Ice on my teeth.

***

             Твою мать — это, знаете ли, многое значит.       Потому что Чон не испугался. Он хотел неистово рассмеяться, потому что сгенерированные чатом GPT загадки становились все абсурднее и смешнее. Сначала странные угрозы, а затем почти детский анекдот. Но его почти вырвавшийся смех прервал строгий взгляд лидера. Чон аж подавился при виде такой мины перед своим лицом. И почему он был таким серьезным?       Нет, ну вы посмотрите на него. Курица-наседка. А рядом несколько молчаливых цыплят. Неужели они не понимают до сих пор, что их кто-то нагло наебывает? Просто дрочет какими-то странными вкидами. Да, с незнакомого телефона, да, при очень несуразных обстоятельствах, да, какие-то жуткие загадки, но это ведь могут быть проделки обычного интернет-тролля, а они сейчас, как придурки, сидят, мать его, в Америке на кожаном диване и пытаются понять, что им, собственно, делать с этими тайнами. — Блять, я в сказку с белоснежной попал? Или о каком зеркале они вообще ведут речь? — Уён не унимался, плюхаясь на пол и листая сообщения одно за другим. Оказывается, в телефоне Кима их насобиралась целая куча за эти дни. Они что, писали каждую секунду? — И зачем нам искать это зеркало? Что нам потом с ним делать? — В жопу засунуть. — проворчал лидер, выхватывая свой гаджет из рук младшего. — Сначала мне самому было весело от этого, сейчас — нет. Мы даже не знаем, откуда ждать нападения. — Ты думаешь, что это западня? — Сонхва стоял за спиной Хонджуна, который сидел на диване. Он положил свои руки на плечи лидера, аккуратно сжимая их и чувствуя напряжение любимого. — А ты что думаешь, что сообщения о том, что мы предназначены для спасения какого-то параллельного мира, правда? — Ким повел бровью, размышляю о том, как по-идиотски это звучит. — Чего? — Минги прыснул в кулак, а затем получил по спине удар от Юнхо. Чон старший выглядел очень серьезным.       Чего, блять? Действительно — ЧЕГО?! Какой вообще параллельный мир. Из параллельного Уён знал только их пути с Саном, которые не сошлись. Не по законам математики это, знаете ли. Ой, опять свел к этому. Да черт! Тупая башка! Почему Ким такой нахмуренный?! Это же все шутка? Они сейчас посмеются? Социальный эксперимент? Так, вскакивайте с камерой!       Мысли в голове Чона создавали немыслимый хаос. Казалось, ещё минута — и он сойдет с ума, вызовет сам себе психушку и уебет в отделение. Но вот только никто не смеялся. И с каждой секундой Уёна все больше и больше брала тревога, а невольная улыбка сходила с лица. Он сжал губы и облизнул нижнюю кончиком языка. — Хон, каков план? — Юнхо погладил отросшие темные пряди назад. И когда он успел покраситься?       Хон молчал, кусая губы, а затем, вздохнув, выдал следующее: — Найдем зеркало, хули. А там, посмотрим. У нас же есть координаты. Если собрать все цифры в сообщениях, выходит это. — он быстро что-то набирал в навигаторе, а затем кинул телефон на стол, чтоб любопытные носы смогли заглянуть в гаджет и увидеть карту. — Старинный особняк за чертой города? Да что за банальщина такая? — Чон аж подпрыгнул на месте от недоумения. — А ещё там 100% летучие мыши и куча пыли. — Пыль… — поежился Сонхва, представляя сколько грязи там может быть. Уён глянул на него: реально парится сейчас только об этом?! — Да, а потом это зеркало всосет нас в другой мир, из которого нужно будет выбраться. — Уён вновь нервно рассмеялся. — Не смотрите так на меня! Мы живем в реальном обычном мире! Какие вообще порталы? — И как у тебя хватает сил столько шутить? — впервые хоть что-то сказал Сан, потирая виски.       Ах ты, идиот! Придурок!       Ну ладно. Чон фыркнул, делая вид, что не услышал этого. Нечего здесь им сейчас драму семейную разводить. Хотя язык чесался знатно. Хотелось что-нибудь эдакое выдать, оставляя самое неприятное послевкусие. Он косился на Сана, прожигая того взглядом. Чхве же не обращал на это внимание. Это ещё больше бесило Чона. Молнии, вылетающие из глаз Уёна, не остались незамеченными, и Минги в следующую секунду решил отвлечь их всех. — Эээ… Короче, давайте просто поедем туда и всё. Не будет тянуть.       