Напарники

В душе нарастала паника. Чёртов вертолёт прибудет только через десять минут, а дорога каждая секунда в царившем хаосе. Арья за руки оттащила напарника подальше от центра разрухи, выстрелов и бойни. Полуразрушенное здание стало их временным убежищем. Грейс зажимала руками рану на боку Леона, шипя сквозь зубы. — Мать твою, — она чувствовала собственную дрожь в пальцах и смотрела на то, как руки всё сильнее окрашиваются кровью. — Только не вздумай закрывать глаза, понял? Леон поморщился, когда давление на рану усилилось, эти ощущения вернули его к реальности. Он посмотрел на напарницу, видя её беспокойство и решимость в глазах. На губах появился намёк на улыбку. — Всё будет в порядке, — пробормотал, пытаясь успокоить Грейс, несмотря на очевидную боль, написанную на лице. — Просто сосредоточься на том, чтобы вытащить наши задницы отсюда. — О, я позабочусь об этом! — съязвила Арья. Это то, что помогало не удариться в панику. — Ханниган уже прислала вертолёт. Прости, герой, но продолжить миссию мы не сможем, нас отправляют на скамью запасных. Упрямая натура Кеннеди не желала признавать поражение. Но разумом он понимал, что с простреленным боком превратился в обузу. — Черт возьми… — в голосе было слышно разочарование. — Но, может, ещё есть шанс отстреляться до вертолёта? — Леон попытался приподняться и новая волна боли остановила на полпути. — Я тебя сейчас тресну! — прорычала Грейс со смесью злости и беспокойства, заставляя его лежать в спокойном положении. Касаясь его окровавленными руками. От их вида продолжало мелко потряхивать. Тошнота усиливалась. Леон никогда не был в таком печальном состоянии. Никогда. Он слишком крут для этого дерьма! — Какого чёрта ты вообще полез меня закрывать собой? — Господи, принцесса, — бормочет Кеннеди с болью и разочарованием. — А чего ты ожидала от меня? Бездействия? — он поднял взгляд с намеком на вызов. — Я твой напарник. Моя работа — сохранять тебе жизнь. — Как и моя! — повысила голос Грейс. Взгляд метается между раной, лицом Кеннеди и часами на руках. Она отчитывала грёбаные минуты до прибытия вертолёта. — Только попробуй здесь сдохнуть от раны в боку. Я найду способ тебя воскресить и сама убью, понял? Леон издал смешок, несмотря на боль. Упрямая решимость в словах напарницы заставило его чувствовать одновременно гнев и гордость. — Тебе не нужно беспокоиться о том, что я умру. Поднимая взгляд на напарницу, Кеннеди видел её беспокойство, запечатленное в мягких чертах. Он знал, что Арья сделает всё возможное, чтобы сохранить ему жизнь, и от этого осознания сердце замирало. Как он вообще мог оставить её, когда у них только начали расцветать отношения? Когда он, наконец, испытал настоящее счастье… Рука Леона стала искать руку Арьи. Их пальцы переплелись, несмотря на кровь. — Чёрт возьми, — пробормотал Кеннеди хриплым от эмоций голосом, — я никуда не уйду, Арья. Клянусь Богом, я пройду через это. Ради тебя. Ради нас. — Уж будь добр постараться, — чуть спокойнее сказала Грейс, но волнение от этого не ушло. Она сжала пальцы Леона в ответ, другой рукой продолжая давить на рану. Последние несколько минут перед прибытием вертолета казались вечностью. Леон чувствовал, как кровь стекала по боку, впитываясь в форму. Боль была острой и интенсивной, но он преодолевал её, сосредоточившись на звуке лопастей, рассекающих воздух. Леон попытался выдержать свой собственный вес, но из-за потери крови едва ли мог стоять на ногах. Тяжело навалившись на напарницу, его лицо побледнело от напряжения. В вертолете ожидали медики, которые помогли уложить раненного Кеннеди. Всё время, что они летели до больницы, и в самом здании, Арьи не позволили приблизиться. Его немедленно отправили на операционный стол, оставив Грейс томиться в ожидании. Время, казалось, тянулось бесконечно, пока Арья вынуждена была ждать новостей в стерильных коридорах больницы. Она всё ещё слышала звук лопастей вертолета в своих ушах, в памяти были свежи воспоминания о том, как она держала на руках раненое тело Леона. В зоне ожидания было чисто и холодно, что очень далеко от хаоса и опасностей миссии. Рвано выдыхая, Грейс перевела напряженный взгляд на собственные подрагивающие руки. Всё ещё в крови. Ужасное и нежелательное напоминание о рисках, связанных с их работой. И цена, которую Леон был готов заплатить, чтобы обезопасить её. Сжимая