Wind Chimes Soul

      Во дворике ветер кружил по асфальту лепестки и покачивал фурин. Колокольчик отвечал ветру нежным перезвоном. Полосатый кот с синим ошейником, притаившийся возле корзин с цветами, караулил крупный лепесток розы, виляя задом. Его друзья-коты, белый короткошерстный и серый персидский, наблюдали за охотой, лениво развалившись в тени под лестницей. Нателла вышла на улицу с очередной корзиной в руках и подпрыгнула, когда меж ног промелькнула пушистая молния.       — Монти! — рявкнула она. — Чуть не сшиб меня, зараза такая. Чего ластишься теперь? Это тебе не лежанка, кыш!       Она отогнала кота, начавшего обнюхивать незабудки с хризантемами, поправила длинные перчатки и наклонилась проверить, не жевал ли питомец цветы в ее отсутствие. По стене дома скользнули три длинные тени, и Нателла обернулась, щурясь от закатного солнца.       — Вот и вы, мальчики, — засуетилась она. — Как раз вовремя, у меня все готово.       — Мальчики? — удивился возрастной усатый рыбак. — Вот это комплимент, мадмуазель.       — Господи, Люк, — закатил глаза Билл Фриман, нервно почесывая рыжеватую бороду. — Уймись. Ты ей в сыновья годишься.       — Любви все возрасты покорны, а, господин Сорель? — усмехнулся Джет, похлопав обоих по спинам.       Старушка улыбнулась и вручила каждому корзину.             — Ничего себе, — Джет охнул от удивления, ощутив вес.       — Выбирала самые лучшие. Кое-что вырастила сама, а остальное мои подружки с рынка принесли. Правда красивые?       — Просто замечательные. Уверен, ей очень понравится, — с теплотой в голосе сказал Джет. Он поставил корзину и достал из кармана брюк свернутые трубочкой купюры: — Пожалуйста, возьмите.       — Не надо, — Нателла покачала головой. — Это лично от меня, от чистого сердца. Это меньшее, что я могу для вас сделать, мои хорошие.       — Спасибо огромное, госпожа Хофф, — Джет наклонился и приобнял ее. — Вы лучшая.       Старушка смущенно спрятала руки в карманы передника.       — Ната, — произнес скрипучий голос. — Для тебя я просто Ната. Ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь, Джет.       Он кивнул и отстранился, шмыгнув носом, взял корзину, доверху наполненную оранжевыми, как солнце, бархатцами и пошел вслед за мужчинами к дороге, где они оставили пикап.       На причале их ждал «Синий Тайфун». Это была относительно небольшая гибридная модель, всего 64 метра в длину, способная совершать перелеты на короткие дистанции. В последний раз Джет был на борту несколько лет назад, но по его ощущениям мало что изменилось. Лишь местами облезла краска на буквах, потерлась обшивка, а днище покрылось наростами и «бородой» из водорослей, торчащими над водой.       — Давненько вы здесь красоту не наводили, господин Отани, — прокомментировал Джет, поднимаясь по сходне с корзиной в руках.       — Да, сынуль, запустили маленько, — виновато прокряхтел низенький темноволосый рыбак, принимая цветы и помогая Джету шагнуть на палубу.       — Обслуживание счас о-го-го скок стоит, — развел руками Рено, смуглый сухой мужичок. — Проще самим на орбиту слетать, чтоб при входе в атмосферу пожечь всю дрянь, но жаль топлива на такой маневр.       — Отставить нытье, — проворчал Фриман, нахлобучив белую фуражку. — Цветы отнести в грузовой отсек и убрать подальше, чтоб рыбьим духом не пропитались. Настроить автопилот, курс задать на юго-запад. Отправление по готовности.       — Гляди-ка, — светловолосый Берр ткнул локтем коренастого соседа, дымившего трубкой, — опять из себя командира строит.       — Пусть красуется, — улыбнулся Ваковски. — Это он подает пример молодому поколению.       — Мне повторить? — нахмурился Билл. — Исполняйте!       — Есть! — все дружно ответили в голос.       Джет встал рядом с Биллом и вместе с ним наблюдал за слаженными действиями команды.       — Хорошо справляетесь, — подбодрил он его.       Тот снял фуражку и провел пальцем по вышитой кокарде.       — Все равно я не тот лидер, которого они хотели бы видеть. Как был старпомом, так им и помру. Ты бы смог вести дела на судне гораздо лучше — у тебя это в крови.       — Лидерами не рождаются, — Джет задумчиво опустил голову. — Да и какой из меня командир? Как и вы, я всю жизнь привык быть частью команды, а не стоять во главе.       — Но у тебя есть задатки, мальчик мой, — Билл дотронулся до подбородка Джета и поднял его лицо, встретившись с ним взглядом. — Я верю, что однажды твои таланты раскроются, как эти цветы. Идем наверх, поглядишь, как отчаливаем. Закат сегодня сказочный. Именно то, что нам нужно.       Они поднялись на капитанский мостик, откуда открывался панорамный вид на набережную, многочисленные дома и гигантское здание правительства, залитое ослепительным золотым сиянием. Джет обогнул капитанское кресло, бросив взгляд на панель управления, куда установили старую фотографию его отца. Скривив губы, он отвернулся и прислонился плечом к иллюминатору.       Реверсивный двигатель мягко заурчал, раздались три гудка. Траулер попятился назад, разворачивая нос в сторону мерцающей солнечной дорожки, и тихо пошел вдоль нее. По левому борту в океане утопал Юпитер. Джет стоял у стекла, упершись лбом в предплечье и теребя нагрудный карман. Он не сразу заметил Билла: на нем вместо ковбойки уже была белая рубашка с капитанскими погонами.       — Все готово, родной, — мужчина провел теплой рукой ему по голове.       От этих слов ноги одеревенели, ладони стали липкими от пота. Сделав глубокий вдох, Джет выпрямился и решительно ему кивнул. Фриман привел его на корму, где их ждали остальные, тоже в белом. Ветер нежно трепал рукава, поседевшие волосы и цветы в руках. Рядом стоял небольшой ящик. Билл наклонился и достал оттуда металлическую урну, обернутую темной тканью.       — Вот и вся наша девочка, — выдохнул он с горечью, передавая ее Джету. — Проводим ее в последний путь.       Джет крепко прижал урну к себе и медленно зашагал к краю, пока не уперся в ограждение, глядя на пенящуюся воду внизу. Рыбаки встали рядом и обменялись взглядами. Джет взялся за наконечник крышки и осторожно приоткрыл урну. Частички пепла, подхваченные ветром, начали мягко опускаться на мерцающую рябь. Следом полетели цветы.       — Дорогая мама, — с чувством произнес Джет, — пусть лучи солнца, цветочный покров и попутный ветер укажут тебе дорогу к Дальнему Берегу, где ожидают те, кого с нами больше нет, но о ком мы бережно храним память в наших сердцах.       С каждым мгновением вес в его руках становился меньше, с каждым произнесенным словом дышалось легче. Когда последняя горстка улетела прочь, Джет передал урну Биллу, принял цветы и стал кидать их вместе со всеми, до последнего лепесточка. Любуясь пестрой тропинкой, он дрожащими пальцами вытащил из нагрудного кармана серебряное кольцо с гагатом.       — Ты кое-что забыла, — прошептал он, прижав кольцо к губам. — Пусть оно будет с тобой. Ну, прощай.       Замахнувшись, Джет со всей силы бросил кольцо далеко-далеко в самую гущу цветов. Он смотрел в точку, где оно исчезло, и вдруг внутри него что-то надломилось, широкие плечи опали, и он повис на перекладине, давясь слезами. Мозолистые обветренные ладони облепили его со всех сторон, Джет упал в объятия, пряча лицо то в одном плече, то в другом. Из-за пелены в глазах он не видел лиц, но слышал и чувствовал, как их исказило общее горе.       Траулер скользил по воде, описывая длинную дугу, и вскоре вернулся в родную пристань. Фриман сидел в высоком кресле, затягиваясь «соткой» и разглядывая фотографию прежнего капитана «Тайфуна».       — Нам очень тяжко без тебя, дружище. А уж ему тогда каково…       Бросив бычок в переполненную пепельницу, Билл встал и прогулочным шагом обошел судно. Он нашел Джета на корме — тот сидел на краю, свесив ноги, и монотонно долбил пяткой по корпусу. Билл с кряхтением присел рядом, любуясь закатом вместе с ним.       — Спасибо, — пробубнил Джет. — Не знаю, что бы я делал без вас.       — Брось, мы ведь как одна большая семья. Когда я овдовел, этот корабль сделался мне родным домом, и здесь еще никого не оставляли в беде. Это и твой дом тоже.       Джет кивнул и опустил голову на сложенные руки, разглядывая искрящуюся воду. Билл оглянулся на товарищей, которые подсматривали из-за двери, и шепнул:       — Если нужно, мы уйдем.       — Нет, нет, — зачастил Джет. — Побудьте со мной еще немного, пожалуйста. Я ведь теперь… и так остался один.       Билл осторожно провел рукой ему по спине и сжал плечо.       — Не бойся, мы всегда будем рядом с тобой. Они тоже. Говорят, когда мы смотрим на горизонт, вспоминая предков, то и они любуются нами оттуда, с Дальних Берегов.       Он опустил руку и полез за сигаретами. Его голос стал ниже и тверже:       — Мне очень жаль, что это произошло с тобой, мальчик мой, да еще и в столь юном возрасте. Но, черт возьми, с этим ничего не поделать. У всего на свете есть начало и конец. Жизнь — это их непрерывный цикл. Существуют концы, которых мы не хотим, но они неизбежны, и нам приходится с ними сталкиваться. Так мы, люди, взрослеем.       Он собрался закурить и вдруг заметил, что Джет спрятал лицо, а его плечи задергались.       — Ой-ё-ёй… — Билл цокнул языком и наклонился к нему с сигаретой. — На вот, попробуй. Сразу полегчает.       Джет скосил на нее взгляд и прохрипел:       — Дядь Билл… Я ж не курю…       — Щас научишься, — ободряюще взревел тот. — Дядька Билл ерунды не посоветует. Я сам прямо с «сотки» и начинал. Давай, не стесняйся.       Блэк доверчиво приблизился и поймал губами фильтр, Фриман заботливо поднес зажигалку, прикрывая ее ладонью от ветра. Джет прерывисто вдохнул и вдруг поморщился, ощутив, как горячий горький дым обжег кончик языка, и вынул сигарету, громко кашляя.       — Дрянь какая… — он сплюнул в воду.       — Так потихоньку надо, будто чай пьешь. Попробуй еще разок, но медленней…       — Билл! — сзади рявкнул Люк, подбегая к нему. — Конченый дебил, ты чо ребенку свои поганые цыгарки суешь?!       — Уймись, хрен старый! — огрызнулся он. — Человеку плохо, не видишь, что ль?       Тот отмахнулся и сел к Джету с другой стороны.       — Отдай бяку, — Люк выхватил у него сигарету и выбросил.       Лицо Билла побагровело. Не обращая на него внимания, Люк достал пачку сигарет другой марки.       — Лучше эти отведай. Тут хотя б настоящий табак есть, а в тех одни опилки.       Билл вскочил на ноги, отобрал всю пачку и кинул ее за борт. Люк с разинутым ртом смотрел, как летят в воду недавно потраченные им триста вулонгов, а затем зыркнул на Билла, недовольно шевеля усами, похожими на взъерошенную щетку. Они оба встали друг напротив друга, грозно скрестив на груди руки, и начали материться, брызгая во все стороны слюной и едва не бодаясь, как бараны. Их отрезвил внезапный кашель Джета, и они обернулись: он опять вздрагивал, утирая слезы, но уже от смеха. Остальные тоже захохотали.       — Действительно, как семья, — Джет закончил смеяться и высморкался в платок.       Люк с Биллом усмехнулись и, обменявшись напоследок недовольными взглядами и обзывательствами, разошлись. Джет поднялся, отряхивая брюки, и с вялой улыбкой подошел к ним.       — Я же говорил, что полегчает, — Фриман довольно поправил козырек и подмигнул. — Я знаю еще один хороший способ. Хочешь коктейль с бурбончиком, как раньше?       