Делец

Здравствуйте, я принимаю звонки

             Чувство, что задерживаешь дыхание под водой, перетянувшее грудь, заполнило сознание. Когда ты под водой, тебя кроме этого ничего и не волнует в принципе: остается только в мутной подводной картинке различать очертания потолка, следить на поверхности за рябью, появившейся от того, что она развела воду руками, чтобы ненароком не вынырнуть.              Задерживать дыхание почти до темноты, до потери сознания, забавляло. Впервые принесло ощущение удовлетворения после недолгих гостей в русальей бухте. Когда поднимешься над водой, когда первый судорожный вдох после удушья наполняет легкие и обжигает горло, как ром, когда становится понятно, что — сюрприз-сюрприз — ты не умер, тогда на второй вдох ударяла глуповатая эйфория, необъяснимая улыбка и волна непреодолимого желания жить. Размазанное, спертое дыхание тому самое верное доказательство.              На основе чувства, что ты задерживаешь дыхание, ощущается Воля — тот ее закуток, что позволяет скрыть свое присутствие от разнообразных чувствительных к чужому присутствию людей.              Но одно дело, когда тебя вытащит кто-то под локоть. Когда тебя гарантированно поднимет на поверхность кто-то, кто в воде как рыба, у кого под контролем твои пределы и кто знает, что задерживать дыхание надолго таким легко поддающимся смерти людям как она противопоказано. Другое — болтаться у самого дна королевской ванны — бассейна, говоря человеческим языком, — в полном одиночестве и чувствовать, как долгий выдох заканчивается и привыкшее к воздушной голодовке тело готово сдаться: остаться здесь на неизвестное число часов. Минут. Минут, пока поверхность воды — ее самая кромка, подобная Воле, не дрогнет и она не выберется, одним глубоким вдохом восстанавливая кислородный баланс.              Чувство дыхания приносит эйфорию. Круги на воде расходятся от того, как она вынырнула. Зоуи, опустив локти на отделанный мелким камнем борт ванны, ловит влажными губами вдохи, прежде чем поднять голову на тех, кто потревожил воду еще до того, как она вынырнула.              В королевских банях, предназначенных для купания королевы Николь, теперь было двое посторонних. Зоуи Гласс собственной персоной. И капитан Красноволосых Шанкс.              — Любопытная компания для бани, — усмехнулась Зоуи и тогда подняла взгляд.              Шанкс неопределенно покачал головой. В отличие от Николь, вполне походившей на человека, готового к банным процедурам — она стояла в одеянии, по форме напоминавшем ее королевский наряд, но оно было из другой ткани и было похоже на длинный широкий халат — Шанкс стоял одетый и явно не намеренный окунуться. Если только его силком в воду не затолкать, но Зоуи предпочла бы не пробовать.              — Выполняю обещания, которые тебе дал Бекман, — довольно добродушно и просто объяснил он.              Николь сбросила с плеч халат, осталась обнаженная, и тонкую струящуюся ткань Шанкс поймал рукой, чтобы она не упала на пол. Пока Николь забирала на затылке золотые локоны своих волос, Шанкс с высоты своего роста смотрел на Зоуи, не отрывающейся от борта, чтобы не оказаться в положении раздетой перед Йонко. И даже без Бекмана в комнате.              Вести серьезные разговоры в положении быть обнаженной по плечи в воде перед Шанксом не входило в ее планы на вечер. Николь обошла по самой кромке ванну, и Зоуи с Шанксом оба подняли на нее взгляд, проследив уверенные шаги по гладкому скользкому камню.              — Речь об обещании рассказать мне, откуда миллиард за мою голову? — спросила Зоуи. Не сразу, когда трижды подумала, может ли говорить об этом при главе государства, которое входит в Мировое Правительство. Шанкс едва заметно улыбнулся. Николь склонилась над длинным камнем, заменявшим раковину. Вода из крана лилась на него непрерывным идеально сбалансированным потоком и не плескала в стороны. Была немного странная. Создавалась иллюзия, что течет наверх.              — Не рассказать. Напомнить, — поправил Шанкс.              — А это непременно нужно сделать сейчас? — подняла она брови.              — Да, Гласс, здесь и сейчас, — подтвердил Шанкс. — У вод Грифа есть одно специфическое свойство.              — И какое?              — Возвращать из забвения, — это сказала Николь.              Зоуи отпрянула от борта, аккуратно отстранившись в мягкой воде назад, чтобы видеть и Шанкса, и Николь, и притом не вылезти из воды выше плеч.              — Может, просто расскажете, что знаете, с Бекманом вдвоем? — предложила Зоуи. Шанкс усмехнулся.              — А я не имею понятия, что произошло, — Шанкс бы развел руками, если бы мог. Его это веселило. — Ты сама все узнала на Гран Тесоро. Правда, влезла в неприятности и заигралась с Волей. Необузданная Воля часто ведет к проблемам с головой, не ты первая, не ты последняя. Благо, твои неприятности решились деньгами, потому что Гилдо и сам нездоровый человек.              Зоуи опустилась в воду почти по самый подбородок, слушала внимательно, наблюдая за тем, как Шанкс улыбается. Наблюдать все это на Гран Тесоро, похоже, его очень забавляло. Забавляли ее неприятности, ее листовка, ее провалы в памяти. Забавляли, потому что он знал. Потому что он был их наблюдателем, потому что он знал, что на Гран Тесоро «неприятности» ее нашли сами, а не она в них «влезла».              — А вот это ложь, Шанкс, — сказала она.              — Чистейшая правда, каждое слово, — пожал он плечами.              — Ложь, — отрезала Зоуи. Черт знает, почему была в этом уверена. Шанкс постоял молча, отвлекся на Николь, что тоже опустилась в воду и наблюдала за ними двумя и их разговором.              — Гласс, — протянул Шанкс. Почти дружеское — немного показное, нехорошее — предостережение послышалось в его голосе, не скрытое его улыбкой. — Придержи свое Наблюдение. Сойдешь с ума — расстроишь, — он задумался. — Трех старших помощников. — Зоуи поморщилась. В ее системе координат двух. Бекман и Марко. Кто третий? — Ты, кстати, с Рейли о Воле не говорила?              — Он отказался дать комментарии, — сказала Зоуи.              Рейли тоже старший помощник. Бывший. Зоуи что-то не поняла шутки юмора. Опустилась в воду еще пониже, почти коснулась ее кончиком носа, когда Шанкс усмехнулся:              — Вредный старик.              Она опустилась под воду, чтобы собрать волосы за спиной и снова умыть лицо и вынырнуть, когда с Шанкса сошло загадочное настроение и он стоял с простым человеческим удовольствием присутствовать в обществе обнаженной любовницы и плохо известной ему женщины. Зоуи убрала ладонями воду с лица и провела по мокрым волосам.              Дымка пара, свойственная баням, стояла в воздухе. От этого дышалось с привкусом воды.              — Прошу, оставь нас, Шанкс, — тогда сказала Николь, показав из-под воды тонкую руку, указала ему на выход.              В углу комнаты был человек, на которого не было никакого смысла нападать. Это с одной стороны. С другой стороны, он уже давно смотрел на то, как она лежит. Не разглядывал — разглядывают влюбленные идиоты, любопыты и маньяки, он наблюдал. Быть объектом наблюдения — неприятно, но опасности оно не несет, так что пусть она сама разбирается, что с этим делать.              Из сна вытянуло неласково. Тряхнуло за воротник, свесив над пропастью, и Зоуи схватилась за спинку дивана, на котором очнулась, посчитав, что это не даст ей свалиться вниз. А потом поняла, что чувство падения — иллюзорное, паническое, но сиюминутное — растворяется само собой по мере того, как она различает элементы интерьера той комнаты, где проснулась.              Элементы интерьера бросились сначала в осязание: мерзкая на ощупь кожа дивана, далее — обильным золотом, просторной комнатой, окнами в пол, занавешенными плотной гардиной.              Апартаменты.              Первая мысль: подняла воля. Чертовка ничерта не объяснила, вынесла с ноги из тяжелого густого сна и бросила ее в это неизвестное еще помещение. Напоминает номер, где она провела ночь с Бекманом, но другой. Не тот же самый.              Вторая мысль: апартаменты, гостиная, явно не ее. Потому и неизвестные. Она обвела их взглядом. Глаз не зацепился за детали, которые она бы могла узнать. Даже того, кто здесь жил, было бы не определить по личным вещам: они просто отсутствовали. Номер, в котором, может быть, даже не ночевали.              Зоуи даже не смогла бы сказать, в какой стороне двери. И она не помнила, как здесь оказалась. А что было…              Третья мысль: Воля не унималась.              — Как жизнь молодая, капитан? — спросила она.              Капитан Веритас, не сводивший с нее взгляда, ничего не ответил. Стоял в углу гостиной руки в карманах брюк. Смотрел. Зоуи уперлась руками позади себя. Ладно, молчание капитана позволяет прогнать утреннее беспамятство. Это не в ее стиле, она не пьет, чтобы забывать вечерние события.              Так вот, насущный вопрос, что было до того, как…              — Коммодор.              До того, как… что? Она задумалась.              А это было не обращение, это ее поправили. Зоуи посмотрела на Веритаса снова. Стоял в пиджаке, в его виде повышение ничего не выдавало. Хотя должно было. Она привыкла различать дозорных по званиям. Для этого было три признака: погоны, корабль и спесь. При Веритасе не было ничего из этого, вот она и оплошала.              — О, поздравляю. Я не вижу на вас плаща, по погонам я бы различила, — сказала она, огляделась: плаща в комнате не было. Веритас кивнул на нее саму, как будто это должно было прояснить вопрос. Зоуи тогда сообразила, что его плащ у нее на плечах. Она разглядела свои погоны. Они закрывали ее голые плечи, открытые откровенным платьем, в котором она вчера была вечером, до того как… — Второго ранга? Достойно, достойно, коммодор, — сказала она.              Так вот, возвращаясь к насущным вопросам: до того, как…              — Я думал, ты мертва. — Зоуи, снова прерванная на полумысли, посмотрела на Веритаса исподлобья. Точно. Веритас думал, она мертва. Она открыла было рот, чтобы парировать, но капитан, вернее, коммодор, не дал сказать: — Ничего не говори, не хочу знать, — его ровный, спокойный голос отдал не грубостью, на которую у капитана, то есть, коммодора, было право.              — Не хотите?              — Цуру тяжело соврать, — сказал он. Зоуи не заметила, как уголки ее губ потянулись кверху в недоверчивой улыбке. Веритас, офицер-моралист и один из самых больших поклонников той политики, что защищал, просил ее помолчать, чтобы ему было проще соврать Цуру. Зоуи не вполне понимала, что происходит, Веритас, наконец, перестал ее рассматривать и отошел к столу. Она поднялась на диване. — А Салус о том, что ты жива, сказал сразу. Я не поверил.              — Откуда он знает?              — Вивр-карта.              — И вы пришли, чтобы…              — Я пришел? — усмехнулся Веритас. Зоуи вылезла с мягкого дивана. Обнаружила себя босой. Значит, кто-то любезно снял с нее туфли. Боги, сколько она пропустила. — Гласс, ты свалилась мне в руки наполовину без рассудка.              Зоуи теперь снова вернулась к этой мысли: точно.              