные. Они ведут себя так, будто бы победили истинное зло! Но они сражались только с тенью, и если бы не ваша помощь, наверняка погибли бы. А уверовали в свои силы они так, как будто бы сражались с настоящим Тёмным Лордом и вышли победителями из этой битвы. Им стоило бы вознести смиренные благодарности за то, что они вообще остались живы, и научиться проявлять осторожность, а не безумную, безоглядную храбрость, граничащую с глупостью. Это сгубило немало людей. - Как вы думаете, где та тонкая грань между осторожностью и трусостью, Северус?   -  Там же, где между разумом и безумным героизмом. Вероника, Стефан и остальные могли бы погибнуть сегодня, вот и всё. - Мы сами толкнули их на это. Мы все. Сложно признать, что дети иногда могут оказаться умнее и прозорливее нас самих, ведь мы столько прожили, нажили такую жизненную мудрость… - Он хмыкнул. – Если бы они проявили осторожность, Джинни Уизли была бы мертва, а вам пришлось бы искать новую работу, - с усмешкой сказал Дамблдор. – Кстати, а что ваши подопечные, Северус? Они празднуют вместе со всеми? - Студенты факультета Слизерин не покидали своего подземелья, и староста примерно следит, чтобы хотя б они вели себя так, как полагается вести себя ученикам старинной школы, - с некоторым заявил он. Дамблдор нахмурился. - Что же, они не рады, что эта печальная история закончилась хорошо? Или некоторые из них всё-таки надеялись, что маглорождённых волшебников в Хогвартсе больше не будет? – Он строго посмотрел на Снегга. – Не думайте, что я не знаю настроений, царящих среди некоторых учеников Слизерина. В этом нет вашей вины, конечно… - Он прищурился, пристально всматриваясь в бесстрастное лицо Снегга. – Надеюсь, вы не поддерживаете этих идей в ребятах. Вы как никто другой знаете, как хорошо Волан-де-Морт умеет раскалывать общество и играть на этом. Но Северус и тут остался невозмутим. Это-то в нём Дамблдору и нравилось, и, в конечном счёте, он был уверен в Снегге как мало в ком ещё. - Вы прекрасно знаете, что я не разделяю этих идей уже много лет, - сдержанно ответил он. – Но я не могу приказать ученикам думать так или иначе. Я могу лишь запретить им произносить некоторые вещи вслух, но не думать о них. - Да, да, конечно. Я знаю. Самое важное – не допустить раскола, понимаете? Иначе эта брешь станет смертоносной… как уже было когда-то. Взгляните на эту вещь. – Кончиком пальца он едва коснулся кожаной обложки дневника, влажной и сморщенной. – Перед вами, Северус, прекрасный образчик тёмной, но невероятно сильной и почти безупречной магии. Такое, к счастью, увидишь нечасто, а я и вовсе на своём веку надеюсь больше ни с чем подобным не столкнуться. Вы когда-нибудь всерьёз задумывались над тем, как действовал прежде Волан-де-Морт? Он ведь играет на слабостях, страхах, потаённых желаниях. Он обещает тем, кто пойдёт за ним, воплощения всех грёз в жизнь. Этот дневник, всего лишь тень Волан-де-Морта, живущая на страницах этого дневника, стала другом двоим одиноким детям. От детей проку немного, но заполучить их в сети иногда сложнее. Ведь чем старше становится человек, тем больше на свете того, чего он страстно желает, но не может получить. Сила, власть, неразделённая любовь…  Он внимательно наблюдал за Снеггом, но и сейчас его лицо оставалось безучастным, словно маска – лишь на мгновение дрогнула жилка в уголке глаза. Но он быстро совладал с собой. - Кого-то снедает гордыня, кто-то считает себя лучше лишь потому, что за ним стоит сонм именитых и богатых предков. Когда-то Волан-де-Морт пообещал таким людям превосходство в обществе, но он обманул их. Хотелось бы, чтобы дети это знали. Во избежание непоправимых ошибок. – Дамблдор выразительно поднял брови. Северус усмехнулся. - Вы хотите, чтобы я сейчас прочитал ученикам Слизерина нотацию о том, что нельзя поддаваться чарам Тёмного Лорда? В самом деле? - Ничуть. Тем более что они сейчас