Минги эта атмосфера, признаться честно, подзаебала. Стояло поперек горла. И когда эти двое перестанут вести себя как две истерички? Неужели нельзя было просто поговорить и успокоиться? Ладно, это было что-то за гранью реального. Сейчас уж точно. Поэтому он уже предвкушал эту поездочку за каким-то там зеркалом. Да и у него внутри зрел самый злодейский план — сделать так, чтоб эти двое помирились. Хоть Юнхо убеждал его не влезать и не становиться потом козлом отпущения, Сон не мог оставить эту ситуацию без своего внимания. Так что пока перед всеми стояла задача найти странный артефакт, перед ним стояла иная цель — сделать так, чтобы Чон и Чхве хотя бы поговорили. При лучшем раскладе — закрепили свой союз примирительным сексом. Он был отвратителен в построении своих безумных стратегий. Но а что поделать? Видеть грустную мину своего лучшего друга было худшим из всего возможного.       На счастье, все согласились с предложением Минги. Но вот все было не так просто. За зеркальцем-то нужно было ехать в определенное время суток и в правильную фазу луны. В полнолуние. И когда венера будет в жопе Козерога. А ещё кровь девственниц прихватить, конечно. Куда уж без этого. Выбор пал на Чонхо, на что тот лишь обиженно хмыкнул, кидая в Уёна диванной подушкой.       Полнолуние приходилось на следующую ночь, поэтому пришлось подождать. Все разбрелись по комнатам. Но только не Уён. Куда уж, гордости у него хватало на весь мир с горсткой. Он растекся на диване в гостиной, засунув наушники в уши. Много думал. Не хотел идти в общую комнату с Саном. Уж обойдется. Несмотря на истинное желание прямо сейчас ворваться в комнату и все высказать Чхве, Уён держался. Буквально. Вцепился в края кожаного дивана руками, до скрипящего звука. По привычке, обкусал и облизал донельзя свои губы. Вертелся. Ёрзал. То закрывал глаза, то открывал. Неудобно на диване. Все затекало буквально через секунду статичного положения. Но из двух зол — спать вместе с Саном или на ебучем диване — он выбрал все-таки ебучий диван.       Спустя несколько часов без сна, Чон поднялся со своей милой и уютной кроватки, и поплелся на кухню, чтобы выпить воды. Во рту, казалось, умерла собака. Или как там говорят в таких случаях. Короче, кто-то явно сдох и оставил после себя неприятный запашок. Стоило Уёну вдохнуть в себя, как глотка иссыхала. Он вновь и вновь недовольно подтягивал губы к носу, выпячивал верхнюю. Его все бесило. Принцесса на горошине, блять.       Зайдя на кухню, он принялся шарить в открытом холодильнике. Ничего кроме бутылки холодного вина. Чон цокнул. Неужели придется надраться, чтобы утолить жажду? Потому что, по ощущениям, он сейчас всосет в себя все содержимое. А там, где бутылка вина, там по-любому +100 к смелости. И тогда ночь обретет другие краски. Ну не умел Уён пить спокойно. Особенно когда в доме Сан. Он же просто-напросто полезет на него. Алкоголь развязывает язык и заставляет хотеть большего. А ему нельзя было это допускать. Но тоска была такой сильной, а бутылка вина такой манящей…       Чон сделал шаг назад и наступил на чью-то ногу позади себя. Вскрикнул от неожиданности и в эту же секунду треснул себя по губам, прикрывая рот рукой. Сука! Как хорошо, что он не успел взять бутылку в руки. Иначе - пиздец ему от Хонджуна, у которого чуткий сон. Обернулся и увидел сонного Сана в одних трениках, висящих на выпирающих костяшках таза. Уён совсем не нарочно прощался взглядом по оголенному торсу, зная его наизусть. Каждую родинку. Каждую мышцу. Каждый шрамик. Случайно облизнулся и посмотрел в глаза. Папа других омутов смотрела на него. Тишина. Было слышно лишь пищание незакрытого холодильника. Но и то, его в мгновение заглушили, хлопнув дверцей. И долго они будут стоять, как идиоты, и пялиться друг на друга? — Что ты делаешь? — хрипло произнес Сан. Его голос был более глубоким и низким. Так всегда было после сна. — Пить хочу. — коротко кинул в ответ Чон, хмурясь. Он хотел отойти от Чхве, но тот стоял очень близко, загораживая ему путь для свободного передвижения. Воздух вокруг начал накаляться. Чон буквально чувствовал чужое дыхание на своем лице. — Ммм… — промычал Сан сквозь губы. И не отходил же! Что ему надо? — Нашел что? — Бутылку вина. — И как оно?       