You got me feeling like a Psycho

Джейк помогает Чонвону подняться, позволяя тому поддерживать себя, используя его как импровизированный костыль, а Чонвон перекидывает руку через плечо Джейка, заставляя его нести большую часть веса Чонвона, а также обе их сумки. Они начинают пробираться обратно в святилище. Чонвон ворчит и смотрит на Джейка с легким чувством вины. — Тебе не обязательно нести все, знаешь ли. Я не такой уж и слабак, — рычит он, все еще сжимая окровавленный серп на случай, если зараженный попытается причинить Джейку вред. Его глаза сканируют все вокруг, пока они идут обратно к остальным. Джейк закатывает глаза и хмыкает: — Да, конечно. Как будто от того, что в тебя воткнули арматурой и стеклом, ты стал сильнее… Как ты себя чувствуешь? Как твоя спина? Его взгляд переключился на более обеспокоенное лицо, когда он посмотрел на Чонвона, задавая немного глупый вопрос, на который Чонвон решил ответить. Чонвон снова застонал от боли, его лицо исказилось от боли, когда он осторожно прикоснулся к ране на спине. — Чувствую себя дерьмово, — признается он сквозь стиснутые зубы, боль разливается по телу при каждом движении. — Но я выживу. Ничего такого, с чем бы я не справился раньше. Джейк кивает, озабоченно нахмурив брови, и поправляет лямки сумки на плечах. — Мы вернемся в убежище, и я тебя как следует подлатаю, — успокаивает он Чонвона, его голос звучит мягко и в то же время решительно. — Просто потерпи немного. Чонвон шипит, когда рука Джейка прижимается к его ране, но не жалуется. По мере того как они идут, Чонвон слегка замедляет шаг, его шаги становятся все более тяжелыми, поскольку боль усиливается. Несмотря на то что Чонвон старается скрыть это, Джейк видит, как напряжено лицо Чонвона, и с каждым мгновением боль становится все сильнее. — Ты уверен, что с тобой все в порядке? — снова спрашивает Джейк, бросая обеспокоенный взгляд на сгорбленного Чонвона. Чонвон кивает, хотя его дыхание выходит короткими, неглубокими вздохами. — Да, я в порядке», — настаивает он, его тон напряженный, когда он заставляет себя продолжать двигаться. — Просто… нужно продолжать идти. Джейк пристально смотрит на него, его сердце сжимается от беспокойства за друга. Он знает, что Чонвон выжимает из себя все, чего он может, движимый непоколебимой решимостью защитить Джейка любой ценой. Они шли по пустынным улицам, когда внезапно по улице раздался звук двигателя. И он становился громче. Чонвон крепче сжимает свой серп: — Джейк, встань позади меня, — требует он, отпуская Джейка, теперь пытаясь удержаться без его помощи. Джейк встревоженно поднимает брови: — Что? Я могу защитить себя! Ты здесь раненый! Протест Джейка не находит отклика, когда Чонвон встает перед ним, позиционируя себя как щит от любой приближающейся угрозы. Его глаза бегают по сторонам, сканируя окрестности на предмет любых признаков опасности, в то время как звук двигателя приближается. — Просто делай, как я говорю, Джейк, — настаивает Чонвон, его голос звучит твердо, и он готовится ко всему, что может встретиться на их пути. Через несколько мгновений перед ними с визгом тормозит потрепанный пикап, его пассажиры выскакивают из машины с оружием наготове и злобным блеском в глазах. — Похоже, у нас еще один выживший!.. И зараженный? — объявляет один, направив арбалет на Чонвона. Другая, девушки, хихикнула, глядя на Джейка. Ее глаза, хотя и были человеческими, выглядели безумными, поскольку апокалипсис завладел психикой большинства людей. — О-о-о! Красивый мальчик! Можно мне его оставить? Пожалуйста! Пожалуйста! Она умоляет высоким голосом, как подражательница Харли Квинн. Чонвон рычит, стоя перед Джейком, и смотрит на второго высокого мужчину, похожего на лидера. Все трое — выжившие, с виду обычные люди, но их намерения говорят о другом. — Возьмите человека, а зараженного оставьте умирать. Похоже, он уже ранен. Ли, прострели ему ногу, Юджин, приведи своего нового напарника. У него должны быть припасы, которые мы можем достать. Он отдает приказ, а сам садится на водительское место, предоставляя двум своим товарищам выполнять работу. Ли, держащий арбалет, сужает глаза, глядя на Чонвона: — Почему этот зараженный еще не убил человека? — спрашивает он, в то время как девушка Юджин спрыгивает вниз и хихикает над Джейком. — Ты пойдешь со мной, красавчик, — Чонвон