Стеклянные аметисты

Длинные волосы, что были цвета глубокой ночи, рассыпались по зеленой траве, спутываясь с маленькими листиками. Открытые участки тела щекотала зеленая травка, покрытая утренней прохладной росой, одна капелька даже умудрилась упасть на маленький детский носик, отчего девочка невольно сморщилась. Сверху подул приятный летний ветерок, отчего по коже пробежались мелкие мурашки, а губы в блаженстве растянулись в улыбке. Медленно раскрыв глаза, Имаи впервые за долгое время почувствовала спокойствие. Нежно-голубое небо растянулось над ее головой. По нему медленно плыли пушистые облачка, что были похожи на сладкую вату. Они никак не мешали яркому теплому солнцу греть ее макушку. Спокойствие. Это место навевало ее на старые добрые дни беззаботного детства. Там было тоже спокойно. Там было тепло, там было радостно. Улыбнувшись, Минэко вскинула голову к небу, даже не ощущая, как по щекам медленно стекают теплые слезы. Это были слезы счастья. Мико уже и забыла когда чувствовала себя счастливой. Казалось, это слово давно закрыто для нее на все замки, ключи к которым были потеряны. Она забыла, что такое быть счастливой. Ее голова пустовала от ненужных мыслей. Это место словно забрало их всех и она была безумно благодарна этому. Впервые она не мучается от постоянных сомнений и переживаний. Сделав глубокий вдох, девочка почувствовала, как ее волосы начал кто-то перебирать. Заинтересовавшись, брюнетка медленно перевела свои васильковые глаза на постороннего человека, что посмел прервать ее одиночество. Она плохо видела его лицо, но кожей головы ощущала теплые пальцы, которые перебирали ее пряди. Немного запереживав, Мико хотела было подать голос, чтобы спросить, кто он, но услышала лишь тихое: — Т-с-с… Этот человек просил не прерывать тишину этого места. Кивнув, девочка лишь вновь вернула свой взгляд на небо. Ее тело было таким легким, таким невесомым, словно она растворилась в здешней атмосфере. Услышав какое-то порхание, синеглазка ощутила как цветастая бабочка уселась к ней прямо на кончик носа. С ее губ тут же вырвался чистейший смех, разразивший всю округу. Подул ветерок, который понес за собой звон колокольчиков. Лучики солнца тут же заиграли на ее лице, отчего глаза начали словно светиться счастьем. — Как ты? — неожиданно спросил нежный и такой знакомый голос. Вскинув брови, девочка пыталась вспомнить, кто же этот человек, но ее память была словно туманом покрыта. Тогда она попыталась встать, но тело ее не слушалось. — Кто ты? — подала тогда она голос. На лице неизвестной женщины появилась светлая улыбка, что тут же обогрела сердце. — Милая… Сознание мгновенно рассекла молния. Каждый вдох сопровождался картинками воспоминаний перед глазами. В груди почувствововалась сильная боль, которая прибивала ее к земле, не позволяя двинуться. Она сковала ее тело, уничтожала изнутри, напоминая о прожитых днях. С глаз тут же полились горячие слезы, которые обжигали нежную кожу, оставляя там красные следы. — Мам… — голос дрогнул, высвобождая новую порцию слез. Они лились ручьем, стекая вниз, пропитывая землю. С каждой упавшей каплей пожар в легких угасал, а ломка костей прекращалась. Слезы помогали облегчить ей боль. — Поплачь, луна. Услышав такое родное прозвище от далекого человека, девочка вновь расплакалась, давясь своей горечью. Руки сжимали под собой траву, а ноги с силой давили на землю. Но земля не злилась, наоборот, словно принимала все ее страдания, впитывая глубоко в себя. Неизвестно сколько времени прошло, может час, а может даже целый день. Это было неважно. Важно было то, что Минэко Имаи наконец смогла избавиться от гложущего чувства постоянной вины и ответственности, что взвалились на ее плечи слишком рано. Сделав глубокий вдох, она ощутила как остатки истерики выходят с кислородом. Свобода. Она вновь почувствовала как ее тело переполняется спокойствием, но уже совершенно иным. Ей показалось, словно воздух, которым она дышит, стал чище, а ветер теплей. Все рецепторы вновь возродились. Она слышала даже самые отдаленные звуки. Чувствовала тепло и мягкость земли. Ощущала как легки ее волосы, которые сейчас щекотали спину. Она ощущала как с глаз сошла та противная пелена безразличия. Вот чего она желала на самом деле… Полной свободы. Свобода от мыслей, свобода от ответственности, свобода от своих желаний. — Тебе стало легче? — вновь послышался родной голос. Медленно поднявшись с зеленющей травы, что казалась сейчас еще ярче, Минэко наконец смогла разглядеть лицо своей матери. Тонкие светлые брови, пушистые волосы, что волнами спадали по ее плечам. Они были цвета пшеницы, а от солнечных лучей и вовсе казалось, что они светятся. Ее светлые фиалковые глаза, что смотрели с такой любовью и лаской. Искренне улыбнувшись, девочка прошептала: — Мам, я скучала… — Я тоже, родная. — проводя мягкой ладошкой по ее щеке, отвечала женщина. — Я умерла? — поднимая глаза к небу, вопросила она. Ответом ей послужило отрицательное покачивание головой. Сжав глаза, она лишь обреченно выдохнула, шепча: — Почему я не умерла… Почему я даже умереть спокойно не могу… Было видно, что женщина хотела сказать многое, но по каким-то причинам не могла. Но это было не так важно. Смотря в ее глаза, можно было понять намного больше. Ее глаза говорили лучше всяких слов и девочка поняла