Между двух миров

      Проснулся овчар у себя в комнате, впрочем, как и всегда. За дверью доносились голоса друзей и характерные приглушённые звуки игры тяф-тяф буги. Видимо, кто-то решил с утра пораньше развлечься одним из старых выпусков. Поднявшись с кровати и выглянув за дверь, парень заметил Скай и Зуму, которые вместе проходили уровень, вызывающий у них в последнее время небольшие трудности, ведь он требовал выполнения сальто назад, а лабрадор это плохо умеет, в отличие от пилота. — Зума, ты говорил, что постараешься выполнить сальто. У тебя же почти получилось! — сказала девушка. — Мне нужно больше практики, потому что прыжки на гору подушек на спину не добавляют мне никакой уверенности, что я не сломаю себе шею в процессе! — Ты же умеешь стоять на голове, разве там ты не боишься сломать шею? — иронично спросила розовоглазая. — Это другое, — пробурчал зеленоглазый, сложив лапы на груди. Услышав звук закрытия двери, те обернулись в сторону овчара, поздоровавшись. — Доброе утро! — проговорил лабрадор. — Доброе утро, Гончик! — поздоровалась кокапу. — Вы чего это так рано играете в тяф-тяф буги? — поинтересовался овчар. — Да просто мы поспорили с Рокки, что мы сможем пройти максимальную сложность последнего уровня сегодня! — разъяснил ситуацию зеленоглазый. — Проигравшая сторона будет убираться в его и Райдера мастерской на окраине города, которую они уже пару месяцев разобрать не могут. — По-моему это как-то не честно, учитывая тот факт, что тебе нужно с нуля учиться делать сальто, — приметил Гончик. — Возможно, но ведь и не самое приятное — разбирать свой же хлам, — сказала Скай. — По правде говоря, Зума просто боится делать сальто, и из-за этого мы можем проиграть. Всё остальное у нас выходит идеально. — Ладно тогда, тренируйтесь. Не буду мешать. А я пойду приводить себя в порядок. Хочу сегодня кое-куда съездить, — проговорил парень, отправившись в ванную комнату.       Приведя себя в порядок полностью, кареглазый собрал кучерявые волосы в короткий забавный хвостик, чтобы те просто не лезли в глаза. К тому времени, как он вышел из ванной, все проснувшиеся сели за завтрак, а это были: пара танцоров, Райдер, спустившийся с верхушки башки, и Крепыш. Рокки и Маршалл всё ещё спали. — Райдер, я возьму тот мотоцикл из гаража? Хочу съездить на Драконью Гору и посмотреть, как и что там, — овчар говорил про запасной мотоцикл, который Райдер отремонтировал относительно недавно, найдя однажды вместе с Рокки на свалке. Его использовали не часто, и скорее просто для того, чтобы не привлекать внимание жителей из-за ярких машин по пустякам. — Да, только заедь на заправку, чтобы смог нормально доехать. Но с чего это вдруг ты так резко решил туда поехать? — поинтересовался шатен. — Просто хочу посмотреть то место. Как-никак, я там родился. Но вдруг смогу и родителей найти? Хотя, на это я особо не рассчитываю, — проговорил полицейский. — Хорошо, звони, если что-то случится, — проговорил лидер. Кареглазый чуть ли не вприпрыжку ускакал на улицу, а все остальные не стали его доставать вопросами.       Овчар быстро оказался в гараже Райдера и спокойно выкатил мотоцикл. Надев шлем, он поехал вперёд, попутно позвонив по ошейнику на мобильный Люцифера. Тот не брал трубку, а потому идею поговорить с ним по пути, Гончик оставил на некоторое время. Заскочив на заправку ранее, овчар уже ехал длинной дорогой к Гавкенбургу. Какого-либо плана у него небыло, что он конкретно хочет посетить на этой горе, а потому была лишь надежда, встретить кого-то, кто будет свободен сегодня и покажет ему всё там.       Уже у подножия Драконьей Горы, ему стало немного жаль герцога Флаппингтонгского: дорога вверх шла действительно чересчур вертикально. Туда вообще хоть какая-то машина сможет заехать?       