Убийственная любовь, или как избежать треугольника?

— Милый комочек. — Люмин всхлипнула и вытерла бегущие по щекам слёзы и только потом, вновь прикоснулась к чёрной спинке. Ей стало стыдно перед пушистиком. Почему она — взрослая плачет? Все травмы вылечены, даже на раненой после разбитого зеркала руке, появилась корка и начался процесс восстановления. Аякс с ней и приносит ей угощения. Интересно, а владельцев угощений он тоже убивает? Он любит её? Ведь любит же, да? Но прежде всего ей требуется выбраться самой. Ведь жизнь с убийцей к которому чувствуешь любовь, является тяжёлой. Только для выживаемости, придётся дождаться помощи, ведь как выяснилось в побегах она была не сильна. Мысль, что она никогда не бросит Чайльда-Аякса, да можно звать как угодно, но она его точно одного не оставит. Вина не давала ей сделать это, ведь возможно и она сама стала причиной по которой он мог начать убивать. Кошка спрыгнула с колен и скрылась на кухне, и девушка задумалась о том, что пора бы покормить её. Ведь вина за возможную смерть фермера до сих пор на ней, и только так она бы смогла искупить её. Нарезая и кидая на пол кусочки рыбы для чёрной, Люмин вспоминала разные события произошедшие в лагере. Они не были ни весёлыми, не грустными, а просто чёрно-белыми. Как она упала в воду и это было смешно. Или как предстала перед Тартальей без одежды, обмотанная лишь махровым полотенцем когда возвращалась после купания. Она была довольно тем, что сделала лазерную депиляцию на ногах и так далее, ведь если бы он увидел, то девушка бы была красной как переспелый красный перец. Тогда Отелс переоделась в белую футболку и бриджи. Вернулась в спальню и вначале поставила на комод картину, которую рисовала раннее. После чего, дабы не запускать простуду, заварила себе крепкий чай. Ведь это был единственный доступный способ остановить размножения вируса. Усевшись на кровать в позу лотоса, Ашлин не спешно попивала чай маленькими глотками. Как там Аякс... Пронеслась мимолётная мысль. Точнее она не мимолётная, а вполне осознная. В голове девушки словно присутствовали, как в народе их называют радиоактивные тараканы, потому и половина из них твердила об любви к Тарталье, а вторая уговаривала забыть его как сон, и не вспоминать. Но ей больно было его отпускать, словно он привязал девушку к себе толстыми нитями. Она то осуждала, то понимала его поступки, словно две личности боролись в ней. Только одного она никогда не простит и не поймёт, это то, что он убил её подругу юности, милую, зеленоглазую Эйми. Выходило так, что Люмин осуждала туристов за непристойное поведение, хотя Эйми была точно такая же. Так где теперь логика в таких рассуждениях? Сделав ещё несколько глотков немного остывшего чая, Люмин поставила кружку на пол и уставилась в окно, по которому барабанили капли дождя. Она и не заметила, что на упаковке, оставленном туристами чая, было написано мелким штрихом, что тот обладает сильным успокаивающем и снотворным эффектом. Она хотела заполнить дневник, что нашла вместе с лодкой, но слишком устала для этого. Спустя десять минут янтарные глаза начали предательски закрываться и она поддалась, упав на жёсткий матрац. Но какое-то время просто лежала и медленно моргала. И тут взгляд упал на окно... От нападения её спасало лишь стекло, через которое на Люмин неморгающими изумрудными глазами уставился тот самый волк, встреченный на берегу озера. Судя по толщине шеи и более короткой морде, это была волчица, что не могло не пугать. Только вот уже через секунду, Отелс подумала что ей всего лишь кажется. Ведь она знала о галлюцинациях при сильном стрессе. Психиатр по имени Алин, к которой она ходила по причине своего сексуального расстройства, как-то объясняла, что такое часто бывает. Ни она, ни волчица не спускали друг с друга взгляда. Но внезапно, чёрные уши той навострились и она оглянулась, на прощание одарив янтароглазую каким-то грустным взглядом, убежала прочь. Удивившись правдоподобностью «галлюцинации», Люмин накрылся одеялом с головой и несмотря на вечер, заснула под умиротворяющий шум дождя. *** Отелс проснулась примерно после трёх часов дня. Июльское солнце светило в окно, что Люмин и разбудило. Она села на край кровати, свесив ноги и сладко потянулась. Кошка мирно посапывала, свернувшись в клубочек у спинки кровати и девушка решила её не беспокоить встав. Прошло всего пять минут с момента пробуждения, как туча снова закрыла светило. Первая возникшая мысль, была о той волчице, что слегка встревожила янтароглазую. Нахмурившись, она открыла дверь и осторожно оглянулась. Волка нигде не было. Уже полностью выходя из домика, заметила несколько следов напоминающие собачьи, но немного больше. Значит волк — не галлюцинациях. По телу прошла дрожь. Значит зверь где-то не по далёку. Сейчас ей больше всего на свете хотелось увидеть Вурхиза. Ведь она его выгнала, а он мог пострадать. Хотя и также мог зарубить волчицу, со своим-то оружием. — Аякс! — закричала она, напрягая связки на всю мощь. Сердце усиленно билось о грудь. Неприятное предчувствие поселилось в душе. — Аякс! — Отелс начала обходить дом. — Тарта... а! — она чуть не подпрыгнула от неожиданности, когда увидела его сидячим на траве, мокрого, облокотившегося на стену её дома спиной. — Ты чо... Совсем окукурузился?! Зачем так пугать?! Но синеглазый ни как не отреагировал. Только грудь медленно вздымалась, доказывая то, что тот живой. Она напряглась, проведя рукой по рыжим, чуть завивающимся прядям. Ноль реакции. Вдруг в голову пришла мысль о том, что он так, видите ли шутит. — Эй, дед мороз — красный нос, вставай! Или как там говорят у вас в Снежной? — Люмин с ухмылкой, присела, положила горячую от температуры ладонь на верх его живота скрытого под слоями одежды и повела чуть ниже, ни в коем случае не спускаясь ниже. Насколько она знала это могло сработать. — Хочешь продолжения как поним-м! — женскую руку поймали за запястье и тут же отбросили. Синие глаза столкнулись с янтарными. Ох, какой в его бушевал океан. Ему её действия явно не понравились. — Долго ты будешь это делать? Я не разбираюсь в таких темах... — прищурился мужчина, поднимаясь. Под маской он улыбался. Но стоило глубоко вздохнуть как в боку закололо и он схватился за него, до скрипа сжав зубы. Люмин это мимолётно напрягло, но она промолчала. — Что это вообще было за действие? — Наверное, пока ты не отдашь своё тело в моё распоряжение. — пошутила Отелс, вскинув вверх подбородок. — Так... — вот эту шутку он понял, и как бы её не осуждал, решил проигнорировать. — Тебе не страшно со мной после... этого, а? — как-то боязливо и не уверенно произнёс Аякс. — Вдруг я, к примеру пристигну тебя к стене и оставлю умирать с голоду? — пошутил он в ответ и приподнял уголок губ под маской. Но всё так же держался за ребро, и учащённо дышал. — Я полагаю, так бы ты и сделал, а может быть, меня бы постигла участь того, фермера. — нахмурилась янтароглазая, уперев руки в боки. — Ради тебя и прицепов, я оставил его в живых и видел как он пытался притвориться мёртвым. — он положил руку на плечо девушки. — Запомни, Роза, я никого не убиваю не на своей территории — это мой дом. Захочу — вырублю, захочу — поставлю обугленную голову вместо камеры для видеонаблюдения. Девушка так и стояла, сморщив лоб и недоумённо глядя на возлюбленного. Она явно не поняла последней шутки. — Забудь, моя юная прелесть. — он махнул рукой и зашёлся в приступе кашля. Люмин это обеспокоило и она расслабила лицо, удивлённо приоткрыв рот. — Мне нужно на озеро, смыть с себя всё, я и так весь вымерз... — Не надо! А, ой... простите... — Ашлин буквально выкрикнула это и испугалась непредсказуемой реакции Тартальи. — Пожалуйста... Ты пойдёшь в нормальный, тёплый душ. Велев ему ждать её здесь, она быстрым шагом зашла в дом. Найдя в своём комоде белую рубашку и джинсы, которые когда-то принадлежали Темпею. Вещи погибших парней ей было использовать больно, а одежда