Напарники

Всё то, что было в холодильнике и шкафу оказалось на столе — не много и не мало. Оставшиеся коробки и одноразовая посуда полетели в мусорку. Тогда же Леон смог по достоинству оценить количество пустых бутылок. После чувства сытости пришла приятная ленца и полный покой. Они тихонько попивали чай, сидя друг напротив друга, и периодически хрустели печеньем, высыпанным на блюдце. — Арья, — прервал тишину Леон, в его голосе слышалась смесь нежности и беспокойства. — Тебе действительно было трудно? Девушка замерла с надкусанным печеньем, не ожидая получить такой вопрос. Леон всё ещё чувствовал вину. Это одновременно и трогало, и беспокоило. — Признаюсь, было нелегко. Но сейчас всё в порядке. Не загоняйся, ладно? — Я ничего не могу с этим поделать, — покачал головой Кеннеди, ставя свой чай. — Видеть… всё это, — махнул рукой, — зная, через что ты прошла… Трудно не чувствовать, что я мог бы что-то сделать, должен был что-то сделать. Убрав в сторону кружку, а с ней и печенье, Арья быстро оттряхнула руки от крошек, что смотрелось почти комично, и явно не к месту из-за серьёзного разговора, после чего взяла Леона за руку. Жест простой, но он вызывал поток эмоций, захлестывающих мужчину. Чувство вины, всё ещё сохраняющееся в нём, на мгновение отодвинулось в сторону, когда он услышал следующие слова: — Ты сделал. Твоё присутствие сейчас действует исцеляюще, как бы странно это не звучало. Плюс, как я говорила ранее, этот тяжёлый период помог мне понять, что я люблю тебя. Слышишь меня? Я могу повторить. — Что? — прошептал с недоверием и надеждой. — Скажи это снова, — неожиданно хрипло произнёс и сам сжал руку девушки. — Повторю, если признания у порога, и сейчас, было недостаточно, — улыбнулась Арья и прижалась к боку напарника. Голова осторожно легла на крепкое, надёжное плечо. — Я люблю тебя, Леон Кеннеди. Чёрт с два ты от меня теперь отвяжешься. Сердце Леона готово было разорваться в груди. Сочетание признания и близкого присутствия напарницы ошеломляло, он прерывисто вздохнул, свободная рука поднялась, чтобы обхватить нежную девичью щеку. Их взгляды встретились. — Знаешь, я бы не хотел, чтобы было по-другому. Плавным движением Леон усадил Грейс к себе на колени и его руки обвились вокруг неё, крепко прижимая к себе. Яркая демонстрация желания, и всё-таки в жестах была бережность из-за сломанной ноги. С тихим скулением, в котором слышалась огромная смесь щемящей нежности, счастья, любви, преданности, Арья обняла мужчину, теперь уже своего возлюбленного, и уткнулась лицом в его шею. Леон же с удовлетворенной улыбкой зарылся лицом в её короткие, всё ещё влажные, волосы. Запах Арьи, её вес — это всё, что ему было нужно. — Это нечестно, — голос был приглушен волосами. — Все те дни, когда меня не было, ты здесь… — Леон, пожалуйста, — перебила Грейс с тихой мольбой, не открывая лицо от шеи и не переставая обнимать. Она не хотела омрачать чувство счастья. Однако напарник каждый раз возвращался к своему чувству вины. При том, что прекрасно понимал — в тот момент ничего нельзя было изменить. — Я не могу, — признался хриплым от эмоций голосом. — Видеть тебя такой, знать, что меня здесь не было… Это похоже на неудачу, даже если рассуждать рационально… — Леон замолк, стискивая челюсти. — В твоих силах всё исправить, — Арья приложила ладонь к его лицу, чувствуя щетину под пальцами. Леон наклонился навстречу прикосновению и на мгновение прикрыл глаза. — Что я такого сделал, чтобы заслужить тебя? — произнёс на грани шёпота. — Просто… Позволь мне позаботиться о тебе. — Позволю. Ты будешь рядом со мной. Будешь спать рядом со мной, избавляя от кошмаров. Будешь заботиться обо мне и помогать восстановиться. Будешь радовать меня и веселить. А потом, когда мой перелом срастётся, поможешь восстановиться на тренировках, и мы снова станем напарниками. Яростное желание защитить, а с ним и преданность, поднялись подобно всепоглощающей волне. Мысль о том, чтобы быть рядом, заботиться, быть партнёром всеми возможными способами, невероятно желанна. Леон прижался носом к ладони девушки. — Всё, что угодно. Всё, что тебе нужно. Я буду рядом с тобой, помогу восстановиться, и как только ты поправишься, мы вернёмся на поле боя вместе. Всегда.