крепче сжимает серп, его темные глаза вспыхивают от ярости, но он твердо стоит на своем, не позволяя незнакомцам причинить Джейку вред. — Только тронь его, и ты пожалеешь, — предупреждает он, его голос низкий и опасный. Ли колеблется, не зная, как поступить, и обменивается настороженными взглядами со своими спутниками. Но Юджин, не обращая внимания на угрозы Чонвона, с маниакальным блеском в глазах направляется к Джейку. — Ну же, дорогой. Не стесняйся, — воркует она, в ее голосе звучит фальшивая сладость, когда она тянется к Джейку, чтобы взять его за руку. Джейк отшатывается, его глаза расширяются от тревоги, и он инстинктивно делает шаг вперед, натыкаясь на защитную форму Чонвон. Он крепче сжимает свою биту, не решаясь ее использовать. — Отойди от меня, — кричит он, его голос дрожит от страха и гнева. Но терпение Чонвона иссякло, защитные инстинкты взяли верх над обычной сдержанностью. С рычанием он бросается вперед, его серп сверкает в тусклом свете, когда он наносит удар по Юджин, пытаясь отогнать ее от Джейка. — Отвали, сука! — прорычал он, и голос его зазвучал со свирепостью, от которой по позвоночнику побежали мурашки. Юджин отшатывается назад, ее глаза расширены от шока, она сжимает раненую руку, кровь просачивается между пальцами. — Ты чертов зараженный урод! — кричит она, и ее фасад игривого безумия рушится перед лицом гнева Чонвона. Тем временем Ли, осознав, в какой опасности они находятся, прицеливается из своего арбалета, держа палец на спусковом крючке, готовясь выстрелить в Чонвона. Он выпускает импровизированную стрелу, которая вонзается в бедро Чонвона. Он кричит от боли и падает на землю. Джейк пытается защититься с помощью биты, но женщина делает странные гимнастические трюки, которые легко застают его врасплох. — Ты такой милый, — мурлычет она, колотя Джейка по бокам и сильно ударяя его по голове, в результате чего он теряет ориентацию и выпускает из рук биту. Воспользовавшись случаем, она начала тянуть Джейка к грузовику. — Чонвон! Джейк закричал, но вскоре замолчал, так как ему заткнули рот тряпкой и обмотали руки и лодыжки. — Отдай его! ОТДАЙТЕ ЕГО! — наконец закричал Чонвон. Чонвон с ревом смотрит, как женщина уводит Джейка вместе с вещами и сумками. Он пытается подняться с земли, но грузовик уже уезжает. Чонвон бежит за ними, но из-за ран на бедре и спине боль становится невыносимой. Он падает на землю и смотрит, как машина с Джейком уезжает. Они думали, что он истечет кровью, но ошиблись. СМЕРТЕЛЬНО ОШИБЛИСЬ. — Он МОЙ! Его крики эхом разнеслись по опустевшему городу. Отголоски мучительных криков Чонвона разносятся по пустым улицам, как эхо агонии и отчаяния, охвативших его душу. Он беспомощно наблюдает за тем, как пикап исчезает вдали, оставляя за собой облако пыли. Его сердце колотится в груди, в нем поднимается первобытный рев ярости, когда он пытается понять, какой жестокий поворот судьбы вырвал Джейка из его рук. Чонвон обещал обезопасить Джейка! ПОЧЕМУ ОН НЕ СМОГ ОСТАНОВИТЬ ИХ?! Но даже когда ярость поглощает его, в голове Чонвона проносятся мысли о том, как спасти Джейка, как вернуть его в безопасное место. Он поднимается на ноги, его израненное тело протестует при каждом движении, но решимость ведет его вперед. — Я не позволю им забрать тебя у меня, Джейк, — клянется он, яростно шепча, пока ковыляет к убежищу, заручившись помощью остальных. Они еще пожалеют, что забрали Джейка у них. В убежище Сону беспокойно расхаживал по комнате. Остальные тоже начали волноваться. Джей беспокойно постукивал ногой по полу, и этот повторяющийся, назойливый звук заставлял их волноваться еще больше. Сонхун, обычно спокойный, с нехарактерным для него нетерпением вертел в руках нож, его взгляд был прикован к двери, словно желая узнать о возвращении дуэта. — Они слишком долго идут, почему они… Сону пробормотал, когда в дверь внезапно ворвался Чонвон, избитый и окровавленный, и рухнул на пол. И впервые по его лицу потекли слезы. — Они забрали его. Они забрали Джейка. Его голос надломился, отражая чувство вины, ненависти к себе и безнадежности, которую он испытывал. Ему было все равно, затянутся ли раны на его спине или в бедро вонзится стрела, Чонвон хотел вернуть Джейка. Так или иначе. Сонхун опустился на колени рядом с Чонвоном, его глаза расширились от тревоги. — Кто забрал Джейка? Что, черт