Что было до того, как свалиться капитану, то есть, коммодору, в руки наполовину без рассудка?              Но этот вопрос отошел на второй план перед другим: с каких пор капитан называет ее по фамилии?              Детали вечера в голове были очень смутные, остались только осадком в голове: ей очень не понравилось услышать то, что она услышала, но она не помнила, что именно. Услышать имя Цуру от Веритаса тоже было странно. Она слышала ее имя слишком часто.              Веритас закурил. У Зоуи как раз хватило этого времени попытаться припомнить вечер и наткнуться только на мутные разводы в собственной памяти.              — Ничего не поняла, — подытожила она. Поднялась. Подошла к Веритасу. Он ее намерения разобрал сразу и подал ей сигарету, она затянулась. Посмотрела на него сверху вниз. Господи, капитан Веритас. — Можно глупые вопросы? Совсем. — Веритас покачал головой так, будто его уже ничего не удивит. Она встала перед ним, уперевшись спиной о стол. — Вы здесь, чтобы меня задержать?              — Я? Я — нет, — сказал Веритас, забирая у нее сигарету.              — А Цуру?              — А Цуру хотела бы.              Зоуи поглядела на Веритаса. Она раньше не видела, чтобы он так хитрил. Походило на анекдот про Вовочку и рубль.              — С каких пор вы не подчиняетесь приказам?              — Зоуи, я тебе говорил, я подчиняюсь только Салусу. Давно, в Городе воды, помнишь?              Зоуи вспомнила. Было такое. Обронено вскользь, прежде чем пойти и подставить ее под драку, в которой у нее не должно было быть шансов. Было.              — Помню, — произнесла она негромко. Веритас медленно покачал головой, выдохнул дым кольцами. Курил он со вкусом.              — Еще глупые вопросы?              — Пара.              — Давай.              — Штаб меня в дезертиры прописал?              — Дезертиров судят и вешают. Тебя, Гласс, вице-адмиралы ищут с приказом стрелять на месте. Это служебная тайна, не весь Штаб видел твоей листовки. Кроме Цуру. Она ищет живой. Ей кто-то шепнул на Сабаоди, она проверяет. Это тоже служебная тайна.              — Подытожим? — Веритас приглащающе повел рукой. — У Салуса была моя вивр-карта, и он знал, что я жива. Сказал об этом вам, но не счел нужным сообщить Штабу.              — Да.              — Цуру узнала из других источников, и она здесь, технически я дезертир, но мне не светит даже справедливый суд, но раньше всех меня убьет скорее всего Гилдо.              — Насчет Гилдо не знаю, но в остальном так.              — И вы мне об этом рассказываете, потому что…              — Есть две причины, Гласс, — прервал он. Зоуи подняла брови, ожидая, что Веритас объяснит, но у него дотлела сигарета, он затушил ее в плоский бокал для шампанского — без шампанского, кстати — и не продолжил. — Одна из них не имеет к тебе отношения, а другая имела, но перестала.              — А другая имела, но перестала, — задумчиво повторила Зоуи. Веритас продолжил вкручивать бычок в хрусталь, и она долго смотрела на его лицо. — Мне стоит извиниться перед вами?              — Нет. Я как-то сказал тебе, что восхищаюсь тобой, и это все еще так. Делаешь ужасные вещи. Но великолепно.              Зоуи стянула с плеч его дозорный плащ. Могла бы подать ему в руки. Тогда бы вышло коротко коснуться, но Веритас едва заметно указал кивком на соседний стул, и она сбросила плащ туда.              — Мне нужно позвонить.              — Не смею задерживать, — развел руками Веритас. Зоуи увидела в этом жесте иронию. Немного горькую, насмешливую иронию над собой. Прошло много времени с тех пор, как их с капитаном — то есть, коммодором — что-то связывало. — Президент.              Зоуи отступила назад, дав себе еще пару секунд посмотреть на Веритаса, прежде чем отвернуться, и после вышла из номера. На Гран Тесоро опускался вечер. Еще совсем ранний, смущенно намекающий на скорый закат поалевшим на западе небом, что было видно в конце главного проспекта города мечты. Проспект Зоуи видела уже бесчисленное множество раз, в алкогольном беспамятстве и в еще каком-то другом беспамятстве, смутно накатившем на голову после вчерашнего вечера. Зоуи не находила в голове обрывков воспоминаний. В голове осталось четкое ощущение, что она говорила с Бекманом, но не помнила о чем. Она помнила, что виделась с Гилдо, но не помнила, что они решили. В голове стоял смутный полумрак, и из него, из теней, на нее поглядывало что-то, нашептывающее, что накануне ничего хорошего не произошло. Последнее, что она помнила хорошего — это ужин с Карсом, Декси и Блю. И отплывать они должны были сегодня.              Зоуи шла по заполняющемуся людьми проспекту, и Гран Тесоро медленно поворачивался так, чтобы закат уронил солнце точно на краешек улицы между двумя сторонами корабля. Потрясающее зрелище, к которому Зоуи шагала спиной: порт был в другой стороне плавучего города.              Заметить преследование можно было по разным признакам. Зоуи иногда задумывалась, по каким. Наверное, умные люди видят, что какие-то лица повторяются, что поведение случайных прохожих подозрительно. Зоуи логика в таких ситуациях была ни к чему — ее заводила с пол-оборота Воля, прозрачно намекая на то, что ее звезда светит ей так ярко, что сошла бы за свет в конце тоннеля. Зоуи еще в глаза не видела ни странных прохожих, ни охраны, ни Дозора, не видела слежки, не замечала у людей оружия, а Воля нагнала паники куда-то под нижние ребра, и на одном из перекрестков, где уже начинала собираться толпа людей, Зоуи круто свернула в узкие высокие двери технического входа в отель.              