Ice on my teeth.

***

      Поздней ночью, около 2 часов ночи, Уёна вновь схватила тревога, как хватает хищник свою жертву, которую вот-вот собирается съесть. Хотелось выть от тоски и боли, бить посуду, лезть на стену. В общем, все то, чем обычно занимаются люди в такие моменты вселенской печали и грусти. Кровать, некогда являющаяся самым любимым и уютным местом в этой небольшой квартирке, которую Уён и Сан успели снять в Сеуле, пустовала. Это заставляло сердце сжиматься и перекрывать дыхание. Чон не мог уснуть. Он сидел в кресле напротив, сложившись и подтянув к себе худые коленки. За последнее время он успел сильно сбросить вес и осунуться. Ни один кусок пищи не лез в горло. Мучало постоянное ощущение тошноты. Внутри было пусто — и не из-за отсутствия еды, а из-за разъедающей душевной тяготы. Это то самое состояние, когда ты даже забываешь, что такое кричать и вымещать боль. Просто молчишь. Выгорание.       Дома было особенно холодно, хоть на улице только-только началась осень. И ещё было тепло. Но, несмотря на это, Чона всего трясло. Он смотрел на пустую кровать и зарывал нос в толстовку Сана, которая вся пропахла родным и дорогим парфюмом парня. Уён её с себя не снимал. Хоть так создавалось впечатление присутствия. Чхве вновь задерживался на работе. Так продолжалось уже, по меньшей мере, около месяца. Он устроился на новую работу и ночами пропадал в офисе. Уён не глупил. Он знал, что ни о каких изменах не могло идти и речи. Дело было не в этом. Сан приходил домой поздно ночью, а ранним утром уходил обратно, оставляя Уёна одного. Чону было противно ощущать себя домохозяйкой или верным псом, ожидающим своего хозяина. Нет, у него было прекрасная жизнь с множеством активностей и дел. Он и сам пошел на свою первую работу, стал тренировать детей и учить их танцевать. Тем не менее, ему было важно внимание Сана, которое он не получал последнее время. И сегодняшняя ночь стала точкой кипения. Сан обещал вернуться ещё пять часов назад. Не брал трубку, потому что телефон был выключен. Это заставляло Чона не только обижаться, но и сильно тревожиться. А вдруг что-то произошло, а он об этом не знает? Как он может ему помочь? А если его здоровью что-то угрожает? Они уже давно не занимались разного рода преступными делами, но это не исключало того факта, что Чан и его компания были на свободе.       Последние две недели вообще были тяжелыми. Сан и Уён вечерами сидели на кухне, пытаясь поговорить. Но никто не хотел слушать. Они спорили и ссорились. Никогда не переходили на оскорбления, но на крик вполне могли. Чон все еще удивлялся, как они протянули так долго. Ведь абсолютно каждый день запоминался ему только таким образом: обязательная вечерняя ссора с Саном. Он постоянно уходил в спальню, громко закрывая за собой дверь, а затем ложился в холодную постель. Первое время, Чхве следом отправлялся за ним. Пытался успокоить. Обнимал. Целовал его щеки и сморщенный от обиды нос. А затем они занимались любовью, забывая обо всех обидах. Но с каждым разом было всё тяжелее. И последние дни Сан оставался спать на диване в гостиной. Уён даже не думал о том, что мог быть причиной тому, почему Сан стал еще больше уходить в работу. А ведь это было так. Чхве не хотел возвращаться домой, потому что знал, что его встретит холод и напряженное молчание. Квартира перестала быть тем местом, в котором было безопасно. Уён считал так же. Но ему было намного легче оставаться дома. Сан ведь не приходил допоздна. И он об этом знал.       