Оссириандская охота

      Бросившись в погоню, охотники надеялись быстро настичь добычу. Хуан нёсся впереди всех, легко находя кратчайший путь в обход бурелома, труднопроходимого для лошадей. Келегорм сумел быстро убедить прикормленного филина проследить за кабанами и направлять охотников резкими выкриками. Следы зверей выглядели совсем свежими.       Орнендиль вырвался вперёд, несмотря на то, что его конь был отягощён вторым седоком. Келегорму не понравилось, что дориатцы нарушают строй, что в тесноте лесных троп грозило неразберихой и задержкой, а то и чем похуже. Саэрос держался позади нолдор, что казалось Келегорму проявлением скрываемого стремления подставить их опасности. Несмотря на свою неприязнь, охотник мысленно одёрнул себя — не следовало думать о поведении пусть далёкого, но собрата, исходя из убеждения в наличии дурного помысла за каждым его поступком.       Снова стали попадаться огромные валуны, а из заснеженной земли проступала скала. След кабанов петлял, враг пытался запутать преследователей.       — Не теряйте бдительности! — сурово окрикнул охотников Куруфин. — Они могли устроить нам засаду!       Азартный лай Хуана и крики филина указывали путь. Казалось, что развязка близка. Но след привёл к каменистому склону, почти лишённому снега из-за стены высоких деревьев. Следы смазывались и расходились в разные стороны. Хуан прыгал на месте, раздражённо рыча. Филин улетел на север, потерявшись среди деревьев.       Кони тяжело дышали, утомлённые погоней по трудной местности. Некоторые животные, пользуясь моментом, хватали губами комья снега. Лошадь Мелилот, тёмной, почти вороной масти, тревожно заржала. Хозяйка успокаивающе постучала животное по шее.       — Они разделились, — быстро оглядев склон, решил Келегорм. — Кто-то отправился на юг, к реке, другой или другие — на север, дальше в холмы.       — Куда направился большой? — спросил Бронвег.       — Из-за камней нельзя сказать точно, — с досадой бросил Куруфин. — Осыпь длинная. Правда станет ясна только через две тысячи шагов, не меньше.       — Тоже разделимся? — предложил Саэрос. — Мы ослабим себя, но и враг себя ослабил. Нельзя дать ему возможность ускользнуть!       — Это станет ошибкой, — после короткого раздумья ответил Финрод. — Оно этого и ждёт. Враг может скрывать дополнительные силы, поджидающие нас на пути бегства. Нет, разделяться нельзя! Нужно выбрать единственное направление.       — Нельзя разделяться, — согласилась Арэдель. — Умайя сделал всё так, чтобы подтолкнуть нас разбрестись. Не следует идти у него на поводу.       За Келегормом и Куруфином, как созвавшими отряд, было решающее слово. Переглянувшись, братья сделали выбор.       «Чтобы я послушал Саэроса, — в сердцах подумал Келегорм. — Но не руководит ли мной неприязнь вместо здравого размышления? Нет времени на раздумья, Арэдель и Финрод верно говорят!»       — Едем в холмы, — бросил Келегорм, мучаясь сомнениями. — Сова зовёт на север. Хуан, а ты что думаешь? Пёс бодро гавкнул, носясь вокруг всадников. Понять его мнение было затруднительно.       — В холмы, — подтвердил Куруфин. — Поспешим!       — Вы не понимаете врага, — недовольно проговорил Саэрос. — Умайя знает, что не сможет нас так просто перебить, и стремится продолжить убивать лаэгрим, сбежав подальше. Заманить нас в ловушку он не пытается, и не пытался. Пойдём за одними — другие уйдут и продолжат убивать. Умайя сможет перейти из тела в тело.       — Нет, я так не думаю, и я прав, — достаточно мягко, но с раздражением бросил Куруфин, подгоняя коня.       — Ты сама пустоголовая самоуверенность! Глупец, ты сам видел, что умайя…       — Нет времени объяснять охотникам на белок! — ответил оскорблением на оскорбление Куруфин. — Не согласен — езжай в другую сторону!       Хуан нетерпеливо тявкнул.       — Прекратите ругань! Быстрее! — резко одёрнул обоих Финрод.       Отряд помчался на север, на голос ночной птицы.