В общем, одно дело замечать слежку. Другое — пропадать из поля зрения людей, ее ведущих. В их рядах вызывало суету, беготню: вот один мужчина в костюме толкнул двери так решительно, что чуть не сбил пиратку. Другой пихнул от себя прочь консьержа. Третий принялся звонить по муши. Несколько человек разбежалось по разным углам фойе — искать ее признаки. Куда она делась после того, как исчезла за дверями. Зоуи стояла прямо возле входа, оперевшись лопатками о стену, не ища способов скрыться в отеле. Ее просто прошли мимо, не обернувшись, считая, что она должна была бежать, раз заметила преследование.              Воля, не уйми ее усилие здравого смысла, непременно бы в такое бегство и бросила. В бегство или в драку. Но бегущий привлекает внимание, а драки на Гран Тесоро — плохая идея.              Зоуи с полминуты наблюдала за тем, как эти люди наводили суету, и не могла их опознать. Сошли бы за агентов сипи, но нет. Офицеры Дозора, снявшие плащи? Не совсем. Охрана Гран Тесоро не была такой расторопной. Зоуи озадаченно вышла обратно на людную улицу, надела очки и продолжила свой путь до номера дальше. Даже на улице дежурного не оставили: теперь, когда предупреждения Воли оправдались, Зоуи внимательно просмотрела незнакомцев, но не стала разглядывать лиц и неспеша шагнула вверх по проспекту.              Надо было дойти до своего номера — у нее снова плохо получилось переночевать в своей постели. Дромомания (или нимфомания, как знать) непременно уводила черт знает куда, да при том так, что Зоуи смутно помнила итоги вечера и потом ловила признаки преследования неизвестными лицами на нейтральной, мать ее, территории. Она вошла в отель, заметила напряжение на ресепшене, и, чтобы не мелькать перед глазами у людей с угрожающе говорливой муши, укрылась покровом Воли — той ее части, что перехватывала дыхание, заставляла мутнеть в глазах и самое главное как будто бы заставляла людей не замечать ее в упор. Правда, быстро приводила в изнеможение, и едва она шагнула в лифты, эти трюки она прекратила. По коридорам проследовала к номеру, открыла двери ключом.              Номер был перевернут сверху донизу, и Зоуи обошла лежащие посреди комнаты кверху ножками стулья, не стала наступать на стянутые с постели белые простыни, но и обувь пришлось не снимать — на полу оказалось много битого стекла и рассыпанных мелочей. Как удачно, что в своем номере она спала только однажды. Только ставило вопрос, что конкретно искали? Ее саму? Рассчитывали, что она под кроватью спряталась? Или что-то из ее вещей? А что у нее было из вещей — одежду она сменила на Гран Тесоро, из того, что она считала своим, все носила при себе. Ну, кольцо, ну, очки, ну, клинок. Клинок, кстати, она с собой не носила, чтобы не третировать местных стражей порядка, но он был на месте, его непременно надо будет взять с собой.              Вещи, которые ей бы не хотелось терять из вида в долгосрочной перспективе, оставались у Карса — улитки, мундштук. А в целом она как истинный кочевник почти не хранила ценностей. Даже денег при себе не имела и в первые ночи играла в кредит, который быстро отыграла выигрышем и ничего не была должна Гилдо в конце концов.              Она постояла посреди наведенного в комнате бедлама, раздумывая над загадкой, ушла в душ, после посидела с вечерней газетой в кресле, которое пришлось перевернуть, чтобы встало на ножки, и к моменту, когда в коридоре послышались шаги, сложила газету и оделась. В дверь начали колотить, потом стук прекратился. Зоуи это не сильно волновало, потому что она, прихватив клинок, вышла на широкий балкон, залитый светом прожекторов, перелезла в соседский номер, и в момент, когда в ее комнаты завалились, она уже вышла из номера очаровательной бабули, которая откуда-то ее знала и была очень любезна.              Зоуи снова спустилась в лифте. Пока лифт размеренно ехал вниз, закрепила клинок на бедре под платье. Вышла в фойе, махнула рукой ресепционисту, который, ошалев, тут же начал кому-то звонить и, забрав волосы очками, вышла на улицу.              Только чтобы упереться с блаженной мордашкой во взвод дозорных.              Зоуи не знала ни одного из них, пока к ней не обернулась женщина. Ее лицо ей показалось смутно знакомым, хотя она плохо помнила откуда.              — Вспомнила! — Зоуи указала на нее пальцем. — Вы были в Маринфорде. — Капитан этим торжеством дедукции немного потупилась. Зоуи усмехнулась. — А вы еще не коммодор? А то пока меня не было, у людей карьера в гору идет.              Капитан озадачилась совсем серьезно, и Зоуи смотрела на непонимание в ее лице. Зоуи явно прервала ее планы. А Воля подталкивала потихоньку слинять, раствориться толпе. Капитан вспомнила, что должна была сказать, когда Зоуи уже прошла мимо дозорных по улице, и из дверей вывалили люди, что настигли ее в номере. И Зоуи к этому моменту уже прыгнула в черепаший автомобиль, проголосовав у самого края проезжей части.              Слежка оборвалась в зародыше. Воля слишком хороша или ей слишком везет. В порту от зуда, что ей смотрят в затылок, ничего не осталось.              Она попала в порт, подбросив одному из его работников небольшой чай, и они проследовали вдоль причалов и доков к кораблю, который Зоуи описала, но не назвала. Докер провел ее вдоль причалов, сказав, что все корабли он все равно не помнит, за ними невозможно уследить без того, чтобы обратиться к распорядительнице, ведущей учет прибытий, но благо, ходить долго не пришлось.              — Милый человек, — окликнули позади, когда они проходили огромный вице-адмиральский фрегат. Зоуи обернулась. Докер тоже. К ним подходил Декси, доставая из складок одеяний руки, чтобы махнуть Зоуи ладонью. — Милый человек, подскажите, где бы нам найти шипчандлера.              