Не став рисковать сохранностью средства передвижение, которое он должен будет вернуть в целости и сохранности (желательно, ведь он не хочет охватить от Рокки жёсткой мести, потому что Райдер овчару ничего не сделает, это уж точно), кареглазый просто хорошенько припрятал его в кустах поблизости, накидав сверху травы и веток. После этого тот с чистой совестью направился вперёд.       Для-ради приличия, парень ещё на базе приоделся характерно острому характеру всех живших тут в тёмную одежду, конечно же, не забыв с собой свои полицейские вещички, чтобы даже если он столкнётся с кем-то без оборудование, то смог маломальки показать, кто тут авторитет и гроза преступников.       Добравшись до более-менее ровной земли, которая уже почти не поднималась вверх, Гончик решил постучаться в первый попавшийся одноэтажный дом, чтобы уточнить, как можно пройти к Солнцесвету, который был вроде как тут главным. Достаточно громко оповестив хозяина дома о незванном госте, который пришёл только спросить, овчар услышал из глубины дома знакомый ор: — Агрх, папа сам иди к деду за инструментами, я к нему не ногой после его вчерашнего танца на столе голым! — сонно проорал Коготь из-за двери, неуклюже, судя по звукам, топая к двери. Кареглазый подавил смех, не издав ни звука. Уже скоро дверь открыл сонный, недовольный, полуголый доберман с полотенцем на поясе и мокрыми волосами, попутно чистя зубы. Увидев на улице не своего отца, тот удивился и поспешно закрыл дверь. За ней послышались шороки и отборные профильтрованные выражение. Уже скоро перед овчаром стоял собранный голубоглазый со всё ещё мокрыми волосами, но теперь одетый в хоть какую-то одежду. — Кхм, ты ничего не видел и не слышал. — Да, как скажешь, — неловко, но с долей смеха проговорил парень. — Что ты тут вообще делаешь? — не то недовольно, не то удивлённо спросил Коготь. — Пришёл осмотреться, да видимо немного рано, — окинув его внешний вид, ответил овчар. — У меня выходной вообще-то, мог бы и к кому другому постучаться, — проговорил тот. — А ты видишь кого-то ещё здесь? — изогнув бровь, спросил кареглазый. Вокруг никаких других домов не было, остальные лишь виднелись в далеке. — Справедливо, — приметил доберман. — Ладно, ты пришёл сюда просто походить или к кому-то конкретному, чтобы тебя сопроводили? — Я к Солнцесвету. Он вроде как тут главный и наверняка поможет, — сказал голубоглазый. — Сегодня он не сможет тебе помочь, — потерев шею, отвёл взгляд парень. Овчар задал немой вопрос, а доберман продолжил. — Он самую малость в запое после того, как услышал, что тот камень был разбит. — В запое по такой мелочи? — удивился овчар. Тем временем голубоглазый вспомнил вчерашний вечер и ревущего деда, которому чего по-крепче подливала Ран, гладя его по голове, а так же его упомянутый танец на столе, который он имел «честь» лицезреть. — Кхм, проехали. Я так понимаю, раз он не в состоянии тебя сопроводить, это придётся сделать кому-то другому. Ты ведь никого другого здесь не знаешь, верно? — спросил Коготь. Гончик же кивнул головой. — И как на зло мама работает сегодня… Чёрт! Ладно, подожди меня пару минут, и я покажу тебе тут всё. Можешь зайти, мне всё равно голову нужно высушить для начала.       