возьми, произошло? — требовал он, и в его голосе звучала настоятельная тревога. Что, черт возьми, там произошло? Чонвон пытался взять себя в руки, его грудь вздымалась от неровного дыхания, когда он боролся с нахлынувшими эмоциями, грозящими поглотить его. — Группа… выживших, — проговорил он хриплым от страдания голосом. — Они устроили засаду… забрали Джейка. Хисын озабоченно нахмурил брови, помогая Чонвону подняться на ноги и поддерживая его, пока они шли к импровизированной медицинской зоне. — Сколько их было? Ты узнал их? — спросил он серьезным тоном, пытаясь понять, что произошло. Чонвон покачал головой, его руки дрожали, когда он рассказывал о своей ужасной встрече. — Трое… может, четверо, — пробормотал он, отстраненно вспоминая тот момент. —Одна из них… она была… она была сумасшедшей. Они забрали его… забрали наши припасы… Я не мог… Я не смог их остановить. Кулаки Сону сжались от досады, его черные глаза горели. — Мы должны пойти за ними, — заявил он, и в его голосе прозвучала яростная решимость. — Мы не можем позволить им забрать Джейка. Ни-Ки кивнул в знак согласия, его лицо стало мрачным, когда он достал свое оружие. — Мы найдем его, — поклялся он, его голос был низким и решительным. —И мы заставим их пожалеть о том, что они перешли нам дорогу. Группа обменялась решительными взглядами, их решимость закалилась из-за угрозы, нависшей над их другом. Они знали, какие опасности их ждут впереди, но были готовы рискнуть всем, чтобы вернуть Джейка в безопасное место. — Мы отправляемся на рассвете, — заявил Джей, его тон был тверд, когда он приготовился возглавить отряд. — И мы не успокоимся, пока Джейк не вернется к нам. Все согласились, руки сами собой потянулись к оружию, а в голове зашумело от криков и крови тех, кто посмел похитить Джейка. — Давай-ка подлатаем тебя, Вон, — более мягко говорит Ни-Ки, помогая Чонвону встать и усаживая его на стоящую рядом кушетку. Сону возвращается с медицинскими принадлежностями, желая помочь своему тяжелораненому участнику. Ночь прошла в напряженном ожидании, каждое мгновение тянулось за ним, пока они ждали первых лучей рассвета, чтобы сообщить о начале спасательной операции. Когда солнце взошло на горизонте, заливая золотым светом пустынный пейзаж, зараженные отправились в путь, их сердца были устремлены к одной цели: вернуть Джейка домой. Тем временем в глубине города, на складе, превращенном в базу выживших, которые захватили Джейка. Джейк корчится, привязанный к стулу, и пытается освободиться от веревки, но опять не выдерживает. На полу валяется его сумка, в которой копается истеричная девушка-психопатка. Она даже не была заражена, но была безумна, как Харли Квинн. — О-о-о! Красавчики набрали хренову тучу вещей! Жаль, что нам придется избавиться от тебя, милашка, — сказала она тошнотворно сладким голосом, он ей уже надоел после того, как Джейк ударил ее ногой в живот. Лидер пытается уговорить Джейка присоединиться к ним, но тот отказывается сотрудничать. Так как они не могут просто отпустить его после всего, они решили просто связать его и казнить, когда им это будет удобно. Джейк даже отказался сообщить, где находятся пять других зараженных. Джейк молился, чтобы Чонвон остался жив и не истек кровью, учитывая, насколько он был ранен, прежде чем группа прострелила ему ногу. Джейк почувствовал дрожь страха, когда один из мужчин направил большое мачете на его шею. — Я сделаю это быстро и безболезненно, — сказал он с ухмылкой. Джейк был всего лишь еще одним упрямым выжившим, который отказался от их помощи. Он поднимает оружие, чтобы начисто отрубить Джейку голову, но его останавливает маниакальный смех и шаги, раздающиеся у входа на склад. — Ребята! К нам приближаются зараженные! — воскликнул их лидер, поднимая арбалет и целясь в приближающуюся группу из шести зараженных. Но не успел он выпустить стрелу, как в него полетел топор, отрубивший ему руку. Расчлененная рука падает на землю с жутким хрустом, дергается, но не останавливается. Он хватается за кровоточащий обрубок, где раньше была его рука, когда шестеро зараженных вошли на их базу. Они шли, словно ангелы смерти, пылая первобытной яростью в глазах. Сонхун поднимает с земли свой топор, на котором все еще капает кровь его врагов, и с быстротой, похожей на смертельный танец, расправляется с каждым, кто осмеливается