кулаки, Арья резко подорвалась с места. Уже в туалете, стоя у раковины, она яростно мыла руки, так, что брызги летели во все стороны, и смотрела, как кровь смывалась в водосток. Но руки всё ещё казались грязными. Арья тёрла их до тех пор, пока они не стали красными от раздражения и ободранными от ногтей, пытаясь стереть память о крови Леона на своей коже. Перед глазами стояла картина его, лежащего без сознания. Уязвимого и сломленного. Звук льющейся воды и вид грязно-розовой жидкости, стекающей в канализацию, почти гипнотизировал. Никакое количество воды, никакое жидкое мыло не могло отмыть руки от того, чему Арья была свидетелем. Напряжение достигло своего предела. Грейс в ярости ударила кулаком по стеклу. Звук разбивающегося стекла зазвенел в ушах. На костяшках пальцев почти сразу выступила кровь. Но это мало. Боль и переживание толкали выпустить пар. Следом за стеклом пошли контейнеры из-под мыла, мусорное ведро, диспенсеры для бумажных полотенец. Её не волновал создающийся беспорядок. Ей нужно было выпустить наружу накопившийся гнев, разочарование и страх. Не задерживаясь долго в туалете, Грейс вернулась обратно. Сердце всё ещё колотилось от выброса адреналина и интенсивности недавней вспышки гнева. Комната ожидания казалась ещё более стерильной и холодной, чем раньше, а тишина тяжёлой и гнетущей. Кулак саднил, от удара по зеркалу костяшки были повреждены, но именно эта боль, подобно якорю, помогала держаться на плаву. Когда же кровь стала раздражать, Арья нашла в карманах бинт и на скорую руку, безобразно, перемотала кулак. Ожидание убивало. Мгновения проходили слишком медленно и в то же время слишком быстро. Но, наконец, появился один из врачей. Арья мгновенно подорвалась на ноги. Сердце её билось где-то в горле. — Какие новости? — Операция прошла успешно. Пулевое ранение оказалось не таким глубоким, как мы думали, и сейчас мистер Кеннеди восстанавливается. С ним всё будет в порядке. Пройдет пара дней, прежде чем он достаточно окрепнет, чтобы выписаться из больницы, но худшее уже позади. Напряжение покидает мышцы, как прорвавшаяся плотина. Новость о том, что с Леоном всё будет хорошо, сняла невероятную тяжесть с груди Грейс. На мгновение это ощущение стало настолько сильным, что почти вызвало головокружение, будто в легких оказалось слишком много воздуха, а в голове слишком много места. Делая глубокий вдох, Арья пыталась удержаться от прилива облегчения и изнеможения. Всё чувствовалось немного туманным и нереальным, но знание того, что Леон жив и выздоравливает, приносило утешение. — Я… — голос неожиданно охрип, Арья облизала пересохшие губы, с надеждой смотря на доктора. — Я могу его увидеть? Мужчина кивнул, выражение его лица немного смягчилось. — Он всё ещё без сознания, но вы можете его увидеть сейчас, да.

***

Без сознания. Как же. Леон слишком живчик, чтобы долго находиться под лекарствами. Он пришёл в сознание уже через несколько минут, как Грейс находилась рядом. Когда она увидела, как трепещут веки напарника, а после он морщит лицо, тут же поднялась на ноги и склонилась над ним. — Эй, — мягко, с облегчением улыбнулась Арья, — спящая красавица? Ты посмотри, даже целовать не пришлось, чтобы проснулся. Леон медленно пошевелился и тихо застонал, когда приоткрыл глаза. Ему потребовалось мгновение, чтобы осмотреть окружающую обстановку: пищащие аппараты, клиническую белизну больничной палаты и напарницу, склонившуюся над ним. — Чёрт возьми, — пробормотал грубым и хриплым после операции голосом. — Я, должно быть, выгляжу как труп, раз ты прибегаешь к сказкам. — Не, я уже смирилась с тем, что ты выглядишь как сраная модель плейбоя даже после операции. Кеннеди издал хриплый смешок. — Прелесть. Я лежу здесь, в больнице, а ты смеешься над моей привлекательной внешностью. Приятно знать, каковы твои приоритеты, принцесса. — Да пошёл ты, — Арья склонилась ещё ближе, перестав улыбаться, и осторожно коснулась его лба своим. Глаза сами закрылись. Её эмоции вышли наружу. — Ты напугал меня. Я едва не чокнулась, пока ты… Игривое выражение лица сменилось лёгкой озабоченностью, а после — нежностью. — Прости, принцесса, — пробормотал Леон, — я не хотел тебя напугать. Но ты же знаешь меня — я не могу сдаться так легко. Ты застряла со мной ещё на какое-то время. — Пусть так и будет. Они совсем недавно познали счастье вместе. Прошло