После этого овчар зашёл в дом за его владельцем, присев у двери на стул. Дождавшись голубоглазого, а во время ожидания и сняв резинку с волос, которая всё это время держала их в странном пучке, он встал, а после они вместе пошли прямо по дороге. Время близилось к обеду, а доберман видно, что встал едва полчаса назад, так что и не удивительно, что он стал есть на ходу прихваченное из дома яблоко, чередуя его с булочкой. — Тебе кратко, или подробно? — спросил доберман, жуя фрукт. — Если можно, то подробнее, — ответил овчар. Сейчас голубоглазый выглядел более спокойным и раскрепочщённым, нежели на публике. Это не могло не радовать, потому что слушать экскурсию в напряжённой атмосфере было бы не очень. — Хорошо. Собственно, как можно и догадаться, это вход в нашу деревню, если её так можно назвать, — начал Коготь. — Я живу там просто потому что, ну, впрочем, не вижу смысла объяснять, как я стал бывшим рыцарем. Но мне и самому это очень даже нравится, нет никаких соседей и никто не ругает за шум. — А тебе комфортно жить здесь после того, что ты сделал? — овчар обращался к той же причине. — Сложно было только вначале. Я ведь тогда ещё не жил самостоятельно, и мне помогали родители справляться со всем этим. Спасибо большое деду, что хоть не вышвырнул с Горы. Ну а потом всё начало забываться, и все начали списывать тот поступок на переходный возраст. Как никак, гормоны из ушей лезут, и всякую хрень заставляют делать, — разложил всё по полочкам доберман. — Сейчас я почти официально прощён. — Надо же, почти как приговор в суде, — выдвинул сравнение овчар. Тем временем они приближались к основной массе домов. — А какого тут жить? Я имею ввиду, дорога сюда довольно крутая, машина если и заедет, то маловероятно, до Гавкенбурга ещё нужно добираться за продуктами, вероятно, со связью проблемы… — перечислял тот, на что доберман ответил: — Связь сюда провели люди, лет так десять назад, может и больше, когда ещё их отсюда не выгнали, это во-первых. Во-вторых, с машинами у нас тут действительно проблемы. Почти ни у кого их нет, а если и есть, то держат их в Гавкенбурге. С продуктами всё проще, у нас тут свои мини-магазины, но за вкусняшками или чем-то что на обычных прилавках не найдёшь, нужно ехать в город. А вот как сюда мебель затаскивают… ты бы видел. Один раз пришлось на драконе поднимать кухонный гарнитур и кресла в гостиную соседям у родителей. — Прямо на драконе?! — удивился тот. — А это случаем не эксплуатация чужого труда? — С чего бы? Мы его потом все вместе покормили на год вперёд, в качестве благодарности, — сказал голубоглазый. Он выкинул огрызок от доеденного яблока в кусты. — Так, вот это основная масса домов. Тут и магазинчики, и школа, и жилые дома, и различные кружки, в общем, всё сразу. — Кружки? А они должны быть не в школе случайно по умолчанию? — спросил кареглазый. — Это… другие кружки. Для всех, кто живёт здесь. Остальным доступ к ним закрыт, — сказал Коготь. — И почему? — поинтересовался овчар. — Хм, расскажу это в конце экскурсии, — проговорил доберман. — Эй, а почему не сейчас? — возмутился первый в шутку. — Всему своё время, — гордо ответил тот.       Овчар показательно обидился, надув губу и сложил лапы на груди. — Актёр, ну, актёр, — с улыбкой покачал головой доберман. — Я тоже так могу!       Он повторил сей поведение, гордо задрав нос. Кареглазый постарался обидеться «сильнее» и показательнее, и повторяли они всё это, пока их не окликнули. — Это что за передвижной цирк на колёсиках? — посмеялась в голос Лилит, посмотревшая на дуэт из окна одного здания. Те её услышали и сразу же одёрнулись: Гончик не хотел показаться глупым перед матерью голубоглазого, а сам он не хотел, чтобы мать тыкал ему носом, что он в кои-то веки (спустя двадцать один год жизни) нашёл с кем-то хоть какой-то общий язык. — Ох, с моей мамой ты уже знаком, это её мастерская. Она мастер-ювелир, — сказал Коготь. — Ты что, только проснулся? — показательно, но без удивление, спросила она. Тот что-то пробубнил, покраснев. Видно, его смущало, что мать о нём печётся так сильно в таком возрасте. — Зайди хоть деда проверь сегодня, я к нему ни ногой после вчерашних настольных