У нас что тут, викторина что ли? Что за тупые вопросы, Чхве Сан? Может ещё о погоде поговорим? Или о курсе доллара? Или о нас? Тогда и в депрессию можно себя загнать. Потому что за окном — метель, курс доллара — пиздец огромный. А нас уже не существует. — Норм. Че пристал? — ядовито прошептал Чон, задевая Чхве плечом и пытаясь уйти из западни, но его быстро возвращают на место одним рывком и прижимают к холодной поверхности. — Ты что делаешь? — шипит Уён, оглядываясь по сторонам, а затем возвращая свой взгляд в глаза Сана.— И мне было больно!       Сан ничего не отвечает. Просто держит Уёна в тупике, ставя руки по бокам от его лица и нависая над его существом. Это изводило Уёна. Почему он молчит и ведет себя так? Больше всего Уёна раздражала неизвестность. Не столь бесила, как пугала. Что творилось в голове Сана в данную минуту? О чем он молчал? О чем думает? Эти вопросы, словно пчелиный рой, жалили голову изнутри, заставляя её раздуваться в огромных размерах. Виски сдавливало с такой силой, что, казалось, ещё немного, и колени сведутся вместе и он сползет вниз, чувствуя, как его кожу обжигает шероховатая холодная поверхность двери холодильника.       Сан слегка отодвинул Чона, продолжая держать его рядом с собой. Уён лишь наблюдал за ним, за каждым его движением, за каждым взглядом, вдохом и выдохом в его сторону. Чхве немного приоткрыл дверцу холодильника, чтобы достать бутылку вина одним ловким движением руки. Странное совпадение, но это было их любимое вино. То самое, которое стояло на столе в день, который стал для них последним. Как-будто сама жизнь намекала на что-то. Скорее всего, на необходимость поговорить и расставить все точки над и. Сан взглянул на бутылку, ловко покрутив её в ладони, как искусный бармен. Она была открыта и готова к тому, чтобы быть выпитой до дна. Чхве открыл её и, едва прикоснувшись к горлышку, стал иссушать содержимое. Бордовые вязкие капли собрались в уголках прекрасных губ, стекая вниз по подбородку, а затем проходясь мокрыми дорожками по шее и по рельефной груди. Безумно горячая сцена. Красивая. Будто бы в кино. Уён томно выдохнул, наблюдая за этим зрелищем, как пораженный электрическим током. Хотелось прямо сейчас отобрать у него эту бутылку и так же жадно поглотить горячее содержимое. Но Чон просто смотрел, завороженно, хватая каждую секунду. Сан перестал пить, а затем с вызовов заглянул в черные омуты Уёна, в которых он видел только одно — желание и некую зависть.       Это напоминало немую схватку, в которой неизвестно, кто останется победителем в финале. Уёну хотелось дразнить Сана, но, по самой настоящей несправедливости, единственным, кого изводили — был он сам. От этого внутри, на уровне солнечного сплетения, что-то сильно жгло. Хотелось что-то выкинуть из себя, колкое и дерзкое, но слова оставались лишь на языке, не находя освобождения. Казалось, во рту стало ещё более сухо и горько. Чон смотрел на родные губы, не скрывая этого взгляда. На них до сих пор остались капли любимого холодного вина. Уён сглотнул вставший поперек горла ком.       Сан нагло усмехнулся, проходя кончиком языка по нижней губе. Чхве осознавал, что ходит по острому лезвию ножа, но никак не мог упустить этот шанс. Его оставили. Ушли без слов. Всё это время его не покидали мысли, которые, словно мухи, липли и надоедали. Он знал, что их история не закончена. Но гордость всё же играла огромную роль. Как бы это не звучало, Чхве понимал, что Уён не может без него, как без воздуха. Слишком сильная зависимость у них друг от друга. Он также осознавал, что они оба виноваты в случившемся, но нельзя было взять и просто уйти, не объяснившись. Особенно после такой чувственной ночи, когда он слышал, как с чоновских уст срывалось короткое и томное «я тебя люблю», пока Сан руками хватал его бедра и выбивал воздух из легких Уёна. — Хочешь попробовать? — прошептал Сан, продолжая свою игру. — Хочу.       