угрожать Джейку. Джей бросается вперед, и его смех отдается маньячным эхом, когда он безрассудно размахивает своим топором, а острое лезвие с ужасающей легкостью рассекает плоть и кости. Хисын, на лице которого застыла нечитаемая маска спокойной решимости, двигается со смертельной эффективностью, нанося противникам жестокие удары. На базе царил хаос, выжившие падали направо и налево, и никто из них не мог нанести ни одного смертельного удара по этим зараженным. Только жалкие царапины, синяки и порезы. Сону, глаза которого сверкают диким блеском, двигается с дикой грацией, безжалостно выводя из строя своих противников. Он повалил на землю девушку, которая рылась в сумке Джейка. — Так это ты лично забрала Джейка, — промурлыкал он, наклоняясь к ее уху. Ей удается оттолкнуть его, но не успевает она вскрикнуть, как в боковой части ее лица вспыхивает боль. Она поднимает руку и обнаруживает, что ухо исчезло. — Ты только что откусил мое гребаное ухо?! — кричит она, прижимая руку к кровоточащему уху… или к ране, которая осталась после того, как Сону откусил его. Сону выплевывает кусок плоти на землю и слизывает кровь, глядя на нее с отвращением. — А у такой сучки, как ты, вкус не ахти, — усмехается он, вытирая кровь тыльной стороной ладони. Девушка, зажав кровоточащее ухо, в оцепенении попятилась назад, ее маниакальный смех сменился криками боли и страха. Сону наступал, его бездушные глаза пылали первобытным огнем, и он с хищной грацией сокращал расстояние между ними. Стремительным движением Сону бросился вперед, его руки обхватили горло девушки. Она задыхалась, глаза ее расширились от ужаса, когда она боролась с его неумолимой хваткой. Но Сону только крепче сжимал ее, его пальцы впивались в ее плоть с жестокой эффективностью. На его лице появилась широкая ухмылка, как у чеширского кота, а его нож прошелся по ее лицу. — У тебя очень красивое лицо. Не возражаешь, если я… возьму его? Он смеется и начинает сдирать кожу с ее лица. Садистский смех Сону гулко разносился по комнате, а его нож с хирургической точностью рассекал плоть. Крики девушки наполнили воздух симфонией агонии, которая только разжигала извращенное наслаждение Сону. С каждым ловким движением он сдирал слои кожи, обнажая под ними сырую, окровавленную ткань. Лицо женщины исказилось в гротескной маске боли и ужаса, когда Сону тщательно вырезал ее, а его черные глаза блестели от извращенного удовлетворения. Во время работы Сону напевал себе под нос какую-то мелодию, движения его были методичны и точны. Он получал удовольствие, разрывая плоть, наслаждаясь жутким зрелищем, разворачивающимся перед ним. Комната наполнилась тошнотворным звуком разрываемой плоти, а воздух наполнился металлическим привкусом крови. Садистская ухмылка Сону расширялась, пока он продолжал свою макабрическую работу, а его пальцы покрывались липким багровым налетом. Наконец Сону отступил назад, любуясь своей работой. Девушка лежала перед ним, ее лицо представляло собой изуродованную руину, некогда гладкие контуры теперь были изуродованы зазубренными ранами и обнаженными мышцами. Она не могла даже произнести слова или моргнуть, потому что Сону лишил ее губ и век, превратив в кровавую кучу плоти на земле. Сону мрачно усмехался, глядя на свою работу, и в его глазах светилось извращенное удовлетворение. — Ну вот, — пробормотал он, в его голосе слышалось маниакальное ликование. — Теперь ты так же уродливая снаружи, как и внутри. С презрительной усмешкой и последним, безжалостным ударом Сону нанес смертельный удар: его нож со страшной силой вонзился в грудь женщины. Она издала придушенный крик, ее тело забилось в агонии на земле, а затем замерло безжизненной грудой. Под маниакальный хохот Сону стало ясно, что пощады тем, кто посмел угрожать их группе, не будет. Тем временем остальные члены группы Джейка сражались с не меньшим ожесточением, их оружие сверкало в тусклом свете, когда они вступали в жестокую схватку со своими врагами. Смех Джея звучал как мрачная симфония, когда он со смертельной точностью взмахивая своим топором, с ужасающей легкостью рассекая плоть и кости. Сонхун двигался со стоическим спокойствием, его движения были точными и продуманными, он расправлялся с противниками с жестокой эффективностью. С каждым ударом топора он оставлял за собой кровавый след, а в его глазах