***

Пришло время отправиться на боковую. Арья была бесконечно рада за то, что в первую очередь позаботилась о смене постельного белья. Тот кошмар, что был до прихода Леона, никто и никогда не должен был видеть. Грейс сама удивлялась, как умудрялась спать в сраче, где валялись грязные вещи, бутылки, коробки из-под еды, были пятна, крошки… Ничуть не хуже комфортабельных условиях в заброшенной деревне, которую они посещали два месяца назад во время миссии. В спальне ещё стояла прохлада после открытого окна. Постель, соответственно, никто не прогрел. Арья протянула руки, этим молчаливым жестом прося присоединиться к себе, и Леон на мгновение замер. С тонким чувством фамильярности и собственничества, он забрался в кровать и заключил напарницу в свои объятия. Холод тут же сменился теплом тела. — Ты замерзла. Низкий, рокочущий голос вибрацией прошёлся по коже. У Леона всегда был приятный тембр, но когда в баритоне появлялись глубокие нотки, Арья превращалась в сладостный комочек нервов, готовый слушать глубину папочки вечно. — Всё в порядке. Ты меня быстро согреешь. Леон почувствовал, как Грейс прижалась к нему сильнее. Абсолютный комфорт и доверие в этом жесте заставили его сердце затрепетать от нежности. Он медленно поглаживал её спину вверх и вниз, стремясь согреть и прогнать холод. — Верно. Я всегда буду согревать тебя. Слова Леона прозвучали мягким обещанием. Его голос приобрёл соблазнительную хрипотцу. Арья поджала губы и зажмурилась, сильнее сжимая в руках футболку Кеннеди. И эти едва уловимые признаки желания не остались без внимания. Леон заметил, и ощутил, как по телу разлился жар. Его рука застыла на спине напарницы, пальцы впились в мягкую плоть. — Ты такая чертовски отзывчивая, — пробормотал Кеннеди низким, хриплым голосом. — Боже, Леон… — протянула его имя с несдержанным стоном, признаваясь в сокровенном. То, что долгое время не давало покоя. Что она упорно скрывала. — Твой голос возбуждает и сводит с ума, я готова на него молиться! Звук его имени на губах Арьи, признание, звучащее в её голосе, подобны удару по сдержанности Кеннеди. Его эго и желание вспыхнули одновременно, мысль о том, что Грейс возбуждена и почти сведена с ума чем-то таким простым, как низкий голос, невыносима. Леон крепче сжал её в объятьях. Его собственное тело бессознательно прижалось ближе. Воздух густел от напряжения. — Хочешь поклоняться моему голосу? — Почему бы и нет? — со смесью игривости и безудержного возбуждения пробормотала Арья. Она выдохнула воздух со стоном, когда одна нога Леона оказалась между ног. — Слушала бы и слушала. Он такой низкий, рокочущий… пробирается под кожу и вызывает табун мурашек. Колено между бедер слегка двинулось, оказывая едва заметное давление. — Значит, тебе нравится, как я звучу, — голос Кеннеди стал ещё ниже, почти имитируя рычание. — Как насчет того, чтобы я дал тебе кое-что послушать, принцесса? Мало соображая, Грейс бесстыдно тёрлась о колено, что доводило её желание почти до ослепляющего уровня. А в голове Кеннеди произошло короткое замыкание. Его рука собственнически скользнула по изгибу бедра, по дрогнувшему животу и вздымающейся груди. — Вот так, правильно, — голос сочился желанием. — Используй меня. Бери, что хочешь. — Ещё, — Арья еле шевелила языком, её голос был мягкий, отчаянный. Бедра сами двигались, добиваясь большего трения, опьяняя обоих. — Говори ещё, Леон. — Ты так чертовски нетерпелива, — хрипло