Стеклянные аметисты

От долгого бега легкие опалило пожаром, а во рту разразилась пустыня. С каждым новым шагом мышцы гудели, казалось, еще чуть-чуть и ноги точно подогнутся. Руки неистово дрожали, от чего лямки рюкзака так и норовили сползти. Но несмотря на телесный беспорядок, в голове Минэко была лишь одна мысль: «Бежать.» Нужно бежать как можно быстрее и как можно дальше. Неважно куда, неважно, это совершенно неважно. Лишь бы не нашли. Лишь бы не вернули назад. Ни за что, ни за какие гроши, она ни за что не вернется в этот ад. С каждым новым шагом на ее разгоряченное лицо падали ледяные капли дождя, что тут же стекали вниз по шее, но даже это не посмело ее остановить. Вдали все еще был слышен противный звук сирены, от которого закладывало уши, она слышала тот переполох, шум. Она знала, ее ищут. Но вместе с этим пониманием, она чувствовала нечто другое. Она чувствовала свободу. Свобода — это невероятное слово, совмещаемое в себе желание жить и радоваться каждым прожитым днем, быть независимым ни от кого и следовать лишь своей мечте, а в случае девочки, мести. Она чувствовала всем своим телом эту невероятную свободу. Она чувствовала ее начиная от кончиков пальцев, заканчивая кислородом, которым дышит. Но она была все еще неполная. Пока она не завершит одно дело, не сможет почувствовать себя полностью свободной. На губах тут же растянулась грустная улыбка, а с глаз полились горячие слезы. — Не сейчас… — голос ее дрогнул, но она лишь вытерла рукавом жидкость, продолжая бежать.- Не нужно это сейчас. Потом. Эмоции переполняли ее, и подростковое тело было неспособно их сдержать под замком. Но Имаи твердо закрывала эмоциональные двери, скрывая все за маской безразличия. Было ли ей больно? Возможно. Но об этом она подумает явно не сейчас. Мико не сразу поняла, что перестала слышать сирену, но как только осознание ударило в голову, она с неким спокойствием опустилась на пустующую скамейку, что находилась недалеко от нее. Дыхание все еще было сбитым, а тело подрагивало ни то от страха, ни то от перенапряжения. Но тем не менее, она улыбалась, скрывая эту радость за ладонями, что перекрыли ее лицо. Слезы уже давно были смыты дождем, что намочил ее сверху до низу, но это волновало Имаи в последнюю очередь. Город за стенами был прекрасен. Огромные многоэтажки возвышались над ребенком. Они казалось настолько огромными, что кружилась голова. Различные световые вывески, новые запахи, машины и мотоциклы… Как же давно она этого не видела… Казалось, словно все эти шесть лет она пробыла в изоляции, не зная ничего о внешнем мире и это действительно пугало. Васильковые глаза с блаженством оглянули округу, сталкиваясь с множеством ярких цветов. Улыбнувшись, брюнетка откинула голову на скамейку, начиная рассматривать затянутое тучами небо. Капли продолжали барабанить по белоснежному лицу, но ей это ничуть не мешало. Минэко казалось, что вот-вот начнется ее новый этап жизни, но единственное, что держит ее в прошлом — это невыполненное обещание. Обещание самой себе. Ее улыбка тут же искривилась, после чего она резко поднялась со скамьи. Она не знает каким образом она собирается находить этого ублюдка, но она его точно найдет, потом и кровью, но найдет.