горела яростная решимость защитить Джейка любой ценой. Ни-Ки своими кинжалами перерезал людям глотки, несмотря на свой высокий рост, он был дружелюбен и быстр. Он мрачно усмехается, купаясь в крови, брызжущей из шей выживших. Чонвон, несмотря на ранения, сражался с первобытной яростью, его серп сверкал в тусклом свете, когда он обрушивался на каждого, кто осмеливался угрожать его группе. С каждым взмахом оружия он выплескивал всю свою ярость и разочарование, а его черные глаза горели с такой силой, что вселяли страх в сердца их врагов. Врагов, которые даже не доживут до этого момента. Лидер зарычал, пытаясь выхватить пистолет, специально припасенный для самых важных случаев, вроде этого. Но Чонвон останавливает его, метнув серп в живот. Человек закашлялся кровью, она уже текла из того места, где когда-то была его рука, отрубленная Сонхуном. Ему предстояло умереть либо от крови, либо от рук Чонвона. — Вы все зараженные уроды! Почему вы охраняете человека! — кричит он, корчась от боли и отвращения, когда видит Джейка, перед которым стоит Хисын, чьи руки держат внутренности и запёкшуюся кровь, так как он легко разрывает людей, пришедших за ними. Джейк держал в руках большое мачете, поддерживая Хисына сзади. Глаза Чонвона сузились, глядя на вождя людей, и его выражение исказилось от ярости и презрения. Быстрым движением он вытащил серп из живота мужчины, и тот застонал от боли, когда из раны хлынула кровь. Мужчина скривился от боли, пытаясь говорить сквозь кровь в горле, и его вызывающий взгляд встретил взгляд Чонвона с непреклонным вызовом. — Я никогда не пойму, почему ты решил защищать людей, — проговорил он с горечью и обидой. — Вы слабые, зараженные, психопатические существа. Вы заслуживаете смерти, — выплюнул он, его голос захлебнулся кровью и желчью. — Вы просто чудовища, все до единого. И все вы будете гореть в аду за то, что сделали. Но Чонвон лишь рассмеялся — холодным, беззлобным смехом, от которого по позвоночнику пробежали мурашки. — Возможно, мы и чудовища, — согласился он, голос его был низким и опасным. — Но, по крайней мере, у нас еще есть человечность. Его взгляд на мгновение остановился на Джейке, после чего он снова обратился к мужчине: — А ты можешь сказать то же самое? Он усмехнулся, но прежде чем мужчина успел ответить, серп Чонвона снова вспыхнул и со смертельной точностью пронзил воздух, найдя свою цель. С жутким хрустом крики мужчины резко затихли, серп пробил ему голову, и безжизненное тело упало на землю в лужу крови. Чонвон стоял над ним, его грудь вздымалась от напряжения, и он с удовлетворением и мрачной решимостью наблюдал за происходящим. Через несколько минут земля окрасилась в красный цвет, когда шестеро убили всех до единого. Мертвые выжившие лежали на земле, все в различных стадиях увечий и кровоизлияний, и никто из них не мог нанести ни одного смертельного удара по этим зараженным. Только жалкие царапины, синяки и порезы. Сонхун подошел к Джейку, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Его раны его не волновали. — Ты в порядке, Джейк? Джейк вздохнул, уронив мачете на землю. На его руках и одежде была кровь, но она не шла ни в какое сравнение с кровью остальных. Он не привык убивать так много людей, особенно если они не были заражены, как он. — Да, я в порядке… но вы, ребята, выглядите побитыми. Давайте вернемся в убежище, чтобы я мог вас подлатать. — говорит он, заметив, что некоторые из них гримасничают от боли, хотя и стараются этого не показывать. — Давайте. Он помогает им дойти до разбитого грузовика, в котором предыдущие, ныне мертвые, владельцы, к счастью, оставили ключи. Ни-Ки подталкивает локтем Сону, тот ухмыляется: — Ну и как тебе сдирание кожи с лица этой женщины? Сону мрачно усмехается на вопрос Ни-Ки, его глаза сверкают садистским весельем. — Это было… приятно, — признается он, в его голосе звучит извращенное чувство удовольствия. — Она заслужила это за то, что пыталась сделать с Джейком. Кроме того, не каждый день удается побаловать себя… художественным самовыражением. Ни-Ки кивает в знак согласия, его ухмылка повторяет ухмылку Сону, когда он вспоминает о том, как он испытывает сильное возбуждение, причиняя боль своим врагам. — Да, она больше никому не будет мешать, — замечает он с удовлетворением в голосе. — Да и не похоже, чтобы ей было нужно