Зоуи подняла брови. Понятия не имела, кого конкретно искал Декси. Но вот докер его понял.              — А, мистер старший помощник, вы его сейчас не найдете — занят на дозорных кораблях. Но освободится к темноте — отплывают же. — Докер неопределенно махнул рукой в сторону — туда, где шла погрузка, стояла куча солдат, техника, и какой-то служащий администрации порта махал руками и потрясал какого-то моряка за грудки.              Декси подошел к ним, когда Зоуи, прищурясь, рассматривала сцену.              — Мисс Президент, — поздоровался он, потом снова обратился к докеру. — К вечеру нам будет поздно.              — Так дозорные корабли, — пожал плечами докер.              — В портах нейтральных территорий дозорные корабли не имеют привилегий по обслуживанию, — заметила Зоуи. Чертовы кодексы Дозора врезались в память. Декси продолжил ее мысль.              — Верно говорите, Президент, корабли обслуживаются в порядке срочности согласно срокам отплытия.              — Да я бы с радостью, мистер старший помощник, но вы пойдите перечить капитану — он махнул рукой в сторону. — Капитан Бревис тут свои порядки наводит.              — Капитан Бревис? — спросила Зоуи. — Вита Бревис?              — А кто ж еще, — пожал плечами докер. Зоуи посмотрела на Декси, тот взгляд на себе заметил. Обернулся на нее. Зоуи обычно не вмешивалась в дела отправления и прибытия, потому что это была не ее компетенция.              — Декси, дайте я поднимусь к вам на борт, перекинусь парой слов с Карсом. А Виту Бревис он знает, я думаю, он сможет ее убедить освободить вам вашего, — она неопределенно покрутила рукой.              — Шипчандлера, — подсказал Декси. — Идет, идемте. Вы, стало быть, нас и искали, — уточнил он. Докер коротко отсалютовал и ушел дальше работать, а Зоуи угодила в любезный смолток с Декси — рассказала, откуда она знает Виту Бревис. Декси сразу понял, что сама она предпочтет экс-лейтенанту на глаза не показываться с учетом последних публичных новостей о Зоуи Гласс, но вот Карс тоже был на Соросе и даже с Витой Бревис был знаком.              Капитан судна встретил их на борту, и когда они поднялись, Карс предъявил:              — Ты не шипчандлер, — сказал он, кусая трубку. Закуривал ее от длинной спички.              — Ничерта себе вы Америку открыли, Карс, — сказала Зоуи, усмехнувшись. Карс не понял иронии и не вполне распознал географическое обозначение. — Поговорите с Витой Бревис, она там строит народ, но кажется вам пойдет на уступку.              — Вита Бревис? Малолетка с Сороса, — припомнил Карс. Посмотрел в сторону соседних причалов, откуда они пришли, видно, знал, где стоят штабные корабли.              — Ну как малолетка? Она старше меня.              Карс недоверчиво на нее посмотрел. Она прошла на палубу, Декси отвлекся, Карс шагнул за ней. Команда обернулась на ее размеренные, но стремительные шаги. Карс махнул рукой, что ее появление не меняет их планов.              — Мы тебя не ждали.              Зоуи усмехнулась. Ждали, что она на ковре-самолете прилетит на Виолончель, или что? Она проследовала к капитанской каюте. Карс придержал ей двери, остановился возле стеллажа с книгами, когда она обошла стол и опустилась позади него, чтобы по очереди пооткрывать ящики.              Наконец, достала из ящика ден-ден муши. Карс, увидев ее, в знак протеста шумно выдохнул дым сквозь зубы.              — Что придумала.              — Карс. Это называется средство связи, — она показала на улитку ладонью, как в телемагазине, и сняла трубку. Улитка очнулась и хлопнула глазками. Начала пиликать, пока проходил звонок. Зоуи поглядывала на Карса, не встав с коленок из-за стола, думая, уйдет он или нет, но капитан остался в кабинете, когда улитка ответила:              — А, капитан Влам?.. — меланхолия приветствий контр-адмирала Салуса не менялась, и Зоуи, не дав Карсу отозваться, ответила, перебив его:              — Это Зоуи Гласс, — прервала она. Карс, будь он более эмоциональным человеком, ударил бы ладонью по лицу, но он только выдохнул дым трубки и обошел каюту, чтобы зажечь лампу. Без нее в каюте было темно, и садящееся солнце не попадало прямыми лучами в окна. Салус взял небольшую паузу, и когда Карс поставил лампу на стол, произнес:              — Мисс Гласс, какой сюрприз. Я все думал, когда вы покажетесь своим людям. Капитан Влам вам не рассказал, что я вам звонил с предложением?              Зоуи обернулась на Карса, тот усмехнулся. Зоуи улыбнулась улитке.              — Я присутствовала при прошлом разговоре, — сказала она. Муши изобразила удивление. По тому, как комично это выглядело на глазках улитки, выходило, искреннее.              — Как?              — Что как?              — Вы? Вот так просто? Стояли и слушали?              — Ну да.              Салус усмехнулся, почти что крякнул.              — Ни за что бы не подумал, что вашей выдержки хватит.              Зоуи усмехнулась. Улитка Салуса изобразила мерное покачивание — контр-адмирал откинулся на спинку кресла, поднял глаза к потолку комнаты и, видно, задумался: корректировал свои оценки ее выдержки, вносил правки в то, что от нее ожидает. Зоуи дала ему какое-то время на эти процедуры.              — У меня вопрос один, контр-адмирал.              — Да-да, мисс Гласс.              — Какую услугу вы хотели?              — Да очень простую, в сущности, — заверил Салус. — Всего ничего сдаться мне.              Зоуи усмехнулась. Карс цыкнул языком и покачал головой.              — Сейчас?              — Нет, не сейчас. Сейчас я в Саут Блю, — очень просто объяснил контр-адмирал. — Позже, мисс Гласс, когда у вас не будет другого выхода. А у вас его не будет — у Штаба приказ вас ликвидировать. Переговоров не вести. Живой тебя будет искать пара человек, и мне неизвестно, кто именно, помимо меня. И я прошу об услуге сдаться мне, а не умереть в бессмысленной драке, скажем, с вице-адмиралом Гарпом.              — Нет, я надеюсь никогда не драться с Гарпом, — отвечала Зоуи безразлично и мелочно, а слух зацепился за «приказы Штаба».              — Ну вот видите, мисс Гласс, сущий пустяк. Соглашайтесь, я вам такое расскажу. Надеюсь, вы сидите.              — Нет, я стою, но если что мне недалеко падать.              — Ну вот и славно. Что я вам хотел сказать, мисс. Как я и сказал, вас будут искать мертвой, этим займутся несколько офицеров Штаба и некоторые отдельные контакты Правительства — охотники, которым они доверяют, и отдельные организации. Внутри этой операции, которая вряд ли станет публичной, вашу голову оценили в миллиард белли. Миллиард шестьдесят шесть миллионов, если вы помните.              — И откуда такой интерес.              — Боюсь, интерес от самой высокой инстанции, впрочем, он возник давно, и должен признаться, не погибни вы в бою с Фениксом, то в Маринфорде бы наткнулись на встречу, к которой не были бы готовы. Даже Момонга счел, что в вашем случае смерть предпочтительна. Правда, позднее источники сообщили, что вы живы — вас видели на Сабаоди.              — Кто сообщил?              — Очаровательная мисс Снедронинген, королева разведки, данных и информации. Если вы о последнем сообщении. А прежде о том, что вы владеете исчерпывающей информацией, представляющей угрозу миру в мире, сообщила служба Сайфер Пол восемь. Впрочем, как это разнюхало спецподразделение, мне неизвестно. Признаться, помнится, вы сами в том признавались мне и капитану Веритасу — представьте себе, ему дали коммодора в Штабе — но я рассчитывал, что вас мало интересует эти знания использовать, вы слишком увлечены торговлей, но вы наверняка представляете их опасность и вряд ли бы делились ими по своей воле.              Зоуи сидела, качая ногой, разглядывала Карса, забывшего про свою трубку.              — А Цуру тут при чем?              — А что Цуру? Цуру — вице-адмирал, она из тех, кто в Штабе ищет вас мертвой, — совершенно как очевидное сказал Салус.              — У нее приказ?              — Совершенно верно, — сказал Салус. Зоуи произнесла задумчиво.              — Она ищет меня живой. Как и вы.              — Вы это как поняли?              — У меня везде глаза и уши, как говорит Момонга.              — Вам Веритас сообщил?              — Да.              — Выходит, Веритас ищет вас живой с двумя командирами, — усмехнулся Салус. Улитка улыбнулась, отвлеклась. Зоуи готова была поклясться, что Салус принялся за чай. — Любопытно, мисс Гласс. Это даже более любопытно, чем вы можете себе представить. Цуру ищет вас живой?              — Да. — Салус задумался. Зоуи почти сразу нашла тому объяснение. — Вы огорчены?              — Я рассчитывал, что оставлю вас в довольно безвыходном положении. — Ну да. Сначала сделать русло. Потом пустить воду. Старая добрая метода Салуса. Зоуи усмехнулась. Салус услышал смешок. — В свое оправдание скажу, что совершенно невольно. Но справедливости ради, в таком случае у вас еще один вариант сдаться ей, когда до этого дойдет. А Веритас сообщит мне, что я должен знать.              — То есть моего слова недостаточно?              — Мне спокойнее иметь на вас рычаги влияния. Заметьте, Штаб этих рычагов не имел, и вон что вы исполнили на Санрайзе.              — На Санрайзе я исполнила ровно то, что обещала.              — Безусловно, мисс, я вообще восхищен вашей работой.              — А я вашей. Только это несправедливо, вы мои цели знаете, а я ваши нет.              — Имеете в виду, какая моя цель, сопоставимая с вашей владеть и распоряжаться торговым флотом? Пожалуй, это сложный вопрос.              — Я не просила на него отвечать. Ответьте на другой. Если я сдамся вам, вы гарантируете мне жизнь?              — Более долгую, чем если вы попадетесь кому-то другому, да, но все же не слишком долгую, так как конечный бенефициар вашего излова все же ваш антагонист. Хотя полагаю, решение на ваш счет еще не принято, и Правительство будет выяснять, что и откуда вы знаете.              Зоуи уже предполагала. Теперь услышала прямым текстом. Но все же спросила:              — Правительство?              — А, я все же это сказал? — поддельно улыбнулся Салус. — Так вы окажите мне эту услугу?              Карс сидел, нахмурив лоб. Зоуи подняла брови, но он не вмешался в разговор. На этом корабле было принято, что корабль капитана, а дела ее.              — Да, — наклонившись над улиткой, сладко ответила она. Улитка показала улыбчивый прищур собеседника, вполне довольного результатами. Карс выдохнул остатки дыма и принялся вытряхивать прогоревший табак.              — Я знал, что я в вас не ошибся, мисс. Берегите себя.              Зоуи хотела ответить что-то на это, но трубка схлопнула глазки. Она подняла взгляд на Карса, оставившего трубку на столе.              — А оплата вперед? — напомнил ей Карс. Зоуи улыбнулась. Карс явно был не в восторге вообще от всего этого разговора, но спросил об оплате вперед. Карс был бесподобен. Поэтому она улыбалась. Оплата вперед без моментальных переводов возможна только одной валютой — информацией.              — Капитан, у вас когда-нибудь были такие вещи, за которые вы бы заплатили, чтобы от них избавиться?              Зоуи чувствовала, что улыбается слишком загадочно. Надо было переставать ломать комедию, хотя ей это доставляло удовольствие. Быть в ситуации без выхода доставляло удовольствие. Щекотало нервы. Забавляло. Карс эти ее забавы видел. Уже несколько раз. На Соросе, перед тем как быть пристреленной в Арабасте, потом на Виски пике и еще снова и снова.              — Нет, — ответил он.              Пространное описание услуги, которую Салус от нее ждет, уже и есть платеж. Ей было не положено об этом знать. Ни о том, что ее разыскивают, ни о том, как и кто, и уж точно не о том, кто за этим стоит. Зоуи припомнила слова Момонги, что у кого-то, кто ждет ее в Маринфорде, к ней вопросы. Он знал уже тогда. И потом позволил ей драться с Фениксом. Боги, как много вставало на свои места. От этого она улыбалась.              — Салус расплатился, и притом щедро. Он уже так делал, — сказала она.              — Да?              — В Арабасте, — отмахнулась она. Тогда Салус посредством Худа заранее уведомил ее, что ее намерен использовать Штаб. Тогда стало ясно, что у него были связи со Штабом. Теперь он точно так же раскрыл перед ней планы «высшей инстанции». Что выходило из этого, было и думать страшно, и Зоуи, улыбаясь, подняла на Карса взгляд.              — Вся эта информация, Президент, тебя не вытащит, если по твою душу идут по приказу Правительства.              — Так и от ареста Момонги меня это не спасло, — сказала она. Карс покачал головой, соглашаясь с резонностью этого замечания. Зоуи поднялась, уперевшись руками о стол. Повернула немного запястье, чтобы посмотреть на часы. Половина восьмого вечера. — Смысл не в том, чтобы убежать от судьбы. Смысл в том, чтобы встречать ее как старого друга, — сказала она.              — Надеюсь, ты не на эшафоте ее встретишь, — сказал Карс. Зоуи усмехнулась. — Обидно будет, — закончил он, и Зоуи не совсем поняла, всерьез он или иронизирует и все же был бы не прочь получить отпуск от ее затей. — Хотя твое последнее слово я бы послушал.              Зоуи подумала. Карс помолчал.              — Мое последнее слово было бы «деньги», — начала Зоуи.              — Не сомневаюсь.              — … «Ищите. Все деньги я спрятала в одном месте…» — она начала говорить и перестала, когда Карс уставился на нее, как на чумную. — Ну вы же слышали, Карс, не сегодня, — напомнила она слова Салуса и обошла стол, чтобы выйти из каюты. Карс усмехнулся. Криво, но весело. — Сегодня отправляйтесь на Виолончель, поговорите с Витой по поводу этого… — Она снова забыла, кого Декси искал, и Карс напомнил:              — Шипчандлера.              — Я закончу один вопрос и тоже буду там. — Она спиной толкнула дверь, и услышала себе вдогонку, уже когда вышла:              — Забери вивр-карту у Декси.              Она забрала вивр-карту у Декси. Перекинулась парой слов с Блю, который стоял в рабочих перчатках с длинным тросом неизвестного ей предназначения на плече. Корабль готовился к отплытию. Декси напомнил: вивр-карта тянулась к ней, даже когда при ней не было своего кусочка. И все же Декси сложил карту вдвое, по сгибу ровно разделил листок на две половинки. Оставил Зоуи ее часть. Она долго машинально складывала листок, пока смотрела за борт, пока Декси ненадолго отвлекся на Блю.              Когда Блю ушел, свистнув Ореону, что чуть-чуть не успел скрыться в каюте, навигатор спросил, отчего бы ей не отплыть с ними. Зоуи пропустила вопрос мимо ушей, вглядываясь в фигуру, мерно следующую вдоль порта, чтобы подняться на борт корабля. Зоуи бы меньше всего, по правде сказать, хотела бы сейчас видеть распорядителя казино Баккарат. Декси проследил за ее взглядом:              — Мисс Баккарат, — поздоровался как всегда учтивый Декси, приостановив их разговор, когда распорядительница проследовала к ним вплотную. Зоуи все же сделала шаг назад, чтобы не попасться под руку женщины с фруктом, управляющим удачей.              Баккарат обычно ходила в перчатках. Когда не хотела никому навредить. Зоуи ее голые руки заметила сразу.              — Уже отплываете?              — Верно, — ответил Декси. Баккарат всем своим видом показывала, что она так не думает. Из каюты показался Карс, чиркая спичкой, чтобы поджечь табак. Увидеть распорядительницу казино он был не удивлен, но не рад, предчувствовал дурное, как и Зоуи, стоящая по правую руку от навигатора и молча дожидающаяся, когда эта улыбающаяся мордашка сообщит, в чем дело.              — Так это твои люди, Гласс? — вопросила Баккарат, и Зоуи поморщилась.              — Нет, я сплю с капитаном, — отмахнулась она, Карс усмехнулся, пуская дым.              — В чем дело? — спросил он. Баккарат подняла на него взгляд, обвела его взглядом, и обычно об отплытии она бы говорила с капитаном, и Зоуи бы в такие разговоры не вмешивалась, но Баккарат недолго интересовал Карс. Она сделала шаг к Зоуи.              — Гилдо хочет напомнить, что ваш разговор не закончен, ты слишком быстро ушла.              Зоуи рассчитывала, что не придется возвращаться в режим серьезных разговоров. Ей было удобнее строить дурочку. Любовницу. Плохого человека с дурными намерениями. Но Баккарат смотрела на нее, вскинув подбородок, и ждала даже не ответа. Ждала, что она радостно согласится.              Зоуи выдохнула самым уставшим образом.              — Мы вряд ли закончим этот разговор, — сказала она.              — Не будь так уверена. — Баккарат обвела рукой корабль. — Ты же знаешь, верно? — Она оставила руку в таком жесте, что Зоуи не сомневалась, что речь о ее фрукте. Она покачала головой. — Ты не попалась. Но твои люди — все в ловушке. Корабль потонет, если я не верну им удачу.              