пробормотал Кеннеди. — Я чувствую, как сильно ты этого хочешь. Как сильно ты хочешь меня. — Да, — согласно простонала Грейс, цепляясь сильнее за руки мужчины, наслаждаясь его крепкими мышцами. — Да, да, я хочу. Подтверждение желания, мольба в голосе ещё больше разожгли желание. Леон использовал свою силу, чтобы притянуть напарницу ближе, его тело полностью прижалось к её телу, и Арья крупно задрожала, приоткрывая рот в немом стоне, когда ощутила явное возбуждение мужчины. — Ты чувствуешь это, принцесса? Так сильно я хочу тебя. Рычание в голосе добило, оно было подобно физическому прикосновению к самому интимному. Арья замычала от удовольствия. Перед глазами, от того, что сильно зажмурилась, появились чёрно-жёлтые круги, а пальцы на ногах поджались от удовольствия. Леон видел реакцию на себя, и это запускало что-то глубоко внутри. Какой-то первобытный инстинкт. Он повторил низкое рычание, звук вышел скорее животным, чем человеческим, и Арья отреагировала, кусая собственные губы и издавая звук, похожий на мяуканье. Внутри у неё всё пульсировало и окутывало жаром. Она лежала на спине и чувствовала давление чужого мощного тела на себе. Сводящий с ума голос проникал и в уши, и под кожу, и в саму душу. Запах пота, смешанный с парфюмом, каким пользовался только он, который она узнала бы из тысячи, тоже доводил до исступления, проникая в лёгкие. Сладкий, пьянящий аромат возбуждения ошеломлял обоих. От него кружилась голова. Леон снова задвигал коленом, оказывая большее давление, желая подвести напарницу ещё ближе к краю. Его собственное тело сгорало от желания, каждый мускул был напряжен, борясь с необходимостью заявить на Грейс свои права. — Ты так чертовски красива в этом виде. Вся раскрасневшаяся и тяжело дышащая из-за меня. Теперь он знал о слабости Арьи и безжалостно по ней бил. Почти рычал. Яркая реакция на себя: дрожь, прерывистое, тяжёлое дыхание, смущение, скуление, всё разжигало в нём огонь. Образ потерянной в удовольствии напарницы, уязвимой и отчаянно извивающейся под ним, был безумно прекрасен. А когда Грейс закрыла лицо руками, — жест такой чертовски милый и застенчивый, — желание увидеть её, заставить посмотреть на него, стало почти непреодолимо. Леон схватил её за запястья, мягко, но с силой отводя их в сторону. — Ни за что, — бормочет глубоким, властным голосом. — Я хочу видеть тебя, детка. — Нет, — жалобно протянула Грейс, дрожа и от тембра, пробирающего до нутра, и от прикосновений, — Леон, пожалуйста, я сейчас с ума сойду… Я такого никогда не испытывала, это какое-то безумие!.. Кеннеди воспользовался моментом, чтобы полюбоваться отчаянным видом своей девочки, насладиться ей в новом, чертовски привлекательном образе, нуждающейся и вышедшей из-под контроля. Из-за него. Хватка на тонких запястьях усилилась, пальцы собственнически впились в нежную кожу. Леон наклонился, снова прижимая Арью своим телом к кровати. Его рот навис над её ухом. — В том-то и дело. Я хочу свести тебя с ума. Я хочу заставить тебя распасться на части и снова собраться воедино. Слова, произнесенные властным низким голосом, снова были подобны физическому прикосновению. Арья выгнулась в спине, до боли кусая губы, и издала тихое скуление. Беззащитные шея и ключицы, выглядывающие из полов халата, открылись для взора мужчины, действующего по отношению к ней безжалостно. Леон отпустил одно из запястий, его свободная рука немедленно