чуть больше месяца! Арья не согласна расставаться со своей любовью. Кончиком носа нежно лаская нос возлюбленного, она мягко отстранилась, чтобы посмотреть ему в глаза, и склонилась к его губам, целуя нежно и трепетно. Они погрузились в сладость момента. Губы Леона отвечали на поцелуй, такие же мягкие и такие же искренние. Когда же поцелуй прекратился, веки Кеннеди потяжелели. — Ты затрудняешь моё восстановление, — дразнит он, голос слышится грубее обычного. — Как я могу поправиться, когда ты отвлекаешь меня поцелуями? Кардиомонитор внезапно запищал быстрее, поскольку после поцелуя участился пульс. Арья с виноватой улыбкой посмотрела сначала на прибор, а затем на больного. — Ну, это был нежный поцелуй. Я даже язык не использовала. — О, да. Ни языка, ни страстных вздохов, — Леон похлопал по кровати рядом с собой, в его жесте ясно читается намёк. — Но нам ведь можно прибавить напора? В конце концов, я не на смертном одре. Немного специй не помешало бы. В ответ Грейс отвесила слабый щелбан по лбу. — У тебя операция была сегодня. Какая, на хрен, специя? — Эй! — Леон издал преувеличенный стон, но несмотря на показную боль, в его глазах по-прежнему искрилось веселье. Он потёр лоб с выражением оскорбленного достоинства. — Полегче с хрупким пациентом! У мужчин есть потребности, знаешь ли. И эти потребности включают в себя немного остроты время от времени. — Вот когда сможешь передвигаться самостоятельно и без капельницы, вот тогда и посмотрим. В ответ на упрямое требование сосредоточиться на отдыхе и восстановлении, Леон закатил глаза. Быть раненым и прикованным к больничной койке — не совсем то, что он представлял себе как приятное времяпрепровождение. — Ненавижу сидеть взаперти, без возможности заниматься своими делами. — Вот! — Арья сделала страшные глаза. — Теперь ты поймёшь, какого было мне, когда я три месяца сидела дома со сломанной лодыжкой! Но не переживай, — тут же смягчилась, — по возможности я буду тебя навещать. Раздражение Кеннеди сменилось неохотным пониманием. Он помнил, какой расстроенной и сумасбродной была напарница, когда застряла дома, восстанавливаясь после травмы. Мысль оказаться в таком же положении откровенно напрягала. — Да, да, я понял. Но, по крайней мере, у меня будет симпатичная медсестра, которая составит мне компанию. Игривость во взгляде исчезла, когда взгляд Леона остановился на руке Грейс с неаккуратной перевязкой. Вид крови, просачивающейся сквозь рваную повязку, застал врасплох. Он пытался вспомнить, видел ли руку напарницы поврежденной во время миссии или до. — Что, чёрт возьми, случилось с твоей рукой? — А? — с непониманием отозвалась Арья и проследила за взглядом. Она перестала замечать боль, теперь, когда Леон очнулся. Но он заставил вспомнить о вспышке гнева. — Возможно, я немного испортила зеркало в туалете больницы. — Ты разбила зеркало своей рукой? — спросил Кеннеди со скептицизмом в голосе. — И почему же ты почувствовала столь острую необходимость уничтожить имущество больницы? Взгляд Грейс стал жёстким, а в голосе прослеживалась боль недавних событий. — Всё, что было в моих силах — это стереть твою кровь со своих рук. Леон закрыл рот, осознавая серьёзность ситуации. Он не особо задумывался о том, что происходило во время операции, слишком накачанный транквилизаторами, и измученный, чтобы обращать внимание. Но когда он услышал причину, почему Арья разбила стекло кулаком, его сердце сжалось. Он протянул руку и нежно обхватил её здоровую руку. — Эй. Я в порядке, принцесса. Я всё ещё здесь, — взгляд смягчился, и голос тоже. Арья молча кивнула, опуская взгляд на их руки. Теперь уже чистые, без следов пережитого кошмара. Она сжала его пальцы своими. Ощущение его кожи, прижатой к её — это заземление, напоминание о том, что Леон жив, в безопасности, и рядом с ней. — Я никуда не уйду, — голос Кеннеди по-прежнему тих, но твёрд. — Ты так легко от меня не избавишься. Улыбка снова появилась на губах, слабая, но искренняя. Грейс подняла их руки, чтобы поцеловать костяшки пальцев Леона. Поцеловать, и прижать его руку к своему рту, прикрыв глаза. Сердце мужчины замерло от прикосновения губ возлюбленной к костяшкам его пальцев. Нежный жест красноречиво говорил о глубине её любви и заботы. Мир за пределами больничной палаты растворился в фоновом шуме, когда они вдвоём разделяли маленький момент близости.