STARVALE

Перевязав ногу, Кеплер потихоньку поднялся и попробовал пройтись. Боль в лодыжке от сильной хватки номы была ощутимой, но не настолько, чтобы он не смог ходить. Утро с самого начала не задалось, так ещё и пришлось потратить время на пояснительную беседу с номой, поэтому, чтобы ненадолго отвязаться от поглядывающей на его ногу номы, он решился дать ей маленькое задание: — Значит, ты говоришь, что пришла оттуда, да? — указывая в сторону, где находится граница между Пятном Мордора и Землёй Оз. — Да. — Ты, случаем, не встречала по пути никакие войды? — Что? Мда, память ей всё же отшибло конкретно. Надо будет всё же уточнить у неё помнит ли она, что такое небо. — Войды - это как бы такие разных размеров ямы с водой. — А. Да, я видела что-то похожее. — Отлично. Будь так добра, сходи набери там воды, — всучив ей почти пустой бурдюк, он посмотрел как она, немного растерялась. — В темноте ты, конечно, не пойдёшь. Вместе с этими словами Кеплер протянул левую руку к одному из механических жучков и, спустя какое-то время, тихонько жужжащие крылышки постепенно сбавили скорость взмахов и жучок сел на руку блондину. Он протянул его Никс и сказал: — Вот, держи. Взяв жучка в руки, Никс тупо уставилась сначала на жучка, а затем на Кеплера. — Только не говори мне, что ты и крессетами пользоваться не умеешь. — Хорошо, не скажу. Вздохнув, он коротко пояснил: — Ладно, подробнее я расскажу, когда вернёшься. Сейчас же — вкратце. Видишь лампочку в его брюшке? Если покрутишь по часовой стрелке - свет станет ярче, покрутишь против — тусклее. Когда наберёшь воды, нажми ему на крылья, а потом убери руку, иначе крылья не раскроются. Так он взлетит и направится в мою сторону. Выслушав краткое пояснение Никс, наконец-таки отправилась за драгоценной водой. За то время, что её не было, Кеплер успел не только привести себя в порядок, но и собрать спальный мешок. Что ж, он действительно не учёл тот факт, что этот войд мог находится не так уж и близко, учитывая то, насколько ушла Никс. Или её просто съели... Вместе с его единственным бурдюком.

Пока Никс шла к войду, от которого всего где-то час назад убегала, она вертела в руке механического жучка. Направив его лампочкой на себя, она покрутила ползунок у её основания туда-сюда и ослепила себя, резко ударившим в глаза светом. Зато теперь она точно знала в какую сторону нужно крутить. Оставив крессета в состоянии максимально яркого свечения, она, проморгавшись, двинулась дальше, используя жучка как фонарик. Лабиринт, по которому она шла, был довольно просторным. Развилки встречались не так уж и часто, но всё равно стоило запоминать каждый поворот. Всё тот же чёрный песок шуршал под ногами, забиваясь в непригодную для него обувь. Завернув за угол, после которого должен был показаться коридор, ведущий к войду, Никс заметила тусклое свечение впереди и тут же кинулась погасить свет, выронив при этом бурдюк, который упал с глухим стуком. Тут же после этого затихли, до этого отдалённо слышащиеся голоса. Оцепенев от страха, Никс не смела пошевелиться и издать хоть один звук, но когда в конце коридора послышалось тихое шуршание песка, она тут же начала удирать, забыв о брошенном бурдюке. Завернув за знакомый угол, она пробежала пару метров и спряталась за очередным поворотом на развилке. Вскоре в её стороне мелькнул свет и почти сразу исчез, как и какие-либо звуки. С наступлением тишины Никс взяла себя в руки и снова зажгла крессета. Когда свет упал на пальцы, крутящие ползунок, она заметила, что кончики большого и указательного пальца левой руки слегка почернели. Этими пальцами она крутила ползунок и задевала саму лампочку. Решив проверить свою догадку, она снова выкрутила свет на полную и прикоснулась уже мизинцем к лампочке. Спустя какое-то время мизинец также слегка почернел. Ага, значит при самом ярком уровне свечения лампочка довольно сильно нагревается. Вспомнив о брошенном бурдюке, она