***

      Через тысячу шагов передвигаться стало заметно труднее. Хуан вырвался вперёд. Келегорм надеялся, что и кабанам пришлось сбавить ход. Терзало опасение, что охотничий отряд уже угодил в коварную ловушку умайя, просто их ума не хватает, чтобы понять собственную оплошность. Стиснув зубы, Келегорм отбросил сомнения и решил просто сделать всё, что от него зависит, чтобы одолеть врагов и спасти союзников.       Быстро обернувшись, он взглянул на Арэдель и Куруфина. Брат держался спокойно, даже немного отстранённо, самообладанием в этот момент напоминая Финрода. Но Келегорм знал, какая буря может бушевать у брата в сердце под ледяной коркой кажущейся невозмутимости. Арэдель, охваченная азартом охоты, уже не боялась ни чар, ни силы зверя. На взгляд Келегорма она ответила задорной улыбкой.       Впереди яростно лаял Хуан. Келегорм чувствовал, что враг совсем близко. Кабан может быть стремителен в коротком рывке, но не приспособлен к продолжительной погоне, стремясь в случае опасности уйти в густой подлесок. Гигантский зверь не мог скрыться таким образом из-за размеров, меньшим мешало иное: Хуан умело отсекал добычу от возможных путей бегства.       В густом кустарнике в двухста шагах вверх по склону рассечённого пополам глубокой бороздой холма клубилась жуткая чернота, непроницаемая для бледного света Исиля. Слева от зарослей рычал и бесновался пёс.       — Строй полумесяцем! — скомандовал Келегорм. — Трольи копья готовь!       На копьях блестел изготовленный подданными Финрода чародейский состав.       Кабаны — или что скрывалось под покровом колдовского мрака — рванулись что было сил.       — Окружай!       Кони со всей доступной им скоростью помчали охотников к добыче. Несколько напряжённых мгновений — и путь для бегства отрезан.       Колдовская завеса не давала сосчитать врагов или даже оценить из габариты. Однако по отсутствию просеки в зарослях Келегорм заключил, что они пошли по следу меньших кабанов.       Финрод пропел короткую песню, и чернота рассеялась. Одна из свиней с яростным визгом ринулась на его воинов. Куруфин на полном скаку всадил в зверя трёхгранное тролье копьё, после чего один из спутников Финрода обрушил на свиной череп тяжёлую секиру. Животное грузно рухнуло на землю и, дёрнув задними лапами, затихло.       Уцелевшие звери не спешили высовываться. Сгрудившись в зарослях, они топтались и тревожно хрюкали. Подгадав момент, Арэдель выстрелила. Раздался громкий визг, но зверь был лишь ранен.       Хуан храбро кинулся в заросли, ломая ветки, и вцепился зубами в меньшего из зверей. Саэрос и Орнендиль, оказавшиеся рядом, быстро спешились. Последовав за Хуаном, они копьями оттеснили других кабанов. Бросив на расправу валинорской гончей неудачливого сородича, три свиньи решили попытаться вырваться из неумолимо сжимающейся ловушки. Едва не покалечив лошадь оказавшегося недостаточно расторопным Бронвега, свиньи попытались бежать, но Мелилот, Куруфин и один из воинов Финрода ударили точно и быстро.       Копьё Куруфина вошло кабану точно в ухо, немедленно убив. Мелилот сумела распороть своему противнику шею. Третий зверь получил рану бедра задней ноги. Хуан тем временем сумел повалить своего противника на спину и перегрызть защищённое толстым слоем сала горло.       Два кабана, оставляя на снегу кровавые дорожки и истошно визжа, помчались вниз по склону, испуганно кидаясь из стороны в сторону.       — Добивай! — прокричал Келегорм. — Нельзя дать им уйти!       Схватив прикреплённый к седельной сумке лук, Саэрос выстрелил в раненого копьём Мелилот зверя. Стрела вонзилась в плоть, но в том уже не было нужды: сбившись с шага, кабан зашатался и уткнулся мордой в снег, ослабевший от потери крови. Орнендиль тоже отправил стрелу в полёт. Выстрелила и Арэдель — дважды. Утыканный стрелами, последний кабан врезался в дерево, замедлился, и нашёл свою смерть от копья Куруфина.       Из кустов вышел Хуан с окровавленной мордой и принялся чиститься в снегу, как не в чём ни бывало. С дерева подал голос филин, требуя своей доли в добыче. Келегорм с облегчением выдохнул.       — Сейчас все захотят привала, — проговорил он.       — Не откажусь от жареной свинины, — бросил Бронвег.       Эльфы, разгорячённые схваткой, весело переговаривались и смеялись, радуясь лёгкой победе.       — Главный враг всё ещё жив, — заметил Куруфин. — Мы выбрали неверное направление.       — Умайя ушёл, — резко заявил подошедший к братьям Саэрос. — Мы его упустили. Позволили обмануть себя. Напомните, кто сказал, что не следует разделяться? Кто побежал за глупой птицей?       — Я, — ответила Арэдель, вынув стрелу из кабаньей туши.       Хуан с явным аппетитом грыз добычу. Филин приземлился на другого кабана и стал увлечённо ковыряться клювом в глазнице мёртвой свиньи. Келегорм с интересом отметил поведение обычно не склонной к поеданию падали птицы.       — Сколько теперь понадобится времени, чтобы выследить зверя снова? — продолжил давить Саэрос.       К спорщикам обратилась Мелилот.       — К чему взаимные упрёки сейчас? Почему они не разбежались в разные стороны? — задалась она вопросом.       — Возобладали животные повадки, — предположил Саэрос.       — Полагаю, причина в другом, — вмешался Финрод. — Умайя легче направлять своих подопечных, когда они вместе. Разбегись кабаны по лесу, он потерял бы свою власть над ними.       — Его целью было направить нас по ложному следу или разделить, как думаешь? — спросила Мелилот Финрода.       — Разделить, — веско произнёс тот после короткого молчания. — Будь нас вдвое меньше, мы не смогли бы окружить их, и звери ушли бы в густой подлесок. Умайя скрыл и себя, и меньших зверей. Сова не могла увидеть, куда направился сильнейший зверь. И малочисленный отряд мог бы не справиться с умайя.       — В двух поросят метить будешь — ни одного не подстрелишь, — заметила Арэдель.       — Даже хорошо, что мы сначала настигли меньших свинок, — добавил Финрод, склонившись над одной из туш. — Это не простые лесные кабаны, порабощённые умайя по дороге из северной крепости. Посмотрите сюда.       Подойдя ближе и приглядевшись, Келегорм заметил следы от ожогов на кабаньей шкуре, похожие на прикосновение раскалённого клейма. Ожоги давно зажили, а вокруг наросла шерсть, но сомнений быть не могло. Шрамы образовывали сложные, неприятного вида знаки, сплетающиеся в узоры — или фразы? — на неизвестном Келегорму языке.       — Что это? — с отвращением воскликнула Арэдель.       Куруфин дотошно осмотрел тушу.       — Похоже на некий способ записи валарина, — высказал он вывод.       — Но валарина искажённого, — заметил Финрод. — Что значат эти письмена? Пока я не могу понять их смысла.       Куруфин обследовал вторую тушу.       — То же самое, — с тревогой сказал он. — Предположу, что выжженная на шкуре фраза означает принадлежность. Или нечто вроде. Как мы и боялись.       — Значит, моя догадка верна! — обрадовался Финрод. — Нет, хорошо что мы сперва настигли этих, а не предводителя стаи!       — Почему? — с недоверием и любопытством поинтересовался Саэрос.       — Создать себе хроа, не имея ничего, непросто даже для могущественных айнур, — пояснил Финрод. — Это требует и времени, и огромной траты сил. Более того, чем сложнее и могущественнее айну, и чем более далека его партия в Хоре от частей Музыки, что определила свойства материй, составляющих живых созданий, тем труднее ему создать хроа, что сможет стать надёжным и полезным вместилищем. В этом великая надежда нашего народа — величайший враг вложил слишком много сил в своё вместилище. Если его удастся разрушить — возможно, Моргот станет лишь рассеянной стихией зла, способной действовать только опосредованно. Однако умайяр нашли способ сберегать силы и время. Если найти и правильно подготовить подходящее хроа — обычно большого, сильного зверя — то можно создать удобное вместилище на долгий срок. Меньшие кабаны являлись запасными сосудами для айну.       Пришёл сытно поужинавший Хуан. На последних словах Финрода он одобрительно тявкнул.       — Хочешь сказать, что убей мы большого, то умайя перебрался бы в одного из малых? — впечатлилась Арэдель. — И эти тоже стали бы огромными и задышали ядовитым туманом?       — Скорее всего так, — подтвердил Финрод. — Хорошо, что мы не разделились.       — Что-то мне расхотелось их есть, — негромко бросил Бронвег Келегорму.       Финрод услышал сказанное.       — Мясо съедобно, — вздохнул он. — К сожалению, у нас сейчас нет времени им заниматься. Но не пропадёт. До него быстро доберутся лесные падальщики.       — Столько мяса волкам да воронью! Лаэгрим оно бы точно пригодилось! — с досадой протянул один из пришедших с Финродом охотников.       — Не будем медлить, и отправимся в погоню за последней свиньёй, — предложил Келегорм соратникам.       