Ice on my teeth.

***

— Минги, признайся честно, ты в Японии ел не суши, а сплошной протеин? — Уён скорчил лицо и пошевелил губами из стороны в сторону, надув их трубочкой. Он так всегда делал. Это забавляло блондина.       А все потому, что Минги мог поднять несколько чемоданов и погрузить их на свои плечи. Сон лишь самодовольно хмыкнул, выходя из дома. Уён показал ему вслед язык, в душе завидуя. Потому что его мышцы пропали ровно тогда, когда они с Саном приняли решение расстаться. Ничего не оставалось, как взять свою дорожную сумку, закинуть её на плечо, простонать от боли в пояснице и выйти наружу. Солнце, соприкасаясь с едва выпавшим снегом, ударило в глаза. Уён зажмурил глаза, напоминая крота. Он что-то пробурчал под нос и поднес свою сумку к машине, обиженно загружая её в багаж. Все суетились. Поездочка планировалась как минимум на 3 недели, если не больше. И все это время ему придется жить бок о боком со своим до сих пор любимым, но бывшем парне. Его это злило и расстраивало одновременно. Они вечно пересекались взглядами. Сан отводил глаза первый. Это обижало Чона. Он думал, что все кончено и не имеет шанса на восстановление. Потому что Чхве не страдал. Как минимум, не подавал виду и продолжал жить так, как жил до того, как появилась эта ехидная чоновская задница. И кто вообще себя так ведет?! Сан должен страдать. Уён знал, что доведет его в этой поездке и заставит вылить все, что творилось у того на душе.       Уен сел в машину к Хону. Внутри было тепло. Печка хорошо нагрела тачку. Он расползся по машинному сидению и уткнул нос в длинный шарф, прикрывая глаза. Так и уснул. А, проснувшись, понял, что они уже приехали в аэропорт. До этого ему не выпадал шанс лететь в небе на какой-то железной хуевине несколько часов. Поэтому коленочки тряслись. Но, собрав всю волю в кулак и получив пиздюлей от лидера, он все же зашел вовнутрь самолета и плюхнулся на следующее кресло. Задница уже стала квадратной от бесконечной дороги куда-то. Дерьмо. Он ненавидел сидеть на одном месте более одного часа. Колени Сана были исключением. Блять! Опять он о нем думает. А этот напыщенный индюк, буквально олицетворяющий его мечту и идеальный тип парня, сидел за его спиной. Да что ж такое. Ему ничего не оставалось, как засунуть в уши наушники и вновь отключиться на добрые 10 с лишним часов. Всю дорогу он спал, пока Хонджун работал за ноутбуком, Хва дочитывал роман, а все остальные либо ели, либо тоже находились в объятиях Морфея.       А ещё его бесили слипшиеся Минги и Юнхо. У них вообще конфетно-букетный период не заканчивался. Вот геи! Пидоры! Мозолят ему глаза. И это всего день продолжается. А что дальше? Да он порвет им глотки, если ещё раз услышит, как они сюсюкаются. Чертов Минги. Он скучал по другу, но не хотел отбирать у него шанс быть счастливым и вывалить на него свои проблемы. От этого было ещё тяжелее. Минги все понимал. Но у него было другое мнение. Он думал, что лучше лишний раз не тревожить друга и не сыпать соль на рану. Ведь Уён даже не поделился с ним подробностями. Просто поставил перед фактом, отмахиваясь от расспросов. Но Сон чувствовал, что Чон вот-вот взорвется, как пороховая бочка. И что ему непременно хочется разреветься в плечо друга. Он знал, что в поездке они все равно вернуться к этому разговору.       Время в полете пролетело незаметно. И, открыв глаза, Уён сразу полез через Хонджуна и Сонхва к иллюминатору, топчась по их ногам, на что те ворчали, но позволяли младшему насладиться открывающимся видом на Америку, страну свободы. Их остановкой был Нью-Йорк, деловой, слегка чопорный и такой многогранный город. Выйдя из самолета, Чон запрыгал то на одной ноге, то на другой, чтоб заставить своё онемевшее тело прийти в чувства. Всё болело и ныло. Просилось прогуляться. Но ему вновь пришлось сесть в машину, которую парни арендовали для временного пребывания в Нью-Йорке. Уже через час они были около своего нового дома. Это были огромные апартаменты с несколькими комнатами. Конечно же, все расселились по парочкам. Кто бы сомневался. И когда Уён понял, что осталась последняя комната, ему стало плохо. Ведь Сан тоже остался без соседа. Ни Ёсан, ни Чонхо не хотели делить постель с Уёном, потому что тот никогда не мог спать нормально. Его ноги и руки всегда залезали на соседа, а ещё он мог говорить во сне. Уён же не обижался на желания ребят, но не мог представить, каково ему будет жить с Саном в одной комнате. Он быстро оставил там свои вещи и пошел гулять по городу один, минус вопросы друзей о том, куда он намылился.       