осторожно направилась обратно, сделав свет снова тусклее. Когда она вернулась, бурдюка уже не было на месте, где Никс его бросила. Медленно, на цыпочках, продвинувшись дальше, она выглянула из-за угла и увидела одинокий костёр. Неподалёку от него стояла повозка, с привязанной к ней массивной лошадью. Никс впервые видела что-то подобное, чтобы нома и так спокойно стояла, привязанная к повозке. Приглядевшись, она поняла, что это не нома, а механическое создание. Двух мужчин, с которыми не так давно Никс успела познакомиться, не было видно. Похоже, они направились на поиски владельца бурдюка. Ведомая интересом и, совсем чуть-чуть, голодом, она направилась к повозке. Смирно стоящая механическая лошадь никак не отреагировала на проходящую мимо. Когда Никс залезла внутрь повозки, слегка поколебавшись, она резко отдёрнула ткань. Под ней лежала туго связанная нома, хотя, скорее, химера. Химеры тоже являются номами, но в отличие от обычных ном, которых можно отнести к тому или иному типу, как лошадь или черепаху, химеры являются гибридами двух или нескольких видов ном. Нома, представшая перед Никс, выглядела как птица с длинной шеей, таким же длинным туловищем с четырьмя птичьими лапами и длинным хвостом с кисточкой на конце. От неё веяло необычайной грацией, а белые перья местами переливались тусклой радугой. На спине угадывались два почти незаметных крыла с чёрными перьями на концах. В голове у неё торчал штык, который держал её в, так сказать, убитом состоянии. Вспомнив всё тех же двоих, в чьей повозке орудует Никс, ей в голову пришла одна идея. ☆☆☆ Когда она открыла глаза, над ней, завораживающе, мерцали разного цвета огоньки. Они охватывали весь спектр красок. Пустая от мыслей голова всё никак не хотела вспоминать, где она находится. Она лежала в совершенно незнакомом ей месте, а странное чувство пустоты заставляло чувствовать себя весьма странно. Однако представший перед ней вид заставлял отложить накапливающиеся мысли на потом. Она могла пролежать так ещё долго, если бы что-то не вышло к ней из стороны, в которой лежала её голова. Из тени показался огромный краб неправильной, почти квадратной формы. Когда его клешня устремилась к её голове, она не придумала ничего лучше, чем закрыть голову руками. Столкнувшись с твёрдой преградой, краб, казалось, на мгновение расстерялся. Этого вполне хватило, чтобы, спотыкаясь, она встала и начала удирать, разве что не сверкая пятками в этом ярком месте. С тех пор, каждый раз, когда она чувствовала то, что ощущала при встрече с крабом, она незамедлительно сваливала оттуда. Это было странное чувство влечения, как если бы... Если бы перед ней лежало что-то очень вкусное? Она не знала. Она не помнила, что она считает вкусным. Мазнув взглядом по рукам, все её мысли выбила картина, представшая перед ней. На обеих руках осталась вмятина после встречи с крабом, однако боли она не испытывала. Но это было не единственное, что заставило её оцепенеть. Кровь. Её кровь была чёрной. Но она ведь должна быть... А какого цвета она должна быть? Какого цвета она была? Единственное, в чём она была уверена — она стала номой. Их же ликвидируют на месте. Как, Номус возьми, она ещё жива. И где она в конце концов? Пока поток её мыслей становился всё громче, её руки вернулись в прежнее состояние. Снова сфокусировав взгляд на них, у неё возник ещё один вопрос, вытеснивший остыльные. Вместо её собственных рук у неё были механические протезы, отдающие тусклой желтизной. Оба протеза тянулись от самых плеч. Пока она изучала свои руки, взгляд непроизвольно цеплялся и за остальное. Изучив своё тело и волосы осталось только одно — лицо. Она абсолютно не помнила, как оно выглядит. На ощупь понять не представлялось возможным, так как протезы не имели нервных окончаний, да и, если честно, это всё равно многого бы не дало. Снова начинающуюся панику, она поспешила сразу остановить и, дав себе обещание, что всё