живого, вполне подходила. Только вот она боялась что те будут в обтяг, так как Аякс был выше и более накаченный, чем Темпей. Вспомнив про болезненное поведение Вурхиза, взяла с собой электронный градусник, который тоже откапала в вещах брюнета. Когда они зашли в душевую, Люмин сразу же вручила женские шампунь и женские гели для душа, принадлежавшее ей. — Будешь пахнуть как пережаренный пиончик! — теперь ей точно попадёт за такие слова сказанные убийце. От него можно было ожидать что угодно. Она отошла и отвернулась, давая Вурхизу возможность раздеться и зайти в кабинку. Но забыла отдать ему вещи, крепко прижимая стопку к себе... Спустя пятнадцать долгих минут, девушка рассматривала градусник и тогда услышала за спиной вежливый кашель. Ашлин с улыбкой подошла к не прозрачной душевой кабинке за которой прятался рыжий. — Я думала, за всё это время проведённое в лесу ты не знаешь многих правил вежливости, а оно вон как! — она чихнула, испустив из себя первый симптом простуды. Всё-таки не только маньяку, но и ей предстояло лечиться. Аякс на половину высунулся из кабинки и девушка превратилась в статую, устремив застывший взгляд на него. Он по-прежнему оставался в хоккейной маске, но стоило ей опустить взгляд чуть ниже, увидела острые ключицы, накаченные на руках мышцы и хорошо выступающий пресс усеянный серьёзными, глубокими шрамами, но ещё оставались следы воды, хоть он предварительно и вытерся полотенцем. Низ же, прятался под не прозрачным стеклом. И девушка благодарила Селестию, что нижней части не было видно. Тогда она бы не знала что с ней было... Прочистив горло от мокроты, она отвернулась, мигом превратившись в сочный, красный помидор. — Ошибаешься. — подъехал Вурхиз. Будто не осознавая в какой ситуации оказался. У него до сих пор оставалось невинного, не испорченное мышление. Но для него — отшельника это было не удивительно. А вот щёки Люмин горели пламенем. Хоть она и видела множество мужчин в плавках на пляже, но это же был её Аякс! А это совсем другое. Она впервые увидела его обнажённым, и то, самое интересное оставалось за завесой тайны. — Я хоть и прожил в лесу девять лет, но все современные технологии помню с детства. — Вурхиз пожал плечами и метнул задумчивый взгляд вверх. — Вряд ли за эти года что-то из техники поменялось... — он глухо хохотнул в маску и с улыбкой посмотрел на спину Люмин. — Что же вы молчите? Люмин, вас не слышно. Связь обрывается. Может всё-таки отдашь мне одежду, или мне выйти? Ашлин чуть не подпрыгнула от этих слов и подошла, не открывая глаз, протягивая мужчине вещи. Он скрылся за дверцей кабинки, и раскрасневшейся янтароглазке пришлось слушать тихое причитание о том, что кофта не налазит и тихую возню. — Кстати о связи... — перевела тему Отелс, уставившись в стену, и подняла на него, когда он выходил полностью одетый. — Куда ты дел телефон? — А я всё знаю, Розочка. — борясь с кофтой в жестокой битве, произнёс он, демонстративно закашляв. — Догадываюсь, что ты наверняка звонила. Это раз. Что ты разбила зеркало в душевой. Это два, и что... У меня болит голова... Ох. Что ты делаешь?! — возмущённо воскликнул он, когда Люмин с расслабленной улыбкой, портила его работу, поправляя кофту. — У меня травма от твоего «подарка» со сшитыми телами. Так и ты прими мой. — Обидно. — улыбнулся тот, оценив остроумную шутку девушки. Правда и хотелось сломать кое-кому несколько костей. Но рука не поднималась, она нужна ему... Пока. — Кстати, а чья это одежда? — обиженно надул губы тот под хоккейной маской. И тут же покачнулся, удержавшись за поданную девушкой руку. — Это одежда Темпея. Синие штаны и тёмная кофта идеально тебе подходит. — маньяк уловил положительную эмоцию на её лице, когда она сказала о брюнете. Его сердце ревностно кольнуло. Ну ничего, они оба получат, что заслуживают, когда Темпей за ней приедет. А он приедет, обязательно. Последние слова ещё больше разозлили Вурхиза. — Давай, померим тебе температуру. — Отелс протянула