С наступлением сумерек, когда летящие корабли чертили в небе малиновые полосы, лишь в Нео-Французком квартале было светло, как днем. Сотни огоньков, от фонарных столбов до мерцающих гирлянд, броских неоновых вывесок и трамвайных фар плясали под уличную музыку, приглашая прохожих присоединиться к веселью.       Билл припарковал машину неподалеку от здания, где под сползающим с балкона плющом моргали бирюзовые буквы: «Тихая Лагуна». Компания высыпалась наружу — кто вылез из салона, кто спрыгнул с багажника — и зашла в бар. Местечко, вопреки названию, сегодня было очень оживленным и шумным. Хозяин узнал завсегдатаев и кинулся их приветствовать.       — Нам бы где поспокойней, — попросил Билл, оглядываясь по сторонам.       — Прошу сюда, — учтиво улыбнулся хозяин, показывая на длинный стол с диваном и креслами. — У нас сегодня выступают, отсюда будет хорошо видно.       Он пригласил всех занять места и громко воскликнул, увидев Джета:       — Кого я вижу! Привет, дорогой мой!       Джет смущенно дернул уголком губ, пряча покрасневшие глаза.       — Да, давно не виделись, — он протянул руку, но вдруг ойкнул, когда его обняли с такой силой, что заныли ребра.       — Боже, ну вылитый, вылитый… — причитал мужчина, уткнувшись Джету в рубашку, и встал на цыпочки, чтобы поцеловать в обе щеки. — Все время вспоминаю, будто еще вчера здесь вместе сидели, ох… С матушкой давно простился?       — Вот только что… — прокряхтел Джет, задыхающийся в объятиях.       — Крепись, мой мальчик, — мужчина повис у него на шее. — Сегодня все за счет заведения. Нет, даже не вздумай лезть за деньгами. Тебе «Полуночного ковбоя», как обычно? Что еще хочешь?       — Пока все, — Джет освободился и вдохнул полной грудью, наконец пожимая ему руку. — Благодарю от всего сердца. Я очень ценю вашу заботу.       Хозяин откланялся и махнул персоналу, Блэк присоединился к остальным, разместившсь в кресле поближе к сцене. На столе одна за другой выстроились рюмки со стопками, а перед Джетом на картонную подставку приземлился бокал со сладко пахнущим «Ковбоем». После недолгой паузы каждый молча взялся за свою емкость и отпил.       Карамельный привкус бурбона, разбавленный пряным ромом и смягченный сливками, был таким же, как и десять лет назад. «Теперь я тоже взрослый», — подумал тогда Джет, глядя на мужчин за столом и свой высокий стакан с молоком и мороженым. Алкоголя туда добавили, наверное, не больше чайной ложки, но Джету важнее было то, что он стал полноценной частью коллектива. На самом деле ему ужасно не нравилось жгучее ощущение после пробы отцовского коньяка, но он очень хотел «по-взрослому» отмечать со всеми хороший улов. Ну и что, говорили они, что ты тоже вымотался, сгребая лопатой рыбу после выборки трала? Ну и что, говорили они, что у тебя среди мальчишек в классе раньше всех начал ломаться голос и появились волосы на лице? Как Джет ни старался объяснить, в глазах этих мужчин он всегда оставался ребенком.       И, похоже, сейчас мало что изменилось. Лишь чувство утраты в груди жгло куда сильнее того коньяка.       «Так мы, люди, взрослеем», — вспомнил Джет слова Билла. Он оторвал взгляд от бокала и осмотрелся. Теплый свет со сцены играл на стенках бутылок, отовсюду слышался перезвон и оживленные беседы. Рыбаки все так же молча выпивали, поглядывая на Джета. Он улыбкой дал понять, что с ним все в порядке и наблюдал, как кто-то опрокидывает очередную стопку. Может, тоже заказать чего покрепче? Взять чистый бурбон, безо льда и сливок? Или попросить двенадцатилетний виски? А еще лучше водки, чтобы спалось хорошо.       «Нет, — решил он. — Должен хоть кто-то остаться достаточно трезвым, чтобы сесть за руль. Не стоит нарушать традицию».       