Если честно, Сан не требовал ответ на свой вопрос, он уже сам решил. Поэтому в следующую секунду накрыл губы Чона своими, позволяя тому ощутить вкус вина с его языка. Уён задержал дыхание, будто бы за это время забыв как целоваться. Замер и вытянулся по струнке. Это было слишком грязно и горячо. Так, что внутри резко завязался теплый узел. Как же он скучал по этим бесстыжим и наглым поцелуям. Языки сплетались в едином танце. Через пару мгновений Уён включился и стал активно отвечать на поцелуй. Сан положил свои ладони на тонкую талию Чона, вжммая того ещё больше в холодную поверхность холодильника. Спину жгло от холода даже через плотную ткань футболки. Еще немного — и колени Чона точно соприкоснутся друг с другом, но им помешала нога Сана, которая оказалась прямо между. Уён ловил такие бабочки в животе, но он не собирался проигрывать в схватке. Поэтому укусив нижнюю губу Сана, резко отстранился и, смотря на того из-под полуоткрытых ресниц, тихо, но очень холодно прошептал, похлопав того по груди в каком-то «утешительном» жесте. — Спасибо, напился.       А затем вырвался из хватки Сана и ушел в соседнюю комнату, оставляя за собой самое неприятное послевкусие. И кто вообще так делает, Чон Уён? Конечно, он хотел ощущать Сана, но он также хотел, чтоб они просто сели и поговорили, как нормальные люди. Но пока у обоих в жопу была вставлена какая-то безобразно детская юла, а на плече сидел демон, хихикающий и диктующий самые грязные советы, приходящие их к состоянию езды на эмоциональных качелях. Поэтому, виляя бедрами, Уён ретировался с кухни, чувствуя, как его спину прожигают насквозь одним только взглядом.       Чхве тяжело выдохнул, нахмурившись. Чертов Уён. Доведет его до ручки своими капризами.

***

      Ближе к вечеру следующего дня парни собрались в зале, чтобы обсудить дальнейший план. Нужно было ехать к тому самому особняку, чтобы найти там злоебучее зеркало. Больше всего вопросов было после сообщения о том, что это их какая-то там миссия по спасению человечества. Эээ… Алло? Вообще-то когда-то они были мафией и нарушали законы. И с каких пор их стали причислять к вершителям и спасателям человеческих судеб? А они ведь просто хотели быть счастливыми…       Вскоре, сев в машину, они тронулись. Буквально. Головой. Никто из них не понимал, куда они едут и зачем именно. Но оставить это просто так не хватало здравого рассудка. Приключений все же хотелось больше, чем спокойствия. Потому что ещё один месяц в таком режиме — и они превратятся в дедов, жалующихся на схвативших их радикулит. Хонджун и так уже просил Сонхва мазать свою спину согревающими мазями. После этого он словил ебейший тильт, осознав, что возраст уже не тот. Это состояние называют экзистенциальным кризисом, ведь так?       Через час им все же удалось добраться до черты города, выехав за которую, их встретил какой-то очень жуткий лес в самых добрых традициях хорроров. Уён мог поклясться Богу, что в такой момент хочется развернуться обратно и послать все это нахуй. Лишь бы быть живым и здоровым. Это мгновение входило в топ-3 списка, как вечер, когда очко стало минимального размера. Тут не поможет даже самая эффективная смазка. Он вжался в сидушку машины, рассматривая не самые приятные пейзажи за окном. Голые деревья, тянущие свои худые руки-ветки к небу, сопки, раздробленный асфальт, темное небо, затянувшееся тучами. Ебать. Ну что за банальщина? Неужели фильмы ужасов все-таки реально могут иметь отметку «основано на реальных событиях»?       