***

— Вот мы и встретились, папаша. — довольно прошептала брюнетка, выходя из-за угла перехода и рассматривая свой бывший дом. Дом. Разве можно называть это место так? Мико всегда казалось, что дом — это то место, где тебе всегда рады и где ты чувствуешь себя комфортно, где тебя любят и ждут. Разве являлось это место ее домом? Возможно, когда-то в прошлом она могла бы ответить положительно. Но сейчас… Нет, однозначно нет. Это просто местожительство очередного убийцы. Место, содержащее в себе слишком противоречивые чувства. Вот и все. Для того чтоб найти это проклятое место Имаи пришлось прожить около недели на улице, периодически пришлось просыпаться из-за дождя над головой, терпеть голод, к которому она, в принципе, привыкла, видеть осуждающие и жалостливые взгляды проходящих, но что от них ожидать, на большее они не способны. Было ли это тяжело? Возможно, но это оправдывает ее цель. Найти место, которое она толком не знает, было сложно, но не невозможно. Знание адреса ей очень помогло. Пару бессонных ночей, спрашивая мимо проходящих и вот она уже стоит перед знакомой ржавой дверью. Возможно, в голове задался вопрос. Не думала ли Мико, что ее отец мог переехать? Но на это есть лишь один ответ. Нет. Она знала, что этот мужчина ненавидел любые перемены в своей жизни. Тогда задается соответствующий вопрос, есть ли смысл вечно бухающему наркозависимому переезжать в другой дом, с условием того, что почти все его деньги уходят на эту дрянь? Минэко все еще слишком отчетливо помнит свое бедное детство. У родителей всегда не хватало денег не то, что на дорогие игрушки, а даже на простую еду, но она никогда не возмущалась, благодарствуя и за то, что у нее было. А у нее была мама. Мама для шестилетней девочки была целым миром. Отдельным, глубоким и таким интересным миром. Она была невероятной. Ее добрая улыбка, мягкие пушистые волосы и красивые глаза. Ее теплые руки и приятные объятия. Любовь и понимание. Разве нужно было маленькому ребенку что-то более? Минэко считала, что нет. Но и это у нее умудрились жестоко забрать. У нее забрали часть ее души, забрали отдельный светлый мирок. Забрали ее маму. А забрал ее тот, от кого девочка меньше всего это ожидала. Сжав кулаки, Мико в очередной раз проглотила все чувства в себе и собираясь с мыслями, приблизилась к забору. Ничего с того времени не поменялось, разве что все слегка постарело, от того, что никто за домом не ухаживал. Решив попробовать открыть калитку, девочка удивилась, когда та достаточно легко поддалась. Вскинув брови, брюнетка прыснула в кулак. Неужели, за это время он так и не обзавелся мозгами? Может он и дом не закрыл? Разглядывая заросший неухоженный сад, за которым всегда с таким трепетом заботилась мама, Имаи поднялась по ступенькам к двери, кладя руку на холодную ручку. «Интересно, а он вообще дома?» — честно, ее это не особо волновало, так как разницы в исходе все равно нет. Дернув ручку, Мико услышала щелчок. Дверь отворилась. Тогда синеглазка уже не сдерживаясь засмеялась. Она, конечно, понимала, что есть беззаботные люди, но не настолько же. Это уже крайность. — Вот же, идиот! — воскликнула она, проходя в прихожую. — М, ничего не поменялось. Все те же стены, та же мебель, то же зеркало. Лишь огромный слой пыли и грязи говорил, что того времени не вернуть. Воздух был пропитан чем-то едким, от чего Мико даже закашляла. Не став снимать обувь, она осторожно прокралась на кухню. Она пустовала, как и весь дом. Значит хозяин все еще не вернулся. И честно, Мико даже интересоваться не хотела, где он пропадает. Все равно вариантов было немного: либо пропивает деньги, либо вкалывает очередную дозу. Хмыкнув, девочка отодвинула кухонный стул, после чего села, начиная рассматривать вид за окном. — Ну ничего, я подожду. Терпения у меня много. Ждала шесть лет, немного времени дать могу. Достав родной ножик, Имаи начала его вновь прокручивать меж пальцев, уходя далеко в свои мысли. Столько воспоминаний хранил этот нож… Эти воспоминания были далеко не самыми приятными, но раскапывать сейчас этот комок змей, Мико точно не собиралась. Она сделает это, но не сейчас. Потом! Эмоции — это слабость, а слабости ей не нужны. Это ей постоянно твердил Аки. Как жаль, что она не успела… Щелчок