едва ли вас послушают. Кое-кто явно разочарован тем, как всё обернулось. – Он немного помолчал, прикидывая, стоит ли рассказывать Снеггу всё. Но забота о детях Джузеппе и Лутессы давно сблизила их, как родственников, к тому же, Северус был одним из тех немногих людей, кто всегда прямо смотрел реальности в лицо и не боялся называть вещи своими именами. Кроме, пожалуй, сегодняшнего вечера. – Вы знаете, что этот дневник, - он кивнул на книжицу, - дал мисс Уизли Люциус Малфой? Это он впустил в Хогвартс Волан-де-Морта, пусть и в виде тени. Но и тень натворила немало бед. - Уверен, Драко ни о чём не знал, - быстро проговорил Снегг. - Вы защищаете его? - Как и любого другого ученика своего факультета… и не только, сэр, - чинно ответил он. Дамблдор кашлянул в кулак, чтобы скрыть снисходительную улыбку. – Драко и впрямь чересчур кичится своим происхождением и бывает несдержан, но я уверен, что Люциус Малфой не посвящал сына в свои планы. Как и для вас – Вероника, для него Драко – всего лишь ребёнок. Во всяком случае, пока. - Ви – для меня? А для вас, Северус? - Ребёнок, неосторожный взбалмошный ребёнок. Ребёнок, который заслуживает, чтобы мы его оберегали, пока можем. Он вздохнул. Ему казалось, что Алия говорит с ним голосом Снегга: она бы сказала точно то же, несмотря на то, что сама всегда презирала опасности и шла им навстречу, смеясь. Но именно поэтому она бы не позволила Веронике, которая была иногда так на неё похожа, сделать и шагу одной. Думая об этом, он иногда испытывал преступное облегчение от того, что она мертва. Ведь он не смог бы с ней поспорить. - Грядут сложные и тёмные времена, Северус. К сожалению, я не уверен, что мы сможем быть рядом с ней и остальными, когда станет по-настоящему опасно. Чем скорее Вероника научится смотреть в лицо своим – и, что немаловажно, нашим ­– страхам, тем лучше. Всем своим видом Северус Снегг показывал, что не согласен с ним. Но он был слишком хорошо вышколен, чтобы спорить открыто. Он слишком его уважал. Дамблдор знал, что на самом деле Северус сделает всё, чтобы Деймон, Стефан и Вероника как можно дольше оставались детьми, не знающими настоящих опасностей. И им самим это едва ли понравится. Она появилась, когда он уже начал переживать – с шипением раскалённых углей, и тёмные глаза, отражая огонь камина, сверкали не хуже этих самых углей. А может быть, это была чистая, незамутнённая ярость. Дамблдор не стал ждать, пока Дори обрушится на него с обвинениями и, улыбнувшись, спросил спокойно, словно речь шла о погоде: - Дай угадаю… Дорогая Эржбет Нотт донесла о случившемся? Быть может, у Дори была готова пространная обвинительная отповедь для него, но этот вопрос явно застал её врасплох. Она открыла рот, потом закрыла и нахмурилась. После секундного молчания проворчала: - Это нечестно, Альбус Дамблдор. Да, и спасибо ей, а не то я бы узнала о случившемся с моими детьми из утреннего номера «Пророка»! Он благоразумно пропустил мимо ушей это собственническое «моими». Иногда на него нападало желание поспорить с Дори, как в юности, но он быстро себя одёргивал: она имела полное право называть так его внуков, потому что многие годы жизни она отдала этим детям. И пусть законным опекуном детей Лу был он, Дори имела право решать их судьбу не меньше. Беда была только в том, что как и Северус, и многие другие, кто был этим детям другом и опорой, они желали запереть их на замок, чтобы оградить от опасностей. Иногда ему казалось, что лишь он понимает, что этого делать ни в коем случае нельзя. - Могу я назвать «дорогую Эржбет» старой сплетницей? - Ни в коем случае! Я очень благодарна ей: хотя бы кто-то почитал нужным известить меня о произошедшем. Подумать только! Василиск! Второкурсники против ручного чудовища Волан-де-Морта! - Стефан, между прочим, заканчивает третий курс, Дори. - О чём ты только думал?! Как ты мог это допустить?! Откуда… откуда