это лицо. Остальные кивают в знак молчаливого согласия, выражая удовлетворение и усталость, когда они забираются в грузовик, их тела изнемогают от жестокой битвы, которую они только что выдержали. Джейк сел на водительское место, его руки решительно вцепились в руль, готовясь доставить их в безопасное место, в убежище. Когда двигатель взревел, и его звук эхом разнесся по пустынным улицам, Чонвон с усталым вздохом откинулся на спинку сиденья, его израненное тело протестовало при каждом движении. Он посмотрел на Джейка, и его взгляд смягчился от благодарности и привязанности. — Спасибо, что всегда заботишься о нас, Джейк, — пробормотал он, его голос охрип от эмоций. Джейк устало улыбнулся, и на его лице проступили морщины усталости. — Это меньшее, что я могу сделать, — мягко ответил он, его слова были полны искренности. — Вы, ребята, прошли через многое, но все еще сражаетесь, чтобы защитить меня. Лучших друзей я и желать не мог. Кроме того, вы все оберегали меня после всего этого, и я думаю… пришло время отплатить вам тем же, — с этими словами они направились к убежищу, так и не начав разговор. Поездка обратно в убежище была мрачной, их сопровождали лишь гул мотора грузовика и редкие стоны боли раненых выживших. Джейк вел машину с твердой решимостью, его руки непоколебимо сжимали руль, и он с практической легкостью преодолевал безлюдные улицы. Чонвон прислонился к окну, не отрывая взгляда от проплывающих мимо пейзажей и размышляя о событиях прошедшего дня. Его тело болело при каждом движении, боль от ран постоянно напоминала о только что пережитом насилии. Но, несмотря на физическую нагрузку, он испытывал чувство удовлетворения, зная, что они снова защитили Джейка от вреда. Сонхун сидел рядом с ним, его выражение лица было неразборчивым, он смотрел в темноту, погрузившись в свои мысли. После битвы он был непривычно тих, его обычно живая манера поведения была подавлена тяжестью их поступков. Но под поверхностью Чонвон чувствовал, как кипят эмоции Сонхуна, как яростная преданность и защитный инстинкт побуждают его бороться за безопасность Джейка. Хисын сидел напротив них, его взгляд был устремлен в пол, и он с мрачной решимостью занимался своими ранами. Его руки двигались с практической эффективностью, когда он чистил и перевязывал свои раны, а выражение его лица было маской стоической решимости. Несмотря на его спокойствие, Чонвон чувствовал скрытое волнение внутри Хисына, конфликт между его инстинктами жестокости и непоколебимой преданностью Джейку. Джей и Ни-Ки сидели рядом с Хисыном, и их лица отражали его стоическую решимость. Они обменялись с Чонвоном короткими кивками в знак признательности, молчаливо свидетельствуя о связи, которая образовалась между ними перед лицом испытаний. Сону сидел на пассажирском сиденье рядом с Джейком, его глаза были закрыты, и он с усталым вздохом прислонился к стене. Его тело было покрыто кровью и запёкшейся кровью, что свидетельствовало о жестокости битвы, которую они только что пережили. Но, несмотря на физические страдания, в поведении Сону чувствовалось удовлетворение, тихая гордость от осознания того, что они снова защитили Джейка от опасности. Когда они приблизились к убежищу, их охватило чувство облегчения: знакомый вид заброшенного здания тюрьмы Деселис стал желанным зрелищем после хаоса внешнего мира. Джейк подъехал к воротам и, заглушив звук двигателя, остановил грузовик. Изможденными движениями они вылезли из машины, их тела были в синяках и кровоподтеках, но дух был непоколебим. Джейк выходит из машины и помогает Ни-Ки встать, едва не падая на землю. Ни-Ки, Сонхун и Чонвон выглядели самыми измученными и избитыми, а Хисын, Джей и Сону — вполне сносно держащимися на ногах, с несколькими синяками и ранами, которые не выглядели слишком смертельными. — Давай. Джей поддерживает Чонвона, а Хисын и Сону — Сонхуна. — Черт, — Джейк обхватывает Ни-Ки за талию, но тот ругается от боли, когда рука Джейка прижимается к синяку на животе, появившемуся благодаря ублюдку, который ударил его буквально ломом, прежде чем он успел нанести удар. — Черт, извини, — извиняется Джейк, а скрипит зубами Ни-Ки, шипя от боли и тяжело опираясь на Джейка в поисках поддержки. — Все… в порядке, — сумел сказать он, его голос напрягся от дискомфорта. Несмотря на его суровый вид, было видно, что