двери и шорох. Вздрогнув, девочка тут же встала, роняя за собой стул. Нож мгновенно раскрылся, а эмоции глаз закрылись пеленой. Каждый шаг отдавался гулким стуком, что отбивался от стен, проникая в уши. Время словно замедлилось, как и ее дыхание, лишь быстро бьющееся сердце напоминало о том, что ничего не изменилось. Звон в ушах отрезвил ее мысли, прогоняя их на привычную дальнюю полку. Не сейчас. Она слышала чужое кряхтение и неуклюжие шаги. Он здесь. Коленки слегка вздрогнули, перед тем как она вышла к нему лицом. В темном неосвещенном коридоре, его лицо казалось таким далеким и незнакомым, что девочке даже показалось, что она ошиблась, что это не он. Но стоило ему поднять свой ненавистный взгляд, как сердце больно ударило по стенкам органов. Синие глаза впились в девичье лицо, рассматривая с некоторым отвращением. — Ты кто? — пьяно спросил мужчина, икая, после чего запнулся об собственные ноги, падая на колени. — Ну привет. — на лице все также застыло безразличие, лишь глубоко в глазах можно было разглядеть ту боль, с которой она смотрела на некогда «родного» человека. — Помнишь меня? Старший Имаи лишь вновь икнул, поднимая глаза наверх, после чего прищурился. — Не ебу кто ты, отродье. — прошипел брюнет, вставая с колен. — Вали из моего дома, шлюха или я тебя… — Или что? — тут же перебила она его, стараясь сдержать свою ярость, чтобы не прибить его сразу же. Слишком драгоценное удовольствие для него. Один шаг в его сторону и лезвие ножа тут же впилось в чужой подбородок, оставляя там лишь небольшой порез, из которого мгновенно потекла кровь. Кажется, это слегка отрезвило мужчину, ведь глаза его злобно сверкнули в понимании. От него разило перегаром, волосы были грязны и спутаны. Вид так и кричал, что мужчина свой образ жизни не изменил. — Ах, так ты отродье той паразитки. — с каждым словом хватка на рукоятке становилась крепче, а лезвие входило в горло. — Не думал, что такое слабое существо, над которым она так опекалась, выращивая в тепличных условиях, способно выжить. — Это, как ты выразился, тепличное существо, шесть лет прожило в суровых условиях в приюте, пока ты наслаждался своей никчемной жизнью здесь, гниль. Как ты вообще смел вершить судьбы людей? Таким как ты, жить не дано. — она сдерживалась. Впервые она сдерживалась в словах, чтобы потом отыграться на чувствах. Мужчина тут же с силой откинул нож от лица, делая выпад в ее сторону. Его рука рассекла воздух, пытаясь схватить шею девочки, вот только она лишь быстро отошла в сторону, после чего ударила ногой по чужой спине. Тяжелая туша мгновенно упала на деревянный пол с характерным звуком. Не теряя времени, Минэко ботинком прошлась по чужой спине, после чего присела прямо на него, поднимая голову за волосы и приставляя оружие вновь к лицу. — Дано или нет, решать не тебе. Ты еще слишком мелкая, чтобы понимать всю плесень этого гнилого мира. — прохрипел мужчина, поднимая глаза и смотря на нее. Усилив хватку, Имаи лишь со всей силой ударила его головой об пол, поднимая вновь. Глаза. Его чертовы глаза были отвратительно похожи на ее собственные. Над ней словно вновь поиздевались, отдавая ей внешность отца. Всё: волосы, глаза, родинку на щеке, черты лица, рост. Все было именно от него. От матери остался лишь частичный характер и привычки. Уже не сдерживая свои эмоции, она вновь со всей возможной силой приложила его об пол. И вновь. Снова и снова она ударяла лицо и холодную плитку, отчего по ней медленно растекалась алая кровь. Мужчина пытался что-то сказать, но безуспешно. Нос был разбит, как и губа, Мико даже показалось, что некоторые зубы были выбиты. Улыбнувшись, она резко откинула его голову, пиная так, чтобы тот перевернулся. На ее удивление, он вновь встал, пытаясь напасть на нее, но пьяное состояние вышло ей на руку. С разворота ее нога совершила удар прямо в живот, отчего он не сдерживаясь, блеванул прямо на пол. Скривившись от этого вида, девочка с неприязнью наступила ногой прямо на чужой затылок. Брюнет вновь прошипел, хватая ее за лодыжку. Быстро среагировав, она без какой-либо жалости воткнула лезвие по самое основание в его кисть. По дому тут же раздался адский выкрик со стонами. Имаи старший прижимал к себе покалеченную руку, при этом продолжая