Уён не расставался с музыкой. Особенно в последнее время. Он вновь заткнул свои уши новыми модными наушниками, включил любимую музыку и пошел исследовать квартал. Его догнал Минги. Он ткнул Чона в плечо, заставляя того остановиться и снять наушники. Чоновское лицо напоминало недовольную мину, хотя внутри он топал ножками от радости, потому что его лучший друг не оставил его в одиночестве. Минги так долго бежал за Уёном, что теперь, скручившись, пытался отдышаться, опираясь на свои колени. — Идиот. Депрессивное чмо просто. — Я тебя тоже люблю.       Уён усмехнулся и продолжил идти. Сон фыркнул и, выпрямившись, вновь нагнал Чона, закидывая ему руку на плечо. Оба рассмеялись, понимая, что их ждёт долгий разговор. Наконец-то.       Вокруг было красиво. Многочисленные многоэтажки. Дорогие машины. Маленькие местные магазинчики. Шум от проезжей части. Дети, играющие в снежки. Здесь была теплая зима. И безумно уютная. Все было украшено гирляндами: дома, деревья, крылечки. Район, кстати, считался одним из самых тихих. Друзья шли и активно болтали, наполняя пространство смехом и громкими спорами. — А ты че? А он че? — не унимался Минги, перебивая Уёна. — Да что?! Он самый настоящий идиот. — Уён активно жестикулировал. — Загрузил себя работой. Устал. Мы очень много ссорились. Одно на другое. И вот результат. — Тебе типо внимания не хватало? — Ты намекаешь, что я истеричка? — Ну… Не намекаю, а говорю прямо. — усмехнулся Минги, глядя на расстроенную мину друга. — Нет, Уён, ты не истеричка. Просто вы оба устали. Совместный быт много что меняет. Вы очень рано съехались. — Не хочу признавать это, но ты прав. — Чон громко выдохнул воздух, который, встретясь с морозом, стал паром. — Я не знаю, как вести себя… Особенно сейчас. Мы опять в одном пространстве. — Просто будь собой. Вспомни, как мы ссорились, когда начали жить вместе в общаге. Я думал, придушу тебя. Ты же ещё такой приставуууучий. — Обалдел? — Но это так. Тебе важно внимание. И это нормально. Любовь, неважно какая…Дружеская или нечто большее… Оно всё требует внутренних изменений. Иногда ты делаешь самый сложный выбор: быть правым и говорить свое мнение, либо заткнуться и быть счастливым.       Уён резко остановился, увлекая за собой блондина. Сон непонимающе хлопал глазами, смотря на друга, которого неожиданно осенило. Ведь в их расставании с Саном не одного злодея. Они оба не могли молчать. Оба считали, что правы. Что Чон, что Чхве были импульсивными. И Уён только что осознал самое свое главное упущение. Как же много раз Сан пытался обходить конфликты стороной. Чон думал, что Чхве просто избегал разговора, потому что ему было плевать. На самом деле, он просто выбирал заткнуться и быть счастливым. — Минги… — Что? — Ты не идиот. — Нет, я идиот, просто у меня есть Юнхо, который мне показал, что такое здоровые взрослые отношения. Ты думаешь, мы не ссоримся? Блять, знал бы ты…       И Минги принялся рассказывать все то, о чем так долго молчал. Он поведал множество разных историй о том, как им с Юнхо было первое время сложно жить в Японии вместе. Как часто они сталкивались лбами. Потому что Сон был из тех, кто не мог держать язык за зубами, как и Уён. И как многому ему пришлось научиться рядом с временами холодным и мудрым Чоном старшим. Иногда они могли не разговаривать днями. Сон даже спал на диване в гостиной. Но затем они садились и разговаривали, несмотря на бесконечные препирания Минги. Ему давалось сложно складывать свои мысли и выражать их через рот.       Уён смеялся, потому что Сон рассказывал обо всем этом с юмором. Чон понимал, как сильно повзрослел его некогда полоумный друг. Что любовь, хочешь ты этого или нет, способна менять твое мышление, поворачивая его на 180 градусов. Ему, как и всегда, стало намного легче после долгой прогулки со своим самым близким человеком. Спустя два часа они все же вернулись обратно домой и застали следующую картину.       Хон сидел на диване, окруженный другими ребятами. Все были в напряжении, которое сквозило из каждой щели. Отличное настроение моментально испарилось, а на его место пришла тревога. Это чувство сковывало все, сжимало грудь, заставляло чувствовать неприятный вязкий ком в горле. Наверное, это страх? Они не были так напряжены даже в тот момент, когда у них были проблемы с Чаном.       Хонджун поднял тяжелый взгляд на вошедших на порог зала друзей. Одного взгляда лидера было достаточно, чтобы понять… Новые приключения начинаются. Ким выставил перед собой телефон, протягивая гаджет Минги и Уёну. Те переглянулись и подошли ближе, заглядывая в экран, на котором было открыто сообщение: «В ваших же интересах отыскать ответ на загадку, как можно скорее. Иначе вы умрёте. И умрут ваши близкие.»       Уён прикусил нижнюю губу, распахивая глаза, которые норовили залезть на лоб. Минги сжал челюсти, держа руки в кулаках в карманах своих джинс. — И это не все. — Хонджун перелистнул сообщение, тяжело вздыхая. Твою мать.