Они подъехали к какому-то дому, построенному в готическом стиле. Его ничего не освещало. Он был давно заброшен и покинут людьми. Несколько ворон клевали черепицу крыши, пытаясь найти там хоть что-то для пропитания. Особняк был обуглен, где-то отвалились его части. Провода висели по периметру дома, явно давно не работая. Около него был сад, за которым так же давно никто не следил. Помимо этого старинный особняк был завален снегом. Пробираться через него ко входу — было одной сплошной проблемой. Пришлось изрядно испачкаться по колено. Сонхва весь путь шумно выдыхал и корчил лицо, бурча себе под нос и пытаясь как можно выше поднимать ноги. Это выглядело забавно. Он постоянно оглядывался назад, чтобы убедиться, что никто не утонул в снегу. Хонджун шел первым, максимально сильно запахнув на себе куртку. Чонхо шел рядом. Его, казалось, вообще ничего не волновало и не тревожило. Лицо Чонхо настолько было безмятежно, что, если бы из дома прямо сейчас выскочила бы сумасшедшая бабка, желающего обглодать их до костей, он бы просто невозмутимо плюнул ей в лицо и посмеялся с неё, заставляя ту умереть от депрессии. Минги успел захватить с собой пистолет, поэтому перешагивал кучи из снега, как спецагент, держа ствол наготове. Рядом — Юнхо и Сан. А позади всех — Уён и Ёсан в обнимку. Так и дошли до жутких старые дверей особняка. — Предоставляя такую почетную возможность открыть дверь Чонхо. — Хонджун натянуто улыбнулся, делая шаг назад от двери. — Вот ты и показал свое истинное лицо, Хон! — Уён кинул в спину лидера снежок. Тот фыркнул, оборачиваясь и замахиваясь на младшего. — Да оттуда сейчас вылетят летучие мыши… — Ёсан нырнул за спину Сана, подставляя того под удар. Но в него просто случайно прилетел снежок Хонджуна. Прямо в лицо. — Да, я прикажу им сожрать мозги Хонджуна, но им будет мало!! — Чхве недовольно зыркнул на лидера, вытирая лицо от снега. — Дети… — вздохнул Сонхва, стоя рядом с Чонхо, который уже открывал дверь.       Ворота в Ад отводились с самым неприятным скрипящим сердцем звуком. Переглянувшист и войдя вовнутрь, красоты они также не застали. Все было в пыли в паутине. Разбитый кафель на полу, валяющиеся бутылки, старые стулья и столы, вся мебель так и кричала: Я СТАРАЯ! МНЕ 300 ЛЕТ! А ты ей в ответ: 300? Отсоси у трак… Короче, вы поняли. Зрелище было жутким. Здесь 100% снимали все американские фильмы ужасов. Парни увидели перед собой огромную винтовую лестницу, у которой некоторые ступеньки были пропущены. Очевидно, нужно было идти наверх. И ведь — не ошиблись.       Но на втором этаже их ждало больше сюрпризов. Огромное количество комнат. И нигде нет указателя: «зеркало там». И никаких хлебных крошек. Пришлось разделяться. Хонджун и Сонхва пошли в правую сторону огромного коридора, увешанного старыми портретами какого-то аристократичного рода. Ёсан и Чонхо в левую сторону. Минги и Юнхо спустились вниз, чтоб осмотреть первый этаж. А Сан и Уён… Что Сан и Уён? Зашли в огромный зал, находящийся прямо около лестницы.       Распахнув старые двери настежь, у который были золотые ручки, Чон и Чхве зашли вглубь комнаты. Внутри было красиво. Старая покрашенная в белый цвет мебель, на которой потрескалась краска. Изящные хрустальные люстры. Множество картин и портретов семей. Видимо, когда-то здесь проводились балы. Стены будто бы сохранили звук этой какофонии из множества увеселенных голосов, женского смеха и джентельменьских разговоров. Большие окна в пол позволяли лунному свету проникать в помещение и освещать все, что находилось внутри. Уён и Сан договорились пройти по залу, обойдя его по кругу. Они даже не знали, насколько большим должно быть зеркало. Вдруг… Оно вообще размером с карманное? Тогда поиск будет долгим. Но и они никуда не спешили. Пока Сан рылся в старых комодах, вытаскивая оттуда старые платья, платки и аристократичный туалет, Уён решил осмотреться. Его внимание привлекли картины. На каждой были изображены незнакомые ему лица. На полотнах был толстый слой пыли. Через него было сложно разглядеть людей. Все были одеты в красивые и помпезные наряды. Шикарные платья и костюмы. Видимо, на картинах были изображены семьи, которые жили здесь. Так Уёну удалось осмотреть около 10 картин, пока… — Сан… — очень напуганно произнес Уён, замирая на месте. — Что? — высунул свой нос Чхве из старого шкафчика, чихая от поднявшейся пыли. — Это ведь мы… — Что?       