высвобождать содержимое желудка. Наклонившись, Мико забрала то, что принадлежало ей, после чего пнула его в бок. Он перевернулся. Его это кажется совершенно не волновало, ведь он лишь с испугом осматривал свою покалеченную руку. Когда его вновь припечатали к стене, Кэйташи судорожно вздохнул. Страх в его глазах стал для девочки рычагом, что затмил рассудок. Уже не контролируя свои действия, она со всей ей присущей силой ударила его по лицу, высвобождая пар и получая от этого полное удовольствие. Наконец она может совершить то, что желала шесть гребанных лет. Удар повторился. Вновь и вновь по его лицу приходилась череда ударов. Лицо с каждой секундой опухало, заливаясь кровью. Минэко слышала и чувствовала руками, как ломаются его кости. Чувствовала как хрустят его зубы и как трескаются его нервы. Когда разобрать что на его лице стало невозможным, она схватила его за грудки, выкидывая на пол, после чего села сверху. Словно осознав в каком положении находится, он начал брыкаться как рыба, выпавшая на сушу, но это не смогло ее остановить. Он хватал воздух ртом, пытался что-то сказать, но вырывалось лишь кряхтение. Схватив чужую руку, Имаи, применяя все свои познания, надавила на определенные нерв, выкручивая конечность под определенным углом. Послышался хруст. Кость была сломана. Дикий ор разразил комнату, после чего она лишь улыбнулась, нервно посмеиваясь. В отдаленном сознании чей-то голос кричал ей, что она переходит черту, но Мико нагло игнорировала голос. Вновь и вновь. Она ломала каждую его кость, малейшую или же большую. Хруст переломов стал для нее симфонией, которую она была готова слушать из раза в раз. Со временем, закрытые переломы стали открытыми. Кровь тут же плеснула ей в лицо, слегка мешая, из руки были видны облитые алой жидкостью косточки, что торчали словно спички. Хватая их за края, девочка без какой-либо жалости выдирала их, продолжая удовлетворенно улыбаться. Она даже и не слышала его криков, ведь все звуки казались ей сейчас ненужными. Лишь этот прекрасный хруст. Когда руки перестали из себя что-либо представлять, она решила просмотреть свою прошлую работу — лицо. В некоторых участках кожа сползла, отчего были видны сжатые мышцы, все волосы были пропитаны кровью, словно алый — это их натуральный цвет. Принудительно открыв своими руками его глаза, она взглянула, на то, как те закатываются. Он в отрубе. Сморщившись, Имаи со всей возможной злостью ударила его по шее. Он должен был пострадать больше. Еще больше. Больше. Больше, блять. Схватив полуживого за шею, она схватила рядом лежащий нож, после чего с огромнейшей ненавистью вонзила его по самое основание в глотку. Последний вздох. Она опустила руки. Нож продолжал торчать из шеи, пока она рассматривала проделанную работу. Все руки, как и одежда, были в упитанны кровью. Пол приобрел непривычный темный оттенок. Ее сознание отключилось тогда. Поднявшись, она с трудом вытащила оружие, отходя к стене, после чего скатилась вниз, рассматривая открытую картину. Алые брызги, казалось, были везде. Все стены, пол и даже потолок. Все было забрызгано плесневелой кровью. В воздухе так и повис металлический запах, от которого девочку начинало тошнить. Словно вишенкой на торте стал труп, который разглядывать в более осознанном состоянии было тяжелей. Перелом. В ее сознании произошел перелом. Почувствовав подступающую тошноту, девочка прижала окровавленную руку к губам, пытаясь остановить приступ. Дыхание мгновенно сбилось, а сердце начало отбивать бешеный ритм. Она только что убила человека. Разве не это была ее цель, мечта? Тогда какого черта ее так разносит от этого факта?! Теперь уже с ужасом взглянув на свою работу, девочка быстро встала, начиная убегать из комнаты. По памяти найдя ванную, она мгновенно забежала туда, захлопывая дверь. Она слишком быстро и неожиданно протрезвела от чувства насилия. Нужно забыть. Забыть это все. Но даже когда ее глаза были закрыты, перед ними вставала картина убитого мужчины. Сжав со злостью зубы, Мико подумала лишь об одном. — Да какого черта со мной творится?! Ударив со всей силой дверь, она лишь выдохнула, подходя к раковине. Включив кран, откуда тут же прыснула вода, девочка начала смывать кровь с дрожащих рук, после чего подняла глаза