Впервые за весь поход Саэрос поддержал Келегорма. Тем не менее, ненадолго охотники всё же остановились. Требовалось покормить и напоить лошадей. У мёртвых кабанов выломали клыки в доказательство победы. Поработав мечами и секирами, эльфы отделили кабаньи головы и ноги от туловищ. Хотя Финрод утверждал, что умайя не поселится в трупе, против предосторожностей не возражал.       Занимаясь этим не самым приятным занятием, Мелилот делилась с Орнендилем своими задумками насчёт того, что вырезать на клыках.       — Попробовать Менегрот изобразить? — спросила она друга. — И праздничное шествие с владычицей Мелиан во главе, спиралью по клыку.       — Попробуй, — одобрил Орнендиль. — Но места немного у тебя будет.       — Добудем клыки побольше, — усмехнулась Мелилот.       Келегорм пытался договориться с филином. Тот уже выклевал кабанам что смог, выдрал несколько клочьев из вырезанного с щетиной куска мяса, и явно рассчитывал на отдых. Он и так улетел далеко от своих обычных охотничьи угодий, что заставляло птицу нервничать. Кабаны в качестве еды его не слишком прельщали, и он хотел скорее вернуться назад, чтобы обхаживать мышами самку, живущую на берегу Леголина. Поняв, что все его доводы бессильны, эльф с сожалением отпустил зоркую птицу, которая тут же бесшумно взлетела и унеслась на запад ночным призраком.       Расстроенный неудачей, Келегорм прислонился к дереву.       — Он больше не будет нам помогать? — спросила Арэдель.       — Нет. Улетел ловить угощение для своей пернатой супруги, — сказал Келегорм. — Свинина ему не по вкусу, мышей подавай.       — Каков привереда! Но, возможно, причина в том, что с этими животными делали, — высказалась Арэдель.       — Хуан съел.       — Это Хуан.       — Верно, — слабо улыбнулся Келегорм. — Может, стоит завести охотничьего сокола. Или сову. Как раз для таких охот.       Арэдель посуровела.       — Некоторые расслабились, — прошептала она, глядя на перешучивающуюся с Орнендилем Мелилот и двух охотников из пришедших с Финродом, сравнивающих добытые клыки. — А самое сложное впереди.       — Верно, Ириссэ. Так не будем же давать врагу времени.       Вскоре эльфы поспешили по собственным следам, до развилки. Они рассчитывали, что умайя не решится пересекать реку там, где воды глубоки, избегая стихии Ульмо, и отправится в сторону гор, к верховьям, где русло уже. Рассказы лаэгрим, выслушанные днями ранее, подсказывали, что именно оттуда звери и пришли. Так или иначе, охотники были готовы почти ко всему.       Келегорм подумал, что ему надолго запомнится эта погоня в ночи. Бледный свет Исиля, то и дело перекрываемый тучами, грозный враг впереди, ритмичный стук копыт, шумное дыхание лошадей, холод рукояти клинка — все соединялось в одну музыку, грозную и чарующую. И — рядом была Арэдель. Как упоительно было снова путешествовать с ней, внимать её прекрасному голосу и делать вместе хорошее дело! Чувствуя это, Келегорм укреплялся в своём намерении. Если — нет, только «когда!» — они сразят разоряющее Линдон чудовище, он скажет ей всё. Более нет сомнений!       Посмотрев на подругу, Келегорм увидел её тревожной и сосредоточенной. Ощутил огромную нежность и ободряюще улыбнулся. Арэдель улыбнулась в ответ. Ему показалось, что в это мгновение они как никогда поняли друг друга. Осанвэ или что-то иное?       Развилка осталась давно позади. Отряд неотступно шёл по следу чудовища на юго-восток. Местность выровнялась, холмы остались позади. Впереди раскинулась обширная дубрава. Преодолев широкую, частично заболоченную поляну, охотники вышли на её опушку и обнаружили мрачные приметы влияния умайя. Кора древних деревьев местами истлела и слезла, обнажив больную сердцевину. Более молодые деревья выпустили колючие, уродливо выглядящие побеги.       — Здесь дубы, а кабаны любят жёлуди, — пробормотала Мелилот.       — Какие сейчас жёлуди, ты что? — откликнулся Орнендиль.       Жестом Саэрос приказал обоим замолчать.       — Я догадываюсь, что за айну нам противостоит, — нарушил тревожную тишину Финрод Фелагунд. — Сначала корни, теперь деревья. Каждый вала ещё до времени окружил себя свитой себе подобных, меньших, но схожих областью интереса и талантами. Рядом с Морготом много тех, кто когда-то был в свите других могучих айнур. Этот когда-то подпевал Дарительнице Плодов. Или её младшей сестре, Банвен. Когда-то причастный к творению лесов и всего, что цветёт, теперь он желает убить и лес, и его обитателей.       — Лесной дух, проклявший и возненавидевший лес, — задумчиво протянула Арэдель себе под нос. — Интересно.