На стол подали пиво и закуски. Руки потянулись к тарелкам с вареными креветками, кольцами кальмара в кляре, сушеными ломтиками рыбы. Джету отдельно поставили блюдце с вафлями в форме рыбок с начинкой из сладкой фасоли. Люк единственный тоскливо смотрел на угощение, но, завидев издалека крокеты из мяса морской крысы, в предвкушении потер ладони.       — Все-таки у крыс самая вкусная часть — это глаз, — он подул на горячий кусок. — Только хрен его разжуешь.       — Угу, твоим-то беззубым ртом, — фыркнул Отани.       — А кто сегодня играет? — спросил Ваковски.       — Не расслышал, — мотнул головой Рено. — Понял ток, что приехали с Каллисто, молодые совсем. Посмотрим, чего они стоят. Все равно им не переплюнуть ганимедовскую школу. Да, Джет?       Но Джет пропустил разговор мимо ушей. Он доел десерт и сосредоточенно вертел за ножку пустой бокал.       — Вам повторить? — официант возник из ниоткуда.       — Нет, благодарю, — Джет жестом попросил убрать со стола и откинулся на спинку кресла. Услышав негромкие аплодисменты, он посмотрел на сцену, куда поднимались люди в черных костюмах. Он изучил состав квинтета: труба, альт-саксофон, ударные, клавишные и бас. Всем участникам бэнда на вид было не больше тридцати. Бледный цвет кожи, светлые глаза и сильный акцент подтвердили догадки о том, откуда они прибыли. Джет невольно поежился, представив, что холод в тех краях был как в морозильной камере на судне, а то и хуже. Но, несмотря на это, взгляд и улыбки каллистонианских гостей были теплые.       Музыканты представились и назвали первую песню, которую собирались исполнить: «Solar» Майлза Дэвиса. Трубач вкрутил в раструб пузатую сурдину, проверил звучание. Они переглянулись, под щелчки пальцев поймали ритм и заиграли.       Первой запела труба своим звонким хрипловатым голосом, окруженная мягким басом, шелестом тарелок и яркими вкраплениями пианино. Ее плавно сменил озорной и болтливый сакс. Музыкант обращался с инструментом, как с живым: то как будто вел партнершу в веселом танце, то баюкал ребенка, напевая мелодию сладким тоном.       — Неплохо, хотя над переходами можно и поработать, — важно прокомментировал Рено, но его лягнули под столом. Он возмущенно обернулся на Берра, а тот приставил палец к губам, кивая в сторону Джета. Рыбак прищурился и расплылся в улыбке, видя, как печальное лицо парня просветлело, а пальцы еле заметно постукивали в такт.       Блэк, как выражались местные, «поймал ветер», забыв обо всем и ведя диалог с музыкой, которая общалась на своем универсальном языке, доступном и понятном каждому. Она заглядывала внутрь, помогая воспроизвести то, что невозможно передать словами — за это Джет и полюбил джаз. Приятные мотивы успокаивали бурю в голове, рассеивали густой туман в душе и открывали путь к горизонту, где расступались облака, давая лучам света согреть сердце.       Саксофонист завершил свою партию и под ободряющие рукоплескания передал эстафету клавишнику, который начал показывать свое мастерство, рисуя ловкими прыгучими пальцами мелодичные узоры. Когда настала очередь басиста, то тарелки притихли, клавишные зазвучали реже, застенчивее, давая негромкому коллеге возможность раскрыться. Чувствуя, что настал его звездный час, басист пританцовывал в обнимку с инструментом и лихо цеплял струны, будто причесывал крупного зверя, который в благодарность низко урчал. Музыканты были похожи на сплоченную команду, где каждый мог проявить себя, не выбиваясь из заданного настроения — в этом была уникальность джаза.       Когда песня закончилась, Джет похлопал и осмотрелся, удивленно подняв брови: кроме него за столом никого не было.       — Они «подышать» вышли, — успокоил его Отани, который как раз возвращался на свое место, встряхивая мокрые руки.       — А почему вы не с ними?       — Я бросил недавно.       — И как оно?       — Тяжело, — он сплел пальцы, покачиваясь в сиденье. — Если не уверен, лучше вообще не начинать. Впрочем, тебе виднее — ты уже взрослый мальчик.       — Кхм, да уж… — Джет потер шею. — Я, наверное, тоже выйду проветриться.       Снаружи почти стемнело. Джет разглядел на углу дома знакомые силуэты и лица, освещенные пламенем зажигалок. Только две фигуры о чем-то горячо спорили.       — Да иди ты в задницу, Билл! — обиженно отвернулся Сорель.       — Я же сказал, что извиняюсь, — настаивал Фриман. — Видишь, купил тебе новые. Даже свою зажигалку отдам. На, забирай.       — Сдалось мне это фуфло, — Люк дернул плечом. — У меня-то была турбо, с часами и подсветкой. А ты ее вместе с пачкой взял да похерил!       — Дык на кой ты ее туда сунул?       — Чтоб не потерялась! Это была уже третья.       — Ладно. Будет тебе и с часами, и с подсветками.       — И чтоб заправленная, — уточнил Люк.       — Добро, — вздохнул Фриман и отошел закурить в другую сторону.       Джет робко приблизился.       — Все нормально? — спросил он.       — Да, — улыбнулся Билл. — Просто выясняли отношения, как старая супружеская пара, ничего особенного.       — Простите, — Джет опустил голову, краснея. — Вы ведь из-за меня тогда поссорились. Если б я не разревелся…       — Не говори ерунды, — Фриман нахмурил брови. — Сила человека не в том, что он скрывает свою боль, а в том, что он ее преодолевает.       — Я… долго обдумывал сказанное вами и, кажется, понял — за все это время я так и не повзрослел. Я утопал в своих грезах, амбициях, надежде что-то изменить. А она… — он сглотнул, — она все знала, все понимала. Она приняла эту неизбежность и старалась прожить отпущенные ей дни счастливо, словно каждый был последним…       Джет прислонился к стене, скрестив руки. Билл затянулся и молча слушал.       — Когда я нес ее из дома к машине, она была словно призрак. Вся бледная, почти без сознания… Мы помчались коротким путем через спальные кварталы, люди шарахались от нашего водителя и сирены. И вдруг смотрю: она приходит в себя и улыбается мне, говорит, что я ее желание исполнил — на полицейской машине прокатил, как в кино. Услышав это, водила засиял от гордости. Всю дорогу она была такая спокойная. Я думал, что скорее сам умру от страха, но стоило на нее взглянуть, и тревога уходила. В больнице настоял, что останусь. Мы долго разговаривали, и все это время я не отпускал ее руку. Я уже угомонился, мы обсудили, что приготовить на следующих выходных и куда повесить новые шторы. Время было позднее, я с ног валился, но глаз не смыкал. Она дала мне одну из своих подушек, чтобы я рядом прилег отдохнуть. Хитрая лиса… — усмехнулся он. — Я прикрыл глаза всего на пару минут — по крайней мере, мне так казалось. Потом я проснулся, а она… уже нет. И на губах застыла эта полуулыбка.       Когда Джет закончил рассказ, то заметил, как вокруг столпились все, вместе с Отани, взглядом выражая глубокое сочувствие. Он собрался с духом и продолжил:       — Также я понял, — Джет помрачнел, — что меня до сих пор не отпускает одно чувство. Я не могу простить его. Не могу понять — зачем? Нет, безусловно, я осознаю, что это очень храбрый поступок, да и вы сделали все, что было в ваших силах. Но… но о чем же он думал, решившись на такое? — он сжал кулаки, впиваясь ногтями в кожу. — Человек, перенявший мудрость всех предыдущих поколений мореплавателей. Человек, который всегда твердил, что важнейший долг мужчины — оберегать семью. И что в итоге? Кого он этим сберег? О чем он только думал, бросив нас на произвол судьбы?!       