Укрощение строптивой

Дамир не верил в высшие силы. С самого детства он стремился стать единственным хозяином своей жизни и упивался ощущением полного контроля. Действия рождают последствия, логический алгоритм, который движет всеми разумными существами. Предполагать наличие высших сущностей, способных управлять чужими судьбами, казалось насмешкой над здравым смыслом. До этого самого дня. Царица рахни привычно обернулась на звук шагов. Прошлась по тесному прозрачному боксу, раззявила беззубый клюв. Неужели эта тварь никогда не спит?! Горбатая фигура на четырех мощных лапах, непомерно длинная шея, вечно подвижные щупальца… так и тянет назвать их любопытными. Люминесцентные метки вдоль тела горели холодными синими огнями. Почти как глаза. Все восемь. И все хищно нацелились на Дамира. Почему он пришел? Он и сам не надеялся понять… В первый раз увидев матку колонии рахни, он был уверен, что имеет дело с безмозглым инсектоидом. Хотел забрать ее яйца, первую кладку для своих собственных опытов. Она… она злилась. Пыталась хлестать щупальцами по стенке бокса. Привставала на задние лапы. Ее эмоции прорывались в сознание густым смоляным потоком, гасили последние искры здравого рассудка. Дамир тонул в них. Его держала на плаву лишь резкая головная боль. Такая острая, словно когти царицы вонзались до самого мозга. Ты не лишишь эту мать ее детей. Ты не погрузишь их в тишину. Нет! Логика движет разумом. Логика… и никак иначе! Он закрывал лицо руками, стараясь стряхнуть липкое наваждение. В слуховые каналы буром ввинчивался тонкий, высокий звук. Слишком чуждый. Слишком потусторонний. Хотелось кричать, только чтобы его не слышать. Ты не готов. Ты глух к нашим песням. И пытка стихла. Дамир напряженно наблюдал за царицей, но сегодня она молчала. Так… умиротворенно и невинно. Он словно явился на экзамен по молекулярной генетике, а получил задание рассказать о любимой детской игрушке. Не могло же ему померещиться? ТАКОЕ не мерещится! Вопли занозы Кармен разбередили старые подозрения. Их нужно было проверить, пока поблизости не снуют вездесущие глазастые азари, приспешницы инвестора. Либо рахни действительно разумны, либо он окончательно рехнулся. Но царица молчала. Дамир опомнился, когда его когти впились во вспотевшую ладонь. Он подошел ближе, почти вплотную к прозрачной стенке. Рахни медленно приблизила к нему длинную клювастую голову, увенчанную короной рогов. В мыслях зазвучал голос: «Мы помним тебя. Ты — наш палач. И наш спаситель». Каждое слово — как отдельный укол. И все же, боль стала иной. Эта не разрывала изнутри, а будто вгоняла тонкие, бесконечно острые иглы. Если не двигаться, почти незаметно. — Ты меня понимаешь? — тихо, словно недоверчиво произнес Дамир. «Мы слышим слова. Слова не складываются в песню. Слова не окрашены мелодией». — А твои отпрыски? ОНИ меня понимают? «Заблудшие дети прокляты тишиной. Они глухи и слепы к мольбам своих матерей. Мы не можем им помочь, успокоить их разум. Единственное чувство, ведомое им — страх. Страх одиночества в бескрайней пустоте. Страх — это искра, что разжигает костер гнева. Это пламя спалит вас дотла». Дамир невольно дернул носом — по подбородку скатилась капля крови. Царица хочет его разжалобить? Пристыдить? Он и так расплачивался с ней физическими муками за каждое ее слово! Так чего еще ей надо? — Ты пытаешься меня предупредить? Твои дети становятся опасней? «Ваша беспечность делает их опасней. У вас еще есть время — пока». — Время на что? «Время подарить им милосердие. Время прервать их беззвучную