будет хорошо, она наконец успокоилась и перестала думать о гнетущем. Когда она двинулась дальше, ей изредка встречались другие планетойды, которых она старательно избегала. Но после того, как вместе с пустым желудком она, почувствовала ощутимое недомогание, она попробовала выйти на бой с первой попавшейся номой, но, только встретившись с ней взглядом, струсила и сбежала попутно, всё же, получив колотую рану в плечо, из которого, успев хлынуть, какая-то часть крови вернулась обратно в организм, а сама рана заросла. Кровь астр при любом ранении всегда возвращается обратно в организм, но когда астра после смерти становится номой данная способность слабеет и потерять кровь становится проще. После стольких неудач, она, всё же, боялась пойти на кражу еды у планетойдов. Не потому, что это не правильно, нет, а потому, что большую часть планетойдов составляли астры, у которых, очевидно, из-за отсутствия потребности в еде, еды не было. Она в целом боялась астр больше, чем ном, потому что по ним нельзя было определить насколько они сильны. Астры имеют строгую классификацию, которая определяется по цвету их крови. Самые слабые — с красной кровью, затем идёт оранжевая, жёлтая, светло-жёлтая, белая, голубая и синяя кровь, обладатели которой могут потягаться со сверхмассивными номами. В отличие от ном, сила которых определяется по внешним характеристикам, астры могут содержать колоссальную мощь в хрупком на вид теле. Конечно, подобные цвета крови довольно распространены и среди планем, но то, что разделяет астр и планем это свечение крови. Кровь астр имеет отличительную черту: она сияет и является горячей, как лава, за счёт чего их тела тоже сильно нагреваются. Кстати, именно температура тела может в случае чего выдать астру, ставшую номой, так как кровь ном наоборот настолько холодная, что может оставить холодовую травму при контакте с открытыми участками кожи, поэтому температура их тел тоже весьма низкая. Она скитается по этому месту довольно давно, но это место отнюдь не однообразные туннели с драгоценными камнями. Чем дальше она шла, тем меньше она встречала эти самые блестящие камешки, освещавшие ей путь. В конце концов на её пути появился песок, а сама локация сменилась на более тёмную. С приходом в это, наполненное песком, место, номы перестали встречаться вообще, и не потому, что их не было, а потому, что они сами избегали её. Чувствуя, как она медленно сходит с ума от голода, она, встретив долгожданных планем, остановившихся у большой лужи, решила дождаться, пока те уснут и обчистить их повозку, которая так и манила к себе. Планем окружали жужжащие над ними жучки, которых она заметила только тогда, когда не замечая перед собой ничего, кроме повозки, столкнулась с одним из них. Отшатнувшись и вернув себе часть самообладания, она поспешила к повозке. Внутри было полно сырого мяса, специй, и так далее. Набросившись на первое, что попало под руку, она сперва не обратила внимание на вкус, но чем больше она ела, тем больше разум её трезвел и она начинала ощущать всю пресность еды, которую она под конец уже запихивала в себя. Вкус был не просто пресным, он отсутствовал вообще. Даже найденные специи не скрасили поглощение пищи. Она, почему-то, была твёрдо уверена, что раз уж астры, ставшие номами, так помешаны на еде, она наверняка очень вкусная. Сами астры не имеют вкусовых рецепторов, и употребеление пищи для них может закончиться разве что рвотой. — Ты ещё, Номус возьми, кто?! От внезапно раздавшегося из-за спины рыка, она подскочила на месте и резко обернулась. Один из мужчин, спавший рядом с повозкой, схватил её за воротник и повалил на землю. — Кто там? — на шум подскочил его товарищ. Через мгновение жучки, со светящимися брюшками, окружили троицу из двух планем и номы. — Спрашиваю ещё раз, ты кто таков, а, пижон? — держа ту за воротник, он снова приложил её о землю. — Ха-ха, господа, мы же с вами цивилизованные