Повисла тишина. Билл выборсил недокуренную сигарету, схватил Джета за запястья и заглянул ему в глаза:       — Я тебе так скажу, Джет. Может, тебя это удивит, но он всегда — ты слышишь? — всегда думал только о вас. Видел бы ты, как он переживал, когда узнал, что ты не станешь продолжать его дело и уйдешь в полицию. Он хотел быть для тебя примером во всем, хотел передать все знания и любовь к нашему нелегкому труду. Да, ему было обидно, но он не сомневался в том, что ты все равно добьешься успехов на выбранном пути. А знаешь, почему? Потому что ты его сын — самый смышленый и самый добрый парень на свете. Хоть твой отец был немногословен, но я видел его лицо, когда он показывал мне в каюте ваш семейный фотоальбом, и даже я, человек, которому не суждено иметь детей, проникся его чувствами. И я никогда в жизни не забуду тот взгляд… Как он посмотрел на тонущего парнишку. От этого взора, полного решимости, волны будто расступились сами собой. Пока мы метались по палубе, захлебываясь от воды, летящей со всех сторон, твой отец решил бросить стихии вызов. Да, он проиграл. Но сколько других жизней он сумел спасти! Когда мы примчались на сигнал тех людей, то понимали, что рискуем потерять и улов, и даже корабль, но тогда никто из нас не думал головой — мы просто следовали зову сердца. Я считаю, что в этом был его последний урок для всех нас. И в частности для тебя.       Билл отпустил его, утирая нос рукавом. Джет потупил взгляд и закусил губу.       — Да, я… теперь понимаю, — пробасил он. — И я знаю, почему он сначала был против, чтобы я шел в Интерсол. Он тоже за маму боялся. «Ты о ней вообще подумал?» — сказал он и ушел на рейс. С тех пор мы виделись все реже и реже, порой созванивались, когда было время. Я успокаивал его, но он все равно считал, что там гораздо опаснее, чем в океане. Наверное, зная мою натуру, боялся, что им с мамой придется оплакивать потерю. А все обернулось иначе…       — Что было, то прошло, — Люк прижал Джета к себе, по-дружески похлопывая по спине. — Гораздо важнее, что ты здесь с нами, и продолжаешь с достоинством нести фамилию Блэков, пусть и на новом поприще.       Джет обнял его в ответ, а затем подошел так к каждому, попросив прощения за резкие слова. Когда дошла очередь до Билла, Джет выпрямился и достал из кармана деньги.       — Все наотрез отказывались брать, поэтому, пожалуйста, возьмите хоть вы. Мне ли не знать, как подскочили цены на топливо. Здесь еще немного хватит на краску для корабля.       Рыбак накрыл ладонями протянутые купюры и опустил руки Джета.       — Давай лучше так: купи себе хорошую спецовочку и приходи как-нибудь в гости, будем приводить в порядок «Тайфун» вместе.       Тот покачал головой и спрятал руки в карманы.       — Спасибо, но я… не могу. Мне трудно это объяснить… В общем, сегодня будет мой последний день на «Тайфуне». Больше я на траулеры ни ногой. Так я решил сегодня с утра. Только, умоляю, не сердитесь на меня.       Билл посмотрел на него и уловил знакомую нотку во внимательном взгляде голубых глаз. Он улыбнулся.       — Хорошо, — вздохнул он. — Я тебя понял, дружочек. Если помощь нужна какая или захочется пообщаться — ты не стесняйся, заходи, если что. Мы всегда тебе рады.       Пока они обнимались, Билл втихомолку сунул ему в карман пачку сигарет. Джет возражать не стал.       Нателла опустила подвесной абажур пониже, взяла с кофейного столика «Юпитер Дэйли» и уютно устроилась в кресле вместе с питомцами, облепившими ее со всех сторон. Неожиданно коты вскинули головы и зашевелили ушами, оборачиваясь к двери. Старушка приспустила толстые очки, вглядываясь в окно. На порог опустилось что-то тяжелое. Коты в один прыжок очутились возле двери, принюхиваясь. Нателла засеменила за ними, подтягивая перчатки, и открыла дверь, убрав любопытные усатые морды от щели.       — Здрасьте, — задыхаясь, произнес Джет. — Вы еще не ложитесь спать?       — Нет, что ты. Заходи, угощу тебя чаем.       — Я буквально на пару секунд, верну вам корзины.       — Конечно, проходи. Осторожно, береги голову.       