выше. Зрачки тут же расширились, а перед ней предстал мужской силуэт. Рука дрогнула, мгновенно разбивая зеркало. Мелкие осколки полетели во все стороны, впиваясь в нежную кожу и оставляя там небольшие порезы. Рука тут же окрасилась в бордовую жижу, что медленно стекала по руке, каплями падая на белоснежную раковину. В этом отражении она увидела… Его. Схватившись за глаза, Имаи лишь с ужасом открыла рот, пытаясь схватить кислород, которого сейчас так не хватало. Но он не шел. Словно застрял в глотке, не спускаясь вниз. Руки вновь дрогнули. Из горла вырвался кашель и надрывистый крик, после чего она тут же упала на пол. В голове послышался звон и громкие помехи. Перед глазами все плыло. Кровь. Везде была кровь. Липкая, противно пахнущая, она медленно плыла по ее лицу, закрывая весь обзор. Склеивала ресницы, заливаясь прямо в глаза, после чего стекала дальше. Девочка пыталась убрать ее руками, но ничего не выходило. В горле застрял комок. Схватившись за волосы, Имаи не узнала своего голоса, когда со всей силы закричала, раздирая горло. Ее тело содрогалось, словно в судорогах, но это волновало ее в последнюю очередь. В это же мгновение в голову пришли все мысли, что толпились на дальних полках. В самый неподходящий момент они вылились на ее разорванную душу, напоминая о ее ошибках. Напоминая смерть матери, напоминая о ее мертвом теле, напоминая те дни в приюте, напоминая ее постоянные избиения, напоминая об Аки, что спас ее, а она его так и не поблагодарила. Напоминая о ее никчемной жизни, которой она не была довольна. Напоминая о всей той боли, что накопилась за всю ее маленькую жизнь. Она постоянно откладывала на «потом» и сейчас это «потом» и вылилось в то, что есть. Слезы полились внезапно. Казалось, словно девочка хранила в себе целый водопад, что решил прорваться сквозь ее ледяные оковы только сейчас. Каждая слезинка, упавшая на кафель высвобождала собой сдержанные эмоции и гнев. Отчищала от крови и пыток. Очищала ее от боли. Голос пропал. Она его сорвала. Но слезы предательски скатывались вниз. Перед глазами появлялись фрагменты ее жизни, отчего захотелось плакать сильнее. Ей так сильно захотелось кого-нибудь обнять, но все, которые могли ей позволить это сделать, уже далеко не рядом. Перелом. Ее разум не выдерживал количество эмоций, что свалились на нее разом. Она впервые боялась. Боялась не за то, что сейчас кто-то придет, боялась не за себя и даже не себя, а за свои эмоции. Она боялась своих эмоций, которых может не выдержать. Порой лучше выплакивать свою боль по мере ее поступления, чем ждать, пока бочонок, под названием «терпение» будет переполняться. Она не выпускала наружу свои эмоции и вот к чему это привело. Помутнение рассудка, жестокое убийство и истерика. Разве этого она желала? Определённо нет. Она хотела его убить, верно? Да. Она это сделала? Да. Так в чем сейчас проблема? Почему она не чувствует желанной свободы и спокойствия? Почему ей стало только хуже? Ответ был прост. Не всегда месть способна утолить вашу боль и этот случай именно таков. Забившись в угол, девочка схватила себя за плечи, начиная тихо плакать, выпуская с каждой слезинкой прожитую боль. Было тяжело. Слезы даются очень тяжело. В особенности, когда ты сдерживал их всю свою жизнь. Когда она в последней раз плакала? Уже и не вспомнить. Горло саднило, но она продолжала рыдать. Руки дрожали, запутавшись в собственных волосах и пачкая их собственной кровью. Почему она не может избавиться от чувства боли даже после мести? Неужели она тот человек, что несет в себе это чувство? — Убейте уже меня. — обреченно шептал одними губами ребенок. Вот именно, что ребенок. Она лишь маленький ребенок, что пережил совсем немаленькие препятствия и боюсь, что это еще не всё. Когда наступит ее белая полоса жизни? Или ее так и будет кто-нибудь снюхивать? Она будет ли вообще когда-нибудь счастлива? Будет ли хоть один день, когда она не будет сожалеть? Когда она будет довольна собой? Глаза, что были наполнены слезами, но смотрели так пусто, сейчас устремились в стену, пытаясь понять свое состояние. Столько вопросов, но так мало ответов. «За что?..» Ее тело не выдержало. Голова медленно склонилась, а веки закрылись сами собой. Девочка впала в бессознательное состояние.