И в эту ночь Уён не стал ждать его, хотя готовился к самому серьезному разговору. Он больше так не мог. Был очень обижен и зол. Они договорились провести годовщину их знакомства вместе. Хотя бы просто посмотреть фильм и поужинать. Но планы вновь были нарушены. И все из-за ебучей работы Чхве. Уён раздосадованно кинул подушку в стену, понимая, что начинает плакать. Слезы душили. Он заставлял себя молчать, хотя хотелось кричать. Чон даже не осознавал, когда же все так поменялось. Когда они стали настолько далеки друг от друга. Ведь их отношения… Они были самыми безопасными, самыми трепетными и нежными. Несмотря на разность их характеров, парни всегда справлялись с трудностями. Но что поменялось? Уёну было сложно найти ответ на этот вопрос. Казалось, что абсолютно все его мысли приводили лишь к одному выводу — его разлюбили. Это проходилось ножом по сердцу. И Чон ненавидел себя за такие размышления. Вдруг он обвиняет Сана просто так? Неужели Уён не был достоин любви? Может дело в нем?       Это заставляло испытывать невыносимую боль. Всю жизнь он чувствовал себя ненужным. Каким-то не таким. Уён был выскочкой, быстро привязывался, ярко испытывал эмоции, никогда не врал и всегда признавал свои чувства. Ему давалось это легко. Но он всегда боялся остаться одним. Всегда остерегался. Он не хотел быть брошенным, но каждый раз распахивал свою душу настолько, насколько это было возможным. И часто обжигался. Но в этот раз, встретив Сана, он будто бы поверил в то, что это навсегда. Чон не так трезво смотрел на жизнь, как Хонджун или Сонхва. Он нырял в этот океан своих чувств, не боясь задохнуться. Отдавал себя полностью. Да, быть может, это было самой главной его проблемой, но он не знал, как можно по-другому. Неужели в любви нужно осторожничать и что-то скрывать?       Уён не понимал всю эту математику любви. И вообще не причислял это чувство к точным наукам. Не верил в то, что у неё существуют правила. И вот. Вновь обжегся. Нырнул и коснулся дна. И теперь был вынужден справляться с этой тоской. А самое главное — научиться принимать решения. Через боль. Он знал, что эти отношения делают им плохо. Наверное, не сами отношения, как их неумение строить нечто совместное и глубокое. Достаточно. Уён хотел, чтоб Сан был счастлив, неважно, с ним или без него. Конечно, ему не нравилось все это. Но сколько они бы не пытались поговорить, ничего не менялось. Он не хотел расставаться. Хотел идти с ним рука об руку всю жизнь. Создавать свою красивую историю. Но все это было иллюзией. Сплошной выдумкой. Реальность разбила вдребезги все мечты и надежды, как розовые очки, которые неожиданно спадают на пол, рассыпаясь яркими стекляшками.       Через сопротивление и спустя час слез, Уён все же лег в постель. Он был слишком вымотан, поэтому быстро уснул. Чон ворочался, его сон что-то тревожило. Было беспокойно. И холодно. До поры. Сан пришел домой где-то в районе 5 часов утра. Он тихо зашел и прикрыл за собой входную дверь. Увидел, что на кухонном столе стоит почти выпитая бутылка вина, а также никем не тронутый ужин. Он сглотнул вставший ком в горле. Знал, что виноват. Но ничего не мог с этим поделать. Он заснул на работе, а телефон разрядился. Слишком сильно устал. Этому даже было подтверждение — помятое лицо и костюм, а также заспанные глаза и темные круги под ними. Он положил сумку с документами на диван, снял пиджак, затем брюки, а после направился в душ. Ополоснувшись, он вышел из него и встретился с ужасным сквозняком, пробирающим до костей. Чхве даже и не заметил сразу, как дома было холодно. Уён! Уён спал с открытым окном. Это заставило Сана напрячься. Он совсем не хотел, чтоб его любимый парень, его маленький Уён, заболел и шмыгал носом.       