вообще василиск в Хогвартсе? И почему когда в школе столько учителей, сильных магов, ученики оказываются один на один с ним?! - У тебя вид такой, словно ты уже готова писать жалобу в Министерство Магии. Ты не прячешь там пергамент и перо? – Он почти смеялся. Дори оскалилась. - И написала бы, право слово, да только мне жаль многих лет нашей дружбы, старый ты дуралей, не хочу заканчивать её так! В самом деле, откуда здесь взялся василиск? - Откуда мне знать? – Видя, что чаша возмущения Дори переполнена, и она, похоже, считает его настоящим идиотом, он добавил: - похоже, он был здесь задолго до того, как я стал директором Хогвартса и вообще попал в замок. Может быть, сам Салазар Слизерин оставил его здесь, в Тайной Комнате или в Сокрытом Замке… Многие считают Сокрытый Замок легендой, но это не так; он огромный, как Хогвартс, и никто не знает, что скрывается в его комнатах и залах, ни одна живая душа не исследовала его. Но всего пару часов назад я узнал, что бедняжку Миртл пятьдесят лет назад тоже убил василиск, вызванный Томом Реддлом – настоящим, а не тенью, как сейчас. А тогда обвинили Хагрида… Дори слушала его, прижав руку ко рту. Мерцание углей отражалось на её бледной коже и тёмных, с сединой, волосах. - Поверить не могу! – воскликнула она в конце концов. После секундной паузы рот её возмущённо округлился, глаза вновь стали метать молнии. – И вот к этому древнему чудищу, в недра Сокрытого, прямо в логово Слизерина ты послал свою двенадцатилетнюю внучку?! - И других детей, Дори, - поправил он. Кажется, ему удалось её смутить. Дори любила его внуков самозабвенно, но иногда она попросту забывала, что Деймон, Стефан и Вероника – не единственные дети на планете, не единственные, кого нужно жалеть и оберегать. - И других… Тем более! Поверить не могу, Альбус! - Я бы тоже не смог поверить, - усмехнулся он, - тем более что я их никуда не посылал. Если бы Вероника имела большую склонность слушаться старших – хотя бы своих старших братьев, ничего бы не произошло. Но она сочла нужным спасти свою подружку и сестру друга, так что… - Дамблдор просто развёл руками. – Сперва мне хотелось обругать её – и клянусь, я почти это сделал. Хотелось запереть её на все замки… Я думал, это в ней говорит гордыня, желание состязаться с Волан-де-Мортом, кому-то что-то доказать. Но она просто хотела помочь. Выражение лица Дори становилось всё более задумчивым и более мрачным. - Второй год подряд она сталкивается с Тёмным Лордом. Боюсь, Альбус, то, чего мы так опасались, случилось: их сила притягивается, судьба неотвратимо приводит Веронику к нему. - Так вот, как ты это видишь? – ошеломлённо проговорил он. Дори непонимающе взглянула на него. - А ты? Разве не так? Похоже, что как бы мы ни старались уберечь Ви, от судьбы ей не уйти. - Нет! Послушай… Мне тяжело это говорить, но похоже, что Волан-де-Морт снова набирает силу – и так же с каждым годом Вероника становится сильнее. Конечно, больше всего на свете я бы хотел, чтобы она никогда в жизни не встретилась с ним, но если это не суждено, я рад, что она видит его таким, какой он стал – слабым, паразитирующим на тех, кто слабее телом и духом и не может дать отпор. Она будет знать и помнить его таким, что бы ни случилось впоследствии, и едва ли у неё когда-нибудь возникнет желание примкнуть к нему. Она учится смотреть ему в лицо, каким бы оно ни было, она учится бороться с ним, учится произносить его имя без страха и дрожи. Как это ни прискорбно, однажды это умение ей пригодится. Она молчала довольно долго, а потом очень медленно, будто опасаясь каждого слова, сказала: - Я пытаюсь понять, в кого из них ты сейчас веришь больше, Альбус. - В некотором роде, Дори, они одного поля ягоды. И однажды, вполне вероятно, это спасёт Веронику. И мы возблагодарим небо за то, что существовала и Тайная Комната, и василиск, и дневник Тома Реддла. Если только будем живы.