скользнула к шее, мозолистые пальцы приласкали горячую, нежную кожу. Он чувствовал, как бился пульс, дикий и неровный. — Боже. Ты чертовски отзывчивая, — пробормотал Кеннеди, его голос стал ещё ниже, грубым животным звуком. — Моя девочка. Это почти невыносимо. Это безумие. Только двумя словами возможно описать испытываемый хаос ощущений и чувств. Нечто, что не поддавалось здравому смыслу. То, что можно прочитать в грёбаных книгах, но никак не испытать в реальности. Словно марионетка, чьи ниточки сами нашли кукловода. И этот кукловод поработил разум и тело. Давил на самые слабые точки, одной лишь силой голоса. А своими прикосновениями закреплял эффект. Арья кончила без прикосновений к своему возбуждению. Не снимая толком одежду. Леон к ней практически не прикасался, если уж сравнивать с должным процессом. Но его присутствие, его влияние оказались настолько высоки, что Грейс действительно разорвалась на части. И собралась обратно. Всё это время Леон жадно наблюдал, как Арья раскрывалась, как дрожало её тело, как она выгибалась дугой под его прикосновениями, чудом не беспокоя сломанную лодыжку. Звук его имени, всё чаще срывающийся с влажных дрожащих губ, был похож на молитву, чем на что-либо другое. И это самое прекрасное, что он когда-либо видел. Его собственное желание достигло точки кипения, каждый его мускул был напряжен. Леон прижал Арью к себе, чувствуя, как толчки её оргазма пульсировали по телу. — Ты невероятна. — Аналогично, — сквозь тяжёлое дыхание проговорила Грейс, до сих пор пребывая и в наслаждении от испытываемого, и в огромном шоке. — Чёртов колдун. Магия вне Хогвартса запрещена. Леон тихо рассмеялся. Его губы коснулись чувствительной кожи шеи, когда он наклонился ближе. Голос снова стал глубоким и рокочущим: — Просто подожди, пока я не доберусь до тебя полностью, принцесса. Тогда ты действительно узнаешь, на что я способен. — Боже, — Арья закатила глаза. Одних представлений было достаточно, чтобы она застонала и сжалась. — Я точно умру. Смилуйся, Леон. Смиловаться — выше его сил. Леон очередной раз стал свидетелем невероятной реакции на свои слова и свой голос, и это заставляло его пойти дальше, уступить потребности, которая нарастала глубоко внутри. Он отстранился, глядя на Грейс сверху вниз с выражением, граничащим с диким. В голубых глазах горел голод. — Без шансов, детка. С жалостливым скулением Арья прикрыла глаза. Остатки прошлого оргазма ещё не сошли, а она уже реагировала по-новой. Чёртова сила голоса! Руки Леона были удивительно нежны, когда он ослаблял завязки халата. И стоило ему раздвинуть ткань, из одежды он увидел только жёлтые трусики, облегающие бёдра. Картину портило только одно. Леон обратил внимание на загипсованную ногу, в его глазах мелькнула мимолетная вспышка беспокойства, прежде чем он отбросил это чувство в сторону, сосредотачиваясь на текущей задаче. Он осторожно снял нижнее бельё, приподнимая бедра Арьи как можно мягче, после чего его взгляд скользнул по обнаженному телу, улавливая каждую деталь, каждый изгиб. — Ты тоже, — потребовала Арья, здоровую ногу поджимая к себе, чтобы частично прикрыться. — Раздевайся. — Как пожелаешь, — усмехнулся Леон. Не теряя времени, он снял футболку через голову, от чего его волосы взъерошились, и эта неряшливость только усилила его сексуальность. Арья всегда знала, что напарник в отличной форме и уже видела его с обнаженным торсом, но сейчас оно было