ее посыл. — Ты рада, что его больше нет? — спросила она вдруг у матери. Та лишь удивленно глянула, а после небольшой паузы ответила: — Я его боялась. Но никогда не желала ему смерти. — Почему? — нахмурилась брюнетка. — А зачем мне брать на себя эту ношу? То, что творил он, это его действия, а значит и последствия будут тоже за ним. Каждый из нас все равно будет расплачиваться за свои грехи, хотим мы этого или нет. Такова Вселенная. Он бы все равно со временем бы умер, мне лишь жаль, что ношу убийства взяла на себя ты, Мико. Мне жаль, прости меня. — в это мгновение в ее глазах промелькнуло сожаление, но она лишь устало выдохнула. — Но сделанного не воротишь, ты уже совершила то, что совершила, остается лишь жить дальше. Твоя жизнь только началась, Минэко, не нужно ее обрывать на начале пути. Да, тебе было тяжело, но не забывай, что за каждое препятствие мы всегда получаем соответствующее награждение. Тебе всего двенадцать, впереди еще вся жизнь. Я хотела, чтобы ты побывала здесь, чтобы осознать важные вещи и сделать из этого выводы. Жизнь дается лишь раз, так почему бы нам не прожить ее как следует? Живи каждым днем, а не выживай, не зацикливайся на пустяках. Рано или поздно все заканчивается и это тоже закончится. Нужно жить так, чтобы даже если ты умрешь в один день, не сожалеть о прожитом. У тебя еще многое впереди, будет тяжело, но тебе будут помогать. Помнишь, я тебе говорила, сколько бы мы не падали, главное — это находить в себе силы встать вновь? Так найди в себе силы жить дальше, Мико, вставай. Щелчок. Видимость тут же помутнела, а картина перед глазами начала плыть. Руки пытались схватить уплывающих силуэт мамы, но ничего не получилось. Она не успела столького сказать… Тело пробила дрожь, теплое окружение растворилось, на его место пришел привычный холод. В голове послышался звон и знакомый шепот, после чего она внезапно проснулась. Со слезами на глазах она резко вскочила. Прозрачная жидкость начала медленно скатываться по щекам, унося за собой ту боль и наполняя тело облегчением. Улыбнувшись, девочка лишь губами прошептала: — Спасибо, но я не договорила… Тут же сбоку послышался посторонний шорох. Дернувшись, Минэко начала быстро соображать. Где она? — Очнулась… — прошептал кто-то в стороне. Обернувшись, брюнетка встретилась с зелеными глазами. Рыжеволосая девушка тут же с испугом отпрыгнула, куда-то убегая. — И что это было… — шокировано в воздух спросила Имаи, продолжая пялиться в закрытую дверь. Это точно был не дом. Значит ее нашли. А значит и труп тоже. Что ж, да начнется новый этап. Тяжело вздохнув, девочка представила масштаб последствий, которые она понесет, хотя, признаться честно, она уже не чувствовала былого страха за себя. Будь что будет. Прорвемся. Через несколько минут в комнату вновь вернулась эта рыжеволосая, но уже не одна, а с незнакомым ей мужчиной. Он был высок и крупен телосложением, на нем была строгая черная форма. Сторонник правосудия явился, надо же. Где они были, когда убивали ее мать? — Здравствуй. — прервал ее мысли мужской голос. — Я полковник полиции. Мое имя Судзуки Кента. Сейчас ты находишься в больнице. День назад тебя нашли на месте преступления. Ты находилась в одном доме с убитым, по установленным данным, Имаи Кэйташи, предполагаемым отцом. На нем были обнаружены серьезные увечья в виде переломанных костей и прочих повреждений. За день до преступления ты сбежала из своего приюта и была разыскиваема. Твои документы сейчас хранятся у нас. Живых родственников нет, последним был отец, что умер от твоих рук. Из вещей у тебя нашли лишь рюкзак, наполненный одеждой. «Ясненько, значит нож…» Почувствовав родное лезвие в рукаве кофты, девочка незаметно подкинула его выше, а потом, якобы поправляя лямку, осторожно положила его в бюст. «Они даже не удосужились меня проверить? Классно копы работают.» — после этих мыслей она пыталась продолжить слушать его с серьезным лицом, что удавалось, увы, с трудом. — Результаты обыска людей правопорядка доказали вашу виновность. Вы приговариваетесь к пяти годам исправительной колонии… — мужчина уже хотел было продолжить лить воду в уши, однако, был перебит девчонкой. Подняв ладонь, она произнесла: — Дальше можете не говорить, ведите уже. — от ее леденящего душу голоса, рыжеволосая медсестра вздрогнула, с отвращением смотря на ребенка. Колония, так колония. Все равно делать было больше нечего. Родственников, которые бы взяли над убийцей опеку у нее нет, в приют вернуться не может, а так как она несовершеннолетняя, вот и вышел единственный исход. Так, возможно, даже лучше. Успеет к совершеннолетию прийти в себя. Ожиданий от колоний особых не было, скорее всего там будет также как и в приюте, если не хуже, хотя куда еще хуже? Сказать, что полковник был удивлен, это ничего не сказать. Глаза его округлились, а брови вскинулись вверх. — Так и будем здесь сидеть? — уже посмеиваясь спросила девочка, стараясь не вспоминать произошедшее. Вытянув руки вперед, она добавила: — Наручники там будут или как? Не боитесь, что вас тоже загрызу? Кажется этих слов было достаточно, чтобы ее с крепкой хваткой увели в коридор. Бедная медсестра, кажется чуть с инфарктом не свалилась. Горько улыбнувшись, девочка лишь одними губами прошептала, продолжая идти по холодному коридору: — Я исполню твое желание, мам.