Зоуи подняла брови и не спешила отвечать.              — Карс? — Зоуи повернула к нему голову. — Орел или решка?              — Решка.              Зоуи достала из кармана монету — черт знает откуда взялась, бросила капитану, он поймал ее в руку и перевернул на ладонь.              Баккарат стояла со спокойным ожидающим видом. На корабле замедлилась суета. Народ подошел. Подошел Эйл, стряхивая с рук какой-то сор.              — Орел, — сказал Карс. Зоуи это не понравилось — Карс наверняка владел волей и мог не ошибаться в таких вещах. Он бы угадал, если бы Баккарат солгала.              — Гарантирую, Гласс, в Новом Мире никто не выживет без удачи, — ослепительно улыбнулась она.              — Когда успела? — спросила Зоуи.              — Сразу по вашему прибытии. Ты сбежала развлекаться, Гласс, и мне ничего не осталось, кроме как посадить на крючок команду. — Зоуи помнила. Да, она избегала встречи с Баккарат на входе на Гран Тесоро. Не попалась под золотой порошок, и Декси у нее спросил, зачем ей зонт, но она не объяснила. Даже не подумала о том, что команду свяжут с ней сразу. Зоуи стояла, спрятав руки в карманы. На шантаж попадать неприятно. Баккарат ее молчание сочла за примирение: — Пойдешь со мной, я все верну, — сказала распорядитель. — Твои люди отплывут, как обычные гости Гран Тесоро, а тебе они больше будут ни к чему.              Карс затянулся трубкой.              — Гласс, — предостерег он, но Зоуи уже медленно качала головой.              — Хорошо. Ты первая, — сказала она Баккарат. Она поманила ее пальцем, и Зоуи шагнула к ней. Она взяла ее за запястье, и Зоуи никак не испытала ощущения потери своей удачи. Баккарат обвела пальцем команду и остановилась пальцем на Карсе.              — Орел или решка, капитан?              — Решка, — назвал Карс, хотя на лице его углубилась складка между бровей. Согласие Зоуи ему не пришлось по вкусу. Брошенная в небо монета опустилась ему в ладонь, и он перевернул ее. Покачал головой. — Решка, — повторил он. Зоуи радости не услышала. Усмехнулась.              — Виолончель, Карс, — напомнила она. Он медленно покачал головой. Они с Баккарат отступили к трапу. Баккарат звонко усмехнулась.              — Да, Президент, — сказал капитан ей в спину и сквозь зубы выдохнул дым.                     Экстра 20. Шанкс              — Где пропадал, Бек?              — Гласс жива, ты слышал?              — Это ненадолго. Ты часом не из ее постели?              — Какая разница?              — Тогда бы вышло, что я не просто не солгал, я даже не пошутил.              Бекман смотрел на то, как на лице капитана отражается ухмылка. Бекман только усмехнулся в ответ на это.              — Не солгал, — подтвердил Бекман. Шанкс многозначительно вытянулся в лице. Бекман даже не хотел знать, что это могло бы значить. У капитана вечно что-то свое на уме. Забавы в одной голове с дурными затеями. Забавляющими его новостями: знает, что Гласс жива, знает, что это ненадолго. Неудивительно. Из-за его затей из головы капитана могло вылететь, что их отплытие назначено на ближайшие двенадцать часов. Бекман собирался напомнить, но Шанкс сквозь улыбку вопросил:              — Гласс у меня не уведет старшего помощника?              — Пока не планирует.              — Так что она хочет?              — Она достала саке, Шанкс.              Шанкс не донес ром до рта. Опустил его на стол, поднял на Бекмана посерьезневший взгляд. Теперь не до шуток, в чьей постели была Гласс. Или вернее, в чьей постели был Бекман.              — И почему она не здесь?              — Уйдет на Виолончель.              Шанкс взвесил эту новость. Виолончель, в частности, Дека — их земля. Будь товар контрафакт, лучше бы заключала сделку здесь. Статус нейтральной территории, если Шанкс распознал бы подлог, дал бы ей отсрочку в смерти на пару суток. Но она намерена закрыть сделку на их земле, где ее ошибка в предложении мгновенно подвесит ее под рей без суда и следствия. Уверена в товаре, и статус земли Йонко будет ее защищать. Многое о ней говорило. Бекману. И Шанксу. Он смаковал эти слова — «уйдет на Виолончель». Предвкушал, что товар будет тот, что он ждал. Даже не спросил, какую цену они за него заплатят, очевидно, ни во что ее не ставил. Бекман сразу сказал, что если это то саке, то Шанкс платит по любой расценке.              — Она жива, но ненадолго, — сказал Шанкс. Бекман поднял бровь. Шанкс улыбнулся. — Она не уйдет на Виолончель. Цуру здесь по ее душу. Спрашивала. Ее задержат на Гран Тесоро.              Дозор за дезертирство судит и вешает. Бекман покачал головой. Неудивительно, что она предпочитает Деку.              — Или ее убьет Гилдо за работорговлю, — дополнил картину Бекман. Они с Шанксом переглянулись. Капитан покачал головой — Гилдо он знал давно и хорошо. Бекман посмотрел на часы.              —Я не планировал вмешиваться, но раз такое дело, придется, — подытожил Шанкс. Они помолчали. Шанкс усмехнулся. — Скажи честно, Бек.              — Ну.              — Думал, я забыл про отплытие?              — Да.              — Только сейчас вспомнил, — с усмешкой признался капитан. Подал Бекману бутылку рома. Бекман покачал головой — ни секунды не сомневался. — Отложим. Любопытно посмотреть на нее.              Бекман открыл ром, глотнул. Капитану любопытно посмотреть, знает ли Гласс, что не жилец, и сколько она продержится против Гилдо и вице-адмирала. Ладно. Ему тоже любопытно. Гласс хитрая сукина дочь.