Брюнет аккуратно приоткрыл дверь спальни и увидел спящего Уёна. Улыбнулся. Спал калачиком в его толстовке, зарывшись в неё носом. Видимо, хотел почувствовать его рядом. Сан присел на край кровати и просто наблюдал. Смотрел влюбленными глазами, ощущая тепло внутри. Ему становилось спокойно, когда он видел Уёна. Даже несмотря на все ссоры, которыми сопровождались их будни. Чхве очень любил Уёна. Безумно сильно. Просто был вымотан. И понимал, что не может уделять ему должного внимания. Но он знал, что это временно. Просто никогда не мог донести до него эту мысль. Сам злился и пылил. Это убивало его изнутри. Грызло. Заставляло ненавидеть себя.       Он лег рядом и начал аккуратно покрывать шею любимого нежными поцелуями. Тот заёрзал, но не просыпался. Сан был настойчивым. Он слишком скучал. Не хотел просто лечь спать. На работу он решил не идти завтра, поэтому знал, что они могут поспать утром подольше. Он целовал его шею, переходя на более настойчивый темп. Внутри разливалось тепло от предвкушения и накрывшего возбуждения. Боже, как он скучал. Как же хотел компенсировать все это время своего отсутствия. Уён что-то пробурчал и повернулся к Сану лицом, морща нос. Чхве улыбнулся, обнажая ямочки на своих щеках. Чон едва открыл глаза. — Сан-и… — Да, любимый?       Но Сан не дал ему договорить, просто накрыл его пухлые губы своими. Сначала это был очень нежный и чувственный поцелуй. Он сминал его губы своими. Обхватил его лицо руками, вложил в этот жест всю любовь и трепет. Аккуратно проводил языком по нижней губе парня. А затем стал более настойчивым и интимным. Набирал темп. Чон не противился. Особо ничего не понимал после сна. Просто доверился. Чхве стянул с любимого парня толстовку, обнажая его торс. Что-то прорычал в любимые губы, немного укусив Чона за язык. Тот сладко промычал, прижимаясь всем своим существом, желающим согреться. Сан начал исследовать тело Уёна, требовательно, рвано. Водил руками по торсу, согревал своими теплыми касаниями. Кожа об кожу. Становилось совсем жарко. Внизу живота у обоих завязался узел. Недолго думая, Сан стянул нижнее белье с Уёна, а затем с себя, развернул брюнета к себе спиной, подгибая его колени. А затем одним толчком вошел, заполняя его пустоту. Чон простонал в подушку, хватая воздух ртом. Это ещё больше завело Чхве. Он схватил его бедра, и движения стали более резкими. Уён мог поклясться Богу, он не хотел, чтоб этот момент наслаждения заканчивался. Его спину нагло покрывали влажными поцелуями, бедра сжимали с такой силой, что из глаз сыпались звезды. Хотелось вжиматься ещё больше, чтоб Сан всегда был внутри и не дразнил его рваными толчками. Сан провел рукой по позвоночнику Уёна, а затем схватил того за волосы и потянул на себя. Начал целовать шею и ушко. Бил буквально в самые слабые места Уёна. Чон сладко стонал, понимая, что не хватает воздуха. Внутри стало очень жарко. Пожалуйста, можно это будет длиться вечно?

***

      Утро наступило незаметно. Уён первым открыл глаза. Взглянул на Сана рядом. Такой родной и красивый. Внутри было хорошо. Воспоминания о ночи грели. Он прокручивал это в голове сотню раз. И кто бы знал, что затем это станет его последним приятным воспоминанием о любимом парне.       Как бы не хотелось, но Уён принял решение. Несмотря на то, что произошло буквально несколько часов назад, он все же собирался претворить свой план в жизнь. Аккуратно выполз из объятий Сана и, последний раз взглянув на него, испарился из комнаты, оставив одну единственную записку. Внутри все жгло от боли. Чон вновь заплакал. Не мог сдержаться. Не верил, что смог это сделать. «Надеюсь, ты будешь счастлив.»       Чон Уён, как же ты ошибался. Одно решение, которое неожиданно превратило жизнь двоих в кромешную тьму.