планемы, давайте решим всё через слова? — отлично, хотя бы говорить она не разучилась. Достигая совершеннолетия, астры перестают расти и ,из-за отсутствия каких либо половых признаков, они внешне большинство смахивают на стройных юношей. Отталкиваясь от этого, она может притвориться непутёвым мальцом и, возможно, добыть хоть какую-нибудь информацию об этом месте, но сперва надо уладить назревающий конфликт. — Хей, Вайз, не думаешь, что пора кормить товар? — улыбнувшись друг другу, их взгляды метнулись к прижатой к земле номе. В тот же миг они общими усилиями растянули рукава её плаща и завязали в узел на спине, сковывая руки. — Эй! Вы чего? Пока один мужчина крепко удерживал её, нависнув сверху, другой, которого зовут Вайз, направился к повозке. Начав терять надежду на разговор, она попытала удачу, сказав: — К чему такие трудности, ребят? Может, вы просто проедитесь мне по ушам и мы разойдёмся? — Жаль тебя расстраивать, приятель, но из-за тебя наше утро не задалось. Придётся тебе отработать это ярким шоу. — Вот, — из повозки показался Вайз, держа в одной руке штык с молотком, а в другой верёвку, — Так он точно не сбежит. Привязав один конец верёвки к её ноге, а второй к глубоко прибитому к земле штыку, оба, поднявшись начали идти в сторону повозки, от которой веяло тем же чувством, которое она испытывала при каждой встрече с номами. Наконец-то она начала подозревать, что её ждёт. — Ладно, парни, позволить кровожадной номе сожрать связанного — перебор, вы так не думаете? — вздохнув, она продолжила, — Хорошо, чего вы хотите? Если вы не против - мне надо идти, у меня есть дела поважнее. — Единственное, чего мы хотим — посмотреть на то, как тебя сожрут заживо, грязный вор, — обернувшись, сказал друг Вайза. — Всё равно ты наверняка какой-нибудь очередной беглый преступник, сваливший от правосудия в пещеры. Попытка выиграть время и, возможно, поторговаться провалилась. Оба мужчины скрылись в повозке. Воспользовавшись этим шансом, она начала брыкаться, пытаясь вытащить из земли штык, к которому была привязана. — Эй! Сиди смирно и не рыпайся, иначе я прострелю тебе колено для большей зрелищности! — выглянув из повозки, рявкнул всё тот же товарищ Вайза. Запаниковав от безысходности, она попробовала незаметно развязать руки. Но в этот момент рядом с ней пролетела пуля, от которой она дёрнулась и порвала рукава, освободив руки. — Э?! — Чё за...?! Пока они оба не понимали, что произошло из повозки выглянул третий: — Что там ещё? Увидев, что произошло на мгновение повисла тишина, после которой пленница и две планемы шарахнулись друг от друга. В синеволосую разом полетело две пули, одна из которых едва не задела плечо, а вторая столкнулась с поднятой, в защитном жесте, рукой. Вдруг в повозке послышалось какое-то копошение и все снова затихли. И пока обе планемы обменивались оторопевшими взглядами, нома, привязанная к штыку, метнула свой наполненный паникой взгляд к верёвке, которая не давала ей уйти из этого сумасшедшего места. — Твою то мать, ты уже освободил ту тварь?! — Ну так... — их препирательства остановил треск порванной верёвки. Не успев навести на синюю голову пистолет, из повозки послышались клацающие звуки. Окончательно освободившись от верёвки, она рванула прочь, прокричав напоследок сбивчивое: «Счастливо оставаться!», с безумной улыбкой. Пробежав пару метров, она услышала «Стой! Лови её!», и в этот миг что-то стремительно пролетело у неё за спиной, когда она поворачивала за первый попавшийся поворот. Чем дальше она отдалялась, тем тише становились выстрелы и крики, летящие ей в спину. Однако доносившийся от неё злорадный смех всё никак не стихал. Она бежала так долго, как только позволяла ей её выносливость. Оторвавшись от преследования, она, в страхе, что её догонят, продолжила идти прочь от того места и замолчала, пока в темноте не наткнулась на знакомых жучков, окруживших чью-то спящую блондинистую голову.