он испытывает сильную боль: на его теле лежит основная тяжесть травм, полученных во время стычки. Джейк сочувственно поморщился, выражение его лица наполнилось беспокойством, и он осторожно поправил свою хватку, чтобы не усугубить травмы Ни-Ки. — Давай занесем тебя внутрь и подлатаем, — говорит он, его голос мягкий, но решительный. Осторожными шагами они направляются ко входу в убежище, остальные следуют за ними. Когда они входят в тускло освещенное здание тюрьмы, знакомая обстановка создает ощущение убежища среди хаоса внешнего мира. Джейк ведет их в импровизированный лазарет, где с практической эффективностью начинает оценивать их травмы. Ни-Ки падает на кровать и стонет от боли. Джейк сразу же начинает накладывать повязки ему и остальным, его движения торопливы, но эффективны. Звук падающего на пол окровавленного оружия, и окровавленный металл вскоре высыхает. Джейк обрабатывает раны Ни-Ки, его руки двигаются с практической точностью, тщательно очищая и перевязывая каждое повреждение. Ни-Ки периодически морщится, но стискивает зубы и терпит дискомфорт, зная, что опыт Джейка поможет облегчить его боль. С каждой наложенной повязкой и обработанной раной Ни-Ки начинает чувствовать облегчение, и пульсирующая боль в его теле постепенно утихает под присмотром Джейка. Ни-Ки слабо улыбается, в его глазах отражается благодарность, а сам он опускается на кровать, изнемогая от пережитых испытаний. — Спасибо, Джейк’хён, — вздыхает он, его голос едва превышает шепот, и он закрывает глаза, позволяя себе поддаться объятиям сна. Чонвон присаживается на одну из импровизированных кроватей и со стоическим выражением лица снимает рубашку, чтобы показать степень своих травм. Джей стоит рядом, на его лице написано беспокойство, он наблюдает за своим другом и молча поддерживает его, пока Чонвон скрежещет зубами от боли. Повреждения спины и ноги были еще свежими, а бой и новые раны серьезно потрепали его. Чонвон сжимает челюсти, пока Джейк осматривает его раны, его мышцы напряжены от боли, и он пытается подавить любые признаки слабости. Джей стоит рядом с ним и молча поддерживает его, пока Чонвон терпит неудобства, связанные с обработкой ран. Сону прислонился к стене, его взгляд метался между спутниками, пока он рассматривал открывшуюся перед ним сцену. Несмотря на усталость, застывшую в его глазах, в его позе чувствуется решимость, молчаливое признание того, что их связывают узы. Вскоре он отталкивается от стены и достает из тайника еду и воду для всех, распределяет их, а затем помогает Джейку перевязать всех. Тем временем Сонхун опускается на ближайшую кровать, его дыхание вырывается из груди рваными вздохами, когда он пытается отдышаться. Хисын стоит неподалеку, его лицо напряжено от беспокойства, он наблюдает за своим другом, его обычная бравада сменилась тихой заботой о благополучии Сонхуна. Сону подходит к Сонхуну: — Ладно, маленький засранец, Джейк уже занят с остальными, так что я сам тебя подлатаю. — Но я хочу Джейка… — ворчит Сонхун. Сону закатывает глаза, на его губах играет ухмылка: он берет аптечку и начинает оценивать травмы Сонхуна. — Да, но Джейк сейчас занят тем, что он медсестра для всех, — отвечает он дразнящим и в то же время ласковым тоном, осматривая раны Сонхуна. — Тебе придется довольствоваться мной. Сонхун в насмешку возмущается, но, наблюдая за работой Сону, улыбается. Несмотря на их шутки, между ними есть чувство товарищества, связь, созданная общим опытом и непоколебимой преданностью. Пока Сону занимается его ранами, Сонхун немного расслабляется, напряжение с его плеч постепенно спадает, а боль начинает притупляться под нежными прикосновениями Сону. Он благодарно улыбается Сону, в его глазах отражается признательность за старания друга. — Спасибо, Сону, — пробормотал он, его голос был мягким от благодарности. После оказания помощи Ни-Ки, Чонвону и даже Джею Джейк подходит к троице: — Как дела, Хун? Сону? Хи? — мягко говорит он, опускаясь на колени рядом с Сонхуном. Черные глаза последнего смотрят прямо на Джейка. Хун. Джейк использовал прозвище Сонхуна. Он вообще использовал все их прозвища. Взгляд Сонхуна смягчается при упоминании его прозвища, а в глазах Джейка мелькает теплота. — Я в порядке, Джейк, — отвечает он, в его голосе звучит облегчение. — Сону хорошо меня подлатал. Он дразняще