парню градусник, спрятанный раннее в кармане футболки. *** Сейчас Вурхиз лежал в кровати девушки, накрытый толстым одеялом. Почему-то Отелс была не уверена в том, что он действительно болен. Хотя и должна была полностью уверена, после того как он принял градусник из её рук и со злостью раздавил ботинком, которые кстати до сих пор были старыми, другой обуви подходящего размера. А когда она испуганно поинтересовалась зачем он это сделал, тот ответил что-то вроде — я не хочу пользоваться вещью после использования около сотни человек. Но пока они шли до домика, мужчина согнулся от боли в боку и почти упал в обморок, девушка убедилась — теперь они болеют оба. Люмин была встревожена, ибо судя по симптомам, на сколько она помнила, это было похоже на воспаление лёгких. По сравнению с её обычной простудой это была самая настоящая проблема. Она не знала как будет это лечить и поэтому была на грани истерики. Таблеток от пневмонии здесь явно не было, требовалась немедленная перевозка маньяка в городскую больницу. Встал бы вопрос, почему бы ему не умереть? Так явно было бы лучше для туристов, что приезжают сюда и гибнут от его руки. И она сама наконец перестанет сходить с ума от нестерпимой любви к нему. Но что будет когда он погибнет? Девушка и так винила себя в том, что из-за неё он остался на улице на всю ночь под дождём, в мокрой насквозь одежде, поэтому и заболел. Она, обещая не смотреть, положила мокрый, холодный компресс прямо под маску. Как он собирается спать в этом жёстком пластике она себе не представляла. От нервов и небольшой физической нагрузки судя по ощущениям, поднялась температура. Зло выдохнув, Люмин занавесила окна шторами, чтобы солнце не беспокоило болеющего Вурхиза. Она прошла на кухню, заглядывая в верхний шкаф, ведь именно там она недавно нашла чай для понижения температуры. Заварив чай и заполнив две кружки, которые Отелс с трудом нашла, покрошила кошке рыбу, отправившись в спальню. Увидев умилительную картину. Беременная кошка тёрлась об его маску, стоя на груди маньяка, тарахтела как трактор. Вспомнились слова отчима о том, что кошки чувствуют плохих людей и не подходят к ним. Это вызвало у янтароглазой улыбку и она подошла ближе. Завидев девушку, животное спрыгнуло и убежало на кухню. Тарталью это огорчило, ведь ласка животного была ему сейчас необходима. А вот Ашлин восприняла это равнодушно, заставив его сесть, после чего подала чашку. — Как назовём? — произнёс Тарталья, чувствуя на своём затылке взгляд крупных глаз. Он сидел спиной к ней, демонстрируя только рыжую шевелюру и линию подбородка. Он часто стриг себя сам, поэтому длинна волос была отрезана весьма криво. — Это девочка? — он пил маленькими глотками, что всё равно не мешало ему опустошить всю чашку, пока блондинка не спеша пила из своей, сидя на краю кровати. — Назовём Чупа. — Ашлин долго не думала, и сказала первое, что пришло в голову. — Ты поспи. Аякс беспрекословно послушался её совету. Но засыпая, он вертелся, открывал, либо закрывал глаза, шептал какой-то бред. Отелс переживала, что произойдёт скачёк температуры и он умрёт. А из-за раздавленного градусника её бы измерить не удалось. — Я видел следы... Они волчьи? — шептал он. — Он может превратиться в птицу и сделать на меня сброс? — Я тоже видела волчицу недавно... Она реальна или мне показалось, как думаешь? — Ляг... — сонно попросил он, а Люмин лишь покачала головой. — Я не понятно объяснил? — холод скользнул в его словах. Раньше такого не было. Он обхватил свою одной рукой, укладывая блондинку рядом с собой, крепко и грубо обнял за талию. Он был болен и слаб, а кровать уж слишком узка для них двоих. Как раньше умещались? И всё это вселяло Люмин неприятное предчувствие и беспокойство. Маньяк вздохнул. — Это не связанно со здоровьем тела, но... Часто мне кажется что я и не жив вовсе... — В каком смысле... Не жив? — маньяк слишком разговорчивый. Было ощущение, что он пытается её обмануть, что якобы болеет. Но зачем?