равнодушную песнь». Прервать их песнь… Дамир покачал головой. Нет, он точно рехнулся. Пробрался в закрытую лабораторию среди ночи, чтобы поговорить с якобы разумным гигантским жуком. Внутри царило странное опустошение, словно невидимые иглы ненароком прокололи некий внутренний барьер. Разом выпуская наружу все сомнения, подозрения, тревоги. Неужели вся его карьера вела именно к этому? Несомненно, прорыв в науке! Но какой ценой? «А у ТЕБЯ есть милосердие? Милосердие для нас… меня?» Все восемь глаз смотрели безжалостно. Выжидательно. Дамир при всем желании не мог приписать им эмоции, и слава духам. Только эмоций еще и не хватало. Он перевел взгляд на продолговатые баки над боксом царицы. Их установили недавно. Система сдерживания для особо опасных экспериментов, а попросту кислота, которая хлынет в бокс при активации механизма. Руководство уже подозревало, что проект обречен. Рахни — не дрессированные пыжаки, чтобы прыгать через палку. Инвестору не нужно восстанавливать и изучать древнюю расу во имя науки. Ему нужны безмозгло-покорные солдаты. Но он их не получит. Дамир прошелся вдоль системы труб. Где-то тут должны быть механизмы ручного слива… В тот самый миг чуткий слух уловил посторонний шорох. Прежде, чем он успел среагировать, в мыслях резким дуновением ветра пронесся голос царицы: «Здесь чужак». У входа в лабораторию мелькнула тень. Дамир не рассмотрел, кто это, но уже догадывался. В два скачка он преодолел расстояние до коридора и понесся вслед за беглецом. Точнее, беглянкой. Знакомый запах будоражил хищные инстинкты. Чуть терпкий, пряный, с томительно-сладкой ноткой страха. Легкие шаги отражались эхом от стен, неотвратимо разжигая жажду охоты. Теперь-то ты никуда не денешься, дрянь. В тот единственный раз, когда он решил хоть что-то сделать ПРАВИЛЬНО, она обязательно должна была встрять! Ну хоть сейчас уже ничто не помешает свернуть паразитке шею. Шаги стихли у пересечения двух коридоров. Одна ветка круто уходила влево, а другие зияли провалами дверей. Служебные помещения. Дамир беззвучно прошелся вдоль перекрестка. Принюхался. Посмаковал воздух языком, словно бойцовый варрен. Не-ет, она явно где-то здесь. Затаилась в темноте, как ребенок под одеялом. Он почти чуял, как рвется из груди перепуганное сердце. Того гляди, выскочит. Вот только одного беглянка не учла: турианцы видят во тьме куда лучше людей. Она даже не успела понять, что происходит. Взвизгнула, когда когтистая рука грубо прижала ее за горло к стене подсобки, где она наивно надеялась укрыться. Крохотные кулачки застучали по его груди. Такие хрупкие, мягкие ладошки человеческой женщины. Едва ли она сама понимала свою уязвимость. Стоит ему лишь сжать пальцы чуть сильнее… — Попалась, — удовлетворенно констатировал Дамир. — Пусти, вандал! — прошипела Кармен, все еще порываясь вывернуться из его хватки. Слова быстро утонули в хрипе. В суматохе она ударила его рукой, плашмя задела мандибулу, прошлась по шее… Едва заостренные коготки даже не оцарапали кожу. Скорее всего, она поранилась куда сильнее о его угловатые пластины. Как же вкусно пахнет ее отчаяние. Как бьется жилка на шее, словно просит вонзить зубы. Дамир приблизил лицо к ее и неспешно оскалился. Света хватило, чтобы беглянка отшатнулась и уяснила главное — в данный момент опасаться следовало вовсе не рахни. — Неправильный ответ, — внушительно произнес он. — Давно ты за мной шпионишь? Куда ты дела образцы? — Образцы? Какие образцы?! Ты сошел с ума?.. Я только пришла! Ай!.. — ее голос из праведного негодования сделался