танцев. — Зайду, зайду, вечером, — проговорил парень. Только сейчас Лилит пригляделась к овчару. — А, мы вчера виделись! Привет, малыш! Захотел посмотреть, как тут у нас? — спросила она, всё так же выглядывая из окна. — А, да, стало интересно, как тут живут, вот и заехал посмотреть, — ответил он. — Вы, случаем, не голодные? Слышала, Ази печёт мясные пироги сегодня. Гончик, ты должен их попробовать! Они очень вкусные! — сказала женщина с голубыми глазами. — Если будет время, на обратном пути заглянем к тёте Ази, а пока что мы сыты. Так ведь, Гончик? — иного ответа от собеседника голубоглазый и не ждал. А овчар с радостью принял такую своеобразную защиту. — Да, я у себя плотно поел, — казалось, ложь насчёт еды уже стала частью его существования. — Тогда не теряйтесь, я буду тут до вечера! — сказала она, попрощавшись.       Те спокойной ушли от женщины, а после выдохнули. — Не обращай внимание, она последние несколько лет всегда такая, — проговорил Коготь. Овчар не стал шевелить эту тему дальше, погрузившись мыслями в одну интересную деталь. Некоторые вещи между мирами связаны: личности, многие поступки, и в случае с Солнцесветом, условные должности. Не может ли это означать, что раз в этом мире Лилит — мастер-ювелир, то и в другом мире тоже? Между мирами колосальная яма в развитии и технологиях, но эта профессия вхожа как в этот мир, так и в тот. Нужно будет рассказать об этом ребятам. Если это так, то вдруг Лилит имеет какое-то отношение к кулону парня или хотя бы знает, кто его ковал? Она же наверняка знала мастеров ювелиров в то время, когда был мир и спокойствие! Проблема лишь в том, как же им с ней заговорить, если она прячется… — Ладно, тут ещё полно всякого, пошли дальше, — сказал Коготь. Овчар подумает над этим позже.       Он показывал ему различные дома, в конце концов упомянул, где же и дома его семьи, чтобы гость лишний раз не удивлялся, если вдруг оттуда выбежит голый дед, пританцовывая «гангнам стайл».       Забраться на вершину горы овчар не изъявил желания, впрочем, сам голубоглазый не хотел туда лезть. — Здесь довольно уютно, — проговорил кареглазый, когда они остановились на детской площадке. — Думаю, я был бы рад периодически оставаться тут, если бы нашёл своих родственников, — парень сидел на качели, медленно раскачиваясь. — А ты уверен, что они сейчас живут здесь? — поинтересовался доберман. — Нет, хотя, кто знает. У вас тут в последний десяток лет никто не уезжал? — поинтересовался тот. — Много кто уезжал. Конечно, большинство не по своей воле. Людей выгнали отсюда не так давно, как раз лет девять назад, а те делали с нами, что хотели и увозили за пределы Драконьей Горы. И пусть дед говорит, что вернулись все, это вовсе не так. Из всех покинувших Гору вернулась от силы половина. Остальные либо не захотели возвращаться и бросать всё уже в других городах, а кто-то просто пропал без вести, либо был выброшен на улицу и там же умер, — ответил Коготь. — Мутно, — проговорил овчар, покачав головой. — Неужели все опустили руки и перестали искать пропавших без вести? Возможно, ведь я числюсь одним из них здесь. — Их достаточно много, а зацепок никаких нет. Мы уже пробовали оставлять заявления в полиции, но они-то что делают, если кто-то пропал столько лет назад, а следы его присутствия в каком-то городе уже давно потеряны? Ты ведь сам полицейский и прекрасно понимаешь, как это.       