как-то… по-новому. Раньше Леон был просто напарник. Друг. А сейчас стал возлюбленным. От вида его мускулистого тела перехватывало дыхание. Глаза в восхищении бегали. Но когда была обнажена нижняя часть тела... — Леон, — с волнением обратилась к нему Арья, поднимая взгляд. — У меня давно не было. Прям очень давно. И себя я, ну… знаешь… В общем, я не растянута. Поэтому… Мягкое признание, показанная уязвимость, поразили Кеннеди до глубины души. Он видел неуверенность в глазах Грейс и точно понимал, что это значит. Наклонившись, Леон нежно взял её за подбородок, заставляя посмотреть в глаза. Прикосновение было твёрдым и обнадеживающим. — Я позабочусь о тебе. Мы не будем торопиться. И я не причиню тебе вреда, обещаю. Доверие в глазах Грейс, то как она кивнула головой, показывая, что согласна пойти дальше, отдать себя в его руки, — многое значило для Леона. Он опустил голову, прижался лбом к её лбу, и их взгляды снова встретились. Он чувствовал горячее дыхание возлюбленной, лёгкую дрожь предвкушения и полную готовность отдаться процессу. Всё началось с пальцев. Леон исследовал тело Арьи, прикасаясь во всех нужных местах, оказывая нужное давление, растирая в нужном ритме. Он чувствовал, как тело девушки реагировало на его прикосновения, как оно выгибалось, когда он проник на два пальца, нежно стимулируя внутренние стенки. Леон жадно следил за каждой удивительной реакцией, за каждым движением и вздохом. Не новые ощущения казались новыми, и Арья этого не понимала. Мозг отказывался воспринимать происходящее, как нечто необычное. Процесс не нов, в нём сложно добавить что-то новое. Но ощущения!... Они говорили об обратном. Сами прикосновения, присутствие Леона, его взгляд, его голос — всё это воздействовало на тело, делало его податливым и жутко чувствительным. То, что не мог сделать ни один другой мужчина до этого в жизни Грейс. — Хорошая девочка, — с улыбкой произнёс Леон, и очевидной хрипотцой в голосе. — Ты будто создана для этого. Очередной раз голос воздействовал на реакцию тела, вместе с пальцами, всё более уверенно двигающимися внутри. С громким стоном Арья выгнулась. Её бедра начала бить крупная дрожь. Леон продолжил двигать пальцами, извлекая всё больше прекрасных звуков. Воздух сгустился от их общего напряжения. — Х-хватит! — с мольбой выкрикнула Грейс. — Леон, я уже готова! Готова, слышишь? Пожалуйста! Тело Кеннеди требовало удовлетворения, особенно после услышанной мольбы. Но он знал, что должен был быть терпеливым, чтобы убедиться, что его возлюбленная действительно готова. Он замедлился, движения стали вопиюще медленными и нежными. — Еще немного, детка. Я не хочу торопить события. Хочу убедиться, что ты действительно готова для меня. Мучительный, сладкий процесс продолжился. В какой-то момент Арья перестала соображать. Тело дрожало и пылало жаром. Кожа покрылась испариной. Дыхание давно было сбито и казалось раскалённым, особенно, когда она хватала ртом воздух. Губы постоянно сохли… А Леон всё продолжал растягивать. Готовил для себя. До тех пор, пока Грейс не ощутила нечто большее, чем пальцы. Их тела слились. И в тот момент ничто другое больше не имело значения. Мир исчез, оставляя только их двоих в царстве ощущений и удовольствия. Их тела двигались вместе, дыхание смешивалось. Каждое движение вело все дальше и дальше к краю. Не было ни ощущения времени, ни ощущения пространства. Только они. Потерявшиеся друг в друге.