почти жалобным. Дамир хмыкнул. Жалкая попытка, он ожидал от этой, мать ее, актрисы куда большего. Первую пропажу он обнаружил спустя декаду после появления Кармен. Исчезло яйцо рахни-рабочего прямиком из инкубатора. Лаборанты в голос уверяли, что в документацию наверняка закралась ошибка и «пропащего» яйца не существовало в природе. Ошибки случались. Как руководитель, он умел прощать ошибки, но не халатность. Спустя еще декаду некто покопался в результатах ДНК-анализа тканей последнего поколения рахни. А затем так же внезапно испарился один из образцов яда. Сами по себе эти случаи могли быть случайностями. Однако целая вереница «случайностей» намекала на неутешительную систему: в лабораторию проникли с целью промышленного шпионажа. И, духи ведают, этот шпион сейчас все расскажет. Подозрения зародились давно. Еще когда довелось узнать, что Кармен пристроили в проект по протекции. Для турианца подобный бесчестный способ казался величайшим позором, который только можно испытать на пути карьерного роста. Он заработал свое место самостоятельно, не получая ничьих подачек и снисхождения, чем заслуженно гордился. — Подумай еще раз, — почти ласково предложил Дамир. — Эти образцы стоят твоей жизни? — Я не брала никаких образцов, кретин!.. — землянка попыталась пнуть его по колену, но промахнулась. Странная упертость. Обычно шпионы куда трусливей, если их прижать. — Тогда на кого ты работаешь? Ну?! На кого? — На… на «Звездный Ковчег»… — уже не так дерзко всхлипнула Кармен. В первый момент Дамир решил, что ослышался. Удивленно сморгнул и чуть отпрянул. Что? «Ковчег»? Здесь? Этих бешеных борцов за права животных все чаще именовали «зоошизой» за излишнюю фанатичность. Но чтобы к бедным, истязаемым зверушкам причислили рахни? Это шутка такая? — Сможешь доказать? — ощерился Дамир. — В кармане… удостоверение… Свободной рукой он рванул застежки белого халата и обшарил девицу, невзирая на сдавленный протест. Ага. В кармане и правда нашелся грубый кусок пластика с символикой организации и личным номером участника. — Что здесь понадобилось «Ковчегу»? — А ты сам-то как думаешь?! — с новыми силами взвилась Кармен и выхватила у него свое удостоверение. — Рахни считались истребленным видом! А ви заперли их в клетках, мучаете, препарируете и называете это наукой! Тебе-то не стыдно зваться ученым? Садист ты, вот ты кто! — Предлагаешь выпустить их на свободу? — вкрадчиво поинтересовался Дамир и встопорщил мандибулы. — Рахнийские войны таких как ты ничему не научили? — Эта царица похожа на кровожадного убивца? А? А ты хотел ее убить. Я это видела! Он мог бы возразить, что подобное хамство едва ли может уберечь невольного свидетеля преступления в темном переулке. Не так вымаливают свою жизнь. Он мог бы сказать… да много чего мог, не менее едкого и ядовитого. Но изнутри его разъедал совершенно другой яд. Ее нелепые обвинения вошли в резонанс с его собственными сомнениями. Ученый ли? Можно ли звать наукой то, что здесь творится? Где эта тонкая, эфемерная грань, отделяющая благо во имя науки от зверства на ее алтаре? — Я хотел заклинить механизм слива, — неожиданно признался он и задумчиво шевельнул мандибулами. — Да ладно! Если ты такой весь благородный, почему все еще меня душишь? «Тебя, пожалуй, задушишь…» — отстраненно подумал Дамир, но руку все же разжал. Девица плюхнулась на колени и надрывно раскашлялась. — Потому что я все еще не знаю, куда пропали образцы… — риторически выдал он. Кармен не ответила. Мгновение спустя в глубине лаборатории раздался панический вопль.