Джет взялся за ручки и поволок корзины в прихожую, уворачиваясь от абажурных кисточек и мельтешащих под ногами котов, почуявших запах рыбы.       — Это «гостинец», — объяснил он. — Надо было действительно вызывать такси, а не развозить всех по домам. Так и знал, что этим все закончится…       — Видишь, как они тебя любят, — улыбалась она.       — Не то слово, — он с усмешкой закатил глаза. — Поэтому пришел поделиться с вами. Я в жизни столько не съем.       — Моим наглецам только повод дай, они за день все сметут, — она взяла на руки Чешира, успевшего залезть внутрь. — Давай помогу.       Они разложили на кухонном столе крупную рыбу, пирожки и консервные банки — одну, с тунцом, сразу скормили котам, чтобы не мешали. Джет обратил внимание, что у соседки кухня была просторной, а вот комната казалась намного меньше — кресло, столик да старенький телевизор, а стены и углы были сплошь заставлены полками с цветочными горшками и ящиками с рассадой, над которыми висели длинные светодиодные лампы. Для кошек было отдельное место с вышитыми подушками, хотя, судя по клочкам шерсти на мебели и горшках, они спали, где вздумается.       — Точно не останешься на чай? — спросила Нателла.       — Нет, спасибо вам. Уже очень поздно, день был долгий, — Джет собрал свою часть в пакет и попятился к выходу. — Ну, я пошел, доброй ночи.       — Доброй ночи. Осторож… — она предупреждающе вытянула ладонь, но было поздно: Джет уже впечатался лицом в светильник. Он поправил каркас и, смеясь, махнул на прощание.       Джет ввалился домой, держась за проем, и дотащил пакет до кухни, оставив его на полу, а сам сел на табуретку, устало роняя голову на руки. Он сидел в темноте, слушая жужжание холодильника и тиканье настенных часов. От удушающе влажного воздуха голова разболелась сильнее. Собравшись с силами, он налил себе воды из-под крана, побросал еду в пустой холодильник, открыл окна и вышел наружу, оставив дверь нараспашку. Слабый ветерок нес с воды свежий аромат и сигналы кораблей. Джет уселся на ступеньки, нащупал в кармане пачку сигарет и большую металлическую зажигалку. Он откинул крышечку и чиркнул несколько раз, проверяя работу. Звуки привлекли внимание серого кота, который умывался под лестницей. Он запрыгнул сбоку и уставился на незнакомую игрушку.       — Кто это здесь у нас? — ласково спросил Джет, почесывая коту лохматую шею через желтый ошейник. — Наш Дымок зашел на огонек. Понравилась рыбка, да?       Дымок с наслаждением прикрыл глаза, мурлыча и подставляясь теплым пальцам. Когда его перестали чесать, он еще несколько секунд сидел в ожидании, затем отряхнулся, подошел и плюхнулся рядом, забросив голову на теплое бедро. Джет погладил его возле брюшка и спросил:       — Не против, если я закурю?       Кот в ответ широко зевнул и потянул задние лапы, растопырив когтистые пальцы, дескать делай, что хочешь. Джет аккуратно достал сигарету и поднес зажигалку, медленно затягиваясь. Он поиграл с дымом, держа его во рту и выпуская в ночь, любуясь невесомыми завитками, потом, набравшись смелости, вдохнул поглубже. Балдевший кот вздрогнул от резких звуков кашля, недоуменно взглянув на человека, который зачем-то кусал горящую палку, фыркнул и поджал лапы, приняв позу буханки. Внизу возле открытого окна суетился Чешир. Заметив, что снаружи что-то происходит, он выпрыгнул на улицу, звеня бубенчиком на ошейнике. Пока он поднимался по ступенькам, шустрый Монти обогнал его и успел обнюхать Джета в надежде, что его снова покормят. Однако, увидев наверху открытую дверь, он быстро потерял интерес и пошел изучать территорию. А Чешир стал бодаться о брючину и дразнил кожу рук кончиком хвоста, благодаря за угощение. Джет с улыбкой наблюдал за котами и все им разрешал. Он курил в пушистой компании и смотрел в небо, чувствуя, что груз, который он долго нес в одиночку, стал намного легче.