Да, здесь Коготь был прав. Кареглазый как никто другой знает, какого это. — Некоторых просто уже успели мысленно похоронить и смириться с отсутствием члена семьи, поэтому никто не ищет пропавших так усердно. Это как искать иголку в стоге сена. Может быть, как дед протрезвеет, вы походите по деревне и поспрашиваете о пропавших, а сейчас, пошли к тёте Ази, если она ещё не начала печь пироги, от помощи явно не откажется, зная её замах, — сказал голубоглазый. — Ты обещал рассказать, что за кружки у вас тут, — напомнил овчар. — А, это, — доберман уже успел забыть про своё обещание. — Ну, воспринимай меня, как хочешь, но тут, на Драконьей Горе, умеют колдовать. Слабо, но умеют, и для тех, кому это интересно, создали такие кружки.       Овчар по истине был удивлён и ошарашен. Тут могут колдовать? Почему? И почему только они? Неужели они все как-то связаны с мироходцами? Нет. Если бы это было так, они бы как минимум не ели, а противоречивый пример догадке он уже видел, буквально только что и вчера. — Неужели не интересно? Даже не будешь расспрашивать, как это делается и как такое возможно? — спросил Коготь. — Позже спрошу. Сейчас я хочу расслабиться и не думать о таком, — овчар помотал головой, выгоняя из головы ненужные мысли. Он сконцентрировался на походе к Азазель за пирогами.       Ему было сложно отказать после таких разговоров на равных без каких-либо намёков на пассивно-агрессивный тон общения, поэтому уже скоро они вместе шли назад в сторону дома. Оказавшись там, Коготь постучался, после чего дверь отвернулась, а перед ним стояла Азазель. Женщина с каре была в голубом фартуке, а её голубые глаза сначала немного удивились, увидев рядом с племянником гостя. Чуть позже, она вспомнила мальчика, что видела вчера и улыбнулась, пропустив их внутрь. — Мама сказала, что ты печёшь сегодня пироги, а Гончик как раз приехал сюда осмотреться, так что мы пришли сюда на помощь, — сказал доберман, снимая шлёпки, в которых ходил до этого на улице. — Я как раз собиралась начинать печь. Разувайтесь, мойте руки и идите на кухню, там вас уже ждёт подмога, — сказала она, махнув в глубь дома. Овчар тоже снял обувь, после чего они с Когтем пошли мыть лапы. Азазель уже ушла в это время на кухню, где как оказалось, сидели её дети, тройняшки Джек, Джим и Джон. Один завязывал нелепый фартук, другой доставал из холодильника все нужные ингредиенты, а третий готовил посуду. — Джим, достань мальчикам по фартуку, — проговорила она. Упомянутые зашли в помещение, а Гончик в это время рассматривал обстановку. Один из тройняшек полез в какой-то ящик, достав розовый фартук в цветочек и жёлтый с солнышками и звёздочками. Доберман уже было потянулся за жёлтым фартуком, но ответственный за них протянул ему розовый, весело ухмыльнувшись. — Гостям лучшее, а тебе что есть, — сказал Джим. Тот смерил его прищуром, а после взял розовый фартук. Овчар же надел жёлтый. Азазель собрала волосы, дабы те не попали в стряпню, а после глянула на одного своего сына. — Джеки, милый, собери волосы, а то они в тесто попадут, — проговорила она. Тот пожал плечами, уйдя за резинкой. — Джеки Чан? — невзначай спросил овчар, усмехнувшись. Оставшиеся из тройняшек прыснули от смеха. — Реально Джеки Чан, — подумал Коготь, почесав подбородок. — Сами вы Джеки Чаны, — проговорил вернувшийся парень. — Всё-всё, молчу, — посмеялся Гончик, тоже на всякий случай собрав волосы.       Уже после этого они начали замешивать тесто, готовить начинку и многое другое. Но от размеров сей производства овчар был в шоке. Уже через несколько часов на столе стоял десяток пирогов. — А зачем так много? — поинтересовался он. — Чтобы прокормить четырёх слонов и угостить других, — проговорила Азазель. — Как раз соседям нужно отнести, — сказала она указав на двух малельких кудрявых девочек, выглядывающих из окна соседнего дома и облизывающих губы от запаха.       