***

Они стояли на перроне и говорили с Хагридом. Вещи и животных уже разместили в купе, и до отъезда из Хогвартса оставались считанные минуты. - Я так рада, что ты вернулся! Что всё обошлось! – Вероника попыталась пожать великану руку, но сил у неё хватило только на то, чтобы как следует потрясти его за палец. Хагрид потрепал её по волосам, и у Вероники подогнулись колени. - А я рад, что наследником Салазара Слизерина оказалась не ты. – Вероника скорчила рожицу, и Хагрид добавил: - и никто из вас. Но и на счёт Малфоя вы были неправы. Они только закатили глаза. - Ты сказал нам это уже раз десять, - раздражённо заметил Гарри. Хагрид только плечами пожал. - И всё равно милее нам он от этого не стал, - добавил Рон. – Даже наоборот: если бы он был наследником Слизерина, его отвратительный характер хотя бы объяснялся дурной кровью, а так… Эй! – Гневно воскликнул он и бросил возмущённый взгляд на Веронику, пихнувшую его локтём в бок. - Вообще-то, в моих жилах тоже течёт кровь Салазара Слзерина, хоть и не слишком много, - с небывалым снобизмом ответила она. - От этого она явно не стала лучше, - парировал Рон, показав Веронике язык, и тут же отскочил от нового тычка. Она насупилась и полезла в карман за палочкой, очевидно, но тут гул голосов на перроне перекрыл громкий гудок паровоза. Хагрид наградил каждого из них поистине сногсшибательным объятием и подтолкнул к вагону. Они забрались в поезд и долго махали Хагриду, стоя у дверей вагона, пока Хогвартс-экспресс набирал скорость. А по дороге к купе им пришлось протиснуться мимо близнецов Уизли и Деймона со Стефаном, которые запускали туда-сюда по длинному коридору василиска и феникса из изумрудно-зелёных и алых искр. Первоклашки были в восторге, но Вероника, Гарри и Рон с Гермионой проигнорировали это представление. - У Стефана слишком длинный язык, - заключила Вероника, бросая недовольный взгляд на брата через дверное окошко. - Успокойся, - коснулась её руки Гермиона, - об этом всё равно бы узнали и скорее раньше, чем позже. Такое просто невозможно утаить. Тем более если в деле замешаны мальчишки, - она многозначительно посмотрела на Рона и Гарри. - Полегче! – возмутился Рон. – Я вот был нем, как могила. - Только потому, что ты всё пропустил. - В следующем году у нас будут уроки по уходу за магическими существами… Как вы думаете, нам расскажут, как приручить василиска? - Вероника! – шокированно воскликнули её друзья в один голос. - Что?! В конце концов, Волан-де-Морт откуда-то узнал о нём и смог его приручить. Дедушка сказал, грядут нелёгкие времена. Как знать, может быть, и василиск нам сгодится? - Уверен, Дамблдор имел вовсе не это в виду, - ответил Гарри. – И пожалуйста, не высказывай эти мысли вслух при Хагриде, когда вернёмся в школу, ладно? Несмотря на недовольную рожицу Вероники, они все рассмеялись. Хогвартс скрылся за поворотом, но все они с облегчением осознавали, что это всего лишь на два месяца, а не навсегда, как могло бы быть. И отчасти благодаря им всем.