ухмыляется, получая в ответ игривый толчок от своего друга. Сону хихикает, его глаза искрятся от удовольствия, когда он подталкивает Сонхуна в ответ. — Да, но я не такой опытный, как ты, Джейк’хён, — говорит он, обмениваясь с Сонхуном понимающим взглядом. Несмотря на легкость их шуток, в словах Сону чувствуется благодарность, молчаливое признание того, что их связывает. Хисын, молча наблюдавший за их общением, выходит вперед и с улыбкой смотрит на Джейка. — Ты отлично справился, Джейк, — хвалит он, и его голос звучит искренне, когда он ободряюще похлопывает Джейка по плечу. — Без тебя мы бы не справились. Но выражение лица Джейка стало мрачным: — Но я был причиной всего этого. Все вы не пострадали бы, если бы я не позволил себя похитить. В комнате воцаряется тяжелая тишина, и слова Джейка повисают в воздухе, словно пелена вины. Сону делает шаг вперед, его взгляд непоколебим, и он встречает глаза Джейка с непоколебимой решимостью. — Джейк, — начинает он, его голос тверд и в то же время мягок, — Ты не можешь винить себя в том, что произошло. Мы все решили защитить тебя, и мы знали, чем это закончится. Никто из нас не жалеет об этом решении. Сонхун кивает в знак согласия, его выражение лица становится серьезным, когда он добавляет: — Да, Джейк. Мы — команда. Мы держимся вместе, несмотря ни на что. И если для этого придется принять на себя несколько ударов, чтобы обеспечить твою безопасность, мы готовы пойти на такую жертву. Хисын ободряюще кладет руку на плечо Джейка, его прикосновение успокаивает и утешает, предлагая свою поддержку. — Мы здесь ради тебя, Джейк, — заверяет он, его голос мягкий, но решительный. — Мы справимся с этим вместе, как и всегда. Глаза Джейка блестят от непролитых слез, а сердце тяжелеет от их слов. — Спасибо, — шепчет он, его голос захлебывается от эмоций. — Я не знаю, что бы я делал без вас. Сону заключает его в крепкие объятия, его руки теплые и успокаивающие, когда он прижимает Джейка к себе. — Тебе никогда не придется узнать об этом, Джейк, — клянется он, и его голос звучит уверенно, как заверение среди неопределенности. — Мы всегда будем рядом с тобой, что бы ни случилось. Джейк тревожно сглотнул, его глаза заметались по сторонам, прежде чем наконец соединились с глазами Сону, устремленными в бездну. — Почему? — спросил он с ноткой трепета и нервозности. Он не был уверен в том, что все по-прежнему искренни. Не поймите его неправильно, он ценит их защиту и заботу, но в голове все равно зудит, что нужно быть осторожнее с ними. Джейк, после всего, что произошло, все еще не был уверен, что все они искренни или притворяются. Ведь кто они вообще такие? Кто они для Джейка? Что для них Джейк? Этот вопрос так долго оставался без ответа, и ответ на него был настолько очевиден, что Джейк думал, что он даже не появится… до сих пор. — Потому что… мы любим тебя. Слова повисли в воздухе, наполненные искренностью и эмоциями, пока Джейк размышлял над их смыслом. Любовь. Это понятие кажется почти чуждым в мире, охваченном хаосом и насилием, и все же они здесь, в окружении зараженных друзей, которые утверждают, что любят его, несмотря на ужасы, свидетелями которых они стали и которые пережили вместе. Все началось с того, что они были друзьями, и, возможно, закончится тем, что все они станут чем-то большим. Сердце Джейка сжимается от искренности их голосов, теплоты их объятий и непоколебимой преданности в их глазах. Это разительный контраст с жестокостью и дикостью внешнего мира и их поступков. Слезы собираются в глазах Джейка, когда он осознает глубину их связи, силу их соединения, преодолевающего границы страха и неуверенности. В этот момент он понимает, что не одинок, что у него есть отношения, созданные из пепла того, что, как он думал, ушло навсегда, группа, которая будет поддерживать его, несмотря ни на что. Так же, как они делали это раньше. Много месяцев назад Джейк думал, что потерял друзей, которых знал, из-за вируса, он отказался от них и попытался жить дальше. Но теперь все, чего он хочет, — это остаться в объятиях, которые оберегали его. Сону крепко обнимает Джейка, нежно, но твердо притягивая его к себе. Его сердце переполнено благодарностью и любовью, и этот жест рождается из искренней привязанности и заботы. — Спасибо, — шепчет он, его голос захлебывается от эмоций. — Я тоже вас всех люблю.