Начинало вечереть, а потому по окончании рабочего дня в дом стекались родственники. — О, мальчики, вы ещё тут, — в дверном проёме появилась Лилит, снимающая туфли. — Привет мой маленький, как твои навыки экскурсоводства? — она зажала Когтя в крепких объятиях. В свою очередь он уже был с недовольной миной под конец дня, ведь весь его запас любезностей и позитива ушёл ещё в первой половине. — Всё нормально, — проговорил он, пережёвывая кусок пирога. — Привет, сестра, — из кухни в коридор вышла Азазель. — Привет. Ну как тебе помощь в этот раз? — спросила она. — Замечательно. Личная бригада рабочих хорошо справилась с замесом теста и приготовлением начинки, — проговорила она в шуточной манере. — Проходи, я тебе отрежу кусочек.       Троица сидела за столом и уничтожала заслуженную долю, Коготь своё уже доел, а овчар отказался от поедания пирога, так что ему любезно отдали один, дабы он и сам поел, и остальных у себя угостил, по словам самой Азазель.       Скоро в доме появился Бейрут, Келвин и, собственно, упомянутый часами ранее, Солнцесвет, которого за собой тащила Ран. — Да хоть на свет выйди, старый хрыщ, планета после разбития одно камня не остановится, — ворчала сестра настольного танцора. Тот просто молча шёл за ней явно не в настроении. Они прошли на кухню, где продолжали трапезу троица и их отец, видимо, соревнуясь, кто больше съест. По крайней мере, так выглядит со стороны. Остальные ушли в другую комнату играть в карты. — Да как так?! Ты уже в пятый раз выигрываешь! — возмутился Келвин, посмотрев на стол и пустые лапы овчара. — Наверное, вы просто не умеете играть, — предположил он, прищурившись и довольно улыбнувшись. — Келвин самый большой карточный шулер в нашей деревне, играть он умеет, — проговорил Бейрут, наблюдавший за сей турниром, придя недавно с кухни. Лилит тоже была удивлена такому результату, хотя хорошо наблюдала, как жулит первый муж, но совсем не замечала, как мог бы хитрить гость. — Рукавов у тебя нет, карты негде прятать, — порассуждал мужчина. — А, — задумался кареглазый. Он взял руку верхнюю карту со стопки, это была бубновая десятка. Повертев её в руке, он уже через секунду явил глазам зрителей даму треф. — Вы про это? — Как?! — Келвин растерянно взял оставшуюся колоду и нашёл там десятку, но не обнаружил дамы, хотя помнил, как клал её туда после проигранной партии. — Ловкость рук, и никакого мошенничества, — гордо заявил Гончик. — Ну ладно, мне уже пора домой. Может быть, загляну ещё раз сюда, но после того как Солнцесвет… эм… выйдет из запоя, тоскуя по камню? — Это точно. Кстати об этом. Как он там? — все пошли на кухню, заинтересовались, состоянием главы Горы. А там дед уже неоднозначно поглядывал на нижний шкафчик, в то время как все болтали и незамечали этого. — А ну-ка, давайте выпьем! — сказал тот, решительно достав из шкафа бутылку спиртного. — У него действительно заначки алкоголя в каждом доме? — удивился Бейрут. — Как я её ещё не нашёл? — Бежим, — спохватилась Лилит. — Мне тут срочный заказ на кольцо поступил! Пойду я! — громко сказала она. — А у меня что-то живот прихватило! Я дома полечусь! — повторил сей поведение Келвин. — Мне тоже пора! Я, э, убраться хотел сегодня! — убежал на улицу Коготь. — Мы гулять! — рванули на улицу тройняшки. — Я в гараж! — крикнул Бейрут, убегая на улицу. — Я тебе помогу! — увязалась за мужем Азазель. — Я отнесу соседям пирог! — проговорила Ран, взяв один и показательно уйдя из дома.       Гончика тоже вытолкнули из дома под шумок, оставив Солнцесвета одного на кухне.       Так все и разбежались.       Гончик спустился с горы, убрал ветки со своего транспорта и мирно доехал до дома, когда солнце уже почти село. Его встретили друзья, утащив пирог на кухню и поинтересовавшись, как же там на Горе живут. Как же овчар был рад поделиться всем с ними, не утаивая никакие детали. Исключением стал настольный танец Солнцесвета и его запой.