Уёну не мерещилось. На картине действительно были представлены все знакомые ему люди. И он сам. Сначала он даже не мог поверить в это, пока вплотную не подошел к стене и не провел пальцами по шершавой поверхности полотна, чтобы убрать мешающий слой пыли. В центре портрета сидел Хонджун, около него Сонхва, дальше Чонхо, Юнхо, Ёсан, Сан, Минги и сам Уён. Нет, что-то не сходится. Дата в углу 1456. Но ведь… Это невозможно. Парни были одеты в дорогие костюмы, как у настоящих принцев. Черные пиджаки, обшитые красными и золотыми нитями, черные строгие брюки. Длинные плащи поверх, также расшитые золотом. Уён сделал шаг назад, спиной упираясь в грудь Сана, который буквально подлетел к нему. — Это ведь… — начал Сан, но его перебил Уён. — Безумие…       Их разговор прервал крик с соседней комнаты. Это был Хонджун. Он громко кричал о том, что что-то нашел. Сан сразу же метнулся в сторону звуков, чтобы помочь Хону и Сонхва, напоследок бросив Уёну: «потом разберемся». А Уён так и остался около картин, буквально онемев от шока. Он заметил около картины какой-то странный выпирающий камень. Он выделялся среди других кирпичей. Нажал на него. И перед ним открылась потойная дверь, ведущая в ещё один темный зал. Заглянув в него и убедившись, что никого нет, Чон зашел внутрь.       Пройдя совсем немного и подождав несколько секунд, чтобы глаза привыкли к слепящей темноте, он увидел перед собой большое зеркало. Оно было прекрасным. Безумно красивым. Рамы были выполнены из золота. И на нем тоже был огромный слой пыли. Чон поморщился, осознавая, какой грязный сейчас воздух он вбирал в свои и без того бедные от курения легкие. Хотелось коснуться этого зеркала. Оно как-будто манило. Кромешную тишину нарушил чей-то тихий шепот. — Подойди.       Признаться честно, подходить вообще не хотелось. Хотелось взвизгнуть и убежать прочь. Но Уёна будто бы заколдовали и он все ближе подходил к этому зеркалу, приковывая взгляд прямо в свое отражение. Оказавшись рядом, он увидел перед собой… Очевидно, себя. Но вот что его очень смутило — отражение было в этом самом костюме. На него смотрел он, но       совсем другой Уён.       Голос не унимался: — Коснись.       Несмотря на внутреннее сопротивление, Чон все же вытянул перед собой руку. Как завороженный. И вот-вот должен был коснуться, как… — Уён, стой на месте. Ты что делаешь? — это был Сан, который вернулся за Чоном. Он непонимающе оглядывал помещение и самого Уёна, который тянулся к зеркальной поверхности.       Но в следующую секунду Уён все же коснулся зеркала и комнату наполнил яркий свет, заставляя Сана жмуриться и буквально кряхтеть от боли в глазах. Настолько яркой была вспышка. Спустя несколько секунд свет пропал. Комната вновь погрузилась во тьму. — Уён… — Сан все еще не мог открыть глаза, но звал любимого. В ответ он получил лишь молчание. — Уён! Чхве распахнул веки, пытаясь привыкнуть к темноте, но никого рядом не было. Лишь одно зеркало. О нет. Нет. Нет. Нет. Что за ебанина? Куда делся Уён? В помещение влетел Хонджун, а следом все остальные. Множество пар глаз устремились на ахуевшего от жизни Сана. Никто не понимал, что происходит, и почему в доме появился такая яркая вспышка света. Оказывается, её было видно почти из каждой комнаты. В этот момент у каждого бешено колотилось сердце. Это напоминало звук поющий цикад. — Что случилось?! — Хон оглядывал комнату, пытаясь найти Уёна. — Уёна сожрало зеркало… — тихо прошептал Сан, пытаясь осознать сказанное. — Что? Ебучее зеркало! Сожрало Уена! Белоснежка! Срочно переснимать белоснежку!